Текст книги "Прокурорский надзор за расследованием убийств"

Ш., 22-летняя женщина, сообщила по телефону в милицию, что она убила своего мужа. Прибывший наряд обнаружил в квартире труп и орудие преступления – окровавленный нож. Следователь прокуратуры провел осмотр места происшествия и допросил Ш. Она показала, что муж пришел пьяный домой, стал ее оскорблять, пытался ударить ножом и причинил ей при этом порезы рук. Она вырвала у него нож, а дальнейшее не помнит. Ш. предъявили обвинение в убийстве, арестовали, но через месяц изменили меру пресечения на подписку о невыезде.

Уже в самом начале следствия обращали на себя многочисленные противоречия. Ш. сообщила в милицию спустя 10 часов после происшествия, ссылалась на полную потерю памяти. Придя в себя, увидев труп мужа она, по ее словам, вышла из дома и несколько часов ходила по улице.

Эксперты-психиатры полностью исключили столь длительную амнезию, а в устной форме сообщили следователю, что показания Ш. – грубая ложь. На месте происшествия находилось много вещей, предметов, наличие которых Ш. объяснить не смогла. На полу обнаружили окровавленный след босой ноги. Мысль исследовать его возникла только в суде, но осталась нереализованной.

На левой руке Ш. имелось несколько параллельных царапин, характерных, по заключению судебно-медицинского эксперта, для самоповреждения.

Потерпевшему нанесли 4 сильных ножевых проникающих ранения и несколько резаных ран.

Оказалось, что он находился в сильнейшей степени опьянения, в его крови обнаружили 4,5%о этилового спирта. Устойчивость к спиртному индивидуальна, но маловероятно, чтобы человек с такой концентрацией алкоголя в организме был способен к активным действиям. Родственники, сослуживцы показали, что потерпевший был спокойным, уравновешенным человеком, спиртные напитки употреблял в умеренном количестве. Насильственные действия с его стороны, тем более с ножом, они полностью исключали.

Свидетельница Н. – соседка Ш. – показала, что в день происшествия она случайно увидела в глазок, как полураздетая Ш. осторожно приоткрыла дверь и осмотрела коридор.

Дело трижды направляли на дополнительное расследование, которое носило формальный характер и ничего не дало. В итоге Ш. признали виновной в превышении пределов необходимой обороны и приговорили к условной мере наказания. Однако никто из участников процесса не был уверен, что удалось установить объективную истину.

По делу с такими обстоятельствами обязательно следовало выдвинуть версию о том, что убийство совершил кто-то из знакомых Ш., так как очень многое свидетельствовало об этом. Вполне вероятно, что истинный преступник оказался вне поля зрения следствия.

Аналогичных примеров множество. Уже указывалось, что именно такие очевидные убийства легко становятся неочевидными. Более того, по некоторым делам следствие приостанавливают, хотя круг виновных ограничен и все они известны.

По некоторым делам, когда виновный ничего не отрицает, дает подробные показания, заключение экспертов находится в полном противоречии с материалами дела. Не всегда ситуацию разрешает, а порой еще больше ее усложняет повторная или комиссионная экспертиза. Поэтому следователь вынужден выдвигать новые версии, которые могли бы разрешить возникшие противоречия. В противном случае расследование затягивается на неопределенный срок и опять-таки завершается его приостановлением. Парадокс в том, что подобное происходит при наличии признающего свою вину лица.

Преступника задержали непосредственно у трупа изнасилованной и убитой им женщины. Он был вынужден признать свою вину, так как другого выхода у него просто не было. Однако судебно-биологическая экспертиза дала заключение, что обнаруженные на трупе волосы (необычной морфологии) принадлежат не виновному, а другому лицу. Нетрудно догадаться, что, узнав об этих выводах, обвиняемый отказался бы от своих первоначальных показаний, объяснив их воздействием оперативных работников. Однако удалось установить, что на преступнике имелись волосы его сожительницы. Сам того не зная, он перенес их на тело жертвы. Это объяснение не пришло само по себе, а явилось результатом аналитической работы следователя, выдвижения правильной версии о происхождении волос, ее проверки.

Но бывают и другие ситуации, когда факт убийства налицо, подозреваемый вину не отрицает, но одновременно есть данные, объяснить которые никто не может. Уповая на признание, следователь, прокурор иногда стараются не замечать эти данные. По этому поводу следует сказать следующее. Противоречия могут быть в любом деле, их нет только при фальсификации. Однако противоречия противоречиям рознь. Те, которые имеют существенное значение, должны быть устранены или, по крайней мере, получить логическое объяснение. В противном случае это нарушение законности и попрание самих основ правосудия. Практика уже многократно доказывала, что не устраненные существенные противоречия могут повлечь за собой самые тяжкие последствия.

При покушении на убийство может возникнуть версия о добровольном отказе. Игнорировать объяснения обвиняемого нельзя. Они должны быть проверены и оценены. Встречаются совершенно неправдоподобные, нелепые версии, но не всегда следователь способен их преодолеть. В результате при наличии трупа с признаками насильственной смерти лицо осуждают за незначительное преступление, например, мелкую кражу, хулиганство.

Иногда виновные, видя безвыходность своего положения, сознавая суровость предстоящего наказания, заявляют, что они посланники сатаны, дьявола и т. д. Подобные заявления – не версия. В обвинительном заключении вполне достаточно сослаться на заключение судебно-психиатрической экспертизы о вменяемости виновного. Большего не требуется.

Многие следователи априори отвергают версию адвоката, рассматривая ее как сознательное противодействие расследованию. Такое отношение к версии, разумеется, неверно. Надуманную версию защитника легко опровергнуть, но нередко в ходатайстве действительно указываются очевидные пробелы, ошибки следствия. В. С. Бурданова права, когда пишет о том, что версия защиты обеспечивает полноту, всесторонность, объективность расследования.[79]79
  Бурданова В. С. Криминалистические проблемы обеспечения всесторонности, полноты и объективности расследования преступлений. Автореф. дис… докт. юрид. наук. М., 1992. С. 18–21.


[Закрыть] Обоснованная версия должна быть проведена обязательно. Если следователь ее не принимает во внимание, то прокурор должен дать соответствующее указание, а затем проверить, насколько полно оно выполнено.

Говоря о версиях, нельзя не остановиться на следующем. Право на выдвижение версий имеют оперативные сотрудники. Нередко они настойчиво предлагают их следователю и не менее активно отстаивают перед прокурором. В основном, это версии о том, что происшествие носит некриминальный характер или в происшествии нет состава преступления. Прокурор при этом может столкнуться с попыткой фальсификации со стороны как сотрудников уголовного розыска, так и следователя прокуратуры, разделяющего их версию. В ряде случаев за таким разделением позиции стоит открытое массированное давление руководства уголовного розыска на следователя, и не всякий способен ему противостоять.

Несовершеннолетние брат и сестра Т. утром обнаружили у входных дверей убитых родителей. Двери квартиры были прикрыты, но на ключ не замкнуты. Дети ничего не слышали. Версия оперативных сотрудников и следователя такова: муж убил жену, а затем покончил с собой. Ножа на месте происшествия не было, но авторов версии это не смутило.

Прокурор с такой трактовкой не согласился, дал указание возбудить дело и немедленно приступить к расследованию. Преступление раскрыли. Оказалось, что поздно вечером в квартиру позвонил сосед, ранее неоднократно судимый. Он стал просить, а затем требовать деньги в долг. Возник конфликт. К двери подошел муж потерпевшей. Преступник убил обоих, ушел в свою квартиру и унес с собой нож, который был впоследствии изъят при обыске.

Работники милиции, разумеется, не хуже прокурора сознавали характер происшествия и ясно видели, что совершено преступление. Их версия – не результат заблуждения, а нежелание ставить на учет групповое убийство, к тому же неочевидное. По таким делам прокуpop обязан лично убедиться в том, что произошло, а затем, не вдаваясь в объяснения почему он поступил так, а не иначе, дать указание о возбуждении уголовного дела и его раскрытии. На всякого рода попытки фальсификации он должен реагировать самым принципиальным и бескомпромиссным образом. В противном случае он и сам становится соучастником сокрытия тяжкого преступления.

К числу неотложных следственных действий, помимо осмотра места происшествия, относится допрос подозреваемого. В соответствии с п. 1 ч. 2 ст. 74 УПК РФ его показания являются доказательством по уголовному делу.

При очевидных убийствах подозреваемый не отрицает свою вину, готов подробно рассказать о происшедшем, и этим должен воспользоваться следователь. Допрос проводит лично следователь или прокурор, но не сотрудник органов дознания, как это иногда происходит на практике. Из тактических соображений допрос следует провести незамедлительно. Пункты 1–2 ч. 2 ст. 46 УПК РФ указывает, что подозреваемый должен быть допрошен не позднее 24 часов с момента вынесения постановления о возбуждении уголовного дела, за исключением случаев, когда его местонахождение не установлено или он не задержан.

Главное требование к допросу – это полнота показаний, выяснение всех обстоятельств совершенного преступления. Подозреваемый, его показания – источник получения дополнительных доказательств, помимо тех, что обнаружены непосредственно на месте происшествия. Из них можно узнать, например, куда было выброшено орудие преступления, окровавленная одежда, где находятся следы крови, кто еще знает об убийстве и другую важную информацию. Выясняется характер взаимоотношений виновного и потерпевшего, цель, мотив действий. Нередко, ничего не отрицая, подозреваемый все-таки старается приуменьшить свою вину, излагает свои действия в защитной версии, говорит, например, о нанесении одного-двух ударов потерпевшему, хотя только при наружном осмотре трупа их обнаружено более десяти. Поэтому сразу необходимо устранить противоречия в показаниях с помощью объективных данных, имеющихся на момент допроса. Учитывается и психическое состояние допрашиваемого. Не может быть полного совпадения всех деталей происшествия, должно быть совпадение в главном. Нельзя требовать назвать точное количество ударов, особенно если их было много, никто их не считает, а конкретное число телесных повреждений установит судебно-медицинский эксперт.

Первоначальный допрос подозреваемого важен еще и потому, что через некоторое время после осознания содеянного, предстоящего наказания, советов сокамерников и иных побуждений виновный может в корне изменить показания, отказаться от них, выдвинуть новую версию. Таких примеров более чем достаточно. Вот здесь и важен первоначальный допрос подозреваемого, те дополнительные доказательства, которые удалось получить в его результате.

Иногда допрос подозреваемого помещается на одной странице протокола, так как следователь считает, что все очевидно, а самое главное, есть признание вины. Однако мы вновь подчеркиваем, признание может обернуться изменением показаний или отказом от них. Поэтому прокурор должен проверить, насколько полно и подробно опрошен подозреваемый. В необходимых случаях он вправе дать указания о повторном допросе. Он может и сам лично провести это следственное действие. Это особенно целесообразно, когда убийство совершил несовершеннолетний.

Иногда преступника задерживают при покушении на убийство, сокрытии трупа, попытке скрыться с места преступления. Допрашивать такого подозреваемого гораздо сложнее – он может просто отказаться давать показания. Настаивать, а тем более принуждать его, нельзя, так как отказ – законное право подозреваемого. В то же время рекомендуется установить с виновным психологический контакт. Не заигрывая, не оправдывая содеянного можно убедить его в бесполезности запирательства, дать понять, что следствие располагает доказательствами его вины, гарантировать полную объективность расследования.

При очевидных убийствах не склонны давать показания те, кто совершил их с особой жестокостью, в отношении малолетних, родителей. Обычно при этом ссылаются на состояние опьянения, амнезию. За самим фактом такого преступления могут стоять самые разнообразные причины, порой весьма личного, интимного характера. Тем не менее установить мотив убийства – обязанность следователя. Этого можно достичь путем допроса лиц, хорошо знавших потерпевшего и виновного, но лучше всех о мотиве преступления расскажет тот, кто совершил убийство. Нередко сразу видно, что причина преступления – пьянство, деградация личности, противоправное поведение потерпевшего. Совсем другое дело, когда оно совершено без видимых причин человеком, положительно характеризующимся, женщиной, несовершеннолетним. В некоторых случаях установить истинную причину убийства более сложно, чем доказать факт его совершения.

Задача прокурора – безусловное обеспечение прав подозреваемого, перечисленных в ст. 46 УПК РФ. В первую очередь – это участие защитника и переводчика. Некоторые следователи препятствуют включению в дело защитника, так как рассматривают его как потенциального противника, препятствующего ходу расследования. Независимо от мнения следователя защитник должен быть предоставлен обвиняемому, если тот изъявил такое желание. Это его конституционное право. Кроме того, следует руководствоваться ст. 75 УПК РФ, в которой сказано, что доказательства (в частности, показания подозреваемого), полученные с нарушением требований УПК РФ, являются недопустимыми, они не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения. В этой же ст. 75 УПК РФ говорится, что к недопустимым доказательствам относятся показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника, включая случаи отказа от него, не подтвержденные подозреваемым, обвиняемым в суде.

Много нарушений закона происходит, когда необходим переводчик. В качестве такового привлекаются случайные лица, чья личность достоверно не установлена, а также заинтересованные в исходе дела. Это должен контролировать сам следователь. Если же закон нарушается – обязанность прокурора его установить. Не должно быть крайностей. Обеспечение законных прав подозреваемого вовсе не означает выполнение всех его и защитника ходатайств, которые могут значительно осложнить ход расследования.

Были случаи, когда к подозреваемому приглашали сразу двух переводчиков. Один переводил русский текст на язык подозреваемого, а второй вновь на русский, так как подозреваемый не знал родного языка, поскольку родился и постоянно жил в русскоязычной среде. Поэтому все необоснованные ходатайства подозреваемого и его защитника отклоняются, но законные удовлетворяются в обязательном порядке.

Много общего с допросом подозреваемого имеет и допрос обвиняемого. Он должен быть допрошен незамедлительно после предъявления обвинения. Как и подозреваемый, он имеет право отказаться от дачи показаний, и в этом случае в соответствии со ст. 173 УПК РФ повторный допрос проводится только по его просьбе. Вряд ли последнее правильно. При соблюдении всех прав обвиняемого расследование ведет не он, а следователь. Могут появиться новые данные, доказательства, в том числе и оправдательные. Право обвиняемого отказаться от показаний остается на протяжении всего следствия, но и следователь должен вызывать обвиняемого на допрос, когда считает это необходимым. Тем не менее, требования закона, изложенные в ч. 4 ст. 173 УПК РФ, надо выполнять.

Копия постановления о привлечении в качестве обвиняемо направляется прокурору. Прокурор проверяет законность принятого решения. Он вправе принять участие в допросе, а по сложным делам лично провести его.

Считается, что допрос с участием прокурора обладает повышенной доказательственной силой, а полученные показания уже никакому сомнению не подлежат. Это не так. Ложные показания дают как при участии прокурора, так и без него. Однако гарантия законности допроса с участием прокурора должна быть бесспорной. Предполагается, что прокурор как лицо, обладающее значительным опытом следственной работы, может повысить результативность этого следственного действия.

Особое внимание прокурор должен обратить на допрос несовершеннолетнего обвиняемого, на строгое выполнение требований ст. 425 УПК РФ. Убийство – опасное преступление, за него предусмотрено суровое наказание, и ошибки по таким делам не могут быть объяснены никакими причинами. Если же они происходят вследствие принятия несовершеннолетним вины на себя, то это означает отсутствие надзора прокурора за расследованием тяжких преступлений.

Уголовно-процессуальное задержание проводится почти по всем делам об убийствах, в том числе и очевидных. Решение этого вопроса, как правило, каких-то особых трудностей не вызывает. Факт убийства сомнению не подлежит, виновный признает содеянное, в наличии явные следы преступления, свидетели. Подозреваемого задерживают, тем самым исключая возможность побега, самоубийства, воздействия на свидетелей и ход расследования, совершение новых преступлений. Одновременно идет сбор дополнительных доказательств. К концу 48-часового срока имеется полная возможность решить вопрос о предъявлении обвинения и избрании меры пресечения.

Незаконное задержание происходит иногда при необоснованном возбуждении уголовного дела по ст. 105 УК РФ. Впоследствии оказывается, что произошел несчастный случай, наступила естественная смерть, отсутствует состав преступления. Такие дела прекращаются по п. 1–2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ. Если по ним проводилось задержание, то его, бесспорно, следует расценивать как незаконное. В соответствии со ст. 133–134 УПК РФ у задержанного возникает право на реабилитацию. Следователь, прокурор обязаны в постановлении признать за лицом это право и разъяснить порядок возмещения вреда, связанного с уголовным преследованием.

Иногда возникает вопрос о целесообразности задержания несовершеннолетних, совершивших убийство. В Конвенции ООН о правах ребенка 1989 г. (ст. 37) говорится о том, что арест, задержание используются лишь как крайняя мера и на возможно короткий период времени. Аналогичные положения содержатся и в действующем Российском уголовно-процессуальном законе, в частности в ст. 96, 423 УПК РФ. О произведенном задержании необходимо незамедлительно известить законных представителей несовершеннолетнего.

Умышленное причинение смерти другому человеку – особо тяжкое преступление. Несовершеннолетние нередко совершают дерзкие, циничные убийства, в том числе сопряженные с изнасилованием, особой жестокостью и даже садизмом. Некоторые из них и раньше привлекались к ответственности, употребляли спиртные напитки, проявляли агрессивность. Такие лица должны быть задержаны, а затем арестованы, так как они социально опасны, несмотря на свой возраст. Такой должна быть, по нашему мнению, позиция прокурора. Окончательно вопрос о заключении под стражу решает суд.

Но могут быть преступления и другого рода. Иногда несовершеннолетние их совершают в результате тяжелой психологической травмы (нередко длительной), вызванной противоправным поведением родителей, чаще всего отца, его пьянством, аморальным поведением, издевательствами, избиением членов семьи. В таких случаях задержание можно не проводить, а в соответствии со ст. 111 УПК РФ избрать иную меру процессуального принуждения, например обязательство о явке. Право на это имеет как следователь, так и прокурор. Однако принимая такое решение, необходимо внимательно изучить имеющиеся материалы дела, личность виновного и потерпевшего, характер их взаимоотношений. Формального отношения к этому вопросу быть не должно. Иногда несовершеннолетние совершали убийство с особой жестокостью, а затем скрывали труп. Тем не менее их не задерживали, не арестовывали, а суд назначал им наказание, не связанное с лишением свободы. Однако есть немало примеров, когда подростки, оставленные на свободе исключительно по причине их возраста, вновь становились на преступный путь, совершали кражи, грабежи, разбои и даже убийства. Известно и другое. Сам факт задержания часто влечет за собой и меру пресечения в виде содержания под стражей, что в свою очередь предопределяет и наказание в виде лишения свободы.

Решая вопрос о задержании несовершеннолетнего, следует достоверно установить его возраст, так как встречаются ошибочные записи в документах. Если документов нет, проводится судебно-медицинская экспертиза. Все это необходимо учитывать, так как на практике имели место случаи задержания, арестов несовершеннолетних, не являвшихся субъектом преступления, а это не что иное, как явное упущение следователя, прокурора.

Примерно также следует подходить к задержанию инвалидов, лиц преклонного возраста, беременных, женщин, имеющих малолетних детей, т. е. тех, кто вел вполне нормальный образ жизни, а преступление совершил в результате провоцирующего поведения потерпевшего. Таких дел много.

Молодой человек В. вел антиобщественный образ жизни, злоупотреблял спиртным, продавал вещи родителей. После нескольких дней отсутствия он в очередной раз пришел домой пьяный, затеял ссору, оскорбил отца, ударил его. Мать В. нанесла сыну удар ножом в грудь. Однако ни один внутренний орган потерпевшего не был поврежден. Медицинская помощь ограничилась в основном ревизией раны. Через неделю В. выписали из больницы без каких-либо последствий для здоровья. Тем не менее это было проникающее ранение в жизненно важную часть тела и действия виновной квалифицировали как покушение на убийство. Ее сочли возможным не задерживать и не арестовывать. Суд согласился с квалификацией и назначил матери В. условное наказание. Впоследствии она рассказывала, что со дня происшествия постоянно находилась на грани самоубийства и не потому, что ее ожидало наказание, а от сознания того, что она лишь по случайности не лишила жизни сына.

Преступления совершают и молодые женщины, имеющие малолетних детей, нередко внебрачных. Они ведут образ жизни, который не может не вызывать осуждения. Занимаются мелкой спекуляцией, берут деньги в долг и не отдают, имеют подозрительные знакомства и беспорядочные связи различного рода. Все это порождает и соответствующее к ним отношение – пренебрежительное, а то и оскорбительное. Очередное унижение личности иногда заканчивается трагедией. В таких случаях решить вопрос о целесообразности задержания сложнее. Женщина характеризуется отрицательно, но у нее малолетний ребенок, а потерпевший в определенной степени спровоцировал преступление. Все зависит от личности виновной, потерпевшего и конкретных обстоятельств дела.

По некоторым делам факт причинения смерти является бесспорным, а подозреваемое лицо утверждает, что имели место нападение и необходимая оборона. Как мы уже указывали, это сложная категория дел. Многие говорят о необходимой обороне, но далеко не всегда это соответствует действительности. Гораздо чаще это защитная версия, за которой стоит стремление избежать ответственности. Однако установить истину по таким делам непросто, а их расследование может потребовать значительного времени.

В этих случаях, считаем, есть основания для задержания лица в порядке ст. 91 УПК РФ, если даже дело впоследствии будет прекращено. Признаки преступления имеются, уголовное дело возбуждено именно по ним. Закон, не предопределяя виновности, предусматривает возможность задержания. Сущность происшествия устанавливается и окончательные выводы делаются лишь в результате расследования.

Хотя решение о задержании следователь принимает самостоятельно, прокурору принадлежит важная роль в законности его применения. Прежде всего в соответствии со ст. 92 УПК РФ прокурор в течение 12 часов должен получить копию протокола о задержании. Затем он проверяет его обоснованность, наличие доказательств. Если обстоятельства дела вызывают сомнения, нет уверенности в достоверности показаний подозреваемого, то он вправе дать органу дознания указание о проведении оперативных мероприятий. Прокурор обязан посещать изоляторы временного содержания (ИВС), лично на месте проверять документы задержанных, сроки их содержания, обходить камеры, опрашивать всех задержанных. Этого вполне достаточно, чтобы выяснить, допущены нарушения закона или нет. Прокурор обязан немедленно освободить каждого задержанного без оснований, указанных в ст. 91 УПК РФ, или срок задержания которого истек.

Иногда в отношении несовершеннолетних в ИВС незаконно проводятся оперативные мероприятия. Их результатом может стать самооговор, признание в преступлении, которого подросток не совершал. Поэтому должны соблюдаться требования ст. 33 Закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступления». В соответствии с указанной статьей несовершеннолетние и взрослые содержатся раздельно. Иное возможно только в исключительных случаях и с согласия прокурора, который обязан выявить допущенные при задержании нарушения закона и отреагировать соответствующим образом.

Статья 119 УПК РСФСР относила освидетельствование к числу неотложных следственных действий. Статья 157 УПК РФ перечня неотложных следственных действий не содержит, тем не менее освидетельствование относится к ним и в настоящее время.

Освидетельствование – осмотр тела человека для обнаружения на нем следов преступления, телесных повреждений. Проводится оно по постановлению следователя и для подозреваемого обязательно. В необходимых случаях это следственное действие носит принудительный характер.

По делам об очевидных убийствах оно проводится в большинстве случаев. Если женщина совершила убийство новорожденного, то необходимости в освидетельствовании нет. Если преступлению предшествовала ссора, конфликт, то его следует провести. Обнаружение на теле подозреваемого телесных повреждений может подтвердить его показания о насильственных действиях потерпевшего. Если на нем не окажется телесных повреждений и это будет зафиксировано в процессуальном документе – протоколе, то в дальнейшем этот факт будет способствовать опровержению версии о необходимой обороне. На теле подозреваемого могут быть обнаружены также кровь, иные следы преступления.

При наличии телесных повреждений у подозреваемого целесообразно назначить судебно-медицинскую экспертизу, которая определит их наличие, локализацию, степень тяжести. Однако предварительное освидетельствование не исключается, так как это неотложное следственное действие. При его проведении делаются срезы ногтевых пластинок кистей рук, берутся контактные пробы на предметные стекла. Осматривается одежда, обувь, которые при необходимости изымаются, о чем делается отметка в протоколе. Есть мнение, что осмотр предметов одежды, обуви – это не освидетельствование, объектом которого является тело человека. Однако человек и его одежда неразрывно связаны друг с другом. Поэтому при освидетельствовании осматривается и то, и другое. Результаты отражаются в одном протоколе. Возможен повторный, более детальный осмотр одежды с подробным описанием имеющихся на ней особенностей, следов, загрязнений, разрывов и т. д. Оформляется такое следственное действие протоколом осмотра. Если необходимо, следователь выносит постановление о приобщении одежды к делу. Только после этого она приобретает статус вещественного доказательства.

Освидетельствование иногда сопровождается обнажением тела, возможен инструментальный осмотр. Следы, телесные повреждения фиксируются при помощи фотосъемки. Не исключается принудительное проведение освидетельствования. Эта процедура может задеть честь, достоинство человека независимо от его процессуального положения, поэтому должна проводиться строго в рамках закона. Грубое, бестактное поведение, присутствие посторонних исключается полностью, болевые ощущения, если они неизбежны, должны быть сведены к минимуму.

Учитывая особенности освидетельствования, были предложения приглашать прокурора на его проведение, особенно если предполагались принудительные меры. Такое право у прокурора есть, но вряд ли его присутствие целесообразно, во всяком случае систематически. Расследование проводит следователь. Он выполняет следственные действия и разрешает при этом конфликтные ситуации. Прокурор со своей стороны имеет достаточно возможностей установить, были или нет при этом допущены нарушения закона.

Первоначальный этап расследования убийств предполагает допрос свидетелей, главным образом тех, кто видел преступление, наблюдал его, к кому непосредственно обратился виновный после его совершения. Свидетели могут быть как прямыми, так и косвенными. Есть свидетели объективные, которые сообщают то, что видели, знают и ничего не утаивают. Но и у них может быть ошибочное восприятие происшествия. Например, при сбрасывании с высоты свидетель видит происходящее или даже часть его в течение короткого промежутка времени. Эмоциональное воздействие увиденного велико, как, впрочем, и при любом другом способе убийства. Поэтому многие свидетели добросовестно заблуждаются особенно в деталях – времени, расстоянии и других факторах. В этом нет ничего удивительного. Криминалистика знает немало примеров, ставших историческими, когда совершенно объективные свидетели давали показания, не соответствовавшие действительности – принимали палку за ружье, рыбу за нож, мужчину за женщину и т. д. Поэтому необходимо критически оценить любые показания, сопоставить их с объективными данными по делу.

Есть свидетели, заинтересованные в исходе расследования. Родственники, близкие, знакомые виновного могут о чем-то умолчать, что-то незначительно исказить, а в итоге это может изменить квалификацию содеянного. Часты, как никакие другие, ссылки на сон и состояние опьянения. Например, при убийствах в следственных изоляторах все находившиеся в камере традиционно заявляют, что они спали и ничего сообщить не могут. Что касается мест лишения свободы – это вполне объяснимо. Но по многим причинам в настоящее время граждане не хотят быть свидетелями обвинения. Иногда убийство происходит в присутствии большого числа людей, преступника тут же задерживают, но при допросе все дают уклончивые показания и оказывается, что никто ничего не видел и ничего не знает.

Все это должен учитывать следователь. Необходимо определить объективную группу свидетелей, чьи показания наиболее достоверны. С их помощью можно получить правдивые показания и от тех, кто не склонен их давать. В любом случае необходимо допрашивать свидетелей – очевидцев преступления с учетом известных фактических обстоятельств дела. Все показания подлежат анализу и оценке. Те следователи, которые записывают все, что им говорят, не осмысливая сказанное, могут совершить серьезную ошибку, даже если речь идет об убийствах, совершенных в условиях очевидности.