Текст книги "Лес с другой стороны. Сборник рассказов"

Барсучья нора

Барсуки выбрали отличное место для своего жилища. Высокий, крутой склон на берегу лесной речки. Вокруг заросли кустов волчьей ягоды и молодых рябинок, наверху смешанный лес, состоящий в основном из берёз, старых сосен и лещины. Место тихое и укромное, рядом чистая и свежая вода – идеальное место для жилья и выведения потомства. Однако барсукам пришлось потрудиться. Бугор в основном состоял из глины, да к тому же во время рытья всё время попадались довольно большие камни и толстые древесные корни. Но барсуки справились, хотя в одном месте пришлось сделать петлю вокруг уж очень большой глыбы известняка. Несмотря на все трудности нора получилась глубокой и надёжной. По своему барсучьему обычаю они сделали и ещё один – запасной ход, который выходил на край ровной полянки, что наверху метрах в двадцати от основного. От любопытных глаз его скрывал толстый ствол большой берёзы. Вероятно, именно здесь делали свои первые шаги в большой мир барсучата. На этой полянке, под присмотром родителей и величавой, старой берёзы им было привольно бегать, изучать лес, ловить свою первую добычу в виде стрекоз и улиток.

Я обнаружил этот верхний вход в барсучье жилище совершенно случайно и конечно же внимательно рассмотрел и обследовал его. Чуть позже нашёл я и нижний – основной ход. Свой вывод, что нора, которая ниже по склону является главной, я сделал потому, что там перед входом была утоптанная площадка и от неё вниз и вдоль склона вели заметные тропинки.

Выслеживать и беспокоить барсуков я не хотел, поэтому не устраивал засад и старался проводить у норы не очень много времени. Однако, когда бывал в этой части леса всегда приходил и смотрел – всё ли хорошо с барсучьим жилищем?

Так на протяжении нескольких лет я наблюдал за этой норой. Всё было хорошо. Как нижний, так и верхний входы были чистыми и аккуратными с явными признакам обитания здесь животных.

Но вот по прошествии пяти лет я снова наведался в это место и сразу ощутил перемены. Верхняя нора обросла травой, а на площадке перед нижним входом валялись прошлогодние листья и ещё какой-то мусор. Присмотревшись, я заметил среди грязной листвы мелкие обломки костей, клоки шерсти и птичьих перьев. Сразу всё стало понятно. Теперь здесь жила лиса. Нагнувшись к самому входу, я учуял её специфический резкий запах. Именно эта вонь помогает лисам выжить барсуков. Обычно обнаружив хорошую нору, рыжая плутовка дожидается пока хозяева отправятся на охоту и забравшись во внутрь обильно метит всё жилище. Чистоплотные и любящие порядок барсуки, вернувшись не могут стерпеть этой вони и отправляются рыть себе новую нору. Наверняка и здесь произошло то же самое.

Через год, когда я посетил эту, теперь уже лисью нору, верхний ход частично обрушился и его завалило прошлогодней опавшей листвой. Нижний – ещё был цел, но также начал кое-де осыпаться. Ни следов, ни запаха, ни каких-либо других признаков проживания здесь лисы не обнаружилось – видимо и она отсюда ушла. Конечно, может быть здесь и тогда, кто-то жил, ведь в лесу норы редко бывают необитаемы. Но мне определить этого не удалось. А ещё через год, после сильных осенних дождей, или обильного весеннего паводка нора полностью обрушилась, и я с трудом нашел место, где она когда-то была.

Присутствие человека

В былые времена блуждая, даже не по самым глухим лесам, путешественники и охотники радовались если им вдруг попадались на пути следы присутствия человека. Об этом свидетельствуют книги, написанные в прошлом и позапрошлом веках. В разных рассказах и повестях есть такие моменты и в них говорится, что где-нибудь в отдаленном и более-менее диком краю встречный предмет, сделанный человеком в путешественнике вызывал чувство уверенности, радости, что он здесь не один, что и здесь бывают люди.

Веками люди осваивали леса, степи, горы, степи и пустыни. Сегодня на нашей планете почти не осталось мест, где бы не отметился человек. И что теперь? А теперь многие, кто странствуют по удаленным лесным чащам, пустынным, каменистым степям, которые не берёт плуг хлебороба, обнаружив следы человеческого присутствия больше не радуются этому, но напротив выражают своё сожаление. С одной стороны это напоминает, что всё меньше и меньше остаётся тайн, которые ждут своего открытия. Одновременно с этим притупляется чувство восхищения и восторга от соприкосновения с Природой, так как понимаешь, что она уже потеряла свою первозданную чистоту, а часто и вовсе осквернена бездушными представителями людского рода.

Просто удивительно как за каких-то три десятка лет мы так замусорили наши леса, луга, степи и водоёмы пластиком (таков срок по крайней мере в нашей стране, так как до этого у нас выпускали очень мало пластиковой тары: бутылок, стаканов, пакетов). Сейчас бутылки и пакеты встречаются всюду, куда бы не пошёл. И теперь возвращаясь из леса вместе с лукошком грибов я тащу обратно в цивилизацию её плоды в виде разного пластикового мусора.

Голоса лесной речки

В тот день мы с сыном прошли много километров по лесам и лугам. Была вторая половина дня и солнце уже склонилось к западу, искоса подсвечивая зелень берёз, осин, ольхи и вётел у реки. Свет отражался от быстрой воды и струится волнами по листве склонившихся ветвей как иллюминация, вызывая радостный отзыв моей души и сердца. У реки спокойно и веет прохладой. После жаркого дня – это то, что как раз и надо. Мы сидели на берегу и любовались быстрым потоком, наслаждались его журчанием на перекате. В такие моменты мне так хорошо и кажется, что я мог бы так просидеть здесь вечность…

Бежит, петляет быстрая лесная речка меж крутых берегов. Играет камушками, перекатывая и шлифуя, сглаживая их края. Упадет лист с дерева, подхватит его речка и понесет быстрым потоком, как игрушечный кораблик, то покачивая, то кружа меж зарослей осоки и обмытых водой выступающих корней прибрежных деревьев. А как надоест, выплеснет на пологий каменистый берег. Голосит на перекатах всплесками, бульканьем да журчанием. Убаюкивает мерным шелестом воды прибрежные травы. А бывает, заговорит человеческими голосами, то мужскими, то женскими по очереди – словно беседует кто-то в стороне. Голоса слышны сквозь плеск, а слов не разобрать. Если окажется в это время где-то поблизости человек, то ничего не зная о Духах леса может возникнуть страх или по крайней мере недоумение от того, что происходит. Но мы с сыном были готовы к тому, что Силы Природы иногда обозначают свое присутствие весьма необычными способами, поэтому восприняли эти голоса без испуга, но с интересом. Для меня подобные события являются знаком того, что Духи выражают своё доверие и благосклонность, позволяя нам присутствовать при их беседе. Эх жаль, что непонятно, о чем у них там шла речь.

Разговор тот длился довольно долго, но закончился так же внезапно, как и начался. И снова вода зажурчала в обычном ритме, успокаивая и унося с собой пустые тревоги и мысли.

Столовые дятла и белки

Мне нравиться ходить по лесу, наблюдать, примечать. И всюду я вижу, слышу и чувствую проявления жизни. Часто для меня достаточно звуков и следов, чтобы понять кто здесь обитает и чем занимается.

Тихо в старом ельнике, далеко просматривается лес, в котором почти нет кустов и трав, а нижние ветви давно засохли и обломались. Местные жители видят пришедшего издали и сразу стараются спрятаться, разве что лесная лягушка выпрыгнет из-под ноги и снова притаится среди опавшей хвои прикинувшись прошлогодним листом. Но я знаю, что здесь устраивают свои столовые дятлы и белки.

Вот высокий пень с острой, обломанной верхушкой в расщелину которого дятел вставил шишку, выбрал из неё семена и бросил торчать пока сама не свалится. А в другом месте он устраивает настоящую кузницу. Вставит еловую шику, обработает своим острым клювом, не наестся и полетит за следующей. Вернётся, выковырнет старую, а её место новую. Так внизу образуется целая гора расшелушенных им шишек.

Белка питается иначе и не устраивает постоянных столовых, а так где найдет – там и съест. На месте её обеда отдельно кучка чешуек и обглоданные стерженьки. По этим знакам и понимаешь кто и чем здесь занимался. Так и познается лесная жизнь – замечай, да присматривайся.

Капля

Налетела туча, пролилась летним дождём над лесами и лугами. Одна капля с тысячами других стремительно полетела к земле. Упала на лист берёзы, прокатилась по его спинке, не удержалась, сорвалась на следующий, и по нему как по горке…, а на последнем задержалась. Смотрит на меня, подмигивает отражением последнего отблеска заката. Я тоже задержался. Стою, любуюсь на неё. Вот она – связь разных проявлений Природы, которая присутствует всюду. Подул ветер, качнулась ветка, полетела капля и потерялась в высокой траве.

Зачем нужна была эта встреча? Наверное, чтобы доставить маленькую радость. И выходит так, что, собирая эти капельки-радости получается сначала озеро, а потом море счастья. А ещё может для того, чтобы делиться этой радостью с другими, через свое творчество: фото, живопись, стихи или прозу…

Старые липы

Из окна террасы нашего деревенского дома виден край далёкого барского сада и ряд старинных высоких лип. С этими могучими деревьями, имеющими толстый ствол и раскидистые кроны я знаком с детства. Я люблю их тень, дающую прохладу в знойный летний день, люблю медовый аромат, которым они наполняют округу во время цветения, люблю полянки луговой земляники возле них, люблю подойти и погладить морщинистый ствол, ощутить жизненную силу, текущую внутри ствола от земли к ветвям и энергию вселенной, струящуюся сверху к корням…

А ещё эти липы особенные, так как являются хранителями истории, те, что поддерживают связь времён. Такие деревья есть только в старых барских усадьбах, заложенных ещё в петровскую эпоху. Давно уже нет тех хозяев, что обустраивали липовые аллеи. Нет барских домов и фруктовых деревьев, а редкие липы всё стоят, напоминая о пристрастиях дворян и помещиков тех времён к обустройству своих имений парками и садами.

За более трехсотлетнюю жизнь эти зелёные великаны многое повидали. Перед ними прошла жизнь нескольких поколений моих предков. Возможно, они последние, кому ведомы думы-помыслы моих дедов-прадедов, их истинные чувства и устремления. И меня они приняли, как потомка тех, о ком так много знали, с кем бок о бок пережили и радостные, и горестные, тяжёлые времена. Кто знает, возможно и при их участии я стал тем, кто я есть. Ведь деревья не говорят человеческим языком, но делятся своей мудростью на другом, недоступном разуму уровне. Я чувствую их тёплое отношение, и отвечаю своей любовью.

От того и щемит в груди, отзывается болью, когда налетит буря, гроза, когда сквозь шум ветра и дождя криком раздастся треск надломившегося дерева и глухой удар о землю упавшего ствола.

Приезжая после зимы я с грустью обнаруживаю потери своих старых друзей, учителей, наставников. Одна из лип лишилась верхушки и теперь стоит обезглавленная, словно напоминание о том, что ничто не вечно. Другая и вовсе рухнула, и лежит возле торчащего пикой острого обломанного пня. Уходят одно за другим старые деревья, а вместе с ними исчезает что-то очень для меня важное. Сами собой возникают грусть и тоска о прошлом. О том, чего уже не вернуть, о светлом беззаботном детстве, о полной открытий и жизненных сил юности… А ещё чувство неудовлетворённости и досады от того, что не могу передать родным и близким в полной мере те состояния радости и восторга, когда любовался рядом с этими липами красивейшими восходами и закатами, ощутить запах полный жизни и солнечного тепла летнего разнотравья, разделить свою любовь к просторам, небу, Земле-Матушке…

И грустно от того, что былое уже не повториться, будет другое, может быть не менее замечательное, но другое. Но пока ещё стоят эти липы, пока ещё в них есть жизнь, они помогают поддерживать ту связь поколений, о которой я говорил и моим детством, юностью – без них будет труднее.

Я – неважный грибник

С точки зрения многих я, наверное, неважный грибник. Уйду ранним утром в лес за грибами, а возвращаюсь к вечеру с полупустой корзиной. Другие же в это время пробегут по опушкам и часа через два-три домой с полными вёдрами… А всё из-за того, что не могу я просто так грибы резать. Найду семейку лисичек, опущусь на колени и рассматриваю каждый грибок, фотографирую. А ещё рядом столько интересного: муравей тащит жука в двое больше его самого, улитка неспешно движется по краю лужицы, которая для неё словно озеро, стерженёк шишки, обглоданный белкой, … А белый или подосиновик найду – залюбуюсь. Иной раз и вовсе срезать жалко, прикрою прошлогодней листвой и травкой – пусть себе растет, споры даст, размножается. Так и брожу по лесу и уже не столько грибы выискивая, но чудеса, а их в лесу на каждом шагу встретишь, умей лишь увидеть. Бывает и вовсе о грибной охоте забываешь, когда Лесной Хозяин встречу с каким-нибудь зверем устроит… Так и проходит целый день – впечатлений целый мешок, а в корзине не густо, но для меня это не беда, потому что имею гораздо больше, чем вкусный ужин. Яркими лучами солнца, звучным голосом певчего дрозда, душистым ароматом сосновой хвои отложилось время, проведенное в лесу в памяти и сердце, питая не столько тело, но душу и не единожды, а на протяжении долгих лет. А ещё они зовут вернуться на новые поиски чудес в таких родных, знакомых лесах и перелесках.

Какие они лесные Духи?

Шли мы как-то с сыном по лесу, каждый своими мыслями занят, то грибы собираем, то что-нибудь интересное рассматриваем… Вдруг зовёт меня сын и говорит: «Смотри, на кикимору похоже!» Я поворачиваю голову в сторону, куда указывал Миша и вижу: между стволами лещины застрял старый кусок коры, да так, что действительно кажется, что какое-то неведанное существо из-за орешника выглядывает. А при беглом взгляде, да плюс человеческая фантазия – так точно сказочная кикимора повстречалась. Или так: пробираешься сквозь кусты и заросли, вдруг просвет меж ветвей, а там дерево с причудливо засохшими ветками – прямо демон какой-то. Наверное, в подобных ситуациях и рождались в народном сознании представления о сказочных существах.

Духи леса – какие они на самом деле? Принимают ли они облик странных или страшных существ? На мой взгляд, такое если и случается, то крайне редко. Ведь будучи совокупностью определенных энергий и концентрируя своё существо в каком-либо облике они создают себе связанные с ним ограничения. Им гораздо проще действовать более свободно, не имея определенной физической формы. А если они и принимают какой-либо облик, то им ближе естественные образы, те, что рядом – звери, птицы, деревья… Меня веселит, когда люди пытаются разглядеть в зарослях кустов человеческие лица или всматриваясь в дым от костра ищут те же образы человеческого тела. Так и хочется спросить: «с чего вы взяли, что всё в мире должно быть похожим на нас людей?» Ведь Духам Природы ближе не человеческий облик, а то, что их окружает – может обломок дерева, муравей, синичка или дятел, а может и просто старая сосновая шишка или сухой лист. Они могут принять любую форму, только вряд ли у них есть для этого необходимость. Конечно, ради забавы они могут быть и змеей, и подберёзовиком, могут создавать разные образы и подшучивать над грибником или охотником. Но, как правило, эти шутки носят поучительный характер. Так что просто так кикиморы и лесовики по рощам не ходят – всё это фантазии и сказки.

Рябинники

Дружно по весне цвела рябина, потом появились на ней ягоды, да так много, что тонкие ветви согнулись – вот-вот сломаются. Ещё в середине лета я представлял, какими красивыми будут эти деревья осенью, как ярко засияют красные грозди ягод на фоне жёлтой листвы.

Пришел август, ягоды начали менять свою окраску, с зелёной на желтоватую. Но тут налетели дрозды и с жадностью набросились на ещё недозрелую рябину. Недавно они больше налегали на черёмуху, а теперь, когда она уже отошла, приступили к своему любимому лакомству. Недаром этих птиц так и называют дрозды-рябинники.

Буквально за неделю на деревьях, что возле нашего дома урожай сократился в половину. Но рябины в этих краях много и на тех, что растут по опушкам лесов, ягод оставалось много.

Из всего семейства дроздов, рябинники вторые по величине после дерябы, но самые многочисленные. Они чрезвычайно подвижны, бодры, ловкие и смышлёные. Дрозды любят сообщества себе подобных и часто собираются в большие стаи.

А вот певцы, в отличие от других дроздов, из рябинников плохие. Они больше скрипят, да цокают, а не поют. Зато они дружны и если заметят опасность, то поднимают шум на всю округу, так что хищнику приходиться побыстрей убраться от их гнёзд подальше.

Дрозды птицы перелётные, но в последние годы я замечаю, что рябинники предпочитают не совершать очень дальние путешествия, а лишь перебираются на юг нашей страны. Здесь они держаться большими стаями и кочуют от одного ягодного места к другому.

История одной дороги

Я с детства знаю эту дорогу, ведущую от деревни к ближайшему лесу. Мне думается, её проложили очень давно – ещё во времена, когда здесь появилось первое поселение. Именно по ней возили большие глыбы известняка, которого много возле лесной речки Каменки. Эти камни использовали в качестве фундамента при возведении изб, сараев, амбаров и других строений. По рассказам бабушки туда же на Каменку женщины в старину ходили стирать и полоскать бельё. Тогда речка была более полноводной и чистой, так как питалась родниками, которых было много вдоль всего её русла. Однако дорога не заканчивалась в лесу у реки, а после мелкого брода снова ныряла в лес. А дальше самым кротчайшим путём выводила к главному в этих местах тракту – Большаку, который шёл в Серпухов, и дальше в Москву. Кроме этого, конечно же, она так же связывала между собой и ближайшие деревни.

Я застал времена, когда эта дорога уже начала терять своё хозяйственное и коммуникативное значение, но всё же ещё была проезжей и востребованной. Во времена моего детства она шла дугой вдоль деревни, а потом по прямой через поле. Тёмной, зубчатой, сказочной, крепостной стеной виднелся в дали еловый лес. А с двух сторон, словно золотое море, перекатывающееся волнами под порывами ветра, поле пшеницы. В жаркий день от него шёл аромат зрелого хлеба. Весной и в начале лета в голубом небе звенели жаворонки, а по вечерам перекликались перепела.

Радостно и хорошо было шагать по этой дороге и любоваться кланяющимися с обочин ромашками и васильками. Издали лес казался сплошной тёмно-зелёной стеной и лишь подойдя ближе был заметен проход, куда под еловую тень уходила дорога. И чудилось, что он – ворота в таинственный и сказочный мир. А с двух сторон от этого входа стражами стояли две высокие, старые берёзы. Когда ветер качал их ветви, тем, кто пришёл с корыстными мыслями, у кого на сердце было что-то недоброе – мерещилось, что деревья хотят схватить их своими корявыми сучьями, отхлестать длинными прутьями… Для тех же кто пожаловал с любовью и добром – напротив казалось, что берёзы им приветливо машут зелёными ветками, приглашая в лесной мир. В этом можно усмотреть одну из мудрых уловок Природы: с чем пришёл – то и получаешь.

Но всё же ещё о дороге. Я помню её пыльной или твёрдой как камень в летнюю жару и разбухшей от влаги, превращающейся в грязное месиво во время дождей. Помню отпечатки копыт кабанов и косули возле луж, клоки соломы и горсть просыпанных во время уборки урожая пшеничных зёрен у обочины… Всё это складывается в единую картину, вызывающую воспоминания о детстве.

Но то время ушло в прошлое, изменился я сам, поменялось многое в стране, и дорога стала другой. Прекратил свою деятельность в наших краях местный совхоз. Перестали пахать и засеивать поля. Поначалу они заросли луговыми травами, а вскоре кустами молодой поросли ивняка. Но дорога осталась. Ещё ходили по ней в лес за ягодами, да грибами. Всё реже слышался бой перепела на вечерней зорьке, зато по кустам всё время выдавали своё «чек-чек» луговые чеканы.

Теперь всё пространство полей было изрешечено мышиными норами и кротовыми холмиками. Последние очень скоро заселяли мелкие чёрные или рыжие муравьи. В небе всё время кружили хищные охотники и гроза мышиного народа – канюки и луговые луни. Ходить по таким брошенным полям стало тяжело: ноги путались в густой траве и спотыкались о высокие кротовые кочки. Но ещё оставался простор. Ещё можно было любоваться бесконечностью неба от горизонта до горизонта. Нередко я просто стоял на этой дороге, где-нибудь на полпути к лесу, подняв руки и наслаждался моментом соприкосновения со стихиями Воздуха и Земли. Вольный ветер тогда свободно гулял по этим просторам, и я с радостью подставлял лицо его потокам. А по ночам в небе россыпью сиял млечный путь и совы проносились над головой бесшумными тенями.

Ещё через несколько лет кроме ив появились осинки и берёзки, а ближе к старому лесу сосны. Бывшее поле постепенно зарастало деревьями. Исчезли чеканы, но им на смену прилетели лесные коньки. Они то и дело взлетали с одной верхушки молодой сосны и с песней опускались на другую. Если бы не охотники, приезжающие сюда осенью и зимой, то дорога наверняка превратилась бы просто в тропинку. В конце июня, на множестве полянок совсем ещё молодого леса было красным красно от спелой земляники. Я помню аромат этих ягод разливающийся вокруг.

Однако и те времена ушли в прошлое. Подрос лес, меньше стало земляничных полян. Реже стали ходить в эту сторону по дороге, и она угадывалась лишь еле заметной тропинкой. Зато среди осинок, берёз и сосен во множестве стали появляться грибы. Дружные семейки маслят, пузатые свинушки, ярко-оранжевые подосиновики… Теперь утром по росе и в дождливую погоду мне приходилось ходить сюда только в сапогах и непромокаемых штанах, так как вода буквально ручьём лилась с высоких трав.

Места эти стали дикими, и я всё чаще стал здесь встречать истинно лесных животных. Однажды даже столкнулся с куницей. Казалось, что всё – конец, больше не быть в эту сторону дороги, но нет, всё вдруг изменилось. В связи с тем, что большую часть старого соснового бора, что ближе к реке Восьма вырубили, а именно в тех местах долгое время была большая кормовая площадка для косуль, лосей и кабанов, лесники и егеря решили подкармливать диких животных на краю старого леса немного в стороне от нашей дороги. И снова этот путь ожил, стал проходимым и проезжим. Вновь он ведёт меня в лес к новым встречам и открытиям.

Вот такая история, одного небольшого участка, самой обычной просёлочной дороги, а сколько в ней для меня впечатлений, встреч, ощущений. На нашем жизненном пути не редко происходит нечто подобное – каждый период особенный, с множеством разнообразных событий и значений, особенно если посмотреть с нескольких точек зрения. А ещё бывает так, что вроде уже нет надежды и всё рушиться и вдруг жизнь снова набирает силы, появляется интерес и стремление к новым достижениям и свершениям.