Текст книги "Каспий – русское озеро. Великий волжский путь. Большая нефть и большая политика"

Казаки-новгородцы на Дону – самый предприимчивый, стойкий в своих убеждениях, даже до упрямства, храбрый и домовитый народ. Казаки этого типа высоки на ногах, рослы, с широкой могучей грудью, белым лицом, большим, прямым хрящеватым носом, с круглым и малым подбородком, с круглой головой и высоким лбом. Волосы на голове от темно-русых до черных; на усах и бороде светлее, волнистые. Казаки этого типа идут в гвардию и артиллерию.

Говор современных новгородцев, в особенности коренных древних поселений, во многом сходен с донским, жителей 1-го и 2-го Донских округов. Как те, так и другие звук «щ» не выговаривают, а заменяют его двойным «ш», например, ишшо, ишшобы, пешшаный, пешшинка, што (что), пишша и пишта (пища) и проч. Вместо «жд» всегда почти употребляют: Рожество, Одежа, надежа (надежда), дож и проч. Вместо «к» всегда «х», в словах: хрешшенье, дохтур и др. Также: скусно, свиток и твиток (цветок), сумлеваться, сусел, укунуться, анагдась, глыбоко, быдто, кружовник, ослобонить, некрут, антиллерия, дака (дай-ка), ухи, польга (польза), слухать, верьх и верьхи (верхом), молонья (молния), женьшина, болесть, ужасть, жисть, скупердяй, панафида (панихида), трухмал, лясы точить, ну те к ляду, сиверка, сивер, исть (есть) и др. Новгородцы лучше, чем москвичи, знали древние сказания о начале Руси и ее славных витязях-богатырях. Язык их деловых бумаг, как и старых донских казаков, чище московского и отличается от последнего как чистотой, так и образностью выражений.

Новгородцы также занесли на Дон названия: атаман, стан, ватага, ильмень (общее название большого чистого озера) и др.».[22]22
  Савельев Е.П. Древняя история казачества. М.: Вече, 2002. С. 261.


[Закрыть]

В XIV–XV веках московские летописцы пытались всячески очернить ушкуйников и новгородцев вообще, называли их разбойниками, крамольниками и т. д. А вот потом о деяниях ушкуйников было велено просто забыть. Упоминаний о них нет ни в школьных, ни в университетских учебниках XIX–XX веков. Тот же С.М. Соловьев в своем огромном труде «История России с древнейших времен» отводит ушкуйникам лишь несколько абзацев и без всяких комментариев. Авторы множества романов о временах Дмитрия Донского, как, например, Ю. Лощиц, М. Каратаев, зло и оскорбительно отзываются об ушкуйниках, мол, мешали генеральной и прогрессивной линии товарища Ивана Калиты и его героического внука.

К началу «перестройки» ушкуйники на Руси были забыты окончательно. Но их никогда не забывали татары. Другой вопрос, что при царе и большевиках писать об этом было нельзя. Но вот с 1991 г. практически ни один труд татарских историков не обходится без проклятий по адресу ушкуйников. Татарские художники рисуют полотна, где изображают схватки их предков со злодеями ушкуйниками. Вот, к примеру, монография Альфреда Хасановича Халикова («Монголы, татары, Золотая Орда и Булгария», Академия наук Татарстана, Казань, 1994). Ох как не нравятся автору «разбойные походы новгородских ушкуйников, например, в 1360, 1366, 1369, 1370, 1371 гг.». «1391–1392 гг. – массированный поход новгородцев и устюжан на Вятку, Каму и Волгу, взятие ими Жукотина и Казани».

«Грабительские походы русских ушкуйников начиная с 1359 года постоянно снаряжаемые против Булгарского улуса, привели булгарские земли на грань опустошения и разорения. Так, на надгробии 55-летнего Инука, найденном в Булгаре, хотя и невозможно разобрать, от чьей руки он погиб, но вряд ли вызывает сомнение, что это были ушкуйники. Такие камни характерны и для времен Казанского ханства, там прямо указано, что покойник был убит во время „нашествия русских“».[23]23
  Марсель Ахметзянов, кандидат филологических наук. «Турусы на колесах, или О новых фальсификациях в истории татарского народа» (Журнал «Идель» № 5/1993).


[Закрыть]

На реке Каме татарские археологи обнаружили город Кашан, состоявший из двух городищ. Кто его разрушил? Конечно, ушкуйники в 1391 г., как утверждает тот же Халиков.

Из трудов казанских историков можно составить длинный список булгарских городищ, уничтоженных русскими в XIV веке.

Почитаешь казанских историков и видишь, что ушкуйники просто жить не давали миролюбивым труженикам Золотой Орды. Ну что ж, каждый историк волен по-своему оценивать те или иные события. Но почему у наших надутых и важных историков с Воробьевых гор память отшибло в вопросе об ушкуйниках, как, впрочем, и во многом другом?

Глава 4
Взятие Астрахани

В 1552 г. войска Ивана Грозного штурмом взяли Казань – столицу одноименного царства. Защитники города дрались до последнего и были почти все уничтожены. Сейчас делаются попытки представить Ивана IV захватчиком и ненавистником татарского народа. На самом же деле и сам Иван, и его отец, и дед прилагали все усилия, чтобы Московское государство и казанское ханство объединились мирным путем.

Причем подобные планы не являлись фантазиями московских владык. Был даже прецедент – Касимовское ханство. В свое время великий князь московский Василий II дал в удел Городок Мещерский царевичу Касиму, сыну казанского хана Улу-Мухаммеда.

И вот посреди русских земель на реке Оке появились мечети, а сам Городок стал именоваться Касимовом. Замечу, что с тех пор 500 лет русские и татары мирно живут в этом городе.

С 1487 по 1516 г. на казанском престоле сидел хан Мухаммед-Элим, дружественно настроенный к России. Но, увы, он умер, не оставив наследника.

С этого времени начинается борьба за казанское наследство между династией касимовских ханов, поддерживаемых Москвой, и крымскими ханами Гиреями, поддерживаемыми Турцией. В конце XII века Крымское ханство стало вассалом Стамбула, а теперь турки хотели взять под контроль и Казанское ханство. Не будем забывать, что турецкие султаны считали себя не только светскими владыками, но и духовными повелителями всех мусульман мира – «тенью Аллаха на земле».

Над Русью нависла опасность пострашнее батыева нашествия. Последовала целая серия русско-казанских войн: 1521, 1523–1524, 1530, 1536, 1545, 1549 и 1550 годов. Власть в Казани много раз переходила от касимовской династии к Гиреям и обратно. Итогом этих войн стало взятие Казани в 1552 г. и присоединение ханства к России.

Теперь на Волге оставалось лишь Астраханское ханство. Потерпев поражение в Казани, турецкая дипломатия решила взять реванш в Астрахани и сделать ханство вассалом Порты. Это не могло не беспокоить Ивана IV. А кроме того, астраханские власти перестали обеспечивать безопасность купеческих караванов на Нижней Волге.

Так, в сентябре 1552 г. около устья реки Иргиз на купеческий караван, в составе которого было и русское посольство Савстана (видимо, грека), было совершено нападение казаков. Любопытно, что атаманами их были князь Василий Мещерский и путивлец Личюга Хромой. Ну, с беглым мещанином из Путивля все ясно. А вот князья Мещерские служили Москве с начала XIV века. Князь Юрий Мещерский – герой Куликовской битвы. Четыре князя Мещерских на 1552 г. служили воеводами в Вятке, Дедилове, Михайлове и Мещере. Мне самому очень интересно узнать, как князь Василий стал атаманом разбойников, но, увы, найти что-либо не удалось.

В октябре 1553 г. к Ивану Грозному прибыли послы от ногайцев, от мурзы Измаила и других мурз с челобитьем, «чтобы царь пожаловал их, оборонил от астраханского хана Ямгурчея, послал бы рать свою него… а Измаил и другие мурзы будут исполнять государеву волю».

Весной 1554 г., как сошел лед, 30-тысячное русское войско под начальством князя Юрия Ивановича Пронского-Шемякина поплыло по Волге под Астрахань. Туда же отправились вятские служилые люди под начальством князя Александра Вяземского.

У Черного острова, вблизи нынешнего Волгограда, князь Вяземский встретился с головным отрядом астраханцев. Татары были быстро разбиты. Пленные показали, что основные силы Ямгурчея стоят в пяти верстах ниже Астрахани. Князь Пронский на судах быстро двинулся на Астрахань, а Вяземскому приказал атаковать войско Ямгурчея. Но татары не стали оборонять город и бежали. Пронский вступил в пустой город, Вяземский также не нашел никого в татарском стане. Сам Ямгурчей ускакал с небольшим отрядом в Азов. Своих жен и детей хан отправил на судах вниз к Каспию. Однако русские гребные суда перехватили царский караван и захватили многочисленное ханское семейство.

В своем обозе русские воеводы привезли татарам и нового хана – Дербыш-Алея. Ранее Дербыш-Алей самостоятельно правил Астраханью, но затем был свергнут и бежал на Русь, где несколько лет безбедно прожил в Звенигороде.

Воеводы наловили по окрестностям около трех тысяч прятавшихся там астраханцев (считались только мужчины), привели их в Астрахань и велели быть подданными Дербыш-Алея. Всем окрестным татарам под страхом смерти приказали выдать русских рабов. Так было освобождено несколько тысяч русских людей.

Князь Пронский обязал нового хана давать московскому государю каждый год по 40 тысяч алтын да по 3 тысячи рыб; «рыболовам русским царским ловить рыбу в Волге от Казани до Астрахани и до самого моря безданно и безъявочно, астраханским же рыболовам ловить с ними вместе безобидно». Если умрет царь Дербыш-Алей, то астраханцы не должны тогда искать себе другого царя, а должны бить челом государю и его детям. Кого им государь на Астрахань пожалует, тот и будет им люб. По утверждении этих условий шертной грамотой воеводы отправились в Москву. Всех астраханских пленников отпустили, взяли с собой только ханских жен с детьми и освобожденных русских невольников.

Занятие русскими Астрахани происходило на фоне междоусобиц в соседних ногайских Ордах, где мурза Измаил воевал со своим братом Юсуфом и племянниками. Вскоре Измаил убил брата Юсуфа и начал подкапываться под астраханского хана Дербыша. Измаил отправил несколько посланий Ивану IV, где просил его ввести непосредственное царское правление в Астрахани и убрать оттуда нелюбимого Дербыша.

Доносы Измаила вскоре подтвердились: весной 1556 г. Дербыш соединился с отрядом крымских татар и выбил небольшой русский отряд Мансурова из Астрахани. Мансуров отступил к Переволоке. Из 500 человек у него осталось 308. Иван IV срочно послал по Волге Мансурову 50 казаков, и 500 конных казаков пришли с Дона под командой Ляпуна Филимоновича. Казаки Ляпуна двинулись к Астрахани, Дербыш и компания бежали в Азов к туркам, а русские во второй раз мирно вошли в Астрахань.

Ногайцы после очередной усобицы помирились без участия русских. Сыновья Юсуфа помирились с дядей Измаилом, убийцей их отца, и заявили о принятии русского подданства. Так устье Волги окончательно закрепилось за Московским государством.

Первоначально в Стамбуле не придали особого значения присоединению Астрахани к Москве. У султана Сулеймана II хватало забот и в других частях своей обширной империи, и он понадеялся, что крымские татары и ногайцы вытеснят русских из низовий Волги. Лишь в сентябре 1563 г. султан Сулейман II послал гауша (чиновника высокого ранга) к крымскому хану с приказом готовиться в 1564 г. к походу на Астрахань. Намерение султана очень напугало… хана Девлет-Гирея. Крымские ханы меньше всего хотели военного присутствия Турции на Дону и Волге, что неизбежно сделало бы их из полунезависимых правителей бесправными подданными султана. Занятие же отдаленной Астрахани русскими не представляло, по мнению Гиреев, непосредственной угрозы Крыму. Кстати, в этом они были недалеки от истины. Действительно, Астрахань никогда не использовалась как база для похода в Крым.

В Стамбул из Крыма полетели отписки: этим летом к Астрахани идти нельзя, потому что безводных мест много, а зимой к Астрахани идти – турки стужи не поднимут, к тому же в Крыму голод большой, запасами подняться нельзя.

На следующий год Девлет-Гирей постарался вовсе отклонить султана от похода на Астрахань. «У меня, – писал он, – верная весть, что московский государь послал в Астрахань 60 000 войска; если Астрахани не возьмем, то бесчестие будет тебе, а не мне; а захочешь с московским воевать, то вели своим людям идти вместе со мною на московские украйны: если которых городов и не возьмем, то по крайней мере землю повоюем и досаду учиним».

Параллельно Девлет-Гирей бомбардировал посланиями царя Ивана, в которых он подробно рассказывал о намерениях султана и усиленно шантажировал царя. Хан предлагал отдать ему Казань и Астрахань, мотивируя тем, что иначе их заберут турки. Вряд ли хан всерьез надеялся получить их, во всяком случае, с царя можно было содрать огромные поминки (то есть единовременную дань). О Казани и Астрахани царь Иван резонно ответил: «Когда то ведется, чтоб, взявши города, опять отдавать их».[24]24
  Соловьев С.М. История России с древнейших времен. М.: Издательство социально-экономической литературы, 1961. Т. III. С. 602.


[Закрыть]

Весной 1569 г. в Кафу (Феодосию) морем прибыло 17-тысячное турецкое войско. Султан отдал приказ кафинскому паше Касиму возглавить войско, идти к Переволоке, каналом соединить Дон с Волгой, а затем взять Астрахань. Вместе с турками в поход двинулся и хан Девлет-Гирей с 50 тысячами всадников. Турецкие суда, везшие тяжелые пушки, плыли по Дону от Азова до Переволоки.

На одном из судов в числе других пленных, служивших гребцами, находился Семен Мальцев, отправленный из Москвы послом к ногайцам и захваченный турками у Азова. «Каких бед и скорбей ни потерпел я от Кафы до Переволоки! – писал Мальцев. – Жизнь свою на каторге мучил, я государское имя возносил выше великого царя Константина. Шли каторги (суда) до Переволоки пять недель, шли турки с великим страхом и живот свой отчаяли; которые были янычары из христиан, греки и волохи дивились, что государевых людей и козаков на Дону не было; если бы такими реками турки ходили по Фряжской и Венгерской земле, то все были бы побиты, хотя бы козаков было 2000, и они бы нас руками побрали: такие на Дону крепости (природные укрепления, удобные для засад) и мели».[25]25
  Там же. С. 605.


[Закрыть]

В первой половине августа турки достигли Переволоки и начали рыть канал. Естественно, прорыть его за 2–3 месяца было нереально. В конце концов, паша Касим отдал приказ тащить суда волоком. При этом Девлет-Гирей и его татары вели пораженческую пропаганду среди турок, стращали их суровой зимой и бескормицей, что в общем-то было вполне справедливо. Но тут турок выручили астраханские татары, пригнавшие по Волге необходимое число гребных судов. Используя их, Касим в первой половине сентября подошел к Астрахани, но штурмовать ее не решился. Вместо этого он остановился ниже Астрахани на старом городище, решив там построить крепость и зимовать.

Но 50-тысячная татарская орда не могла зимовать в Астрахани. Крымские татары никогда не вели длительных осад. Вспомним Шамиля Басаева – «набег – отход, набег – отход». Поэтому Касим был вынужден отпустить татар на зимовку в Крым. Но тут взбунтовались янычары. Мальцев писал: «Пришли турки на пашу с великою бранью, кричали: нам зимовать здесь нельзя, помереть нам с голоду, государь наш всякий запас дал нам на три года. А ты нам из Азова велел взять только на сорок дней корму, астраханским же людям нас прокормить нельзя; янычары все отказали: все с царем крымским прочь идем».[26]26
  Там же. С. 603.


[Закрыть]

Одновременно из Астрахани русские через пленного подбросили Касиму дезинформацию. Мол, вниз по Волге на помощь Астрахани идет князь Петр Серебряный с 30 тысячами судовой рати, а полем государь под Астрахань отпустил князя Ивана Бельского со 100 тысячами войска. К ним собираются примкнуть ногайцы, а персидский шах, давний враг султана, воспринял поход турок к Астрахани как попытку создания базы для операций против Персии и шлет к Астрахани свои войска. Как видим, «дэза» была весьма убедительна и правдоподобна. Нервы у Касима сдали, и 20 сентября турки зажгли свою деревянную крепость и побежали от Астрахани. В 60 верстах выше Астрахани Касиму встретился гонец от султана Селима II, который требовал, чтобы Касим зимовал под Астраханью, а весной туда прибудет сильное турецкое войско. Увы, остановить бегущее войско грамотой султана не удалось. Мало того, хитрый Девлет-Гирей повел турок в Азов не прежней дорогой вверх по Волге, а там не через Переволоку на Дон и вниз по реке, а через пустынные степи, так называемой Кабардинской дорогой. Из-за отсутствия воды и пищи погибло много турок. Многие говорили, что новый султан Селим несчастлив, раз так неудачно закончился первый поход его войска.

В 1570 г. Иван Грозный направил дьяка Новосильцева в Стамбул под предлогом поздравления Селима II с восшествием на престол. Дьяк изложил султану русскую версию покорения Казани и Астрахани: «Государь наш за такие их неправды ходил на них ратью, и за их неправды бог над ними так и учинил. А которые казанские люди государю нашему правдою служат, те и теперь в государском жалованьи по своим местам живут, а от веры государь их не отводит, мольбищ их не рушит: вот теперь государь наш посадил в Касимове городке царевича Саип-Булата, мизгити (мечети) и кишени (кладбища) велел устроить, как ведется в бусурманском законе, и ни в чем у него воли государь наш не отнял: а если б государь наш бусурманский закон разорял, то не велел бы Саип-Булат среди своей земли в бусурманском законе устраивать».[27]27
  Там же.


[Закрыть]

Солидную взятку – «жалованье» – русские послы отвалили султанову фавориту Махмету-паше. Русским дипломатам не удалось добиться признания захвата Астрахани и заключения мира, но от намерения посылать турецкие войска как против Астрахани, так и против России вообще, Селим отказался.

Глава 5
«На Волге быть – ворами слыть»

В 1558 г. первый астраханский воевода И. Черемисинов перенес Астрахань на противоположный берег Волги. В 12 км ниже по течению он выбрал место, называемое Заячий, или Долгий, бугор, и решил тут строить крепость. Волга, ее приток Кутум, заболоченные протоки и соляное озеро надежно защищали новый город. В том же году на новом месте была построена крепость с земляными валами и деревянными стенами и башнями.

Москва придавала очень важное значение Астрахани, и в 1582 г. царь Федор Иоаннович повелел построить там каменную крепость с восемью башнями. Через 7 лет, в 1589 г., был построен кремль, но окончательные работы завершились лишь в 1619 г. Строилась крепость из кирпича и извести из развалин золотоордынской столицы Сарай-Бату (Селитренное городище), а также из производившихся на месте строительных материалов.

С приходом русских в районе Астрахани резко увеличилась добыча соли и рыбы. В этом деле большие льготы давались монастырям. Так, например, по жалованной грамоте Свияжскому Богородицкому монастырю от 25 мая 1584 г. монахам дозволялось иметь на Волге судно и ежегодно нагружать его в Астрахани десятью тысячами пудов соли или рыбы. Видимо, объем вывоза этих продуктов из города другими монастырями – казанским Зилантовым (Илантовым), суздальским Спасо-Евфимиевым, Троице-Сергиевым и другими – был не меньшим.

Морская торговля Астрахани с Персией и другими странами Каспийского бассейна продолжалась. Бусы, принадлежавшие русским и татарским купцам, ежегодно уходили из Астрахани на юг.

Каждый год в мае из Нижнего Новгорода в Астрахань выходил так называемый «весенний караван». В его составе были купцы, ехавшие в Астрахань и Персию, а также «государевы люди» и их семьи, отправлявшиеся на места новой службы. Часто к каравану присоединялись посольства, как русские, так и зарубежные. Караван шел под охраной стругов со стрельцами и пушками.

Суда шли большей частью самосплавом, но иногда употреблялись «гребки» (весла), а при попутном ветре ставились паруса. Для управления пользовались рулем. В наиболее же опасных местах, грозивших увлечь суда в быстрины или водовороты либо посадить их на мель (особенно на крутых поворотах), применяли рысковый якорь, который вывозился к берегу на длинном канате и сдерживал судно на нужной линии движения.

Путь из Нижнего Новгорода до Астрахани обыкновенно длился 30 дней, но случались и задержки еще на неделю или на две.

Подход каравана к Астрахани возвещался двумя пушечными выстрелами с командного судна. Заслышав выстрелы, толпы горожан высыпали на берег полюбоваться на красивое зрелище пристающего огромного каравана, на многих судах которого тотчас же открывалась торговля или начиналась выгрузка товаров на берег.

В конце июля из Астрахани отправлялся обратный караван, называемый «низовым», или «осенним», также в сопровождении стругов со стрельцами. Вверх по Волге суда шли на веслах и парусах, а в опасных местах или при очень быстром течении – и бечевой тягой, проходя за день в среднем не более 15–17 верст. Там, где нельзя было использовать бечевую тягу, практиковали тягу завозом якорей или «подачами», нанимая для этого артели рабочих, доходившие в середине XVII века до 100 и более человек. В этом случае караван проходил за день примерно 3 версты. В результате караван приходил в Нижний Новгород поздней осенью и обычно оставался там на зиму, а товары развозились по местам назначения на санях.

С разрешения русского правительства торговлей на Волге и Каспии решили заняться и англичане. В 1558 г. англичанин Дженкинсон купил в Астрахани бус, погрузил на него свои товары и отправился к полуострову Мангышлак. Там он перегрузил товары на верблюдов и добрался до Бухары. В следующем году он возвратился, а в 1562 г. приехал опять и на этот раз торговал в Персии. После этого англичане ходили через Каспийское море в 1564, 1565, 1568 и 1569 гг., пытаясь пробиться в Индию, но безуспешно.

В мае 1572 г. отряд из 150 казаков напал на английский корабль, который возвращался из Персии и стоял на якоре близ устья Волги. Англичане, по их словам, убили и ранили почти треть казаков, но в конце концов сдались. Товары были разграблены, а капитана и команду казаки отпустили в Астрахань. Отправленные в погоню стрельцы на стругах изловили этих казаков и перебили их.

С начала XVII века по Каспию постоянно рыскали пиратские флотилии волжских и донских казаков. В значительной степени это связано со смутой в Русском государстве – Москве было не до Каспия.

Так, в 1621 г. у персидских берегов действовали независимо друг от друга две флотилии: атамана Богдана Чернушкина и атамана Тренка Уса.

В 1622 г. русские послы Иван Кондарёв и дьяк Бормосов проездом в Константинополь оказались на Дону. Послы доносили в Москву, что в казачьих городках они видели «волжских воров»: «…атамана Богдана Чернушкина с товарищами человек с 50, ходят в рубашках тафтяных, в кафтанах бархатных и камчатых, а были они на море и громили персидские суда».[28]28
  Там же. Кн. V. С. 202.


[Закрыть]

В 1627 г. под нажимом царского правительства Войсковой круг донских казаков постановил: «Впредь и навсегда, чтобы никто с Дону не ходил для воровства на Волгу, а ежели кто объявится на Дону, тому быть казненным смертью».[29]29
  Смирнов А.А. Морская история казачества. М.: Яуза, Эксмо, 2006. С. 86.


[Закрыть]

Добавлю, что под «воровством» имелось в виду пиратство на Волге и Каспии. Именно с того времени пошла казацкая поговорка: «На Волге быть – ворами слыть».

В 1631 г. тысяча донских и запорожских казаков встретились в устье Волги с тысячей яицких казаков[30]30
  О яицких казаках речь пойдет ниже.


[Закрыть] и отправились на Каспий «добывать зипуны».

В 1633–1634 гг. «русские флибустьеры» разоряли районы Баку, Дербента и всей Гилянской провинции. После окончания успешного похода казаки вернулись на Дон и Яик.

В 1636 г. пятьсот донцов с атаманом Иваном Поленовым учинили нападение на крупный персидский порт Ферахабад, разгромили и сожгли его. На обратном пути Поленов встретил струги другого донского атамана – Ивана Самары. Оба отряда объединились и напали на караван русских купцов, который шел с товарами в Ферахабад. «В утешение» ограбленным купцам казаки говорили, что, мол, там уже некому товары ваши покупать. В дельте Волги атаманы разгромили еще один купеческий караван.

Тут невольно возникает вопрос: а почему астраханские воеводы пропускали воровских казаков на Каспий? Надо полагать, донские и волжские казаки отлично знали все протоки дельты Волги, что позволяло им миновать Астраханскую крепость. Тем не менее главной причиной была алчность воевод. Не зря в народной песне поется о том, как воевода вымогал у Стеньки Разина дорогую шубу: «Возьми себе шубу, чтоб не было шума». Вот так, без лишнего шума, и ходили в оба конца наши «флибустьеры».

Естественно, что жалобы персидских купцов и послов астраханские воеводы пропускали мимо ушей. Посему в 1641 г. персидский посол подал царю Михаилу грамоту от шаха Сефи, где говорилось: «С вашей государевой стороны всякие набродные, худые люди безыменные, беглые, собравшись, приходят на гилянские и на мазандеранские места, воюют, людей бьют, грабят, в полон берут, то же делают и над торговыми людьми, которые ходят по морю».[31]31
  Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Кн. V. С. 228.


[Закрыть] Шах призывал царя совместно извести казаков.

Бояре отвечали послу, что «давно отправлен царский указ воеводам – посылать на казаков ратных людей, побивать их, а взятых в плен казнить; пусть и шах в своей земле этих воров велит ловить и побивать, великий государь за них стоять не будет».[32]32
  Там же.


[Закрыть]

А разбои казаков на Каспии по-прежнему продолжались. В 1647 г. флотилия казачьих стругов вошла в устье реки Куры и поднялась вверх на несколько десятков верст. Естественно, что все селения на обоих берегах были разграблены.

В 1649 г. персы опять пожаловались в Москву. На сей раз новый царь Алексей Михайлович возмутился и послал большую судовую рать на Каспий. Лет на пятнадцать на море стало тихо, и купцы начали постепенно забывать о разбоях.

В 1664 г. персидский шах Аббас II издал указ об освобождении от всех пошлин и поборов русских купцов, приезжавших в Персию, а также о предоставлении им ряда льгот. В свою очередь шах обратился к царю Алексею Михайловичу с просьбой о дозволении Армянской компании, состоявшей из персидских подданных, вести торг и осуществлять транзит шелка и других товаров на территории России. Армяне должны были платить большую пошлину царю, но зато русские должны были гарантировать безопасность людей и товаров. 31 мая 1667 г. царь Алексей Михайлович удовлетворил просьбу шаха и пожаловал Армянской компании соответствующую грамоту.

«Гладко было на бумаге, да забыли про овраги». В 1667 г. около двух тысяч донских казаков во главе с выборным атаманом Степаном Тимофеевичем Разиным явились на Волге вблизи Царицына и построили на берегу укрепленный городок. Для начала Стенька ограбил большой караван судов в Астрахани. Царские стрельцы, сопровождавшие караван, сдались без боя. Колодники, которых везли в ссылку в Астрахань, а также несколько десятков гребцов присоединились к казакам. Торговых же людей казаки после пыток перевешали или утопили.

Так началась карьера славного атамана. Разинцам через протоку Бузан удалось обойти Астрахань и прорваться в Каспий.

Вскоре казацкие струги дошли до устья реки Яик (Урал). Поднявшись до Яицкого городка (с 1775 г. город Уральск), Разин обманом захватил крепость и перебил стрелецкий гарнизон. Атаман решил сделать Яицкий городок своей операционной базой. Оттуда казаки выходили грабить рыбные промыслы русских купцов в дельте Волги, периодически нападали на соседей калмыков.

С берегов Яика Разин рассылает «прелестные» письма к казакам на Дон и в Малороссию. Гетман Дорошенко ласково принял посланцев Стеньки, но начинать войну с Москвой не пожелал. Не хотели ссориться с Алексеем Михайловичем и зажиточные казаки на Дону. Лишь 800 человек голытьбы во главе с атаманом Сережей Кривым явились в Яицкий городок.

Но дальше оставаться в городке Разину становилось опасно. Калмыки объединились и начали бить разбойников казаков, а главное, рано или поздно следовало ждать прихода большого государева войска.

И вот весной 1668 г. казаки покидают Яицкий городок, спускаются по Яику, а дальше морем идут на юг. Разинцы страшно разорили персидское побережье от Дербента до Баку. Советские историки из кожи вон лезли, доказывая, что Стенька в Персии строго соблюдал классовый подход – грабил только богатых, а бедных, наоборот, защищал. Вот как описывает деяния Разина советский писатель А.Н. Сахаров: «Грозой шли казаки по взморью, врывались в селения, рассыпались с гиканьем и свистом по домам, рубили саблями, били кистенями шаховых солдат, тащили из домов персиянок за длинные черные волосы, хватали ковры, оружие, посуду, ткани, подталкивали пиками к стругам пленных мужчин, на ходу обряжались в дорогие халаты, увешивали шею золотыми и жемчужными ожерельями, напяливали на загрубевшие, негнувшиеся от долгой гребли пальцы дорогие перстни.

Бедноту Разин строго-настрого наказал не трогать, не грабить и в ясырь не волочь: к бедным избам, к земляным лачугам не подходить, зато богатых купчин, шаховых приказных людей, местных князей, домовитых крестьян шарпай сколько хочешь. А когда грабили казаки невзначай или с умыслом здешних «голых» людей – зверел атаман, кидался с чеканом на обидчика, кричал: «Мы не разбойники и не воры! Мы честные казаки! Зачем же ты, б…й сын, мараешь доброе казацкое имя? Мало тебе купцов и князей, на „голых“ людей руку поднял, забыл, кто ты сам-то есть, ах ты, собака!..»».[33]33
  Сахаров А.Н. Степан Разин. М.: Молодая гвардия, 1987. С. 107.


[Закрыть]

Увы, казаки грабили и убивали всех подряд. А женщин насиловали, выбирая их, ориентируясь не на социальную принадлежность жертвы, а на ее внешность, и исходя из своих возможностей.

Между тем у царя с шахом Аббасом II были вполне дружеские отношения, они «дружили» против Оттоманской империи. Узнав о проделках Стеньки, Алексей Михайлович отправил к шаху специального посланца – немца на русской службе полковника Пальмара. В царевой грамоте говорилось, что после заключения в 1667 г. Андрусовского мира с польским королем объявились в понизовых местах разные воровские люди, и против них царь послал свое войско, чтобы побить их и разорить. «И ныне после бою и разоренья достальные воровские люди от устья Волги-реки на Хвалынское море побежали, избывая своей смерти, где бы от наших ратных людей укрытца. А наши царского величества ратные люди за ними вслед неотступно промысл чинят, и чтоб тех воров искоренить и негде б их не было. А вам бы, брату нашему Аббас шахову величеству, своей персидцкой области околь моря Хвалынского велеть остереганье учинить, и таким воровским людям пристани бы никто не давал и с ними не дружился, а побивали бы их везде и смертью уморили без пощады».[34]34
  Там же. С. 106–107.


[Закрыть]

Весь июнь 1668 г. казаки провели на побережье между Дербентом и Баку, однако ни одной крепости им взять не удалось. Разинцы обошли Дербент, Шемаху и Баку. В июле казаки дошли до Гилянского залива и начали грабить богатую область Мазандеран. От успехов у атамана закружилась голова, и он повел свое воинство на крупный город Решт. Но тут казаки нарвались на войско местного губернатора Будар-хана. Как позже показали свидетели – астраханские купцы Никита Мусорин и Таршка Павлов: «Те воровские казаки приехали под шахов же город Ряш и стали стругами у берега. И ряшский де хан выслал против их шаховых служилых людей з боем, и те де шаховы люди их, воровских казаков, побили с 400 человек. А атаман де Стенька Разин с товарищи говорили шаховым служилым людям, что они хотят быть у шаха в вечном холопстве, и они б с ними не бились».[35]35
  Там же. С. 110.


[Закрыть]