Текст книги "Укрощение дракона"

– Понял. Только сначала отвезу домой это юное дарование и уложу его в кровать. От того, что он спит за столом, он ещё больше становится подобным бродяге.

Бекфилда кое-как растолкали и вдвоём довели до машины детектива. В машине Бекфилд проблем не создавал, потому что крепко спал. Проблемы начались позже. Он не смог проснуться, когда нужно было из машины выходить. Грязно матерясь, детектив скорее отволок, чем отвёл своего инспектора домой, попутно открыв дверь его квартиры отмычкой, а затем уложил в постель подобно заботливой нянюшке. В двери был захлопывающийся замок, так что возиться с запиранием не пришлось.

После этого детектив объездил нескольких свидетелей по списку. Ввиду раннего времени большинство из них ещё были вменяемыми, потому разговор с ними особых трудностей не вызывал. Кроме всего прочего, погибшего ветерана в этом опустившемся обществе любили, и поэтому на вопросы полицейских отвечали охотно и более-менее честно. Не прошло и двух часов, как детектив уже знал имя ещё одного собутыльника покойного ветерана, который куда-то пропал. Правда, никто из свидетелей не знал, где он живёт.

Впрочем, выяснить это оказалось довольно просто. Пропавший собутыльник был хорошо известен полиции как старый вор-рецидивист, полжизни проведший в местах лишения свободы. Правда, несколько лет этот тип уже не попадался. Разумеется, в полиции знали его адрес. Узнав этот адрес по телефону, детектив подъехал к его жилищу. Звонок не работал, на стук никто не ответил. Ненадолго задумавшись, детектив вынул свой набор отмычек и через несколько минут отпер оба замка. Как он и предполагал, хозяин квартиры в каком-то смысле был дома. По крайней мере, дома было его мёртвое тело. Вызвав спецгруппу, полицейский отправился составлять рапорт о том, как он направился к квартире с целью допроса свидетеля и увидел незапертую дверь, вошёл с целью убедиться, что внутри всё в порядке и неожиданно обнаружил труп. Формально полицейский не имел права входить в запертое жильё без ордера, но он справедливо полагал, что в такой ситуации никто к нему придираться не станет.

Вердикт врача тоже никого не удивил – ветеран криминального мира, как и ветеран войны, умер, отравившись мышьяком. Таким образом, к середине дня у полиции было на руках уже два трупа, нафаршированных мышьяком, и не только ни одного подозреваемого, но даже ни малейшего намёка на мотив.

* * *

Спал Смит плохо, совершенно не выспался, но это состояние последнее время стало для него привычным и на работоспособность не влияло. Пумпердайк, выполняя его же приказ, разбудил своего начальника в назначенное время, Смит его привычно за это обругал, но всё равно встал, привёл себя в порядок, выпил кофе и, придя в себя, насколько это было для него возможно, направился делать то, что запланировал на этот день.

Линда, одетая в халатик, открыла дверь сразу, как только он постучал. Складывалось полное впечатление, что она ждала под дверью.

– Доброе утро, мисс Линда! – поздоровался Смит. – Как ваши дела?

– Доброе утро, мистер Смит! Спасибо, нормально. Вот только мы с Драго немножко поругались.

– Что же такое случилось? – обеспокоился Смит.

– Он провёл ночь с другой девушкой, – пояснила Линда.

– И как он? Жив?

– Да, – улыбнулась Линда. – Мы даже уже помирились. Он пообещал, что больше так делать не будет.

– Что ж, поздравляю, – вздохнул Смит с явным облегчением. – Ну а вы как, готовы лететь в Африку?

– На «Дакоте»?

– Да, но не на той, что раньше. Нам для рейда дают другую.

– Почему бы и не слетать в Африку? – пожала плечами Линда. – Какая разница, куда лететь?

– Разница большая, – возразил Смит. – Именно в том месте мы будем не только нежеланными гостями, но и законной добычей для местных ПВО и авиации. Но об этом у нас будет время поговорить позже. Сейчас мы полетим на нашу базу. Желаете пилотировать сами или предоставите это второму пилоту? У вас ещё будет время порулить, как вы его называете, дракончиком.

– На ваше усмотрение, мистер Смит, – отказалась от решения Линда.

– Тогда пусть пилотирует он, – решил Смит. – Соберите вещи, мы летим примерно на неделю. Не хотелось бы вновь оказаться без сменной одежды.

– Да, мистер Смит, иду собирать вещи, – Линда закрыла дверь.

Как только Линда скрылась в своей комнате, к Смиту сразу же подскочил Пумпердайк, который стоял поодаль и ждал момента, когда Смит останется один.

– Полковник, только что поступила информация по тем троим из кафе. Если вас это интересует…

– Докладывайте, мистер Пумпердайк. Делать мне сейчас всё равно нечего, как видите. Отчего бы и не послушать.

– Звонили из контрразведки.

– И что нам сообщают доблестные контрразведчики?

– Они для проверки направили в кафе своего оперативника-телепата.

– Ну и что дальше? Я должен из вас тянуть клещами каждое слово?

– Извините, полковник. В общем, они выяснили, что эти трое – полицейские, что мы и без них знали, и что они не работают ни на какую разведку.

– В чём мы тоже ни секунды не сомневались, – подытожил Смит. – Это всё?

– Практически да. Ещё есть всего одна деталь. Телепат засёк местного полицейского детектива, который присматривает за этими тремя типами.

– Ну разумеется, кто бы сомневался? Раз уж Бекфилд предупредил нас, неудивительно, что он и сам принял по этому поводу какие-то меры.

– Это всё, полковник. Удачи в рейде!

– Спасибо, мистер Пумпердайк. А вот и мисс Линда. Идёмте на аэродром, мисс, нас ждут великие дела. Вы умеете делать великие дела?

* * *

– Баньши, привет! – Драго влетел в её комнату, просто излучая счастье.

– Привет, Драго! Ты ко мне не зачастил, как думаешь?

– Да я совсем не за этим. Кстати, почему ты не на занятиях?

– Я должна перед тобой отчитываться?

– Нет, конечно. Просто поинтересовался.

– Переодеться зашла. Следующее занятие у меня – бальные танцы. Чего ты сияешь, как золотой соверен?

– Есть от чего сиять! Представляешь, Баньши, я нашёл решение той задачи! Теперь я знаю, откуда берутся драконы. В смысле, откуда они раньше брались. Конечно, всё это ещё надо много раз перепроверять, эксперименты разные ставить, но я уверен, что не ошибся! Я же, чёрт возьми, ясновидец, хотя и слабый!

– Не может быть, Драго! Над этой задачей много народу билось, и многие из них поумнее тебя, без обид только, пожалуйста. И эти люди не нашли решения. Это даже если считать, что драконы – не выдумка.

– Да какие тут могут быть обиды? Вот мистер Чарльз Дарвин уж конечно же умнее меня, но он эту задачу решить и не мог, как бы ни старался. Потому что нужной информации не имел. А я эту информацию имею. Как сказал сэр Исаак Ньютон, я видел далеко, потому что стоял на плечах титанов.

– Ты себя уже с сэром Исааком сравниваешь. Поскромнее надо быть, Драго.

– Ну, с сэром Исааком мало кто сравнится. А сказал он правильно.

– Так какой информации не имел мистер Дарвин?

– Текста одного древнеегипетского свитка. Его нашли в начале нашего века.

– И что в этом свитке такого важного?

– Там описано, как дитя Себека превращается в дитя Сета.

– И кто такие эти дети? Я уж не спрашиваю про их родителей.

– Себек – это древнеегипетский бог. А Сет…

– Сет – это термин из тенниса. Я когда-то смотрела Уимблдонский турнир. Ничего интересного, кстати, на редкость нудное зрелище.

– Это другой Сет. Он тоже древнеегипетский бог.

– А у египтян в древности тоже были Бог-Отец и Бог-Сын?

– Были. Только совсем не такие, как у нас. И их дети, о которых идёт речь в этом свитке, это совсем не боги.

– А кто? Простые смертные?

– Ещё хуже. Это животные.

– Почему хуже? Как дрессировщица, могу уверенно сказать, что большинство животных не просто не хуже, а намного лучше некоторых людей.

– Не стану с тобой спорить. Не потому, что согласен, а просто потому, что речь не об этом. В общем, в свитке имеют в виду животных.

– Животных вообще или конкретных животных?

– Конкретных, ясное дело! Дитя Себека, это, конечно же, крокодил…

– Надо же, какие у него дети…

– Ну так сам Себек имеет крокодилью голову.

– Это не так страшно. У некоторых людей головы вообще нет, а остальные ею почти не пользуются. Только едят ею, и всё.

– Ну так вот, раз у него крокодилья голова, то и дети у него крокодилы.

– Уверенно говоришь? У моего отца была лысая голова, а я не лысая.

– Ну это же просто наименование такое условное!

– Хорошо, Драго, пусть так. Дитя Себека – это крокодил. А дитя Сета, дай угадаю, это дракон?

– Точно!

– Потому что у Сета драконья голова?

– Нет. Сет – это тёмное божество. Наподобие нашего дьявола. Его иногда даже Змеем называют. С большой буквы. Точнее, раньше называли. Ну, во времена древнего Египта. Сейчас-то уже не называют, понятное дело. Потому что вообще забыли о нём.

– Я в детстве читала про одного индейца, его тоже соплеменники называли Змеем, да ещё и Великим при этом, так вот, его сын драконом отнюдь не был.

– Ну я тоже эту книгу читал. Там написано совсем про другое. А у древних египтян Змей – это и был дракон. А значит, и его дети тоже драконы. Этакое символическое название.

– По-моему, всё очень уж натянуто. Ты прочитал в тексте не то, что там написано, а то, что тебе там очень хотелось прочитать.

– Может, ты и права. Но моя интуиция говорит, что я не ошибся! Мне удалось укротить дракона! Конечно, нужно всё это проверить экспериментально, но я уверен в успехе! Мне удалось! Я укротил дракона, понимаешь?

– Что проверить? Что удалось?

– В этом свитке написано, при каких обстоятельствах крокодилы превращаются в драконов. Температура, влажность, освещённость…

– Ты ещё ни черта не проверил, а уже орёшь «мне удалось»! Не рановато ли? Пока что ты просто узнал, как это, возможно, происходит. Повторяю, всего лишь возможно!

– Проверим! Всё проверим! Уверен, теперь кучу народу подключат для проверки. А меня назовут великим учёным! Ну, это, конечно, только в том случае, если я прав.

– А что значит «укротил дракона»? Как профессиональная укротительница, должна тебе сказать, что до укрощения ещё очень и очень далеко. Хотя бы потому, что дракона ещё даже нет.

– Ну, это я так, символически сказал. Термин мне понравился. Дракона ещё нет, а я его уже укротил.

– Фантазии… А тебе не пришло в голову, что тот человек из древнего Египта, который этот свиток написал, тоже описывал свои фантазии? Как мистер Уэллс, например. Ты же, прочитав про машину времени в книжке, не кидаешься орать «я знаю, как построить машину времени!», правда? А чем текст на бумаге хуже текста на пергаменте?

– На папирусе, вообще-то, а не на пергаменте.

– На чём?

– Ну это тростник какой-то особенный. Древние египтяне писали на нём.

– Без разницы. На папирусе, так на папирусе. Ну вот объясни мне, чем роман мистера Уэллса хуже этого текста? Почему какому-то неизвестному древнему египтянину ты безоговорочно веришь, а мистеру Уэллсу – категорически нет?

– Но я же знаю, что мистер Уэллс писал фантастику! – неуверенно возразил Драго.

– А тот египтянин её не писал? Ты уверен?

– Фантастика появилась совсем недавно! В древнем Египте её ещё не было!

– И сказок тоже не было? Или их не записывали на этот, как его, папирус?

– Это не сказка! Сказки совсем не так пишут!

– Хочешь сказать, что хорошо знаешь, как пишут древнеегипетские сказки?

– Писали. Древнеегипетские сказки уже очень давно больше не пишут.

– Так знаешь или нет? Кстати, вот вспомнила. В древнем мире были мифы. В Греции точно были. Я даже читала некоторые. Про Геракла в основном. Какой мужчина! А ты не в курсе, у египтян мифы были?

– Были, конечно, только назывались иначе. А какая разница?

– Вот и я тоже думаю, что были. И один из этих мифов попался тебе на глаза.

– Это не миф! Мифы не так пишутся!

– Это у греков они не так писались. А у египтян, возможно, писались именно так.

– Баньши, ты можешь говорить всё, что угодно, но я ведь ясновидец. И как ясновидец, я знаю, что задача в основном решена. Нужно только детали уточнить.

– Где-то я слышала, что дьявол в деталях. А ты говоришь, что дьявол это Сет, Сет это Змей, а Змей это дракон. И что всё это значит?

– Ничего это не значит. Просто набор слов, который ничего не означает.

– Ну ладно. Если вдруг ты действительно придумал или даже просто нашёл способ вернуть миру драконов, тебе за это гарантирована нобелевская премия. По медицине, наверно.

– А медицина тут с какого края?

– Ну так ведь по биологии нобелевская премия не вручается. Как и по магии. Вот и присуждают биологам премию по медицине. Если есть за что, конечно.

– Глупость какая-то. А почему не присуждается?

– Понимаешь, у этого самого Нобеля была жена, и он как-то её застал с магом, который одновременно был и биологом…

– Что, серьёзно?

– Успокойся, шутка. На самом деле это был не маг-биолог, а математик.

– Про математика я слышал. Но вроде как это просто сплетня.

– Вот тут уж точно ни малейшей разницы нет, так оно на самом деле было или по-другому. Главное, как считает общество.

– Ну так что, Баньши, отметим мой успех? Даже если ты его успехом не считаешь.

– Как ты намерен его отметить?

– В кафе тебя приглашаю.

– Когда?

– Да прямо сейчас. Чего откладывать?

– Сейчас я не могу, к сожалению. Я ж говорила, у меня вот-вот начнётся урок танцев. Давай лучше вечером, а? Сразу же после занятий.

– Хорошо. Вечером, так вечером. Но тогда пойдём не в кафе, а в ресторан.

– Конечно! Сто лет не была в ресторане!

– А мне что делать, пока тебя будут учить танцам?

– Разве у тебя сегодня никаких занятий нет?

– Есть, конечно, но я сейчас всё равно ни о чём, кроме драконов, думать не могу. Так что моё присутствие на занятиях будет просто тупым просиживанием штанов.

– Тогда возьми тетрадку и запиши своё открытие. Может, пока будешь писать, поймёшь, что это глупость. А если нет – всё равно надо это когда-нибудь записать, почему бы не сделать это сейчас, тем более, тебе нечем заняться?

– Ты это здорово придумала. Так и сделаю.

– А я пошла учиться танцевать. Потом я за тобой зайду, и мы непременно отметим этот твой величайший успех.

* * *

Пилот запросил разрешение на посадку и, естественно, получил его. «Дакота» мягко приземлилась и покатилась по взлётно-посадочной полосе.

– Вот такая глиссада должна быть при посадке! – похвастался пилот. – Запомнила?

– А? – вскинулась Линда. – Мы уже приземлились, да? Я немножко поспала.

– Послал же Бог второго пилота! – презрительно скривился военный лётчик. – Я кому всё это объяснял?

– Не знаю, – равнодушно отмахнулась Линда. – Не мне, это уж точно. Я ведь вас не слушала. Сами себе что-то объясняли, наверно.

Ночью она почти не спала. Сначала нервничала, пока Драго «дышал свежим воздухом перед сном», потом ссорилась с ним, когда он, наконец, соизволил вернуться, затем последовало бурное примирение. Вовсе неудивительно, что в удобном кресле второго пилота она моментально заснула. При этом объяснения первого пилота, рассказывающего, что он делает и почему правильно делать именно так, великолепно сыграли роль колыбельной.

Линда вышла из самолёта, раздумывая о своих интимных проблемах. Её детство прошло в трущобах, где всё, в том числе и секс, происходило у всех на виду, потому на недостаток информации об этой стороне человеческой жизни ей жаловаться не приходилось. Даже не вникая в подробности, она точно знала, что это занятие подавляющему большинству женщин нравится, и они хотят этим заниматься. Некоторые даже очень хотят. В нормальном случае неприятные ощущения бывают только в первый раз. Но у неё всё было ровно наоборот. Единственный раз, когда ей этого нестерпимо хотелось, был после той бойни в гостинице, которую начали полицейские, а она успешно завершила. Она даже толком не понимала, чего именно ей хочется, ведь на тот момент она была девственницей. Когда она убегала с места побоища, ей подвернулся полицейский сержант, отставший от своих погибших коллег, и вот при виде него к ней пришла уверенность, чего именно она хочет. Несмотря на некоторые неприятные ощущения в начале, она испытала неописуемое наслаждение. Впрочем, животная страсть не помешала ей вовремя убежать от обессиленного стража порядка, который самым очевидным образом намеревался прикончить её после этого праздника любви.

Она не могла понять, почему такого же фейерверка эмоций она не испытывает с Драго. Точнее, она вообще ничего с ним не испытывает. Спросить об этом кого-либо она не решалась. Слишком уж личной была для неё эта тема.

Самолёт на аэродроме базы встречали два человека. Один из них был лётным инструктором магической академии. Увидев полковника, он начал извиняться перед ним за то, что был вне досягаемости, когда срочно понадобился, но Смит только махнул рукой, мол, отпустил же я тебя до утра, какие же к тебе претензии могут быть? Как только самолёт заправили, а техники сделали это очень быстро, инструктор вместе с лётчиком ВВС улетели на нём обратно на аэродром академии. Оттуда военному пилоту предстояло добираться на свою базу самостоятельно и, скорее всего, наземным транспортом.

– Очень хорошо, что они улетели, – поделился своим мнением Смит. – То, что здесь будет происходить, им видеть вовсе необязательно.

– А почему наш инструктор до сих пор был здесь? – удивилась Линда. – Он же за эти несколько дней вполне мог вернуться в академию на поезде или на автобусе.

– У него здесь любимая женщина, – улыбнулся Смит. – Он бы тут и целый год проторчал, если бы повод имел.

– Если он её любит, почему тогда он там, а не здесь?

– Там платят больше. В соревновании между любовью к женщине и деньгам зачастую побеждают деньги. Впрочем, они частенько побеждают и всё остальное. Марк, что ты там стоишь, как бедная сиротка? Подходи к нам.

Второй человек, который встречал Смита, подошёл к нему. Этот человек был в солдатской униформе и потому, скорее всего, был одним из Джонсов.

– Здравствуйте, мисс Линда, – поздоровался он. – Вы меня не узнаёте?

– Узнаю, мистер Марк, – призналась Линда. – Это вы сначала ударили в пах инспектора Мортона, а потом отвезли меня в академию.

– Да, это был я, – не стал отпираться Марк.

– Значит, я вам обязана жизнью. Ведь Мортон хотел меня убить.

– Жизнью обязаны, – согласился Марк. – Только не мне. Я действовал по приказу полковника Смита.

– Хватит этих реверансов! – рявкнул Смит. – Меня интересует, Марк, готов ли ты к тому, что тебе предстоит сейчас сделать.

– Я готов, мистер Смит. Никаких проблем!

– Вот и чудесно. К полудню обещали этот самолёт. Сейчас на моих часах без двадцати двенадцать.

– Простите, мистер Смит, – вмешалась в разговор Линда, – раз уж вы говорите при мне, может, всё-таки объясните, о чём этот разговор. А то я абсолютно ничего не понимаю. Или мне и не положено понимать по соображениям секретности?

– Мисс Линда, от вас секретов нет. У вас же высший допуск, не забыли? А ситуация вот какая. Помните, я вам говорил, что у нас в конторе завёлся крот? Мортон же узнал лишнее от кого-то из наших, больше ведь не у кого. Так вот, мы обнаружили этого крота.

– Разве это так просто? Ведь ещё пару дней назад вы понятия не имели, кто это.

– Большинство подобных задачек, мисс Линда, решаются рутинной работой в архивах. Оказывается, у нас служит троюродный брат инспектора Мортона. И доступ к личным делам наших сотрудников у него есть. Так что у этого парня ожидаются крупные неприятности.

– А вдруг это просто совпадение? Вдруг это не он крот?

– Разумеется, он может быть кристально честен и невиновен. Тогда я перед ним искренне извинюсь.

– Но вы уже уверены, что крот – именно он!

– Да. Но моя уверенность – это только полдела. Если сейчас я его спрошу, и он скажет, что не сливал за пределы конторы секретную информацию, а наш телепат подтвердит его правдивость, мы его оставим в покое и будем искать крота дальше. Ну а если нет, тогда я этому парню не завидую.

– Сдадите его в контрразведку?

– Нет, конечно. Не стоит отвлекать на такие мелочи занятых людей. Мы вполне способны разобраться с ним сами.

– Мистер Марк, а вы и есть тот самый телепат?

– Нет, я не тот самый телепат, мисс Линда. Я вообще не телепат.

– Тогда к чему вы готовы?

Марк неуверенно посмотрел на Смита.

– Не бойся, Марк, мисс Линда не потеряет сознание, узнав о подобных вещах. Видите ли, мисс Линда, я полагаю, вы понимаете, какая судьба ждёт разоблачённого крота.

– Конечно, что же тут непонятного? Раз вы его не хотите отдавать контрразведке, значит, вы его убьёте.

– Вот именно, мисс Линда. Но убийство должно решать проблемы, а не создавать новые. А в нашем случае, если убить сотрудника конторы, сразу появляются вопросы у коронёра и у контрразведки. Это решаемо, но зачем это нужно? А если его убить, и объявить при этом, что он пропал неведомо куда, опять же, всполошим контрразведку. Разве мы этого хотим?

– Почему тогда не объявить, что он погиб в этом африканском рейде?

– Блестяще, мисс Линда! Это почти оптимальное решение! Конечно, есть опасность, что рейд в последний момент отменят, и мы попадём в очень глупое положение, когда наш сотрудник погибает в рейде, который вообще не проводился. Но вероятность такого исхода невелика. Я бы и сам принял такое же решение, но, к счастью, есть и лучшее. Этот крот должен умереть естественной смертью. И тогда у нас не будет проблем ни с полицией, ни с коронёром, ни с контрразведкой. И к тому же, будет исключён риск, связанный с возможностью отмены рейда в последний момент.

– То есть вы хотите применить какой-то яд, который вызывает смерть, неотличимую от естественной?

– Мисс Линда, мы же диверсанты, а не шпионы. Яд – это отнюдь не наше оружие. У нас в штате даже химика нет! Яда у нас в арсенале тем более нет. Зато у нас есть Марк.

– И Марк сделает с этим человеком то, что будет всеми признано несчастным случаем?

– Нет, мисс Линда. Несчастный случай с работником нашей конторы – это подозрительно. А нам совсем не нужно вызывать подозрения.

– Мистер Марк, так каким же образом вы замените собой яд?

– Он стесняется признаться. Я скажу за него. Он термокинетик. Нечто среднее между пиро– и телекинетиком.

– Он может на расстоянии нагревать предметы?

– Именно он – только жидкости. Этот дар мистер Марк унаследовал от своей матери. Замечательная была женщина, кстати.

– В общем, работает оно так, – наконец решился Марк. – За пару минут я могу любому человеку вскипятить кровь. И этот человек умрёт. А любой врач определит, что причина смерти – высокая температура. Термокинез определяется только при вскрытии и только в ближайшие часы после смерти. Но кипятить кровь – это уж слишком. Могут остаться ожоги. Вполне достаточно нагреть кровь градусов до ста десяти[2]2
  По Фаренгейту. Примерно сорок три градуса по Цельсию.


[Закрыть], это будет самое то, что нужно. К этому я и готов.

– Вот и скоротали ожидание за интересным разговором, – улыбнулся Смит. – Вижу самолёт, а вон и джипы с нашими людьми.

Кроме пилотов, из самолёта вышли ещё двое пассажиров.

– Пилотов отвезите в спальный корпус, пусть отдохнут, – распорядился Смит. – Вы, если не ошибаюсь, мистер Френсис?

– Да! Я Френсис, чёрный маг-ясновидец четырнадцатого уровня силы. Рад с вами познакомиться, полковник Смит!

– Стало быть, будущий всемирно известный писатель.

– Несомненно! Как ясновидец, я уверен, что мои книги будут иметь оглушительный успех!

– Мистер Френсис, – не смогла удержаться Линда. – Четырнадцатый уровень – это ведь почти ничего. Никто не станет верить прогнозам ясновидца четырнадцатого уровня.

– Вы сами увидите, что я прав. Когда будете покупать мои книги.

– Литературные достоинства ваших ещё ненаписанных книг, мистер Френсис, мы сейчас обсуждать не станем. Позже, быть может, – Смит спешил удалить с места предстоящих событий лишнего свидетеля. – Езжайте с пилотами, отдохните, соберитесь с силами. В рейде они вам понадобятся, чтобы не пропустить ничего важного.

– Спасибо, полковник! – поблагодарил Френсис. – Я же собираю материал для будущих книг. Мне бы не хотелось пропустить что-нибудь по-настоящему важное и интересное.

– Не беспокойтесь, здесь, на аэродроме, не будет происходить ничего ни важного, ни интересного.

Смит дождался, пока отъедет джип с пилотами и будущей звездой приключенческой литературы, после чего обратился ко второму прилетевшему пассажиру:

– Мистер Пумпердайк, вы, наверно, теряетесь в догадках, зачем же я вас сюда вызвал.

– Да мистер Смит. Предполагаю, что хотите взять меня в рейд, и крайне этим удивлён.

– Вы ошибаетесь. Мистер Пумпердайк, ответьте мне, пожалуйста, на простой вопрос. Вы передавали кому-либо за пределами конторы информацию о наших сотрудниках?

– Нет, конечно, мистер Смит. Кем вы меня считаете? Вражеским кротом?

– Он говорит правду, – подтвердил телепат, приехавший на одном из джипов.

– В том числе вы не передавали такую информацию полицейскому инспектору Мортону, вашему родственнику?

– Подождите, я, кажется, догадываюсь, что вы имеете в виду. Тут вот какое дело. Наш сотрудник случайно оказался замешанным в одну тёмную историю. Его отпечатки пальцев остались на месте преступления, к которому он не имел ни малейшего отношения. Чтобы не доставлять парню незаслуженных неприятностей, Мортон попросил меня, чтобы я сообщил ему адрес этого человека, для того, чтобы Мортон мог неофициально с ним поговорить и решить все эти проблемы, не доставляя неприятностей.

– И вы ему дали адрес? Он рассказал вам сказку, а вы сдали постороннему нашего сотрудника?

– Мортон же не кто-то там, а полицейский инспектор, государственный служащий!

– Совершенно верно. И кроме этого, он ещё и ваш родственник. Трудно отказать родственнику, когда он очень просит. Мне всё ясно, – подытожил Смит. – Ребята, возьмите его за руки. Осторожно держите, пожалуйста, не оставьте на нём синяков. Марк, твой выход.

Двое Джонсов схватили Пумпердайка. Марк подошёл вплотную и стал пристально на него смотреть.

– Полковник, ну я же не хотел ничего плохого! Я же не врагу сведения передал!

Смит не отвечал. Разговаривать с покойником он полагал напрасной тратой времени и сил.

– Полковник, ну простите меня! Одна-единственная ошибка! Клянусь, этого больше не повторится! У меня же семья, трое детей! Пощадите!

Смит стоял с таким видом, как будто происходящее его ни в коей мере не касается.

– Вы ведь избегаете лишних убийств, – поделилась наблюдениями Линда. – Значит, эта казнь необходима?

– Конечно, мисс Линда. Вы видите другие варианты? Расскажите мне, ещё не поздно, несколько минут для этого есть. Только не предлагайте мне держать его пожизненно под стражей. У меня нет для этого ни желания, ни возможности.

– Отдайте его контрразведке. Вы же несерьёзно говорили, что не хотите их отвлекать на мелочи.

– Конечно, несерьёзно. Мне плевать, отвлекаются они или нет. Но подумайте сами, мисс Линда. В контрразведке из него вытянут всё, что он знает. А знает он немало. Как и любой из сотрудников конторы. Он слил информацию своему родичу-полицейскому, которому он доверяет. За это я готов его убить. А вы мне предлагаете отдать всю информацию неизвестно кому в контрразведке! А если у них там тоже крот завёлся? Тогда вся эта информация уйдёт к противнику. Или к союзнику, который когда-нибудь будет разыгрывать какую-то свою комбинацию и передаст эту информацию противнику в обмен на что-то нужное ему. Этот вариант мне категорически не подходит.

– А если его просто уволить?

– Если он не способен хранить тайны, пока служит у нас, что ему помешает их передать тому, кто за них заплатит, после вынужденной отставки? Тем более, что деньги ему после отставки понадобятся. Я не могу так рисковать.

– А если перевести его туда, где он не будет иметь доступа к секретам?

– Не представляю, куда это. В нашей конторе нет таких подразделений. В любом случае, он уже знает достаточно, и держать свои знания в секрете явно не способен. Утечка даже этих его знаний к противнику была бы для нас крайне нежелательна. То, что он не узнает ничего нового, ситуацию никоим образом не выправляет.

– А простить его никак нельзя?

– Чтобы все сотрудники знали, что можно безнаказанно сливать информацию посторонним?

– Но ведь никто об этом не узнает. Эти люди явно пользуются вашим особым доверием, а он сам болтать не станет.

– Мисс Линда, людям свойственно болтать среди своих. Но это и неважно. Пусть даже все они будут молчать, как рыбы. Но думать об этом они обязательно будут. А в нашей конторе достаточно телепатов. Дальше нужно объяснять? У нас в стране действует прецедентное право. И потому мышление у людей тоже прецедентное. Каждый будет думать, что раз простили этому, простят и другому. Например, ему самому. А это очень нехорошо.

– Тогда нужно наказать его так, чтобы никто не захотел повторить его поступок.

– Я именно это и делаю, мисс Линда. Точнее, это делает Марк по моему приказу.

– Разве нельзя так наказать, чтобы это устрашило остальных, а он остался жив?

– Конечно, можно. Например, кастрировать. Гарантирую, этого все устрашатся. Даже женщины. Вот только он вполне может решить, что его наказали слишком жестоко, и надумает нам отомстить. Например, перейти на сторону противника. И что, нам это нужно?

– А разве нельзя подобрать такое наказание, чтобы и устрашало, и не было чрезмерным?

– При чём тут было или не было чрезмерным? Важно, сочтёт ли он сам своё наказание чрезмерным. А он ведь считает, что ни в чём не виноват. Ну или почти ни в чём. Так что я не берусь подобрать что-нибудь подходящее. Увы, этот человек обречён. Я вам уже говорил, мисс Линда, что вы попали отнюдь не в добрую сказку.

– Да, мистер Смит, я помню.

Ещё несколько минут молчали все, кроме обречённого на смерть. Тот кричал, плакал, умолял, молился и даже угрожал. Его никто не слушал. Примерно через минуту после того, как он замолчал, Марк пощупал пульс у него на шее, после чего подошёл к Смиту и отрапортовал:

– Полковник, ваш приказ выполнен.

– Отлично. Итак, наш сотрудник тяжело заболел. Немедленно везите его в медпункт! Может быть, ещё возможно его спасти. Хотя вряд ли. У него очень высокая температура. Видите, мисс Линда, как мы убиваем своих? А теперь давайте готовиться убивать чужих. Я так понял, вы плохо выспались ночью. Значит, немедленно идите спать. Перелёт будет непростым. Хоть это ещё не рейд, а только подготовка к нему. Но проблемы возможны и на этой стадии.

* * *

– Всем привет! – поздоровался чистый, выбритый и выспавшийся Бекфилд, входя в помещение полицейского участка.

– Вот же как, – позавидовал ему Джордж. – Что значит молодость! Полдня поспал, и следов бессонной ночи как не бывало! Я бы на твоём месте сутки отсыпался, не меньше!

– Что с тем отравлением? Есть что-то новое? – Бекфилд сразу перешёл к делам.

– Жениться тебе надо, – в сотый, наверно, раз порекомендовал ему Джордж. – Нельзя же жить одной работой!

– Ты уже это говорил. Так что нового по делу?