Текст книги "Каспий – русское озеро. Великий волжский путь. Большая нефть и большая политика"

Глава 7
Казаки на Яике и Тереке

В 1571 г. хан Девлет-Гирей сжег Москву. Вместе с крымскими татарами в походе участвовали и ногайцы из Большой Орды. У Ивана Грозного, занятого войной на западе, не было сил для похода на ногайцев, но с подачи царских воевод волжские казаки в начале 1572 г. совершили набег на ногайцев и разгромили их столицу город Сарайчик.

Замечу, что Сарайчик (Сарайджук) был очень большим и богатым городом во времена Золотой Орды, но его основательно разрушило в 1395 г. войско Тимура, и к XVI веку город в значительной степени утратил былое величие. Сарайчик располагался на правом берегу реки Яик в 50 верстах выше современного города Гурьева.

В 1577 г. отряд стрельцов под началом стольника Мурашкина разгромил «воровское гнездо» волжских казаков. Часть казаков вместе с атаманом Ермаком Тимофеевичем подалась к купцам Строгановым, другие с атаманом Андреем двинулись на Терек, а третьи под началом атамана Нечая вновь разгромили Сарайчик.

Ногайский хан Урус жаловался русскому послу: «Приходили деи государевы казаки сего лета и Сарайчик воевали и сожгли, не только что людей живых секли, и мертвых из земли вынимали и гробы их разоряли. И нам то стало за великую досаду».[42]42
  Скрынников Р.Г. Сибирская экспедиция Ермака. Новосибирск: Наука, 1986. С. 140–141.


[Закрыть]

В 1585 г. атаман Матвей Мещеряк вывел 700 казаков на реку Яик в район устья реки Илек и на острове Кош-Яик построил городок. Не прошло и полгода, как к Яицкому городку пожаловал ногайский хан Урус с большим войском. Ногайцы приступили «к городку с приметом, а хотели, приметав лес, да городок зажечь: тут же де было нагай двести человек с рушницами…». Во время длительной осады бдительность кочевников притупилась, и казаки в ходе внезапной вылазки разгромили ногайский отряд с огнестрельным оружием, «захватав все рушницы». Воодушевленные победой, казаки бросились на основные силы ногайцев и обратили их в бегство. Сильный дождь не позволил последним быстро уйти из-под крепости и, как описывают схватку дьячки Посольского приказа, казаки «пришли на них тиском и… побили».

Яик привлек казаков обилием рыбы и тучными пастбищами, расстилавшимися по его берегам. Рыболовство и скотоводство стали основными промыслами казаков, утвердившихся на Яике.

Яицкое казачество утвердилось «кругом», то есть общим собранием всех казаков, собиравшихся для этого в Яицком городке.

Первоначально яицкие казаки были вольными, но Москва их считала своими русскими людьми, и вот 9 июля 1591 г. царь Федор Иоаннович приказал собрать 500 лучших казаков и идти им в Астрахань, где они должны были соединиться с тысячью волжских казаков и побить «непослушника царского» какого-то туземного князька «шамхала Тарковского». Понятно, что указ исходил от конюшенного боярина Годунова, а слабоумный Федя лишь подписал его.

В Смутное время яицкое казачество было предоставлено самому себе. В 1605 г. татарская орда разорила Яицкий городок, но казаки быстро отстроили его вновь.

Весной 1614 г. атаман Заруцкий бежал из Астрахани вместе с Мариной Мнишек и ее сыном царевичем Иваном, не дожидаясь подхода царских войск. Поначалу он хотел прорваться по Ахтубе мимо Царицына вверх по Волге, но потом ушел вниз и объявился на Яике в Медвежьем городке, где стал пленником местного казачьего атамана Уса.

Князь Одоевский в Астрахани узнал о появлении Заруцкого на Яике и 6 июня 1614 г. отправил туда на стругах стрелецких голов Пальчикова и Онучина с отрядом стрельцов. Стрелецкий отряд 24 июня осадил Медвежий городок. Атаман Ус с товарищами осознали безнадежность сопротивления, и на следующий день городок сдался. Казаки били челом, целовали крест государю Михаилу Федоровичу и выдали Заруцкого с Мариной, Иваном и чернецом Николаем. В тот же день всю компанию под конвоем отправили в Астрахань.

В память о пребывании Заруцкого и Мнишек на Яике осталось название четырехбугрового острова на реке – Маринкин Яр, оно сохранялось еще в советское время.

Михаил Романов оценил услугу казаков, и в 1615 г. Яицкому войску была пожалована царская грамота на владение рекой Яик.

В 1622 г. казаки перенесли свою столицу с острова Кош-Яик (Голубое городище) ниже по течению на 50 верст, к устью реки Чаган. Новый город получил название Яик (Яицкий городок). Казаки жили военной добычей, получали жалованье из Москвы, владели большими рыбными промыслами и занимались скотоводством. После 1622 г. часть яицких казаков основала Илецкий и Сакмарский городки, где казаки занялись земледелием и продажей лесоматериалов.

В 1640 г. купец Гурий Назаров построил острог в устье реки Яик, получивший название Гурьев городок.[43]43
  В ряде источников утверждается, что основал город купец Михаил Гурьев. На самом деле дети Гурия Назарова, Михаил, Иван и Андрей Гурьевы, продолжили дело отца в освоении устья Яика.


[Закрыть] Позже он стал называться Гурьевом.

Следует заметить, что Гурий действовал на свой страх и риск, подобно тем же Строгановым в XV–XVI веках. Он собрал «частную армию» из волжских казаков и беглых крестьян. На Волге им был построен деревянный острог, который затем был разобран и водой перевезен в устье Яика. Мало того, Гурий Назаров перегородил основное русло реки большим учугом, то есть заграждением из бревен и веток, мешавшим белугам, севрюгам, осетрам и шипам идти вверх по Яику на нерест. Рыба была вынуждена идти в малые рукава дельты Яика, где отлавливалась людьми Гурия.

Казаки же яицкие прос…, пардон, проспали постройку городка. Добыча казаками рыбы сократилась. Это привело к ряду нападений казаков на Гурьев городок и периодическим уничтожениям учуга. В свою очередь Гурий пожаловался в Москву и, видимо, раздал большие взятки. Деньги сделали свое дело, и Гурию было пожаловано устье Яика в бессрочное владение. Купец же за это обязался построить в Гурьеве городке каменную крепость.

В 1667 г. яицкие казаки под началом Васьки Касимова разгромили Гурьев и ушли «добывать зипуны» на Каспий. На южном берегу Каспия они были разбиты персидским войском. После этого большая часть пленных казаков приняла ислам и была поселена шахом в городе Шемахе.

Яицкое казачество дифференцированно отнеслось к воинству Степана Разина. Значительная часть выступила против и за это поплатилась головами, но голытьба с удовольствием примкнула к знаменитому атаману.

Любопытно описание Гурьева городка, данное И.К. Кириловым в 20-х годах XVIII века: «За Астраханью же по левую сторону по Каспийскому морю городок Гурьев Яицкий, каменный четырехугольный, с 8-ю башнями, в него одни ворота, стоит при реке Яике по астраханскую сторону от моря верстах в 3-х. В том городе церковь деревянная. Жилья в городе большая часть ссылочных, а за городом никакого жилья нет.

Под городом учюг, в котором ловят осетров и белуг и делают икру армянскую, клей и везигу на [стол. – А.Ш.] императорское величество, и множество оного товару высылается в Астрахань на судах морем, а из Астрахани на судах же привозятся хлебные запасы, понеже пашни при том городке нет. Все место степное, и хотя времянно кочуют калмыки, однако ж в отлучку их опасное от набегов караколпацких. Под городом Яик река шириною сажен на 30, только глубока и имеется перевоз. По той реке сенных покосов множество, а лес мелкий дровяной, и того не довольно, и затем крупный лес на строении привозятся из Астрахани».[44]44
  Кирилов И.К. Цветущее состояние Всероссийского государства. М.: Наука, 1977. С. 234.


[Закрыть]

Следует заметить, что при Петре I Гурьев был «взят в казну», и там разместился царский гарнизон. Как будет сказано ниже, Петр завел на Каспии военную флотилию, а в устье Яика были направлены брандвахтенные суда. Эти меры в основном прекратили самовольные походы яицких казаков на Каспий. Так и хочется применить политнекорректный термин «пиратство».

Императрице Анне Иоанновне надоели донесения о набегах на Поволжье киргизов и каракалпаков, и она приняла к рассмотрению проект астраханского губернатора В.Н. Татищева о размещении на реке Яик регулярных войск для создания барьера на пути разбойных орд.

Яицкие казаки всполошились и просили императрицу не допускать на Яик лиц неказачьего сословия и обязались своими силами создать защитные линии на Яике и оборонять его. Татищев согласился с казаками и уговорил Анну не посылать туда регулярных войск.

Так возникли крепости Калмыковская и Кулагина, которые, в свою очередь, положили начало форпостам Нижнеяицкой линии – целой цепи укрепленных поселений, чьи передовые казачьи пикеты находились на левой стороне Яика. Между Гурьевом и Кулагиным городком размещались следующие форпосты: Сарайчиков, Яманхалинский, Баксаев, Тополевский, Зеленый Колок; между городками Кулагинский и Калмыков – форпосты Гребенщиков, Кош-Яик, Харькин, Красный Яр; между Калмыковым и Яицким городками – Котельный, Антонов, Каменные Орешки (позже переименованный в Каленовский), Сахаров, Мергунев, Сундаев, Кожахаров, Бударин, Кош-Яик, Чаганский.

На всех форпостах имелись высокие маяки, обвязанные камышом или сухой травой. При появлении шаек калмыков они поджигались один за другим, и уже через несколько часов по всей линии было известно о готовящемся нападении. Каждый форпост имел команду не менее ста человек, укрепления и пушку, а крепость – две пушки. В перечисленных выше форпостах казаки обязаны были постоянно содержать «два полка в одном комплекте», то есть вместе со старшинами 1016 человек.

Севернее Яицкого городка были построены форпосты Заживный (в 7 верстах от Илецка), Кинделинский (25 верстами дальше), Иртецкий (в 25 верстах), Январцев (в 18 верстах), Рубежный (в 25 верстах), Гниловский (в 22 верстах).

В награду за труды по борьбе с разбойными ордами императрица Елизавета Петровна 23 апреля 1743 г. выдала Яицкому войску особую грамоту, в которой жаловала его отворением Гурьевского учуга на 8 сажен с каждой стороны для прохода рыбы из моря вверх по Яику, «дабы через то казаки в службы Ея Величества являлись исправны».

Любопытно, что в 1741 г. Татищев писал о Яике: «Сия река за самую рыбную во всем государстве почитается».

До 1723 г. атаманов Яицкого войска выбирал казачий круг, а затем они стали назначаться императорским указом.

В 1773 г. подавляющее большинство яицких казаков приняли участие в восстании Емельяна Пугачева, однако сам Яицкий городок самозванцу взять не удалось.

15 января 1775 г. Екатерина II издала указ «по просьбе оставшихся верными казаков»: «…для совершеннаго забвения, бывшаго в прошлом году вероломнаго происшествия на Яике, войско это впредь именовать Уральским, реку Яик – Уралом и г. Яик – Уральском».

Увы, сейчас хан Назар-бай, большой друг российских президентов, переименовал русский город Гурьев в Атырау, а реку Урал – в Джаик.

Но мы ушли далеко вперед, и теперь вновь вернемся к казакам в XVI век. Как уже говорилось, атаман Андрей увел отряд волжских казаков на Терек. А по другой версии терские казаки ведут свое происхождение от рязанских казаков. В 1520 г. Рязанское княжество было присоединено к Москве. Московские наместники лишили рязанцев ряда вольностей и привилегий, и те подались на Терек.

Так или иначе, но к концу XVI века на побережье Каспийского моря в районе устья Терека уже жило несколько тысяч казаков.

В 1588 г. на Тереке появились и регулярные русские войска. Они основали крепость Терский городок. Его периодически называли то Терк, то Терки. К концу века регулярные войска были выведены из Терка.

Терское казачество приняло активное участие в Великой смуте. В 1605 г. оно даже выставило собственного претендента на престол – царевича Петра. Он якобы был сыном царя Федора Иоанновича, но Борис Годунов подменил его девочкой Федосьей, которая умерла в возрасте двух лет, опять же не без помощи Бориса. По приказу царя Василия Шуйского царевич Петр был повешен, но терцы продолжали бузить, каждый раз ставя не на ту лошадку. Последний раз они сглупили в 1613 г., поддержав атамана Заруцкого, Марину Мнишек и «воренка» Ивана.

По окончании Смуты терские казаки занялись пиратством и торговлей. 17 августа 1668 г. город Терк был полностью разрушен землетрясением, часть города ушла под воду.

Тем не менее город вскоре был отстроен заново на другом месте. К 1689 г. в городе было 39 пушек. В 1723 г. город был вновь подтоплен, а через два года его жителей переселили в крепость Святой Крест, на месте же города построили редут. К 1730 г. в редуте было 19 чугунных пушек калибра от 1 до 8 фунтов и одна мортира.

К этому времени на службе («на жалованье») числились 500 терских казаков. По данным И.К. Кирилова «между Шедрина и Червленого городков, по другую сторону речки Терки есть колодези нефтяные, однако ж на оных промыслу нефтяного не бывает. Подле тех колодезей горячей колодезь, в котором столь горяча вода, что сырое мясо варит; из сего колодезя в отводных ямах водою пользуют от болезней люди. Другой кислой колодезь, в котором вода весьма кисла. По обеим сторонам реки Терки лесу довольно мелкого торновник, и егда на котором родятся ягоды наподобие фиг, шелковица и тальник. У гребенских казаков родится пшеница, ячмень и другой яровой, а ржи не сеют. Также имеют шолковые малые заводы, которой шолк добротою против персицкого ниже».[45]45
  Там же. С. 233–234.


[Закрыть]

Глава 8
Персидский поход Петра

Царь Петр, занятый войной со шведами, никогда не забывал и о Каспийском море. По его указу для Каспия в Казани постоянно строились различные суда: с 1701 г. – каты, с 1715 г. – бригантины, с 1716 г. – шхуны и шнявы, с 1719 г. – гукоры, с 1722 г. – гекботы и т. д.

Это были небольшие парусные или парусно-гребные суда, вооруженные пушками малого калибра (от 1 до 8 фунтов). Они больше предназначались для перевозок войск и грузов, чем для боевых действий. И это было вполне оправдано из-за мелководья на Волге и из-за отсутствия боевых кораблей у вероятного противника на Каспии.

В 1714 г. до Петра Великого дошли слухи, что на берегах реки Амударьи найдены богатейшие «золотые россыпи» и что хивинский хан решил скрыть это от русских и приказал отвести воды Амударьи от Каспийского к Аральскому морю. Насколько верны были эти слухи, у современных ученых нет единого мнения. Клондайка на Амударье явно нет и не было. А вот по крайней мере один из рукавов Амударьи в XIV–XVII веках соединялся с Каспийским морем. Его появление некоторые историки связывают с разрушением монголами многочисленных плотин на Амударье.

Так или иначе, но Петр заинтересовался Средней Азией.

В начале 1716 г. в Астрахань был отправлен князь Александр Бекович-Черкасский, бывший уже прежде на Каспийском море и описавший часть его берегов.

К этому времени в Астрахани находилось несколько десятков небольших морских грузовых судов – котов и шмаков. Посадив на них около шести тысяч солдат, драгун и купцов, Бекович в сентябре 1716 г. вышел из Астрахани на Каспий. Через несколько дней он пристал к берегу Тюб-Караганского залива.

Там Бекович приказал построить крепость Святого Петра, а сам двинулся дальше и основал Красноводские укрепления у одноименной косы. Там же Бековичу показалось, что он нашел и старое русло Амударьи, когда она впадала в Каспийское море. На Красноводской косе Бекович оставил гарнизон, в который вошли Астраханский и Азовский пехотные полки. Командовать постройкой крепости было поручено полковнику фон дер Видену.

На обратном пути в конце ноября 1716 г. Бекович зашел в Тюб-Караганский залив. Крепость там строилась, но около 700 солдат были больны, а русское кладбище насчитывало уже 120 могил – климат давал себя знать.

20 февраля 1717 г. Бекович вернулся в Астрахань. А через два месяца он двинулся в Хиву сухим путем. С Бековичем шли 600 драгун и около 3 тысяч иррегулярной конницы – яицких и гребенских казаков, татар и др.

Вскоре всякая связь с отрядом Бековича была утеряна. Лишь в октябре 1717 г. в Астрахань прибежал яицкий казак татарин Ахметев, бывший в этом отряде. Он показал, что хивинцы перебили отряд Бековича.

Что же касается двух крепостей на берегах Каспия, основанных Бековичем, то 3 октября 1717 г. полковник фон дер Виден приказал эвакуировать Красноводскую крепость из-за болезней и высокой смертности солдат. На тринадцати судах гарнизон отправился в Астрахань. По пути флотилию настигла буря, и погибло около 400 человек. Примерно тогда же была эвакуирована и крепость Святого Петра.

30 августа 1721 г. в городе Ништадте был заключен долгожданный мир со Швецией. Сенат и Синод поднесли царю титул «Отца отечества Всероссийского Императора и Петра Великого. Петр недолго церемонился и принял их».[46]46
  А.С. Пушкин. История Петра / Полное собрание сочинений в десяти томах. М.: Издательство Академии наук СССР, 1958. Т. IX. С. 413.


[Закрыть]

Петр решил, что императору не подобает долго сидеть дома, и надумал начать войну с Персией. Позже подобострастные царские и советские историки напишут, что он-де боялся захвата прикаспийских земель турками, что он хотел защитить русских купцов в Персии и т. д. На самом же деле особых оснований начинать захват этих территорий у Османской империи не было. Наоборот, разгром русскими войсками персидского шаха мог привести к распаду страны. И вот тогда-то турки и могли захватить большую часть территории Персии.

Нападения на русских купцов были следствием нестабильности в стране, которая могла только усилиться с началом войны.

Еще в 1715 г. в Персию отправилось посольство Артемия Петровича Волынского. Фактически это была разведывательная миссия. 8 июля 1717 г. Волынский доносил канцлеру Г.И. Головкину, что шах Гуссейн и его вельможи довели страну «до ручки»: «…свои дела идут у них беспутно, как попалось на ум, так и делают безо всякого рассуждения; от этого так свое государство разорили, что, думаю, и Александр Великий в бытность свою не мог войною так разорить. Думаю, что сия корона к последнему разорению приходит, если не обновится другим шахом; не только от неприятелей, и от своих бунтовщиков оборониться не могут…»

По возвращении из Персии Волынский был назначен астраханским губернатором и уже в этом качестве вступил в переговоры с картилийским[47]47
  Область в Грузии.


[Закрыть] царем Вахтангом VI. Последний был рад вступить в союз против шаха.

Поводом к вторжению русских в Персию стали действия лезгинского князька Дауд-бека и казы-кумыцкого князька Суркая. 21 июля 1721 г. Дауд-бек и Суркай подошли к городу Шемахе, 7 августа взяли город и стали грабить и жечь богатые дома. Русские купцы, обнадеженные завоевателями, что их грабить не будут, оставались спокойны. Однако вечером того же дня около четырех тысяч вооруженных лезгин и кумыков напали на русские лавки в гостином дворе, приказчиков разогнали саблями, а некоторых и побили, товаров же разграбили на 500 тысяч рублей. Один только Матвей Григорьев Евреинов – богатейший в России купец – понес убытки на 170 тысяч рублей и вконец разорился.

Волынский немедленно отписал царю: «Мое слабое мнение доношу по намерению вашему к начинанию, законнее сего уже нельзя и быть причины: первое, что изволите вступить за свое; второе не против персиян, но против неприятелей их и своих; к тому ж и персиянам можно предлагать (ежели они бы стали протестовать), что ежели они заплатят ваши убытки, то ваше величество паки их отдать можете (т. е. завоеванное), и так можно пред всем светом показать, что вы изволите иметь истинную к тому причину. Также мнится мне, что ранее изволите начать, то лучше и труда будет меньше».

В декабре 1721 г. Петр отвечал Волынскому: «Письмо твое получил, в котором пишите о деле Дауд-бека и что ныне самый случай о том, что вам приказано предуготовлять. На оное ваше мнение ответствую, что сего случая не пропустить зело то изрядно, и мы уже довольную часть войска к Волге маршировать велели на квартиры, отколь весною пойдут в Астрахань. Что же пишите о принце грузинском, оного и прочих христиан, ежели кто к сему делу желателен будет, обнадеживайте, но чтоб до прибытия наших войск ничего не зачинали (по обыкновенной дерзости тех народов), а тогда поступали бы с совету».[48]48
  Цит. по: Соловьев С.М. Сочинения в восемнадцати книгах. М.: Мысль, 1993. Кн. IX. С. 364–365.


[Закрыть]

15 мая 1722 г. царь отслужил молебен в Успенском соборе Кремля, под пушечную пальбу сел на «москворецкий струг» и отплыл вниз по Москве-реке в Астрахань. Струг этот представлял собой довольно крупное гребное судно длиной 42,7 м и шириной 6,7 м. Через каждые 60 верст струг причаливал к берегу, где его ждала новая смена гребцов. 17 мая Петр был уже в Коломне, 30 мая – в Нижнем Новгороде, а 19 июня – в Астрахани.

2 июля Петр отправил в Грузию князя Бобриса Туркестанова с предписанием для царя Вахтанга VI: «Напасть на лезгинцев в их земле и дать о том нам знать в Астрахань, к Теркам или Дербенту, где будем, и ждать приказа, куда быть. Когда пойдет на соединение, то бы заказал под смертною казнию не грабить, не разорять, не обижать».[49]49
  Пушкин А.С. История Петра / Полное собрание сочинений. Т. IX. С. 424–425.


[Закрыть]

18 июля из Астрахани вышла целая армада судов. У персов не было военных кораблей специальной постройки, поэтому армаду конвоировали всего восемь военных судов Каспийской флотилии, самыми сильными из которых были три шнявы – «Астрахань», «Святая Екатерина» и «Святой Александр».

Двадцать две тысячи пехотинцев были посажены на двести островных лодок и 45 ластовых судов.[50]50
  Ластовые суда – грузовые суда средних размеров.


[Закрыть] Формально командовал армадой генерал-адмирал Федор Матвеевич Апраксин, но фактически распоряжался всем сам царь.

Сухим путем в Персию пошла конница. В ее составе было 9 тысяч регулярной кавалерии, 20 тысяч донских и малороссийских казаков, а также 30 тысяч татар. В некоторых изданиях говорится и о калмыцкой коннице. На самом деле участие ее в операции планировалось, но собрались калмыки только после окончания похода.

27 июля 1722 г., в день Гангутской победы, русские войска высадились на берег в Агразанском заливе. Первым ступил на берег Петр. Из-за мелководья шлюпки не могли причалить, тогда царь встал на широкую доску, и четыре гребца перенесли его на берег.

Дождавшись подхода кавалерии, Петр двинулся к Дербенту. Город сдался без боя. 23 августа за версту от города царя встретил дербентский наиб (наместник), пал на колени и поднес два серебряных ключа от городских ворот.

Петр в письме к Сенату так описывал свой поход: «Мы от Астрахани шли морем до Терека, а от Терека до Аграхани, отколь послали универсалы, а там, выбрався на землю, дожидались долго кавалерии, которая несказанный труд в своем марше имела от безводицы и худых переправ… Потом когда приближались к сему городу [Дербенту], то наиб сего города встретил нас и ключ поднес от ворот. Правда, что сии люди нелицемерною любовию приняли и так нам рады, как бы своих из осады выручили. Из Бакы такие же письма имеем, как из сего города (Дербента) прежде приходу имели, того ради и гварнизон туда отправим, и тако в сих краях с помощию божию фут получили,[51]51
  То есть встали твердою ногою.


[Закрыть] чем вас поздравляем».

В Дербенте русским досталось 230 пушек.

Петр произвел наиба в генерал-майоры и назначил командиром персидской ланд-милиции (то есть иррегулярных войск).

По приказу императора недалеко от стен Дербента были выстроены форты Милукенти и Аргабугаме.

Заняв Дербент, Петр намеревался двинуться к конечной цели своего похода – городу Шемахе. На пути из Дербента русские войска должны были соединиться с армией Вахтанга VI, сосредоточенной в Гяндже и состоявшей из грузинских и армянских войск.

29 августа на Каспии разыгрался шторм. Двенадцать ластовых судов с продовольствием для армии, стоявшие на открытом рейде Дербента, были выброшены на берег. Большая часть продовольствия погибла – мука подмокла и т. д. Другой отряд из тридцати транспортных судов, шедший в Баку, почти весь погиб у острова Чечень.

Петр хорошо запомнил голод во время Прутского похода и счел за лучшее ретироваться. В Дербенте был оставлен русский гарнизон под командованием полковника Юнгера, а остальные части двинулись на север.

4 октября 1722 г. Петр прибыл в Астрахань, а 6 ноября он отправляет в Гилянь (провинцию Ирана на побережье Каспия) четырнадцать судов с двумя батальонами пехоты под командованием полковника Шипова. Непосредственно судовым отрядом командовал капитан-лейтенант Соймонов. Получив приказ занять Решт, Шипов спросил у царя: «Довольно ли двух батальонов?» Петр ответил: «Стенька Разин с пятьюстами казаками персиян не боялся, а у тебя два батальона регулярного войска!»

Русские суда, воспользовавшись сильным попутным ветром, в конце ноября подошли к городу Решту и заняли его.

В марте 1723 г. Соймонов с частью отряда ушел к устью реки Куры. Воспользовавшись этим, местные персы попытались выбить русских из Решта, но благодаря грамотным действиям полковника Шипова персы были разбиты. Большую роль в этом сыграл огонь судовой артиллерии, заставивший замолчать персидскую батарею. Судами командовал капитан-лейтенант Золотарев.

28 мая 1723 г. морем в район Решта прибыло пополнение – два батальона пехоты при 24 пушках под командованием полковника Левашова. Теперь русские прочно удерживали район Энзели – Решт.

Чтобы получить «сухопутную коммуникацию» между русскими войсками в Дербенте и Реште, Петр решил занять город Баку и прилегающую часть побережья. Царь приказал генерал-майору Михаилу Афанасьевичу Матюшкину: «Идтить к Баке как наискорее и тщиться оный город, с помощию божиею конечно, достать, понеже ключ всему нашему делу оный, а когда бог даст, то оный подкрепить сколько мочно и дожидаться новых гекботов с провиантом и артиллериею, которой быть в городе и с людьми. Велено послать 1000 человек, но ежели нужда будет, то прибавить сколько надобно и беречь сие место паче всего, понеже для него все делаем. Всех принимать в подданство, которые хотят, тех, чья земля пришла к Каспийскому морю».[52]52
  Соловьев С.М. Сочинения. Кн. IX. С. 372.


[Закрыть]

В июле 1723 г. двадцать русских судов появились перед Баку. Матюшкин отправил в город письмо, где утверждал, что он пришел защищать Баку от мятежников, действовавших против персидского шаха. Но местные власти отвечали, что они верные подданные шаха и четыре года отбиваются от мятежника Сауда, так что не нуждаются ни в чьей помощи и защите.

Тогда Матюшкин приказал высадить десант. Атака персидской конницы, стремившейся помешать высадке, захлебнулась под огнем судовой артиллерии. У стен Баку русские выстроили две осадные батареи. 22 июля началась бомбардировка города, в которой, помимо осадных батарей, приняли участие и семь гекботов[53]53
  Гекбот – трехмачтовое парусное судно длиной 30,5 м и шириной 8,2 м. Обычно гекботы использовались как транспорты, но в этой экспедиции они действовали в качестве бомбардирских кораблей.


[Закрыть] с тяжелыми мортирами. Семидневная бомбардировка подействовала на персов, и 28 июля Баку сдался.

Русские батальоны вступили в город с распущенными знаменами и барабанным боем. В Баку было взято 80 пушек. Начальник гарнизона и его 700 подчиненных попросились на русскую службу. Матюшкин удовлетворил их просьбу.

Вслед за Баку русские войска высадились в устье Куры и заняли прилегающий район побережья.

Петр произвел Матюшкина в генерал-лейтенанты. 17 сентября царь писал новому генерал-лейтенанту: «Поздравляю со всеми провинциями, по берегу Каспийского моря лежащими, понеже посол персидский оные уступил».

Присоединение к России закаспийских земель

Договор был подписан в Петербурге 12 сентября 1723 г. и состоял из следующих главных статей:

1. Его императорское величество всероссийский обещает его шахову величеству Тахмасибе добрую и постоянную свою дружбу и высокомонаршеское свое сильное вспоможение против всех его бунтовщиков и для усмирения оных и содержания его Шахова величества на персидском престоле изволит, как скоро токмо возможно, потребное число войск в Персидское государство послать, и против тех бунтовщиков действовать, и все возможное учинить, дабы оных ниспровергнуть и его шахово величество при спокойном владении Персидского государства оставить.

2. А насупротив того его шахово величество уступает императорскому величеству всероссийскому в вечное владение города Дербень, Баку со всеми к ним принадлежащими и по Каспийскому морю лежащими землями и местами, такожде и провинции: Гилянь, Мазандеран и Астрабат, дабы оными содержать войско, которое его императорское величество к его шахову величеству против его бунтовщиков в помочь посылает, не требуя за то денег.

Петр уже хозяйничал в уступленных областях. В мае 1724 г. он писал Матюшкину: «1) крепость Св. Креста доделать по указу, в Дербенте цитадель сделать к морю и гавань делать; …3) Гилянь уже овладена, надлежит Мазандераном также овладеть и укрепить, а в Астрабатской пристани ежели нужно делать крепость, для того работных людей, которые определены на Куру, употребить в вышеписанные дела; 4) Баку укрепить; 5) о Куре разведать, до которых мест можно судами мелкими идти, чтоб подлинно верно было; 6) сахар освидетельствовать и прислать несколько, также и фруктов сухих; 7) о меди также подлинное свидетельство учинить, для того взять человека, который пробы умеет делать; 8) белой нефти выслать тысячу пуд или сколько возможно; 9) цитроны, сваря в сахаре, прислать; одним словом, как владение, так сборы всякие денежные и всякую экономию в полное состояние привесть стараться всячески, что армян призывать и других христиан, если есть, в Гилянь и Мазандеран и ожилять (поселять), а басурман зело тихим образом, чтоб не узнали, сколько возможно убавлять, а именно турецкого закона (суннитов). Также, когда осмотрится, дал бы знать, сколько возможно там русской нации на первый раз поселить. О Куре подлинного известия не имеем: иные говорят, что пороги, а ныне приезжал грузинец сказывает, что от самой Ганжи до моря порогов нет, но выше Ганжи пороги; об этом, как о главном деле, надлежит осведомиться, и, кажется, лучше нельзя, как посылкою для какого-нибудь дела в Тифлис к паше. Сие писано, не зная тех сторон, для того дается на ваше рассуждение: что лучше – то делайте, только чтоб сии уступленные провинции, особливо Гилянь и Мазандеран, в полное владение и безопасность приведены были».[54]54
  Соловьев С.М. Сочинения. Кн. IX. С. 374–375.


[Закрыть]

Для ратификации договора, заключенного в Петербурге Измаил-беем, в Персию отправились Преображенского полка унтер-лейтенант князь Борис Мещерский и секретарь Аврамов. В апреле 1724 г. они въехали в персидские владения. На послов напала вооруженная толпа, однако охрана сумела разогнать бунтовщиков. Шах Тахмас Кули-Хан милостиво принял Мещерского, но уклонился от ратификации договора.

Тем не менее для удержания прикаспийских областей, отнятых у персов, требовались большие силы. Так, в 1729 г. там дислоцировалось 17 пехотных и 7 конных полков. Кроме того, имелись иррегулярные конные отряды из грузин, армян и горных черкесов.

Несмотря на смерть Петра I, русские войска не ушли с южного побережья Каспия. Алексашка Меншиков, правивший от имени Екатерины I, приказал генерал-лейтенанту Матюшкину вновь двинуться в Персию. В 1725 г. русские войска заняли Астрабад и Торку. После этого шах был вынужден ратифицировать договор 1723 года.

В 1733–1734 гг. русские войска были введены в Речь Посполитую в связи с попыткой Станислава Лещинского овладеть польским престолом. Оттоманская империя сама претендовала на польские земли и начала подготовку к войне с Россией. Правительство Анны Иоанновны решило вступить в союз с Персией против Турции.

Персы к этому времени находились в состоянии войны с Турцией. Русское правительство ради войны с турками решило пожертвовать прикаспийскими землями. Русский посол князь С.Д. Голицын 16 декабря 1734 г. объявил Тахмасу Кули-Хану, что императрица Анна Иоанновна, «имея полную надежду на скорое очищение Персии от неприятелей, согласна… возвратить ему остававшиеся в русском владении персидские города под тем условием, что города эти никогда не будут отданы в неприятельские руки… Кулы-хан так обрадовался, что изменился в лице и объявил, что готов все сделать, чтоб отблагодарить императрицу за такую милость пусть императрица располагает им как своим последним слугою, и, обратясь к стороне Генжи, крикнул: „Горе вам! Не только вы все, но и сам ваш султан погибнет от персидской сабли, если бог продолжит мою жизнь“».[55]55
  Там же. Кн. Х. С. 387.


[Закрыть]