Текст книги "Если бы ты знал"

– Я уже тебе говорила, Виктор Егоров, что ты опоздал. Я замужем. И ты не будешь долго переживать, время – оно лечит. Все пройдет.

– Тогда я пошел. Прощай. Мне здесь больше делать нечего.

– Прощай. Мне правда жаль.

Виктор встал из-за стола и, ни с кем не прощаясь, пошел домой. До родной деревни было примерно пятнадцать километров, но Виктор не хотел брать такси или любой другой транспорт. Хотел идти и идти, наматывая километры, выбивая ногами пыль и, одновременно, тоску из своего сердца. Почти в полночь, он пришел домой и лег спать, не раздеваясь в костюме. На второй день свадьбы он не пошел, и не прощаясь с Игорем, уехал в Москву.

С головой окунувшись в работу, он постепенно вытеснил прекрасную Елену из своих воспоминаний. Дела в бизнесе шли хорошо, совсем недавно он из книжного торгового бизнеса перешел в типографский, купил бывшее в употреблении специальное оборудование, и печатал этикетки на бутылки, листовки, плакаты и прочую полиграфию. Старые советские предприятия разваливались, возникали новые, такие как у Виктора. Он постепенно занимал свою нишу на печатном рынке, появлялись постоянные клиенты. Бизнес пока приносил больше хлопот, чем прибыли, но Виктор ощущал перспективы. И это было важно и хорошо.

На личном фронте стояло затишье, были какие-то мимолетные встречи, знакомства, которые дальше двух-трех свиданий по обоюдному согласию не заходили. Виктор из-за этого сильно не расстраивался, видимо еще не пришло его время, не встретил он свою единственную и неповторимую. Про Елену он вспоминал редко, ее образ постепенно таял в воспоминаниях.

Примерно через год, в сентябре ему пришло приглашение на похороны Игоря. Вероятно, он стал жертвой бандитских разборок. В один из дней он поехал с работы домой, но не доехал. Только через неделю его тело случайно обнаружили в трех километрах от дома с тремя пулевыми ранениями в груди.

Виктор приехал в родную деревню, первым делом посетил мать Игоря. Третий раз он видел убитых горем родителей своих друзей. Видеть, как мать хоронит своего сына, было тяжело. Виктор произнес слова соболезнования, присел на лавочке. Ему все рассказали, как Игорь жил последний год, как погиб, кого подозревают.

– Вить, помоги нам, пожалуйста. Надо съездить в дом Игоря с Леной, там надо взять документы Игоря и его одежду, в чем хоронить. Одежду потом отвезти в морг, документы – в ЗАГС, – попросила мать.

– Хорошо, а где дом Игоря был? Где мне там документы искать и одежду? – спросил Виктор.

– Тебе не надо ничего искать. Лена тебе все покажет, она съездит с тобой. Сама она одна боится. После смерти Игоря в доме не была ни разу, – только сейчас он заметил сидящую в углу маленькую женщину, в которой с трудом можно было узнать ту красавицу Елену.

– Хорошо. Поехали?

– Поезжайте, – благословила их в дорогу мать Игоря.

Виктор открыл дверь своего потрепанного Форда, и посадил Елену на переднее сиденье рядом с собой. Та рассказала ему как ехать, и они поехали. Первые минуты он молчал, но потом спросил:

– Как ты? Тяжело?

– А ты как думаешь? Была бы моя воля, я эту тварь своими бы руками задушила, – вдруг прорвало Елену, – ненавижу его и всех его братков.

– Ты про кого?

– Про Игоря. Ты просто не представляешь каким мудаком он был последнее время. Люди для него мусор, блядовал налево и направо, сколько раз я встречала его на улице с другими бабами, сколько раз он не ночевал дома.

– У него ж работа такая, могут в любое время дня и ночи вызвать.

– Могут, а потом обязательно на выходе из офиса, вероятно, всех опрыскивают женскими французскими духами, на шею ставят засос, на воротничок рубашки – след от помады. Форма одежды такая. Да?

– Извини, я не знал. Я его предупреждал, что такая работа не очень хорошая, но он меня не послушал.

– Я тебя не виню. Я себя виню. Я не знала, что моя жизнь с Игорем превратится в ад. Он меня никуда не пускал, на работу – мне не надо, в Москву к подружкам – сиди дома. И знаешь, страшно же, его дружки как придут, не люди, а сборище идиотов. В наш дом не стеснялся братков со шлюхами пускал, спальню им свою выделял.

– Ужасно, – поддержал Виктор.

– Все так здорово начиналось, я думала буду счастлива. Нарожаю детей. Будем жить припеваючи. Как на работе привык всех нагибать, издеваться, отжимать, так и дома все то же самое. Я один раз залетела. Так по-тихому аборт сделал, не хочу я рожать от такого урода, понимаешь?

– Понимаю, ты только не волнуйся, все будет хорошо, – пытался успокоить Виктор Елену.

Тем времена они подъехали к двухэтажному коттеджу из красного кирпича. Елена открыла дверь, вошла внутрь. Виктор вошел вслед за ней.

– Не снимай обувь, я здесь все равно жить не буду.

– Хорошо, не буду, – Виктор принялся завязывать только что развязанные шнурки.

– Ты может думаешь, что это наш дом? В нем можно жить? Все это построено в долг. Игорь собирался жить вечно, он тратил деньги налево и направо. Надо что-то купить – берет в долг. Я вообще не представляю, сколько он должен денег всем вокруг. Мне сейчас нужно продать дом, машину, всю технику, чтобы погасить часть долгов. Потому что столько денег я не заработаю.

– Не дальновидно, конечно, – поддакнул Виктор.

Елена поднялась наверх в спальню, собрала одежду Игоря в отдельный пакет и забрала документы.

– Поехали отсюда быстрее, не могу здесь долго находиться.

– Поехали, как скажешь, – Виктор вышел в дверь первым.

– Как ты думаешь, почему я тебе все это рассказываю? – спросила Елена, усаживаясь в автомобиль.

– Я не знаю, вероятно, тебе просто надо выговориться.

– Да, ты все правильно понял. А всего этого я не могу сказать ни своим родителям, ни его матери, ни его друзьям. Для них он бравый товарищ, любимый сын, достойная партия для их дочери. Сказать правду никому не могу. И терпеть тоже нет сил. Спасибо, что выслушал. Мне прямо полегчало.

– Пожалуйста, обращайся, если что. Всегда рад тебе помочь.

Они подъехали к моргу. Елена сходила внутрь помещения одна. Минут через десять вернулась без пакета.

– Я его совсем не узнала. Он же пролежал в лесу почти неделю, почернел весь, раздулся. Ты бы видел. Страх дикий. Хорошо, что будут завтра хоронить в закрытом гробу. Зрелище не для слабонервных.

– Ты мужественная женщина, я бы такого не выдержал.

– Да, ладно. Ты бы смог, я в тебя верю, – в первый раз слегка улыбнулась Елена.

Он остановил машину у родительского дома Игоря.

– Спасибо за помощь. Похороны будут завтра, в десять утра встречаемся у морга. Тело Игоря сильно попорчено и на ночь нам покойника не дают, похоронная процессия начнется от морга и сразу на кладбище.

– Хорошо. До завтра. Крепись, – помахал Виктор вслед Елене.

Виктор пришел в свой родительский дом, поужинал, немного пообщался с отцом и матерью. Они рассказали несколько деревенских новостей, в том числе про Игоря. И Виктор пошел спать. Он долго лежал, думал и не мог заснуть. У него все не сходился образ той небесной красоты девушки-невесты, и обозленной обиженной вдовы. Как может сильно измениться человек за столь короткое время? Сможет ли она когда-нибудь вернутся к нормальной жизни, сможет ли полной грудью радоваться жизни вновь? Сможет ли она еще в кого-нибудь влюбиться и нарожать детей?

У самого Виктора в эту встречу Елена не вызвала желания украсть ее, увезти на край света и жить всю оставшуюся жизнь в ее объятиях. Ее было жалко, она была раздавлена последним годом жизни и таким трагическим финалом. Может ее взять с собой, приласкать, отогреть, и она вновь распустится как прекрасный цветок? Или все пропало окончательно, и эта травма будет висеть над ними как проклятие всю оставшуюся жизнь? Виктор долго думал, но не знал точного ответа.

Потом он переключился на воспоминания об Игоре. С детских лет тот хотел лидировать, но в их компании всегда Андрюха в силу своих более высоких командирских качеств, его обгонял. Все их детское общение было под негласным соперничеством этих двух лидеров. Виктор предположил, что Игорь специально пошел в армию, чтобы не отставать, а в чем-то и опередить Андрюху. После армии, его основного друга и соперника больше не стало, и Игорь потерялся, так как не с кем было конкурировать и соревноваться. К тому же страна сильно поменялась, и Игорь пошел по пути наименьшего сопротивления, сперва в милицию, потом в бандиты. А там вообще с катушек сошел, потерял человеческий облик.

Почему так происходит? Виктор был уверен, что при других обстоятельствах из Игоря мог бы получиться хороший отец, муж, инженер или ученый. Почему жизнь распорядилась так? Почему он сейчас умер, ведь может быть он мог еще все исправить, заняться бизнесом, вымолить прощения у жены, завести детей, и жить долгие годы до старости. А теперь больше ничего не исправить. Опустился он в конце жизни на самое дно, и в таком положении умер не своей смертью. В чем был смысл его жизни? Если на свете бог? Если есть, как он оценит жизнь Игоря? Может он умер как мученик, и ему прямая дорога в рай? То, что он издевался над людьми, изменял жене, все это не важно. Ведь бог по-настоящему любил его и дал ему такой непростой путь со страданиями и падениями, потому что верил в него. Вот в Виктора бог не верит, и потому у него жизнь гораздо проще, мельче, дольше, потому что в такой хиленькой душонке быстро не разберешься Пускай Виктор мучается до старости, сейчас про него ничего не поймешь, а там уж как-нибудь разберемся.

Под такие мысли он как-то неожиданно заснул. Ему что-то снилось, но с утра он ничего не помнил. Свои мысли о вечном у него крутились еще несколько дней, пока не заместились текущими проблемами. С утра Виктор, облачившись в темный траурный костюм, сел за руль машины, и подъехал к родительскому дому Игоря. Он предложил свои услуги в качестве водителя, подвести кого-нибудь до морга, потом на кладбище. Но все отказались, потому что был заказан специальный автобус и все родственники в нем уместились. В такую скорбную и тяжелую минуту они не хотели разлучаться. Хотели быть вместе, чтобы совместно горевать, плакать и вспоминать погибшего Игоря.

Виктор поехал по похоронному маршруту один. Он не лез в толпу, не стремился стать поближе к гробу, смотрел на все издалека. Пытался понять что-то главное и важное, смотрел на лица, кто плакал, кто молчал, кто-то смотрел вверх, а кто-то вниз. Скорбь прямо толстым слоем висела в воздухе. Виктор выбирал свою позицию, чтобы хорошо видеть Елену. Но понять, что твориться у нее в душе было со стороны невозможно. На голову она накинула черный платок, который закрывал почти все лицо со всех сторон. После их вчерашнего разговора, во время похорон, она никак не выдала своих мыслей и желаний. Виктор в порядке очереди подошел к могиле, кинул горсть земли, мысленно попрощался с другом детства.

На поминки он не пошел. Может и зря, может в деревне кто-нибудь о нем плохо скажет. Ну, и пусть. Виктор поставил свою машину рядом с домом и пошел на их детское место. На каникулах между седьмым и восьмым классами они построили целое сооружение у реки километрах в полтора от деревни. Это был большой шалаш с причалом у реки. Место было укрыто от любопытных взглядом небольшим оврагом и зарослями кустарника. Месту было присвоено громкое название «Застава», по мотивам фильма «Офицеры» и «Приключения неуловимых мстителей».

На постройку «Заставы» у их дружной бригады ушло больше месяца, они таскали из ближайшего леса березки, пилили, стругали, рубили. У родителей воровали гвозди и проволоку. Потом, когда пропажа вышла наружу, пришлось сознаться. Вторую половину стройки, иногда родители даже помогали умным советом или делом. В результате получился большой шалаш, примерно четыре на четыре метра, с причалом, с которого можно было нырять в воду или ловить рыбу. Все последующие летние месяцы они проводили на «Заставе».

Здесь Виктор не был больше десяти лет. Оказалось, что за последние десять лет «Застава» не разрушилась, видимо ее кто-то поддерживал и чинил по мере необходимости, вероятно, местные мальчишки продолжили их дело. Виктор присел на лавочку на краю причала и молча смотрел на проплывающую воду. Он задумался, и совсем не заметил, как кто-то тихо подошел к нему сзади и положил руку на плечо. Тогда Виктор вздрогнул и обернулся, перед ним стола Елена.

– Привет, – тихо сказал она и присела рядом на скамейку.

– Привет, как ты? – в ответ спросил Виктор.

– Ты извини, я вчера тебе всяких глупостей наговорила, не обращай внимания. Я просто сейчас мало что соображаю.

– Хорошо. Я не буду. Если тебе нужна моя помощь, ты скажи, я готов.

– Сейчас мне даже господь бог ничем помочь не может. Просто видимо, это надо пережить. Пройдет время, что-то забудется, и только тогда заново начнется обычная жизнь.

– Я думаю, ты справишься.

– Почему не пришел на поминки? Тебя там все спрашивают.

– Не хотел. Я много думал обо всем случившемся. Полночи сегодня не спал. И сейчас сижу, и думаю. Игоря уже не вернешь, сидеть на поминках тяжело и не хочется. Извини, если это тебя обижает.

– Я сама не хочу сидеть там со всеми. Вот вызвалась сходить за тобой. Машину твою увидела, у родителей спросила про тебя, они не знают где. А я сразу поняла, что ты здесь. Куда тебе еще пойти?

– Здесь все хорошо сохранилось. Я даже не ожидал. Думал, приду на развалины.

– Это теперь культовое место для молодежи нашей деревни. Здесь встречаются, влюбляются, дискотеки проводят, от родителей скрываются, свидания назначают. После вас мы поддерживали «Заставу», ремонтировали и чинили. Теперь, наверно следующее поколение ребят поддерживает постройку в хорошем состоянии.

– Я не знал. Но мне приятно, что мы сделали такое хорошее дело, которое не разрушилось после нас, а продолжает жить своей жизнью.

– Я ж тебе говорю, что у вас была такая классная компания. Вы были такие дружные, веселые, что не влюбиться в вас было невозможно.

– Мне кажется, что я это уже слышал. Знаешь, когда год назад я тебя увидел на свадьбе, первым желанием, у меня было украсть тебя и бежать на край света, пока не очухались Игорь и его бандиты.

– Я знаю, я это почувствовала.

– Я тогда смотрел на тебя и мысленно разговаривал с тобой. Помнишь?

– Я помню. Я тебе посоветовала познакомиться с моей подругой Светкой.

– Я, надо сказать, прислушался к твоему совету. Я ее пригласил, мы около часа ходили и беседовали. Но разговор не получился, и ее увел какой-то бычара.

– Ты вернулся, и вновь пригласил меня за собой.

– Но ты отказалась, сказав, что ты замужем, и иначе не можешь.

– Да, так и было. Ты так хорошо меня понимаешь. Прямо с одного взгляда. Такое редко бывает. Игорь меня, например, редко понимал.

– Лена, я хочу тебя о чем-то спросить.

– Я знаю. Спрашивай, но почему-то мне кажется, что мой ответ тебе все равно не понравится.

– Теперь, когда ты не замужем, поехали со мной. Мне кажется, мы созданы друг для друга, – Виктор встал на колени перед Леной, взял ее за руку.

– Витенька, где ж ты раньше был, мой миленький? – она погладила его по волосам.

– Год назад я бы сказал, что проворонил свое самое главное счастье в жизни. Но теперь, мне кажется, у нас есть шанс все исправить. Поехали со мной? Я чувствую, что так будет правильно.

– Ты меня совсем не знаешь. Я приношу несчастье людям. Я сейчас думаю, что если бы Игорь на мне не женился, то был бы сейчас жив.

– Я тебя узнаю, мы можем поджить какое-то время просто так, главное, чтобы вместе. У нас все получится. Не вини себя в смерти Игоря, он еще до тебя решил стать бандитом. Это его роковой выбор.

– Витенька, ты всего не знаешь.

– Может быть, я чего-то не знаю, но я уверен, если мы дальше не будем вместе, то это будет самой большой ошибкой в моей и в твоей жизни, – Виктор поднялся на ноги, ходил по причалу и размахивал руками.

– Как ты себе это представляешь? Вчера мы с тобой первый раз в жизни разговаривали. Я сегодня хороню мужа, и в этот же день уезжаю с тобой в Москву? Что про нас люди скажут? Что скажут мне мои родители? Что подумает мама Игоря? Ты в своем уме?

– Мне плевать, что они скажут. Я хочу быть с тобой.

– Я с тобой сейчас никуда не поеду. Должно пройти время. Это мое окончательное решение.

Виктор сел на лавку, секунды стремительно текли, но ничего хорошего не происходило. Он понимал, что доводов у него в свою пользу нет никаких. Лена, безусловно права, родители и все окружающие за такое поведение их обязательно осудят, она еще не сказала про братков, за такое эти негодяи могут и убить по-пьяному делу.

– И что же теперь делать? – с надеждой спросил Виктор.

– Я вчера себя поймала на мысли, что мне очень жаль, что сделала аборт четыре месяца назад. Я просто не хотела, чтобы мой ребенок жил в этом аду. А теперь я безумно хочу ребенка. Мне это очень нужно.

– Ты к чему это?

– Сделай мне ребенка, Вить. У меня сейчас как раз залетное время. Я прошу тебя, – Лена умоляюще смотрела на Виктора.

– Не понял. Что ты хочешь? – Виктор подумал, что он ослышался.

– Я думала об этом всю ночь. Я прошу тебя. Я ж тебе нравлюсь как женщина. Ты здоровой молодой мужчина, у нас получится здоровый мальчик или девочка. А потом ты возьмешь меня с ребенком замуж, если захочешь к тому времени.

– Ты в своем уме? Я так не могу, я не бык производитель. Я хочу, я могу, но мне надо как-то по любви. Да, ты – сумасшедшая, – Виктор встал и пошел прочь, – прощай.

– Вить, прости меня, – Лена сидела тихо и плакала.

Виктор быстро дошел до деревни, затем зашел в дом Игоря на поминки, на скорую руку помянул Игоря, рано с утра он уехал в Москву. Долго он вспоминал встречу с Леной и их разговор. В деревню к родителям он ездил редко, встретиться с ней он больше не пытался. Через девять месяцев родители ему сообщили, что Елена родила мальчика, назвала Андреем. «Значит, нашла с кем переспать, шлюха,» – подумал Виктор. С тех пор всячески попытался забыть и вычеркнуть из памяти девушку Лену. Новую жизнь и новый день приходилось опять начинать с нуля.

Пятница. День

Новую жизнь и новый день приходилось опять начинать с нуля. Будильник зазвонил, как всегда, в шесть утра. По уже заведенному графику, почти автоматически прошли зарядка, душ, завтрак, прощальный поцелуй жене, машина, кабинет.

– Катя, сделай мне, пожалуйста, чашечку чая, – сказал Виктор, усаживаясь в свое, ставшее сегодня мелковатым, кресло.

Может поменять кресло? Надо свою задницу приучать к большим и важным креслам. Потом он вспомнил, что это кресло купили всего три месяца назад. На новой должности, можно будет купить новое кресло по статусу и рангу. Первым делом, надо позвонить Сергею Ивановичу:

– Доброе утро, как дела на теплотрассе?

– Доброе уро, Виктор Владимирович. Все хорошо, протечек нет. Водоснабжение восстановлено. Жалоб со стороны населения нет.

– Хорошо. Ну, все, пока, – Виктор уже хотел положить трубку.

– А вы ничего не знаете? – остановил его Сергей Иванович.

– Что я должен знать? И что знаешь ты?

– Сегодня ночью Фокин умер в больнице. Так что у нас больше нет проблемы по названию фирмы Рубикон, – Сергей Иванович хихикнул.

– И ты радуешься?

– Чего же я должен расстраиваться? Видимо есть на свете бог, и он все видит. Нам столько крови попил этот Фокин, что поделом ему, хотя о мертвых так не говорят. Пускай ему земля будет пухом.

– Ага, пускай. Спасибо за информацию, – Виктор нажал на телефоне отбой связи.

Виктор вздохнул, подумал, что окружил он себя на работе одними ублюдками, которые ради наживы готовы своих конкурентов со света сжить, и нет в них ни капли жалости. У Фокина, наверное, есть жена и дети. Надо бы справиться. Или хотя бы пособолезновать немного? Но, с другой стороны, он не господь бог, чтобы обо всех думать и всех спасать. На это есть специальные службы, пускай они и занимаются пенсиями и выплатами, на все есть соответствующий закон. А у него есть дела и поважнее, ему еще среди живых надо порядок наводить, страну с колен поднимать, уровень жизни населения поднимать. Вон пришла указивка сверху: «Поднять уровень доходов населения на 5,5%».

– Катенька, попроси прислать из отдела статистики мне данные о средних заработных платах населения за последние три года.

– Будет сделано, Виктор Владимирович, – ответила Катя, выставляя на стол чай и традиционные печенки.

Так, что там еще хотят от Виктора? Отчитаться о ходе выполнении майских указов президента. Ну, это легко. У него в ноутбуке есть специальная папка. Входим туда. Открываем файл «Отчет о выполнении майских указов». Когда последний раз делал этот отчет? Так, – три месяца назад. Что там стоит: «Майские указы выполнены на 78,8%». Мы упорно работали три месяца над выполнением указов и продвинулись в их выполнении на целых 0,2%, итого 79,0%. Нет, не хорошая цифра, слишком ровная, попахивает враньем. Давай выполним указы на 0,25%, и тогда получится итог – 79,05%. Так, гораздо лучше. Распечатываем, подпись, конверт:

– Катя, отправь пожалуйста письмо в администрацию губернатора.

– Хорошо. Виктор Владимирович, как раз пришли данные из статистики. Вот, я распечатала.

– Спасибо, Катенька, – Виктор углубился в изучение статистических показателей.

Что там нам прислали? Средняя заработная плата что-то около тридцати тысяч рублей в месяц. Как они на эти деньги живут? Не работают, наверно, дармоеды, сидят в потолок плюют. Средняя заработная плата: это же означает, что кто-то получает и сто тысяч, а кто-то – пятнадцать. Зарплата поднимись! Что-то не поднимается. За последние три года она вообще не растет. Виноваты, конечно, санкции, американцы и украинцы. А кто же еще? Если бы все от Виктора зависело, то он бы всем сразу зарплату поднял в два раза. Давай-ка сделаем так, поднимем работникам администрации заработную плату на десять или двадцать процентов. Данные по статистике и пойдут вверх. Сказано, сделано:

– Жанна Игоревна, мне тут сверху ставят задачу поднять среднюю заработную плату по городу, – Виктор набрал начальника финансового департамента.

– Добрый день, Виктор Владимирович, – отозвалась в трубке Жанна Игоревна, – давно пора.

– Как всем поднять, я пока не знаю. Вас сейчас прошу: проработайте вопрос о поднятии заработной плату служащим администрации нашего города. Жду ваших предложений в понедельник к обеду. Хорошо?

– Будет сделано, Виктор Владимирович.

Виктор встал и подошел к окну. Нехилый он задал сегодня темп работы. И это, не смотря на пятницу. Надо немного отдохнуть. Виктор взял телефон в руку, может Дарье Петровне набрать, спросить, как у нее дела. Это прилично? После того, что было между ними, это необходимо. Виктор набрал номер Дарьи Петровны: «Абонент не доступен». Спит Дашенька, небось, выключила телефон и совсем не думает о нем.

Ладно, можно и позже позвонить. Ленке может позвонить? Не стоит. Работу и личные отношения нельзя смешивать, будет совсем плохо. Тут телефон пискнул: «Абонент появился в сети». Виктор повторно набрал Дарью Петровну, она откликнулась на второй гудок:

– Привет, это я, – слащаво сказал Виктор.

– Привет, а это тоже я, – также миленько ответила Дарья Петровна.

– Я скучаю, все время думаю только о тебе. Ты сейчас где?

– Я сейчас дома, уже встала, сделала зарядку, массаж. Чувствую себя молодой, желанной и вдохновленной. Это все благодаря тебе, мой герой.

– Ты не представляешь, я вчера пришел домой, и на ужин у нас была приготовлена телятина с желтым рисом. Прямо, как ты меня вчера угощала. Я такой: «Ой, как вкусно, спасибо». А сам думаю, что все это не случайно. Ты не сговаривалась с Женькой по поводу вчерашнего меню?

– Не сговаривалась. Просто мы тебя обе очень сильно любим и чувствуем твои желания. Ведь для этого мы и нужны тебе, чтобы дарить радость, сладостные минуты, чтобы жизнь твоя была полной и счастливой.

– Я не знаю, как мне тебя отблагодарить.

– Знаешь, знаешь. Но это не по телефону. Мне, кстати, от тебя нужны твои данные.

– Какие данные?

– Пришли мне на почту свое резюме, копии дипломов, если есть награды и прочее, что тебя характеризует как хорошего специалиста и незаменимого работника. Я тебе сейчас СМС-кой сброшу свой Е-мэйл.

– Хорошо, сброшу.

– А в понедельник, возьми с собой обязательно оригиналы паспорта и дипломов. Ты же взрослый человек, сам знаешь все, как тебя можно получше представить. Встречают по одежке, как всегда.

– Обязательно. Какая у вас погода?

– Вить, ты чего? Такая же как у вас: зима и холодно. Мне уже пора, еще куча дел сегодня. Пока.

– До свидания, Дашенька.

Виктор положил трубку. Как-то все неловко, скомкано. Не так он себе представляет общение с девушками. Помнится, раньше он с понравившимися ему девицами мог говорить по телефону часами. О чем он тогда говорил с ними? И темы не кончались, ухо уже было тяжелым и красным, язык заплетался. Но останавливаться не хотелось: можно было говорить про погоду, про музыку, про учебу, про родителей, про политику, про еду, про одежду, про сны, стихи и прозу. Можно было рассказывать про чудесный вид из своего окна, про капельки дождя, которые зависли на березовых почках, про облака, проплывающие над тобой и странным образом напоминающие любимые черты. И вопросов было к любимой море: что ты думаешь, как тебе спалось, когда мы увидимся, во что ты одета, хочешь я прочитаю тебе стихи? А сейчас что это: «Как погода? – Вить, ты чего? Пока…» Печально, все это, наверное, это – возраст, старость, никакой романтики уже не будет. Ну, Дашенька, Дашуля, как знаешь, я хотел, как лучше. Хочешь сухонько общаться. Давай будем коротенько, все по делу, ничего лишнего.

Телефон пискнул, пришла СМС-ка – это электронная почта Дарьи Петровны. Виктор зашел на почту, отправил ей все что она просила. Заодно, просмотрел входящие письма, ничего интересного там не было. Пора было узнать про все сплетни и слухи, которые ходят бродят по городу и по администрации. Для этого у Виктора был специальный человек – Вера Сергеевна: работала он в бухгалтерии, была очень общительная, коммуникабельная, могла заговорить с кем угодно на любые темы, всегда обладала свежей, но порою недостоверной информацией. В самом начале его работы мэром, Вера Сергеевна сам подошла и рассказала про все новости, намекнула, что готова сотрудничать на взаимовыгодной основе. Виктор ей с тех пор приплачивал от одной до трех тысяч рублей в неделю за новости. Сколько ей платить он решал в каждом случае сам, если информация была важная и ценная – то побольше, если ненужная, то давал одну тысячу рублей, благодарил за работу, и прощался до следующей пятницы.

– Вера Сергеевна, зайдите ко мне на минутку, – Виктор набрал столь незаменимого сотрудника по мобильному телефону.

– Сию секунду, бегу, – живо отозвалась бухгалтерша.

Виктор попросил Катю принести ему два чая и печенки. Предупредил, чтобы к нему в ближайшие полчаса никто не заходил. В принципе, вся администрация знала, что Вера стучит на всех и всегда, но сослуживцы ничего с этим поделать не могли. При предыдущем мэре, она делала тоже самое. Поэтому в коллективе ее не долюбливали, но уволить ни предыдущий мэр, ни Виктор не позволили бы. Вера Сергеевна была беспринципным информатором широкого профиля и собирала новости со всего города.

– Здравствуйте, Вера Сергеевна, присаживайтесь, – поздоровался Виктор и указал на кресло перед собой.

– Здравствуйте, Виктор Владимирович, – ответила Вера, усаживаясь толстым задом в кресло, едва в нем умещаясь.

– Что сегодня будете: коньяк или виски?

– А вы что будете? – Вера хитро прищурилась.

– Я сегодня хотел пропустить. Я сегодня за рулем.

– Да, вы каждый день за рулем, и потом вас никакая собака не позволит остановить и оштрафовать. Давайте по маленькой, так разговор лучше идет.

– Хорошо, тогда я сегодня буду виски.

– Я тоже, буду ваше виски, ха-ха-ха, – Вера громко засмеялась.

Вообще, Вера часто позволяла себе бестактности вела себя как свинья в посудной лавке, видимо сказывался недостаток образования и скверный характер. Виктору приходилось мириться с некоторыми неприятными моментами в общении с Верой. Ему нужна была эта информация, надо было потерпеть полчаса, и он терпел. Виктор налил в два стакана виски, достал лимон и порезал его дольками на тарелку.

– Давайте, выпьем за мир во все мире, – предложил Виктор.

– Давайте, – весело подхватила Вера.

– Ну что нового у нас в городе и в администрации? – спросил Виктор, прихлебывая темно-коричневый напиток.

– Новостей не очень много, но кое-что есть, – Вера начинала медленно, набивая себе цену, торгуясь как на базаре.

– Опустим детали, я весь внимания, – серьезно сказал Виктор.

– Самая первая и очень свежая новость, конечно, про Фокина Сергея Федоровича, он был директором строительной фирмы «Рубикон». Он сегодня умер в больнице, – Вера растягивала слова, подогревая кульминацию.

– Я знаю, и что? Кстати, у него остались дети или жена?

– Есть жена, она учительница младших классов у нас в школе, есть дети – мальчик и девочка, учатся в старших классах, есть престарелая мать-пенсионерка. Но дело не в этом. Дело в том, что ходят слухи, что Фокин оставил после себя завещание, что он последние полгода писал книгу, и что после своей смерти просил ее разослать в разные инстанции. Как будто предчувствовал что-то. В общем мистика, и ничего не понятно. Но слухи ходят, что со смертью Фокина все только начнется.

– Что начнется?

– Я толком пока ничего не поняла. Новость-то свежая, утрешняя. Еще не оформилась.

– Хорошо, что еще люди говорят?

– Подлейте мне еще в стаканчик, уж больно вкусное это ваше виски.

Виктор плеснул еще в стакан Вере напитка.

– Еще, в связи с аварией на теплотрассе, вновь начали говорить, что Сергей Иванович – главная мафия у нас городе и коррупционер. Говорят, что все деньги, которые город выделяет на ремонт и обслуживание водопровода, он своровал, построил себе большой трехэтажный коттедж в соседнем районе. Что там за забором у него стоит большая красная машина «Феррари», что он ездить на ней боится, потому что дорогая. Он ее только по выходным заводит, сидит внутри, жмет на газ, и представляет себя гонщиком.

– А это-то они откуда знают? Или кто проходил рядом с его коттеджем?

– А мне почем знать? Что мне говорят, то я вам передаю. Может и не правда все, но я думаю, что вам надо знать, что в народе говорят. А вы там сами делайте, что считаете нужным.

– Хорошо. Что еще говорят?

– Говорят, Сергей Иванович каждую неделю летает в Париж на самолете, и что него там любовница-француженка. Но мне кажется, что это, конечно, вранье.

– А все, что ты мне раньше говорила, значит, правда? – Виктор наклонился вперед к Вере.

– Я не знаю, судить вам, – Вера покраснела, заерзала на кресле.

– Ладно, давай дальше. Про Сергея Ивановича все на сегодня?

– Вроде все, – Вера наморщила лоб, пытаясь что-то вспомнить, – надо записывать, память уже не та, что раньше. Еще говорят, что вы скоро нас покинете, и уедете на повышение в область.