Текст книги "Актированные дни"

Клуб был гордостью посёлка. Сюда стали приезжать известные в стране актеры кино. Приезжала Людмила Гурченко, Вася Васильев, Римма Маркова… В нём, кроме фильмов, организовывались концерты художественной самодеятельности, многие начинали в ней участвовать ещё в подростковом возрасте. Местная труппа была очень хорошей, с концертами они выезжали и в другие посёлки области. В клубе была хорошая библиотека, а его большое фойе заменяло школьникам спортзал. Самым же главным мероприятием в клубе было празднование Нового года. По традиции сразу после боя курантов, все жители посёлка выходили на улицу стрелять из ружей, а потом собирались в клубе, где их ждала концертная программа, и тут уже всеобщее гуляние продолжалось до утра…

Рядом с клубом сегодня остались фрагменты и других главных зданий – котельной, «нарядной» (так называли шахтёрскую контору). Каждое место у меня вызвало массу воспоминаний. Оттуда мимо руин двух бараков я пошёл на ФИП. ФИП – сокращенное название фабрики инертной пыли. Было и такое учреждение на Арэсе. Специальная пыль нужна была для осланцовки шахты, нейтрализации выделения углем газа метана. Изготавливали пыль из известняка с добавлением парафина. Пройти к ФИПу по небольшому перелеску оказалось невозможным – кусты и вода под ногами не пропустили меня. Зато появилась возможность поесть голубики, она здесь активно разрослась. Но на ФИП мне нужно было попасть – ведь в его окрестностях и проходило мое счастливое детство. Там в кустах и на озерах мы играли в индейцев, строили шалаши на островах, плавали на плотах, стреляли из луков и самодельных ружей.

К руинам ФИПа я смог пройти только по трассе. Когда-то фабрика была открыта не на пустом месте. Ею использовались некоторое оборудование и печи брошенного кирпичного завода, который после войны давал кирпич для строительства Аркагалинской ГРЭС. О работе на заводе в своей книге «Колыма ты моя, Колыма…» вспоминал бывший заключённый Семен Бадаш. Там он рассказывает, как работал на заводе вместе с осуждённым американцем Иосифом Лернером. Джо Лернер, сын американского миллионера, в конце войны по коммерческим делам своего отца приехал в китайский Дайрен, и был арестован, вошедшим туда с войсками Красной Армии СМЕРШем. Вернуться в Америку ему удалось только в 1957 году. Джо Лернер тоже оставил свои воспоминания о колымском периоде своей жизни в книге, изданной в 2006 году «Прощай, Россия!: Мемуары «американского шпиона», где упоминается Арэс и Мяунджа.

В детстве мы играли в брошенном кирпичном заводе в Брестскую крепость. Потом помещения завода постепенно разобрали на кирпич для печек.

О заводе напоминают несколько озер, оставшихся от котлованов, где добывали глину. Озера оказались соединенными между собой, и плавание на плотах здесь летом было нашим главным развлечением. Обойдя ФИП, я подошел к озеру. Тут тоже много диких уток. Увидев меня, с озера поднялись пять гусей и с гоготом улетели на другие озера…

Начал моросить мелкий дождик. Трава и всё вокруг быстро стало мокрым. «Надо возвращаться на Мяунджу», – подумал я, глянул на часы и удивился – я уже хожу по Арэсу четыре часа, но даже не заметил, как быстро прошло время…

На прощание я ещё раз подошёл к клубу. Оставшаяся единственная стена с глазницами—окошечками кинобудки напоминали «Маску скорби», памятник в Магадане. Да это и есть памятник всем тем, кто строил посёлок, жил и работал в нём.

Посёлок, как человек, добросовестно отслужив государству полвека, ушёл на покой, но он не умер. Он и сегодня жив в памяти тех, кто родился здесь, кто отдал ему свои лучшие годы. Сегодня в посёлке новые жители – птицы и деревья. Люди вернули это место природе, и природа восстанавливает то, что было ею утрачено за 55 лет.