Текст книги "Территориальное развитие России как ведущего экспортера на глобальных сырьевых рынках"

Помимо субъективного стремления США вытеснить золото из каналов международного обращения как конкурента доллара в качестве мировых денег демонетизация золота имела и ряд объективных причин, обусловленных характером глобализации мировой экономики во второй половине XX в. Эти причины связаны, с одной стороны, с резким ростом производства и еще более мощным (кратным по отношению к росту производства) ростом международного товарооборота, за которыми далеко не успевал рост добычи золота, а с другой стороны – с неизмеримо возросшей ролью государств и межгосударственных институтов в регулировании денежной сферы, опирающейся на использование активной политики денежных властей и широкое применение разнообразных финансовых инструментов, для реализации которых использование денег, основанных на золоте, создавало чрезмерно жесткие рамки. В результате золото и во внутреннем, и в мировом аспектах уже не выполняло функции меры стоимости и средства платежа. Мировые цены на товары (в условиях как фиксированной, так и рыночной цены на золото) фактически уже не реагировали на изменение цен на золото: цены на товары и цены на золото изменялись независимо друг от друга. Так, с 1965 по 1994 г. цены на золото увеличились в 11 раз, а цены на продовольствие – в 2,4 раза, на сельскохозяйственное сырье – в 5,3 раза, на напитки (чай, кофе, какао) – в 3 раза, на цветные металлы (никель, медь, алюминий) – в 2,9 раза (Современный рынок золота, 2004, с. 116–117). При этом государства и межгосударственные институты (как МВФ или Европейский валютный институт) оказались способны эмитировать деньги, которые собственной стоимости не имеют, но успешно служат для определения цены товаров, для выражения стоимости.

Вместе с тем фактически демонетизация золота далеко не завершена. Даже в уставе МВФ нет прямого отрицания роли золота как международного резервного актива: золото государственных резервов превратилось в запасы высоколиквидного товара, который при необходимости может быть легко и быстро превращен в иностранную валюту, или в надежный залоговый актив для получения иностранных займов. Причем эти резервы (при условии хранения в своей собственной юрисдикции) лучше защищены от политических рисков, чем валютные резервы. Несмотря на соглашение о демонетизации золота государства и межгосударственные организации сохранили крупные централизованные золотые запасы. Характерно, что инициатор демонетизации золота – США почти полностью сохранили свой золотой запас. Золото было активно использовано при эмиссии экю (евро) – единой европейской валюты, которая выпускалась и распределялась между участниками валютного союза под залог золота: она передавалась стране после того, как ее центральный банк депонировал в Европейском валютном институте (после 1998 г. преобразован в Европейский Центробанк) одну пятую часть своих золотовалютных резервов. В порядке обеспечения эмиссии общей европейской валюты было депонировано почти 3000 т золота, что повысило его значение в государственных резервах и превратило его, хотя и частично, в эффективно работающий актив (Современный рынок золота, 2004, с. 133–134,166).

В параметаллический период окончательно оформилась система глобальных финансовых рынков и система глобального нефтяного, а затем и нефтегазового рынка, глобальные рынки постепенно пронизали все важнейшие сектора мировой экономики: сформировались глобальные рынки электронной промышленности, аэрокосмической и атомной промышленности, широкой гаммы продукции металлургии, химии и фармацевтики, широкой номенклатуры машиностроения, легкой и пищевой промышленности, проектирования и строительства, авиационных и контейнерных перевозок, услуг связи и массовых коммуникаций, и сформировался глобальный рынок золота-товара как рынок реального золота и как глобальная торговля золотыми фьючерсами и опционами и т. д. Инструментом реализации периода стали крупные транснациональные компании, а также финансовые группы, крупнейшие инвестиционные фонды и банки, технологии массового производства товаров и услуг, самое широкое использование нефти и электричества в производстве и на транспорте, развитие новых технологий и систем сообщений и коммуникаций, а с 1970-х гг. – «новая информационная индустрия» – тесное сращивание в единый сектор хозяйства вычислительных средств, телекоммуникаций и контента, когда информационные технологии распространились во все сферы экономики и общественной жизни и кардинально трансформировали их (Кругман, Обстфельд, 2004; Лоран, 2010; Линдси, 2006; Максаковский, 2010; Михайлов, 2000; Россия на мировых рынках, 2009; Сокольский, 2010; Тапскотт, 1999; Титов, 2006; Экономидес, Олини, 2004).

Для периода характерны периодические масштабные – глобальные – политико-экономические трансформации, связанные с переделом мира, в том числе с развалом четырех монархий, расширением колониальных империй Англии и Франции по итогам Первой мировой войны и их ликвидацией по итогам Второй мировой войны, разделением мира на два блока с параллельным развитием «движения неприсоединения» по схеме «Запад – Восток – Юг»; а по итогам «холодной войны» – захват мировой валютной системой, транснациональными корпорациями и интеграционными группировками пространства бывшего «восточного блока». Возобладала схема международного разделения труда по принципу «вынос производства все расширяющихся групп промышленных товаров в страны – бывшие колонии их сбыт в бывших метрополиях». Далее эта схема трансформировалась в организацию международного разделения труда по принципу «вынос производства промышленных товаров в «новые индустриальные страны». Происходит деиндустриализация Запада, ослабление его роли глобального экономического и технологического лидера. Появились новые полюса экономического роста, прежде всего Китай и Индия, и на этой основе резко обостряется мировая природноресурсная ситуация.

К середине 1990-х гг. мировая экономика во многом приобретает тот единый и многополярный характер, который она имела на пике монометаллического периода своего развития. Вместе с тем по мере ослабления функций золота как мировых денег последовательно усиливаются тенденции возрастания роли государства и, особенно, межгосударственных институтов как необходимых регуляторов денежного обращения и экономики в целом, на фоне развития инфраструктур свободного перемещения капитала в глобальном масштабе, когда наблюдается значительная либерализация денежного регулирования с 1970-х гг. при развитии региональных интеграционных группировок. Развиваются коммуникационно-технологические, институциональные и внешнеторговые предпосылки дальнейшего ослабления доллара, в том числе появляется евро как (первая) валюта-конкурент в качестве мировой резервной валюты.

Резюмируя, можно было бы назвать параметаллический период золотодолларовым в том смысле, что он характеризовался тремя тесно взаимосвязанными трендами: во-первых, становление доллара в конкурентной борьбе с фунтом стерлингов (или английскими попытками предложить в Бреттон-Вудсе новую международную валюту) в качестве мировых денег, эквивалентных золоту; во-вторых, последовательные попытки США по демонетизации золота как конкурента доллара в качестве мировых денег; в-третьих, последовательное усиление роли государственного и межгосударственного регулирования, соответствующих политических и монетарных властей как необходимого условия устойчивого функционирования мировой денежной системы. Заметим попутно, что последнее обстоятельство ставит под сомнение расхожий тезис об ослаблении функций государства в ходе глобализации.

Долговременная, вековая динамика мировой добычи золота в ее макрорегиональной привязке выглядит следующим образом (достоверные данные здесь начинаются с последней трети XIX в., по ранним периодам имеются лишь более или менее достоверные оценки)[1]1
  Рассчитано по: Современный рынок золота, 2004, с. 35, 282; Аникин, 1988, 61, 64.


[Закрыть]:

• всего до открытия Америки в 1492 г. в мире было добыто около 12,7 тыс. т золота, причем за предшествовавшее ему тысячелетие средневековья – только 2,5 тыс. т (главным образом в Средней Азии и в Индии, а в Позднем Средневековье главным источником добычи золота стала Тропическая Африка, куда в XV в. проникли португальцы, продвигаясь все далее на юг вдоль западного побережья Африки);

• в XVI в. мировая добыча составила менее 1 тыс. т, причем Южная Америка дала свыше трети мировой добычи;

• в XVII в. – 1,1 тыс. т, половина из которых поступила из Южной Америки (из Колумбии и Боливии, как и в предыдущее столетие);

• в XVIII в. – 2,2 тыс. т, две трети которых было добыто в Южной Америке (теперь – в Бразилии);

• в XIX в. в мире было добыто 11,5 тыс. т золота – в 1831–1840 гг. Россия дала более трети мировой добычи и сохраняла лидерство до конца 1840-х гг., хотя до середины XIX в. главным золотодобывающим районом мира оставалась Южная Америка; с начала 1850-х гг. рывок добычи произошел благодаря Калифорнии и Австралии, а ближе к концу века – Канаде и Аляске, т. е. Северной Америке;

• в XX в. бесспорным лидером добычи стала Южная Африка и произошел небывалый рост добычи: 1901–1917 гг. – 10,3 тыс. т, 1918–1990 гг. – 77,5 тыс. т, 1991–2000 гг. – 23,8 тыс. т.

Если принять во внимание многообразие не только процессов добычи, но также обращения, перераспределения и присвоения золота в мире, изменения его экономических функций, контроля над этими процессами – прямого и опосредованного, то возникают объективные основания долговременной, вековой периодизации процесса глобализации и выделения государств-лидеров этого процесса для каждого его особого исторического этапа. Если теперь перейти к комплексному анализу международного оборота золота, учесть пространственную динамику и вековую смену лидеров его добычи и организации обращения, а также связать эти факты с развитием глобальных рынков, то можно выделить пять основных этапов долговременной, исторической динамики глобализации мировой экономики На начальном, стартовом этапе глобализации, приходящемся на XV в., глобальным лидером выступала Португалия, которая играла ведущую роль в обороте золота Тропической, а к концу этапа и Восточной Африки, хотя по меркам последующих этапов этот оборот был незначительным.

На втором этапе глобализации, охватывающем XVI в., глобальным лидером выступала Испания, которая вывезла из своих американских колоний в период их покорения несколько десятков тонн золота и серебра, накопленных индейскими цивилизациями, а позже организовала там масштабную добычу не только серебра, но и золота, превратив Южную Америку на три столетия в их главный центр.

На третьем этапе глобализации, в XVII в., глобальным лидером выступила Голландия, сконцентрировав важнейшую часть мирового оборота золота благодаря развитию глобальной торговой и финансовой инфраструктуры.

Четвертый этап глобализации возглавила Англия, которая в XVIII в. контролировала оборот золота португальских колоний, когда Бразилия добывала его больше всех в мире, а в XIX в. сконцентрировала также и основную часть мировой золотодобычи в своих доминионах Австралии, Канаде, Южной Африке.

Наконец, на текущем, пятом, этапе, приходящемся на большую часть XX в. и начало XXI в., лидером глобализации выступают США, располагающие самым большим золотым запасом в мире, осуществляющие хранение значительной части золота, принадлежащего другим государствам, обеспечивающие через свои биржи основную часть заключения фьючерсных контрактов на поставку золота в мире, а также самым активным образом влияющие на глобальную политику в отношении денежных функций золота.

Переход от этапа к этапу знаменовало кардинальное изменение геополитических условий – обычно в результате масштабных для своего времени многосторонних войн (или династических браков), создававшее принципиально новую картину контроля территорий и материально-финансовых потоков, а также предпосылки очередного изменения институциональной структуры мировой экономики. Поэтому переходы от этапа к этапу не вполне совпадают с календарными сменами столетий, но приходятся на их первое двадцатилетие, когда обычно окончательно оформляются и юридически закрепляются геополитические итоги предыдущего столетия.

Мировой рынок как предпосылка и поле развертывания глобализации мировой экономики сложился в XVI в., в результате Великих географических открытий середины XV – середины XVII вв. На первом, стартовом, или подготовительном, этапе глобализации, который приходится на XV в., глобальные рынки еще не могли сложиться, создавались только многообразные условия для их формирования, в том числе технические, организационные, инфраструктурные и финансовые. Португальцы постепенно осваивали западное побережье Тропической Африки, откуда в Европу поступали золото, слоновую кость, местный перец, а также, пока в ограниченных масштабах, рабы.

На втором этапе глобализации – XVI в. – сложилась мировая торговля серебром и «колониальными» товарами. Рынок серебра стал первым «до конца», «буквально» глобальным рынком – цепочки его устойчивых обменов опоясывали с двух сторон земной шар – они начинались в испанских колониях Южной Америки (в Перу, Боливии, Мексике) и заканчивались в Китае, приходя туда и с Запада, и с Востока. При этом серебро много раз переходило из рук в руки при западном (для Китая) маршруте, через Атлантику и Индийский океан, и поступало туда напрямую от испанцев по восточному, тихоокеанскому маршруту. К глобальным рынкам, сложившимся на этом этапе, следует также отнести рынки пряностей и натуральных красителей, шелка и фарфора, слоновой кости, а также рабов, которых вывозили для использования на плантациях и рудниках осваиваемых колоний. В XVII в., в дополнение к глобальным рынкам XVI столетия, сформировались глобальные рынки мехов, сахара, кофе, какао, чая, табака, широкой номенклатуры изделий из черных и цветных металлов бытового и производственного назначения – от железных гвоздей и рыболовных крючков до огромных медных чанов для вываривания сахарного тростника. В следующем, XVIII в. к ним добавились глобальные рынки хлопчатобумажных тканей, хлопка-сырца, а также корабельных товаров – материалов и изделий, необходимых для оснастки и эксплуатации парусных кораблей, начали складываться глобальные рынки фрахта, государственных займов, продовольствия (зерна) и, увы, – опиума. Иными словами, происходил значительный рост номенклатуры и объемов глобальных рынков.

В XIX столетии, в продолжение тенденций XVIII в., глобальными стали рынки продовольствия (не только зерновых), ряда важнейших видов ископаемого сырья, а также наркотиков. Новыми для этого века стали глобальные рынки каменного угля и нефтепродуктов (прежде всего, керосина), проката (прежде всего – рельсов), продукции общего машиностроения (включая судостроение), оружия. Важной особенностью XIX в. является формирование глобальных рынков услуг – фрахта, банковских и других финансовых услуг, услуг связи (телеграфной). На переломе XIX–XX вв. важнейшим фактором развития международной торговли становится вывоз капитала – рынок капиталов стал глобальным самое позднее в последнюю четверть XIX в. Именно вывоз капитала позволил обеспечить реализацию во многих странах мира масштабных инфраструктурных проектов, знаковых объектов глобализации – Трансамериканской и Транссибирской железных дорог, а также Суэцкого и Панамского каналов.

В XX в. окончательно сформировались система глобальных финансовых рынков, а также рынков банковских и страховых услуг, система глобальных рынков биржевых товаров, в том числе нефти, сложились глобальные рынки широкой гаммы продукции машиностроения и электроники, химии и фармацевтики, легкой и пищевой промышленности, изысканий, геологоразведки и сервиса (сервисных услуг); проектирования и строительства, туристических и медицинских услуг; авиационных и контейнерных перевозок, телекоммуникационных и информационных услуг; научно-исследовательских и образовательных услуг; консалтинга и инжиниринга; юридических и риэлтерских услуг и т. д.

Глобальные сырьевые рынки продолжают играть важнейшую роль в мировой экономике и на пороге XX–XXI вв. (Брюне, Гишар, 2012). Производство сырьевых товаров и торговля ими по-прежнему выступают ключевым фактором экономической деятельности в качестве источника валютных и налоговых поступлений, роста доходов и расширения занятости для стран, в которых проживает большинство населения современного мира. Почти четверть мирового товарного экспорта в конце XX в. приходилась на необработанные сырьевые товары (табл. 1.4).

Таблица 1.4. Доля необработанных сырьевых товаров в мировом товарном экспорте (%)

Источник: Составлено по: Можаров, 2010, с. 21.

Исторически сырьевые товары выполняли важнейшую функцию по стимулированию экономического роста. Однако в позднеиндустриальную и постиндустриальную эпоху они (за рядом исключений) не выступают более эффективным двигателем экономического роста – конъюнктура большинства сырьевых товаров (кроме, прежде всего, нефти и газа) десятилетиями характеризуется медленным ростом спроса и снижением реальных цен (Можаров, 2010, с. 16). Одна из причин здесь кроется в снижении удельного спроса, в том, что в типовой структуре затрат западной производственной компании с 1950 по 1990 г. удельные расходы на сырье значительно снизились (как и расходы на оплату труда основных работников), зато пропорционально возросла доля накладных расходов (на организацию сбыта, общехозяйственных и административных), а также доля покупных компонентов (Кох, 2003, с. 293–295).

Более того, несбалансированное стремление к использованию благоприятной среднесрочной конъюнктуры даже нефтегазовых рынков и даже развитыми странами приводит, в конечном счете, к ослаблению внешнеторгового потенциала и экономическому застою. Это явление получило название «голландской болезни» как фиксация негативного опыта Нидерландов по использованию благоприятной для них конъюнктуры энергетического кризиса середины 1970-х гг. путем добычи и экспорта значительных объемов природного газа, что привело к утрате ими позиций в производстве и торговле многих видов наукоемкой продукции. Эта «болезнь» затронула тогда же Норвегию и Великобританию. В 1985 г. в экспорте Нидерландов на машины и оборудование приходилось лишь 16,3 %, а, например, Швеции —42 % (Иголкин, Мотылев, 1988, с. 102–103).

Понадобились срочные государственные компенсационные меры для динамичного изменения сложившегося положения, которые последовали в виде реформ 1982 г. (в Великобритании глубокие реформы были проведены на три года раньше). Правильно и своевременно проведенные реформы дали позитивные результаты. Так, в начале 2000-х гг. в рейтинге «сетевой готовности», оценивающем потенциал готовности экономики и общества стран мира в области информационных технологий и телекоммуникаций, и составляемом Всемирным экономическим форумом, Голландия вошла в первую десятку, с одинаковым показателем со США, пропустив вперед Швецию и Финляндию, но обогнав Норвегию и Великобританию (Колодко, 2009, с. 205, 393). Пример названных североевропейских стран показывает, что активная государственная политика в отношении основных сфер, от которых зависит устойчивое национальное развитие, обеспечивающая реинвестирование (временных) сверхдоходов от сырьевого экспорта в целях диверсификации экономики, является эффективным инструментом устойчивого развития, в том числе и самого сырьевого сектора.

Для богатых минеральными ресурсами развивающихся стран вариацией «голландской болезни» является гипотеза «ресурсного проклятия». По результатам анализа динамики ВВП в 1970-х – 1980-х гг. почти 100 развивающихся стран, эксперты Всемирного банка отметили, что страны с высоким показателем отношения экспорта природных (минерально-сырьевых) ресурсов к ВВП имели за расчетный период значительно меньшие показатели экономического роста, чем страны с низким значением этого показателя. В исследованиях начала 2000-х гг. эксперты Всемирного банка и ЮНКТАД связывали это явление не только с собственно «голландской болезнью», но также и с неустойчивой конъюнктурой сырьевых рынков (особенно для моноспециализированных стран), необоснованной амбициозной промышленной политикой в неконкурентоспособных секторах и проектах, с популистски или иначе политически обусловленным сверхпотреблением, наконец, с неэффективным государственным управлением в силу коррупции и несовершенства государственных институтов (Можаров, 2010, с. 21–24).

Оценка влияния сырьевой специализации на развитие страны должна носить конкретный характер – конкретноисторический, конкретно-политический, конкретно-экономический, конкретно-географический. Она бывает позитивной при развитой диверсифицированной структуре хозяйства, суверенитете над сырьевыми ресурсами и отраслями, использовании доходов от сырьевого экспорта в интересах национального развития, в том числе их перераспределения в пользу конкурентоспособных прогрессивных техно– и наукоемких отраслей и воспроизводства самого сырьевого сектора. Например, в 1985 г. пять основных статей экспорта США в Японию составляли кукуруза, соевые бобы, пшеница, хлопок и уголь; однако это не мешало США иметь в том же году самую высокую долю наукоемкой продукции в промышленном экспорте в мире – около 50 %, превосходя по этому показателю ту же Японию (42 %) или ФРГ (38 %) (Иголкин, Мотылев, 1988, с. 101, 117–118).

Страны «золотого миллиарда» являются, зачастую при прямой поддержке своих правительств и межгосударственных структур, важнейшими производителями широкой номенклатуры сырьевых товаров – хлопка, сахара, зерна, древесины, железной руды и т. д. (Можаров, 2010, с. 17).