Текст книги "Возьми мое израненное сердце"

Бои без правил

 
Который месяц мы с бригадой без зарплаты,
Кругом кричат, что это кризис виноватый,
А кушать-пить нам каждый день охота,
Хоть и сидим уже давно мы без работы.
 
 
Работали на стройке мы с бетоном,
За смену проворачивали тонны,
А после смены – то само собою,
По двести тяпнем, да еще берем с собою.
 
 
Я хоть здоровый – сто кило, и рост два метра,
Того гляди, начнет носить нас скоро ветром,
Но бригадир пообещал нам подработку,
Что хватит, мол, тогда на все, включая водку.
 
 
И вот недавно бригадир меня отправил,
Вы не поверите, на бои без правил!
Сказал: уж очинно силен ты, Сашка,
Не мышцы – сталь, вон, даже лопнула рубашка.
 
 
Загнал, короче, он меня в большую клетку,
Стою в углу, даже не дали табуретку.
Смотрю, амбал заходит, весь в наколках,
И стало как-то в этой клетке мне неловко.
 
 
Ну, угораздила же мать-природа!
Такого прежде я не встречал урода,
Притом огромен, он вдвое меня шире,
А по объему: то как я – четыре.
 
 
Нет, мы в бригаде частенько-то дралися,
Покуда Петька с Ванькой не спилися.
Кулак имею – как головочка ребенка,
Неужто драка – это та же работенка?
 
 
Вокруг я глянул – там сплошь ряды и ложи,
А в них, скажу я вам, сидят такие рожи!..
Порой мелькают между ними женщин лица,
Но плохо вижу их, не успел ведь похмелиться.
 
 
А вот и гонг звенит, амбал к ногам ныряет,
Видать, борец он и приемы знает,
Ну, дал ему ногой с размаху в ухо,
Он и улегся с ходу, прям на брюхо.
 
 
Вот вам в натуре и бои без правил,
За пять секунд его в нокаут я отправил.
Несут призы, меня все поздравляют,
Шумят, галдят и громко музыка играет.
 
 
Шепнул бугру я, мол, пусть чарочку наляют,
Но тут меня уж чемпионом объявляют;
Огромный пояс на живот мне прицепили;
Уж после водку в кабаке мы пили.
 
 
Пятнадцать схваток я провел без поражений,
Бить научился из всяких положений,
Приемы изучаю в стойке и в партере,
Стал очень гибким, уподобился пантере.
 
 
Скоро в Америку поедем, так сказали,
Я тренируюсь по пять часов в спортзале,
Вот так-то, братцы, ныне стал я знаменитым,
Одет с иголочки, и сытый и умытый.
 
 
Зачем я мучился на стройке за зарплату?
Теперь раз в десять увеличили мне плату,
Жаль, что мне раньше про бои не рассказали,
Я ведь три года прожил на вокзале.
 
 
Теперь живу в гостинице приличной,
Там все как надо, и ресторан отличный.
Жениться на москвичке замышляю,
Я парень скромный, по б….дям… не шляюсь.
 

Миниатюры

Игорю Губерману

 
Тебя я, Игорь, очень уважаю,
И в туалете твоих книжек не читаю,
С тобой по рюмочке выпить я мечтаю,
Не будет водки, так хотя бы чаю.
 

Ах ножки эти…

 
Ах, бедный Саша Пушкин, он не мог,
Сыскать в России пары стройных ног,
Да, в годы оны не был интернет,
И ЮЛЯ родилась лишь через двести лет…
 

Высоцкому

 
Когда ты, повинуясь злобной доле,
Уснул, чтоб не проснуться боле,
Я плакал сердцем и душой,
А ты в них пел, Высоцкий мой…
 

Админу

 
Ну, здравствуй, уважаемый админ!
Известно, ты – наш бог и господин,
Уж целый год кайфуем мы на сайте,
Недавно, правда, побывали мы в «офсайте»,
Впредь попросил бы не шлепать нас так больно,
Ты лишь предупреди – мы посидим спокойно.
Наш форум уж совсем большой ребенок,
А ведь недавно только вылез из пеленок,
И тысячи людей привлек он на «смотрины»,
На то имеются достойные причины.
Толпа народа, сойдясь на местный форум,
Узнала весь представленный здесь кворум:
Рассказы авторов и стихи Поповой,
А также кучки молодежи новой.
(Простите те, кого не помянул,
Я в список пользователей не заглянул),
И, разобравшись, радостно вздохнула:
Все эти люди – наши, из Кагула!
А как вам постоянный форумчанин,
Что прячется под кличкой «Кагульчанин»?
Технарь-универсал – от бога,
Пусть будет доброю его дорога.
Но, обращаюсь я опять к Админу:
Работай больше не выпрямляя спину!
Спасибо вам за труд и беспокойство,
Решение проблем любого свойства,
Будьте уверены – мы вас не предадим!
А также знайте – в обиду не дадим!!!
 

«Наверно, мир сошел с ума…»

 
Наверно, мир сошел с ума…
Такая женщина! одна…
 

Песенка демона

 
Нет, не заманишь меня в рай небесный,
В родном аду же стало вдруг так дико,
Скажите, ангелы разве сравнятся ликом,
Пусть и с земной, но женщиной прелестной?!
 
 
Когда на Землю ночной спустился полог,
Я отправляюсь к грешнице земной,
Пусть демонической любви изведает со мной;
Мой путь к ее жилищу был недолог.
 
 
Хоть выбор свой я сделал не случайно,
Ее нашел средь тысячи подобных,
Стоп, объяснений не хочу давать подробных, —
Добра, красива, и слегка печальна…
 
 
Вхожу я в форточку. Постель, чу – тихое дыханье,
Под одеялом фигурка в уголочке,
Тут, понял, дочь ее, прелестный ангелочек,
Распознаю девчоночьих духов благоуханье.
 
 
Что-то лохматое бросается… О, силы ада!
…Навстречу мне так грозно! Это пес!
«Угомонись!» – шепчу. И черт его унес
К его лежанке. Пусть поспит. Оно мне надо?
 
 
В соседней комнате – ОНА. Вся разметалась,
Спит беспокойно, и неровно дышит,
Шагов моих, конечно же, не слышит,
С ней все понятно: одиночество, усталость…
 
 
Я осторожно сбросил одеяло…
Это ведь чудо, как она прекрасна!
Уверился: пришел я не напрасно,
За одеялом тянется рука – интимно-вяло.
 
 
Ладонью я провел над головою,
Все – она в трансе, улыбается во сне,
Теперь мечтает о любви и о весне.
Ах ты, красотка, что я сделаю с тобою!
 
 
Я поцелуями покрыл ей плечи, руки,
И губы дивной красоты я целовал,
По телу чувственный прокатился вал,
Довел я женщину до сладчайшей муки!
 
 
А говорили что любовь – греховна,
Всю силу демона я в нее вложил,
Как раньше-то без женщины я жил?
Теперь одно скажу: любовь – она духовна!!!
 

Имениннице. Акростих

 
Незнакомка с обаятельной улыбкой,
Ах, вам скажу я, в ней особенная стать,
Такой увидев ее: гордой, статной, гибкой,
Амур свидетель, захотел ей другом стать.
Любовь, быть может, только зарождалась,
И весь в надежде, что еще все впереди,
Я сердцем чувствовал, что и она заждалась,
Да, – слышал зов ее, – скорей ко мне приди!
А может, это все мне показалось,
Надежды чаянье сердца моего…
И вот оно разлукой горькой сжалось,
Любви не дав созреть… и – больше ничего…
Открыт для радостей любви как прежде,
Версаче роскошью я платья ослеплен,
Ах, как быть с ней, проснувшейся надеждой?
{(Да – дружбе нашей! А любви уж – тлен)}
 

Ей же. (Как бы от ее имени)

 
Нет мне ни сна, ни прежнего покоя,
Встаю чуть свет и поздно спать ложусь,
Уже едва я на ногах держусь…
Смятенье правит бал в моих покоях.
 
 
Так кто он? Ангел, спустившийся с небес?
Могущий пробудить сокрытые желанья,
Злой искуситель, несущий лишь страданья,
Или – о горе мне! – из ада вставший бес…
 
 
«Позвольте, нет, оставьте, не хочу,
Мне дорог прежний мой жизненный уклад,
Не соблазнит меня ни человек, ни клад», —
Готова я кричать, но я, увы, молчу.
 
 
А что же сердце? Неужто врет оно?
Уставши от измен и от страданий,
И как мне быть, солидной взрослой даме?..
…Воспоминания пьянят, как доброе вино…
 

Личное

Дочери к девятилетию

 
Daughter’s birthday.
Mother, daddy, boys and girls,
We are joyful – аж до слез,
What the day is it today?
Our daughter’s ninth birthday.
 
 
Pretty girl – my little daughter,
Would you like to have a lot of
Presents, gifts, a pleasant doll,
And with friends a lovely stroll?
 
 
Gifted girl makes pranks and joy,
Let us follow her enjoy,
Let us dans and sing a song,
We are happy so long.
 

With best withes from Dad

5/12/1996

Дочери

 
Валерия, тебе уже шестнадцать,
Так повзрослела ты, доченька моя,
Я пожелать тебе хочу сто двадцать,
Ну а не хватит, от себя добавлю я.
 
 
С восторгом за тобой мы наблюдаем,
Несется время, не прекращая бег,
Ты выросла хорошим человеком,
Шагнули вместе мы в двадцать первый век.
 
 
Отец и мама все эти годы рядом,
Надежды, чаяния, заботы и мечты —
Все на троих, и знай, не забываем,
Что в этом мире наше счастье – ТЫ!
 
 
Живи, учись, люби и будь здорова,
Шагай смелей по жизни, верь судьбе,
Надейся на себя и веруй в Бога,
Пусть улыбнется счастие тебе.
 
 
Дочурочка, тебе уже шестнадцать,
Совсем уж взрослая девочка моя,
Я пожелать тебе хочу сто двадцать,
Ну а не хватит, от себя добавлю я.
 

5.12. 2003.

Сыну

 
Артем, тебе сегодня двадцать восемь,
Но согласись, это совсем еще не осень,
Я бы сказал, что всего-навсего весна,
Наверно, ты еще летаешь в своих снах.
Сложилось так, что мы с тобой давно в разлуке,
И не пожмем мы в этот день друг другу руки,
Но знай: ты в моем сердце – навсегда,
Года ж и расстоянья – ерунда.
Я пожелать тебе хочу, мой сын Артем,
Чтоб в твоей жизни было все путем,
Здоровья – главное, и благополучия,
Ну и всего, чего желают в таких случаях.
Твои красавицы – жена Катюша,
Ну и, конечно, дочурка Ксюша,
Пусть тебя радуют долгие года,
Желаю быть вам вместе рядом навсегда!!!
 

30/1/2009

Сестре

 
Мы с тобой никогда не встречались,
Не сидели за общим столом,
Под семейного древа стволом;
Да и годы так быстро промчались…
 
 
Мы с тобою, сестра, одной крови,
Знаю лишь, что Светланой зовут,
Где сейчас свой находишь приют?
Под каким проживаешь ты кровом?
 
 
Наш отец был заметный мужчина,
Между делом знал в женщинах толк,
Не сказать, что имел он их полк,
Но влюблялись, и не без причины.
 
 
Взгляд имел он зовуще-запретный,
Тот, что женщин безоглядно влечет,
Выражал им восторг и почет,
Дым пуская в глаза сигаретный.
 
 
Его сын был рожден в первом браке,
Он так сильно о сыне мечтал,
Жаль, жену свою не почитал,
Был ревнив он и слушал все враки.
 
 
Во втором родилась ты, Светлана,
Стал тебе он прекрасным отцом,
И ходил, словно гусь, молодцом,
Дочь была и мила и желанна.
 
 
Дети выросли в семьях – раздельно,
Редко видел их гордый отец,
Сын женился; и дочь под венец
Увели; время не беспредельно.
 
 
«Вас с сестрой я хочу познакомить, —
Мне отец как-то с болью сказал.
Мы как раз миновали вокзал, —
Вот и денег решил сэкономить.
 
 
Я хочу вас представить друг другу,
С этой целью я строю здесь дом,
Все своими руками, трудом,
Жизнь пойдет в нем по новому кругу.
 
 
Приезжайте, детей привозите,
Я ведь внуков еще не видал,
С вами вместе не пил, не едал,
Через год вы ко мне позвоните».
 
 
Год прошел, и другой, следом – третий,
А отец наш зарылся в делах,
Шли они и не ох, и не ах,
Наступила пора лихолетья.
 
 
Я так страстно желал этой встречи,
Дед и внук родились в один день!
Вот и с прошлого снимется тень,
Едва внук стиснет деда за плечи.
 
 
Но судьба все проекты смешала,
Телеграмма: ваш умер отец…
Крест могильный, стесненье сердец,
И отцова вдова, что меня утешала.
 
 
Но я знаю, что есть в этом мире,
Человек, что зовется сестрой,
Боже, с ней ты мне встречу устрой,
Восхвалю тебя в радостном пире!
 

Памяти близких…

Прерванный полет

 
В полет учебный устремлен был МИГ,
Мотора мощь глотала километры,
В подкрылках дико завывало ветром,
Судьба отсчитывала им последний миг…
 
 
И несся самолет, пронзая высь,
Пилоту двадцать три, совсем мальчишка,
Второй ему по возрасту братишка,
В кабине перегрузки, что держись!
 
 
Стерпели люди, не выдержал металл,
МИГ птицей раненой на землю упал…
Умчались к звездам души храбрецов,
Достойны памяти дедов своих, отцов.
 
 
Ничто не изменилось в мире внешне,
Лишь слезы матерей героев безутешны.
 

Ты говоришь…

 
Ты говоришь, что горе разное бывает,
Страшней всего, конечно, смерть детей,
Ведь мать такое никогда не забывает,
Печаль ее не выпускает из когтей.
 
 
А я «всего лишь» схоронил супругу,
Но боль тупая сжимает мне виски,
И сердце жжет огнем, гоняя кровь по кругу,
Что жить не хочется от горя и тоски.
 
 
Всему виною… восприимчивость поэта,
Ведь он чувствительнее прочих в сотню раз,
Прости, что говорю тебе об этом,
Пусть стих заменит десятки лишних фраз.
 

Памяти Натали…

 
Ты вернешься.
Ты вернешься… барашками облаков
Вместе с шумом морского прибоя,
Без телесных и прочих оков
Ветром в раму ты вломишься воя.
 
 
Ты разбудишь нас – солнечным лучиком,
Ароматом цветочной волны,
Ты вернешься к нам – самая лучшая,
Светлой памятью души полны.
 

«Я много лет, друзья, прожил с Натальей…»

 
Я много лет, друзья, прожил с Натальей,
И каждый день велись у нас баталии,
Я все их проиграл, но вы не будьте строги:
Зато на голове моей не появились роги.
 

Бреду порой…

 
Бреду порой я сквозь толпу людскую,
Невольно в женщинах ищу знакомые черты,
Я помню ведь тебя живую такую,
И вдруг мне кажется, что мне навстречу – ты!
 
 
Но приглядевшись, я спешу от наваждения
Освободиться, хоть и очень жаль,
Хожу потом как пьяный, целый день я,
А твое имя внесено в святой скрижаль.
 

Июнь, шестое

 
Июнь, шестое, тишь, и на дворе – шабат,
Но в голове моей звучит, гудит набат!
Ты ушла в Зазеркалье, ранним утром, одна,
Чашу боли, Наталья, мы испили до дна…
А назавтра вернулась, воплотившись в других,
В тех, тобою спасенных; всего семеро их…
И еще повторю я, что было их семь!
Ведь могло их сегодня и не быть совсем….
 

Боль

 
Раз – и вдребезги наши с тобой мечты,
Из безвременья нынче смотришь ты,
На нас с высоты.
 
 
В моем сердце застыла тупая боль,
Незавидная мне досталась роль,
А «вдовец» – как на рану соль.
 
 
Ты уже не вернешься, хоть волком вой,
Четверть века мы прожили с тобой,
И теперь… я один… сам не свой.
 
 
Ты была мне по жизни главный приз,
Я любил исполнять твой любой каприз,
А судьба нас кидала то вверх, то вниз.
 
 
Очень жаль, что нельзя повторить все вновь,
И кричать на весь мир про свою любовь,
Охладела в жилах кровь.
 
 
Дочь растили мы с тобой шутя,
И резвилось счастливое наше дитя,
Счетчик жизни легко вертя.
 
 
Дочка выросла, у нее жених,
Все, как я погляжу, хорошо у них,
Внуков, дай им бог, народят твоих.
 
 
Ты ушла, я остался, я должен жить,
Нашей памятью, милая, дорожить,
Больше чувств мне не обнажить.
 
 
Лишь мгновенья ловлю я, едва дыша,
Когда крыльями своими шурша
В мою душу влетает твоя душа.
 

Скорбь

 
Надгробная плита, излом гранита,
Последняя межа, разрывы нитей
Что связывали нас; объятья смерти
Вдруг вырвали тебя из жизни круговерти.
 
 
Да, лучшие из нас уходят рано,
В сердцах оставшихся кровоточат раны.
Ты в памяти моей останешься навек,
Любимая супруга, родной мой человек.
 

У гадалки

 
Однажды ты отправилась к гадалке,
В районе нашем самой лучшей – Алке,
Сказали: дорого берет, да правду скажет.
Уж очень ты хотела знать, как карта ляжет.
 
 
Ей деньги, доллары, две сотни протянула,
На них гадалка даже не взглянула.
Раскинув карты, усмехнулась почему-то,
Пробормотав: ну что ж, бывает, фу ты, ну ты.
 
 
И вслух: «Вот ты пришла, красавица Наташа,
Вся жизнь семейная передо мною ваша:
Дорогу вижу, но не вижу я тюрьмы,
Не будет вам несчастий и сумы.
 
 
Нет тут мужчины, да и женщин нету,
Зачем пришла? Так, выбросить монету?
Сие впервые вижу я за много лет:
Меж вами счастье и раздоров нет».
 
 
Гадалка карты вновь потасовала,
Глаза подняла, поглядела шало,
«Небось, решила, что гуляет муженек?
Так будь спокойна, он только твой конек.
 
 
А хочешь знать ты все, снимай колечко,
Небось, не дрогнет твое женское сердечко?»
И, карты отложив, та так взглянула,
Что сердце дало сбой и чуточку качнуло.
 
 
Взяла ладошку, внимательно глядела,
«Смотри, – сказала, – тут такое дело,
Из наших ты, и колдовская в тебе сила.
Теперь ты знаешь больше, чем просила.
 
 
А деньги забери, колечко тоже,
Ведь со своих-то брать вроде негоже,
Забудь про все, что слышала сейчас,
Пока не время, настанет еще час…»
 
 
Домой вернулась ты как будто пьяна,
Посуду стала вымывать так рьяно,
Что я решил: оставлю-ка в покое,
Откуда знать мне, что с тобой такое.
 

Володе, «белому» магу

 
Ушел из жизни светлый маг и человек,
Он многое успел за свой короткий век,
Среди своих он просто Влади-мир,
Таким как он гордиться может мир.
Чужое горе, боль людскую разбирая,
Он несомненно удостоен будет рая,
Столь многим он помог, себе ж не смог,
Болезнь тяжелая, увы, свалила с ног…
Ушел от нас во сне, и это божий дар,
Хотя для близких его смерть – удар.
Земля пусть будет пухом, спи, наш друг,
Но кажется, поблекло все вокруг.
 

Пародии

«Лепестки наших душ вдруг устроили вьюгу…»

 
Лепестки наших душ вдруг устроили вьюгу
Разметая покой, разгоняя печаль,
А слова все летят за надеждой по кругу,
Унося нас в мечтах в бесконечную даль…
 
 
Не унять нам с тобой этот танец блаженства,
Чувств уснувших сердец закружил хоровод,
И мелодия сна унеслась в совершенство,
Нам букет облаков подарил небосвод…
 
 
Примем мы этот дар и все капли сомненья
С лепестков наших душ он слизнет языком,
Искупаемся мы в океане горенья
И по лунной дорожке уйдем босиком…
 

Поэт Н. Бодрова.

Пародия: от А. Савчука

 
Стужа наших сердец вдруг устроила вьюгу,
Ветер в душу проник, разметав лепестки,
Он из сердца возник, этот ветер тоски,
Вот и носит он спящие чувства по кругу.
 
 
Небосвод Подмосковья дарит нас облаками,
И в объятьях блаженства кружим мы хоровод,
В поисках совершенства блуждает народ,
Мы ж мелодию сна отобьем кулаками.
 
 
Несмотря на мороз, ходим мы босиком,
Суждено утонуть нам в океане забвенья,
Но вначале – увидим мы в ложке горение,
И дорожку насыплем и слизнем языком.
 

«Хочу спросить тебя, а мне ли ты писал?..»

 
Хочу спросить тебя, а мне ли ты писал?
Меня ль просил, смотрел ты на меня ли?
А может женщины другой лица овал
В минуты те глаза твои искали…
 
 
Шептал: Молю… Прошу… Прощаться погоди…
Совсем не мне… и я ошиблась горько
И нежное… Ты мне нужна… Не уходи…
Не мне ты говорил… придумала… и только…
 

Наташа Бодрова.

Пародия: от А. Савчука

 
И снова ночь без сна; терялся я в догадках,
Наутро понял: это вновь не обо мне…
И так обидно стало на душе, так гадко,
Что захотелось оказаться… на луне.
 
 
Там женщин нет! Пока… Вам душу не тревожат
Их шепот и улыбки; сплошь глушь и тишина…
Но все ж и там, боюсь, случиться вскоре может,
Взгляну в иллюминатор: а там идет… она…
 

«Красивые стихи пришли ко мне в ночи…»

 
Красивые стихи пришли ко мне в ночи.
Я оглянулась, но не вижу Музу, Музу.
А значит, шар не попадает в лузу,
Поэзия к утру – огарок от свечи.
Покой уму ищу в движении планет,
Но страсть дает размер Луны великой,
И становлюсь я существом двуликим,
Одновременно говоря и да, и нет.
 
 
Молчанье – золото. Сомнительный итог.
А доктор-время медленно, но лечит,
Снимая груз, упавший мне на плечи
Соломинки судьбы скирдуя в прочный стог.
 
 
Я в ожидании слияний всех побед
Над лживой подлостью и властью страха.
Пусть будет мой триумф началом краха,
А крах любви пустой – кольчугой от всех бед…
 

Наташа Бодрова.

Пародия: от А. Савчука

 
Ты не играй в глухой ночи в бильярд,
ведь очень сложно там увидеть Музу,
она, родная, промахнулась в лузу!
а при свечах не видно и на ярд.
 
 
И в полнолуние на небо не гляди,
тут ведь не только двуликим можно стать,
и от чудовищных страстей устать;
надеюсь, с этим у тебя все впереди.
 
 
Ты проживешь, я знаю, тыщу лет,
а то и больше, такого ожидая!!!
побед над подлостью; надежду дай, а…
лишь у тебя сомнений в этом нет!
 

«Я больше не звоню ему. Не стоит…»

 
Я больше не звоню ему. Не стоит.
Он дал мне столько холода тем летом,
Что можно было Арктику надстроить,
Что можно было заморозить всю планету.
 
 
Я больше не пишу ему. Не надо.
Он научил меня, как стать циничней.
Он показал на дверь чужого ада,
И я брожу там. Мегабезразлична.
 
 
Я больше не ищу его. Зачем мне?
Так и не понял слов – ни шепота, ни крика.
Я даже не ищу ему замену.
Я стоптана, исчерпана, безлика.
 
 
Мир умер. Я брожу по парапету.
В попытках рвать саму себя на части,
И сжаться в ком, и заорать в чужое небо:
«Я больше не ищу тебя! Ты счастлив?»
 

Н. Бодрова.

Пародия: от А. Савчука

 
Не поддавайся холоду. Не стоит.
Холодной женщиной прибавится ведь мир,
Зачем нам это? Арктику достроить?
Мужик тот – льда кусок. Размерами в Памир.
 
 
Больше не строчки не пиши ему. Не надо!
Будь же цинична в меру и горда!
Чуть не шагнула ты во врАта ада,
Но вовремя вернулась в города.
 
 
Кричи мужчинам этим… да что толку?
Не понимают ведь ни слова и ни крика,
Скорей твой крик понятен станет волку;
В паденье вниз, увы, достигла пика.
 
 
Идешь по парапету вдоль бордюра,
Не любит, значит, вот и вся недолга,
Какая все же, блин, была ты дура,
Теперь вот поумнела. А надолго?
 

Тесей и Минотавр

 
Мой минотавр в ночи не пьёт со мной вино.
Не курит молча, вероятно, не привык.
В легендах древних человеком быть дано,
По сути жизни всей, он всё же ярый бык.
 
 
Он хочет точно знать, когда же мой финал,
Ведь лабиринтов я немало исходил.
Но погоди, мой друг, я жизнь не всю узнал,
Да и вино своё не всё ещё допил…
 
 
Закрыл глаза я, но он в душу заглянул
Для минотавра вход в неё всегда открыт.
Мой ангел жизни ему руку протянул
И Ариадна вдруг заплакала навзрыд…
 
 
Я не просил тогда пощады у богов,
Я сердцем чуял, что меня он не убьёт.
Едва покину я его ночной покров,
Он в одиночестве стакан вина допьёт…
 

Наташа Бодрова.

Пародия: от А. Савчука

 
Да уж, пожалуй, не каждому дано,
Такое виденье, скажу без закавык,
Астерий – Минотавр – с Тесеем пьет вино?
Тогда уж точно он славянский бык.
 
 
Так кто споил Быка, неужто Ариадна?
Влюбленная в Тесея дочь критского царя…
О женщина, каверза, будь она неладна,
Финал здесь страшным будет, понял я.
 
 
Еще Бык воскурил (уверен, что наркотик,
Что Ариадна подсыпала в табак),
И стал наш Бык столь нежным, будто котик,
А лабиринт вообще похожим на кабак.
 
 
Бык ведь задумывал Тесею там финал,
А вот уж дудки, лабиринтов тот знаток!
С успехом Минотавру Тесей подбил фингал,
Потом ушел, пустив по нити электроток.
 
 
Бык плохо видеть стал, пошел за ним наощупь,
Рукой схватился он за пламенную нить…
Тут коротнуло так, что Бык попал… как в ощип,
Короче, помер он, и дух из него – фьить…
 
 
Нить Ариадны… прекрасная принцесса
Спасла Тесея, вручив ему судьбы клубок,
Но подлый негодяй сорвался с брачного процесса,
Дионису подсунул Ариадну он под бок…
 
 
Историю сию мне рассказал Тесей,
Но и сегодня я не знаю правды всей.