Текст книги "Заговор драконов"

Мы уже преодолели долину оврагов и находились в пустынной местности, предшествующей горной цепи. Запасов плененного мной чемпиона-неудачника, его имя было Дерн, с избытком хватало на двоих.

– Послушай, Дерн, ты вообще понимаешь, в какую историю ввязался?

– Нет. Я всего лишь пешка в игре.

– Ты даже не пешка.

Он не спорил. Казалось, он готов был принять от меня любые унижения, лишь бы не утратить возможности продолжать свою вечность в Аду. Он даже не просил меня вернуть ему одежду.

На ночь я крепко связал его и укрыл плащом.

Когда я проснулся, то почувствовал, что я уже не на лоне природы. Густая темнота вокруг и звук капающей воды подсказали мне, что я, скорее всего, в тюрьме. У меня саднило левую руку в локте, и я чувствовал себя крепко связанным. Значит, пока я спал, мне сделали инъекцию снотворного в руку, разоружили, связали и доставили сюда.

А Черный Перстень? Я не чувствовал его на своей руке. Разумеется, те, кто отнял мое оружие, могли снять его. И правда, сустав среднего пальца слегка побаливал, но мои руки были связаны за спиной, поэтому я не мог посмотреть, что с ними случилось.

Я пошевелился и почувствовал, что болят все суставы. Кровообращение в связанных конечностях почти отсутствовало. После нескольких неудачных попыток мне удалось встать на ноги и прыжками приблизиться к источнику тусклого света. Это была труба, по которой в темницу поступали воздух и свет. Из нее капала вода. Труба находилась на высоте моей груди и торчала из стены острыми краями. Это была удача. Я лег на спину, поднял ноги и постарался разрезать веревки. Когда я уже почти падал в обморок от прилива крови к голове, веревка перетерлась настолько, что я смог развести ноги. Я встал и с трудом разогнулся. Веревка, спутавшая руки до локтей, подалась несколько быстрее. Перстня на моей руке не было. Но кристалл связи по-прежнему висел на груди. Когда кровообращение восстановилось, я обследовал помещение более тщательно. Оно было треугольным. Двери не было. Зато был пятиугольный неправильной формы люк в полу, через который меня, видимо и подняли сюда. Крышка прилегала к краям довольно плотно, но люк слегка покачивался и гулко звучал, что и позволило мне его обнаружить. Я даже попрыгал на нем, не рассчитывая, впрочем, на успех. Потолок не был виден. Но он был довольно высоко. Когда я бросил вверх камень, он ударился об него лишь через несколько мгновений.

Но мне не пришлось долго ломать голову над тем, чтобы выбраться. Люк открылся и неумолимая сила потянула меня к нему. Это было так, словно вектор гравитации резко изменил направление. Я упал на руки и колени и увидел вокруг себя трех вооруженных людей. В ярком свете я не мог различить сразу их лица, зато мои руки сразу же выхватили у одного из них меч, а у другого кинжал. Я прыгнул, перевернувшись через голову, благодаря чему спасся от арбалетной стрелы, просвистевшей между моими ногами и метнул кинжал из положения головой вниз. Он удачно вошел между глаз одного из охранников. Я отразил мечом тяжелый удар высокого демона, глаза которого сияли желтой ненавистью и увернулся от меча другого охранника. Победить их в честном поединке я не мог. Их искусство и сила превосходили мои. Но желание жить все еще не оставляло меня. Я перекатился через плечо и прыгнул прочь от своих противников. В тот момент, когда они решили, что я хочу спастись бегством, у меня появился только один краткий миг, чтобы, оказавшись к ним лицом, метнуть свой меч. Но один из преследователей отразил этот удар. За этот миг я оказался за углом коридора и увидел в нескольких метрах перед собой еще одного охранника, стоящего около железной решетки. Подкатившись к нему, я схватил его за ноги и повалил на спину. Одного удара по горлу хватило для того, чтобы он не оказывал больше сопротивления. Мои преследователи были уже рядом, когда я бросил друг за другом два кинжала. Один из них врезался в кисть руки, державшей меч. Брызнула кровь. Он выругался на жаргоне 156-й ступени и переложил меч в другую руку. Второй кинжал был сбит ударом меча. Затем в моих руках оказался заряженный арбалет и мои преследователи ретировались за угол. Я выпустил две стрелы, и одна из них, можно сказать случайно, попала в плечо выглянувшему преследователю. Он зарычал и отпрянул. Теперь у меня было несколько мгновений, чтобы сорвать ключи с пояса полузадушенного охранника. Номер на одном из них и номер замка совпадали. Я вставил ключ в отверстие и повернул. Дверь открылась. Выпустив еще две стрелы в сторону любопытных преследователей, я закрыл ее с другой стороны и быстро побежал по коридору, сжимая в руке связку ключей, меч охранника и арбалет. Вскоре я услышал шум и увидел мелькание света впереди себя.

Меч, позаимствованный у охранника, казалось, сам рвался в сражение. Но врагов было слишком много. Перейдя на шаг я приблизился к входу в большой зал, в котором увидел Го Нура и других незнакомых мне драконов. В центре стоял столб из зеленого камня с цепями. Я так понял, что это почетное место предназначалось мне. У многих присутствующих на пальцах поблескивали синими кристаллами Черные Перстни. Го Нур почему-то держал черный перстень на небольшой красной подушечке. Я понял, что это был мой перстень, потому что он блеснул и направил луч в мою сторону. Любой из этих драконов был выше и сильнее меня. Сражение не имело ни малейшего смысла.

– Его приведут и я лично вырежу ему сердце, – говорил Го Нур. Тело мы бросим в Гаум, так что даже Игроки не смогут его отыскать.

– Да, этот Сократ доставил нам немало хлопот, – отвечал ему собеседник. – Но теперь все черные Перстни украшают пальцы драконов. Мы можем начинать.

– Мне уже не терпится одеть его! – сказал Го Нур и повернулся в мою сторону. Наши глаза встретились. Но прежде, чем рука с арбалетом поднялась и мой палец нажал на курок, я увидел то, чего мне не хватало для перемещений со ступени на ступень. Го Нур держал под мышкой шахматную доску с отверстиями в центре каждой клетки. Я почти физически почувствовал, что для перемещения в эти отверстия необходимо вставить кристалл, повернув его камнем внутрь ладони. Шахматные доски были у всех, кто носил Перстни. Стрела вылетела из арбалета и ударилась в броню Го Нура, не причинив ему никакого вреда. Но я, повинуясь скорее инстинкту, чем расчету, бросился вперед за стрелой и мы достигли Го Нура почти одновременно. Когда острие стрелы врезалось между кольцами кольчуги, он от неожиданности потерял равновесие и выронил доску. Перстень тоже начал падать с подушечки. Бросив меч в сторону собеседника Го Нура, я на лету поймал оба падающих предмета и мой палец скользнул внутрь Перстня. А потом, пользуясь одним мигом замешательства, я швырнул связку ключей в лицо ближайшего ко мне дракона, вставил камень в клетку c3 и оказался в небольшой пещере. Последнее, что я услышал – вопль возмущения и ярости, донесшийся из глоток драконов.

Значит, драконы контролируют все черные фигуры на доске. Кроме моей. Это было ново, и напоминало заговор. Но с какой целью?!

Я выглянул из Пещеры. Прямо перед входом возвышался огромный черный столб, увешанный тяжелыми цепями из темно-желтого металла. У меня по-прежнему не было с собой оружия. Арбалет я выронил, когда ловил доску и перстень. Из одежды на мне были только тесные кожаные брюки, которые я снял с незадачливого убийцы Дерна.

Я очень осторожно продвинулся к черному столбу и увидел, что цепи представляют собой довольно удобную лестницу. Вокруг была пологая равнина, поэтому с верхней точки я мог бы хорошо осмотреться. Недолго думая, я взобрался наверх. Это потребовало некоторых усилий. Тем более, что я уже достаточно давно ничего не ел. Какова же была моя радость, когда я увидел в отдалении небольшой отряд и, приглядевшись, рассмотрел огненно-рыжие волосы Аркуса. Они двигались в мою сторону. Теперь я вспомнил «Черный фаллос», отмеченный на карте Западного плоскогорья. Значит, в итоге я все-таки опередил своих друзей. Я прикоснулся к кристаллу Моргульского.

– С тобой все в порядке?

– Да, шеф. Го Нур забросил меня на 156-ю ступень. Но мне удалось бежать. Перстень со мной. Я отнял у Го Нура шахматную доску, с помощью которой переместился сюда. Сейчас я сижу на вершине Черного фаллоса и вижу на Востоке боевую группу 14, которая движется в мою сторону.

– Тебя можно поздравить, Сократ.

– Я узнал кое-что существенное. Все синие шахматные фигуры – это Драконы.

– Кроме твоей, конечно.

– Пока да. Мне неизвестно, для чего драконам нужен контроль над всеми фигурами. Но я не вижу причин отдавать свой Перстень Го Нуру.

– Полагаю, теперь драконы попробуют с тобой договориться. Я по своим каналам соберу всю возможную информацию. Кстати, ты совсем недалеко от Ахарона. Загляните туда. У меня есть текст Указания: «Ахарон – центр ступени. Пришедший увидит то, что свершается.»

– Это весь текст?

– Да. Ты помнишь, что Ахарон – это место, где можно наблюдать ландшафты?

– Помню.

– Связывайся со мной как можно чаще. До встречи.

– До встречи.

Спустившись, я пошел навстречу своим друзьям. Думаю, что это была самая радостная дорога в моей жизни. Увидев меня, они чуть ли не побежали навстречу. Алиана обняла меня первой, к ней присоединились остальные. Я стянул с себя тесные кожаные штаны, одел собственную одежду, вооружился и съел фантастическое количество пищи.

По времени 147-й ступени я отсутствовал одиннадцать дней. Они ухаживали за мной как за воскресшим из мертвых.

XIV

Ахарон возвышался неприступной громадой на Западе, и за него заходило солнце, скрытое вечными облаками, рассеивавшими его сияние. Приблизившись к подножию горы Нипэк на расстояние одного тика пути, мы разбили лагерь.

Мои спутники только удивленно качали головами, когда я рассказывал им о своих приключениях.

Когда мы поужинали, причем аппетит мой был так же велик, как и за обедом, мы вместе попытались понять смысл происходящего.

– Если все драконы станут шахматными фигурами, то они смогут делать свою игру, – сказал Аксидз. – Но в чем смысл этой игры?

– Го Нур, когда мы с ним ужинали в «Космосе», говорил, что его цель – власть над миром и что Ад – еще не весь мир.

– А слухи о том, что Го Нур второй раз проходит лестницу Ада и его слова о невозможности покинуть первую ступень, – напомнила Алиана.

– Допустим, есть некий заговор драконов, – произнес Аркус. – Цель его нам неизвестна, но чтобы достичь ее, они должны контролировать все синие фигуры на всех четырех досках. Го Нур – единственный дракон-неудачник, который все еще не получил в свое распоряжение Перстень Сатаны. Он будет добиваться своей цели любыми средствами.

– Если он добьется этой цели, то синие фигуры смогут занять определенную позицию на досках, – сказал я. – В известном смысле это определит положение желтых фигур.

– Возможно, среди желтых тоже есть драконы, – сказала Терсея.

– Это нельзя исключать, – согласился Аркус.

– Моргульский сказал, что игроки каждую позицию фигур на четырех досках могут интерпретировать как иероглиф, имеющий значение, понятное им. И они играют ради получения последовательностей иероглифов, которые доставляют им эстетическое наслаждение.

– Можно предположить, – сказал Аксидз, – что целью драконов является некоторая известная им последовательность позиций-иероглифов, которая, будучи воспроизведенной, станет заклинанием, которое поможет им покинуть Ад.

– И обрести власть над всем миром, частью которого Ад является, – закончил я.

Мы посмотрели друг на друга. Кажется, простое перечисление известных нам фактов привело к истине. Но оставалось неясным, как поступить нам в этой ситуации. Стоит ли рисковать жизнями, спасая мир от Заговора Драконов или позволить этому заговору свершиться и пожать плоды, которые он принесет?

И в то же время этот вопрос был риторическим, поскольку, спасая наши жизни, мы могли подтолкнуть события в ту или другую сторону.

– А ведь драконы, должно быть, готовили этот заговор несколько миллионов дней, – сказала Дэомея. – Или даже больше. Оказаться у них на пути – незавидная судьба.

– Какова бы ни была эта судьба, она наша, – сказал Аксидз. – Кто хочет еще вина?

Мы уснули, прислушиваясь к тишине. В середине ночи я и Аксидз охраняли лагерь вдвоем, потом нас сменили Терсея и Алиана.

Утром я связался с шефом и доложил ему о нашем местонахождении.

Гора Нипэк, на вершине которой стоял небоскреб, была снабжена возносящей шахтой, о чем свидетельствовала яркая надпись. Мы подошли к шахте и друг за другом прыгнули вверх. Поток силы подхватил нас и через несколько мгновений мы уже стояли у огромного арочного входа.

Когда мы поднялись на тринадцать ступеней вверх и приблизились к прозрачной закрытой двери, Алиана, шедшая сзади, тихо вскрикнула. Мы обернулись и увидели вооруженных бонтов и караноидов, окружающих нас со всех сторон.

– Стойте, где стоите, – сказал самец-бонт. Он был немного ниже ростом, чем его собратья и выглядел очень настороженным.

– Мы пришли с мирными намерениями, – сказал Аксидз.

– Кто вам поверит?! Следуйте за мной!

– Эй, приятель, – сказал Аркус. – Что происходит? Мы свободные существа и идем только туда, куда хотим.

– У вас есть то, что нам нужно.

– Что же вам нужно?

– Нам нужны Черный Перстень и шахматная доска. А кроме того, Ахарон – наша территория, и мы вправе охранять ее границы.

– Как твое имя? – спросила Дэомея.

– Меня зовут Наполеон. Я император государства Ахарон.

– И кто дал тебе этот титул, толстячок? – спросила Дэомея.

По-видимому, мои друзья не собирались идти ни на какие соглашения. И, учитывая наши боевые возможности, это казалось оправданным.

По окружившей нас толпе пробежала волна ропота и возмущения. Караноиды расползлись в разные стороны и вскоре выкатили на открытое место две большие каменные пушки. Ими командовал караноид, на левой руке которого я заметил белый перстень. Значит, теперь я должен вступить в поединок с белой фигурой. Я предположил, что именно обладатель перстня, а не Наполеон фактически управлял этим небольшим войском. Между тем, к Наполеону прибыло подкрепление – синегрудые птицы с женскими лицами, которые в городе мирно восседали на черных каменных колоннах. Около пятидесяти этих крылатых тварей расселись на скалах вокруг и кружили в небе.

– Я уничтожу вас, – сказал Наполеон. – Но если вы добровольно отдадите мне Перстень и Доску, я отпущу на свободу всех, кроме тебя, Сократ. Ты должен умереть.

– Ты просто хвастливый толстяк, – сказал я. – Давай сразимся один на один, и тогда посмотрим, кто умрет!

– Огонь! – крикнул он. Пушки выстрелили. Ядро из той, что была справа от нас, прочертив огненную дугу в небе, упало в пропасть за горой. Но та, которая была слева, взорвалась во время выстрела, и осколки врезались в заряжавших. Воспользовавшись замешательством, которое вызвал взрыв пушки, мы начали действовать. Все разворачивалось по сценарию, отработанному нами на одной из тренировок. Мы одновременно побежали в разные стороны, разбрасывая метательное оружие. Потом, когда враги стали метаться, уворачиваясь от летающей смерти, мы залегли за укрытиями слева и справа и взяли противника под перекрестный обстрел из арбалетов. Женщины-птицы, истошно крича, пытались атаковать нас сверху. Но после того, как несколько их сестер пали от наших стрел, их боевой дух немного угас.

– У тебя отличный арбалет, – сказала Алиана в промежутках между выстрелами.

– Нашел в оружейной нашего управления.

– Там у тебя есть кнопка на колчане. Если ее нажать, все выпущенные стрелы соберутся обратно.

– Спасибо, я этого не знал.

Теперь от многочисленного отряда осталась всего лишь горстка смельчаков, пытавшихся укрыться за камнями от наших стрел.

Наполеон вытащил белую тряпку и, помахав ею, крикнул.

– Прекратите бойню! Давайте договоримся мирно.

– Сложите оружие в центр площадки! – крикнул Аксидз. – Тогда мы оставим вас в живых.

– Где эта кнопка? – спросил я у Алианы.

Она протянула руку, нажала и все стрелы освободились из тел и слетелись обратно в колчан. Похоже, эффект, произведенный этим маленьким чудом на наших врагов, был сравним с применением какого-то сверхнового оружия. Они быстро исполнили приказ Аксидза.

– Пусть караноид с перстнем на пальце подойдет ближе ко мне! – приказал я. Он медленно подполз. Его глаза были круглыми от ужаса.

– Ты должен был убить меня?

– Да.

– Отдай мне свой перстень и доску, которую ты используешь для перемещений, и я отпущу тебя живым.

– Хорошо. Но я использую не доску, а вот это. – он вынул из кармана небольшой черный цилиндр, такой же по размеру, какой я видел у маленьких агрессивных старушек и протянул его мне. Я увидел, что на поверхности цилиндра изображены четыре витка спирали. Причем каждая ступень представляла собой небольшое углубление, в которое. видимо, нужно было вставлять желтый кристалл.

Я забрал его перстень и цилиндр и сказал, что он свободен.

– Но я хотел бы задать несколько вопросов, – добавил я.

– Задавай.

– Представителям какой расы принадлежат белые кольца?

– Самым разным расам.

– Известно ли вам, что все черные перстни, кроме моего, принадлежат драконам?

– Нет. Я слышу об этом впервые.

– В чем смысл Игры?

– Мне это неизвестно. Ведь моя фигура – пешка.

– Можешь идти.

Когда он отполз на достаточно большое расстояние, Алиана, подойдя ко мне, сказала:

– Тебе следовало убить его. Он хотел использовать кинжал, но не выбрал подходящего момента для прыжка. Думаю, что он еще вернется.

– Посмотрим. Но ради чего они все так стремятся обладать Перстнями?

– Искушение власти, дополнительные возможности…

– Не знаю. Я ничего такого не чувствую.

– Поединок фигур не закончен, пока одна из фигур – живой человек. Врагов надо убивать, Сократ. Надеюсь, ты научишься этому достаточно скоро.

Алиана хлопнула меня по плечу, и мы пошли к остальным.

Живыми и невредимыми остались шестнадцать бойцов Наполеона. Больше двадцати было убито. Мертвых сбрасывали в пропасть, раненым оказывали помощь. Наполеон сознался, что караноид с белым перстнем, его имя было Авон, убедил его устроить ловушку на Сократа и его друзей, пообещав в награду огромное количество самого современного оружия со 141-й ступени и наркотики, на которые можно было купить все, что угодно.

Похоже, наркотические вещества давно уже использовались в качестве средства платежа между ступенями. Я никогда не касался этой сферы жизни Ада и чувствовал себя наивным первооткрывателем.

– Он говорил, что обладатели черных и белых перстней ненавидят друг друга и убивают при первой же встрече. Почему ты отпустил его?

Я пожал плечами.

– Возможно, я скоро буду в этом раскаиваться…

Наполеон показал нам Ахарон и то место, из которого можно было наблюдать ландшафты. Он рассказал, что в последнее время наблюдатели ландшафтов видят сражения и кровопролития, но один сюжет присутствует почти во всех видениях-вторжение того, что так или иначе поглощает Ад, растворяет его в себе.

Мы по очереди погрузились в наблюдение. Когда наступил мой черед, я встал на указанное Наполеоном место, повернулся лицом на Юг и присел, склонив голову. Затем я поднял глаза и увидел вокруг пожар. Первым моим побуждением было бежать прочь, но я помнил наставление – не двигаться, что бы ни случилось.

Огонь не обжигал меня. Он как будто проходил сквозь тело. Я взглянул на Перстень. Он сиял голубым свечением. Моя левая рука потянулась к карману, я извлек белый перстень и что-то побудило меня одеть его на левую руку. Теперь два перстня сияли на моих руках. И я получил возможность воспринимать невообразимое. Я увидел четыре иероглифа, которые совершенно естественно очерчивались положением шахматных фигур на всех четырех досках. Они, подобно прозрачным плоскостям, висели подо мной друг над другом. Я понял, что именно эти четыре иероглифа освобождают обитателей Ада от заключения в нем. И те фигуры, которые их образуют, получают гигантское могущество.

Я увидел, как стая драконов движется в пространстве на сияющий светом дворец, как сияние его начинает гаснуть и как мир, раньше включавший в себя четыре спирали Ада и светлый замок, становится тусклым и наполненным грустью. Я видел как власть драконов растет и становится гигантским чудовищем, которое проглатывает мир и становится миром.

И еще я увидел Игроков – тех, кто двигал фигуры на всех четырех досках. Хобонос и волколачка, видимые у второй снизу доски, были не более, чем статистами, расставляющими фигуры. Вся остальная игра происходила без их участия. Игроки сияли черным и белым светом. Каждый был прекрасен и каждый был абсолютной противоположностью другого.

Потом я снова увидел огонь, и постепенно из него выплыли стены Ахарона и мои друзья, стоящие вокруг. Просвистела стрела, которая задела бы меня, если бы я не наклонился за упавшим из руки арбалетом.

– Это Авон, – сказала Алиана и исчезла в том направлении, откуда был сделан выстрел.

Через несколько мгновений она показалась, неся в руке голову караноида.

– Он может ответить на один вопрос, – сказала она. – Головы караноидов не умирают, пока не ответят. Задавай его ты, Сократ.

– Почему ты не можешь жить, не будучи шахматной фигурой? – спросил я.

– Игра позволяла мне не скучать, Сократ. Только и всего. Все Игры существуют для развлечения. В том числе и та, в которую играют Игроки. Ты видел это, Сократ. Я ответил.

Глаза караноида закатились, и он умер.

– Они никогда не лгут перед смертью, – сказал Аксидз.

Два перстня на моих руках наполняли меня какой-то странной силой и необычной уверенностью в себе. Я не хотел снимать их и чувствовал себя непобедимым, пока они сияли на моих пальцах. На белом перстне также был выгравирован тончайший узор. Я вспомнил, что это должна быть Книга Творения. Непременно нужно прочесть ее по возвращении в Управление.

Мы осмотрели великолепную архитектуру Ахарона. Это и впрямь было чудо. Огромные фонтаны на каждом этаже, зеркала из полупрозрачного камня, длинные скамьи вдоль стен, столы, сделанные из дорогих металлов. Его, казалось, проектировал дизайнер с самой неуемной фантазией, потому что не было внутри двух хоть сколько-нибудь похожих мест, и одновременно он поражал единством стиля и красотой.

На четырнадцатом этаже мы с удивлением увидели на стенах портреты нашей боевой группы. Мы были изображены входящими в струи водопада. Аксидз и Аркус уже были за стеной воды и их силуэты угадывались внутри. А остальные, в том числе я сам, с сосредоточенными лицами шли за ними. Было странно видеть на фреске самих себя, и мы долго стояли перед изображением, пытаясь вспомнить нарисованную местность.

Мы прошли Ахарон снизу доверху, и Наполеон показывал нам его как свою Империю. Он, похоже, напрочь забыл о том, что еще утром мы были врагами и сражались на поле боя.

Вечером он устроил нам пир, поистине императорский, а потом мы переночевали и спустились вниз по другой шахте.

Я рассказал своим спутникам об увиденном мною. Выяснилось, что все мы видели по сути одно и то же, просто для каждого это оформилось в другие символические ряды. Что-то поглощало Ад, а вслед за тем и мир.

– Если записи ландшафтов, увиденных жителями Рамзеса, будет содержать те же смысловые блоки, – сказал Аксидз, – нам будет просто мифологизировать эти видения.