Текст книги "Стратег"

Отец рассказывал, что если забраться на вершину сопки, то в хорошую погоду можно через Берингов пролив увидеть Америку.

На фоне сопок дом смотрелся одиноко. Вокруг, куда ни брось взгляд, одна серая галька. Даже карликовые березы здесь не росли. Сашуле, как ласково называла его мама, это не нравилось, однажды он даже принялся упорно швырять камни подальше от дома в надежде обнаружить под ними траву. Камней не убавилось, и трава не появилась.

Вскоре у него появился первый друг – Володька Залевский. Он приходил рано утром, и мальчики вместе исчезали почти на целый день, забывая иногда про обед. Они исследовали окрестности. Первым их открытием оказался ручей, по берегам которого рос щавель. Они собирали его, а мамы варили потом вкуснейший суп. Вскоре они добрались до того места, где ручей впадал, как они считали, в Тихий океан. Сидя на нагретых солнцем камнях, мальчишки любили помечтать. Америка! Это загадочное слово притягивало к себе как магнит. Ах, хоть бы одним глазком взглянуть на нее! Неудивительно, что теперь они путешествовали только в сторону заветных сопок. А однажды наткнулись на учебное стрельбище и вернулись домой с карманами, полными отстрелянных гильз. Сашулиной маме приходилось выливать из сапог сына холодную воду, а она и так всегда боялась, что он простудится и заболеет. При этом она постоянно причитала: «Вот если Бог милует и ребенок не заболеет, пошлю сестре на именины десять рублей», или, когда его не было допоздна: «Если вернется домой живым и невредимым, пошлю к майским праздникам посылку в деревню, на родину мужа». Сын каждый раз возвращался, не болел и вообще рос здоровым и крепким. Надо отметить, что мама все свои обещания всегда исправно выполняла.

Незаметно наступило короткое полярное лето. Солнце отказывалось покидать небосвод, словно цепляясь за него. Мальчик двое суток провел без сна, ждал, когда стемнеет, пока мать не догадалась занавесить окна.

– Сашуля, иди спать, видишь, уже стемнело.

– А вот и светло, – отдергивая занавеску, упрямо отвечал сын, отказываясь идти в постель.

Заставить его что-нибудь сделать было практически невозможно, можно было лишь объяснить. После того как отец рассказал, что стемнеет теперь только через пару месяцев, проблем со сном больше не возникало.

В конце концов неразлучные друзья убедились, что осуществить свою идею – добраться до сопок, взобраться на одну из них, увидеть Америку и вернуться домой – за один день невозможно.

Несмотря на то, что Володька был на целый год старше, выход нашел именно Саша.

– Раз не дойти пешком, надо дотуда доехать! – заявил он.

– На чем? – скептически сощурился Володька. – С вездеходом самим не справиться, с танком тем более.

– Надо, чтобы кто-то подвез…

– Военные к сопкам не повезут. Просто сдадут нас родителям.

– Тут ты прав. А вот чукчи, на оленях…

– Здорово, молодец! А обратно? – приуныл Володька. – Чукчи не станут ждать, пока мы по сопкам лазить будем.

– Ты же сам сказал, военные! Они с радостью сдадут нас родителям.

– С чего это вдруг они окажутся в это время у сопок? – последовал ехидный вопрос.

– Очень даже и окажутся. Подожжем пару тротиловых шашек, вот они и прибегут ловить своих диверсантов.

– Ну, тебе прямо в штабе работать! – восхищенно проговорил старший друг. – Только надо будет руки вверх поднять и громко кричать, что сдаемся, а то пристрелят…

Неделя ушла на поиски ближайшего стойбища. Чукчи приняли детей радушно. В знак уважения пригласили отведать свое любимое лакомство – копальку. Сегодня они как раз вскрывали яму. Рецепт приготовления предельно прост – свежую рыбу бросают в специально вырытую яму и засыпают землей. Рыба начинает гнить и на первой стадии становится несъедобной. Процесс гниения продолжается, и она превращается в изысканный деликатес. Если этот момент прозевать, можно и отравиться, но чукчи хорошо знают, когда приходит срок откапывать яму. Как только верхний слой земли был снят, распространилась такая вонь, что Володька рванул было прочь, но Саша его удержал. Если чукчи обидятся, не видать им Америки. Дети мужественно терпели отвратный запах, по сравнению с которым, наверное, даже газовая атака ничто. Закрыв глаза, они отведали этой самой копальки, и рыба оказалась достаточно вкусной. Итак, их накормили, напоили, но везти к сопкам отказались.

– Не вышло из тебя штабиста, провалился твой план с треском, – с сожалением, но не без доли злорадства подвел итог Володька.

– Это они нас за так везти отказываются, – задумчиво ответил Саша. – Вот только заплатить нам нечем.

Но сдаваться мальчик не собирался, это было не в его характере. Теперь по вечерам он расспрашивал отца о чукчах. Среди прочего тот рассказал, что они не любят мыться, и, чтобы их заставить ходить в баню, придумали на выходе давать по бутылке водки, а за спиртное они готовы на все.

Так был найден выход и восстановлен авторитет штабиста. С чукчами сторговались за две бутылки спирта. В военный паек родителей входила бочка красной кетовой икры и бочка горбуши. Деликатесы быстро приелись, и ими в основном кормили свиней. Но самое главное – бочка спирта, который родители употребляли только по праздникам, когда в доме собиралась большая компания. Две бутылки – пропуск к заветным сопкам – вскоре были надежно спрятаны и дожидались своего часа.

Пока собирались, наступила осень, стало рано темнеть, а впереди была еще и полярная ночь. Америку пришлось отложить до следующего лета. За отцом рано утром заезжал военный «газик». Сестра с сентября начала ходить в школу, до которой было почти десять километров. Детей отвозил большой вездеход. Друзья почти прекратили дальние вылазки. Долго находиться на улице им строго-настрого запретили.

Оставаясь дома с матерью, Саша деловито собирал все табуретки в доме и связывал их кожаными ремнями. Так он мог играть часами, ему никогда не было скучно в одиночестве, но стоило зайти другу, как он бросал все.

– В вездеход играешь? – поинтересовалась мама, не найдя в очередной раз ни одной свободной табуретки.

– Это космический корабль! – чуть ли не с обидой ответил сын.

– Тоже мне Юрий Гагарин!

– Не хочу быть Гагариным. Он всего лишь вокруг Земли облетел. Это неинтересно. Я полечу к звездам.

– Тогда тебе надо хорошо учиться, – машинально, не задумываясь о последствиях, произнесла мать.

На следующий же день он напросился вместе с сестрой в школу. Не учиться, конечно, а просто прокатиться на вездеходе, который все равно возвращался в поселок. Мать решила, что ничего плохого в этом нет, и спокойно отпустила сына, договорившись с водителем. За несколько поездок он не только запомнил дорогу, но и знал расположение классов и расписание занятий. Убедить друга не составило труда.

– До школы прогуляться – это классно! Только нас сразу же по домам отправят.

– Если прийти после того, как вездеход уже уехал, отправить будет не на чем. Других машин у школы не бывает, и нас оставят до окончания уроков!

Через два дня решили совершить пробную вылазку, чтобы проверить, хватит ли сил. Пройдя в направлении школы примерно три километра и убедившись, что все ориентиры на месте, они успешно вернулись домой, разве что замерзли из-за поднявшегося ветра. А через неделю они отправились в школу уже по-настоящему, прихватив с собой горячий чай в термосе и бутерброды. Они одолели уже большую часть пути, сделали два привала для короткого отдыха и еды, когда ветер вдруг резко усилился, поднимая столбы снега. В метели невозможно было что-либо разглядеть.

– Бежим быстрее к школе! – запаниковал Володька. – Заметет…

– Если побежим, то скоро выбьемся из сил и наверняка потеряемся. Дороги-то совсем не видно.

– Что же делать?

– Надо оставаться на дороге. Давай возьмемся за руки и попробуем переждать. В крайнем случае, нас подберет вездеход.

Тогда им просто повезло, ветер вскоре стих. Хорошо, что еще оставалось по глотку спасительно горячего чая. С ног до головы в снегу, как два белых медвежонка, они ввалились в класс прямо посреди урока и заявили, что хотят учиться. Мальчиков попытались было отправить в медпункт, но они закатили такую истерику, что их оставили, посадив на первую парту. Это был урок то ли истории, то ли географии. Молодая учительница взахлеб рассказывала, как Христофор Колумб открыл Америку..

Стратега не покидало чувство, что, наблюдая за атакой неприятеля на космическую станцию «Пионер-4», он упустил что-то важное. Какая-то деталь ускользнула от его внимания. Может быть, поэтому воспоминания детства овладели им, словно там он надеялся найти ответ? Сделав заметку в памяти, он сосредоточился на работе. Посмотрел на часы. Пять утра по Гринвичу. Немного поколебавшись, решил начать с Бати. В новгородских лесах уже восемь утра, Старик наверняка сидит с удочкой и не сразу откликнется на вызов. Зато Байконур ответил сразу. На экране появилась молодая симпатичная девушка с раскосыми глазами, в летней форменной рубашке с нашивками лейтенанта.

– Лейтенант Каримова, – доложила она. – Я в полном вашем распоряжении, Стратег.

Стратег не обольщался, что его сразу узнали. Просто его удостоверение по-прежнему было вставлено в считыватель, что давало доступ к закрытым каналам связи, и оператор на Байконуре знал, кто его вызывает.

Срочная связь с дежурным по комплексу. Защищенный канал связи.

Молодое личико исчезло с экрана, и на его месте появилась хорошо знакомая физиономия подполковника Звенигородского, с которым Стратег был достаточно хорошо знаком.

– Стратег? Рад тебя видеть. Защищенный канал связи! Ты решил поохотиться в заповеднике на сайгаков и не хочешь, чтобы об этом прознали?

– Ты себе представить не можешь, какая охота нам предстоит. Я ввожу желтый уровень космической опасности. Прилетаю через двадцать минут. Обеспечь посадку и встречу у входа в Бункер. Вызови Адмирала. Конец связи.

Стратег наблюдал, как игривое настроение покидало подполковника, и мысленно представил, какая там началась суета.

– Посадишь свою колымагу прямо на постамент перед Бункером, – сказал сержанту Стратег.

Бункером все называли расположенный глубоко под землей Центр космической связи. У входа в него уже давно стоял пустующий постамент, вокруг которого велись жаркие дебаты, какой памятник на него водрузить. Посадить корабль на постамент мечтали все военные пилоты.

– Это же запретная зона! Нас собьют без предупреждения, а за посадку на постамент меня сошлют…

– Я им так собью, что мало не покажется. А за посадку я возьму тебя к себе личным пилотом. Пойдешь?

Лицо сержанта просияло. Ему явно надоело развозить всяких депутатов и денежных мешков, опаздывающих на очередное совещание или просто в постель к очередной любовнице. Стратег, зная местных бюрократов, ввел свои приказы относительно сержанта в компьютер и поставил электронную подпись, чтобы у парня и впрямь не возникло неприятностей.

В это время на экране появилось лицо Бати, который так и не захотел расстаться со своими удочками.

– Это ты, Стратег, – облегченно вздохнул он. – Рад. Давно не виделись. Зачем пугаешь старика? По ошибке нажал не тот уровень приоритета связи? Я в спешке не успел даже смотать удочки.

– Удочки тебе придется смотать надолго. Я только что ввел желтый уровень космической опасности – вместо положенного оранжевого. У тебя час на сборы. Не рассчитывай, что скоро вернешься в свою берлогу. Ты мне нужен. Готовься встречать «кузнечик». Пилот – сержант Петров. До встречи в Бункере.

– Где мой календарь? Нет, сегодня не первое апреля, лето в разгаре. Ты не перегрелся? Вон какой загорелый…

– Батя…

– Извини. Понимаю. У тебя цейтнот. Считай, что Снежный Барс снова в строю.

Экран погас. «Кузнечик», заканчивая свой небольшой космический перелет, собирался устремиться навстречу Земле, на посадку. В иллюминаторах сверкали звезды, но Стратегу было не до красот.

– Сразу из Байконура отправишься за Батей, вот его координаты. Не откажи ему в удовольствии, он тоже не прочь приземлиться прямо на постамент.

– Это тот самый Батя? – возбужденно спросил сержант.

– Снежный Барс. Человек-легенда. Да, это он. На связь не выходить. На запросы не отвечать. Поступаешь в мое распоряжение. Твое начальство уже в курсе…

Вечером, после похода в школу, предстоял тяжелый разговор с отцом.

– Как это все понимать, сын?

– В школу захотелось. Что в этом плохого?

– До школы можно на вездеходе доехать.

– Ага, можно, только так нас на занятия и пустят!

– Так вот почему ты столько раз до школы катался! Дорогу выведывал? Ну ладно, с этим ты справился, но вы ведь могли замерзнуть…

– И помереть от жажды и голода. Это я уже сегодня от матери слышал. А термос с чаем, а бутерброды?

– Я смотрю, ты хорошо подготовился. Только вот день выбрал неудачный. Пурга. Запросто могли по своей глупости погибнуть.

– Кто она такая, эта твоя пурга? Мог бы и рассказать мне про нее. Я ведь даже не знал, что такое бывает. А разве можно знать заранее, когда она придет?

Оказалось, что можно. Отец рассказал про прогнозы погоды, про метеостанцию в их части. О том, сколько людей погибло в пургу всего в нескольких десятках метров от своих домов, так и не найдя дорогу в непроглядной тьме, в белом круговороте. Как зимой, уходя в гости к соседям, натягивают прочный канат между домами. Если нагрянет непогода, только по канату можно найти обратную дорогу.

– Папа, но ведь я все предусмотрел. Дорогу разузнал. Мы даже пробную вылазку сделали. Про термос с бутербродами не забыл. Ну не знал я про эту пургу! Оказывается, надо было просто прогноз погоды послушать. Это моя единственная ошибка. Нельзя же предусмотреть то, о чем не знаешь.

– Тут ты прав, трудно предусмотреть то, о чем не знаешь, но можно стремиться узнать побольше. Пора, сынок, начинать твое обучение.

О том, чтобы ходить в школу, не могло быть и речи. Отец занят на работе, у матери полно своих забот, сестре просто не до младшего брата. Обучением занялись солдаты. Они же приносили сводки с метеостанции. Нет, о втором походе в школу Саша не думал. Он дал слово, что это не повторится. Но Америка! У них ведь будет всего одна попытка, и он не хотел выбрать неудачный день, когда будет плохая видимость, чтобы они, проделав огромный путь и взобравшись на сопку, так и не увидели ее.

Сержант Петров элегантно посадил «кузнечик» прямо на постамент, чем вызвал переполох среди встречающих, а их собралось немало: помимо подполковника Звенигородского, начальники всех отделов и взвод автоматчиков. Все, согласно инструкции о желтом уровне космической опасности.

Стратег не удержался и несколько секунд попозировал на постаменте, выйдя из шаттла. Когда-то давно человек двадцать его друзей заспорили, кому первым удастся посадить свой корабль прямо на постамент. Вскоре об этом споре стало известно всем пилотам, и те с задором присоединились к этому пари. Вот Стратег воспользовался ситуацией и выиграл это дурацкое пари.

– С прибытием на Байконур, – обратился к нему подполковник, отдавая честь, и, не удержавшись, добавил: – «Кузнечик» неплохо смотрится на постаменте. Поздравляю, хотя думал, что пари выиграет Адмирал.

– Адмиралу некогда. Он бороздит космические просторы, – усмехнувшись, сказал Стратег и проводил взглядом взмывший в небо «кузнечик».

Прямо в лифте он начал вводить всех в курс дела. Офицеры были подтянуты, в опрятной форме, и на этом фоне его шорты и футболка выглядели просто издевательски.

– В 3 часа 47 минут по Гринвичу атакована и захвачена космическая станция «Пионер-4».

Офицеры мгновенно осознали всю опасность создавшегося положения. Их лица стали серьезными. Вопросов не последовало. Они умели ждать, понимая, что им сообщат все, что сочтут нужным.

– Пакет удалось уничтожить.

После этой фразы напряжение в лифте немного спало, но ненадолго.

– Эта новость – единственная утешительная. До сих пор неизвестно, кто нас атаковал.

– Станция не успела выйти на связь? – решился уточнить один из офицеров.

– Успела, – вздохнул Стратег. – У меня есть почти полная запись атаки, вплоть до абордажа и захвата центрального поста.

Стратег прошел в абсолютно изолированную комнату, в которой размещался пункт защищенной космической связи. Вставив карточку доступа, он вызвал Адмирала. Вообще-то должность этого человека звучала иначе: Верховный Главнокомандующий объединенным Звездным Флотом Земли и космических Колоний. Но этого никто не мог ни запомнить, ни тем более выговорить. Все его звали просто Адмирал.

Улыбающееся лицо Адмирала появилось на экране. Моложавый и подтянутый, в синем походном мундире, он уютно расположился в «коконе» – полностью экранированном помещении размером два на два метра, предназначенном для защищенных сеансов связи.

– Стратег, неужели на Мадейре испортилась погода? Или ты решил соблазнить сразу всех связисток Байконура? Тебя же всегда тянуло на восточных женщин! В этих шортах и майке ты просто неотразим. Пожалуй, я покажу эти кадры своим связисткам, они составят конкуренцию красоткам из Центра космической связи. У меня все рябит от оранжево-желтого уровня секретности вызова. Ты решил засекретить начало своей охоты за женскими прелестями?

– Ах, Адмирал, ты опять не угадал, – с торжеством в голосе отвечал Стратег, он был готов к каскаду шуток по поводу своего пляжного наряда. – Я просто забочусь о поддержании твоего имиджа и не хочу, чтобы все видели, как ты расстроишься, узнав, что я выиграл пари.

– Нет! Только не это! Ты опять обошел меня? Я сделаю все, чтобы тебе вкатили по полной программе за осквернение постамента! – по-доброму завидуя, но шутя произнес Адмирал.

– Ты уже знаешь о пропаже?

– У тебя украли плавки?

– Пропажа у тебя.

– Мой парадный мундир со всеми наградами висит в шкафу. Я недавно проверял.

– Надеюсь, ты не забыл стряхнуть с него звездную пыль. Но потерял ты не мундир, а космическую станцию.

– Это уже не смешно.

Между Стратегом и Адмиралом такой тон при встречах или сеансах связи являлся незыблемой традицией, и ничто не могло на это повлиять. Оба считали, что таким образом они настраиваются на деловой лад.

– В 3 часа 47 минут по Гринвичу была атакована и захвачена космическая станция «Пионер-4».

– Но ведь там… – Улыбка мгновенно исчезла с лица Адмирала. Теперь это был боевой офицер, предельно сконцентрированный и готовый к решительным действиям.

– Пакет удалось уничтожить.

– He-гуманоиды? Все-таки решились…

– Ты будешь смеяться, но я не знаю, кто.

– Не успели сообщить? Неужели атака была столь стремительна? Тогда это, наверно, зееряне. Мы почти ничего не знаем о них.

– Еще смешнее. Я был на станции во время ее захвата. Зрительно, конечно.

– Не удалось рассмотреть корабли противника?

– В том-то и дело, что удалось, и очень хорошо. На моем ИГТКСе есть полная запись атаки. Пересылаю ее тебе. Я лично отдал приказ об уничтожении Пакета и проследил за его исполнением. Навигационная карта им не досталась.

– Кто-то создал корабли новой конструкции, о которых мы не знаем, – размышлял вслух Адмирал.

– Еще хуже. Я видел одного из нападавших, когда он ворвался на центральный пост, видел так же хорошо, как тебя сейчас, и без шлема. Мы не знаем, кто это.

Последовала немая сцена. Стратег сознательно дал Адмиралу несколько секунд, чтобы тот пришел в себя и оценил произошедшее.

– Я сейчас же…

– Нет, Адмирал. Мы не будем посылать флот, чтобы отбить станцию.

– Но мы легко вернем контроль над станцией! Надо проучить нахалов!

– Теперь «Пионер-4» не более чем груда металлолома, и не так уж важно, чьи корабли толкутся вокруг нее. Это не локальная стычка и не временный конфликт. Это война, более того, это заранее подготовленное и хорошо спланированное вторжение, и у нас остались считаные месяцы, чтобы к нему подготовиться. Я видел атаку. Ее целью не был захват станции. Они могли ее уничтожить несколькими залпами. Навигационная карта…

– Сколько мы выиграли, уничтожив Пакет? Полгода?

– Вряд ли… Месяц точно, но не более трех.

– Послать корабль-разведчик?

– Нет. Не стоит выдавать себя. Они наверняка не знают, какими видами связи мы располагаем. Пусть пока думают, что нам ничего не известно. Где находится ближайшая «малютка»?

Адмирал ввел запрос в бортовой компьютер.

– К сожалению, далеко. Самостоятельно до «Пионера-4» ей не добраться, но корабль-носитель рядом.

– Отправляй немедленно. Но учти – ни в коем случае нельзя дать себя обнаружить, и сообщи мне позывные. Я лично хочу проинструктировать экипаж «малютки».

– Будем вводить оранжевый уровень космической опасности?

– Нет. Рано, и слишком много ненужного шума. Я ввел на Байконуре желтый. Надеюсь и тебя убедить.

– Наверное, ты прав. – Адмирал опять склонился над клавиатурой, вводя на всех трех подчиненных ему Звездных флотах повышенный, предвоенный уровень готовности.

– Свяжись с командующими флотами и сообщи им о случившемся. Я не в состоянии все это повторять. Потом устроим совместное совещание. Сколько тебе понадобится на это?

– Десять минут. – И экран погас.

Дело было не в том, что Стратег устал. Ему понадобились эти десять минут, чтобы еще раз обдумать ответные действия. Он попросил принести ему кофе и коньяк, переодеться и впал в глубокую задумчивость. Вкусы и привычки Стратега на Байконуре хорошо знали, он был здесь частым гостем, и бутылка с его любимым армянским коньяком и кофе стояли всегда наготове. Молоденькая курсантка, судя по нашивкам, с третьего курса, проходившая здесь практику, с подносом в руках тихо вошла в помещение. На ней была не по уставу короткая юбочка, а на форменной рубашке с короткими рукавами, наверное, случайно расстегнулись несколько пуговиц. Сверкая загорелыми ножками, она принялась расставлять принесенное на столе, наклоняясь при этом ниже, чем требовалось, стараясь обратить внимание Стратега на свои упругие груди. В другое время он оценил бы по достоинству все, что так усиленно выставлялось напоказ, но сегодня курсантка старалась напрасно. Стратег отсутствующим взглядом смотрел мимо нее. Справившись с чашкой, бутылкой и рюмкой, она замялась в дверях, явно чего-то ожидая. Но тут еще одна соискательница на внимание Стратега принесла ему одежду. Эта была уже в лейтенантской форме, хотя и в точно такой же укороченной юбке и расстегнутой до предела рубашке. Поставив чашку с кофе – он уже успел сделать пару глотков, – Стратег стал переодеваться, не замечая зрительниц. Брошенная на пол футболка заставила их переглянуться. В меру накачанное тело вызвало явное одобрение. Когда шорты заняли свое место рядом с футболкой, проказницы, как ни старались, не смогли сдержать возглас восхищения, увидев размеры того, что скрывалось за плотно облегающими трусами.

Поняв, что задержались сверх дозволенного, девушки, стараясь не шуметь, выскользнули в коридор. Они и так увидели больше, чем рассчитывали. Среди женского состава Байконура шло негласное соревнование: кто сможет соблазнить Стратега и затащить в свою постель. По слухам, это удалось чуть ли не каждой второй, но им мало кто верил. Во всех описаниях интимных моментов неизменно упоминались невероятные размеры органа, отвечающего за продолжение рода. О Стратеге ходило много легенд, и одна из них сегодня подтвердилась.

Переодевшись в военную форму без знаков различия, Стратег позволил себе небольшой глоток коньяку, чтобы взбодриться. Наконец он принял решение и взглянул на часы. Адмирал выйдет на связь через две минуты, и у него осталось время попытаться понять, что же его так смутило в картине штурма «Пионера-4». Корабли. Ну конечно, их странный вид. Словно они были не от мира сего… И тут его осенило. Не из нашей Вселенной! Или они древние, очень древние… Значит, те, кто ими сейчас владеет, не создавали их – слишком уж несовместим был внешний вид кораблей и того «неандертальца». Стратег решил никому не говорить о своей догадке. По крайне мере сейчас…

Неужели опять, как с той пургой в детстве, нельзя предусмотреть то, о чем заранее не знаешь? Невозможно подготовится к отражению нападения противника, о существовании которого даже не догадываешься? Или все-таки можно?