Текст книги "Актированные дни"

Специалист

Почта и сберкасса в посёлке была единым учреждением. Располагалась она в маленьком домике неподалёку от въезда в центр посёлка, в бывшей проходной лагерного пункта.

Кассир сберкассы была женщиной немолодой и одинокой. Жила с сыном, но когда тот окончил школу, уехал на «материк», там и остался – она оказалась одна. Друзей у неё не было. В одиночку, тихонько по вечерам она от скуки попивала разведённый спирт.

И вдруг на работу не вышла. Почтальон, работавшая с ней в паре, забила тревогу. Кассира обнаружили дома в невменяемом состоянии. Прошли день, два, но состояние оставалось прежним, и её увезли в больницу.

Что делать? Надо искать нового кассира! Делать ревизию кассы!

Но добросовестная кассир ключи от сейфа уносила с собой и прятала их дома. Где? – никто не знал. И сама кассир теперь ничего не могла пояснить.

Сейф же был массивным и ключи сложными, сделанные умельцами—заключенными ещё во времена Дальстроя.

Чтобы решить задачу с сейфом пришлось за помощью обращаться в милицию на Мяундже.

– Так на Арэсе же живёт свой «специалист»! – сказали в милиции.

– Кто? Какой специалист? Мы не знаем, чтобы у нас кто-то мог открывать сейфы!

– Анатолий Григорьев! Попросите его! Он откроет! Скажите, что милиция разрешила…

Делегация отправилась к Григорьеву.

Анатолий в посёлке жил уже лет пять. Приехал с красивой молодой женой. Тут у них родились двое детей. Откуда приехал? Как стал «специалистом»? Никто не знал.

Григорьев оказался дома. Он спал после шахтёрской ночной смены.

Когда делегация ввалила в их небольшой домик, жена встретила их с недоумением.

– Разбуди мужа! Нам нужна его помощь! – сказали ей.

Анатолий, проснувшись, с огорчением спросил: «Откуда вы узнали? Кто вас прислал ко мне?»

Но потом согласился помочь. Все с любопытством поспешили в сберкассу.

Анатолий без интереса взглянул на массивный сейф.

– Выйдите все отсюда! – скомандовал он.

Все вышли из сберкассы, следом за ними вышел и Анатолий.

– Что, за инструментами пойдешь? – спросили его.

– Заходите! – Сейф уже открыт! – ответил им «специалист» и пошёл домой досматривать сон.

Промазал

Дим Димыч был человеком хозяйственным и домовитым. Он любил комфорт во всём, что его окружает. Даже охота для него стала тем местом, где он в комфортных условиях получал удовольствие от общения с природой. Ему, бульдозеристу, не составило когда-то труда выехать на бульдозере за посёлок и в полутора километрах от него на ручье вырыть небольшой котлован, который наполнившись водой, превратился в озерцо. Там Дим Димыч соорудил добротный шалашик, обложив его для маскировки кочками и дёрном. Потом установил в шалаше печурку-буржуйку, сделал стол и лежанку. Это место и стало для него базой отдыха, куда вечерами, взяв ружьишко, бутылочку винца и чего-нибудь съестного, уединялся Дим Димыч для охоты на уток в осенний их перелёт. Утка в это время жирная, готовая к длинному пути с Севера на Юг.

В один из таких вечеров и произошел с Дим Димычем казус, о котором он по секрету поделился с приятелем, отвечая на его вопрос о том, как прошёл поход на озеро в минувший вечер.

– Всё начиналось хорошо, – рассказывал Дим Димыч, – Пришёл, растопил печурку, заварил чай. Выпил рюмочку-другую винца. Но уток всё не было. Хотя неподалёку слышны были выстрелы других охотников – значит, утка есть…

Уже и вино кончилось, стало темнеть и тут приспичило по большому. Отошел я в кустики на берегу. Как только расположился – услышал шелест крыльев и вдруг – плюх! – сразу пять уток упало на озеро. Это ж надо – прилетели в такой неподходящий момент, ни раньше, ни позже! А у меня ружье с собой. Я его тихонько снимаю с предохранителя, прицеливаюсь. Как только утки сплылись в кучу, я нажал на спусковые крючки. От выстрела дуплетом сильно ударило в плечо. Ну, я и сел в свое дерьмо…

– А утки? – А утки улетели… Вот такой казус произошёл. И в уток промазал и еще кое-что промазал – еле потом отмылся в потёмках…

Тыры-пыры

Васю самого уже стали называть «Тыры-пыры», потому что это смешное словосочетание он вставлял везде, где надо и не надо, и любой его рассказ превращался в сплошное «тыры-пыры».

Вася был простым, незамысловатым и безобидным пареньком. А однажды его потрясло одно событие, о котором Вася рассказывал всякий раз, переживая его снова и снова.

– В лес ходил по грибы, – говорил Вася, – прочим между, подосиновиков полно, – не успевал наклоняться. Нарезал, тыры-пыры, полную сумку. И вдруг, иду по лесу, смотрю – тыры-пыры! Висит на лиственнице труп. Думаю, – тыры-пыры, прочим между, – раз его убили, то и меня убьют! Ну я и побежал. Бегу, сумку не бросаю, а дорогу помечаю – ветки ломаю. От трассы, прочим между, недалеко было. Машину, тыры-пыры, кое-как поймал на трассе, – сообщил! А самого трясёт, тыры-пыры, как лихорадочного. Потом с милицией, тыры-пыры, приехали… Я теперь, прочим между, главным свидетелем заделался… Меня успокоили. «Тыры-пыры, – говорят – никто его не убивал, сам вздёрнулся»…

Липецкий

Саша был старшим в семье. Он заканчивал 10-й класс. Это обстоятельство и заставило родителей подумать о будущем сыновей. Их нужно учить, а здесь в колхозе много не заработаешь, тут и электричества—то до сих пор нет, в этой глухомани в центре европейской России. И родители с тремя сыновьями двинули на Колыму. Так они оказались в Палатке, не в брезентовой палатке, а в посёлке – районном центре Хасынского района, названном Палаткой геологами – первопроходцами Севера.

С переездом и обустройством на новом месте, Саша не стал пытаться поступать в вуз, оставив эту затею на следующее лето. Он пошёл работать на стройку, а уже через год приехал в Магадан и поступил в его единственный институт – педагогический, на филологический факультет.

Деревенская закалка, врожденная физическая сила пригодилась тут же, на «картошке», куда отправили студентов сразу после вступительных экзаменов. Элитой на «картошке» были грузчики, а самым элитным грузчиком сделался Саша. Уже через пару недель весь студенческо-картофельный коллектив знал кто такой Липецкий…

Данный псевдоним к нему приклеился сразу, учитывая его происхождение со славной Липецкой губернии…

Вернувшись с сельхозработ, студенты 1 и 2 курса жили в общаге по улице Карла Маркса, 1-а, здесь же жил и Саша в немногочисленном составе мужского общежитского населения…

Магадан в ту пору славился своими боксёрами, магаданская школа бокса была уже известна всей стране. Многие её воспитанники учились в нашем вузе. Саша же был далёк от спорта. «Я не спортсмен, – я хулиган! – говорил он, – Мне бокс не нужен». И с ним никто не спорил, понимая, что противостоять его грубой физической силе бесполезно. «Против лома – нет приема», – это как раз о нём.

По утрам Саша занимался, как он говорил – «физкультурой», бегал, невзирая на погодные магаданские условия. Вечером же мог оказаться в праздничной компании. А праздники случались каждый день и редко обходились без его участия…

Как-то раз, вдвоем с нашим студентом Виктором Шпортко они, взяв бутылочку и символическую закуску, вечером пришли на берег Нагаевской бухты. И тут к ним подошли ещё двое, желающие присоединиться к выпивке. Саше же такая навязчивость не понравилась. «Идите – куда шли!» – предложил он им. Но один из подошедших, здоровый и высокий парень пошёл напролом: «Да ты знаешь – кто я?» – только и успел спросить он – как получил от Липецкого ногой в живот и второй удар по голове. Он тут же рухнул, не показывая признаков жизни. Его попутчик стал приводить его в чувство. Саша же со Шпортко, взяв свою бутылку, пошли в другое место.

«Это же Соколовский, – сказал Шпортко Саше, – я его сразу узнал, его весь Магадан знает – он «король Магадана»…

Соколовский был одним из первых магаданских боксеров-тяжеловесов, но когда появились более талантливые спортсмены – от спорта отошёл и приблизился к криминалу, став местным авторитетом среди городской шпаны.

Уже через неделю шпана навела справки, выяснила, где искать Липецкого, и к общежитию пришла ватага человек из сорока.

О том, что такие разборки состоятся, нас оповестили студенты-боксёры. Миссию переговоров взял на себя Лёха Кокауров – он вышел к толпе. Его внешний бородатый вид, блатной жаргон – немного охладил пыл пришедших разбираться. Лёха блефовал, он пояснил, что общежитие готовилось к сегодняшней встрече, запаслось пиками и арматурой и сейчас тем, кто войдет, вряд ли удастся выжить. Поэтому, – лучше отказаться от кровопролития. Тем более, что того, кого они ищут в данный момент в общежитии нет. Последний довод был ключевым. И толпа ушла не солоно хлебавши…

Вскоре страсти улеглись и всё утихло. Но продолжение конфликта Липецкий-Соколовский всё равно последовало.

Уже по прошествии более года, Липецкому в ресторане вдруг сообщили, что здесь находится Соколовский и через 10 минут он будет ждать его на улице. Саша, расплатившись с официантом, и одевшись в гардеробе, вышел из ресторана. На крыльце он увидел Соколовского, смело подошел к нему и, не дожидаясь никаких разговоров, также как в прошлый раз ударил его ногой в живот, затем по голове. Тот упал. А Саша спокойно ушёл…

После этого фамилия Соколовский перестала отождествляться со званием «король Магадана». А все стали знать, что в городе появился Липецкий, с которым лучше не встречаться…

После института Саша отслужил два года в армии, работал военруком в магаданской школе. Закончив ВЮЗИ, немного поработал судьей. Затем он пришёл служить в Магаданский следственный изолятор.

«Когда я там появился, – рассказывал Саша, – и начал от зэков требовать дисциплины, один из блатных сказал мне: Я местный, магаданский, выйду отсюда, – найду тебя, потом поговорим!

И тут за спиной я услышал:

– Ты знаешь, с кем сейчас разговаривал? Это же – Липецкий!

– Какой Липецкий?

– Какой?! Тот самый!

– Сан Саныч – Липецкий?! – не мог поверить зэк.

– А ты что, не знал?..

Вскоре зэк подошёл к Саше.

– Сан Саныч, вы уж меня, пожалуйста, извините! Я не знал… Простите меня…

Земляк

В общежитии института дворником работал дед. Дед – да и дед! Нам было до лампочки, кто он такой. Жил здесь же в небольшой комнатушке. Но однажды я застал деда в нашей комнате. Он сидел за столом с Сашей Антиповым. Саша налил деду стакан водки, сидел, разговаривал с ним.

– На – пей земляк! – говорил он деду, – Больше не налью, то ещё помрёшь – отвечать за тебя придется!

Поэтому дед не стал торопиться, – выпил с треть стакана, растягивая удовольствие.

– В Курске на лошадях-то, наверное уже не ездят? – спрашивал он у Антипова.

– Ты что?! Какие лошади? Ты когда там последний раз был?

– Давно уже! Правда! Как посадили, – больше с Колымы не уезжал на материк.

– И сколько же тебе дали? Больше пятнадцати ведь не дают?

– Да меня много раз садили. Иной раз прямо в лагере судили заново. Бывало выходил и снова садился через день-два. А куда мне идти? – Кому я нужен? Деньги прогулял – и опять на кичу.

– За что садили-то? – спрашивал его Антипов.

– Да, за всё!

– Сколько всего-то раз судим?

– 17 раз. Полтора года назад опять год давали за нарушение надзора.

– О, да ты ещё тот хулиган?! – смеялся Антипов, – Убийства – то были?

– Да! В лагерях гадов тоже хватает. По молодости я с ними не церемонился…

– А за что первый раз-то попал?

– Да, это ещё пацаном был. На конях с сеном домой приехал, а там отца раскулачивают. Отец на меня с такой невзгодой посмотрел. Не вовремя я вернулся. Да и я понял, что коней сейчас заберут. Заскочил в телегу – и ходу… Они ко мне кинулись – я их плетью. Ускакал! А что толку? Все равно вернулся домой к вечеру. Меня уж ждали… Так с тридцать четвертого на Колыме и живу…

– Ладно, плесни земляк еще с полстакана! – попросил дед после своего рассказа.

– Хорошо! – согласился Антипов, – Налью, – только сразу иди спать ложись, то опять чего-нибудь наделаешь…

– Нет! Теперь уж я не тот! – сказал дед. Он схватил гирю 24 кг, но не смог её поднять выше пояса.

– Вот видишь, сил уж нет тех, что были раньше… Пойду спать я. Спасибо за водку…

После летних каникул деда в общаге уже не было.

– Неужели снова посадили? – интересовались мы у вахтерши.

– Нет – помер! Лёг спать и не проснулся. Думали – от пьянки, оказалось – рак у него был…

Ручная кладь

Домой на каникулы к себе в Сусуманский район из Магадана я всегда ездил на автобусе. 20 часов до Сусумана и потом ещё 2,5 – 3 часа до Арэса. Между автобусами было 1 – 1,5 часа времени, чтобы купить билет и ехать дальше. Самолёт же летит всего 1 час, но вдруг погода будет нелётной и застрянешь в аэропорту. Но однажды решили лететь самолетом.

Так получилось, что у меня после третьего курса и у ребят после четвертого, экзамены окончились одновременно и мы решили лететь вместе: я, Вася Миронов, Володя Зотеев, которого все звали Джон. Решил лететь с нами за компанию и Лёша Кокауров. Он был уже женат и не жил с нами в общежитии, а сам он с Мяунджи, и его родители жили там.

С Зотеевым и Мироновым мы жили в одной комнате. Зотеев из Кеменджи, Миронов из Нелькана – это в Оймяконском районе Якутии. Четвертый сосед по комнате – Александр Антипов из поселка Палатка.

Проснувшись утром, оказалось, что Миронова в комнате до сих пор нет.

– Ну, Васька дает! – смеялся Антипов, – Ему лететь, а он не торопится!

Васька ушёл вечером к Стасу Бахвалову отмечать успешное окончание сессии.

– А ты чего не собираешься? – спрашивал Антипов Джона.

– У меня нечего собирать! Возьму портфель и поеду! – сказал Джончик, – А вставать ещё рано.

Джон вставал обычно за 5 минут до занятий. Кровать он выбрал себе поближе к столу, и чай утром пил прямо в постели. Потом без пяти девять соскакивал с кровати, надевал брюки, рубашку и ботинки, хватал тетрадку и без верхней одежды бежал на занятия к себе на физмат. И сегодня он не торопился подниматься с постели.

Вдруг дверь распахнулась и вошёл Вася Миронов.

– О, кого мы видим! Васька, твой самолет уже улетел! – смеялся над ним Антипов.

– Ничего! Всё нормально, время ещё есть! – сказал полупьяный Васька и стал доставать из-под кровати свой чемодан.

Чемодан у него был модный – пластмассовый, как большой дипломат. Вася привёз его из Югославии, куда они прошлым летом ездили в турпоездку студенческой группой.

Вася начал собирать свои вещи и укладывать их в чемодан. Вещей было немного. В основном домой везли что-нибудь съестное, чего не купишь в наших посёлках на трассе. Вася сложил с вещами свежие рыбные консервы, две толстые палки докторской колбасы…

Вот уже пришёл и Лёша Кокауров: «Ну что, вы ещё не собрались? Самолёт ждать не будет! Давайте быстрее!»

Нам весело было наблюдать за Васиными сборами, – тот сидел у открытого чемодана, с трудом соображая, куда собирается и что нужно брать с собой.

– Да всё, кажется, сложил, – наконец сказал Вася и стал через колено закрывать свой огромный дипломат. С горем пополам закрыв его, Вася сказал: «Даже время есть еще пойти умыться!» – и пошёл на третий этаж.

– Сейчас мы Ваське чего-нибудь подложим, чтобы ему не скучно было ехать! – сказал Лёха и взял две гантели по 3 килограмма…

Чемодан мы уже закрывали втроем, и он всё-таки закрылся.

Вот и Зотеев соскочил с постели. – Все! надо ехать! – сказал он, быстро оделся и стал причесывать свои волосы перед зеркалом – это всё, что он успевал обычно сделать перед выходом из комнаты.

– Ну, где ты там, Вася? Мы думали – ты заснул! – стали поторапливать мы его, вернувшегося в комнату. Времени действительно оставалось уже не так много до вылета.

Мы вышли на улицу и направились быстрым шагом к автовокзалу. У меня, Кокаурова, Зотеева в руках были небольшие портфели, и только Вася тащился сзади со своим чемоданом.

– Васька, ты когда протрезвеешь? – смеялся над ним Джончик, – Давай, догоняй нас!

Мы нарочно прибавляли шаг, и Васе приходилось двигаться за нами перебежками.

– Ну, Васька ты и хапуга! – смеялся над ним Кокауров, – Всю колбасу в Магадане скупил! Торговать что ли будешь у себя в Нелькане?

Чемодан был неудобен – был очень широким, и его приходилось все время поднимать выше, чтобы он не касался земли.

– Ты же штангист Вася, – смеялся Джон, – Лёха тебе в чемодан гантели положил, чтобы ты тренировался на каникулах.

– Лучше бы помогли! – говорил нам Вася.

– Ага, ты будешь колбасу жрать, а мы твои чемоданы таскать! – отвечали ему.

– Васька, да выкинь ты эти гантели, мне тебя жалко, – продолжал поджуживать его Джончик, – купишь в Нелькане себе другие.

Вася когда-то был чемпионом Якутии по тяжелой атлетике среди юниоров и поэтому нёс чемодан и не роптал.

Всю дорогу в автобусе, пока ехали в аэропорт, Джончик убеждал Васю – открыть чемодан и вытащить гантели. Но Вася сказал: «Я сплю!» и ехал с закрытыми глазами.

В аэропорту уже началась посадка. Мы быстро прошли регистрацию. Вася, наконец, избавился от своего чемодана – сдал его в багаж. Мы же сказали, что у нас ручная кладь и пошли на досмотр.

– Что у вас металлическое в портфеле? – спросили меня.

Я показал несколько банок рыбных консервов. Леха тоже быстро прошёл досмотр, но приостановился и стал с интересом смотреть на Джончика.

– Что у вас металлическое в портфеле? – спросил Джона милиционер.

– Ничего! – ответил улыбающийся Джон и помотал головой в разные стороны.

Милиционер провел по портфелю металлодетектором.

– И все-таки, что у вас там металлическое? – повторил он.

– Ничего! – все также весело сказал Джон.

– Посмотрите, пожалуйста, у себя в портфеле!? – попросил его милиционер.

Пассажиры, прошедшие досмотр с интересом смотрели на эту сцену, которая напоминала какую-то игру.

– Посмотрите, пожалуйста, – что у вас там? – вновь повторил милиционер.

– Ничего! – всё так же, как попугай повторил Джон, но для проформы все-таки залез рукой в портфель и, пошарив там, вытащил ржавый и зазубренный топор.

Он от удивления поднял его над головой как томагавк и закатился от смеха. Вся наблюдающая публика разразилась дружным смехом, смеялся даже милиционер, который, видимо, подумал, что это Джон специально устроил шоу, чтобы повеселить народ.

Громче всех смеялся Вася Миронов: «Молодец Лёха! А то он пристал ко мне со своими гантелями! В мой чемодан ничего не подложишь, там все забито до упора…»

С гантелями Вася доехал до Мяунджи, где остановился ночевать у Кокаурова, чтобы назавтра продолжить путь в Оймяконский район, к себе в Нелькан.

– Всё-таки подложили! – не поверил своим глазам Вася – А я думал – шутите…

Бумеранг

Когда заселялись в комнату студенческого общежития после каникул, захотелось домашнего уюта.

– Давайте купим магнитофон! – предложил Володя Зотеев, – Я в комиссионке видел недорогой, вчетвером сложимся и будем слушать музыку. Я из дома катушки привезу…

Магнитофон проработал недолго. Вскоре он начал тянуть, потом вообще заглох. Володя порылся в его механизмах и объявил, что он сдох и ремонтировать его нет смысла.

До весны магнитофон стоял под кроватью.

– Надо его выбросить! – Мешается тут под ногами, – сказал как-то Антипов.

Но тут пришла мысль, что этот магнитофон ещё может разнообразить наш досуг.

Зотеев закрыл его крышкой (которая, оказывается, чудом сохранилась), протёр его от пыли. И магнитофон заблестел, как новый. Мы вынесли его на улицу и поставили на тротуар напротив своего окна.

Стали дружно наблюдать, кто же позарится на это чудо. Но прохожие по улице Коммуны шли мимо нашего магнитофона, делая вид, что не замечают его.

И вдруг, какой-то бомжеватого вида мужчина, подойдя к магнитофону, оглядевшись вокруг по сторонам, незаметно склонившись, взял его за ручку и понёс.

– Стой! – закричали мы через окно в три голоса, – Поставь на место!

Мужчина, не ожидая такой ловушки, успев сделать несколько шагов, поставил магнитофон и побежал вдоль по улице…

Теперь магнитофон оказался в стороне от нашего окна и приблизился к крыльцу общежития, а там постоянно стояли люди. Поэтому прохожие перестали обращать на него внимание, думая, что он принадлежит кому-то из стоящих у крыльца.

Нам стало трудно наблюдать за далеко стоящим магнитофоном и мы бросили это занятие.

Примерно через полчаса к нам в комнату зашёл Гнездилов, сокурсник Володи Зотеева. В руках он держал… наш магнитофон.

– Сейчас иду мимо вашей общаги, смотрю – стоит магнитофон и никого рядом нет! – сказал Гнездилов, – Думаю – занесу ребятам, пусть посмотрят, – может работает, или на запчасти пригодится?!

Мы засмеялись: Да это наш магнитофон! Отнеси, поставь его обратно!

– Ну да, я сюда еле проскочил мимо вахты! – сказал Гнездилов.

И магнитофон занял свое привычное место под кроватью.