Текст книги "Общество как договор между сильными и слабыми. Очерки по экономике истории"

Круг земель и античная цивилизация

Прародительницей современного Запада традиционно считается античная (греко-римская) цивилизация, оставившая ему в наследство христианскую религию, науку, искусство, опыт политической организации, элементы пищевого режима. Уровень и характер всех этих достижений так или иначе связаны со Средиземноморьем, названным римлянами Кругом земель. Разнообразие территорий, примыкавших к Средиземному морю, допускает разные формы общежития – от «гидравлического» ближневосточного общества [Wittfogel, 1957] до республиканского строя. Средиземное море было естественной причиной общности их исторической судьбы [Braudel, 1972, vol. 1], в различные эпохи выводя на первый план одну из заложенных в территории исторических тенденций. В античную эпоху такой доминирующей тенденцией стало развитие общественного устройства, находящего благоприятные естественные условия на полуостровах. Полисная структура общества, наиболее характерная для греков и римлян, вытеснив или подчинив ближневосточные формы общественного устройства, стала определяющей для развития всего Средиземноморья.

Важнейшей геополитической особенностью данной территории является множество естественных преград, создающих большое количество изолированных локальных местностей. Естественная изоляция Египта с запада и востока обеспечивается пустыней и Красным морем, а со стороны Средиземного моря – болотистой дельтой Нила. Полуострова в той или иной степени могут быть охарактеризованы как пересеченные гористые местности с изрезанной береговой линией обширного морского пространства, закрытые горными хребтами: для Малой Азии таким щитом служит Кавказ, для Балкан – Карпаты, для Апеннин – Альпы, для Пиренейского полуострова – Пиренеи. Такой характер местности на полуостровах, особенно на располагающихся в центре Круга земель – Балканах и Апеннинах, создает благоприятные условия для образования мелких политических единиц. Небольшие общества, формировавшиеся на этих территориях, должны были ориентироваться на оседлость, поскольку кочевое скотоводство с сопровождающими его склонностями совершать набеги встречало там серьезные преграды в виде гор, но эти же горы, служа надежным укрытием для множества разместившихся за ними обществ, побуждали оставаться на насиженных местах.

Мелкие изолированные общества имели средство сообщения друг с другом, в качестве какового выступало внутреннее море как естественная основа для контактов и в перспективе возникновения крупных политических единиц. Сообщение, обеспечиваемое морем, хотя и возможно, все же создает трудности, особенно для передвижения войск, с какими не приходится сталкиваться на суше. Поэтому политические образования, вырастающие из этих контактов, приобретают характер в первую очередь горизонтальных связей. Таковы типичные для полисных обществ союзы, в которые регулярно вступали греческие и итальянские полисы. И хотя в этих союзах со временем складывалась иерархия с выдвижением лидеров, как Афины в Первом и Втором морских союзах, Спарта в Пелопоннесском союзе и Рим в Латинском союзе [Моммсен, 1887, т. 1], она была гораздо мягче, чем в ближневосточных обществах.

Широкие возможности сообщения благодаря обилию водных путей являются и важной геоэкономической особенностью. Средиземное море – вкупе с образующими с ним систему морей Эгейским, Мраморным, Черным, Азовским, Адриатическим, Ионическим, Тирренским морями, впадающими в них реками Дунаем, Днестром, Днепром, Доном, Роной, По и, наконец, с примыкающей к нему Атлантикой – чрезвычайно благоприятная среда для торговли. Торговля же открывает возможность для разделения труда, большие выгоды от которого проистекают из разнообразия входящих в Круг земель территорий и связанных с этим значительных сравнительных преимуществ. Земли, обеспечивающие высокоэффективное зерновое производство, – Египет, Мессения, Фессалия, Северное Причерноморье, Сицилия, Средняя Италия – были житницами всего Средиземноморья. Другим распространенным экспортным товаром являлись продукты средиземноморской триады, как вино и оливковое масло, в эпоху Морского союза бывшие монополией Афин, перешедшей в эпоху Римской империи соответственно к Галлии и Испании.

Другая важная геоэкономическая особенность Средиземноморья как целого – «некоммунальность материально-технической среды» [Кирдина, 2004, с. 62]. Имеется в виду, что для реализации хозяйственных преимуществ территории не требуется создание инфраструктуры и необходимых для этого сплоченных усилий всех обществ Круга земель. В результате у средиземноморских обществ должен был отсутствовать экономический стимул к центральной организации хозяйства, что исключало экономическую мотивацию для создания и расширения деспотических государств. Правда, древнейшие деспотические государства возникли именно в Средиземноморье или на примыкающих к нему территориях. Экономическим основанием для этого могла служить необходимость в центральной организации для создания ирригационных сооружений в «гидравлических» обществах Египта и Междуречья или строительства фортификационных сооружений в дворцовых обществах в бассейне Эгейского моря.

Таким образом, когда-то ближневосточные общественные системы господствовали и на территории будущих античных обществ, несмотря на то что Балканы и Египет – антиподы в плане условий возникновения единой политической системы. Ведь Египет располагается вдоль великой реки, реализация выгод от которой требует центральной организации, – так что даже македонское завоевание и греческие «фараоны» не изменили стиля управления страной, – тогда как изрезанная местность Балкан не только делает ненужной, но и крайне затрудняет такую политическую организацию. Однако хотя подобные египетскому строю дворцовые системы и имели место на Балканах в микенский период, они не выходили за пределы отдельных ахейских городов, оставляя полуостров как целое совокупностью таких изолированных ближневосточных обществ в миниатюре.

В целом же, идет ли речь о Египте или о Микенах, создаваемая этими обществами инфраструктура имела местное значение, и вызванные ее созданием тенденции к доминированию вертикальных связей вытеснялись противоположными тенденциями. В итоге географические особенности Средиземноморья оказались благоприятны для формирования множества мелких оседлых сообществ, построенных по республиканскому принципу и вступающих друг с другом в систематические горизонтальные связи. В этом и заключается основное отличие античных обществ от обществ ближневосточных. И отличие это во многом проистекает из своеобразия территории.

Характер Круга земель, благоприятствующий горизонтальным связям на обширной территории, явился и важной геокультурной характеристикой, создавая широкие возможности для культурного обмена. Такая спаянность разнообразных и удаленных друг от друга территорий стала одним из важнейших факторов распространения христианства. Христианская проповедь, воспользовавшись благоприятными для сообщения географическими условиями, одержала культурную победу в Средиземноморье, которое стало для нее форпостом для обращения варварских народов, переселявшихся из Азии в Европу. В конечном счете расселение этих народов на территориях Западной и Центральной Европы, принадлежавших ранее Западной Римской империи, естественно способствовало их приобщению к ее великому наследию и тем самым их вхождению в орбиту латинского христианства.

Киевская Русь как «гидравлическое» торговое общество

В истории России фактор территории сказывался настолько заметно, что именно этот фактор – «колонизация [как] основной факт нашей истории» – для В.О. Ключевского послужил критерием ее периодизации [Ключевский, 1987, с. 49–53]. Конечно, выделение периодов по датам условно, поскольку история плавно перетекает из периода в период. Предпосылки следующего периода уже очень рано складываются в периоде предыдущем, и в то же время следы прошлых периодов очень долго сохраняются в периодах последующих. И это свойство постепенности истории особенно заметно проявлялось в России, веками готовившейся к следующим периодам и столько же сохранявшей остатки периодов прошедших.

Тем не менее при попытке как-то организовать ее исторический путь один из самых легких способов обеспечивает критерий территории, в соответствии с которым важнейшие вехи в истории русского этноса выделяются по его освоению территории. В основе характеристики каждого периода в таком случае должны быть такие данные относительно освоения территории, как (а) центр и область обитания основной части населения; (б) общая площадь территории; (в) изменение и направление изменений основной области расселения; (г) плотность населения; (д) геоэкономическая, геополитическая и геокультурная характеристики территории.

Первый период по этому критерию характеризуется концентрацией населения вдоль двух великих торговых путей – Великого Волжского и Волховско-Днепровского. Хотя вначале, вероятно, торговая деятельность восточных славян и варягов, впоследствии образовавших с ними первое русское государство, сосредоточивалась на берегах Волги, в конечном счете главным направлением стал второй путь, что позволяет обозначить первый период по географическому признаку как (волховско) – днепровский период.

По этому географическому критерию начало периода следует относить к VIII–IX вв. – эпохе заселения и освоения восточными славянами Верхнего Поволжья и, что важнее, Приднепровья, а конец – эпохе запустения этой территории – XII–XIII вв. Внутри этого периода основными вехами геополитической эволюции территории стали период даннических отношений восточных славян с хазарами в VIII–IX вв.; формирование около 855 и 862 гг. варяжских княжеств во главе соответственно с Аскольдом и Диром в Киеве и Рюриком в Ладоге, что означает фактический переход контроля над путем «из варяг в греки» в руки скандинавских вооруженных купцов; объединение этой территории в 882 г. под единым управлением Олега; фактический распад единого государства, которое до этого по воле случая было объединено под единой властью Владимира и Ярослава (при последнем в 1036–1054 гг.), в связи со вступлением сыновей Ярослава Мудрого в права наследства после его смерти в 1054 г.; наконец, фактическое перемещение в 1157 г. старшего князя (Андрея Боголюбского) из Киева в Северо-Восточную Русь.

Важнейшим геополитическим и непосредственно связанным с ним геокультурным свойством данной территории было соседство с Византийской империей, значение которого усиливалось благодаря наличию удобного водного сообщения с ней. В эпоху зарождения русского государства Византия являлась наиболее привлекательным примером для подражания, будучи единственной культурной, политической и экономической сверхдержавой тогдашнего мира. Во многом благодаря этому Византия была и одним из наиболее мощных полюсов религиозной жизни, фактически представляя собой интеллектуальный и культурный центр христианского мира. Поэтому неудивительно, что в силу соседства и тесных торговых связей русские князья сделали выбор в пользу византийского христианства, определившего культурный облик и весь общественный строй России.

Другим геополитическим свойством местности была спаянность ее разбросанных территорий через водные пути, обилие и удобство пользования которыми позволяло связывать воедино множество мелких сообществ, подобно морю в греческом мире. И подобно последнему же, связи между территориями имели скорее горизонтальный характер.

В то же время расположение южной части этой территории в степи делало ее уязвимой для набегов кочевников. Здесь открытая территория, допуская легкость перемещения, затрудняла оборону и облегчала набеги и, соответственно, увеличивала выгоды кочевого образа жизни сравнительно с оседлым. Тем самым беспокойное соседство кочевых народов, двигавшихся из Средней Азии через ворота между Каспием и Уралом на просторы южнорусской степи, было важнейшим геополитическим свойством территории, влиявшим на колонизационные потоки русского населения и формы его общежития.

Основным геоэкономическим (как и геокультурным и геополитическим) свойством территории стало уже упомянутое наличие водных путей. Их значение состояло в том, что они связывали ее различные участки между собой, а также служили связующим звеном между наиболее активной в то время прибалтийской частью Европы и богатейшими империями – Византией через Волховско-Днепровский путь «из варяг в греки», Хазарским каганатом и Багдадским халифатом через Великий Волжский путь.

Заселение восточными славянами данной территории приходится на время аварского владычества в VII–VIII вв. на их исконных территориях в Прикарпатье. В то время восточные славяне, занимавшие северо-восточные склоны Карпатского хребта, стали отливать на восток и северо-восток. В торговлю по Волжскому пути они начали втягиваться несколько позже – во второй половине VIII – начале IX в., чему способствовало существование вдоль пути, в среднем и нижнем течении Волги, государств – Волжской Болгарии и Хазарии, сделавших этот путь безопасным от разбойничьих нападений.

Эти государства возникли в результате перехода к оседлости хазар – степных кочевников, утвердившихся начиная с VII в. в Северном Причерноморье и в степях между Доном и Днепром. Средоточием их государства стали низовья Волги со столицей в г. Итиль. Они и волжские болгары с середины VIII в. стали посредниками торговли между Балтикой и Арабским Востоком, когда центр халифата переместился из Дамаска в Багдад. В это же время они покорили племена восточных славян, живших вблизи степей, – полян, северян, вятичей. Их покровительство открыло для восточных славян возможность постепенного торгового освоения обоих путей. В верховьях же Волги утвердились варяги – будущие устроители русского государства. Утвердились в результате давних торговых контактов (и неизменно сопровождавших их военных стычек) с народами Поволжья – болгарами, буртасами, хазарами – и через них с арабами. Торговля славян по этому пути нашла выражение в возникновении нескольких торговых городов – Ростова, Переяславля на Трубеже, Чернигова на Десне, находившихся на этом пути к Востоку.

Но важнейшие и знаменитейшие русские города – Киев, Переяславль, Чернигов, Смоленск, Полоцк, Любеч, Новгород – возникли вдоль пути «из варяг в греки», возможности торговой эксплуатации которого стали определяющими для возникновения и гибели первой – прарусской – цивилизации. Уже в классический период греки пользовались Волховско-Днепровским путем для добычи и транспортировки янтаря с берегов Балтийского моря. Важными перевалочными пунктами в этой деятельности стали греческие колонии на северных берегах Черного и восточных берегах Азовского моря – Оливия, Херсонес, Феодосия, Пантикапей, Фанагория, Танаис.

Значение этого пути увязывают [Pirenne, 1946, р. 23; Пайпс, 1993, гл. 1] с параличом Восточного Средиземноморья как совокупности торговых путей для христианских стран, который имел место в VIII–XII вв. вследствие мусульманских завоеваний. В первые века арабских завоеваний фактически все Средиземноморье – Сирия, Палестина, Египет, Северная Африка, Испания, острова Кипр, Крит, Сицилия, Сардиния, Корсика, Балеарские – стало внутренним озером вновь возникшей обширной мусульманской империи. Поиски альтернативных путей и партнеров отстоявшими свою независимость средиземноморскими христианскими государствами в Малой Азии, на Балканах и в Италии привели к активизации торговой деятельности на северном направлении.

Результатом явилось формирование альтернативного Средиземноморью Круга земель на Балтике и Северном море, чему также способствовала тогдашняя «пассионарность» жителей этого региона – викингов, военно-политическая и торговая деятельность которых в это время стала определяющей для исторического развития всей Европы. Путь «из варяг в греки» на протяжении нескольких веков представлял собой наиболее удобное средство сообщения между старым и новым Кругами земель[7]7
  Подобным образом в будущем Атлантика свяжет Старый и Новый Свет, и притом по похожей причине – вследствие повторного торгового паралича Средиземноморья из-за захвата большей его части другими великими мусульманскими завоевателями – турками.


[Закрыть].

Логика основания городов подчинялась освоению этого пути: Ладога и Новгород – соответственно у северной и южной оконечностей Волхова, связывающего Ладожское озеро с озером Ильмень, где находятся его истоки; Смоленск и Киев – у северной и южной оконечностей удобно проходимого Днепра[8]8
  Таким образом, Киев обозначает тот рубеж на Днепре, после которого шла чужая, неудобная и опасная часть реки. Изначально эта часть реки входила в территорию Хазарского каганата. Неудобной в этом месте река была по причине порогов, а опасной – из-за набегов печенегов и затем половцев.


[Закрыть]; Олешье – у входа в одну из бухт Черного моря, движение вдоль западного побережья которого позволяло безопасно и быстро достичь столицы Византийской империи.

Первый паралич Средиземноморья был вылечен крестоносцами, вернувшими большую его часть западным христианским купцам. Последние в то время концентрировались в итальянских торговых республиках Генуе и Венеции; благодаря инициативе последней энергия Крестовых походов была перенаправлена с мусульманских завоевателей христианского Востока на сам христианский Восток. Результатом стал Четвертый крестовый поход, завершившийся захватом крестоносцами Константинополя с образованием Латинской империи и последующим вытеснением оттуда русских купцов (подобно крестоносцам, добывших торговые привилегии в Царьграде с помощью походов на него и угрозы завоевания со стороны Олега и Игоря) венецианцами и позднее генуэзцами.

К этому же времени относится и формирование Ганзейского союза, переключившего энергию с юга на запад и, соответственно, переместившего акцент с торговых связей со старым Кругом земель на более полное освоение нового Круга земель и примыкающих к нему стран Северной Европы.

Собственно же путь «из варяг в греки» в районе Днепровских порогов стал в это время почти непроходимым. Вообще, южные русские рубежи – это поприще постоянных столкновений слабеющей Киевской Руси со все более опасными азиатскими кочевниками, сменявшими друг друга после уничтожения предшественников, подобно вредоносным бактериям. Первыми из такого рода соседей были хазары, оставившие кочевой образ жизни и служившие щитом, защищавшим Европу от вторжения других кочевников из Азии. Но хазарское царство пришло в упадок после разорения его столицы Саркела Святославом в 965 г. После этого не встречавшие более преград печенеги стали постоянным источником беспокойства для русских князей, начиная с самого Святослава, убитого ими на Днепровских порогах во время возвращения из похода на Болгарию после неудачной войны с императором Иоанном Цимисхием. В конце концов угроза была снята после разгрома печенегов сначала византийским императором Василием Болгаробойцей, а затем Ярославом Мудрым под стенами Киева. Однако вскорости великая степь, очищенная от них, заполнилась половцами, которые на этот раз уже не встречали сопротивления от Византии, сильно уменьшившейся и ослабленной в результате завоевания ее малоазийских территорий турками-сельджуками, и имели дело лишь с опять-таки ослабленной в результате усобиц Русью. Благодаря такому соотношению сил в XII в. половцы фактически перерезали путь «из варяг в греки», уничтожив или по меньшей мере намного уменьшив выгоды от торговли с греками для русских князей.

В силу действия трех вышеописанных факторов путь «из варяг в греки» утратил свою привлекательность как для старого, так и для нового Круга земель, а для русских княжеств, располагавшихся вдоль него, стал сопряжен с сильно возросшими издержками. В конечном счете это положило конец цивилизации, которую Ключевский назвал днепровской, городовой, торговой. Прежде всего она перестала быть днепровской, поскольку южная часть Днепра до его впадения в Черное море была потеряна, что лишило всю реку способности приносить крупные торговые выгоды. Утрата последних привела и к исчезновению торговой специфики Руси, которая состояла в ориентации высшего класса в лице княжеского клана и дружин на торговлю. Эта политика запечатлевалась в строительстве городов, служивших базами для складирования и последующей транспортировки собранной дани для ее обмена на греческие товары. Соответственно, из-за вынужденного отказа жителей этих городов от торговой специализации исчезали причины, когда-то приведшие к их основанию и расцвету.

С помощью этих соображений географического характера можно истолковать как рождение, так и гибель первой (пра)русской цивилизации. Последовавшая за упадком пути «из варяг в греки» массовая колонизация привела к концентрации населения в верховьях Волги и Оки, что изменило его этническую структуру, язык и доминирующий характер деятельности. По существу, все, что объединяет сложившийся на этой территории великорусский этнос с южнорусским этносом Киевской Руси, – это православная вера и династия Рюриковичей, пережившая Киевскую Русь на 400 лет.

К какому точно времени следует отнести переход от киевского к удельному периоду в истории России? И. Кулишер полагает возможным считать началом удельного периода 1054 г. – смерть Ярослава с последующим разделом княжеств. Это обосновывается, во-первых, тем, что внешнеторговая ориентация, по его мнению, не определяла специфику днепровского периода по сравнению с верхневолжским: вместо торговли с Византией развилась торговля Новгорода с Ганзой, Новгород же соединялся прямым речным путем Волхов – Ильмень – Мета – Волга с Москвой. Во-вторых, тем, что торговля как таковая не определяла специфику ни одного из этих периодов по причине незначительности ее влияния на хозяйство большинства населения. Основная масса населения жила земледелием и промыслами для собственного потребления. Верхушка, живя тем же, имела также предметы роскоши за счет торговли. Значит, красивая жизнь незначительной части населения – это единственное, в чем выражалось влияние торговли на общество и хозяйство.

В такой трактовке фактов древнерусской истории отражается распространенный в историографии подход, отводящий естественной среде незначительную роль и ставящий во главу угла деревенскую жизнь абсолютного большинства населения. А поскольку для основной массы русского народа почти вся история России прошла в деревне, при таком подходе во многом стираются границы между различными ее периодами и разными цивилизациями, каковыми, по существу, были Русь, размещавшаяся вдоль Днепра, и Россия с центром в верховьях Волги.

Против такой оценки Кулишера можно возразить, отметив разницу во влиянии на русское общество торговли с Византией и с Ган-зой. Во-первых, в торговлю с Византией была втянута вся Русь с крайней северной ее точки – Новгорода – до крайней южной – Киева. Втянута непосредственно в силу нахождения на торговом пути. В то же время торговля с Ганзой касалась только Новгородской земли, отражаясь слабо на северо-восточных княжествах и никак – на южной Руси. Во-вторых, торговля с Византией определяла иерархию русских городов, начиная от главного города, тогда как торговля с Ганзой на это не влияла. Северо-восточная область со сменявшими друг друга старшими княжествами – Ростовским, Суздальским, Владимирским, позднее Московским – была в стороне от нее, а центр этой торговли – Новгород – не только не был центром русской земли, но и по многим свойствам был самостоятельным государством.

Наконец, в торговле с Византией заинтересованность и инициатива были у русских. Об этом можно судить по следующим признакам: а) русские князья предпринимали походы на Царьград, добиваясь таким образом выгодных условий торговых договоров; б) торговля имела одностороннюю направленность на Царьград; при регулярных визитах русских купцов в столицу Византии и постоянном нахождении в нем русских гостей ответных визитов греческих купцов практически не было, как и пребывания греческих гостей на Руси; в) в торговых путешествиях русские пользовались собственным флотом; г) между функционированием пути «из варяг в греки» и заселенностью Приднепровья в истории проявилась очевидная зависимость, в частности после упадка пути произошел отлив населения из этих территорий, что указывает на наличие заинтересованности в данной торговле и у простого населения. Эта заинтересованность, очевидно, была связана с предоставляемыми князьями защитой от внешних врагов и правопорядком, а также с некоторыми выгодами от обмена продуктов своих промыслов на заморские товары.

Схожие факты можно привести и относительно торговли Новгорода с Ганзой, только указывающие на заинтересованность и инициативу, исходившие от немцев, а не от русских: а) походы немецких рыцарей на Новгород, Псков и Ливонию; б) скорее одностороннее направление торговли на Новгородскую землю; в) наличие в Новгороде немецкой слободы при отсутствии русской в немецких или иных городах союза; г) отсутствие у русских собственного флота в этой торговле (при необходимости аренда русскими немецких, датских и прочих судов); д) выход (хотя и временный) Новгорода из Ганзейского союза после его завоевания Иваном III. Это указывает на то, что прекращение торговли с Ганзой произошло по инициативе русских, чему нельзя найти аналогов в истории их торговых отношений с Византией.

Таким образом, хотя торговля в киевский период и влияла в основном на благосостояние верхушки, ее значение далеко превосходило ее удельный вес в занятости. Это значение можно обозначить как государствообразующее и вместе с тем классообразующее, поскольку именно возможности выгодной торговли привлекли в этот регион варяжские дружины вооруженных купцов. Последние, имея дело с относительно слабым партнером, выступали как гастролирующие бандиты, если воспользоваться терминологией М. Олсона [Olson, 1996; 2000], т. е. полностью его обирали; если же партнер обладал достаточным силовым потенциалом, они с ним торговали. В соответствии с этой схемой варяги грабили местное славянское население и пытались делать то же на территориях Византийской империи. Однако способность последней к сопротивлению побудила их переключиться с грабежа на торговлю. Нечто подобное произошло и в их отношениях со славянами, только здесь главную роль сыграл не славянский силовой потенциал, а переключение варягов с краткосрочных на долгосрочные отношения с местным населением, в результате чего они превратились в оседлого бандита. Это значит, что теперь местное население не просто обиралось, а получало в обмен на дань элементы правопорядка. Переход варяжского гастролирующего бандита к оседлости вкупе с объединением приднепровских земель под единой властью при Олеге и знаменовал возникновение первого русского государства. Вместе с ним стала складываться и социальная структура с варяжским княжеским кланом во главе вместе с их дружинами, славянским сельским населением в середине и многонациональными холопскими низами [Фроянов, 1996].

Определяющее значение торговли для формирования первого русского государства и общества вкупе с тем фактом, что данное значение целиком проистекало из географических условий речного пути, позволяет обозначить эту прарусскую цивилизацию как своеобразное «гидравлическое» торговое общество. Термин «гидравлическое общество» применялся К.А. Виттфогелем [Wittfogel, 1957] для обозначения восточных обществ в Египте и Междуречье, в Индии и Китае, располагавшихся на реках. Реализация хозяйственных выгод рек в этих обществах требовала инфраструктуры, строительство которой могло быть осуществлено только при наличии центральной организации. В чем-то схожая ситуация сложилась и на Днепре: так же, как в случае с Нилом, Евфратом и Тигром, Индом и Гангом, Янцзы и Хуанхэ, река имела большое хозяйственное значение для всего общества, полные выгоды от такого географического положения могли быть получены только при наличии мощной вертикали власти. Спецификой же киевского «гидравлического» общества стала отраслевая направленность соответствующей хозяйственной деятельности. Река была важна не для земледелия, а для торговли. Выгоды от последней были обусловлены наличием силовой организации, способной обеспечить защиту купцов в этих крайне неспокойных местах.