Текст книги "Бесприданница"

Те же и Анна Антоновна.

А н н а А н т о н о в н а. Виктор Аркадьич, Виктор Аркадьич!

В и х о р е в (подходя к ней). Что вам угодно?

А н н а А н т о н о в н а. Ваш предмет у меня теперь сидит; она собирается домой, так вы погодите, я ее здесь проведу.

В и х о р е в. Благодарю вас.

А н н а А н т о н о в н а. Амур! (Уходит.)

В и х о р е в (поправляется перед зеркалом). Ты поезжай да пришли за мной лошадей; я сейчас приеду. (Половому.) А ты пошел вон.

Б а р а н ч е в с к и й. Ну, прощай, я тебя жду. (Уходит.)

В и х о р е в (один). Если этот Максим Федотыч не согласится, так я ее увезу; нечего и разговаривать!.. Будет, помаялся, надобно чем-нибудь кончить. Что ж, мне в ремесленники, что ли, идти?.. Нет, как у меня деньги-то в кармане, так мне что хочешь пой, я никого и слушать не хочу.

Входят А в д о т ь я М а к с и м о в н а и А н н а А н т о н о в на.

Вихорев, Авдотья Максимовна и Анна Антоновна.

В и х о р е в. Какая нечаянность! (Раскланивается.)

Авдотья Максимовна кланяется ему.

А н н а А н т о н о в н а (тихо, Вихореву). Поговорите, полюбезничайте, а я посмотрю, не взошел бы кто.

В и х о р е в. Я должен с вами проститься, Авдотья Максимовна!..

Авдотья Максимовна стоит в недоумении.

Я еду отсюда.

А в д о т ь я М а к с и м о в н а. Зачем же вы едете, Виктор Аркадьич?

В и х о р е в. А зачем мне оставаться, Авдотья Максимовна?.. Я слышал, вы выходите замуж.

А в д о т ь я М а к с и м о в н а. Это неправда, Виктор Аркадьич, это вас обманули – это только хотят нас расстроить. И кому это только нужно!

В и х о р е в. Помилуйте, нынче утром Максим Федотыч дал слово какому-то Бородкину. Согласитесь сами, после этого что же мне здесь делать!

А в д о т ь я М а к с и м о в н а. Ах, Боже мой! Тятенька мне ничего не говорил об этом. Я не пойду за Бородкина, Виктор Аркадьич, вы не беспокойтесь, пожалуйста.

В и х о р е в. Вам тятенька прикажет идти.

А в д о т ь я М а к с и м о в н а. Ах, нет, тятенька меня любит. Я скажу ему, что не люблю Бородкина; он насильно не заставит…

В и х о р е в. А как он этого не послушает, что тогда?

А в д о т ь я М а к с и м о в н а. Я уж, право, не знаю, что мне и делать с этим делом, такая-то напасть на меня!

В и х о р е в. Хотите, я научу вас, что делать?

А в д о т ь я М а к с и м о в н а. Научите.

В и х о р е в. Уедемте потихоньку да и обвенчаемся.

А в д о т ь я М а к с и м о в н а. Ах, нет, нет! Что вы это, ни за что на свете!.. Ни-ни, ни за какие сокровища!..

В и х о р е в. Тятенька вас любит, он простит. Мы к нему сейчас приедем после свадьбы, знаете, по русскому обыкновению, ему в ноги… Ну, старик и того…

А в д о т ь я М а к с и м о в н а. Да и не говорите! Он проклянет меня!.. Каково мне тогда будет жить на белом свете! До самой смерти у меня будет камень на сердце.

В и х о р е в. Ну, извините, я другого средства не знаю.

А в д о т ь я М а к с и м о в н а. Вы лучше вот что сделайте, Виктор Аркадьич: приезжайте к нам нынче вечером да и поговорите с тятенькой, а я сама его тоже попрошу; хоть и стыдно будет, да уж переломлю себя.

В и х о р е в. А ну, как он откажет мне?

А в д о т ь я М а к с и м о в н а. Что ж делать!.. Знать, моя такая судьба несчастная. Вчера тетенька на картах гадала, что-то все дурно выходило, я уж немало плакала. (Подносит платок к глазам.)

В и х о р е в. Послушайте, коли вы меня так любите, так вы уговорите Максима Федотыча, он вас послушает. Тогда мы оба будем счастливы!

А в д о т ь я М а к с и м о в н а. Вы-то меня любите ли так, Виктор Аркадьич, как я вас люблю?..

В и х о р е в. Какое же может быть сомнение! Если вы не будете моей, я сейчас же уеду на Кавказ и буду нарочно стараться, чтобы меня поскорее застрелили. Вы знаете, как черкесы хорошо стреляют.

А в д о т ь я М а к с и м о в н а. Что это вы, Виктор Аркадьич, какие страсти говорите! Нет, не ездите. Приезжайте ужо к нам.

В и х о р е в. Непременно приеду.

А в д о т ь я М а к с и м о в н а. Прощайте, мне пора.

Вихорев берет ее за руку и хочет обнять.

Нет, мне стыдно, ей-богу, стыдно!..

В и х о р е в (в сторону). Вот нежности! (Ей.) Что за стыд, когда любите. (Целует ее.)

Авдотья Максимовн а. Вы будете после смеяться.

В и х о р е в. За кого же вы меня принимаете? Смею ли я!

А в д о т ь я М а к с и м о в н а. Нет, мне, право, стыдно. (Обнимает и целует его сама, закрывает лицо и отходит.) Прощайте, приезжайте ужо.

В и х о р е в. Непременно приеду. Авдотья Максимовна подходит к Анне Антоновне и, шепнувши

ей что-то, уходит.

А н н а А н т о н о в н а (в дверях, грозя пальцем). Амур! (Уходит.)

В и х о р е в (один). А она даже очень недурна и, как кажется, такая простенькая девушка. А уж как влюблена, ужас! Тысяч сто взять к ней в придачу, да и довольно. Конечно, с такой женой нельзя в столицу показаться, а в уезде ничего, жили бы припеваючи. (Уходит.)

Действие второе

Небольшая комната в доме Русакова; на обеих боковых стенах по окну и по двери, на задней стене дверь; два стола, один с правой стороны, другой с левой, почти у самой двери; за столом диван, на окнах цветы и на одном гитара.

Авдотья Максимовна сидит у окна. А рина Федотовна

сидит у окна на диване, шьет.

А в д о т ь я М а к с и м о в н а (смотря в окно, поет русскую песню, потом обращается к Арине Федотовне).

 
Научить ли те, Ванюша,
Научить ли те, Ванюша,
Как ко мне ходить.
Ты не улицей ходи,
Ты не улицей ходи —
Переулочком.
Ты не голосом кричи,
Ты не голосом кричи —
Соловьем свищи.
Чтобы я, млада-младенька,
Чтобы я, млада-младенька,
Догадалася.
Со пиру да со беседы,
Со пиру да со беседы
Подымалася.
И я батюшке скажу,
Я родному скажу:
Голова болит.
И я матушке скажу,
Я родимой ли скажу:
Худо можется,
Нездоровится.
Ко милу дружку пойду,
Ко сердечному приду
Здоровёшенька,
Веселёшенька!
 

Что это со мной, тетенька, за чудо сделалось! Я надивиться не могу, как полюбила я Виктора Аркадьича!.. И надо же было этому делу сделаться!.. Беда, да и только…

А р и н а Ф е д о т о в н а. Никакой тут беды нет, все так и быть должно!..

А в д о т ь я М а к с и м о в н а. Как же, тетенька, не беда? Просто моя погибель! Это тятенька давеча, как пришла я от Анны Антоновны, говорил, чтоб я шла за Бородкина. Ни тятеньку мне огорчить не захочется, да и с сердцем-то я не совладаю.

А р и н а Ф е д о т о в н а. Была оказия идти за Бородкина!

А в д о т ь я М а к с и м о в н а. Вот нынче хотел Виктор Аркадьич приехать поговорить с тятенькой. Что-то будет?.. Хоть бы уж поскорее он приехал; по крайней мере, я бы уж знала, а то как тень какая хожу, ног под собой не слышу. Только чувствует мое сердце, что ничего из этого хорошего не выйдет. Уж я знаю, что много мне, бедной, тут слез пролить.

А р и н а Ф е д о т о в н а. Плачь, пожалуйста, коли тебе хочется. А по мне – сказать отцу, что не хочу, мол, за Бородкина идти, да и конец.

А в д о т ь я М а к с и м о в н а. Нет, тетенька, не могу я этого сделать, не мой это характер. Как я ему скажу? Ему и в голову-то не приходит, чтоб я смела не послушать его. (Взглянув в окно.) Ну, идет. И без него-то уж мне тошнехонько, не глядели б глаза ни на что! (Встает.)

А р и н а Ф е д о т о в н а. Кто идет?

А в д о т ь я М а к с и м о в н а. Иван Петрович!.. (Уходит).

Б о р о д к и н входит.

Арина Федотовна и Бородкин.

Б о р о д к и н. Наше вам почтенье-с. Как ваше здоровье-с?

А р и н а Ф е д о т о в н а. Полно ты рядские-то учтивости разводить, слыхали мы это.

Б о р о д к и н. Как не слыхать-с. (Садится.)

А р и н а Ф е д о т о в н а. Ты с чего это вздумал за Дунюшку-то свататься?

Б о р о д к и н. Да вам-то какое теперича до этого дело?

А р и н а Ф е д о т о в н а. Неприятно для меня это видеть. Ну, какая ты ей пара? Какой ты кавалер? И с бородой, и необразованный?

Б о р о д к и н. Опять-таки это не ваше дело. Нешто я за вами…

А р и н а Ф е д о т о в н а. Да смел ли бы ты это подумать? Я в Москве воспитывалась, там видала людей-то не тебе чета.

Б о р о д к и н. А я так думаю, что люди всё одне-с.

А р и н а Ф е д о т о в н а. Вот то-то и есть, что разница. Есть необразованные, вот как ты, а то есть люди с понятием.

Б о р о д к и н. Хоть бы посмотреть когда на таких-то. Что ж вы там замуж не шли?

А р и н а Ф е д о т о в н а. А оттого, что не хочу, чтоб надо мной мужчина командовал. Все они невежи и очень много об себе думают. Да и опять это не твое дело.

Б о р о д к и н. Нет-с, я так. Жалко только со стороны смотреть, что при вашем таком образовании на вас никто не прельщается.

А р и н а Ф е д о т о в н а. Невежа, смеешь ли ты так с дамой разговаривать?

Б о р о д к и н. Да что с вами разговаривать! Разговаривать-то с вами нечего, потому что вы не дело толкуете… все равно что воду толочь. (Берет гитару и настраивает.) Я буду разговаривать с Максимом Федотычем.

А р и н а Ф е д о т о в н а. Разговаривай, пожалуй, да ничего толку не будет, потому что лезешь ты, мой друг, сдуру куда не следует. (Оставляет шитье, берет карты и раскладывает.)

Б о р о д к и н. Хоша бы и так, все это наше дело-с… Вас не спросим. (Берет несколько аккордов и поет вполголоса русские мотивы.)

А р и н а Ф е д о т о в н а. Ну, что ты поешь?.. Есть ли тут склад какой-нибудь! Как есть деревня!

Б о р о д к и н. Спойте вы, коли лучше знаете. (Подает ей гитару.)

А р и н а Ф е д о т о в н а. Да уж, конечно, не стану ваших мужицких песен петь. (Поет с чувством романс.)

Б о р о д к и н. Это что ж такое-с?

А р и н а Ф е д о т о в н а. Что? Известно что – романс. (Задумывается.) У нас, Ваня, как жила я в Москве, был приказчик Вася, это он меня выучил. Только как он пел, это прелести слушать. (Опять раскладывает карты, потом быстро смешивает их и задумывается.)

Б о р о д к и н. Скоро придет Максим Федотыч?

А р и н а Ф е д о т о в н а. Ах, отстань ты от меня, почем я знаю!

Входит А в д о т ь я М а к с и м о в н а.

Те же и Авдотья Максимовна.

Б о р о д к и н (быстро вскакивает). Наше вам почтенье, Авдотья Максимовна.

А в д о т ь я М а к с и м о в н а. Здравствуйте, Иван Петрович. Здорова ли ваша маменька?

Б о р о д к и н. Слава Богу, покорно вас благодарю. Ваше как здоровье-с?

А в д о т ь я М а к с и м о в н а. Понемножку. Вы тятеньку дожидаетесь?

Б о р о д к и н. Тятеньку-с.

А в д о т ь я М а к с и м о в н а. Он скоро придет, подождите.

Б о р о д к и н. Подождем-с. (Садится на стул.)

А в д о т ь я М а к с и м о в н а. А я, тетенька, к вам погадать пришла. Загадайте мне на трефового короля.

Б о р о д к и н. Кто же это трефовый король-с?

А р и н а Ф е д о т о в н а (раскладывая карты). Уж, конечно, не ты. Ты думаешь, что только у нас и свету, что ты… (После молчания.) Вот, Дуня, смотри!.. Он тебя любит. Вот видишь… (Показывает на карты и шепчет Авдотье Максимовне.)

Б о р о д к и н. Загадайте мне-с.

А р и н а Ф е д о т о в н а (гадает). Ну, брат, не дожидайся ничего. Слезы тебе выходят…

Б о р о д к и н. Что ж такое-с, плакать-то нам не впервой-с; радости-то мало видали-с!

А в д о т ь я М а к с и м о в н а. Вы давеча говорили что-нибудь с тятенькой?

Б о р о д к и н. Насчет чего-с?

А в д о т ь я М а к с и м о в н а. Вы говорили, так сами знаете, насчет чего.

Б о р о д к и н. У нас вообще был разговор, втроем-с – и Селиверст Потапыч тут был-с.

А р и н а Ф е д о т о в н а. Ты полно сиротой-то прикидываться; мы уж слышали.

А в д о т ь я М а к с и м о в н а. Как же это вам, Иван Петрович, не совестно: не сказавши мне ни слова, да прямо тятеньке! _стиА!р и н а Ф е д о т о в н а. Захотела ты от мужика сове-

Б о р о д к и н. Да вы что ж такое, в самом деле!.. все мужик да мужик!..

А р и н а Ф е д о т о в н а. Он братцу Лазаря поет да шутки разные подводит, а тот ему и верит.

Б о р о д к и н. Полноте обижать-то, Арина Федотовна, мы на этакие дела не пойдем-с. Эх, Авдотья Максимовна, вспомните-с! Было времечко-с, да, должно быть, прошло-с! Должно быть, лучше нас нашли-с.

А р и н а Ф е д о т о в н а. Да уж, разумеется, лучше вас. Ишь ты, какой красавец! Думаешь, что уж лучше тебя и на свете нет.

Б о р о д к и н. Были и мы хороши-с.

А р и н а Ф е д о т о в н а. Пойтить велеть самоварчик поставить, братец придет, чтоб готово было. (Уходит.)

Авдотья Максимовна и Бородкин.

Б о р о д к и н. Эх, Авдотья Максимовна, грех вам! Вспомните: бывало, осенние темные вечера вдвоем просиживали, вот у этого окошечка. Бывало, в сенях встретимся, в сумеречках, так не наговоримся; долго нейду, так, накинувши шубку-то на плечики, у калитки дожидались. Был я и Ванечка, и дружок, а теперь не хорош стал.

А в д о т ь я М а к с и м о в н а (оглядывается кругом, тихо). Да ты, Ваня, не сердись! Я тебе все расскажу, ты сам рассудишь. За меня теперь сватается благородный. Какой красавец собой-то, какой умный. Любила я тебя, ты знаешь, а уж как его полюбила, я и не знаю, как это словами сказать. Увидела я его у Анны Антоновны, на прошлой неделе… Сидим это мы с ней, пьем чай, вдруг он входит… Как увидала я этакого красавца, так у меня сердце и упало; ну, думаю, быть беде. А он, как нарочно, такой ласковый, такие речи говорит.

Б о р о д к и н. Знаем мы эти речи-то. Оне хороши, пока вы их слушаете. Бывало, сидишь в лавке, вечера-то ждешь не дождешься, вся душа изомрет, и то и другое передумаешь, что тебе сказать-то, а как придешь и слова не выговоришь. А скажется слово, так от сердца, что душа чувствует; а у них речи ученые – говорят одно, а думают другое. Видимое дело, что ему твои деньги нужны; нешто б он не нашел невесту помимо тебя.

А в д о т ь я М а к с и м о в н а. Нет, Ваня, не говори этого, он меня любит.

Б о р о д к и н. А нешто я-то тебя, Дуня, не люблю?

А в д о т ь я М а к с и м о в н а. Что ж мне делать-то? На грех я его увидала! Так вот с тех пор из ума нейдет, и во сне все его вижу. Словно я к нему привороженная какая. (Сидит задумавшись.) И нет мне никакой радости!.. Прежде я веселилась, девка, как птичка порхала, а теперь сижу вот, как к смерти приговоренная, не веселит меня ничто, не глядела б я ни на кого. Уж и что я, бедная, в эти дни слез пролила!.. Ведь надо ж быть такой беде!..

Б о р о д к и н. Ты, может, думаешь, что мне легче тебя!.. Тебе горе, а мне вдвое!

А в д о т ь я М а к с и м о в н а. Женись, Ваня, на Груше, она мне ровесница и подруга, а уж со мной пусть будет, что Бог даст.

Б о р о д к и н. Что мне жениться-то!.. на что?.. Чужой век заедать? Я уж любить ее не буду.

А в д о т ь я М а к с и м о в н а. Вот я тебе, Ваня, все сказала, что только сердце мое чувствовало… Не захотела я тебя обманывать.

Б о р о д к и н. Эх! загубила ты мою молодость!.. (Плачет, отворотившись к окну, потом берет гитару и поет.)

 
Вспомни, вспомни, моя любезная,
Нашу прежнюю любовь!
Как мы с тобой, моя любезная,
Погуливали,
Осенние темные ночи
Просиживали.
Забавные, тайные речи
Говаривали —
Тебе, мой друг, мой друг,
Не жениться,
А мне, молодой, замуж
Нейти.
 

А в д о т ь я М а к с и м о в н а. Не пой ты, не терзай мою душу!

Бородкин перестает играть, она подходит к нему.

Б о р о д к и н (ударяет себя в грудь, обнимает ее и крепко целует). Помни, Дуня, как любил тебя Ваня Бородкин!

Она садится на диван, а он ходит по комнате. Входят Р у с а к о в

и Арина Федотовна.

Те же, Русаков и Арина Федотовна.

Р у с а к о в (раздевается, ему помогают дочь и сестра). Старость-то что значит! Устал! Вот далеко ли сходил, устал… Право, так. Что, Иванушка, не весел?..

Б о р о д к и н. Маленько сгрустнулось что-то.

Р у с а к о в. Об чем тебе грустить-то, паренек, паренек!.. Что Бога-то гневить! Дунюшка, поди-ка сюда. (Гладит по голове и целует.) Вот какова у меня дочка-то! Невеста! Замуж пора отдавать. А и жаль: радость-то, Иванушка, у меня только одна. Что есть, детушки, лучше того на свете, как жить всем вместе да в радости! Нет больше счастия на земле, как жить своей семьей в мире да в благочестии – и самому весело, и люди на тебя будут радоваться. А врагу рода человеческого это досада немалая; он тебя будет всяким соблазном соблазнять, всяким прельщением. Поддался ты ему, ну и пошла брань да нелюбовь в семье, и еще того хуже бывает. Не поддался, ну и он бежит далеко, потому ему смерть смотреть на честное житье. Какие бывают дела, Иванушка! Поживешь-то, всего насмотришься. Дети ли не почитают родителей, жены ли живут с мужьями неладно – все это дело вражье. Всякий час от него берегись! Э-хе-хе! Недаром пословица говорится: «Не бойся смерти, а бойся греха». (Молчание.) Одна у меня теперь забота: как бы мне Дунюшку пристроить. Полюбовался б на тебя, мое дитятко, внучат бы понянчил, коли Бог приведет… Ну, а там уж что, чего мне ждать, умер бы покойно; по крайности бы, знал, что есть кому душу помянуть, добрым словом вспомнить. Пойдем-ка, Иванушка, мне с тобой поговорить нужно.

Уходят.

Авдотья Максимовна и Арина Федотовна.

Авдотья Максимовн а. Что мне делать, тетенька?

А р и н а Ф е д о т о в н а. Неужели ж за Бородкина идти! Что ты говоришь!.. Виктор Аркадьич все-таки человек… А это что? мразь какая-то!

А в д о т ь я М а к с и м о в н а. А знаете, тетенька, я как-то все боюсь Виктора Аркадьича.

А р и н а Ф е д о т о в н а. То-то вот, матушка, деревня-то что значит! Жила ты все в этом городишке и людей-то не видывала.

А в д о т ь я М а к с и м о в н а. Он давеча мне говорит, что коли тятенька не согласится, так он меня потихоньку увезет. Я, тетенька, так испугалась, насилу до дому добежала.

А р и н а Ф е д о т о в н а. Есть чего пугаться, скажите пожалуйста! Ах, Дунюшка, как это антересно, кабы ты знала! Коли мужчина хочет увезти, уж значит, что любит, пойми ты это!

А в д о т ь я М а к с и м о в н а. А тятенька-то?.. Что я тогда с ним, со стариком, сделаю!

А р и н а Ф е д о т о в н а. Что тятенька-то! Тятенька твой еще ему должен быть благодарен. Где он тебе такого жениха найдет! Чтой-то ты, матушка, право, совсем деревенская. Нет, я смолоду поудалей была.

А в д о т ь я М а к с и м о в н а (смотрит в окно). Тетенька, голубушка, едет! Бегите к тятеньке, скажите ему, а я пойду посижу у себя в комнате. Вот когда смерть-то моя! (Уходит.)

А р и н а Ф е д о т о в н а (подходит к двери). Братец! братец! пожалуйте сюда: к вам гость приехал.

Русаков за сценой: «Кто там еще? Сейчас». В и х о р е в входит.

Арина Федотовна и Вихорев.

В и х о р е в. Здравствуйте, Арина Федотовна! Максим Федотыч дома?

Арина Федотовна. Дома-с, сейчас выйдет. (Уходит.)

В и х о р е в (один). Ну, борода, поговорим теперь с тобой! С которой бы стороны к нему подъехать?.. Решительно не знаю… Ну, да уж пущусь на счастье, куда кривая не вынесет. Мудрен ведь этот народ! Нет ничего хуже, как с мужиками разговаривать. Еще обругает, того гляди. Ну, да уж нечего делать, амбицию-то пока в сторону отложим. Вот крайность-то до чего доводит нашего брата!..

Входят Р у с а к о в и Б о р о д к и н.

Вихорев, Русаков и Бородкин.

Р у с а к о в. Прощай, Иванушка, заходи ужо, теперь мне некогда.

Б о р о д к и н. Прощайте, Максим Федотыч, желаю вам быть здоровым. (Уходит.)

В и х о р е в (подходит к Максиму Федотычу). Здравствуйте, почтеннейший Максим Федотыч, как вы поживаете?

Р у с а к о в. Слава Богу, живем, пока Бог грехам терпит. Просим милости садиться…

В и х о р е в. Сделайте одолжение, не беспокойтесь. (Садится.)

Р у с а к о в. Сестрица, велите нам чайку подать.

В и х о р е в. Не для меня ли вы это, Максим Федотыч, беспокоитесь? Я уже пил, уверяю вас.

Р у с а к о в. Нельзя же, батюшка, без этого.

В и х о р е в. Впрочем, сколько я заметил, уж таков обычай у русского народа – потчевать. Я, знаете ли, сам человек русский и, признаться сказать, люблю и уважаю все русское; особенно мне нравится это гостеприимство, радушие…

Р у с а к о в. Не знаю, батюшка, как сказать. Что ж, худого тут нет ничего.

Входит д е в к а с подносом чаю.

Просим покорно.

Берут и пьют молча.

В и х о р е в. Скажите, сделайте одолжение, Максим Федотыч, бывали вы в столицах?

Р у с а к о в. Как, батюшка, не бывать, в Москву по делам езжал.

В и х о р е в. Не правда ли, там жизнь совсем другая: больше образованности, больше развлечений. Я думаю, посмотревши на столичную жизнь, довольно скучно жить в уездном городе.

Р у с а к о в. Не всем же жить в столицах, надобно кому-нибудь и в уездном городе.

В и х о р е в. Я с вами согласен; но, впрочем, Максим Федотыч, вы ведь не такой купец, как прочие уездные купцы, вы составляете некоторым образом исключение. Но что же я говорю! Вы сами это очень хорошо знаете. Я думаю, вы с вашим капиталом были бы и в Москве одним из первых.

Р у с а к о в. Как знать чужой капитал!.. Нет, мне и здесь хорошо.

В и х о р е в. Я понимаю, что вам здесь хорошо, – вы здесь родились, привыкли, вам весь город знаком, – конечно, привычка много значит; но у вас есть дочь.

Р у с а к о в. Так что ж что дочь?

В и х о р е в. Вы, вероятно, захотите ей дать некоторое образование, показать ей людей… наконец, найти хорошую партию. А где вы это здесь найдете?

Р у с а к о в. Да что ж, разве здесь звери живут?.. Чай, тоже люди.

В и х о р е в. Да разве здесь вас могут оценить, Максим Федотыч, разве могут! Что вы говорите!

Р у с а к о в. Да что нас ценить-то! Нам этого не нужно. Ну их совсем и с оценкой-то! Был бы я сам по себе хорош, а то про меня что хошь говори.

В и х о р е в. Нет, скажите: разве есть здесь женихи для Авдотьи Максимовны? Разве есть? Где они? Покажите мне их! Кто посмеет за нее посвататься из здешних? В вас мало самолюбия – и это напрасно, Максим Федотыч, в человеке с такими достоинствами и с такими средствами оно весьма извинительно… Я вам говорю безо всякой лести, я горжусь вашим знакомством… Я много ездил по России, но такого семейства, как ваше, я не встречал нигде до сих пор.

Р у с а к о в. Благодарим покорно.

В и х о р е в. Нет, в самом деле. Много есть купцов, да все в них нет того, что я вижу в вас, – этой патриархальности… Знаете ли что, Максим Федотыч?.. Ваша доброта, ваше простодушие, наконец, ваш ум дают мне смелость говорить с вами откровенно… Я надеюсь, что вы на меня не обидитесь?

Р у с а к о в. Что вам, батюшка, угодно?..

В и х о р е в. Ох, Максим Федотыч, страшно! Но, во всяком случае, так ли, не так ли, я надеюсь, что мы останемся друзьями. (Подает ему руку, тот кланяется. Вихорев подвигается к нему.) Влюблен, Максим Федотыч, влюблен… в Авдотью Максимовну влюблен. Я бы свозил ее в Москву, показал бы ей общество, разные удовольствия… У меня есть имение не очень далеко отсюда. Я думаю, что, выйдя за меня, она нисколько себя не уронит… А главное, мне хочется породниться с вами, Максим Федотыч… Ну, и чин у меня…

Р у с а к о в. Полноте, ваше благородие, мы люди простые, едим пряники неписаные, где нам! Ведь нас только за карман и уважают.

В и х о р е в. Полноте, Максим Федотыч! Что за идея!

Р у с а к о в. Право, так. А то за что нас любить-то?

В и х о р е в. За добрую душу.

Р у с а к о в. Так ли, полно?

В и х о р е в. Я не понимаю, Максим Федотыч, у нас какой-то странный разговор происходит.

Р у с а к о в. Не дело вы говорите. Вы люди благородные, ищите себе барышень… воспитанных, а уж наших-то дур оставьте нам, мы своим-то найдем женихов каких-нибудь дешевеньких.

В и х о р е в. Однако неужели же вы своей дочери не желаете добра, что не хотите отдать ее за человека благородного и притом такого, который ее любит?

Р у с а к о в. Оттого-то и не отдам, что желаю добра; а вы как думали? Я худа, что ль, ей желаю? Ну какая она барышня, посудите, отец, жила здесь в четырех стенах, свету не видала. А купцу-то она будет жена хорошая, будет хозяйничать да детей нянчить.

В и х о р е в. Но, Максим Федотыч, я ее люблю.

Р у с а к о в. Эх! (Махнув рукой, отворачивается.)

В и х о р е в. Я вас уверяю, что я люблю Авдотью Максимовну до безумия.

Р у с а к о в. Не поверю я вам.

В и х о р е в. Как – не поверите?

Р у с а к о в. Так, не поверю, да и все тут.

В и х о р е в. Да как же вы не поверите, когда я вам даю честное слово благородного человека?

Р у с а к о в. Не за что вам ее любить! Она девушка простая, невоспитанная и совсем вам не пара. У вас есть родные, знакомые, все будут смеяться над ней, как над дурой, да и вам-то она опротивеет хуже горькой полыни… Так отдам я свою дочь на такую каторгу!.. Да накажи меня Бог!..

В и х о р е в. Я вам говорю, что со мной она будет счастлива, я за это ручаюсь.

Р у с а к о в. Нечего нам об этом разговаривать – это дело несбыточное. Поищите себе другую, я свою не отдам.

В и х о р е в. Я вам только одно могу на это сказать, что вы меня делаете несчастным человеком. (Встает.) Извините, что я вас обеспокоил. У вас, вероятно, есть кто-нибудь на примете, иначе я не могу предположить, чтобы вы, любя свою дочь и желая ей счастия, отказали мне. И мне кажется, если б вы меня покороче узнали… Но таков уж, видно, русский человек – ему только бы поставить на своем; из одного упрямства он не подорожит счастьем дочери…

Р у с а к о в. Тфу ты, прах побери! Да я б с тебя ничего не взял слушать-то такие речи! Этакой обиды я родясь не слыхивал! (Отворотясь.) Приедет, незваный-непрошеный, да еще и наругается над тобой! (Идет.) Провались ты совсем!