Текст книги "Повторение пройденного… Былинки"

Каждому животному – своя честь

Я спросил духовника, протоиерея Иоанна Миронова, как быть.

– Батюшка, вновь и вновь возникает вопрос: можно ли держать в доме животных, и если можно, то каких? Многие категорично «изгоняют» из дома собаку. А я у о. Назария (Лавриненко) в кабинете видел огромного пса, и у владыки Николая Самарского, знаю, было несколько маленьких пёсиков, и у нашего Святейшего Патриарха Алексия II живут две или три собаки – дарят ему.

– Да. И коровок кормит Святейший, и лошадок, и овечек в монастырях, куда приезжает. А собака – она, конечно, нечистое животное. Их не зря раньше на цепях держали и называли дворовыми псами. Но сейчас собаки появились какие-то игрушечные – маленькие, как кошечки. Такие искусственно выведенные декоративные породы. Поэтому я считаю, что это не такой уж грех – держать маленького пёсика в доме. Можно его, как котика, приучить к порядку – они же очень понятливые и чистоплотные. Но в храм, конечно, их не пускают. У о. Николая Гурьянова собачка жила около кельи, а в келье со старцем жил кот Липа.

– А если собака случайно забежит в храм?

– Малым чином, но храм обязательно после того освящается. Где прошла – там святой водичкой и посвятить, даже если она была только в притворе. Есть, конечно, и при храмах сторожевые собаки. Но они сидят на цепи, с которой их только на ночь спускают, если ограда высокая, чтобы не перепрыгнули. Это всё нужное дело. А в домах христианских, конечно, лучше бы кошечкой ограничиться. Некоторые, правда, ещё крыс, хомячков, мышек держат. Но я считаю, что это ни к чему.

– Даже крокодильчиков и свиней водят, батюшка, на поводках…

– Я видел, видел. Но считаю, что это дурачество человеческое. Конечно, животных надо любить – это творения Божии. Но кумиров с них творить нельзя. Душою и сердцем мы должны прилепляться только к Господу.

– Но, батюшка, люди так одиноки сейчас… Неужели нельзя собачку или котика завести, заботиться о ней? Мы вот с женой после смерти Малыша и Мартюни нового котика взяли – он жил зимой на лестнице.

– Да и нам с матушкой постоянно подкидывают. Приходится потом искать им хозяев, раздавать в хорошие руки, чтобы не погибли животные, жалко ведь.

– И всё же, батюшка, как нам ответить игумену из Уссурийска, который отверг нашу газету после того, как мы опубликовали в газете «Правило веры» положительную статью о собаках?

– Да нет, будет батюшка брать газету… Но надо сказать вот о чём: бывают животные чистые, а бывают нечистые. Когда Ной построил свой Ковчег, Господь сказал ему: И всякого скота чистого возьми по семи, мужеского пола и женского, а из скота нечистого по два, мужеского пола и женского (Быт. 7, 2). Каждому животному своя честь. Но весь животный мир, созданный Богом, мы должны любить и беречь. Вы посмотрите, как птиц мало стало! Сочинили на птиц небылицу, что они разносят птичий грипп, стали уничтожать. И смотри, даже ворон меньше стало, а вороны-то всегда санитарами были. А скворцы, а воробьишки, которые всегда радовали нас, весело чирикая? Так хорошо на душе становилось. Сейчас холода настали – подкармливать надо и воробышков, и голубей, и прочий крылатый народец. А в доме птиц не надо бы держать. Разве что канареек – это ручные птицы, на воле они не могут жить, погибнут. А в клетке живут, поют и утешают хозяев. Даже у монахов в кельях поют, бывает, канареечки.

– Так батюшка, может мирянин держать собачку? Дворняжку, например?

– Может. Сделайте будку, утеплите её и держите. У нас вот жила большая кавказская овчарка. А в доме можно маленькие породы собачек держать, а больших – вроде как для охраны – я считаю, что совершенно ни к чему. Большие собаки должны жить на улице, на воле, иметь будку и просторный вольер. И греха никакого не будет. Люди должны различать чистых животных и нечистых – пусть откроют Библию, где рассказывается о Ноевом Ковчеге, там всё написано. Но помнить надо, что Господь говорил, что блажен муж, который и скотов милует. Вот, например, св. Герасим Иорданский не в келье держал льва, а на воле. Или вот случай известный. Одному святому гиена принесла своего незрячего щенка, тот не прогнал её, а помолился, и щенок стал видеть. А гиена вскоре в знак благодарности принесла ему овечью шкуру, чтобы не на голой земле он спал. Так-то, относись по-доброму к животным, и они будут служить тебе в доброй совести. Ведь в раю до грехопадения человека все животные жили в мире и никто никого не боялся.

Уразумел, чадо?

– Уразумел, дорогой батюшка.

 

Выставка

Это быль или выдумка, просто легенда:
лишь вчера был отогнан от города враг, —
как на выставке, пусть малолюдной и бедной,
выставлялось десяток блокадных собак.
Были все экспонаты заштатного сорта,
малорослые, слабые, полуслепые
от коптилок и свеч – всё же сорок четвёртый…
Разной масти собаки, но морды седые.
А хозяева их старики да старушки,
будто тени… Попробуй представить такое,
чтоб в аду, где ревут дальнобойные пушки,
уберечь от огня хоть бы что-то живое!
Всё отдали за хлеб до последней иголки,
но к живому любовь не сожгла голодуха.
 
 
Это Жучка – сынка, что был ранен на Волге,
эта… просто ничья, подобрала старуха.
Отогреть, уберечь, утаить ещё надо,
заслонить от любого голодного взгляда.
Эта выставка тихо прошла, незаметно.
Эта выставка после прорыва блокады
в Ленинграде была —
это быль, не легенда!
 

Сергей Давыдов † 2001

Есть в каждой жизни тайны, о которых…

Воровать – преступно присваивать, похищать чужое.

«Словарь русского языка» под ред. С.И. Ожегова.

Уворовать, украсть, похитить, своровать, ограбить, стащить, утащить, стянуть, утянуть, увести, унести, спереть, упереть.

«Словарь синонимов русского языка» в двух томах под ред. А.П. Евгенъевой.

– Марки из коллекции брата в обмен на обещанную рапиру году в 1954;

– многоцветная шариковая ручка – редкость того времени – на дне рождения в 1967 году;

– 6 рублей в казарме сержантской школы в Свердловске в 1968 году;

– кусок мяса из соседского холодильника в 1973 году;

– лишняя чешская дефицитная книжная полка, по ошибке отданная продавцом в 1976 году;

– 3 цветных стакана – при покупке у рассеянного торговца в 1980 году в Сочи;

– ас завода домой чего мы только не носили под лозунгом: «Тащи с работы каждый гвоздь – ты здесь хозяин, а не гость!» в 60-е—70-е—80-е «застойные» годы…

 
Как научились воровать!
Воруют все – напропалую.
Ворует сын, ворует мать
И строит дачу воровскую.
 
 
Ворует пекарь у печей,
Ворует резчик у буханки,
Ворует сторож у бахчей,
Ворует книжник у стремянки.
 
 
Ворует врач у порошков,
Ворует сварщик у паялки,
И даже – тренер у прыжков,
И даже – мусорщик у свалки.
 
 
Воруют грунт из-под двора,
Воруют дно из-под кадушки.
Воруют совесть у Петра,
Воруют душу у Марфушки…
 
 
Кого просить? Кому кричать?
И перед кем стоять в ответе?
И что мы будем воровать,
Когда растащим все на свете!
 

Николай Тряпкин † 1999

Я был уверен, что эти «мелочи», случившиеся со мной задолго до моего Крещения, давно забыты и прощены Господом. Но вы видите, что получается: эти грехи, как занозы в душе, заставляют вспоминать о себе и выдавливать их на исповеди. Я столько раз исповедовался, что иной раз приходилось усиленно думать, что же я еще не вытащил на белый свет. Но, посмотрите, глупый случай с этой разнесчастной шариковой ручкой в подпитии и ненароком приключился 40 (!) лет назад! Я и думать про него забыл, а совесть стало саднить от этого, чего уж там скрывать – позорного поступка. А остальные? Да у нас за жизнь, особо в молодости, таких мелочей короб с верхом наберешь, и еще место останется.

 

Тайна

Есть в каждой жизни тайны, о которых
Сам человек не хочет вспоминать.
Но вдруг взорвется память, будто порох,
От малой искры, и не можешь спать.
 
 
И не загнать в безмолвное забвенье
Того, что болью сердце обожгло —
Что, кажется, навеки стало тенью
И, кажется, вернуться не могло.
 
 
Не спрятаться, не сделать даже шага,
Как будто в ясный полдень грянет гром.
И даже терпеливая бумага
Вот-вот и вспыхнет под твоим пером.
 

Надежда Полякова, СПб.

Но я, будучи научен одним происшествием, стараюсь даже «ничейных» вещей не поднимать на дороге – хлопот не оберешься. А глаз у меня острый, любую вещь даже в снегу замечу. Одним словом, глаз, как у разведчика. Главное – первый порыв сдержать, не наклониться, чтобы поднять, – и мимо пройти. Однажды я кошелек по пути домой нашел, да 500 рублей в нем, да билеты на какой-то концерт сатанинский; фото женщины с ребенком лежало. И сразу побежал к батюшке. А он говорит: «Постарайся разыскать, кто потерял». Взмолился я: «Батюшка, да у метро десятки тысяч ходят; что, мне с плакатом стоять из-за этих денег, глаза б мои их не видели! Да и билеты, посмотрите, на какой концерт куплены. Вы уж примите эти деньги на храм, отец Иоанн, а я постараюсь ничего больше не находить». И пожалел меня духовник, и взял деньги.

Через очередной кошелек – везет же мне! – я переступил, не сбавляя шага. Но это не первый случай; Господь меня почти сразу после Крещения просветил: чужое брать – ни-ни! Я где-то писал о нем, но для вас и себя ради повторю эту короткую историю. Итак,

Зонтик. Рассказ-исповедь

Работяга-трамвай привычно тянул натруженный люд домой. Усталые люди, плотно прижавшись друг к другу, мерно покачивались, словно в медленном вечернем танце. «Смотри», – вдруг показала на пол рукой стоявшая рядом жена. Я опустил глаза и увидел блеснувший циферблат мужских наручных часов. Над ними с сиденья свисала рука немолодой прикорнувшей женщины. Что случилось со мной в то мгновенье? Считая себя человеком глубоко порядочным, я всегда втайне гордился, что не возьму чужую вещь… Часы на полу заворожили меня. Стыдливо оглядевшись, я наклонился и, незаметно положив их в карман, стал пробираться к выходу.

Очнувшаяся женщина, обнаружив пропажу, на весь вагон стала требовать ее возврата. Я был бы уже рад это сделать, но как? Достать их из кармана и перед всем миром сказать: «Возьмите, я подобрал их случайно»? Спасла нужная остановка.

Часы в кармане жгли душу. Рассматривать находку не доставало сил. Они были старенькие, с поношенным кожаным ремешком. Безконечная ночь прошла ужасно. Едва рассвело, я передал первому же водителю трамвая часы с просьбой объявлять пассажирам о находке. На душе скребли кошки.

Дождавшись воскресения, я поспешил на исповедь. Знакомый батюшка слушал плохо и механически наложил епитрахиль на голову. И вторая исповедь прошла так же. В третий раз исповедовал незнакомый священник. Я только раскрыл рот, собираясь рассказать все до мелочей, как батюшка властно остановил меня словами: «Я запрещаю тебе больше вспоминать про эти часы! Раздай на паперти нищим милостыню по их стоимости». И сразу же после этих слов что-то тяжелое и темное, как черная птица, вылетело из меня и унеслось ввысь. Измученной душе стало легко и чисто. Я понял, что Господь, наконец, простил мой грех.

Прошло время. Дождливым осенним днем мы с женой в церкви Владимирской иконы Божией Матери выбирали цепочку для крестика. Мешавший зонтик я положил рядом на стол. Обернувшись через минуту, зонта я уже не обнаружил. «Это тебе за часы», – вдруг произнесла жена. «Откуда ты знаешь?» – удивился я. Она лишь недоуменно пожала плечами… Я очень любил этот старенький зонт. С ним у меня связаны важные события в жизни. Для женщины часы представляли не меньшую ценность. Так Премудрый Господь, уже простив мне грех, собственной утратой дал понять, какую она испытала боль.

* * *

Сколько же грязи во мне еще и доколь я буду вытаскивать колючки из души?..

Возлюбленные! огненного искушения, для испытания вам посылаемого, не чуждайтесь. Только бы не пострадал кто из вас, как убийца, или вор, или злодей, или как посягающий на чужое (1 Пет. 4, 12, 15).

 

Правила

В рамках этих строгих правил
Много лет я жизнь веду.
Первое:
Чтобы деньги не украли,
Положи их на виду.
Второе:
Кто об вас надежду греет, —
Тот дает, а не берет.
Третье:
Кого любят – тот добреет.
Четвертое:
Кому верят – тот не врет.
 
 
– Крали?
– Было…
– Врали?
– Врали,
Даже близкие уста…
– Значит можно жить без правил?
– Может быть… Я жил без правил,
Года три я жил без правил.
Хорошо. А жизнь пуста.
 

Леонид Завальнюк

По чину и благочестию

Вчера был праздник души – встретился с дорогим батюшкой, моим духовником – о. Иоанном Мироновым. Беседуя, не удержался, задал вопрос, который давно мучил:

– Батюшка, наше священство часто по улицам ходит в штатском, а я считаю и читал это в двухтомнике священнослужителя, что одеяние священника – та же проповедь Евангелия. Конечно, если холодно, священники поверх рясы надевают пальто, как правило, тёмное, с длинными полами, напоминающее внешне одеяние священническое.

– Не всегда так было. В советское время запрещалось ходить в священнической одежде. Даже митрополит ходил в светской одежде.

– Это в советское время. Сейчас времена другие. Батюшка, существует ли канон, что священник всё-таки должен ходить в священнической одежде?

– Да, это благообразно и по чину. Но в первые века христианства было несколько иначе. Мы знаем, как к вмц. Варваре приехал миссионер под видом купца.

– Так то первые века… когда гонение было на христиан, как и при советской власти.

– Вот я расскажу тебе такой случай. Однажды мы с Владыкой Иоанном (Снычевым) оказались на Варшавском вокзале, где нам встретилась одна госпожа с мужем полковником. А были мы в полном священническом облачении, в длинных рясах до самого пола. Дама показывает на Владыку и говорит: «Ленин нам сказал, что религия – опиум для народа». А я посмотрел на неё и отвечаю: «А нам Христос сказал, что мы – свет миру. Кто выше – Христос или Ленин?» Тут подошёл наш трамвай, Владыка говорит мне: «Какой ты, Ванюша, смелый. Надо же было такие слова найти».

– Но в обыденной жизни, батюшка, как должен быть одет священнослужитель? Я посмел поднять этот вопрос в Интернете, так на меня такая критика обрушилась, такая брань…

– Господь Сам каждого разберёт. Сказано ведь: Посему не судите никак прежде времени, пока не придёт Господь, Который и осветит скрытое во мраке и обнаружит сердечные намерения, и тогда каждому будет похвала от Бога (1 Кор. 4, 5) и ещё: Не судите, да не судимы будете (Мф. 7, 1). Что касается твоего вопроса, Саша, – то дома, в обыденной жизни я могу в одном подряснике ходить. Но на улице, в общественном месте я надеваю подрясник, рясу, скуфью. И люди уже встречают меня как пастыря и священника. Потому и дома, и на улице, и в храме – везде священник должен быть и одет, и вести себя благообразно и по чину. Сейчас, слава Богу, не советские времена, можно ходить в священнической одежде.

– Батюшка, можно или должно?

О. Иоанн Миронов

– Пойми, люди привыкли уже к некоей свободе… Потому что восемьдесят лет внушался и требовался определённый тип поведения и внешнего вида. А ныне священники не показали пример, как должно… Вот я привёл пример с Владыкой Иоанном – он всегда был одет как священнослужитель – не боялся, не стеснялся. И о. Николай Гурьянов ещё при советской власти ходил в полном своём священническом одеянии – в рясе, подряснике, а сверху – синий такой плащ длинный, дешёвенький. Многие священники носили тогда такие плащи, и я в том числе. Правда я, надевая подрясник, подгибал немного его и припоясывал поясом, чтобы полы не лохмотились, не грязнились, и чтобы никого не смущать.

– И всё же – благочестивее ходить священнику в соответствующем одеянии. Вот будь я священником – за счастье бы считал ходить в рясе, это как награда за тяжкий труд священника.

– Правильно. В монастырях ты не увидишь священнослужителя, монаха в мирской одежде. Даже послушники ходят в подрясниках, пусть стареньких, заштопанных, но сразу видно, что они из духовного сословия. Выбрал стезю священнослужителя, должен соответствовать этому высокому званию и внутренне, и внешне.

Церковь, являющая собою царство не от мира сего, свидетельствует о сем и одеждами своих служителей, которые как бы обязывают носителей таковых быть всегда и везде теми, кем они являются перед Богом и Церковью.

Богословский словарь

 
Судом постыдным осудили,
За веру в Бога – пуля в лоб.
И палачи еще шутили:
– Кого сначала шлепнуть, поп?
 
 
Решай, как скажешь, так и будет,
Тебя или сынов твоих?
– Спасибо и на этом, люди,
Меня – потом, сначала – их.
 
 
Не бойтесь, детки, смерть мгновенна,
Я отправляю вас к Христу,
Кончина за Него блаженна,
А я за вами вслед приду.
 
 
И грянул выстрел, был он меток,
Упали молча сыновья.
Отец отпел себя и деток:
– Ну вот, теперь готов и я.
 
 
За землю нечего держаться, —
Господь венцы благословил.
О, треблаженные страдальцы!
О, высота святой Любви!
 

Иеромонах Роман (Матюшин)

1953 год, Крестовоздвиженский пер.

Слева – мой брат Эдик, справа – я

…И он не может не родиться

Сегодня 5 марта – 54-я годовщина со дня смерти Сталина. Полвека прошло, а споры о нём продолжаются с прежней силой. Мне было пять с половиной лет, жили мы на Арбате в Крестовоздвиженском переулке совсем рядом с Кремлём. Я хорошо помню тот мрачный весенний день, когда мимо нас безконечной чередой двигались мощные зилы с огромными еловыми венками в кузовах. Москва рыдала в голос. Плакал и я – не просто в подражание взрослым, а от чувства непоправимости беды в своей маленькой душе.

В телогрейке и в юбке в горошек помню маму в тот мартовский день, а на мне – шестилетием – галоши да поношенный батин ремень. Слышу возгласы: «Сталина нету!».. Слезы март прожигают насквозь. И безмолвным ручьем к сельсовету все село сиротливо стеклось. Взгляд суровый с портрета и трубку будет время отныне хранить… Я же дергаю маму за юбку: – Его будут у нас хоронить? Это небо – могильная яма, эта память мне спать не дает. Оттого я заплакал, что мама мне зажала испуганно рот…

Владимир Молчанов

Многие улицы были забаррикадированы грузовиками, солдатами – пытались избежать давки, но громадная толпа москвичей прорывала заслоны, и много людей было задавлено насмерть. Мой старший брат тоже умудрился пробраться под колесами машин, но что он видел, я так и не узнал.

 
На этой Трубной, пенящейся, страшной,
где стиснули людей грузовики,
за жизнь дрались, как будто в рукопашной,
и под ногами гибли старики.
 
 
Хрустели позвонки под каблуками.
Прозрачный сквер лежал от нас правей,
и на дыханье, ставшем облаками,
качались тени мартовских ветвей.
 
 
Напраслиной вождя не обезсудим,
но суд произошел в день похорон,
когда шли люди к Сталину по людям,
а их учил ходить по людям – он.
 

Евгений Евтушенко

Сталина я увидел гораздо позже, в Мавзолее, кажется в 1960 году; потом его, как вы знаете, оттуда убрали и похоронили у кремлёвской стены. В память врезались его рыжие волосы и оспинки на лице. На безбрежных портретах этих деталей не было. Ещё он показался мне маленький ростом – в моем детском воображении Сталин был очень высоким, возвышающимся над всеми людьми.

Предайте его земле. Он столько ей зла принёс. Россия была во мгле, почти слепая от слёз. Измученная нуждой, порастеряв народ, осталась она вдовой в тот непотребный год. Предайте земле его. Не мучайте скорбный дух. Ушло его торжество и факел давно потух. И хватит портретов нам и памятников его. А Мавзолей – не Храм. И мумия – не божество.

Андрей Дементьев

Старица Пюхтицкого монастыря, из рода Толстых, Сергия (Клименко 11994) в своей книге «Минувшее развертывает свиток» писала:

От отца Иеремии (Лебедева 11.3.1953), казначея Патриарха Алексия (Симанского), я узнала следующее: когда Святейший приехал за границу, его упрекнули в том, что он служил панихиду (возможно, молебен, если учитывать дату кончины архимандрита) по Сталину-без-божнику. Патриарх Алексий во всеуслышание ответил: «Я служил не за безбожника». За него молился схиархиепископ Антоний (Абашидзе). Он был инспектором той семинарии, где учился Сталин. И когда Сталина за «проказы» сажали в карцер на хлеб и воду, он его жалел и посылал ему покушать. А когда времена переменились, когда Сталин стал самодержцем, а он архиепископом, его хотели арестовать. И вот Сталину дали знать: помнить князя Абашидзе, который тебе кушать посылал, когда ты в карцере сидел? И Сталин сказал: «Не трогать его». И владыка Антоний за него молился и что-то ему вымолил. Уж какая судьба Сталина, мы не знаем, это Бог Один знает, но все-таки с него началось освобождение.

Еще она упоминала, что после того, как Сталина убрали из мавзолея, загробная участь его переменилась к лучшему…

 
Бежала девка необутая,
И слышали издалека:
– Да как же мы теперя будем-то?
Да как же мы теперя, как?!
 
 
От трудодней своих горбата,
На солнышке, среди села
Сидела старенькая бабка,
Сидела бабка и спала.
 
 
Но девкин крик – и сон весь настежь:
Пожар небось! Война небось!
– Чего содеялося, Настя?
Чего, родимая, стряслось?
 
 
А та – дрожащими губами
Простоволоса и горька:
– Да Сталин помер наш, бабаня!
Да как же мы? Да как же? Как?
 
 
И поднимаясь на приступках,
Сказала бабка в эту прыть:
– Смеяться надобно, голубка,
И Господа благодарить.
 
 
Сказала – и пошла. А девка,
Как бы запнувшись на бегу,
Вдруг вспомнила, что неодета
И что босая на снегу…
 
 
Был март. Большое и весеннее
Стояло солнце у межи.
И дело шло к тому, чтоб сеять,
И дело шло к тому, чтоб жить.
 

Владимир Сидоров

Кем же он был, этот человек, по-прежнему влияющий на жизнь нашей страны, – безжалостным диктатором, сатрапом, узурпатором власти – или гениальным вождём, сумевшим за малый срок перевернуть лапотную Россию, сделав её могучей индустриальной державой? Честно скажу: не знаю. Но вот что рассказала мне матушка Евангелия (Лагопулу), с четырёх лет насельница Горнего иерусалимского монастыря, долгое время служившая в Отделе Внешних связей Московской Патриархии:

Шел 1955 год. По приезде в Москву матушка Афанасия, игумения монастыря и моя духовная мать, задала Патриарху Алексию I вопрос, который ее тяготил в последнее время: «Почему вы распорядились служить панихиды по Сталину? Мы исполняем это распоряжение неукоснительно, постоянно служим, но ведь Сталин был коммунистом, неверующим, марксистом-материалистом… Какая же тут панихида?» Святейший попросил подойти поближе и тихим голосом ответил: «Сталин покаялся». Матушка засомневалась: «Мыслимо ли такое, чтобы такой человек покаялся?..» Патриарх уточнил: «Поверьте, я его исповедовал». Причащал он Сталина или нет, Патриарх не обмолвился, а об исповеди сказал определенно. В подтверждение моих слов могу привести опубликованное Красновым-Левитиным свидетельство, также утверждающее об этом потрясающем факте. Конечно, в те годы это была строжайшая тайна. Патриарх открыл нам ее в личной беседе, а откуда узнал Краснов-Левитин, я не знаю.

Этот эпизод мне кажется настолько важным, что я позволил взять его из моей книги «Страницы души» (2002).

Личность Сталина осталось загадкой, поэтому я не хотел бы навязывать своё недозревшее мнение: пусть каждый сам решает, кем же был настоящий Иосиф Джугашвили – выдающимся политическим деятелем или преступником, обладавшим единоличной властью, уничтожившим миллионы сограждан. Возможно, слишком мало времени прошло для исторической оценки таких фигур…

Каждый год, включив погромче радио, люди в марте ждали перемен, ждали, что Москва-столица, радуя, сообщит о пониженье цен. По дому ходили все на цыпочках, затаив дыханье, не спеша, и на ребятишек шумных цыкали, чтобы те сидели не дыша. Ждали перемен с такою верою… И снижались цены, что скрывать. На пальто шинель меняли серую, покупали тумбочку, кровать… Знали: в жизни многое изменится, потому трудились с огоньком. Беды перемелет чудо-мельница, солнышко заглянет в каждый дом. Ну а время шло послевоенное. Это не забудешь никогда, как творил народ дела безценные, из руин вставали города. И дышалось легче год от года. Силы восстанавливал народ. Было удивительное что-то в том броске стремительном вперед. И вставала Родина родная, ожидая скорых перемен. Люди с огоньком трудились, зная: в марте будет пониженье цен.

Константин Рябенький

Но чувство гордости за свою державу я успел испытать, и оно, затоптанное другими «вождями», всё равно где-то глубоко сидит в моей русской душе. Просматривая журналы «Наш современник» за 1997 год, в № 7 я нашел интереснейшие размышления Владимира Солоухина, в частности, о Вертинском. Мне жаль, что я не могу процитировать многого, но вы найдите и прочитайте – весьма полезное дело. Солоухин приводит неизвестную песню певца, найденную на магнитофонной пленке. Уникальная песня, уникальная запись. Давайте сохраним для истории эту песню.

 

Он

Чуть седой, как серебряный тополь,
Он стоит, принимая парад.
Сколько стоил ему Севастополь?
Сколько стоил ему Сталинград?
 
 
И в седые, холодные ночи,
Когда фронт заметала пурга,
Его ясные, яркие очи
До конца разглядели врага.
 
 
В эти черные тяжкие годы
Вся надежда была на него.
Из какой сверхмогучей породы
Создавала природа его?
 
 
Побеждая в военной науке,
Вражьей кровью окрасив снега,
Он в народа могучие руки
Обнаглевшего принял врага.
 
 
И когда подходили вандалы
К нашей древней столице отцов,
Где нашел он таких генералов
И таких легендарных бойцов?
 
 
Он взрастил их. Над их воспитаньем
Долго думал он ночи и дни.
О, к каким роковым испытаньям
Подготовлены были они!
 
 
И в боях за Отчизну суровых
Шли безстрашно на смерть за него,
За его справедливое слово,
За великую правду его.
 
 
Как высоко вознес он Державу,
Мощь советских народов-друзей.
И какую великую славу
Создал он для Отчизны своей.
 
 
Тот же взгляд, те же речи простые.
Так же мудры и просты слова.
Над разорванной картой России
Поседела его голова.
 

Александр Вертинский † 1957

Матушке России без вождей все равно не жить – были бы они достойны той непомерной ноши, которую взваливают на себя. Пока такого человека нет. Народ истомился ожиданием…

 
Вождя! За родом гибнет род.
«Зачем вам вождь?» – кричат из ада.
Но без вождя любой народ —
Толпа, а если проще – стадо.
 
 
И ложь. И кровь. И пустыри.
Вождя на царственное место!
Но нет вождя. Поводыри —
Они из купленного теста.
 
 
Как в злую засуху дождя,
Село глухое и столица
Ждут настоящего вождя.
И он не может не родиться.
 

Николай Рачков, СПб.

 
Ты говоришь: «Монархия!»,
когда кругом анархия.
Ты призываешь Небо
России даровать
Царя, царя-заступника за души
Православные…
Но, знать, еще не время.
Еще не время знать.
Покуда нет заступника,
Мы будем горько маяться
И многими страданьями
Мы будем обретать
То время, очень светлое,
То время вдохновенное,
Когда дарует царскую
Господь нам благодать.
 

Геннадий Иванов