Текст книги "Сочинения. Том 11"

ХРИСТОФОР Христофор.

Пауза.

ИВАН Вот как?.. Брата моего тоже Христофором звали… Эх, брат мой, боль моя неуемная! Христофорушко!.. Помер. Давно… (Плачет.) В казенном доме помер. На холодном ложе. Психически больным среди психически больных людей… Он с рождения болен был. Знаешь, бывает, теленок родится без ушей, а вот брат мой родился психически неполноценным… Конечно, решение принимал не я, но я мог противиться. Мог, наверное… Хотя сколько мне было? Лет шесть, не больше… Все равно мог бы сказать отцу, – Папа, не разлучай нас с братиком, дай наиграться вволю. И то – правда. Разве не мог я поиграть с ним? Наверное, он хотел, чтобы кто-нибудь с ним поиграл? А я не хотел. Боялся его. Справедливости ради, личико его было действительно устрашающим, в особенности, когда он спал с открытыми глазами и ртом. Глаза и рот у него всегда были открыты… И рычал. Не нарочно, без умысла. Рык сам вырывался из него. Наверное, в нем газы бродили или что-нибудь в этом роде. Конечно, я побаивался его. Скорее брезговал. А теперь полюбил. Вот тебя встретил – вспомнил и полюбил. Всем сердцем. Обоих вас полюбил… У вас, между прочим, во внешности много общего. Вот если бы он подрос и возмужал – выглядел бы в точности, как ты. Пожалуй, назову тебя своим братом, если не возражаешь… Как думаешь, с ним в казенном доме играли? Нет, наверное. Ему с братиком хотелось, а братик, видишь, как поступил?.. Каин – вот кто я. Доподлинный Каин… Как Каин сказал? Не сторож я брату своему? Вот и я так про себя думал. Утешал себя таким образом. И не навестил ни разу. К чужим людям ходил, повести читал, а к братику своему – нет. Правда один раз все же сходили с отцом, так Христофорушки нашего уже в живых не было… Если бы все сложилось иначе – я мог бы теперь ему почитать. Непременно почитал бы. Он наверняка был бы благодарным слушателем. Хотя повестей моих, возможно, и не понял бы. Хотя как знать? Совсем маленьким умер. (Рыдает.) В казенном доме… И не приснился ни разу. (Вскакивает, возносит руки к потолку.) Как тебе не стыдно, брат?! (Одумавшись, возвращается на место.) Господи, прости! Какое право имею я так говорить?! И ты прости, прости меня, Христофорушко, если можешь! Ты теперь брат мой, если не возражаешь.

Иван вытирает слезы. Лицо его светлеет, проступает благостная улыбка.

ИВАН Покаялся тебе, и немного легче стало. (Выпивает.) Но безвыходных ситуаций не бывает, Христофор. Так говорят, Христофор, не без основания. Послушай меня. Вот что я придумал. Я тебя теперь сторожить буду! Ты не возражай, нам каждому сторож нужен. Я буду твоим сторожем… А хочешь – ты будь моим сторожем. Ты же не так просто ко мне пришел? Не так просто? Скажи, Христофор?.. И прошу тебя, не отказывайся от сторожа. Из меня сторож, конечно, сам видишь, какой, но я буду стараться, обещаю тебе… Теперь опять плакать начну… Негоже. Но сил практически не осталось… Давай поспим немного. Минут десять-пятнадцать. Дольше я не сплю. Ты на диван ложись, а я как-нибудь на полу…

Иван ложится на пол.

ИВАН (Засыпая.) Нашел-таки выход. Вновь усыпаю счастливым человеком. Счастливого человека видеть доводилось?.. Полюбуйся.

Действие второе

Картина первая

Утро.

Иван Сергеевич за столом.

За спиной Ивана Сергеевича на веранде сквозь матовое стекло угадывается силуэт Христофора.

Вера Васильевна накладывает из сковороды в тарелку супруга блинчики со сметаной. Управившись, усаживается напротив, пристально смотрит на него.

Иван Сергеевич сидит, насупившись, к пище не прикасается, глаза от жены прячет.

ВЕРА Почему не ешь? Заболел?.. Почему на меня не смотришь?

ИВАН (Бросает взгляд на жену, и тут же отворачивается.) Смотрю.

ВЕРА И что видишь?

ИВАН Тебя.

ВЕРА А еще что видишь?

ИВАН А больше ничего не вижу.

Пауза.

ВЕРА У меня новый слуховой аппарат.

ИВАН Поздравляю.

ВЕРА Сынок наш подарил.

ИВАН Поздравляю.

ВЕРА Красивый. Понравился тебе?

ИВАН Кто?

ВЕРА Слуховой аппарат.

ИВАН Очень.

ВЕРА Ты не можешь оценить. Его практически не видно.

ИВАН Это хорошо. Очень хорошо.

Пауза

ВЕРА А почему не ешь?

ИВАН Ем.

ВЕРА Болеешь?

ИВАН Знобит немного. Познабливает.

ВЕРА Грипп?

ИВАН Может быть. Не исключено. Грипп уже ходит, говорят. Эпидемия. Грипп, да. Грипп, скорее всего.

Пауза.

ВЕРА А, может, другая какая болезнь?

ИВАН Какая другая?.. Зачем ты меня пугаешь?! О чем ты? Какая еще болезнь?

ВЕРА Другая.

Пауза.

ИВАН Зачем ты меня пугаешь? Какая болезнь?

ВЕРА Не знаешь, о чем речь?

ИВАН Не знаю ничего. Голова раскалывается.

Пауза.

ВЕРА Ну мог же ты заболеть чем-то иным, совсем не гриппом?

ИВАН Что ты хочешь?

ВЕРА Узнать, что у тебя за болезнь.

ИВАН Говорю же, не знаю.

ВЕРА Знаешь.

ИВАН Не знаю.

ВЕРА Знаешь.

Пауза.

ИВАН Морская?

ВЕРА (Саркастически.) Куриная слепота.

ИВАН Не исключено.

Пауза

ВЕРА Писать совсем перестал.

ИВАН Перестал, да.

ВЕРА Почему?

ИВАН Перестал и всё.

ВЕРА Почему?

ИВАН Читателей больше нет.

ВЕРА А куда делись читатели?

ИВАН Умерли.

ВЕРА Все?

ИВАН Все.

ВЕРА А я?

ИВАН Ты жива пока, слава Богу. Но ты меня никогда не читала. Всегда смеялась надо мной. Над корневыми людьми, целинниками моими смеялась! Над настоящими, настоящими… Знаешь, как это называется? Надругаться над неловкостью неискушенных простых людей! Неискушенных в хитросплетениях человеческого коварства простых людей! Простыми людьми я называю своих героев, тружеников почвы, а также их окружение, включая птиц, собак, певцов и домочадцев. Как ты, должно быть, догадываешься, к певцам я причисляю тех, кто воспевает труд и трудности.

ВЕРА Стало быть, ты – певец?

ИВАН Один из них. Прежде нас было много, но теперь практически все тоже умерли. Возможно, я один остался. Но заманить меня в тенета всеобщего упадка тебе не удастся. А поскольку ты нас, меня никогда не слышала, не слышишь и не желаешь слышать – даже не начинай этот разговор!

ВЕРА Достаточно того, что я тебя лечу, кормлю, дерьмо из-под тебя выгребаю.

Иван, нервно орудуя вилкой, принимается за блинчики.

ВЕРА Возбудился?

ИВАН Возбудился, да.

Пауза

ВЕРА Не любишь меня больше?

ИВАН Люблю, к несчастью.

Иван кладет в рот первый кусочек. Борется с подступившей тошнотой.

ВЕРА Тяжко?

ИВАН Нормально.

Пауза.

ВЕРА Налить рюмочку?

ИВАН Зачем рюмочку? Не нужно рюмочки. Вовсе не обязательно. Налей.

Пауза.

ВЕРА Всю ночь пьянствовал.

ИВАН Кто?!

ВЕРА Я!

ИВАН Что ты такое говоришь?! Вот откуда у тебя эти фантазии?

Пауза.

ВЕРА Сегодня ночью я впервые испробовала свой новый слуховой аппарат.

ИВАН И что?

ВЕРА Ничего… Шум.

ИВАН Вот видишь?

ВЕРА Но сквозь шум пробивался чей-то пьяный ор. Кто бы это мог быть, не знаешь?

ИВАН Откуда мне знать?.. Скорее всего у тебя галлюцинации… А ты что же, меня подозреваешь? Да я спал как сурок! Удивительно крепко спал сегодня. Впервые за много лет. Просто удивительно. Выспался, наконец.

Пауза.

ВЕРА Значит, рюмочка не нужна?

ИВАН А рюмочка нужна! А вот рюмочка как раз нужна!.. Чтобы успокоиться. Ты же вывела меня из себя. Как всегда, прямо с утра. По самому больному прокатилась!.. Когда это кончится, Вера? Ты же знаешь, есть темы, которых касаться нельзя. Ни при каких обстоятельствах. Их немного этих тем, но они есть… Ладно, не хочу затеваться… Так ты нальешь или нет?

Вера Васильевна достает из кармана передника четок, рюмку, наливает Ивану Сергеевичу, прячет четок. Тот, поморщившись, выпивает.

ИВАН Ты бы еще в наперсток налила.

ВЕРА А больше тебе нельзя. Больше тебе никак нельзя.

ИВАН Еще одну – и все. Исключительно, чтобы сердце не остановилось. Колотится как бешеное. Не веришь, пощупай пульс. Не веришь – пощупай.

Вера Васильевна достает из кармана передника четок, наливает Ивану Сергеевичу, прячет. Тот выпивает.

ИВАН Удивительное дело. Где ты видела, чтобы водку пили такими рюмками? Мы же русские люди, Вера…

ВЕРА И кого ты приволок?

Пауза.

ИВАН Куда приволок?

ВЕРА В дом приволок… С кем ты гулял всю ночь?

ИВАН Говорю же, у тебя галлюцинации, Вера. При использовании слуховых аппаратов это не редкость, я читал. Вообще опасное дело…

ВЕРА Кого ты приволок, Иван?.. Террориста? Маньяка? Наркомана? Кого?

ИВАН Вера, пойми, ты бредишь. Ты должна понять, попытаться услышать меня. Ты бредишь, и я опасаюсь за тебя…

ВЕРА На веранде кто?!

Пауза.

ИВАН Где?

ВЕРА Не веранде.

Пауза

ИВАН И что он там делает?

ВЕРА Сидит, в окно смотрит.

ИВАН Кто?

ВЕРА Тебе лучше знать.

Пауза

ИВАН Уверена, что он там сидит?

ВЕРА Сам посмотри… Кто это, Иван?

Пауза.

ИВАН Вспомнил.

ВЕРА Вспомнил?

ИВАН Вспомнил.

ВЕРА Кто это?

ИВАН Один человек.

ВЕРА Что за человек?

Пауза

ИВАН А что он там делает?

ВЕРА Сидит, в окно смотрит… Вид скотский.

ИВАН Не говори так.

ВЕРА Иван, у нас в доме чужой человек!

ИВАН Что значит чужой, Вера?! что значит чужой?! Что это вообще за формулировка, чужой человек? Знаешь, в известной степени, мы все друг другу чужие люди. Даже мы с тобой Вера, хоть и прожили сорок лет – в сущности, чужие люди. Но прежде мы не задумывались над этим. Теперь же, когда самость и алчность сделалось правилом, когда мы вынужденно залюбовались собой и похвалили себя, потеряв строй и голову, когда прочувствовали свою неповторимость и непогрешимость, нарушился порядок жизни, Вера!.. Во что мы превращаемся и во что превратились, душа моя!.. Костры больше не горят, застольные песни не звучат! Убежав от товарищей в поле, открывшись всем ветрам, мы гибнем от одиночества и глупости! И погибнем окончательно, если не одумаемся и не вернемся в облитый солнцем полевой стан, стан хлебопашцев и народных умельцев, к благоухающей золотистой похлебке на общем столе… А, между тем, Вера, все мы, на самом деле – родня. Стоит каждому из нас до конца проследить генеалогическую ветвь, теперь скорее напоминающую ветшающую лиану, нежели виноградную лозу, прости за пафос, но иначе нельзя… итак, стоит мысленно вознестись к истокам, как тут же мы все и каждый из нас буквально столкнется нос к носу с прародителями нашими, праотцем и праматерью. Верующие – с Адамом и Евой, атеисты – с первобытными обезьянами.

Пауза.

ВЕРА Кто он?

Пауза.

ИВАН Скажи, давно ли ты была на свалке? Ты никогда не была на свалке. А мне приходилось. И я видел. Люди и вороны. Черные, сутулые. Те, что поменьше – вороны, те, что крупнее – люди. В сущности, мало чем отличаются друг от друга. Копаются в дымных грудах в поисках тепла и пропитания. Они никому не нужны, Вера. Ни близким – ни дальним. В прошлом работники, землепашцы и краснодеревщики, летчики и планеристы, боксеры и пловцы, чайки и альбатросы, зяблики и голуби, все чьи-нибудь дети и чьи-нибудь родители… А ну, как сами мы окажемся на свалке, душа моя? Разве можем мы исключить подобное развитие событий?.. Времена-то какие?.. И кто протянет нам руку помощи?.. А ведь мы, Вера, беспомощны как голые землекопы, беспомощны, но, к сожалению, не бессмертны как голые землекопы.

ВЕРА Кто это – голые землекопы?

ИВАН Роющие грызуны.

ВЕРА Они, что, живут вечно?

ИВАН Именно так.

ВЕРА Они не могут жить вечно.

ИВАН Между тем, Вера, голые землекопы не умирают. Никому не удавалось встретить мертвого голого землекопа. Точнее, таковых видели, но только убиенных. Кого-то машина сбила, других молния поразила. Кошки лютуют. Но не в этом суть. Голые землекопы естественной смертью не умирают. Факт. Я слышал, что у них в слюне содержится некий фермент, который при взаимодействии с водой образует спиртосодержащее вещество, наподобие бражки. Дескать, это и предопределяет их бесконечно долгую жизнь. Подобная информация естественно замалчивается, так как, если ее обнародовать, у многих, Вера, возникнут вопросы. Не только у простых людей, наподобие нас с тобой, но и у тех, кто наверху.

Пауза.

ВЕРА Он будет жить у нас?

ИВАН Кто?

ВЕРА Тот, кто на веранде.

Пауза

ИВАН Хорошо. Что ты предлагаешь?.. Выгнать его? Как ты это себе представляешь?.. Я привел человека в дом, чтобы согреться. Сам привел, понимаешь?.. Попытайся сосредоточиться. Чтобы согреться, Вера! Привел человека, чтобы согреться! Услышь меня!.. Он озяб, понимаешь? Когда я его встретил, он был покрыт слоем льда в три сантиметра. Только две дырочки источали пар. Все остальное – ледяная корка. Даже глаз не видно было. Еще подумал – интересно, какого цвета у него глаза? должно быть, голубые. Кстати бельки рождаются с голубыми глазами… Полярник, понимаешь? Я самому себе не поверил – настоящий полярник. У меня прямо сердце зашлось… Ты родилась девочкой, Вера, и тебя подобные истории не интересовали, а мы, мальчишки, в детстве грезили полярниками. Я и сейчас, иногда, перед тем как уснуть представляю себе Руаля Амундсена.

ВЕРА Кого?

ИВАН Амундсена Руаля. Закрываю глаза и вижу его. Грешным делом, думаю – какое счастье, что я теперь в тепле, под ватным одеялом, а мог бы, рискуя жизнью, пробиваться с товарищами своими к Северному полюсу. Или к Южному полюсу. Но одно дело, Вера, мечты и сновидения, а здесь наяву настоящий полярник! Прибыл из прошлого века, преодолев сопротивление времени. Возможно, заблудился или замерз во льдах. Какая-то экспедиция, я еще толком не узнал. Толком не поговорили – так он замерз! Можно себе представить, путешествие по заснеженной пустыне длинною в сто лет… В окно смотрит – по Антарктиде тоскует… Может быть, стесняется, конечно, но, скорее всего, тоскует.

Пауза.

ВЕРА Какую чушь ты несешь?.. Видишь, что водка с тобой делает?

Пауза.

ИВАН Вероятно ты мне не очень-то поверила. Скорее всего, считаешь, что путешествия во времени – фантазия?.. А как быть с Рудольфом Фетцем?.. Слышала ли ты, Вера, что-нибудь о Рудольфе Фетце?.. Нет, конечно. Суета и хаос поглотили тебя. А был такой человек, Рудольф Фетц. К сожалению, в одна тысяча девятьсот пятидесятом году в возрасте тридцати с небольшим лет в Нью-Йорке его сбила машина. Сбила насмерть. Казалось бы и делу конец. Мало ли людей погибает под колесами транспорта? Если бы ни одно волнующее обстоятельство. Когда полицейские приступили к расследованию, выяснилось, что этот самый Рудольф Фетц в возрасте двадцати девяти лет пропал без вести в одна тысяча восемьсот семьдесят шестом году. При опознании трупа Рудольфа был обнаружен медный маркер для пива, законопроект по уходу за лошадью и повозкой, письмо, датированное в аккурат одна тысяча восемьсот семьдесят шестым годом, семьдесят долларов и визитные карточки. Вещи были без каких-либо признаков старения… Это, голубушка, подлинный и неоспоримый факт, только один из множества подлинных и неоспоримых фактов подобного рода. Памятуя об этом, я нисколечко не удивлюсь, если наш гость окажется участником экспедиции того самого Руаля Амундсена, что является мне по ночам, или иной экспедиции. А, может статься, даже старшим лейтенантом Седовым, который, по злой иронии, умер в возрасте тридцати шести лет, но как раз на острове Рудольфа во время неудачной экспедиции к Северному полюсу. На жизненном пути, душа моя, иногда приходится сталкиваться с такими аргументами и фактами, что просто голова кругом…

Пауза.

ВЕРА И что с этим делать?

ИВАН С чем?

ВЕРА С твоим гостем?

ИВАН С моим гостем или твоими изменами?.. С моим гостем или твоими изменами?! Ты не ослышалась, Вера! Сынок подарил тебе отличный слуховой аппарат. С твоими, Вера, изменами, Вера!

ВЕРА (Тяжело вздыхает.) Опять за свое.

ИВАН Еще бы!

ВЕРА С какими изменами, Ваня?

ИВАН Тайными и явными.

ВЕРА Господи! Как же мне все это надоело! Что ты собираешь… старый… старый… человек?!

ИВАН Тайные и явные измены! Так называемые грехи молодости и зрелости. Забыла?.. Не возжелай ближнего своего. Забыла?.. Разве я виноват в том, что ты стареешь, а я практически не меняюсь. Даже помолодел немного? Моя духовность тому причина. И твоя, напротив, бездуховность.

ВЕРА Господи, Ваня! Когда это кончится?

ИВАН Скоро. Очень скоро все кончится… Я болен, я чувствую, что болен, и скоро не смогу больше пить… Очень скоро я брошу пить, Вера. Или умру… Или так —брошу пить и тотчас умру! Так бывает! Умру молодым. Ужас охватит тебя и прочих заблудших… А вот когда я умру, Вера… Имей в виду, иногда бывает очень трудно разобраться – мертвый перед тобой человек или живой… А вот когда я, Вера, умру, Вера…

ВЕРА Будешь являться по ночам?

Пауза, по лицу Ивана катятся слезы.

ИВАН К несчастью, ты не умна, Вера. Страсть застила мне глаза, когда я впустил тебя в свое сердце навсегда… Очень скоро все кончится. И ты будешь свободна, Вера… Но тебе придется ответить на все накопившиеся у меня вопросы. И отвечать придется уже трезвому человеку. Знаешь, что такое отвечать на главные вопросы трезвому человеку?.. Это – ад, Вера… А пока потерпи… Я исповеди от тебя не требую. Человек, умудрившийся не сберечь целомудрие, к исповеди не способен. Да и не нужны мне твои признания и отрицания. Что в них проку? Носи свое в себе. Это у тебя отлично получается… Постараюсь больше тебе не докучать… По крайней мере, теперь, когда, преодолев сопротивление времени, ко мне вернулся мой долгожданный, мой любимый, мой младший брат Христофор, Христофорушко, как обыкновенно называю я его про себя, мне есть кому поплакаться, пожаловаться на попранную и растоптанную жизнь, жизнь, проведенную в чудовищной лжи и неравной борьбе!.. Но знай, я верил тебе все эти годы!.. Прости и прощай, любовь моя!

Вера Васильевна поднимается, уходит.

ИВАН (Кричит вслед.) Но я по-прежнему люблю тебя, Вера! Имей это в виду! Знаю, ты вновь станешь красоткой, как и сорок лет назад!

Иван Сергеевич отправляется в угол комнаты, извлекает из голенища сапога бутылку водки, пьет из горлышка.

Картина вторая

За столом Иван Сергеевич, Христофор и водка.

Иван Сергеевич читает вслух.

ИВАН Лето выдалось душным и жарким… Знаю, что не положено, но для усиления эффекта позволил себе сдвоить. Можно было бы написать и душным, и жарким, пожалуй, так было бы еще лучше, но потом решил оставить как есть. Простой человек запросто может так выразиться. И другой простой человек его тотчас поймет и проникнется, согласись. А я как раз пишу о простых людях и для простых людей, коренных людей. На том стою… Духота сразу чувствуется, правда? Просто жаркое лето – ни о чем… Потом, знаешь, автору очень важно оторваться от канонов, согласен? Автор должен чувствовать себя совершенно свободным, согласен?.. Ну, ладно. Поехали дальше… Иван и Марья вышли на крыльцо, чтобы напитаться чистым, светлым, пропахшим реченькой и парным молоком воздухом… Молоко и река – вполне допустимое сочетание. Откровенно говоря, первым посылом было грудное молоко, но удержался. Причем здесь грудное молоко? Согласен?.. Если бы у Марьи был ребеночек – другое дело. Но Марья целомудренна. Вообще в моей Иванихе живут исключительно целомудренные люди. Такие деревни и теперь не редкость. Гармония, понимаешь? Там гармонисты на танцах Баха исполняют, можешь себе представить? Немного идеализирую, конечно… Ладно, время рассудит. Поехали дальше… Третьего дня в Иванихе появились первые геологи – суровые мужественные люди с большими руками и большими ногами в болотных сапогах… Опять сдвоил, но это такой прием. У каждого автора свой почерк… Особых хлопот местным жителям геологи не доставляли. Не удивительно – труженики недр, вразрез с бытующим наветом, не пили, не курили, и не ругались по матушке. – Какие же это геологи? Разве настоящие геологи такие? – сокрушался дед Никифор… А дед Никифор – это такой ироничный старичок, заноза такой, но человек исключительной доброты. Но заноза. Я его ввел специально, чтобы немного оттенить положительных персонажей… Разве настоящие геологи такие? – сокрушался дед Никифор. Настоящие геологи пьют, курят и ругаются по матушке… Повтор. Надо же? Действительно, повтор. Как это я пропустил? Не забыть убрать… Ну, слушай дальше… В этот час геологи уже спали. Иваниху своим черным, украшенным большими яркими звездами плащом, накрыла ночь… Черный, украшенный большими яркими звездами плащ – метафора. По-моему удачная. Впрочем, не знаю. Писание отлежаться должно. Я отдельные повести по два, а, случалось, и по три года выдерживал… Может, костер затеем? – спросил Иван. – Не быть бы пожару? – выразила сомнение Марья, – кажется, ветер занимается. А ветра у нас, сам знаешь, Иван, безжалостные… Ветра – своего рода символ простора, безбрежности… У меня в Иванихе то и дело какие-нибудь опасные события происходят. Пожары, стихийные бедствия. То есть, я показываю, что за гармонию приходится постоянно бороться. То есть у моих героев не всегда счастливая жизнь… Честно скажу, просто смелости у меня не хватает оставить как есть, без всяких этих стихий, лагерей и прочих несчастий. Но конфликт проклятый своего требует… Фабула, сюжет. Поножовщина. Не люблю я всякое такое. Вот колено гладкое – и никого не смущает, что оно гладкое. А если на колене том шишка вскочит – тотчас в смятении к врачу бегут. Отчего же повествование не может быть гладким от начала до конца? Вышивают же гладью?.. Озеро тоже гладким бывает, когда нечему беспокоиться… Тут идея такая. Вся бескрайняя матушка Россия спит крепким сном. А в отдельной деревне Иванихе, что и привлекло внимание автора, селянам что-то не спится. Один за другим покидают они свои избы, выходят на просторы. Вместе с ними – недавно прибывшие геологи, провозвестники радостных событий и перемен… Что происходит? Отчего им не спится в поздний час?.. А здесь уже метафизика. Пространство, кто-то назовет это информационным полем вселенной, кто-то – провидением, а кто-то – Богом, некое трансцендентное пространство руководит нами. Нашими жизнями, нашими судьбами. Вне наших желаний и мечтаний. Новое обрушивается на нас как гроза или землетрясение. Как война. Мы думаем, что войны затевают люди. Так оно и есть, Но делают они это, если вдуматься, не по своей воле, то есть не совсем по своей воле. Много на себя берем – такие мысли возникают. Попросту – если быть войне, так она и случится… Или, напротив, всеобщее счастье и ликование. В моей повести речь идет как раз о всеобщем счастье и ликовании. Забегая вперед, скажу, геологи найдут газ и нефть. И в финальной сцене вместе с селянами будут в ней купаться и играться… Вообще это произведение не о жизни людей, но о жизни духа. Понимаешь?.. Ну, слушай дальше… На голос Марьи спешит из своей хаты Валентина, многодетная мать…

Христофор встает из-за стола, поправляет китель.

ИВАН Душно тебе, Христофор?.. Ну, ступай, охолонись, душа моя. А я, поработаю. С твоим появлением и вдохновение ко мне, кажется, вернулось.

Христофор удаляется на веранду.

Иван наполняет стакан.

Картина третья

За столом Иван Сергеевич и Лизавета.

Иван Сергеевич уже основательно во хмелю.

На веранде сквозь матовое стекло угадывается силуэт Христофора.

ЛИЗАВЕТА Пойду я, Иван Сергеевич, мне убираться нужно.

ИВАН Не спеши. Посиди со мной, выпей.

ЛИЗАВЕТА Сынок ваш придут, а у меня не убрано. Ругаться будут.

ИВАН Ну и что же? Когда я с тобой, никого не бойся.

ЛИЗАВЕТА Тяжелый характер у вашего сынка, Иван Сергеевич.

ИВАН Это – в мать. Мать у него женщина трудной судьбы. Еще смолоду запуталась, никак распутаться не может.

ЛИЗАВЕТА (Улыбается.) Он хороший.

ИВАН Пашка хороший?

ЛИЗАВЕТА Хороший.

ИВАН Ну-ну… А с чего это ты взяла, что он придет?

ЛИЗАВЕТА Его Вера Васильевна по телефону приглашали, велели явиться срочно.

ИВАН Это по мою душу.

Пауза.

ЛИЗАВЕТА Пойду я.

ИВАН Не спеши. Посиди, выпей. Видишь, печалюсь я.

ЛИЗАВЕТА С Верой Васильевной поругались?

ИВАН Не то, чтобы… Видишь ли, она хочет, чтобы я брата изгнал, Христофорушку. А как я его изгоню? Я его, преждевременно утраченного, всю жизнь ждал. Бога молил, чтобы он мне брата вернул, и вот теперь, когда мечта свершилась, когда невозможное и невыносимое произошло, я, видите ли, должен его изгнать!

ЛИЗАВЕТА Это тот человек, что не веранде сидит?

ИВАН Он самый. Я в сторону его даже посмотреть не решаюсь – боюсь, исчезнет. Вот как я ему рад.

ЛИЗАВЕТА А почему он на веранде?

ИВАН Душно ему здесь. Без холода не может. Полярник. Погрелся немного – и сразу на веранду. А до того с ездовыми собаками в сарае жил. А там ноль градусов, не больше. А ему – хоть бы хны. Такой зимний человек. Полярник. Отбился от экспедиции – и прямиком сюда. Сто лет добирался. Видишь как?

ЛИЗАВЕТА Допустим, не сто.

ИВАН Как не больше… А, может быть, он из будущего пришел. А что? И так бывает… А будущее, Лизавета, необыкновенно и великолепно… Обидел я его, предал. Видишь, как?.. Давно. Сам-то еще мальчонком был несмышленым, шести лет, не больше, а уже предал.

ЛИЗАВЕТА Не поверю ни за что. Не может шестилетний ребенок предать.

ИВАН Может, еще как может! Вот у тебя свои дети будут – поймешь.

Лизавета смеется.

ИВАН Ты чего смеешься?

ЛИЗАВЕТА Просто так.

ИВАН Сколько тебе теперь?

ЛИЗАВЕТА Да уж двадцать шесть.

ИВАН Понятно.

Пауза.

ЛИЗАВЕТА А как вы брата предали, Иван Сергеевич? Если не хотите – не говорите.

ИВАН Убил.

ЛИЗАВЕТА Вы шутите со мной, Иван Сергеевич?

ИВАН Нисколько не шучу.

ЛИЗАВЕТА Если бы вы его убили, он бы не пришел.

ИВАН Как раз наоборот.

Лизавета серьезнеет, видимо, пытается разгадать головоломку.

ЛИЗАВЕТА Не понять мне.

ИВАН И не пытайся, душа моя. Дела семейные – такая комиссия. Выйдешь замуж – поймешь… Хочется замуж-то?

ЛИЗАВЕТА (Улыбается.) Вы о таких вещах спрашиваете.

ИВАН Ты не тушуйся. Со мной о чем угодно можно без утайки говорить… Ты выпей со мной.

ЛИЗАВЕТА Нет-нет, Иван Сергеевич, мне нельзя!

ИВАН Ну, как знаешь. А я уж не примену… Есть у тебя кто-нибудь на примете?

ЛИЗАВЕТА (Улыбается.) Как будто.

ИВАН Что значит как будто?

ЛИЗАВЕТА Есть.

Пауза.

ИВАН Это, Лизавета, плохо.

ЛИЗАВЕТА Почему?

ИВАН А я тебя себе готовил. Думал, вот Вера Васильевна помрет когда-нибудь, так я на тебе женюсь.

ЛИЗАВЕТА Что вы такое говорите, Иван Сергеевич?!

ИВАН Мы все когда-нибудь помрем.

ЛИЗАВЕТА Что вы такое говорите, Иван Сергеевич?!

ИВАН А что, пошла бы ты за меня?

ЛИЗАВЕТА Не говорите так. Я Веру Васильевну люблю.

ИВАН И я ее люблю. Одно другому не мешает.

ЛИЗАВЕТА Давайте оставим эту тему, прошу вас.

ИВАН Оставим, оставим… Но ты меня хотя бы любишь? Напоследок скажи, утешь старика.

ЛИЗАВЕТА Конечно.

ИВАН Страдать будешь, когда под венец пойдешь?

ЛИЗАВЕТА (Смеется.) Конечно.

ИВАН Ну, хоть так.

Пауза.

ЛИЗАВЕТА Побегу я, уж скоро Павел Иванович прибудут.

ИВАН Погоди еще минуточку. Я тебе наказ дам, Лизавета. Я же тебе, почитай, второй отец, душа моя. Не так разве?

ЛИЗАВЕТА Так.

ИВАН Ну, так слушай. Вот я сейчас произнесу одно слово. И ты для себя это мое слово, этот мой наказ положи главным. Самым главным. На всю жизнь. Условились?

ЛИЗАВЕТА (Смеется) Условились.

ИВАН Хохотушка. Умница… А слово это, Лизавета – целомудрие.

ЛИЗАВЕТА И что это значит?

ИВАН А то и значит, что отныне и на всю оставшуюся жизнь ты будешь беречь свое целомудрие. Днем и ночью. На всю оставшуюся жизнь. Обещай мне.

Пауза.

ЛИЗАВЕТА То есть я уже не смогу выйти замуж?

ИВАН Выходи на здоровье, но целомудрия не теряй.

Пауза.

ЛИЗАВЕТА Я, наверное, неправильно понимаю…

ИВАН Не исключено.

ЛИЗАВЕТА А как нужно понимать?

ИВАН А вот я тебе сейчас расскажу. Но прежде выпью. (Выпивает.) Итак, целомудрие, душа моя – совсем не борьба за девственность, как принято считать. Беречь девственность как зеницу ока, а также отождествлять ее с честью и совестью, по меньшей мере, глупо. Я вообще нахожу девственность пережитком прошлого, и до сих пор удивлен, почему не создано каких-либо научных институтов, общественных организаций, движений, направленных на борьбу за признание девственности, как пережитка темного прошлого, в сущности, представляющего собой тюрьму и каземат. Возможно, ты не готова к подобного рода идеям, возможно, подобный взгляд может показаться тебе преждевременным, неоправданным или сугубо мужским. Последнее имеет особое значение. Ну, что же, отвечу на твой невысказанный вопрос – да, я мужчина, и только что выпил, не забывай. (Смеется.) Однако слова мои прими во внимание. Возможно, это убережет тебя в дальнейшем от черной меланхолии при встрече с противоположным полом, необдуманных поступков, как правило, совершаемых на высоте страсти или азарта и даже от преждевременной смерти… И еще. Пусть тебя не удивляет, что корневой человек, певец корневых людей распространяет подобное вольнодумство. Не забывай, твой названный отец и несостоявшийся жених, кроме всего вышеперечисленного, еще писатель и философ… Но мы немного отвлеклись. Вернемся к базису. Итак, целомудрие. Что же это такое – целомудрие, что за зверь такой?.. Воздержание? В каком-то смысле – да. Но. В каком-то смысле, не больше. То есть – не догма. Скажу совсем просто, чтобы ты сразу все поняла. Целомудрие есть не что иное, как равновесие. Равновесие – точный синоним. Чтобы жизнь твоя, Лизавета, складывалась высшей степени успешно и радостно, ты постоянно должна удерживать равновесие. Как вовне, так и внутри себя… Окружающий мир, душа моя, буквально соткан из провокаций. Окружающий мир, назови его хоть Эйкумена, хоть Эвглена, Эвглена – для рифмы, хотя стихов не пишу, но умею. Пошлость, конечно… Так вот Эвглена то и дело будет пытаться вывести тебя из равновесия. Дабы противостоять агрессии – ты должна все делать наоборот. Кое-что у тебя уже получается. На интуитивном уровне. Например, со мной. Я провоцировал тебя на брак, после предстоящего скорбного ухода жены. С учетом моего статуса и благонамеренности знаю – это для тебя заманчивое предложение. Кому же не захочется выскочить замуж за большого писателя, да еще склонного к философии? Но ты, не долго думая, что в данном случае особенно важно, отказала, представив дело таким образом, что у тебя, дескать, уже есть молодой человек. Или немолодой человек. Не имеет значения. Что же? Первая победа одержана. Поздравляю!

Пауза.

ЛИЗАВЕТА У меня будет ребеночек, Иван Сергеевич.

Пауза.

ИВАН Откуда?.. То есть, я хотел спросить, у нас с тобой что-то было?

ЛИЗАВЕТА Нет. Я сохранила равновесие.

Пауза.

ИВАН То есть, я хотел спросить, кто отец.

ЛИЗАВЕТА Павел Иванович.

ИВАН Кто таков Павел Иванович?

ЛИЗАВЕТА Ваш сын.

После продолжительной паузы Иван Сергеевич выпивает.

ИВАН Вы, что же, близки?

ЛИЗАВЕТА Нет… В том смысле, что он очень занят, мы редко видимся.

Пауза

ИВАН Он знает?

ЛИЗАВЕТА Пока не знает… Так что очень скоро мы с вами станем родней.

Пауза.

ИВАН У вас что же, любовь?

ЛИЗАВЕТА Любовь.

Пауза.

ИВАН В этом доме вообще много любви. Очень много. Чеховские места.

ЛИЗАВЕТА (Сияет.) Красиво у нас.

Пауза.

ИВАН А Вера Васильевна?

ЛИЗАВЕТА А что Вера Васильевна?

ИВАН Вера Васильевна знает?

ЛИЗАВЕТА Пока не знает… Я ее побаиваюсь немного, но скажу обязательно.

Пауза.

ИВАН Хаос дышит.

ЛИЗАВЕТА Как?

ИВАН Хаос.

ЛИЗАВЕТА А что это?

Иван Сергеевич укладывается на диван. Лизавета присаживается с краю.

ИВАН Знаешь, Лизавета, я бы, пожалуй, уехал куда-нибудь. И либо улетел бы. Я ведь еще в детстве мечтал стать стратонавтом. Или полярная экспедиция. Поговорить с Христофором? Может быть, он планирует вернуться? А что? Брата нашел – можно и назад. Или на планере. Ты когда-нибудь на планере летала, душа моя? Они красивые, планеры эти, красные. Бывают и белые. А я ведь с Гагариным дружил, знаешь? Не то, чтобы дружил, письма ему писал. Он мне, конечно не отвечал. Когда ему было отвечать? Но думал обо мне, наверняка думал. (Засыпает.)