Текст книги "Девкина заводь"

Александр Смольников
Девкина заводь

Посвящаю своей сестре Сенченко (Смольниковой) Наталии Владимировне

© Александр Смольников

© Автор обложки Олеся Крестьянинова.

От автора

Автор книги «Девкина заводь. Рассказы и стихи» родился в городе Мелитополе Запорожской области в семье военнослужащего. В 1974 году, после окончания школы, он поступает в Свердловское высшее военно – политическое тайко – артиллерийское училище (СВВПТАУ). После учёбы, за время службы офицером, он и его семья поменяли не мало гарнизонов, мест службы. В 2020 году в ЛитРес вышли две его книги: «XIX век. Айвазовский, море и вся его жизнь» о великом художнике – маринисте Айвазовском Иване Константиновиче и «СТУПЕНИ» о службе автора в вооруженных силах страны в ушедшем СССР и при становлении армии России. В 2021 году выходит ещё две книги: «XIX век. Айвазовский, море и вся его жизнь (малоизвестные страницы)» и «Куба, армия, комсомол» написанная в юмористическом тоне о далёкой латиноамериканской стране и службе там наших солдат и офицеров в отдельной мотострелковой бригаде.

В книге «Девкина заводь. Рассказы и стихи» А.В. Смольников рассказывает о службе подводников в Заполярье в посёлке Лиинахамари, прозванного моряками «медвежьим углом». Также в сборник включены другие рассказы на морскую тематику, рассказы о Великой Отечественной воне, армейские, детские и другие рассказы. В книге представлены стихотворения автора.

Часть фотографий взята из интернета.

Хотелось бы выразить благодарность жене Смольниковой Наталье Анатольевне и Крайнюку Александру Борисовичу за помощь в подготовке данной книги. Автор обложки Олеся Крестьянинова.

Рассказы

Девкина заводь

Друзья «однополчане»

Июльская жара расплылась по Таганрогу обжигающим лицо маревом, жаропрочные акации коряво ютились по улицам и казалось, что тоже хотят спрятаться и убежать от полуденного пекла.

По улице не спеша, вытирая выступающий пот с лысеющего лба, шёл высокий пожилой мужчина лет шестидесяти в светлых штанах, белой футболке и сандалиях. Тёмные очки в золотистой оправе завершали внешний вид незнакомца. Порой он останавливался и разглядывал стоящие вдоль дорог дома. Видно было, что местность ему знакома, и он хорошо ориентируется. Чем дальше продвигался незнакомец, тем больше становилось понятно, что скорей всего этот приезжий, заглянувший сюда, на этот тающий под солнцем асфальт, для того, чтобы вспомнить моменты своей молодости, юности, а может и детства.

Александр Борисович Крайнюк, именно так звали этого пожилого человека, не торопясь присел на лавочку в прохладу деревьев. Листья черешни плотно закрывали сверху небольшой деревянный столик со скамейками, покрашенными зеленоватой краской, стояли во дворе одноэтажного частного дома, который находился недалеко от здания радиотехнического института. Он огляделся, да, всё, как и много лет назад, ничего не изменилось. Тот же дом, выстроенный из белого силикатного кирпича, который явно являлся гордостью хозяев, т. к. вокруг, как и прежде, ютились мазанки из глины, покрытые красной дореволюционной черепицей, та же черешня.

Взгляд упал на форточку, что выходила к столику во дворе. И тут приглушённый смех мужчины огласил двор. В окошке, как и много лет назад, была вертикально закреплена нарезанная газетная бумага, которая от малейшего ветерка приходила в движение, шуршала, отпугивая ласточек и насекомых, чтоб они не вили свои гнёзда.

Крайнюк откинулся назад на спинку, положил голову затылком на верхнюю штакетину лавочки, посмотрел снизу – вверх на густые листья черешни и закрыл глаза. Перед ним пробежало детство на Донбассе, потом поступление и учёба в радиотехническом институте Таганрога. Вспомнил выпускные экзамены и военные сборы, перед которыми на этих лавочках он с друзьями обсуждал подготовку к её проведению, потом распределение и работа на Урале.

Борисыч, так его иногда называют теперь друзья, отмахнулся от назойливой мухи и заулыбался воспоминаниям, пробежавшим перед глазами.

На столе, за которым он сейчас сидел, стоит полтора десятка бутылок пива «Ячменный колос», тут же лежит десятка два вяленой тараньки и связка вкуснейших азовских бычков. Куча очищенной шкуры с костями и требухой от рыбы возвышается горкой на газете «Таганрогская правда», разложенной на столе. Здесь же на ней чёрный хлеб, зелёный лучок, жареные только что выловленные бычки, таганрогская серебристая тюлечка, отварные яйца, горбушка хлеба, натёртая чесночком. Гвоздём программы, завершающим убранство стола, была большая фарфоровая миска с поздней черешней величиной с алычу, темной, почти чёрной цветом и такой же тёмной мякотью.

– Слушайте, братаны, – высокий, крепкий, загорелый парень в майке – тельняшке, это Серёга Толстобров, он же Сека, он же Длинный, обратился к трём своим товарищам, – Послезавтра убываем на стажировку на флот. Ты, Воха, – посмотрел он на Владимира Трубникова, – Пойдёшь с соседней группой, так как будешь старшим у них, всех, кто отслужил в войсках, ставят старшими, а ты у нас два года отбабахал в танковых, тебе и сам бог велел. Жаль, конечно, что отколешься от коллектива, но никуда не деться. А со мной будут Алик, – он похлопал по плечу сидевшего рядом невысокого парнишку, похожего на кавказца, это Алисолтан Шагаев, – А также Санёк Крайнюк. Вместо Вохи к нам прикрепляют Генку из параллельной группы.

Сергей был немного постарше остальных, он уже три года отслужил на Балтфлоте на надводных и уволился главным корабельным старшиной. Остальные поступили в институт после окончания школы.

– Пацаны, а как затариваться будем в дорогу, только до Мурманска три дня пилить, Саша Крайнюк посмотрел на товарищей, обведя всех вопросительным взглядом. В прошлом году офицеры – преподы с военной кафедры хорошо перешерстили, чуть ли не святыми ребятам пришлось ехать?

– Да не парься, берём ящик «белой» и раскидаем между собой, если и найдут, то не всю, уж это точно! Сегодня встречаемся у легендарного магазина «Щелки» затариться. Даже в то время в «Щелке» продавались португальские портвейны, венгерские вермуты, болгарские вина… А, ещё конфеты, печенье, всякая вкусная мелочёвка, – Так вот, возьмём несколько бутылок красного вина «Иверии», да посидим у памятника Петру, отметим День работников речного и морского флота, а потом маханём в кинотеатр «Рот – Фронт» на фильм «Анжелика маркиза ангелов», ух, девка гарная в кинофильме! – протараторил Сека.

Небольшой ветерок зашевелил крону черешни, что позволило сквозь густую листву тоненькому лучику солнца пробиться и ослепить открывшего глаза мужчину. Он сдвинул голову чуть в сторону и увидел заблестевшие сплетения паутины, которые раскинулись на деревьях, на окнах дома. Небольшой паучок сорвался и скатился на ниточке вниз, притормозив над головой Борисыча.

Да, в ту пору они только закончили Таганрогский радиотехнический институт, факультет «Микроэлектроники и электронной техники», где их готовили командирами БЧ4 (акустики) и начальниками радио – технической службы, и теперь им предстояло убыть от военной кафедры на сборы на Северный флот на подводные лодки.

Путешествие из Таганрога к месту сборов прошло без особых происшествий: построение на ЖД вокзале, осмотр личных вещей, инструктаж в дорогу. Водка на тот момент осталась цела, но с движением поезда на север стремительно таяла. Из Мурманска приехали в Полярный, там всех переодели в робу, потом приняли присягу на фоне корабля, вечером достали последние остатки «беленькой», и так как её осталось совсем мало, для увеличения «КПД» вылили её в миску и набросали в неё хлеба. Только Алик попросил налить его долю в стакан.

Утром посадили в автобусы, трёх человек отправили в Видяево, а остальных шестнадцать в Лиинахамари, что в Печенгском районе, один из самых северных населённых пунктов Мурманской области.

Перед убытием на стажировку Саша перелопатил всё по истории этого края. Лиинахамари, оказался маленьким посёлком, но с большой историей, приходящейся на время Великой Отечественной войны и неразгаданным до конца названием, кто-то называет его «Каменный цветок», кто-то «Крепость на камне», в старину русские мореплаватели называли бухту «Отворотная». А позже за ней закрепилось название «Девкина заводь» – так и называют её по сей день. О чём он с удовольствием рассказывал друзьям, поражая тех подробностями познаний о данной местности.

При подъезде к Лиинахамари их встретил форштевень боевого корабля, вмонтированный в отвесную скалу, неповторимая визитная карточка гарнизона моряков. Вот он знаменитый у подводников «медвежий угол» Заполярья! Вокруг раскинулись скалы, горы, раскрашенные самыми необычайными красками природы. Конечно не Кавказ, но что – то неповторимо – дикое и одновременно чарующее веяло от этого разнообразия скал. И море, которое уютно расположилось в этих чашах среди гор, блестело ровным ковром бирюзово-синих мазков кисти художника, постепенно уходящее в высь неба, смешиваясь с такими же необычайными красками.

Вон в воде виден скалистый невысокий островок какого – то беловатого цвета, обрамленный с берега огромными обломками скал, камней, уходящих вверх и меняющих цвет от зелёных, серых, до желтых, оранжево – ядовитых оттенков. Ух – х Заполярье!

Впереди показался небольшой полуостров, выдвинувшийся в море, на котором расположилась казарма в пять этажей. На первом этаже штаб, а на остальных этажах казармы. С одной стороны, полуостровка стоят подводные лодки, а вот с другой залив, это и есть Девкина заводь. Здесь проводятся праздничные мероприятия, в том числе и главный морской парад на день ВМФ.

База подводных лодок

Первое «Комсомольске – молодёжное» задание последовало от мичмана Мохарта:

– Товарищи курсанты, к Дню ВМФ нужна стенгазета, так что любезно прошу оформить. Вот возьмите ватман, намочите его водой, чтоб вытянулся и вперёд!

Газета, так газета, первый раз что ли! Тут уже без трёх секунд все с высшим образованием. Взяли карандаши, гуашь, перья плакатные, тушь разноцветную…

Всё, шедевр создан, осталось понять, как закрепить. Саша Крайнюк прямиком к мичману:

– Виктор Григорьевич, как и куда крепить будем?

– А возьмите в ящике от глубинных бомб на пирсе у крейсера немецкого гвозди, там они в нём валяются от сгоревшей тары! – прозвучал ответ мичмана.

– Ну, что ж замечательно, – подумал Крайнюк, – Всё по-флотски прямолинейно: прибить стенгазету ржавыми гвоздями! Всё очень понятно и доступно, так сказать!

Ещё одно знаменательное событие, запечатлевшееся в памяти курсантов по подготовке к Дню ВМФ, был приезд контр – адмирала. Впрочем, не как сам приезд, как подготовка к нему, когда матросов и курсантов погнали с обрезами (тазиками) и совками с тряпьём на плац убирать воду под моросившим дождиком. Хлюп – хлюп, черп – черп и лужица перекочёвывает в тазик, потом тряпками просушили асфальтик и хоть на выставку достижений народного хозяйства страны!

А гвоздём программы стал праздничный парад! Нет, не то что вы подумали, ни в кильватере подводные лодки, эсминцы, фрегаты атакующие – стреляющие, ни морпехи штурмующие на катерах побережье! Нет! Чуть – чуть раньше…

Начальство дало команду к Дню ВМФ привести всё в порядок, подкрасить и главное заменить, поставить новые стёкла в казармах и штабе. А когда на праздник в Девкиной заводи всё застреляло, заухали глубинные бомбы, морпехи крикнули: «Ура!», – все стёкла и новые, и старые дружно лопнули и рухнули с этажей на землю.

Позавтракав и заев кружку кофе птюхой, это такое матросское «блюдо», представляющее мешанину масла со сгущёнкой, намазанную на хлеб, наши герои выдвинулись на подводную лодку.

Лодка как лодка, дизельная, 641-го проекта, восемь отсеков: первый и восьмой торпедные, но холодина в них, не больше пятнадцати градусов поди, в то время как в пятом, дизельном, до пятидесяти! Второй аккумуляторный, третий центральный, в него вход с рубки, перископ, всё управление, в шестом электродвигатель, тоже не замёрзнешь, а вот в седьмом жильё для матросов.

Саша Крайнюк ростом выдался под два метра, хоть в танкисты подавайся, хоть на подводную лодку, везде башкой стукаешься, залихватски отдал честь флагу по прибытию на лодку, выполнил негласный ритуал, попросив разрешение пройти у попавшегося по пути матроса. Бодро двигаясь дальше по коридору, ушами «прошёлся» вдоль коробочки на потолке по центру, сразу опалив уши о данный прибор, перерабатывающий углекислый газ на кислород, оказавшимся очень горячим. Так называемые газоочистители CO₂. На лодке было чисто, покрашено всё до основания во множество слоёв, так что ему показалось, что предпочитают лучше покрасить, чем отчистить.

Лодки 641 проекта

Сергей Толстобров быстро нашёл язык с экипажем, с дембелями – старшими по призыву матросами, которые, узнав, что он отслужил на флоте три года и является главным корабельным старшиной, сразу приняли в их компанию себе равным. В дальнейшем при выходе в море это явилось прибавкой кагора, которого выдавалось на каждого в обед по сто миллилитров, но этот чудный напиток, по устоявшимся традициям, молодёжи не доставался, а являлся добавкой к обеду старослужащих.

Так в знакомстве с лодкой прошло несколько дней, экипаж нёс службу, построенную на трёх китах: вахта четыре часа, подвахта четыре часа и отдых четыре часа. В один из дней Саша устроился на ночлег в отсеке для матросов на коечку, представляющую собой рамку из трубы с натянутым на неё брезентом, шириной сантиметров пятьдесят, упёршись как всегда коленями в верхнюю кровать, отошёл ко сну. Коечки располагались в три яруса вдоль бортов. И когда сон был особенно крепок, был разбужен сигналом Боевой тревоги, около пяти часов утра.

Непрерывный сигнал звонком громкого боя прозвучал в течение 25–30 секунд с трёхразовым повторением и подтверждением голосом. Молодёжь судорожно попрыгала с коек, пытаясь засовывать ноги в штаны, руки в рукава, всё почему-то при этом путалось и движение вперёд по команде было минимальным. В то же время дембеля ещё лежали на койках, все действия их казались неспешными, даже медленными. Однако, как-то так получилось, что они первые оделись по форме и выдвинулись по команде, а молодёжь так и продолжали ковыряться, пытаясь одеться.

Серёга Толстобров подозвал Алика, Гену и Саню Крайнюка, осмотрел их внешний вид:

– Что готовы? За мной, вперёд гвардия!

Рядом матросы резво передвигались по коридору с красными баклажками на ремне, это портативные дыхательные аппараты ПДА, предназначенные для экстренной защиты дыхания и лица. Они, ловко хватаясь двумя руками за верхнюю часть люка, ногами вперёд эффектно перелетали в другой отсек.

Погружение… Зам командира лодки, капитан – лейтенант Хачатуров, увидев курсантов, скривив лицо, прорычал Длинному, то есть Серёге:

– Бери своих и по местам. Сидите тихо, наблюдайте и запоминайте. Мешать не надо своей суетой!

– Есть, понятно! – в ответ прокричал Толстобров.

Всё на лодке шло своим чередом. В процессе похода матросы набрали на глубине сто девяносто метров в плафоны от ламп забортной воды и устроили нашим курсантам посвящение в моряки, заставив выпить по пол литра морской воды. Саша, Гена и Алик побывали в рубке, посмотрели в перископ. Саня Крайнюк был даже расстроен, что он совсем почти не приближает, а ему казалось, что увидит дальние корабли прямо перед глазами. Особенно новичков преследовал запах соляры, который стоял везде, где бы ты ни находился на подводной лодке.

По приходу на базу, капитан – лейтенант Хачатуров озадачил их дембельским аккордом. Есть такая традиция перед окончанием службы, наделять увольняющихся определёнными задачами, после выполнения которых, им и выдаются документы об увольнении.

– Товарищи курсанты! Внизу памятника «Героям подводникам» построить из кирпича стенд «Лучшие люди части», – поставил задачу офицер.

Памятник расположился на невысокой горе, поросшей зелёной травой, и напоминал рубку подводной лодки, выполненную из камня. Он прославлял фантастические подвиги моряков – подводников в годы Великой Отечественной!

Поэтому необходимо было не напортачить со своим стендом вблизи такого знаменательного места. Что и было выполнено. Позднее симметрично кем – то был построен ещё один такой же стенд. Они и сегодня стоят среди общей разрухи городка.

Вот так незаметно подошли к концу сборы курсантов – подводников, вчерашних студентов Таганрогского радиотехнического института. Главный старшина корабельного флота Серёга Толстобров, он же Сека, он же Длинный построил своё войско в лице Сани Крайнюка, Алика Шагаева, Генки из соседней группы и ещё нескольких приблудших стажёров в колонну по два и скомандовав: «Шагом марш!». И строем повёл их в самоволку в городок, где виднелось с десяток домов. Это было в самый тёплый день их пребывания на сборах. Термометр показывал +14 градусов.

Дома в основном были выполнены в четыре – пять этажей, проживало в Лиинахамари тогда порядка четырёх тысяч человек. Местные, в основном семьи моряков, жили дружно, снабжение было неплохое. Ребятня бегала во дворах, ходили на рыбалку. Работы для семейных было немного. Кое – кто устраивался в части. А так, жёны моряков проводили в общении, вязали, шили, ухаживали за детьми. Проводились мероприятия женсоветом части. И конечно всегда и все здесь ждали. Ждали возвращения своих любимых мужчин из морских походов, готовясь к этому как большому празднику, накрывая столы с явствами, выпивкой. Участь жён офицеров, а тем более жён моряков – ждать!

Особенно тоскливо было в условиях зимы, полярной ночи, когда снегом покрывались окрестные горы, скалы, дворы.

Интересного особо в городке было мало, стажёры полюбовались на торец четырёхэтажного дома, на котором была изображена подводная лодка, шедшая среди волн, закупились в магазине, набрав продуктов, сигарет, прошли по улице. На одном из домов в верхней части было набрано из красного камня на фоне белого кирпича «Решения XXV съезда КПСС – выполним!» Толстобров для прикола скомандовал своему войску:

– Команда, смирно! Равнение на XXV съезд партии! – все перешли на строевой шаг, повернув головы на дом с лозунгом, а пройдя, все дружно гоготали, придуманной Секой шутке.

Уже стоял конец августа. Дни, отведенные на пребывание в части, заканчивались. Завтра домой.

Саша Крайнюк с утра не находил себе места. С одной стороны, очень уже хотелось домой, а с другой уже жаль было расставаться с этим «медвежьим уголком». Забрался на ржавую баржу и долго смотрел в море. Вроде такое же как у них в Таганроге, но какое – то всё равно другое, холодное, больше в нём тёмных, свинцовых красок. Вокруг горы, круто спускающиеся в море. Вот мыс Ладейный, а вон дальше Крестовый. Вроде как родные уже стали!

Потом не выдержал и в ночь забрался на ближайшую возвышенность среди скал, посмотрел в даль перед собой. Внизу лежит маленький полуостров с казармой и вот она бухта, теперь уже и его бухта, которая блестела и переливалась черноватой синью моря, медленно дышала, накатывая волны на берег. Девкина заводь, она навсегда останется в его сердце. Он ткнул ногой лишайник и посмотрел вдаль. Ух ты! Перед глазами поднималось северное сияние, он впервые его увидел, только почему – то не цветное, а какое – то желтоватое! Он прищурился, чтоб лучше увидеть это чудо.

– Наверное – это к счастью! – прошептал он.

– О-го-го! Сча – стье, мо – ре – е – е! – прокричал парнишка куда – то туда в далёкую бездну океана.

– Прощай, Девкина заводь, прощай, вряд ли мы ещё раз свидимся, а вообще, чем чёрт не шутит, ведь впереди целая жизнь, – подумал он.

На следующий день автобус доставил курсантов в Мурманск. Скоро они опять окажутся за своим столиком с заветными зеленоватыми скамеечками под густой таганрогской черешней…

Мужчина, будто проснувшись ото сна, открыл глаза.

– Да, всё как вчера, – подумал он, медленно поднялся, провёл ладошкой по столику, будто сметая крошки того студенческого застолья и не спеша пошёл в сторону моря.

Жара

Посёлок Коби. Азербайджан. На переднем плане казармы бывшего армейского артиллерийского полка

Сопки, степь, жара…

Солнце, издеваясь над людьми, стояло в зените и нещадно жгло всех, кто попадал под его лучи. Игорь глянул в даль, желтоватая степь, вся покрытая черно – зелено – грязной колючей растительностью, называемой «верблюжьей колючкой», убегала в даль за горизонт, размываясь мокрыми разводами в глазах то ли от пота, то ли какого – то видения от жары, называемого миражом, и терялась в окрестных сопках. А в прочем чёрт его знает, что там терялось, жарко! Даже шевелить мозгами не хочется, видно тоже опухли от солнца! Кошмар, да и только!

На той неделе во время стрельбы из орудий все просто очумели от всего этого. По ушам нещадно долбало от выстрелов. «Бах, шарах» одиночными, очередями, залпами, жара, вот собака! Гимнастёрки взмокли от пота, пить уже нечего, фляги стояли пустыми, лёгкий ветер приносил только новые мучения и глотание уже не выделяющейся слюны от того, что воздух был нестерпимо горячим. Лучше б уже не дул, сволочь!

Прицел 120, уровень..– всё звучат гулом в башке команды СОБа (старшего офицера батареи), – когда же всё это закончится! – гремит в голове очередным выстрелом, – А ещё только середина дня! Блин, до вечера бы дотянуть, может с уходом солнца будет лучше, но как дотянуть, как же нестерпимо хочется пить!

3-й дивизион на огневых позициях. В/ч 24 559

Вдруг откуда – то появившийся гул ЗиЛа отвлек Игоря криками расчётов. Неожиданно появилась водовозка местных, которая переваливаясь медленно ехала позади огневых позиций куда – то туда, в это марево. Один расторопный солдат, да это Серёга со второго орудия, отцепил шланг, закреплённый сзади машины, и из него полилась вода.

Всё, война закончилась! Сколько не орал СОБ про «вашу мать» все устремились с солдатскими фляжками, бочонками к машине, которая не останавливаясь продолжала свой неторопливый бег. Счастливчики уже жадно пили, задрав головы, заодно поливали себе на башку живительную влагу. И только наводчики оставались возле орудий у прицелов, с жадность оглядываясь на машину.

Радости хватило ненадолго. Не прошло и двух часов, как всех охватила уже совершенная безысходность от невозможности глотнуть воды. Суховей жёг загорело – грязные лица бойцов, боевой дух где – то отдыхал, наверное, уже не близко от огневых позиций. Что за день такой выдался, не первый же месяц уже в этих условиях, но как – то всё было раньше веселей и терпимей. Суховей! Да, если б не офицеры, которые на последнем удерживали бойцов у орудий, шевелившихся с сумасшедшими взглядами, всё б было уже давно закончено с дисциплиной на боевых порядках.

В перерыве между стрельбой Игорь подошёл к начальнику штаба дивизиона майору Онищенко:

– Фёдор, дай команду с каждого орудия приволочь бачки для пищи к ГАЗ -66, проеду в горы в кошару, может на пастухов выйду, затарюсь водой, иначе не дотянем, все уже пятый угол ищут из – за воды.

Подошёл СОБ.

– Ваня, давай командирам расчетов команду, пусть волокут тару капитану! – скомандовал Онищенко.

ГАЗ – 66-й взвыл, и Игорь, запрыгнув за старшего, махнул водителю рукой:

– Трогай, Семёнов, поехали!

По пылив по дороге минут сорок машина, задрав нос, забралась на стоящую выжженную от солнца высотку. Выехали на плато. Приземистые домишки из камня с покатой крышей и сараюха, загон для овец, убого предстали перед глазами.

– Интересно, что у них с водой? – пробубнил под нос Игорь.

Подошёл чабан в халате и шапке, из дома вышли ещё двое.

– Эй, брат, воды надо на боевые! Нечего пить, понимаешь? – проговорил Игорь.

Чабан засуетился, взял Игоря за руку:

– Вот колодец! Набирай, командир! Конечно дадим! – чабан открыл крышку забетонированного четырёхгранного колодца.

Вода струйками побежала по щекам, горлу, стекая на выбеленные от солнца ХБ Игоря и водилы, кадыки жадно заходили вверх – вниз.

– Вечный кайф! Если он и есть, то это точно он! – подумал Игорь, – Есть, конечно, ещё один момент в жизни тоже важный, но не связанный с питьём воды, скорей даже наоборот, – закончил он свою мысль, пролетевшую у него в голове.

Набрав воды и поблагодарив радушных хозяев, тронули назад.

Прошла неделя, а толку. Полевой лагерь, ряды палаток. Солнце также нещадно палит голову, плечи, спину. Нет, сегодня лучше, нет этого горячего ветра. Но всё равно жарко, можно сказать: «Очень жарко, однако!». Игорь перевернулся на кровати, в основном народ с утра на занятиях, повышают боевую подготовку. «Духота, ну, какой сервис под палящим солнцем в палатке? Да задница, блин! – подумал Игорь, встал, насколько мог по кругу поднял полы палатки, – Может дунет ветерком!».

– Нет, не дует, зараза! Пойду прогуляюсь, поищу эту тень, – вставая помечтал Игорь.

Пройдя по лагерю между палаток, прекрасно понимая, что тени нигде нет, только под зелёным грибком дневального разве кусочек на земле. Посмотрев вдаль на «лунный ландшафт» с верблюжьей колючкой, увидел

Скамьина Володю, он возвращался с контроля занятий. Володя командир дивизиона. Оба забрались в палатку.

– Володя скинул куртку ХБ, сел на кровать и по – хозяйски достал пол бутылки тёплой водки, разлив в металлические кружки.

– Давай, Игорь, чухнем, по – другому избавиться от ненавистной жары не удастся.

– Ага, за укрепление воинской дисциплины в армии и на флоте, поехали! – проговорил сковородкой Игорь, отправляя тёплую жидкость внутрь себя.

Появившееся марево в башке сравнялось с наружным, мысли о ненавистной жаре отступили и завязался неторопливый разговор про жизнь, про деток, что надо бы помыться под душиком с мылом. Пора бы домой!

Нахичевань. Жена с дочкой Олесей

А так всё равно жара, братцы, и никуда от неё не деться!