Текст книги "Жизнь. Срез для диагноза"

– Вообще-то он мне не очень нужен, я больше на машинах мотаюсь. Ну, давай, может если не мне, то еще кому-то послужит.

Они пожали друг другу руки, пожелали удачи. Больше Бориса и Валеру судьба не сводила.

Глава 30

Сурен, после того как отдал Араму две тысячи, душевного покоя не приобрел. Времени осталось всего ничего, а долга на полгода успешной работы. А откуда успех, если все каналы его доходов перекрыты и ничего кроме неприятностей, возобновление старых выходок не принесет.

Он отправился на поиски Шамиля. На Правобережном рынке, имеющем дурную славу в городе, с третьей попытки он с ним встречается. Шамиль оказался очень осторожным человеком и провел проверку Сурена по полной программе, перед которой всякие тесты и собеседования, просто отдыхают. В его машине, как показалось Сурену с записью на магнитофон, ему задавались вопросы, кто он, когда приехал в Ленинград, где живет, чем занимается, чем живет, что заставило обратиться к Шамилю, как он узнал про него, как наш нашел. Спросил подробно о родителях, знакомых, приятелях, земляках, друзьях на рынках, где и чем они торгуют.

Шамиль объяснил Сурену, что ему, возможно, будут доверять очень большие деньги, и нужны гарантии, что он с ними не скроется. Ну а если скроется, то ответят за него его родственники, а для того надо знать, что они действительно есть и их платежеспособность. Он попросил его паспорт и адреса родителей и других взрослых родственников.

После этого он назначил встречу через неделю. Через неделю, после полной проверки он сказал, что все данные в Ленинграде и в Армении подтвердились, он может дать ему задание.

– Первое задание будет для тебя совсем не сложным. – Сказал Шамиль. – Ты должен съездить в город Душанбе, на улицу Исламбаева, двадцать восемь, получить там деньги от моего брата Вахи и привезти их сюда. Как добраться до этого места, я тебе расскажу перед отъездом. Деньги ты должен доставить очень большие двадцать пять тысяч рублей. За это получишь одну тысячу. Кроме того, деньги на дорогу туда и обратно пятьсот рублей, этого вполне достаточно для нормальной поездки в купейном вагоне. Сколько потратишь – дело твое, оставшиеся тоже твои. Соберешь вещи и перед дорогой придешь ко мне. Сумку на дорогу я тебе дам свою. Это будет вместо пароля. Одно условие, нигде болтаться, после приезда в Душанбе и после возвращения в Ленинград. Сначала на место, потом свободное время, если позволят дела. Тебя будут ждать и время прибытия известно. В поезде держать язык за зубами, за все отвечаешь головой и не только своей. Все понятно.

– Да, – сказал Сурен. – Но мне нужны гарантии, что вы мне что-нибудь не подстроите в дороге или по прибытию. Сначала обчистите, а потом еще начнете долги выколачивать из меня и моих родных.

– Я смотрю, ты тоже парень осторожный, ну это нормально и правильно. – Согласился Шамиль. – Я дам тебе расписку, что доверил тебе доставку денег в сумме двадцать пять тысяч рублей за вознаграждение одну тысячу рублей и дал на оплату расходов пятьсот рублей. Эту расписку ты не отдашь, но сделаешь доступной Араму через две недели, если ты не вернешься или возникнут какие-то осложнения. А ты мне дашь расписку, что взялся выполнить это дело на тех же условиях. После твоего возвращения и расчетов мы обе расписки уничтожим. Большей гарантии я тебе предложить не могу. Арам не мальчик, в ситуации разберется, да и я фигура засвеченная, не могу исчезнуть. У мафии очень длинные руки и смогут достать любого из нас.

Он протянул Сурену пятьсот рублей и отправил покупать билет на ближайший день.

– Купишь билет, приедешь ко мне. – Сказал Шамиль. – Я расскажу тебе, как доехать до дома в Душанбе и обменяемся расписками. В день отъезда, за два часа до отправления поезда, еще раз встретимся, я проверю, чтобы ты ничего не напутал, заберешь сумку и поедешь на вокзал. Запомни, соблюдение всего, что сказано, условие единственное, но обязательное и без самодеятельности и излишнего любопытства. Записей никаких, бумажек никаких, едешь в Душанбе к своей девушке.

Дальше все происходило по плану. Сурен взял расписку Шамиля и свою коротенькую записочку про него, уложил в конверт и поймав момент засунул его под заднее сидение автомобиля Арама. Потом Сурен позвонил их общему знакомому Симону:

– Алло! Это Сурен. Я уезжаю на пару недель, ты в курсе о моих проблемах с долгами. Дело вроде бы не опасное и я не хотел бы, чтобы Арам переживал, пока меня не будет. На всякий случай я оставил в его машине под задним сидением, записку о своей затее и где меня искать. Только раньше чем через две недели ему об этом не звони. Я думаю, что вернусь раньше и сразу тебе позвоню. Ну, все. Пока!

Араму он сказал, что уезжает на две недели добывать деньги, а если задержится, то обязательно найдет способ известить, где он и причину задержки. После этого и последнего инструктажа Шамиля, он отправился в путь.

Глава 31

Четверо суток туда, сутки там и столько же обратно. Казалось, что эта дорога никогда не кончится, но наконец, все позади.

В Душанбе его ждали. Правда хозяин сказал, что Ваха в отъезде и должен быть сегодня вечером. Он отправил Сурена на вокзал, сказал, в какой кассе ему продадут билет на завтра. Здесь ведь Восток, все делается с уважением, по знакомству, а так ничего не будет или боковое место у туалета, раз ты никому не нужен. Пару суток на таком месте проедешь и одуреешь от запахов, хлопанья дверью и сквозняков.

– Иди, сынок, бери билет! Потом погуляй по городу, только не очень поздно возвращайся. Город у нас вечером не очень спокойный, да и Ваха должен подъехать. – Попросил-приказал ему хозяин дома.

– А вдруг что-то Ваху задержит и я не смогу взять, что мне поручено? – Высказал сомнение Сурен.

– Это все его заботы и его проблемы. Он знает, что ты приедешь и когда уедешь. Остальное их дела, они братья и сами все решат. Тебе и мне изменить ситуацию – не дано, а поэтому и переживать не стоит. Иди спокойно, да хранит тебя Аллах! – Благословил и напутствовал его хозяин дома. – А я соберу тебе на завтра в дорогу поесть с собой и фруктов дам, ведь сумка у тебя наполовину пустая. С пустой сумкой отправлять гостя в дорогу у нас не принято.

– Приезжал гонец от Вахи, он не приедет сегодня, да и передать тебе передачу для Шамиля не сможет. Обстоятельства изменились. Он ухватил крупную партию недорогого и качественного товара, пропустить который его коммерсантская душа никак не смогла.

Взяв билет и побродив по городу в районе вокзала Сурен, в начале седьмого вечера был дома.

С Шамилем он связался, ввел его в курс дела, извинился и передал ему полторы тысячи компенсации за нанесенный ущерб. Передашь ему деньги и пару шикарных дынь. Ну и тебе в дорогу кой чего собрал, завтра сумку уложим. А сегодня пойдем, поедим славного плова, посмотрим телевизор и отдыхать.

Плов и впрямь был отменным. Сурен с удовольствием съел изрядное количество и перед телевизором его начало клонить в сон. Хозяин проводил в отведенную ему комнату, где возле кровати стояла его сумка. Он мгновенно заснул. Спал он очень хорошо, а проснувшись, утром стал размышлять над своей странной поездкой. С одной стороны все дорого и бестолково. С другой, как торгаш, он понимал азарт Вахи, который схватил жирный кусок, нарушив договоренность с братом. Он посмотрел на сумку. Как он поставил, так и стоит. Заглянул в середину всё, как было, так и есть, ведь сам укладывал. Чего у него, должна болеть голова за других. Он свою часть задания выполнил полностью, да. Ваха компенсировал расходы брату сполна, да. Так в чем дело? Ну, а что не надо везти деньги, так это не его забота, а совсем даже наоборот.

Прервал его размышления Мамед, хозяин дома:

– Ну, Сурен, ты уже проснулся – это хорошо. Давай, вставай, позавтракаем, а там и до поезда недолго ждать останется. Пока соберешься, время пробежит.

После завтрака они вышли на веранду, где были приготовлены две дыни средних размеров и полдюжины пакетов.

– Ну, давай, Сурен, тащи свою сумку. Начнем грузиться и укладывать вещи. – Сказал Мамед.

Сурен сбегал за сумкой, поставил ее на табурет.

– Начнем с дынь их надо удобно устроить и желательно не мять и не беспокоить. Поэтому возьми из сумки, что тебе может понадобиться в дороге. – Попросил Мамед.

Сурен вынул полотенце, рубашку и пару носков, которые лежали сверху.

– Вроде больше ничего не надо, осталось положить пасту, щетку и мыло. – Сказал Сурен.

– Надо одну дыньку завернуть, чтобы им мягче было. Сейчас я принесу полотенце махровое, в него упакуем. – Сказал Мамед.

Первую дыню он положил на вещи Сурена, а вторую запакованную как младенца в махровое полотенце, сверху. После, закрыв сумку на молнию, они занялись остальными вещами. Во вторую сумку из спаренных для прочности полиэтиленовых пакетов, были уложены вещи в дорогу и пакеты с едой и фруктами. Несмотря на сопротивление Сурена, Мамед настоял на том, что проводит его до вагона.

В поезде усадив Сурена на место, Мамед поговорил с его соседом по-таджикски и попрощался с ним, пожелав счастливой дороги. После четырех суток надоевшей донельзя дороги, Сурен вышел из вагона в Ленинграде и поехал на встречу с Шамилем.

Глава 32

Шамиль ждал возле своей машины:

– Ну, здравствуй, Ходжа Насреддин, с прибытием! Как добрался?

– Да все нормально, только от поездов немного ошалел, а так ничего.

– Ну и не привез ничего – сказал Шамиль.

– Это не по моей вине и причина не во мне. – Спокойно сказал Сурен. – На, возьми, что передали тебе полторы тысячи.

– Так что будем считать поездку оконченной.

– Да остались мелочи, разобраться с вещами и рассчитаться – сказал Сурен.

– Садись в машину. – Они сели в машину на заднее сидение.

Шамиль вынул из сумки дыни и передал Сурену вещи, которые Сурен положил в полиэтиленовый пакет. Шамиль положил дыни обратно в сумку.

– Ну, а теперь расчет, – начал рассуждать Шамиль. – Деньги ты не привез, хотя и не по своей вине. Задача твоя упростилась и ответственности никакой. В тоже время ты все сделал, как договорились. Я думаю, что пятьсот рублей за такую поездку будет вполне нормальной оплатой. Ты за треть месяца получишь три месячные зарплаты без риска и ответственности. Как ты считаешь?

– Я думаю по-другому. – С трудом сдерживая ярость, процедил Сурен. – Я сделал все, как мы договаривались, без самодеятельности. Деньги я не привез только потому, что мне их не дали, твой брат или кто я не знаю. И последнее, тебе передали полторы тысячи на компенсацию твоих расходов, из которых тысячу ты пытаешься зажилить. Я бы еще постарался тебя понять, если бы тебе этих денег не передали. В конце концов, я мог бы отдать тебе из этих денег только пятьсот рублей. Был бы по-своему прав, ведь я все сделал, что зависело от меня. Почему ты пытаешься меня кинуть?

– Ну ладно, не кипятись. Я сказал тебе свое мнение, ты свое. Может, сойдемся на семисот пятидесяти, ведь денег же ты все-таки не привез? – Продолжал обкатку Шамиль.

– Что ты развел торговлю, ведь мы же перед поездкой четко договорились и на бумаге все написали. А я даже, честно говоря, не уверен, что этот Ваха действительно существует? – Вопросительно сказал Сурен.

– Что ты хочешь этим сказать? – Поднял на него тяжелый взгляд Шамиль.

– Только то, что сказал. Сути твоей затеи я не знаю и не лезу не в свои дела, но рассчитаться ты должен, как договорились.

– Ладно, на тебе тысячу, но завтра обязательно привези сюда расписку, а я привезу твою. Уничтожим их и будем считать, что произошло недоразумением. – Более миролюбиво добавил Шамиль.

– Хорошо. Я буду вовремя. – Пообещал Сурен.

От поездки у него осталась тысяча, неприятный осадок от попытки Шамиля недоплатить ему денег и навязчивая мысль о цели его вояжа за двумя дынями в Душанбе.

Он отвез деньги Араму, извлек расписку Шамиля и позвонил о благополучном прибытии Симону. Добыть ему оставалось только шестьсот рублей, а это деньги тоже не очень маленькие.

На следующий день они встретились с Шамилем, сожгли обе расписки. Шамиль сделал попытку восстановить нормальные отношения:

– Извини, что так получилось – сказал он. – Торгашеская жадность обуяла. Я был не прав.

– Ничего, ладно. Я тоже иногда в коммерческих делах веду себя не лучшим образом по отношению к другим – ответил Сурен.

Он тоже решил, что деньги ему еще нужны, где взять не знает и горшки бить в отношениях с Шамилем ему не следует, тем более, что урок в части соблюдения взаимной порядочности состоялся.

– Ну, ты уже все свои финансовые проблемы решил? – Спросил Шамиль.

– Нет, еще не все, – без уточнения сумм ответил Сурен.

– Если надумаешь, подойди ко мне через пару деньков, попробуем еще сотрудничать, – предложил Шамиль.

– Я подумаю, – не ответил на его предложение Сурен.

На самом деле думать ему было не о чем. Деньги нужны срочно. Достать их по-другому он не мог. Предложение Шамиля вызывало серьезные опасения, но как и во всех таких случаях, Сурену показалось, что все для него обойдется хорошо и беда обойдет его стороной.

Его самые плохие предположения оправдались. Шамиль предложил ему отвезти в Сестрорецк на электричке пакет для передачи в условном месте, недалеко от вокзала. Все просто, пришел в кафе с пакетом, ушел без пакета. Двести десять рублей с командировочными и полдня работы.

И тут до Сурена дошла вся картина. Есть Ваха или нет, не важно. Он ездил в Душанбе за наркотиками, с сумкой-контейнером. Он наверняка их привез, остальное спектакль с деньгами, оплатой ущерба и целью поездки. В случае провала ему светил срок и немалый. А этот подонок хотел ему еще и не доплатить половину. Теперь опять посылает меня на такой же, но более мелкий опт.

Чтобы не строить из себя дурака, он взял и вывалил всё, о чем догадался Шамилю. Но он и глазом не моргнул.

– А ты что хотел, чтобы я тебе рассказал, что ты поехал за двумя килограммами героина. – Сказал он Сурену. – Если бы ты все знал, то трясся бы, как перепуганная собака на морозе и любой, даже случайный мент это заметил бы. А так пустой ты не нервничал, не привлекал к себе внимания. Ну, а что я пытался недоплатить, так это я тебе говорю, шайтан попутал. Теперь по поводу, что ехал бы я сам в Сестрорецк с этим пакетом. Если попадешься ты, я тебя из ментовки вытяну, а если я, ты этого сделать не сможешь. У меня в руках все связи, включая адвокатов, а при любом задержании всегда есть масса нарушений, которые толковый адвокат использует для признания ареста незаконным. С другой стороны дело начнут прикрывать сверху, кто куплен, а кто ради улучшения показателей с преступностью. Вот так с двух сторон и развалят дело или сведут до пустяковины и спустят на тормозах. А по поводу загубленных судеб, так свинья грязи найдет, было бы желание. Будет спрос – будет и предложение. Наркотики, водку и проституцию придумали не мы и не вчера. Борьба с ними идет веками у всех разными методами. Просто мусульмане по тяжелому редко пили, а чаще употребляли наркотики. Православные наоборот практически не употребляли наркотиков, но зато злоупотребляли водкой. А теперь они все больше начинают подсаживаться и на наркотики. Ну и пусть эти неверные получают двойную ударную дозу, пусть деградируют и опускаются. Они все нам сами принесут и деньги, и жилье, и свой труд за бесценок. Дело принимает такой оборот, что вокруг него кормятся очень жирные и влиятельные коты от власти, а через несколько десятков лет мы и саму власть здесь приберем к рукам.

– Ну, ты, стратег великий, нечего мне пудрить мозги своей будущей властью. Ведь мы живем здесь и сейчас. Ты прекрасно понимаешь, что подставляешь меня на срок и срок немалый, не за такие уж большие деньги. И шевелиться по освобождению ты начнешь только тогда, если будешь убежден в том, что можешь пойти следом. Если опасности не будет, ты и копейки не потратишь, ведь ты уже пытался меня надуть. Пользуешься тем, что человеку нужны деньги или сам подсел на наркоту. Себя любимого, ты выпутаешь от всех и от рэкета, и от органов, и от властей. По поводу других большой вопрос? – Вопросительно закончил свой монолог Сурен.

– Так, Сурен, давай ставить точку. Не хочешь, можешь не ехать в Сестрорецк, дело твое. О том, что ты узнал или догадался, советую тебе нигде и ничего не говорить. Ты парень не глупый и прекрасно понимаешь, что я не отдел кадров закрытого предприятия, для чего так подробно и глубоко изучил твою биографию и родословную. Мы достанем тебя везде и не только тебя и это не пустая угроза. По поводу, что деньги невелики, то обычные люди за них горбатятся месяцами и считают за счастье, когда они у них появляются.

– Итак, давай заканчивать душеспасительные беседы, а решать вопрос ты едешь в Сестрорецк или нет? – Жестко спросил Шамиль. – Но деньги вперед я тебе все равно не дам, уж больно ты хитромудрый.

– Не больше тебя – огрызнулся Сурен. – Просто у меня положение безвыходное, поеду.

– Вот и договорились, я думаю, обойдемся без бумажек, то дела на половину дня, а на час оформление, тем более что мы с тобой в них напишем? Основное, не сдавать друг друга – понял.

– Понять-то понял, но одно дело сидеть, а другое заниматься освобождением. Получилось отлично, не получилось жаль, но что поделаешь.

Глава 33

Внутренний голос Сурена, не сильно противился поездке в Сестрорецк. То ли потому что он был наглухо задавлен проблемой долга, то ли интуиция отказала, что толку разговаривать с глухим. Факт тот, что Сурен поехал.

Доехал он без приключений. Сел в кафе, заказал чашку кофе и ожидал своего подельника, поставив пакет под стол. Тот пришел к назначенному времени, посидев минут пять и поговорив ни о чем, они встали и вместе направились к выходу. Пакет перекочевал в руки компаньона. На улице они попрощались, Сурен пошел к вокзалу, а напарник в сторону города. До ближайшей электрички оставалось двадцать минут. Бесцельно побродив по вокзалу, за десять минут до отправления пошел на платформу. Поезд шел от Сестрорецка, поэтому вагоны придут пустыми, он пошел в первый вагон, чтобы меньше идти по платформе в Ленинграде. Он думал о своем, когда вдруг легонько похлопали по плечу и негромко спросили:

– Молодой человек, Вы знаете этого человека? – спросил один из троих, доставая милицейское удостоверение и указывая на парня, с которым он недавно встречался в кафе.

– Нет, первый раз вижу! – немного слукавил Сурен, ведь видел его не первый, а второй раз в жизни.

– Пойдемте с нами, надо кое в чем разобраться. Может быть, Вы нам поможете? – также негромко продолжил милиционер в штатском.

Они вышли на привокзальную площадь, и милиционер внезапно остановился и обратился к парню:

– Так Вы утверждаете, что пакет Вам передал этот молодой человек, вот в этом кафе. Давайте сразу пройдем в него и уберем все неясности.

В кафе подтвердили их встречу и то, что первым на нее пришел Сурен с пакетом, а кто потом унес пакет, они точно сказать не могли.

– Ладно, пойдемте разбираться дальше – сказал милиционер, после чего они направились к близлежащим домам.

В одном из домов он вошел в подъезд, на первом этаже на одной неухоженной двери был закреплен кнопками свежий лист бумаги с надписью «Опорный пункт милиции». Пункт состоял из однокомнатной квартиры, в таком же состоянии, как и дверь, стены в старых обоях, окна наполовину закрыты старыми занавесками. Из обстановки, одно тумбовый стол и полдюжины стульев, на столе телефон. Напарник милиционера, сразу после того как все расселись по местам, поднялся и вышел, ничего не говоря и не поясняя.

– Вот недавно выделили помещение, хозяин квартиры сел всерьез и надолго, а нам как его «закадычным корешкам», дали добро на пользование ею. Так что пока все не обустроено, но как говорится, были бы окна – а решетки будут, – мрачно пошутил милиционер, решив, что морально клиенты обработаны достаточно, добавил. – Приступим к работе.

– Так, выясним Ваши биографические и паспортные данные, для начала – попросил он.

Сурен понимал, что если соврать в этом, то вся дальнейшая «правда» бесполезна и не будет приниматься, даже как версия. Он все выложил, как по документам. В общем, бедный, безденежный, студент, выгнанный на заработки тяжелой жизнью.

– Ну, вот и познакомились. – Удовлетворенно хмыкнул милиционер.

В это время, в комнату вошел его напарник с двумя спортивного вида парнями.

– Вот тут ребята бегали. Я попросил их быть понятыми. – Пояснил он милиционеру. – Они согласились, если не очень долго и потом никуда тягать не будут. Так что давай все быстренько оформим.

Милиционер взял из рук подельника Сурена пакет и достал оттуда упакованный в плотную бумагу и переклеенный скотчем сверток.

– Сейчас мы его вместе вскроем, посмотрим и если ничего предосудительного не найдем, то все будут свободны. – сказал милиционер.

Достав из кармана перочинный нож, он разрезал скотч и извлек из свертка полиэтиленовые пакетики с белым порошком. Их было десять штук, как предположительно сказал милиционер, общий вес составляет около двухсот граммов.

– Ч.т.д. – Сказал милиционер. – Как говорила наша учительница математики, что и требовалось доказать. Сейчас оформим изъятие, вес уточнят потом и понятые свободны.

Он быстро написал протокол, понятые расписались и ушли.

– Ну, с тобой тоже все ясно. Ты не запирался, в кафе подтвердили. Курьер, с игрой в одно касание, в пределах тридцати минут, включая задержание. Куда нес товар, ты нам сказал, да мы и без тебя знали. Тем более, что для тебя это первая разовая доставка. Все данные на тебя у нас есть. Не наделаешь глупостей, может быть, пройдешь как свидетель или получишь пару лет условно, начнешь дергаться и мудрить, сядешь. – Обратился он к напарнику Сурена. – Ладно, иди, если будешь нужен, вызовем! Завтра придешь, распишешься на подписке о невыезде.

– Что же нам с тобой делать, Сурен? – задумчиво сказал он. – Вся цепочка до тебя для нас понятна и раскручена. Вот что ты, кто ты, чей ты, мы не знаем? Давай попробуем все уяснить. Первый и самый важный вопрос, ты – курьер или хозяин?

– Курьер. – Сказал Сурен.

– Чем докажешь.

– Мне дали пакет и сказали куда доставить.

– Кто?

– Один случайный и малознакомый мне парень.

– Врешь. Причем бездарно, неправдоподобно, неубедительно. Единственное, во что я могу поверить, только в то, что ты курьер. Это существенно изменит твою судьбу, если ты скажешь правду, то тебя ждет тоже, что и твоего подельника, максимум год или два условно. Какая разница тридцать минут ты нес наркотики или три часа. Если не выведешь на хозяина зелья, хозяином становишься ты, срок увеличивается до десяти лет строгого режима. По этой статье даже под амнистию не попадешь, от звонка до звонка.

Ложь не пройдет, да и правда станет правдой, когда будет проверена. Выбирай. Даю тебе полчаса на размышление. Посиди тут с моим напарником, а я пойду, пообедаю.

Итак, время пошло. Играть в молчанку вряд ли получится, у ментов куча приемов, чтобы заставить говорить еще более матерого и опытного задержанного и рассчитывать на их жалость, как и на жалость Шамиля, не приходиться. Взять все на себя, не хочется и тоже страшно. Во-первых, он не знает, как внятно объяснить, где брал, у кого покупал, кто вывел на подельника, то есть он не сможет создать логическую цепь и его ложь сразу выплывет наружу. Ведь мент ему сразу сказал, единственное, во что он верит, что Сурен курьер. А если он курьер, то у него должно быть два конкретных пункта, получения и передачи. Так как последний курьер накрылся медным тазом и в конкретизации не нуждается. Теперь пока он не расскажет все о первом, оперативник с него не слезет. Лапшу ему на уши не повесишь. Пока дойдет дело до ушей Шамиля, ему сплетут лапти. Выход для себя он видел только в сдаче Шамиля. Тогда менты слезут с него и пересядут на того. У него опыт, связи и наверняка не первое выяснение отношений. Заодно Шамиль для собственной безопасности, должен вывести из-под удара и его. Только сдавать надо его со щелкой, для отхода для него и себя. Для этого нельзя показывать, что это их не первое совместное дело. Нельзя называть имени и способов связи с ним. Просто малознакомый, базарный торгаш предложил способ подзаработать в период жестокого безденежья. В дополнение, небольшой словесный портрет его, без каких-либо деталей, а также машины, без указания номеров. При этом сохраняется уже сказанная версия в начале его допроса.

Вернувшегося с обеда милиционера Сурен ждал спокойно и на его вопрос:

– Ну что подумал, тебе лучше будет сказать правду и начать движение в направлении наиболее выгодном для тебя. Начнешь пороть чушь, она приведет тебя к самым непредсказуемым и тяжелым последствиям. А раскрутить тебя мы все равно раскрутим, в этом ты можешь не сомневаться.

– Я и не сомневаюсь. Поэтому все, что знаю, скажу сам, а то чего не знаю, придется искать вам самим. – Тихо сказал Сурен.

Он рассказал о разовой возможности заработать, предоставленной ему малознакомым торгашем с Правобережного рынка, имени его и чем торгует не знает. Он описал в общих чертах внешность и одежду Шамиля и машину, на которой он ездит, номер её он не знает, потому что все разговоры велись на улице в стороне от машины.

– Ясно. – Сказал опер. – Осталось проверить, правда ли это или нет. Вы с моим напарником останетесь здесь, а я мотнусь на рынок и все проверю.

Он уехал и оставил его на пару с неразговорчивым, мрачноватым мужиком. Через несколько часов оперативник вместе с Шамилем в наручниках вошли в квартиру. Посадив Шамиля напротив Сурена, в шагах шести друг от друга. Обращаясь к первому Шамилю, сказал, что Сурен получил сегодня утром от тебя пакет для доставки в Сестрорецк.

– Тебе знаком этот молодой человек?

– Нет. Я его не знаю и никогда не видел. – Твердо сказал Шамиль.

– А вот он утверждает обратное. – Сказал опер. – И мало того говорит, что пакет был предназначен для передачи второму курьеру в привокзальном кафе. Так ты говорил?

– Да, я говорил об этом, но я не совсем уверен, что это именно тот человек? – неуверенно сказал Сурен.

– Вот и я говорю, что впервые его вижу – немного оживился Шамиль. – И вообще бы век его не видеть. Сами в дерьмо вляпаются, а потом размазывают его по окружающим.

– Так что же это значит, Сурен? Сначала ты называешь приметы, одежду и автомобиль, а потом заявляешь, что не уверен в том, что говоришь. Встречался утром, а во второй половине дня не узнаешь. За кого ты нас всех принимаешь? Короче, спрашиваю последний раз, вы встречались сегодня утром или раньше?

– Понимаешь, командир – попытался придти на выручку Шамиль. – Возможно, да и наверно, пацан видел меня и машину на рынке, вот и наплел тебе складную историю, вы меня тут же и повязали. А я его не знаю и никогда не видел. Где у вас доказательства, что я давал пакет и давал именно ему и именно с целью доставки в Сестрорецк?

– Да, действительно, кроме его показаний доказательств нет. – Сказал оперативник. – Так что Сурен, если это он, тогда становится твоим подельником, если нет, то я обязан его отпустить, а ты цепляешь в актив дачу ложных показаний и клевету. Это конечно немного, но пару годков добавить может.

Сурен чувствовал, что Шамиль выскакивает сухим и конечно, после этого он ничего не сделает для его освобождения тихо, но твердо сказал:

– Да это он. И то, что я сказал, что сомневаюсь – это неправда.

– Ну, вот это другой разговор. – Сказал милиционер. – Больше юлить, и запираться не будешь, тогда мой напарник оформит твое признание. А я отвезу Шамиля в другую организацию. Договорились?

– Да. – Ответил Сурен.

После этого милиционер с Шамилем уехали. Неразговорчивый напарник достал из стола авторучку и два чистых листа бумаги.

– Садись. Пиши признание на начальника Сестрорецкого РОВД. Я такой-то, проживающий там-то и погнал все подробно. Закончишь, покажешь.

Сурен потратил на это произведение минут сорок – пятьдесят. Прочитав, напарник оперативника сказал:

– Добавь. Данное признание сделано мной добровольно, без угроз и насилия, претензий к задержавшим меня сотрудникам не имею. Дата. Подпись. Фамилия, имя, отчество, разборчиво.

– Ну, вот и молодец. Теперь тебе ни назад, ни вперед дороги нет. Сзади ты всех сдал, а впереди всех обезопасил. Начинаем уроки, как должен вести себя человек вляпавшийся в дерьмо. Уроков будет шесть по тридцать минут с часовыми перерывами. Индивидуальная облегченная программа, для умственно отсталых людей с ослабленным здоровьем. Минут через двадцать придут учителя. Во время уроков вести себя тихо, не орать, а осмысливать суть урока. За плохое поведение, их ужесточение и работа после окончания уроков.

Минут через двадцать в квартиру пришли два спортивных парня, бывшие понятые, спросили, какие перед ними задачи.

– Синяков и инвалидом на первый раз не делать. Провести шесть уроков по тридцать минут с усвоением материала на всю жизнь. Он это заработал. – Выдал задачу парням. – Дайте перчатки и ему, пусть защищается, но не бьет, за каждый ответный удар дополнительный раунд. Вы работаете по очереди, по пятнадцать минут. Без крика, шума, грохота и подальше от окон. Два урока сегодня и четыре завтра.

Отгородив полкомнаты столом и стульями, парни ограничили размеры ринга. Достали из сумки три пары перчаток. Одну дали Сурену, две других начали надевать сами. Они были опытными спортсменами. Вот тут-то Сурен пожалел, что никогда не занимался боксом. С самого начала они обманными движениями, заставляли Сурена инстинктивно раскрывать туловище и наносили по нему сильные тяжелые удары, от которых захватывало дух и наступали спазмы в дыхании. Первая половина первого раунда сделала Сурена никаким. Второму понятому достался не напарник, а боксерский мешок с болтающимися без пользы руками. Второй старательно проутюжил ударами всю поверхность мешка, поддерживаемого сзади приятелем. По окончанию урока, Сурена положили на переменку в угол, попрыскав на лицо воды. Никаких синяков и крови не было, со стороны Сурен походил на сильно перепившего молодого человека.

Минут через пятнадцать, ему дали воды и спросили, так что он понял из первого урока.

– Да пошли вы… Зверье поганое. – Процедил сквозь зубы Сурен.

– Допустим мы зверье. А твое место в этом деле? – Спросил один из парней. – Или ты думаешь, что ты невинный страдалец?

– Чего ты с ним разговариваешь. Не видишь перед тобой хитрожопый ара, который чтобы выпутаться нарушит все договоры и всех сдаст.

– Да еще и разговаривать по-человечески не хочет – добавил помощник оперативника. – Может быть, придется удлинить учебу, сильно ученик попался бестолковый.

Ровно через час старший сказал:

– Ну что продолжим.

Сурен поднялся, но понял он, не вытянет и половины урока. Каждый удар, болью отражался во всем теле, минут через десять оно стало ватным. Его прижали к стене и продолжили наносить удары до тех пор, пока ноги не начали подкашиваться. После этого была заключительная серия ударов с поддержкой сзади и тот же угол. Голова была как в тумане. Все тело ныло. Его ждали ночь и день с двойной порцией от сегодняшней.