Текст книги "Фабрики мысли в условиях глобальных трансформаций"

Распространение опыта относительное независимых «фабрик мысли» имело место и в послевоенной Германии, где государственные структуры традиционно доминировали в процессе подготовки и обсуждения предлагаемых политических решений. Существенным фактором появления потребности в независимом экспертном мнении стало введение Германским бундестагом в семидесятых годах практики практику публичных слушаний. Комиссии по расследованию начали привлекать экспертов к участию в обсуждении вопросов общественного значения для разработки политических решений, определение повестки дня перестало быть прерогативой министерств и исключительно правящей партии. Вместе с тем все более актуальной стала проблема разросшегося государственного аппарата, агентства которого в условиях становления «общества благоденствия» стали выполнять функции, которые ранее реализовывались частными образом. Все это способствовало развитию независимых экспертных структур, действующих аналогично американским фабрикам мысли. И снова подчеркнем, что в это же время оказался востребованным институт, выполняющих функцию надзора за разросшимся аппаратам государственных служащих – институт омбудсмана, который распространялся по европейским странам фактически одновременно с распространением опыта фабрик мысли.

Отличительная чертой Германии и сегодня остается ситуация, когда большинство «Фабрик мысли» в этой стране, в основном, носят околопартийный характер. Довольно известной в этой связи структурой является Фонд Фридриха Эберта (Friedrich-Ebert-Stiftung). Фонд был основан в 1925 году как политическое наследие первого демократически избранного президента Германии. Фонд связан с социал-демократической партии Германии, хотя и независим от неё (по источникам финансирования и стратегическим направлениям)[122]122
  Финансируется в основном за счет субсидий из федерального бюджета и бюджетов различных федеральных земель, а также частных пожертвований.


[Закрыть]. В 1954 году фонд был преобразован в благотворительную организации для продвижения демократического образования. О влиянии данной структуры на политические процессы свидетельствовал тот факт, что помимо штаб-квартир в Бонне и Берлине фонд имеет свои подразделения более чем в юо странах мира. Таким образом, это старейшая организация Германии, подобного рода. Нынешний президент фонда – бывший министр обороны (2002–2005), член социал-демократической партии Петер Штрук.

Основными целями являются содействие политической и общественной образования людей из всех слоев общества в духе демократии и плюрализма, чтобы дать молодым людям возможность учиться и проводить исследования в виде грантов, а также работать в направлении международного взаимопонимания и сотрудничества. С 1971 года в центре работает мощная программа по выделению грантов для студентов[123]123
  В том числе эти гранты отдаются людям, которые преследуются по политическим, расовым или религиозным мотивам.


[Закрыть]. Финансирование этой программы идет исключительно за счет пожертвований от нынешних и бывших получателей субсидий. Эта программа помогла более чем юоо студентов. Помимо финансовой поддержки, фонд проводит каждый год различные политические семинары и конференции[124]124
  A. Heineman, William Т. Bluhm, Steven A. Peterson, Edward N. Kearny. The World of the Policy Analyst Rationality, Values, and Politics Robert 2001. N. Y., p. 114.


[Закрыть].

Основными направлениями работы фонда являются: Исследование экономической и социальной политики; Исследование демократии и гражданского общества; Внешняя политика и безопасность.

Ещё одной крупной «Фабрикой мысли» является Фонд Конрада Аденауэра (Konrad-Adenauer-StiftungJ. Это немецкий политический фонд, связанный с правоцентристским Христианско-демократический союзом. Данная структура была создана в 1955 году Фонд также имеет офисы и осуществляет различные программы в 100 странах. Нынешний директор фонда является бывший президент Европейского парламента Ханс-Герт Петтеринг.

Цели программ фонда это образование, продвижение свободы, мира и справедливости, улучшение трансатлантических отношений и углубления сотрудничества в целях развития Европы.

У фонда довольно серьезная образовательная программа. Так, фонд проводит более 2500 конференций и мероприятий, ежегодно во всем мире, и активно поддерживает политическую деятельность и воспитание интеллектуально одаренной молодежи через мощную стипендиальную программу[125]125
  Ibid р. 118.


[Закрыть]. Основными направлениями работы фонда являются: Развитие демократии в современном мире; Экономические проблемы современного мира; Развитие государства и гражданского общества.

2.3. Структуры-посредники контексте исторической трансформации России

Взаимодействие власти и общества в переходные периоды всегда являлось достаточно сложным процессом, который часто приводил к кризисам, революциям и иным проявлениям социально-политической дезинтеграции. Политическая элита пыталась подчинить себе различные сферы жизни общества, используя различные методы. В XX веке насильственные технологии дополнились мощным психологическим воздействием на массы, что привело к обострению огромного количества социально-политических конфликтов и существенно изменило развитие многих стран мира. Некоторые авторы, говоря о ключевой роли подобных структур, отмечают, что при слабом развитии гражданских структур, появляется серьёзная опасность дисбаланса отношений власти и общества. Многие политические режимы на разных этапах своего развития стремились блокировать деятельность гражданского общества и избавиться от групп, которые выступают в качестве посредников между обществом и государством. Под данными группами подразумеваются представители интеллектуальной элиты или интеллектуалов, которые играют важную роль при социально-политических преобразованиях и выступают своеобразным медиатором между обществом и властью. Можно сказать, что интеллектуалы фактически выступает одним из ключевых факторов модернизации переходных политических систем.

Понятие «интеллектуал» часто путают с другим термином – «интеллигент», что абсолютно неверно. Можно сказать, что с философской точки зрения интеллигент – это человек, являющий собой моральный ориентир для общества, а с социологического ракурса – профессионально занимающийся умственным трудом, развивающий и распространяющий культуру в массы. Ряд авторов утверждает, что интеллектуалы больше относятся к гуманитариям широкой направленности, а более узкая направленность деятельности характерна для интеллигенции. В странах Запада термин «интеллигенция» не употребляется и носит скорее ироничный характер, а термин «интеллектуал» не пользуется широкой популярностью в Восточной Европе, поэтому происходит расхождение в понимании этих двух явлений. Поскольку не все интеллектуалы являются интеллигентами и не все интеллигенты являются интеллектуалами в книге мы используем наиболее распространённый и принятый в научной литературе термин «интеллектуал», который обозначает тех, кто по меткому суждению Ж. Бенда «несет бремя вечных ценностей» и неизменно следуют им[126]126
  Бенда Ж. Предательство интеллектуалов. М.: ИРИСЭН, Социум, 2009. С. 11.


[Закрыть].

Однако довольно часто случается так, что в стране есть все предпосылки для расцвета интеллектуалов, но внутренние и внешние катаклизмы препятствует этому. И в качестве одного из самых ярких примеров можно привести Россию. Нужно подчеркнуть, что интеллектуалы в России всегда были на втором плане, в то время как предметом научных исследований, дискуссий, публикаций была интеллигенция. Их ругали, ими восхищались, их идеализировали. Интеллигенция осознавала себя в качестве носителя всеобщей совести общества и практически всегда противопоставляла себя государству. Быть в оппозиции к власти – характерная черта русской интеллигенции. Огромное влияние на общественное сознание, на политические процессы в дореволюционной России оказывала революционная интеллигенция – народники, позже эсеры, марксисты. Достаточно вспомнить убийство Александра II перед принятием конституции или террористические акты эсеров в начале XX века. Либеральная интеллигенция, оформившись в партии в годы первой русской революции, сыграла свою роль в развитии России по парламентскому пути и придя фактически к власти после Февральской революции не смогла решить ни одной задачи, от решения которых зависело будущее страны. Русские интеллектуалы – философы, ученые, писатели, разочаровавшись в революционном движении, подвели итоги первой русской революции в сборнике «Вехи» 1909 года. Н. Бердяев, П. Струве, С. Франк, С. Булгаков, цвет русских интеллектуалов, сделали вывод о том, что революция не имеет созидательной силы, но обладает огромной разрушительной. Они обвинили русскую интеллигенцию в подготовке революции и не только революционную интеллигенцию, но и либеральную. И сделали вывод, что социальные свободы для народа возможны только при достижении внутренней свободы и призвали народ к внутреннему совершенствованию. А перед интеллигенцией была поставлена задача возвращения к религии от атеизма и материализма. Важны интересы не класса, а нации – считали они Позже, уже в эмиграции, Н. Бердяев признавался, что не сумев предложить народу не одной реальной перспективы, не понимая проблемы, стоящие перед страной, они самоустранились от влияния на политические процессы в России и фактически отдали Россию большевикам.

В Советской России, а позже и в Советском Союзе, как в любом тоталитарном режиме, интеллигенция представляла опасность для власти, поэтому нещадно истреблялась, подавлялась. Интеллектуалы – ученые были востребованы, но они должны были верой и правдой служить власти. Если в других странах в 30-е годы уже сформировалась категория интеллектуалов, позже сумевшая консолидироваться для влияния на политические процессы, то в СССР лучшие представители интеллигенции и интеллектуалов, которые заявили о себе ещё до революции, «обитали» на Соловках (Д. Лихачев, П. Флоренский) или умирали в Гулаге (О. Мандельштам, Академик С. Вавилов и др.). Поэтому серьезной оппозиции в СССР быть не могло.

Послевоенные «ждановские» чистки – обескровили интеллектуальную элиту страны и остановили развитие генетики, кибернетики, биологии на долгие годы. Деятельность «шестидесятников» в период Оттепели подготовили почву для распространения диссидентского движения в период застоя. Впервые против системы выступало поколение, которое родилось и выросло в СССР. Диссидентство было неоднородным и состояло из правозащитного, национально – освободительного, религиозного движения. Именно в этот период началась политическая деятельность Андрея Сахарова – выдающегося ученого, которого совершенно справедливо (за то, что он говорил власти правду, когда все молчали, за то, что он мыслил, опережая время, но его не понимали) уже после смерти назвали «умом, честью и совестью нашей эпохи». Именно известные писатели, ученые, музыканты, которые могли бросить вызов власти высылались из страны (А. Солженицын, Р. Ростропович, И. Бродский и др.). Самыми запоминающими вехами диссидентского движения кроме самиздата, политических процессов, были события августа 1968 года – когда группа молодых людей, собравшись на Красной площади, выразили протест против ввода войск в Чехословакию. Н. Горбаневская, В. Делоне. К. Бабицкий, Л. Богораз, В. Дремлюга, П. Литвинов, В. Файнсберг, Т. Баева подверглись преследованию со стороны власти. Кроме того, впервые возникают открытые общественные организации 1969 года – Инициативная группа защиты прав человека (П. Якир, С. Ковалев, Л. Плющ и др.), 1976 году – группа содействия выполнению Хельсинских соглашений в СССР (Ю. Орлов). Диссидентское движение было разгромлено властью в начале 80-х годов. А перестройка в стране в отличие от стран Восточной Европы началась не «снизу», а как традиционно в России – «сверху». Всплеск активности интеллигенции вновь наблюдается в период Горбачевской перестройки и в первый период президентства Б. Ельцина.

Хотелось бы обратить внимание, что в России оппозиция в лице интеллигенции всегда проигрывала, а силы, которые приходили к власти, благодаря борьбе интеллигенции, почти всегда оттесняла их на задворки истории. Так было после 1917 года, а в постперестроечное время, когда партийная номенклатура благодаря живой и серьёзной работе интеллигенции, благополучно получив, то единственное, чего у них не было при советской власти – собственности и отстранила интеллигенцию от влияния на политику. Мы переживаем момент, когда востребованы в стране интеллектуалы – генераторы идей, учёные и философы с нелинейным мышлением. Те, кто настроен на диалог между обществом и государством, те, кто говорит правду власти и кого власть слушает. Но как может происходить взаимодействие, если непонятно, что доносит до тебя власть через свои институты, постепенно становящиеся всё более и более замкнутой корпорацией, единственной задачей которой становится навязать то или иное мнение массе. Сегодня диалог не может состояться, поскольку со стороны общества нет соответствующих фигур. Ту роль, которую на Западе обычно играют интеллектуалы, в России некому взять на себя. Они в основном отступили в свои закрытые профессиональные области и превратились по М. Фуко в «частных» интеллектуалов, занятых исключительно собственными профессиональными проблемами (что, в общем – то не так плохо, поскольку этот процесс обратим). Попадая же в среду бюрократии, где действуют свои специфические законы, интеллектуал (т. е. инородное тело) обречён. Таким образом, в современной России интеллектуалы оказались отодвинутыми от управления государством, хотя на Западе власть ещё в середине прошлого века взяла курс на вовлечение их в политический процесс. Интеллектуалы ведь даже в одиночку или небольшой командой могут серьёзно повлиять на власть (вспомним А. Сахарова).

Основная же масса интеллигенции либо присоединялись к бюрократии и удобно устроились там, обучившись правилам игры, в которой успех измеряется не качеством работы, а известностью и, прежде всего, частотой появления на телеэкране[127]127
  Bauman Z. Pierre Bourdieu, or the Dialectics of Vita Contemplativa and Vita Activa // Revue internationale de philosophic. 2002. No. 2. p. 185.


[Закрыть]. Часть интеллигенции активно и верноподданнически поддерживает власть в лучших традициях советской интеллигенции. А круг «широкой интеллигенции» – учителя, врачи, инженеры, задавленные экономическими трудностями, вынуждены отойти от активного участия в политической жизни. Только небольшая, наиболее активная часть демократической интеллигенции, сохранившая чувство собственного достоинства, понимающая свою ответственность за будущее, за судьбу цивилизационного выбора России, сохранили активную жизненную позицию. На современном этапе развития политических процессов интеллигенция в классическом понимании исчерпала себя. Это обсуждается, об этом пишут многие исследователи. Все же не будем столь категоричны, будущее в России за интеллектуалами. Будем надеяться, что и у нас начнёт действовать модель «ухода» и «возврата» по А. Тойнби: «Творческая личность, уходя и выпадая из своего социального окружения, преображается, возвращается затем в то же самое окружение; возвращается, наделенная новыми способностями и творческими силами»[128]128
  Тойнби А. Постижение истории. Пер. с англ. /Сост. А. П. Огурцов. М.: Прогресс, 1995. С. 42.


[Закрыть]. Ведь актуальность в таких социальных силах в современной России есть и с каждым годом она только возрастает.

В наиболее сложные исторические периоды именно эти группы брали на себя важную функцию формирования политических задач для множества людей несогласных с доминирующей государственной повесткой. Успехи, неудачи и противоречия этого процесса мы и попытаемся показать на примере двух стран стран, где социально-политические процессы наиболее полно отразили всю многогранную природу интеллектуалов. Уже с середины XX века можно наблюдать интересную тенденцию постепенной инфильтрации многих интеллектуалов и бывших политиков в ведущие мировые фабрики мысли. И если политики, зачастую используют их для «перезарядки своих батарей», а затем возвращения на госслужбу или в большую политику, то интеллектуалы активно участвуют в продвижении своих идей во власть. Очевидно также, что именно от поведения интеллектуалов зависят такие моменты в формировании политической элиты, как политическая конкуренция, уровень социальной активности в переломные для страны периоды, идеологическая ориентация элиты. Поэтому ещё одна задача нашего исследования – на основе теоретических подходов к изучению интеллектуалов, определить их роль и влияние на функционирование политических элит рассматриваемых регионов.

2.4. Подходы к определению публичных интеллектуалов в контексте исторических изменений

Рассмотрение роли структур-посредников в современных социогуманитарных исследованиях представляется весьма актуальным. Но в основном, исследования акцентируют внимание на структурах гражданского общества и их взаимодействии с государственными институтами, что вполне объяснимо. На этом фоне недостаточно внимания уделяется изучению специфических социальных групп, оказывающих прямое воздействие на поведение политической элиты и принимаемые ею решения. Воздействие же данных социальных групп на развитие, прежде всего, Европы в XX веке сложно переоценить. Любые социально-политические и экономические преобразования вызывают определённый резонанс, интенсивность которого зависит от множества факторов. Особенно важна в этот период степень взаимодействия социальных групп и политических элит. Одну из существенных ролей в таком воздействии играет социальная структура, которую на Западе принято называть интеллектуальной элитой или интеллектуалами. Именно от результата их взаимодействия с социальной средой и политической элитой во многом зависит вектор дальнейшего развития той или иной страны. Она фактически выступает своеобразным модулятором отношения общества к любым действиям политической элиты. Тем самым интеллектуальная элита обладает мощным инструментарием для воздействия на принимаемые властью решения и даже может уравновешивать её на определённых этапах развития государства[129]129
  Балаян А. А. Власть и интеллектуальная элита в условиях политических трансформаций. Опыт Европы, Юго-Восточной Азии и постсоветского пространства. СПб.: Алетейя, 2015. С. 28.


[Закрыть].

Несмотря на то, что сам термин интеллектуал связан именно с XX веком, его происхождение обусловлено историческим формированием людей искусства – писателей, художников, поэтов и людей науки – прежде всего, философов. Наиболее интересным, с этой точки зрения, является формирование подобной социальной группы в античной Греции. В этом регионе наблюдалась уникальная ситуация, которая привела, в конечном итоге, к формированию образа Западного интеллектуала. Причина этого кроится и в том, что в отличие от других, преимущественно централизованных и гомогенных культур, грекам удалось обеспечить большое разнообразие в науке и искусстве: «Что было опасно в Афинах или Спарте, могло быть допустимо в Милете или Сиракузах»[130]130
  Бен-Дэвид Д. Роль ученого в обществе/пер. с англ. М.: Новое литературное обозрение, 2014. С. 87.


[Закрыть]. Подобная плюральность приводила к увеличению философских кружков и школ в разных греческих регионах, где «…Группы любителей приключений и инакомыслящих могли уйти и поэкспериментировать с новыми политическими и религиозными идеями в небольших кружках избранных, не сталкиваясь с официальной религией и правительством и не отрываясь от народа и его культуры»[131]131
  Там же. С. 87.


[Закрыть].

Как отмечает В. Беньямин, осмысление роли творческого меньшинства можно проследить ещё в модели идеального государства Платона на примере поэтов. В целом, высоко оценивая власть поэзии, Платон всё же отказывал поэтам в нахождении в идеальном государстве, поскольку «…считал поэзию вредной – излишней разумеется, в некоем совершенном сообществе»[132]132
  Беньямин В. Учение о подобии: медиаэстетические произведения. / Пер. с нем. под редакцией И. Болдырева. М.: Ad Marginem, 2012. С. 133.


[Закрыть] Именно роль поэтов могла погубить идеальное государственное устройство, поскольку привносило в него страстное начало и, следовательно, смуту. Определённый антагонизм был между философами и людьми искусства достаточно интересен, тем более что обе эти группы можно отнести к творческому меньшинству. Таким образом, ещё в период античности зарождается понимание того, что люди творчества обладают сильным воздействием на общество, а следовательно, несут определённую угрозу.

Осознание интеллектуалами своего места и роли можно отнести ещё к периоду политической философии после Гёте и Гегеля. Благодаря литераторам, преподавателям университетов и другим представителям творческих специальностей из числа левых гегельянцев сформировался негативный образ свободно парящего, взволнованно полемизирующего, вмешивающегося, сентиментального и зачастую непредсказуемого интеллектуала. Между тем, он всегда нуждался в либерально настроенных слушателях, которые информированы и готовы к обратной связи. Именно поэтому ему приходится обращаться к какому-либо функциональному государству, чтобы в борьбе за правду и права общества иметь возможность апеллировать к вечным ценностям[133]133
  Хабермас Ю. Первым почуять важное. Что отличает интеллектуала // Неприкосновенный запас. – 2006. № 3. С. 5.


[Закрыть]. Но нужны ли обществу интеллектуалы?

М. Фуко даёт ответ, утверждая, что народ больше не нуждается в знаниях интеллектуальных элит, потому как считает, что знает все сам. Важная проблема заключается в том, что сама власть не позволяет массам иметь собственное знание и мыслить иначе, чем им разрешается. В связи с этим, роль интеллектуала состоит в борьбе против власти, а не безмолвном созерцании и направлении умов людей. Он должен быть для общества источником нового «знания», «сознания», «истины» и «дискурса»[134]134
  Фуко М. Интеллектуалы и власть: Избранные политические статьи, выступления и интервью М.: Праксис, 2002. С. 69.


[Закрыть].

Взаимодействуя с властью и обществом, интеллектуалы становятся заложниками собственных принципов и идеалов.

Многие представители писатели и учёные были убеждены, что уже в середине XX века наступит эра нового интеллектуала, который откажется от иррациональных конфликтов и противоречий и будет знать, что общество нуждается в его знании и философии[135]135
  Rand A. For the new intellectual. N. Y.: Penguin, 1963. P. 43.


[Закрыть]. Но действительность оказалась намного более прозаичнее. Важным здесь выступает мнение Ж. Бенда, который отмечал, что значительное число интеллектуалов отказались от принципов служения в великому и пренебрегли разумом начав следовать современным ценностям и философии, в которой утверждались интуитивизм, субъективизм и иррационализм[136]136
  Бенда Ж. Предательство интеллектуалов. М.: ИРИСЭН, Социум, 2009. С. 12.


[Закрыть].

Важной видится позиция, изожжённая К. Мангеймом, который утверждал, что интеллектуалы не привязаны к определенному социальному положению и занимают «особую мессианскую позицию экономической незаинтересованности», потому они имеют весьма обширный сферу влияния и большой кругозор[137]137
  Мангейм К. Идеология и утопия // Диагноз нашего времени: Пер. с нем. и англ. М.: Юрист, 1994. С. 74–75.


[Закрыть]. Однако ряд авторов не делали акцента на социальном происхождении интеллектуала. Так, А. Грамши, может произойти и от крестьянина[138]138
  Gramsci A. An anthology of western Marxism. / Ed. Gottlieb R. S. N. Y., Oxford: Oxford University Press, 1989. P. 114.


[Закрыть]. Подобной позиции придерживается и Н. Хомский, говоря о том интеллектуале-бедняке. Этот термин восходит ещё к Ветхому Завету и идеей о недооценённом пророке. Это важно в контексте взаимоотношений интеллектуа и власти. Известно, что в истории не раз встречались философы у трона – пророки при царских дворах, которых народ почитал при их жизни, а также моральные настоятели, не относящиеся ко двору и не находившие отклика в душах своих современников[139]139
  Хомский H. О природе и языке. С очерком: Секулярное священство и опасности, которые таит демократия / Пер. с англ. М.: Ком-Книга, 2005. С. 234.


[Закрыть]. Важно помнить, что Власть всегда имеет претензии на сотрудничество с интеллектуальной элитой, потому как старается повысить свою легитимность в глазах народа, пытаясь не допустить тиражирования неугодных мыслей[140]140
  Brym R. J. Intellectuals and Politics. Routledge: London, 2010. P. 42.


[Закрыть], потому как существуют «публичные» интеллектуалы, способные оказывать на общество влияние своим словом. Они выступают, говорят правду и много пишут. Поэтому власть старается перекрыть им возможность «говорить» с обществом, ведь они нашли возможность влиять на настроения людей с помощью ручки и пера, что невероятно опасно. Как следствие, интеллектуалы горячо реагируют на изменение настроений в политике и стараются достучаться до общества играя роль наставника, потому как сами люди многое увидит и понять просто не в состоянии[141]141
  Дарендорф P. Гражданская ответственность интеллектуалов: против нового страха перед просвещением. Политические исследования // Полис. Политические исследования. 1997. № 5. С. 5.


[Закрыть]. Соответственно, в отличие от власти интеллектуал имеет моральные ориентиры и эмпатию. Именно поэтому только он способен остаться на стороне справедливости и выполнить гражданский долг.

В наше время для интеллектуалов существует опасность быть неуслышанным, это связано с наличием информационного шума[142]142
  Chomsky N. The Responsibility of intellectuals. – NY.: The New York Review of Books, P. 12.


[Закрыть]. Можно однозначно констатировать, что мрачное пророчество У. Эко сбылось и в современном мире общество окончательно разделилось на тех, кто потребляет готовые информационные потоки не имея возможность их фильтрации и людей, которые могут позволить себе отбраковывать ненужный контент, получая только самую важную информацию, которую затем анализируют. Очевидно, что вторая категории наиболее близка к интеллектуалам[143]143
  Эко У. От интернета к Гуттенбергу: текст и гипертекст // Интернет. 1998. – № 6–7. С. 91.


[Закрыть]. Информации становится всё больше, и она практически не как не фильтруется. Это приводит к тому, что в общество проникают и распространяются популярные идеи, а интеллектуал становится более фрустрированным и, таким образом, отделённым от реальности. Он погружается в информационные потоки, но его мыли оказывают всё меньше влияние на массы. Это приводит к тому, что «…между интеллектуалом и его потенциальной публикой встают технические, экономические и социальные структуры, которые принадлежат другим и управляются другими»[144]144
  Миллс Ч. Бессильные люди. Роль интеллектуалов в обществе // Неприкосновенный запас. – 2014. – № 2. – С. 14.


[Закрыть]. Поэтому переход коммуникации с бумажных носителей на электронные привел к расширению влияния СМИ и уплотнению коммуникационных сетей, публичная сфера, в который находились интеллектуалы стала более всеохватной, диалог с обществом более интенсивным. С другой стороны, интеллектуалы постепенно начали сами теряться от перенасыщения информации. Ю. Хабермас отмечает, что причины такого парадокса в том, что публичная сфера стала менее формализованной и существующие в ней роли стали менее дифференцированными[145]145
  Хабермас Ю. Первым почуять важное. Что отличает интеллектуала // Неприкосновенный запас. – 2006. – № 3 – С. 7.


[Закрыть]. С этой точки зрения, задача интеллектуала «истолковывать мир, а не только лишь изменять или даже объяснять его»[146]146
  Александер Дж. Смыслы социальной жизни: культурсоциология. М.: Праксис, 2013. С. 522.


[Закрыть]. А чтобы делать это наиболее эффективно они должны создавать «исторические нарративы о своем собственном времени»[147]147
  Там же. С. 522.


[Закрыть], смысл которого должны определить и разъяснить почему оно сменилось и повторится ли подобное превращение в отношении того мира, в котором они живут»[148]148
  Там же. С. 522.


[Закрыть].

Рассматривая становление интеллектуальной элиты, можно отметить, что и в развитых, и в переходных обществах с различными экономическими, культурными и социально-политическими особенностями, интеллектуалы могут играть большую роль. Их взаимодействие с политической элитой и с обществом помогает в решении сложнейших проблем переходного периода, а также предупреждает или минимизирует внутренние и внешние негативные процессы. В свою очередь, общество получает своего рода репродуктор своих идей или требований. То есть, это своего рода симбиоз, без которого общество многое теряет, но ещё больше теряет политическая элита, поскольку в ней самой начинают происходить необратимые процессы, которые она не может контролировать, и как следствие, может перестать отвечать на «вызовы времени».