Текст книги "Даниэль бен Ашер. Последняя надежда. Том 2"

Ассоль отдала девушке пять двухграммовых слитков.

– Слитки австралийские, но ведь у тебя, кажется, есть знакомая в госбанке?

– Не беспокойся, Ассоль, Лина Кантонистова всегда непрочь немного подзаработать. Я всегда твоё золото у неё меняю – пять процентов и никаких вопросов.

– Отлично, тогда вот возьми и поменяй ещё пять для меня лично. Плант, ты проверишь и зарядишь наши «уоки-токи» [walkie-talkie – карманная радиостанция]. Я надеюсь, цифровые аудиоскремблеры, [scrambler – шифрующее устройство] которые ты в них вмонтировал, в порядке?

– Конечно, что с ними сделается.

– Всё-таки проверь, пожалуйста, убедись, что обычный приёмник выдаёт вместо речи только шум.

– Сделаю, не вопрос!

– Кроме того, будешь помогать мне в других делах, не связанных с подготовкой к акции. Внимание всем! Кроме порученного, все члены декады, за исключением Магнето, должны усердно отрабатывать упражнение «метание молота в цель». На выполнение акции пойдут девять товарищей, включая меня. Магнето останется наблюдателем в стане врага. Когда всё будет готово, время проведения определим так: это должно быть начало или середина смены Магнето, в это время должна наблюдаться минимальная активность полиции и, в третью очередь – минимум пробок на дорогах. Следующее собрание проведём ровно через месяц. Связь – как обычно, через ящик. Если кому понадоблюсь срочно, то меня с высокой вероятностью можно будет найти в моей любимой балетной студии – по понедельникам, средам и пятницам с часу дня до восьми вечера. На этом всё, расходимся как обычно – по одному.

Глава 8. Заявление пропавшего.

Шестнадцатого ноября 2052 года Марта встречала на Ярославском вокзале 043-й из Хабаровска. Поезд пришёл вовремя – в одиннадцать ноль три. Девушка бегом бросилась к двенадцатому вагону. Елена стояла на платформе у двери, провожая пассажиров. Вид у неё был как у невыспавшейся студентки, – она явно клевала носом.

– Здравствуйте, Елена, вы меня узнали?

– А… это вы, госпожа Локсли… не поймала вас мафия?… Я очень рада…

– Поразительно, неужели вы помните всех пассажиров?

– Помню… рейсов за десять помню… а что?

– Я бы так не смогла, зайдём внутрь?

– Да… лучше зайти…

Они зашли в рабочее купе проводника, и Марта заперла за собой дверь.

– Я принесла то, что обещала и ещё маленький презент. Снимайте трусики.

– Трусики?! Это что – шутка такая? – удивилась Елена и от неожиданности даже проснулась.

– Нет, Леночка – это называется конспирация. Я вам купила в подарок недельный набор трикотажных трусиков. Производство – Великороссия, Иваново, не китайский ширпотреб. Товар имеет сертификат «ВК». [национальный сертификат «высшее качество»]

– О, даже так! Спасибо.

– Вот, наденьте сейчас эти, на которых написано «суббота», сегодня ведь суббота, не так ли?

– Суббота…

– Обратите внимание на карманчик на молнии, расположенный с внутренней стороны на лобке – сама пришивала. А в него мы положим вот это.

Марта достала десять купюр по десять тысяч, пересчитала их на глазах повеселевшей проводницы, свернула, положила в кармашек и застегнула молнию.

– Надевайте, Лена, и никто этого не найдёт.

– Здорово вы всё придумали. С вашими талантами в разведке надо работать.

– «Грин уолд» – это почти то же самое. Как ваш датчик температуры, починили?

– Московские ремонтники часа три возились, но всё-таки нашли, в чём дело. Сказали: на проводе не было кембрика, – вот он и отвалился от тряски.

– Да, кембрика не было, я ведь сама его сняла, когда отломала провод. И что, к вам были какие-нибудь претензии?

– Нет, всё прошло гладко, мне даже в приказе по хабаровскому отделению «Дальневосточной железной дороги» благодарность объявили: «За чёткое и профессиональное выполнение должностной инструкции в аварийной ситуации». Пока я проверяла буксы, прибежал помощник машиниста и, узнав в чём дело, сказал, что его шеф так и подумал: «Не пассажиры сорвали стоп-кран, тормозила проводница и сделала это очень грамотно».

– Отлично, вы действительно были на высоте и благодарность получили вполне заслуженно. Так я пойду, не буду вас отвлекать своей болтовнёй.

– Да, Марта, идите, а то сейчас поезд утащат в парк, всего вам самого доброго.

– До свидания, Лена, может быть – ещё увидимся.

Марта ушла, а Лена переодела трусики, и как только она натянула колготки и поправила форменную юбку, в дверь купе кто-то постучал.

– А, это вы, шеф, что-то случилось?

– Посылки перевозите? Ай, ай, ай! Ведь это запрещено!

– Шеф, какие посылки, бог с вами!

– Я всё видел, к вам заходила девушка, не пассажирка с нашего поезда, она со стороны вокзала прибежала и ушла только что, причём одна – значит, никого и не встречала. А зачем, спрашивается, она приходила – забрала свою посылку, или, может быть, наоборот, – оставила посылку? Может быть, обыск сделать?

– Шеф, ну, что вы за человек, право слово. Нельзя же в каждом видеть китайского шпиона! Знакомая она моя, трусики для меня купила и принесла – вот, посмотрите!

Лена открыла коробку с трусиками.

– Не китайские – наши, в Хабаровске таких не достанешь!

Начальник бригады смутился и не стал копаться в женском белье.

– Ладно, Лена, простите. Замнём для ясности?

– Замнём!

* * *

Уже две недели Александр Суминский скрывался на конспиративной квартире. Его коллеги из «Вектора», не получив никаких вестей от своего шефа, подали заявление на розыск пропавшего без вести. Полиция легко выяснила, что из Хабаровска Суминский выехал, а в Москве в забронированном номере гостиницы так и не появился. Тщательный просмотр записи с камеры видеонаблюдения, установленной в начале перрона, к которому подошёл хабаровский скорый, также не выявил его прибытия на Ярославский вокзал. Была допрошена проводница десятого спального вагона, в котором ехал пропавший. По её показаниям выяснилось, что от Суминского остался чемодан, но ни денег, ни документов, ни каких-либо электронных устройств в нём не оказалось. Проводница сообщила, что с учёным ехала девушка, молодая вполне безобидная девушка лет восемнадцати, которая предъявила австралийский паспорт на фамилию Локсли, однако имя проводница не запомнила. Запомнила только то, что девушка в совершенстве владела русским и говорила без акцента. Поиск по гостиничным базам данных по всей Великороссии дал такой результат: некая Марта Локсли останавливалась в Хабаровской гостинице «Ерофей», улица Станционная, дом два, как раз перед отправлением того самого поезда. Никакой брони ни в московских гостиницах, ни в гостиницах других городов на это имя обнаружено не было. Значит, эта Марта Локсли исчезла вместе с Суминским, и полиция заподозрила её в похищении. Однако оставалось непонятным, каким образом она смогла это сделать, – вокзальный сканер не показал в её вещах никакого оружия.

* * *

Поздним утром в квартире известной ведущей новостей канала «Пульс Москвы» симпатичной девушки двадцати шести лет Каролины Заокской раздался звонок в домофон.

– Кто там? – туго соображая спросонья, спросила она.

– Лина, это я, Рейнальдо, открывай.

– Поднимайся, благороднейший дон Пенья.

Когда парень вошел, Каролина сразу заупрямилась:

– Я сегодня работаю, мне нужно подготовиться.

– Приветствую тебя, моя королева!

– А ты чего не на работе?

– Сегодня я взял отгул, и водителей развлекает другой ди-джей.

– Надеюсь, он работает под своим ником?

– Сегодня под моим, если в эфире не Вербатим, то, как говорит начальство, дальнобойщики сразу меняют волну. Да пусть, мне не жалко, он парнишка исполнительный, я дал ему список песен, он их поставит, а трындеть не будет совсем. Так даже лучше – все думают, что я на работе, а я у тебя…

– Сегодня «ты у меня» не выйдет, говорю же – мне надо привести себя в порядок, я же не на радио работаю.

– А как насчёт свеженькой сенсации?

– Ты что, жареный материал притащил? Давай показывай!

– Ну, вот! На это у тебя время есть! А на личную жизнь?

– Личная жизнь у нас с тобой будет завтра! Что за материал, какого характера?

– От пропавшего учёного и предпринимателя – видео-заявление.

– От какого учёного? Неужели от Суминского?

– От него, родимого, от него!

– Ну, давай же! На каком носителе? Пенья – ты чудовище! Ну, что ты стоишь – руки в брюки?! Быстро выворачивай карманы!

Девушка вцепилась в Рейнальдо и, запустив руку в карман его штанов, вытащила оттуда SD-карту.

– Это?

– Оно! Два к одному, 4096 строк, качество нормальное.

Девушка, сгорая от нетерпения, вставила карту в компьютер.

«Здравствуйте, уважаемые дамы и господа. Я, Александр Амарчевич Суминский, обращаюсь к российской и мировой общественности с этим видео-заявлением.

Первое. Меня не похитили, меня никто не удерживает насильно, я жив и здоров, но по причинам, о которых я скажу чуть позже, я вынужден скрываться и прятаться у моих друзей.

Второе. Мне удалось сделать сенсационное открытие в области медицины, и не только сделать открытие, но и синтезировать препарат, который излечивает рак в восьмидесяти процентах случаев, даже без оперативного вмешательства. Коммерческое название препарата – «неорелигатор».

Третье. Мне и моим коллегам удалось разработать промышленную технологию получения препарата, построить коммерческое предприятие по его производству и довести стоимость курса лечения до приемлемого уровня. Препарат прошёл клинические испытания на базе Хабаровской краевой онкологической больницы. В ближайшее время закрытое акционерное общество «Вектор» должно было получить лицензию на производство «неорелигатора» для широкого рынка.

Четвёртое. Не знаю кто, но кто-то очень могущественный и связанный, видимо, с медицинской мафией, был сильно раздосадован нашими медицинскими и коммерческими достижениями. Меня пытались похитить, возможно, с целью физического устранения. По дороге в Москву, на станции Иланская, на меня было совершено вооружённое нападение. И только благодаря помощи неизвестного мне лица, мне удалось вырваться из лап бандитов. В результате действий неизвестного друга, бандиты были выведены из строя, а мне удалось запрыгнуть в свой уходящий поезд.

Пятое. Понимая, что мафия не оставит попыток уничтожить меня и мой бизнес, я обращаюсь к нашему президенту Андрею Николаевичу Котову и прошу его выступить гарантом моей безопасности. Взамен я предлагаю государству выкупить принадлежащий мне контрольный пакет акций ЗАО «Вектор», который составляет восемьдесят процентов всех акций предприятия. Вместе с этим пакетом я согласен передать все права на производство «неорелигатора» государству. Со стороны государства договор о купле-продаже должен подписать президент, так как я никому больше не доверяю. Условия сделки можно обсудить с моим адвокатом Яном Игнатовичем Берновым. Сразу хочу сказать, что адвокат не знает моего временного места проживания, и нападать на него бессмысленно.

И, наконец, шестое. Сделка состоится, если покупатель гарантирует сохранение рабочих мест и своевременную индексацию зарплат сотрудникам «Вектора», а также выплату причитающихся дивидендов держателям остальных двадцати процентов акций предприятия.

Надеюсь, что здоровье граждан страны не безразлично её руководству. Спасибо за внимание».

– Это действительно сенсация, Рейнальдо! Сколько ты хочешь за материал, канал тебе заплатит и заплатит немедленно!

– Лина, мне не надо денег, просто нужно помочь этому человеку, а заодно и всем больным раком. Бери запись даром, только не говори от кого она.

– Не сомневайся, журналисты имеют право не раскрывать своих информаторов.

В тот же день Каролина выпустила в эфир заявление Суминского в своей новостной программе. Что тут началось! После эфира продюсер канала едва не задушил удачливую журналистку в своих объятиях. Новость начала распространяться по другим средствам массовой информации, как круги по воде. Рейтинг «Пульса Москвы» взлетел до небес. На следующий день у стен Кремля начался митинг. Многочисленные родственники больных раком людей возмущались тем, что министерство здравоохранения утаило от общественности величайшее открытие века, а от президента требовали немедленно спасти выдающегося учёного, найти и уничтожить всю медицинскую мафию.

* * *

В своём кабинете в Кремле президент Котов, высокий грузный мужчина пятидесяти двух лет, кормил с рук своего любимого кота. Строго говоря, это был не кот, а снежный барс, но вся свита президента вслед за своим шефом называла его котом. Барсик же – было его собственное имя. Вдруг раздался вызов внутренней связи:

– Господин президент, разрешите войти с докладом – дело срочное.

– А это вы, Сергей Валентинович, да, пожалуйста, входите. Барсик, беги на место.

Вошёл начальник охраны Кремля Дагамов.

– Андрей Николаевич, вы смотрели вчера новости по «Пульсу Москвы»?

– Да, смотрел, Заокская выглядела обворожительно, а что?

– Как что, заявление Суминского вы видели?

– Разумеется, и что дальше?

– Перед Спасской башней несанкционированный митинг по этому поводу, требуют, чтобы вы приняли меры. Прикажете разогнать по закону военного времени?

– Военное положение де-юре не объявлено. Новая конституция разрешает митинги и шествия без каких-либо ограничений, поэтому вы должны забыть это слово – «несанкционированный». Пора преодолеть, наконец, наследие предыдущего правления. Подготовьте вертолётный десант на случай беспорядков. А митингующие случайно не требуют, чтобы я вышел и поговорил с ними?

– От вас требуют действий.

– А давайте, я всё же выйду к народу, заодно испытаем в действии вашу лазерную защиту от пуль. Я хочу узнать, так ли она хороша на самом деле, как мне докладывали.

– Может быть, все же не стоит рисковать?

– Стоит, Сергей Валентинович, стоит. А заботиться о том, чтобы меня не убили – это ваша работа, разве нет?

– Да, господин президент, вы правы.

– Объявите, что я выйду к народу через полчаса. Хватит вам на подготовку?

– Да, господин президент.

– Идите, Сергей Валентинович, и да поможет вам Бог.

На счастье начальника охраны в этот день не было ни снега, ни дождя, поэтому завеса сканирующих пространство вертикальных лазерных лучей была практически невидимой. Если пуля пролетала сквозь завесу, то она непременно попадала под луч и вызывала вспышку, которая фиксировалась быстродействующими камерами. Пройдя через две завесы, пуля обозначала свою траекторию в пространстве, и по этой параболе происходил моментальный поиск и захват цели. Лазер средней мощности наносил ответный удар, по задумке разработчиков системы – нелетальный. Сама же пуля перехватывалась и испарялась сверхмощным лазером.

Президент снял рабочий костюм, надел на ноги, живот и грудь целую систему броневых накладок, поверх натянул «брюки клёш» большего размера. Надел длинное пальто, и бронированную шапку ушанку, поцеловал в нос Барсика и отправился к восточной стене Кремля, где был проход на защищённую трибуну, расположенную по ту сторону стены.

Толпа на площади галдела. Доносились отдельные фразы особо голосистых:

– Суминский – гений!

– Спасите учёного!

– Рак косит людей! Долой АЭС!

– Минздрав на мыло!

– Врачей-убийц – под суд!

– Здравствуйте, дорогие сограждане! – начал свою речь президент. – Я уверен, здесь присутствуют средства массовой информации. Поэтому, надеюсь, что господин Суминский увидит и услышит мой ответ. Итак, я принимаю предложение уважаемого Александра Амарчевича и согласен от имени государства подписать договор о национализации ЗАО «Вектор» на условиях господина Суминского. Я готов вступить в переговоры о цене сделки с уполномоченным адвокатом – господином Берновым. Принимая во внимание значимость для всех граждан Великороссии открытия Александра Амарчевича, я намерен предложить ему сумму, соответствующую потребностям семьи на верхней границе среднего класса потребления по стандартам Канады в течение шестидесяти лет. Я полагаю, это будет справедливо и не вызовет возражений собравшихся. Тем более, что государство, производя препарат «неорелигатор» и продавая его на мировом рынке, сможет заработать много больше.

Я также готов защитить всеми доступными средствами жизнь и здоровье господина Суминского. Я предлагаю ему и его близким на время, пока страсти не улягутся, поселиться в президентском охраняемом посёлке Завидово. А когда Комитет госбезопасности нейтрализует так называемую «медицинскую мафию», Александр Амарчевич сможет продолжить, если пожелает, конечно, свою творческую деятельность на должности начальника отдела в любом, на его выбор, научном учреждении Великороссии. Спасибо за внимание.

– Постойте! – раздался голос из толпы. Это был Студент из декады Ассоль. – Неорелигатор – это здорово, но это борьба со следствием, устраните причину, закройте АЭС!

– Хотите, чтобы я об этом сказал? Ну, что ж, извольте. Надеюсь, вы все знаете, какая сложилась на данный момент международная обстановка. Фактически мы вступили в эпоху вялотекущей, но от этого не менее ужасной третьей мировой войны. После того, как прекратился рост экономики Китайской Поднебесной Республики, а все арабские страны вступили в Халифат, распределение жизненных ресурсов планеты через международную торговлю дало серьёзный сбой. Технологичные товары сейчас не пользуются спросом, таким как раньше. Поэтому все крупные державы смогли обойтись своими производящими мощностями. Китай же остался не у дел. А как прокормить эти два с половиной миллиарда? Главным товаром стали продукты питания и вода. Китаю нужна наша Сибирь. Не нападает он только потому, что боится российского ядерного потенциала. А чтобы этот потенциал поддерживать, нужны предприятия полного ядерного цикла, в том числе и АЭС. К величайшему сожалению, любой народ, желающий иметь ядерный потенциал сдерживания, должен заплатить за это непомерную цену жизнями и здоровьем своих сограждан. И Великороссия платит эту цену уже давно. Платит ещё с тех пор, когда главным врагом считались Соединённые Штаты. То, что АЭС выгодны – это ложь. Они нужны ради полного ядерного цикла. Как видите, я был с вами откровенен. Есть ещё одно обстоятельство. Если мы закроем АЭС, то это не значит, что Франция, Китай, Япония и Соединённые Штаты последуют этому примеру. А ведь для ветра границ не существует. Ядерная авария во Франции отразится и на нашей стране, так же как Чернобыль затронул всю Европу. Таким образом, если мы отказываемся от АЭС, то мы должны понимать, что со временем будем вынуждены отказаться и от ядерного оружия, и при этом нет никаких гарантий того, что мы избежим последствий ядерной аварии в другой стране. Население Великороссии сейчас составляет сто шестнадцать миллионов. Про Китай я уже говорил. Что будет с нашей страной, не станем ли мы все рабами? Даже если уничтожить ядерный цикл и все боеголовки сразу по всей планете, скажите, кто выиграет войну в этих новых условиях? Впрочем, пока военное положение не объявлено, граждане имеют право инициировать референдум. Порядок все знают, собирайте подписи в русском интернете, и я назначу референдум. Как проголосуете, так и будет, но не тяните с этим, любая ракетная атака на любой объект на территории Великороссии, и я введу указом военное положение! Госдума, я уверен, меня поддержит! А это полномасштабная война, тогда уж о референдумах, так же как и о выборах, придётся забыть на долгие годы. Спасибо за внимание.

Глава 9. Акция.

Четвертого декабря декада Марты снова собралась на квартире у Шустер.

– Здравствуйте, товарищи! – традиционно поприветствовала собравшихся Ассоль. – С кого начнём? Давай ты, Магнето.

– Я предложил в качестве заземляющего провода специальный кабель. Внутри гибкий стальной трос, а снаружи алюминиевая оплётка, тоже гибкая. Общий диаметр – шестнадцать миллиметров, этого хватит, чтобы в течение двадцати секунд выдержать ток короткого замыкания. Защитный предохранитель высоковольтного трансформатора гарантированно сработает. Этот тип кабеля как раз и предназначен для переносных защитных заземлений. Благодаря своей гибкости, он легко наматывается на катушку.

– Гудок, удалось ли достать этот замечательный кабель?

– Да, Ассоль, долго искать не пришлось. Пятьсот метров я закупил и почти всё передал Шило, надолго хватит.

– Не тяжело было?

– Сто тридцать килограммов катушка весит. Машину арендовал, номера поменял. Следов не оставил, я надеюсь. Не смотри на меня так, Ассоль, я в руках такую дуру не донёс бы до электровоза.

– Ладно, для дела ведь…

Слово взял Шило:

– Докладываю, командир, десять заземляющих концов изготовлено. Один из них – учебный, завтра приглашаю всех на тренировку по метанию молота. Двухскоростные аккумуляторные дрели, свёрла и метчики тоже закуплены в двойном количестве. Нужно иметь запасные на случай поломки.

– Теперь вопрос подхода, отхода и транспорта. Юстас, прошу.

– Я думаю, что нецелесообразно проводить акцию слишком близко к АЭС. Придётся разделиться на две бригады, поскольку ЛЭП тоже разделяются. Две идут на юг, а одна на восток. И южная и восточная ветки пересекают шоссе местного значения. Туда можно подогнать трейлеры, в которых будут доставлены индивидуальные транспортные средства – снегоходы.

– Какие именно снегоходы?

– Придётся арендовать самые обычные бензиновые снегоходы.

– Но я слышала, что есть гибридные, которые могут пройти на аккумуляторах километров двадцать?

– Такие существуют, они предназначены для хуторян, у которых есть ветрогенераторы, им иногда проще зарядить свои машины электричеством, чем достать бензин. Но гибридные тяжелее обычных и дороже. А самое главное, в туристических компаниях такие модели физически отсутствуют, не покупать же девять машин, – это мы финансово не потянем.

– Придётся смириться, что поделаешь, а трейлеры?

– Трейлеры организовать смогу я, – ответил Вербатим. – Многие из моих знакомых дальнобойщиков согласились помочь. Когда назначишь дату, я смогу выбрать – к кому из них обратиться.

– А они не сдадут нас полиции?

– Я, конечно, не раскрывал водителям всех деталей, но я выбирал именно тех, которые резко отрицательно относятся к ядерной энергетике. Если они узнают из новостей о нашей акции и сопоставят факты, время и место, то, я уверен, – они встанут на нашу сторону.

– Я продумал и подготовил средства погрузки и выгрузки снегоходов, – отчитался Хаммер.

– И что это такое?

– Ажурные металлические панели, достаточно длинные и широкие, чтобы снегоход смог заехать в трейлер. Две штуки изготовлены и испытаны.

– Ты молодец, Хаммер. А как с активностью полиции и пробками?

– Оптимальный день – воскресение, – ответил Вербатим.

– Магнето, когда у тебя смена в воскресенье?

– Вот как раз восьмого декабря – в ближайшее воскресенье, дневная смена.

– Так, решено и подписано! Завтра идём на тренировку к Шило, а в воскресенье – проводим акцию. Плант, как наши «уоки-токи»?

– Порядок, прошу всех получить по девайсу. [device (англ.) – прибор, устройство] Не забудьте зарядное устройство взять. С этого момента всем быть на приёме, потому что место и время сбора Вербатим определит, видимо, только к пятнице. Напоминаю, что наши радиостанции могут пиратским образом использовать спутниковые каналы. Поэтому учтите, – при отсутствии обычной связи нужно переключить антенну движком, расположенным на верхнем торце устройства, и направить нижнюю плоскость прибора на геостационарный спутник.

* * *

Восьмого декабря в воскресение Ассоль вывела свой отряд на позицию. Рядом с ней на двойной южной ЛЭП работали: Шустер, Вербатим, Шило, Юстас и Гудок. На одиночную восточную линию она отрядила двух технически грамотных товарищей: Студента и Планта, а для защиты от возможных неприятностей, боевую машину – Хаммера. Конструкционная сталь опор легко поддавалась свёрлам и метчикам. Через полчаса все участники доложили Ассоль о готовности к последнему броску, и решительная девушка, подумав две секунды, отдала команду: «Бросаем»! Красивыми голубыми молниями встретили фазовые провода приближение заземляющих тросов. Искры посыпались, когда контакт состоялся, и через секунду всё было кончено: ЛЭП смолкла, престала гудеть, – значит, предохранители на выходных трансформаторах станции сработали. Ассоль по радио дала команду возвращаться к трейлерам. Через двадцать минут оба отряда успешно покинули зону боевых действий.

* * *

Главный инженер Корнеевской АЭС Воронин всегда выходил в дневную смену и работал восемь часов. Он ведь был начальником по технической части всей станции. Двенадцатичасовые вахты держали начальники смен энергоблоков, и если энергодиспетчер московской распределительной сетевой компании нуждался в дополнительных мощностях, то договариваться ему приходилось непосредственно с блочными командами. Воронин никогда не опаздывал и ровно в девять, когда новая смена уже заступила, как обычно, решил провести телеконференцию. У главного инженера неприятно сосало под ложечкой, – это был дурной знак. Предчувствие почти никогда не обманывало матёрого энергетика.

– Первый блок, Сёмкин, докладывайте.

– Всё в порядке, электрическая мощность 950 мегаватт, держим режим.

– Второй блок, Андреев.

– Происшествий нет, оборудование в порядке, держим 900 мегаватт.

– Третий блок, Якимов.

– Есть проблема с первой питательной магистралью, идёт утечка по дренажу около литра в час. Думаю перейти на вторую магистраль, а первую перевести в резерв и начать ремонт.

«Вот оно!» – подумал Воронин. – «Так же начинался «Тримайл Айленд».

– Не сегодня, Якимов, не сегодня. Задействуйте вторую магистраль, убедитесь, что с ней всё в порядке, первую не отключать. Литр в час – это ерунда, пережить можно.

– Будет исполнено.

На четвертом и пятом энергоблоках всё было штатно, блоки держали почти полную мощность. Наконец, дошла очередь до шестого энергоблока.

– Лотов, что у вас?

– Успешно поднимаем мощность после перезагрузки, вышли на сто мегаватт, генератор синхронизирован. Буду дальше поднимать мощность и готов подключиться к нагрузке.

– Ещё не подключились?

– Пока нет, хотя Москва просит. Надо ещё поднять мощность, вы же знаете, что подключаться лучше, когда уже за двести, – реактор ведёт себя гораздо стабильнее.

– Ваше подключение я отменяю.

– А что скажет сетевая компания?

– Пока обойдутся! Под мою ответственность, я запрещаю поднимать мощность. У нас на третьем блоке нехорошая ситуация, не то чтобы аварийная, но всё же. Поэтому шестой блок будет обеспечивать внутренние потребности станции и Корнеевска.

– Понятно, будет исполнено.

– Дизельная, Старов, на сегодня спокойная жизнь отменяется. Приказываю запустить две машины на первой позиции – дизеля третьего и шестого блоков, остальные четыре прогреть и проверить автоматический запуск.

– Что, все шесть дизелей? Разве что-то случилось?

– Может случиться – нутром чую.

– Будет исполнено.

Закончив совещание, Воронин отправился на блочный щит управления номер три. Начальник смены Якимов самолично просматривал по мнемосхеме блока показания магистральных манометров, но тщетно. Разрешения цифровых приборов не хватало, чтобы выявить место утечки.

– Якимов, вы послали техников обследовать магистраль питательной воды?

– Конечно, сударь.

– Что со второй магистралью?

– Плохо, она не запустилась, – пятая задвижка дистанционно не открывается. Посланы двое техников, чтобы открыть вручную.

– Чёрт! Вот так и происходят крупные аварии! Почему магистраль неисправна?! О чем вы вообще думаете, Якимов?!

– Она считалась исправной, только неделю тому назад она работала и прошла все испытания, после чего была переведена в резерв.

– Я изменю регламент испытаний, придётся всё проверять по нескольку раз. Ваше решение, Якимов, по данной ситуации?

– Продолжаем работать на мощности. Задвижку откроют вручную с минуты на минуту.

Якимов включил внутреннюю радиосвязь, чтобы вызвать посланных техников.

– СИУР, что у вас? – спросил Воронин, недавно сдававшего ему экзамен, молодого специалиста Топтыгина.

– Вот, смотрите сами, господин Воронин. Запас реактивности большой – семьдесят процентов. Нейтронное поле стабильно и симметрично, все параметры в норме.

– Хорошо, молодец. Ну, что там с задвижкой, Якимов?

– Техники докладывают, что электропривод задвижки в порядке, заклинило саму задвижку.

– Только этого не хватало! Топтыгин, глушите реактор, немедленно. Якимов объявляйте тревогу и вызывайте следующую смену – организуйте установку временного шунта в обход неисправной задвижки.

Включить тревогу Якимов не успел, она включилась сама. Инженер управления турбиной и генератором доложил о срыве нагрузки.

– Без паники! – скомандовал Воронин. – Реактор заглушен, просто расхолаживайте его. Где произошёл срыв? Соедините меня с трансформаторной подстанцией.

Техник не успел набрать номер, трансформаторная сама вызвала главного инженера по радио.

– Воронин слушает!

– Главный, короткие замыкания в ЛЭП, причём по всем фидерам и по всем фазам! Произошёл срыв нагрузки для всех подключённых энергоблоков, докладывал Орешкин.

Воронин бросился к селектору и нажал общий вызов.

– Я на БЩУ-3! Всем начальникам смен, кроме Лотова – глушить реакторы и расхолаживаться! Подключить резервные ёмкости питательной воды. Разрешаю пополнение резервов из озера. Пар сбрасывать через вентиляционные трубы. Лотов, что у вас?

– Блок на ста мегаваттах, питание внутренних нужд обеспечиваем.

– Слава богу! Молодец, так держать. Старов, что у вас?

– Две машины в работе, генераторы синхронизированы с Лотовым и Якимовым, я на подстраховке.

– Отлично, продолжайте.

* * *

Магнето работал техником по обслуживанию ГЦНов на втором блоке. Он, конечно, не знал распоряжений главного инженера, однако слышал как энергоблоки, один за другим, начали сбрасывать пар. Наблюдая за амперметрами ГЦНов, он убедился, что прерывания питания внутренних нужд не было. Это означало, что всё прошло, как задумывала Ассоль, всё получилось, и АЭС безопасно остановлена. «Жалко только, что всего на полтора месяца», – подумал Магнето.

«Мосэнерго» с трудом, но всё же перенесло потерю шести гигаватт генерирующей мощности. Частично потерю удалось компенсировать, расконсервировав две угольные ТЭЦ. Подсветку домов, световую рекламу и праздничную иллюминацию пришлось выключить. Из каждого второго фонаря на улицах мэр Москвы распорядился выкрутить лампочки. Электронагреватели и устаревшие люминесцентные лампы были изъяты из продажи.

Следствие установило, что отключение Корнеевской АЭС от потребителей произошло в результате диверсии. Однако никто из известных экстремистских организаций на себя ответственность не взял. Полиция подозревала и партию «Зелёных», и «Грин уолд», и ещё целый ряд экологических формальных и неформальных групп. КГБ проверял возможную причастность китайской и арабской агентуры. Однако всё было тщетно. Кроме профессионально изготовленных заземляющих тросов, болтов, гаек и следов снегоходов никаких улик не было. Были проверены тысячи фирм и организаций покупавших, продававших и перепродававших кабель САТ-50 завода «Москабель», перерыты горы счетов-фактур и товарно-транспортных накладных. И вот, случайно, следователь нижегородского управления внутренних дел наткнулся на документы, подписанные частным лицом, – какой-то женщиной по фамилии Неброскова. Ему показалось странным, что женщина купила сразу целую катушку – пятьсот метров. «Ну, куда ей столько?» – подумал следователь и пробил её паспортные данные, взятые из накладной, в компьютер. На следующее утро к незадачливой селянке приехала полиция.