Текст книги "Убитые голоса"

Конов возразил:

– Но, Валерий Александрович, Тенько восстановил Дом отдыха из бюджетных средств, за счет кредитов и передал его в муниципальную собственность. Аристов является назначенным директором на окладе. Это не собственность какого-то лица…

Тополев отмахнулся:

– Кто на это будет смотреть, если в Доме отдыха произойдет катастрофа? Если в результате пожара у кого-то в этой «Заре» погибнут сыновья, дочери, внуки, матери, отцы? И потом, разве сложно обвинить Аристова в махинациях, приведших к пожару? Вот что у нас совершенно несложно, так это назначить стрелочника.

– Но Тенько может вывести племянника из-под удара.

– Прикрыть от правоохранителей, возможно, да и то вряд ли. Такого случая в регионе не утаишь, но главное – как он прикроет племянника от разъяренной толпы?

Кубарин проговорил:

– Если будет толпа.

Тополев усмехнулся:

– Если народ не поднимается, то его поднимают. Будет толпа, Веня, во время похорон. Но… это другая тема, Веня, твое дело – непосредственная работа. Тебе надо подобрать группу надежных людей, которые завтра же должны приобрести путевки в Дом отдыха и выехать туда. Естественно, по одному, можно привлечь вашу дамочку, кто-то может быть с ней. Задача группы – спокойно, без суеты узнать о мероприятиях на ближайшие дни, осмотреть клуб, определить, как охраняется объект. В общем, как говорят военные, провести разведку.

Кубарин упавшим голосом спросил:

– Поджог на нас?

Тополев успокоил:

– Нет, для этого нужны специально подготовленные люди. Они есть и они завтра так же будут у Дома отдыха. Твоим, Веня, людям надо будет только создать во время пожара панику и перекрыть пути выхода из клуба, кроме, понятно, центрального. Через который и уйти самим. Но об этом позже. Окончательный инструктаж твои люди, Веня, получат от специалистов непосредственно перед акцией, назовем ее «Огненный вал», неплохое название, правда?

Кубарин, с трудом справляясь со страхом, смотрел на Тополева, который вот так спокойно, заботясь о своем здоровье, попивая негазированную минералку, по сути, вынес приговор десяткам ни в чем не повинных людей.

Представитель Москвы заметил это:

– Ты, Веня, боишься?

– Да нет, с чего вы взяли?

– Побледнел.

– Со мной это бывает.

– Мой тебе совет: ночью займись любовью со своей секретаршей. Это успокоит. Но спиртного не пить. Никому, ни капли. Можно будет немного в Доме отдыха, если кто-то из отдыхающих привяжется. Отказываться в таких случаях подозрительно. Ты понял меня, Вениамин Аркадьевич?

– Понял.

– Вопросы ко мне есть?

– Сколько мы получим за работу?

– Ну, если за Лемехова твоей команде выделили триста тысяч евро, то сейчас ты вполне можешь рассчитывать на миллион. Но это за всю работу по устранению от власти Тенько. В дальнейшем тебе и твоим людям будут оплачивать все мероприятия по дискредитации нынешнего губернатора.

– А что, Лемехова бросаем?

– Пока да. Мы узнали все, что надо, о его торгово-развлекательном центре, припугнули, убрали занозу – начальника охраны, вывели из строя жену и дочь. Пока этого достаточно. Но в дальнейшем не исключено продолжение работы с ним.

Кубарин пожал плечами:

– Ну, тогда у меня вопросов нет.

– Хорошо. У меня есть крайний вопрос, точнее, поручение.

– Я вас слушаю очень внимательно.

– В городе нужна небольшая группировка, молодежная, лучше из тех, кто сидит на игле. Да не бледней ты еще сильнее, а то я вынужден буду отправить тебя на обследование. Не хватало еще, чтобы в самый ответственный момент руководитель в Переславе вышел из строя.

– Со мной все в порядке.

– Специалисты, которые завтра параллельно с вами начнут работу по акции «Огненный вал», свяжутся с тобой по сотовому. Возможно, им что-то потребуется, посему контакт необходим.

– Я понял. Наркош найдем, организуем!

– Ну вот, пока, господа, все!

– Вы сейчас в Москву?

– А что тут делать?

– Могли бы неплохо отдохнуть.

– Ты считаешь, я не отдохну в столице? Там для этого куда больше возможностей. Проводи. Помощник твой не нужен.

– Да, конечно.

Тополев, Губин и Кубарин вышли из дома, прошли на стоянку. Сейчас на «кругу» было больше народу. Кто-то приезжал с работы, кто-то вышел в магазин, появились кучки молодых парней. Поселок вступил в режим активной жизни. А это была ночь. Проехала полицейская машина. Ушла на улицу Клары Цеткин, вскоре вернулась, подъехала к аптеке, полицейские посмотрели на молодых парней, но те не обращали на правоохранителей никакого внимания. Машина ППС уехала.

Кубарин сказал:

– Вот так у нас здесь несет службу полиция. Правда, ожидаются перестановки в Управлении, новый первый заместитель – начальник криминальной полиции приходит, но это не критично.

– Подходы к нему есть?

– Нет. Честный мент.

– Все они честные до поры до времени. Портит их не служба, а должность. Но ладно. Работай, Веня, оперативно. Времени, кажется, у нас много, до выборов год, но уже в мае Тенько должен уйти в отставку, запросив у президента разрешение баллотироваться на второй срок. Разрешение он получит, так что год сокращается до полугода. А нам надо, чтобы выборы прошли как можно быстрее. Да, и еще, какой-то зачуханный у тебя Дуганский. От него вообще есть толк?

Кубарин усмехнулся:

– Это он при вас что-то оробел, хотя в принципе сильным человеком его назвать сложно, но проныра каких поискать и служить готов, как верный пес, естественно, за приличное вознаграждение.

– Он не подведет?

– Нет. На него куча компромата, и он об этом знает.

– Тогда вот что, ты, Веня, к работе в Доме отдыха его не подпускай, пусть этот проныра наберет группу молодых наркоманов, подкармливает их, на это деньги отдельно получишь, да начинает зондировать почву среди своих коллег-депутатов, чтобы у нашего кандидата в губернаторы не возникло проблем со сбором подписей и регистрацией.

– Я понял, Валерий Александрович.

Тополев достал сверток стодолларовых купюр, протянул Кубарину:

– Не хотел при всех. Это тебе на поддержку штанов. Пятьдесят тысяч.

– Благодарю, Валерий Александрович.

– И помни: придет к власти наш человек, все окажемся в прибыли. Так что старайся, Веня.

– Да, Валерий Александрович.

Они зашли на стоянку, и вскоре «Рендж Ровер» направился к выезду из города.

Кубарин вернулся на квартиру.

Там шло оживленное обсуждение плана мероприятий. Прорезался голосок и у Дуганского. Только Валентина не участвовала в разговоре, она просто еще не вошла в тему.

Кубарин с ходу прервал обсуждение:

– Тихо! Раскудахтались.

Он взглянул на Дуганского:

– Что-то, Витя, при Тополеве все больше отмалчивался.

– Я? Я говорил.

– А теперь слушай. Все слушайте. То, что касается тебя, Витя.

Дуганский поднялся в кресле, что вызвало ухмылку Кубарина.

– Да, Вениамин Аркадьевич?

– На тебе создание молодежной группы из наркоманов, впрочем, в нее могут войти и не зависимые от «дури» ребятки, но те, кто готов за бабки выполнить любую работу. Я повторяю – любую.

– Понял!

– На группу тебе времени – до среды двадцать первого сентября.

– Сколько человек надо?

– Большую, рыл в сорок, толпу не надо. Нормально человек пятнадцать. И чтобы старший их пользовался неприкасаемым авторитетом.

– Сделаю.

Кубарин посмотрел на него внимательно:

– Ты говоришь так, будто банда у тебя уже сформирована и только ждет приказа.

– Нет, но у моего товарища сын занимается распространением наркотиков. Вам я могу об этом сказать.

– И ты прикрываешь его?

– Ну не то чтобы прикрываю, иногда решаю вопросы.

– Кто он?

– Товарищ?

– Наркодилер.

– Клепин Гриша, в своих кругах известен как Клоп. У него наркоманов много. Развернулся парень. В отца пошел. Тот…

Кубарин прервал депутата:

– Мне неинтересно, кто отец Клопа, мне интересен он сам. Если кормит «дурью» наркош, то действительно в состоянии подобрать стоящий контингент. Тем более, как я понял, одноразового использования.

– Ясно.

– Еще тебе надо, как сейчас модно говорить, промониторить депутатскую среду.

– На предмет?

– Для выдвижения на должность губернатора и регистрацию нужны подписи депутатов.

– Понял, можешь не продолжать. Сколько надо подписей, столько и соберем. В городе мало, а вот в области сколько надо.

– Очень хорошо. Занимайся.

– Это значит, я могут быть свободным?

Кубарин рассмеялся:

– А тебя разве кто-то сажал? Это у тебя, Витя, впереди. Если не выполним поставленную задачу. Езжай, конечно. Кстати, я не видел на стоянке твоей машины.

– Я на такси приехал, так надежней.

– Странно, кто-то еще соглашается ехать сюда. Обычно заказы на «Подшипник» операторы не принимают.

– У меня есть водила из частников. Вызову, подъедет куда надо.

– А ты молодец, страхуешься.

Дуганский вздохнул:

– А сейчас без этого нельзя, Вениамин Аркадьевич.

– Твоя правда. Езжай, если будешь нужен, позвоню.

– Добро.

Дуганский попрощался с Кубариным, Коновым, Валентиной и покинул квартиру.

Котенко спросила:

– Кофе, Вениамин Аркадьевич?

– Не надо. Присядь в кресло.

Она села туда, где сидел депутат, закурила.

Кубарин кивнул помощнику:

– Антон, срочно сюда Торбина.

– Минуту.

Помощник воспользовался сотовым телефоном:

– Анатолий Сергеевич? Добрый вечер.

– Добрый, Антон.

– Вениамин Аркадьевич срочно хочет видеть вас.

– Понял, минут через десять буду.

– Так быстро?

– А я недалеко, на Советской.

– Хорошо.

Конов включил громкую связь, и разговор слышали Кубарин и Котенко.

Кубарин повернулся к любовнице:

– Тебе, Валюша, завтра следует выехать в Дом отдыха «Заря».

Котенко удивилась:

– В Дом отдыха? Зачем? Я терпеть не могу эти клоповники. Вот если бы ты предложил поездку в Италию!

– Обойдешься. Надо быть патриотом своей страны и отдыхать в своих санаториях.

– Что-то я не припоминаю, когда мы проводили отпуск в России! Или только сейчас стали патриотами?

– Не надо ерничать, Валя.

– Но я действительно не переношу наши учреждения подобного типа.

– А этого от тебя и не требуется.

Котенко посмотрела на Кубарина:

– А что требуется?

– Скажу, когда придет время, а сейчас через свой комп закажи три путевки, желательно уже с завтрашнего дня и на две недели.

– В смысле – три путевки?

– И это объясню позже. Номера выбирай средние, полулюкс. Оплату проведи по своей карте, я возмещу расходы.

– Мы вместе поедем?

Кубарин вспылил:

– По-моему, я четко сказал, что надо сделать. Какого черта, Валентина?

Котенко хмыкнула, пересела в кресло у окна, на подоконнике которого лежал ее ноутбук.

Включив его, она спросила:

– А на кого заказывать путевки? Нужны не только фамилии, но и паспортные данные.

– Открой секретер, там папка, в папке копии документов всех наших людей!

– А ты разве не уничтожил их?

– Очень умный вопрос.

– Извините, Вениамин Аркадьевич.

– Оформляешь на себя с Дабиевым один номер, на Шубина и Воробьева отдельные.

– Я должна буду жить с Чары?

– Не жить, а находиться в одном номере.

– Но он…

– Делай, Валя!

Котенко занялась путевками.

Вскоре раздался звонок в прихожей. Двери открыл помощник.

Он прошел в гостиную вместе с Торбиным, по должности начальником охраны Кубарина, фактически главаря банды.

– Добрый вечер, Вениамин Аркадьевич, – протянул Торбин руку.

– Здравствуй, Толя, – ответил рукопожатием Кубарин. – Что ты делал на Советской?

– В магазин «Рыболов-охотник» заезжал.

– А! Ты же у нас рыбак.

– И охотник.

– Присаживайся.

Торбин устроился напротив Кубарина.

– Дело такое, Толя…

Кубарин вкратце обрисовал обстановку, сложившуюся на данный момент, исходя из интересов человека, стоявшего над Тополевым.

Торбин спросил:

– Какова моя задача?

И это объяснил Кубарин.

Услышав о Доме отдыха, Торбин невольно дернулся.

– Это не шутки, Вениамин Аркадьевич.

– А никто и не говорит, что шутки, но… основную работу сделают люди Тополева, которые завтра будут в районе «Зари». Тебе же надо вызвать к себе Дабиева, Шубина и Воробьева, они также поедут завтра в «Зарю» и в дальнейшем сыграют свою роль в акции. Кстати, за ее реализацию нам платят миллион долларов. Я распределю сумму по справедливости. С твоими парнями поедет Валентина. Точнее, она поедет как невеста Дабиева. Будут жить в одном номере, если, конечно, Валентине удастся забронировать номера.

Котенко удалось, о чем она сообщила начальнику:

– Все. Вениамин Аркадьевич, два номера полулюкса, один двухместный, два одноместных. На две недели путевки не оформляются, на три, пять и десять дней. Я заказала на десять.

– Отлично. Думаю, этого за глаза хватит.

– С вас, Вениамин Аркадьевич, сто двадцать тысяч.

– Надеюсь, не в долларах.

– Я не отказалась бы в долларах, но – в рублях.

– Позже рассчитаюсь.

Он повернулся к Торбину:

– Заберешь у Валентины распечатку заказа по Шубину и Воробьеву, и завтра они на одной машине должны выехать в Дом отдыха. Туда же подъедут и Дабиев с Котенко. Там же начнут работу специалисты. Задача ясна?

– Ясна, Вениамин Аркадьевич.

– Вопросы?

– Связь?

Кубарин задумался:

– Связь… По сотовым, используя «левые» SIM-карты и закрытые номера. Старший в этой группе Дабиев. Ты ему передай, к Валентине не приставать, не пытаться ухаживать, в номере держаться порознь. Это понятно?

– Конечно, Вениамин Аркадьевич.

– Свободен.

Уехал Торбин, отпустил Кубарин до утра и помощника.

В квартире остались главарь банды, он же влиятельный бизнесмен, и его помощник-секретарь.

– Ты говоришь, я тебе должен? – спросил он.

– Да, сто двадцать тысяч рублей.

– Хорошо. Ты получишь деньги утром.

Котенко воззрилась на Кубарина:

– Не хочешь ли ты сказать, что предстоящую ночь мы проведем вместе здесь?

– Именно это я и хочу сказать. И еще: тебе сегодня придется потрудиться.

– А как же жена? Она больна.

– Не твое дело. Готовь ужин, готовь спальню – все готовь и полотенце в душе смени.

– Да, мой дорогой.

Глава четвертая

Днем следующего дня, субботы 17 сентября, группа Дабиева благополучно приехала в Дом отдыха. Ее встретили, разместили по забронированным номерам корпуса, фасадом выходящего к аллеям рядом с клубом или, как гласила табличка, «развлекательным центром». Никто не обратил на них внимания, люди здесь приезжали и уезжали каждый день.

Дабиев открыл двухместный номер на втором этаже. Он и Валентина вошли внутрь. Номер оказался вполне приличным, уютным, чистым. С балконом и видом на сосновый лес. Воздух был настолько чистым, что с непривычки кружилась голова. Подержанную «Тойоту» оставили на стоянке. Здесь была большая стоянка. Неохраняемая, да и от кого охранять машины? От лосей, которых здесь частенько видели? От них спасал высокий забор.

Бросив сумки в гостиной, Котенко упала в кресло. Дабиев обошел номер. Задержался в спальне.

– Ай, Валя, – крикнул он оттуда, – какая шикарная кровать, и не скрипит. Кстати, здесь одна кровать на двух человек, так что спать нам придется вместе. Надеюсь, ты ничего не имеешь против?

Валентина после ночных мучений с Кубариным, которого, несмотря на все изощрения, удалось удовлетворить только к утру, усмехнулась:

– А босса не боишься?

– Я никого не боюсь. Да и не узнает он.

Дабиев вышел из спальни, присел на диван.

– Неплохо тут. Думал, хуже будет.

Котенко неожиданно спросила:

– Горячая вода есть?

– Есть. И душевая кабина.

– Тогда иди мойся.

– Не понял? Я утром принял душ.

– Ты хочешь меня?

У Дабиева перехватило дыхание:

– Ты… это серьезно?

– Слушай, Чары, я молодая женщина и мне нужен мужчина. Ты намекнул, что хочешь переспать со мной, так в чем дело?

– Но ты упомянула босса. А с ним из-за тебя я портить отношения не хочу.

– Держи язык за зубами, и никто ничего не узнает. Впрочем, распорядившись поселиться вместе, Вениамин, наверняка понимал, что спать порознь мы не будем.

– Я понял тебя.

Он направился в душевую.

Валентина разделась, разобрала постель. Кровать действительно оказалась широкой, удобной. В нижнем белье вышла на кухню. Закурила.

Дождалась, пока выйдет Дабиев, сама прошла в душевую.

Через десять минут номер заполнился стонами и криками. Валентина наконец получила наслаждение, а Дабиев испытал то, чего не испытывал с другими женщинами.

– А ты еще та стерва, – проговорил он, восстанавливая дыхание.

– Тебе понравилось? – спросила Котенко.

– Да. Но все так внезапно!

– Не загоняйся. Если представляется момент, им надо пользоваться, и не забывай держать язык за зубами.

– Конечно, ты не проговорись.

– Я не самоубийца.

Они вновь приняли душ, оделись. Подошло время обеда. Спустились в столовую, которая находилась в левом крыле первого этажа. И здесь они были приятно удивлены. Блюда разнообразные, из свежих продуктов, видно, что здесь работает опытный повар. Заметили за отдельным столом Шубина и Воробьева.

Дабиев наклонился к Котенко:

– Тебе не кажется, Валюша, что наших парней вполне могут за геев принять?

– Ну и что? – прожевывая жареное мясо, пожала плечами Котенко. – В конце концов, и геи, и лесби тоже люди.

– У тебя есть лесбийский опыт?

– Не о том говоришь, Чары.

– Ладно, но я при случае все же намекну Шубину и Воробьеву, чтобы не рисовались вместе. Геи, они люди, конечно, вопрос – какие. Я их терпеть не могу. Уверен, что большинство отдыхающих тоже. А лишнее внимание ограничивает наши возможности.

Котенко вытерла салфеткой губы, смяла ее, бросила в пустую тарелку:

– Делай что хочешь. Но не сейчас, сейчас пойдем осмотрим Дом отдыха.

– А ночью?

Она взглянула на него.

– Ночью я могу рассчитывать на продолжение «банкета»?

– Можешь, Чары, но уже за бабки. Я недорого с тебя возьму, всего сто долларов за ночь.

– Чего? Да за сто долларов я тут…

– Ты видел в Доме отдыха проституток?

– Не видел.

– И правильно, потому что их здесь просто нет. Так что либо раскошеливаешься, либо спишь на диване.

– Я возьму тебя силой.

В глазах Котенко блеснул угрожающий огонь.

– Не советую, Чары. Не думаю, что тебе хочется становиться евнухом.

– Ладно, посмотрим.

– Посмотрим сейчас территорию.

Они пошли по зоне отдыха. На афише клуба висел плакат: «Дискотека-ретро 20.00–23.00. Для детей в кинозале верхнего этажа мультфильмы. Зал охраняется».

– Смотри, Валюш, дискотека. Пойдем?

– Придется. Надо посмотреть, сколько человек ее посещают. А заодно глянуть на кинотеатр.

– А сейчас что высматриваешь?

– Охрану. Нам в первую очередь надо знать, как и в каком режиме осуществляется охрана объекта.

– Послушай, а чем тогда будут заниматься Шубин с Воробьевым?

– На них то же, что и на нас. Вечером во время дискотеки встретимся у нас или у кого-то из них в номере, поделимся впечатлениями. Мы можем не заметить того, что увидят они, и наоборот.

– Ты слишком рано берешься за работу.

– Мне нужны деньги.

– Они всем нужны.

– Тогда не болтай попусту. Вечером же скажем Шубину с Воробьевым, чтобы держались отдельно. А то действительно на них обращают внимание. Это может осложнить работу.

Дабиев кивнул:

– Хоп, дорогая. Двадцать долларов.

– Что? – не поняла Котенко.

– Я готов платить тебе за ночь по двадцать долларов.

– Хорошо, но тогда и секс будет продолжаться двадцать минут. Все, идем дальше, женишок, смотрим, где находится охрана.

В то же время в двадцати километрах вниз по течению, у небольшой деревни Луговая, северная часть реки

Скрябин Иван Петрович, пожилой мужчина, которому в прошлом году исполнилось семьдесят лет, вышел из своей покосившейся хаты, прошел через калитку за околицу и направился к роще у берега, за которой он постоянно ставил сети.

Когда-то деревня Луговая была большим населенным пунктом, в пятьсот с лишним дворов, здесь находилось отделение совхоза «Заветы Ильича» с центральной усадьбой в поселке Алгара. Отделение имело животноводческую ферму, деревообрабатывающий цех, начальную школу, медицинский пункт. Девяностые годы беспощадным катком прошлись по деревне. Совхоз закрылся, с ним и отделение, земли захватили нувориши, животноводческая ферма развалилась, закрылись деревообрабатывающий цех, школа и медпункт.

Народ, который еще был в состоянии уехать, уехал, остались в Луговой только такие, как Скрябин, да и этих немного. Жилых дворов всего пять. И везде старики.

Сын Скрябина, Петр, после школы прапорщиков попал в Афганистан, где погиб на втором году службы. Жена померла шесть лет назад, и остался Иван Петрович один на всем белом свете. Рядом, по соседству, жил такой же одинокий дед Игнат, тому за девяносто. Скрябин помнил его матросом, вернувшимся со срочной на Черноморском флоте. Праздник тогда на деревне устроили знатный. Сейчас же дед Игнат почти не выходит из дому. У него были родственники. Но где-то далеко. Не любил вспоминать о них дед.

Соседка с верхней улицы Полина, женщина шестидесяти восьми лет, иногда навещала Игната, помогала, чем могла. Здесь все старались помогать друг другу, чтобы прожить хотя бы еще один день, вот только толку от этой помощи из года в год становилось все меньше.

Скрябин еще держался молодцом. Болезни с детства не цепляли его: видно, сильным иммунитетом наградили матушка с батюшкой. Он еще рыбачил, кормил рыбой стариков в деревне. У него в затоне стояла лодка, сделанная дедом Игнатом в восьмидесятые годы, когда сын был еще жив и дед ждал его в отпуск. Дождался: ящик с цинковым гробом, берет десантника и алый, как кровь, орден Красной Звезды. Умел делать лодки дед Игнат. До сих пор служили исправно, требовалось только как следует прокоптить и проконопатить перед путиной. Это Скрябин делал исправно, каждую весну сразу же после разлива.

Старик шел по протоптанной дороге, чувствуя, как усиливается одышка. Она появилась совсем недавно. Сердце ночью давить стало. Обратиться бы к врачам, да смысл? Отведенное Господом еще никому не удавалось продлить на земле грешной. Так же уповал на Бога и Иван Петрович. Говорил, сколько отведено, столько и проживет. И так пожил немало. В городе вон мужики, не дожив до шестидесяти, валятся пачками. Сегодня ближе к вечеру должна подъехать автолавка, надо успеть сети проверить, снять улов, разнести рыбу, если будет, соседям, ушицу отварить. Да к приезду автолавки успеть. Хлеб кончился, соли осталось совсем ничего, да еще всякой мелочи прикупить надо. На это пенсии хватало. Но только на это. А впрочем, много ли ему надо? Телевизор не смотрит с тех пор, как он сломался, и не жалеет об этом. Смотреть нечего, не то что раньше. Приемник старый еще работал. Новости слушал, только мало понимал, что происходит. Где-то опять война. А кто с кем воюет и за что, непонятно. И наши там встряли, опять-таки непонятно, за каким чертом. Дров Скрябин заготовил, весь август на это ушел, теперь, господь даст, перезимует.

Он шел по тропинке, поросшей высокой травой, и думал о жизни. Но мысли его были неожиданно прерваны голосами, донесшимися из рощи. Старик прошел по тропе, остановился. Голоса принадлежали молодым мужикам, ну может, лет по сорок от силы. А такие в деревне не проживали.

Скрябин, несмотря на возраст, слышал и видел хорошо.

– Ты, Степа, считаешь, что «УАЗ» можно здесь оставить?

– А чего ему будет?

– А если кто заедет в рощу, увидит? Еще сдуру подумает, что угнанный, да в райцентр в ментовку позвонит.

– Кому звонить? В деревне одна плесень осталась. Да и той с десяток.

– У них должен быть телефон. Хотя бы один на всех. Люди старые, помощь медицинская может понадобиться в любое время. А вызвать можно только по телефону. Так же и об «УАЗе» сообщить.

– Ну, а ты чего, Василь, предлагаешь?

– Тут за рощей балочка сухая. Может, туда машину загоним да под обрыв поставим?

– А как рухнет обрыв?

– С чего бы?

– Ливень пройдет и подмоет, к чертям собачьим, склон. Чего тогда делать будем? На чем уходить? В деревне даже лошадью не разживемся.

– Ну можно и не под обрыв. Там кустов полно.

– Ладно, Степа, ты водила, ты и решай. Только давай поначалу разгрузимся.

– Мешок с «зажигалками» сразу возьмем или потом, как переславские определятся?

– Сразу. Переславцы только для разведки, основную работу делать нам. Они не определят, где закладывать зажигалки. Все предстоит делать нам.

– Хорошо. Разгружаемся.

Скрябин решил посмотреть, что за люди явились сюда.

Он, проживающий в лесной деревне всю жизнь, не считая службы в армии, научился перемещаться незаметно и бесшумно.

Он подошел к небольшой елани, откуда доносились голоса, прилег за поваленным деревом. Увидел обычный «УАЗ», номера которого были забрызганы или замазаны грязью, проступала только последняя цифра «3», буквы А, Е, номера Переславского региона и соответственно RUS с флагом России.

«Гостей» было двое. Оба крепкие, жилистые. Они вытащили из багажника большой мешок. «Резиновая лодка, – сразу же определил старик, – слабенький мотор, два рюкзака». Одеты как рыбаки или охотники, сапоги, рубахи, плотные штаны, ветровки с опущенными капюшонами. Лица обычные, без особых примет. Такие не запоминаются, да незачем их было запоминать. Они вытащили поклажу, оттащили ее к реке.

Скрябин последовал за ними. Он и сам, наверное, не объяснил бы, зачем.

У воды на песчаном берегу уронили поклажу. Вернее, хотели поставить аккуратно, но уронили. Что-то выпало из одного рюкзака. Один из мужиков выругался:

– Твою мать, Степа, рассыпалась зажигалка.

Второй беззаботно ответил:

– Да и хрен с ней. У нас столько устройств, что хватит не только на «Зарю», но и на все деревни в округе. Сейчас пакет да порошок подберу, и все будет нормально.

– Почему развязался рюкзак?

– А черт его знает. Вроде завязывал как всегда, да не загоняйся ты, Василь, уберем сейчас.

– Убирай. Я лодкой займусь.

Скрябин оказался прав. Первый мужик достал из мешка резиновую лодку, насос, который заработал от аккумулятора. Камеры быстро наполнились воздухом, и вскоре на песок легла готовая к использованию лодка. Второй мужик, прибравшись, стал помогать первому. Они вдвоем установили мотор, скамейки. Сдвинули плавсредство в кусты, совершенно не опасаясь порвать его. Значит, резиновая моторка, крепкая. Закончив с лодкой, сели на песок, закурили.

Один спросил:

– Когда звонить шефу собираешься?

– Перед отплытием.

Второй посмотрел на часы:

– А до вечера что делать будем?

– Загоним машину в балку – и спать. Ночь может быть бессонной.

– Не факт. Особо рассматривать окрестности «Зари» смысла нет.

– Будем работать, как шеф сказал.

– Ладно.

Перекурив и забросав лодку ветками, песком и травой, мужики пошли обратно. Скрябин пропустил их. Чуть позже услышал звук двигателя. Недалеко. Потом все смолкло.

Старик задумался. Что за Степан с Василием? Откуда взялись? С моторной лодкой, а без рыбацких снастей. Что задумали? Привезли какие-то зажигалки. Ими тут никто и не пользуется, потому как бензин специальный и газ слишком дорого, все больше спички потребляют. А у этих целый рюкзак зажигалок. И почему разорвавшийся пакет «зажигалкой» назвали? Да еще Дом отдыха «Заря» упомянули? Может, какой-нибудь фейерверк задумали провести для отдыхающих или сюрприз? Черт, голову сломаешь. Да и смысл гадать?

Старик был далек от мысли, что кто-то мог решиться на массовое убийство людей. Подобное ему и в голову бы не пришло. Выждав определенное время, приехавшие собирались отдохнуть, пусть успокоятся, старик двинулся к своей лодке. Поднял сети. Рыбы оказалось немного, но зато вся как на подбор – крупная. Деревенским на уху хватит. Опустив сети, с уловом, он обходной тропой пошел в деревню. Там никому о гостях не сказал. Не стал тревожить. Расскажет, заволнуются старики, а это им вредно. Раздав рыбу и почистив свою долю, чтобы вечером пожарить, Скрябин поел щей и лег спать. По старой русской традиции, которая еще кое-где сохранилась, после обеда люди должны спать. И Скрябин уснул, решив, что ничего страшного не произошло. Ну приехали мужики, чем-то занятые, скорей их наняли из Дома отдыха для каких-то развлечений, чего волноваться?

Отдохнув до 18.00, специалисты Тополева, Василий Ушаков и Степан Чуйко, а это они обосновались в роще, как по команде встали. Умылись холодной водой из родника.

Ушаков, как старший группы, достал сотовый телефон. Набрал номер.

Ему тут же ответил властный голос:

– Слушаю!

– Это Василий, Валерий Александрович.

– Говори.

– Мы на месте. Как начнет темнеть, пойдем к «Заре». Материал возьмем с собой, припрячем ближе к объекту.

– Рядом деревня. Местные вас не видели?

– Нет. Мы объехали Луговую. Да живут в деревне одни старики. Им бы до сортира добраться, не то что до рощи. И чего тут делать?

– Смотрите, лишние свидетели ни к чему.

– Да, Валерий Александрович.

– Ты пока побудь где стоишь, я созвонюсь с человеком из Переслава, он даст команду старшему своих людей, которые уже на объекте, позвонить тебе. Вам не помешается встретиться.

Ушаков спросил:

– Не поздно ли будет для встречи?

– В «Заре» дискотека только в 23.00 заканчивается. До полуночи база не успокоится, так что найдете время. А если нет, то перенесете контакт на завтра. Понял?

– Понял, Валерий Александрович.

– Жди звонка. До связи.

– До связи!

Ушаков отключил телефон. К нему подошел Чуйко:

– Ну и что сказал Тополев?

– То, что увеличивает вознаграждение в десять раз.

У Чуйко округлились глаза:

– Ты это серьезно, Вась?

– Шутка!

– Не надо так больше шутить.

– А что?

– Да ничего. У меня аж сердце зашлось. В десять раз это значит три ляма «зеленых». О таких бабках только мечтать можно.

– Да, я бы не отказался.

– Никто бы не отказался.

– Но и три сотни тысяч – достойная оплата. По сто пятьдесят тысяч каждому. Это в рублях получается по восемь миллионов. Неплохо за пустяковую, по сути, работу. А возможно, и больше заработаем, если он не добьется нужных результатов от акции в «Заре».

Чуйко посмотрел на Ушакова:

– Что ты имеешь в виду?

– Помощник его, Эдя, проговорился, еще будучи в Москве, что не исключена повторная акция.

– Где?

– А вот это не знает даже он. Но нам-то с тобой какая разница?

– Как какая? Это же еще как минимум восемь миллионов.

– А зачем тебе столько денег, Степа?

– Мне больше, гораздо больше надо.

– Свалить за бугор, что ли, решил?

– Это позже. Для начала дело свое открыть.

Ушаков рассмеялся:

– Ты и дело? Для бизнеса, Степа, способности нужны.

– Мне достаточно деньги вложить. А работать есть кому.

– И в какой области, если не секрет?

– В похоронной.

– Чего?

– Плохо слышишь? Есть знакомые, что могут похоронную фирму организовать. Бабки только нужны.

Ушаков протянул:

– Вот ты о чем? А что? Очень даже неплохая идея. Похоронный бизнес не прогорит никогда, если конкуренты не сожрут.

– Скорее мои знакомые всем конкурентам горло перегрызут.

– И что за люди, если не секрет?

– Извини, Вась, сказать не могу. Потом, если дело выгорит, узнаешь.

– Меня в долю возьмешь?

– Возьму, ты мужик правильный, надежный.

– Спасибо.

– Да не на чем пока. Вот бабки получим, тогда и перетрем тему по-серьезному.

– Договорились. Вот только…

Ушаков скривил физиономию.

– Чего? – спросил Чуйко.

– Отпустит ли нас от себя Тополев?

– А чего нас на привязи держать? Объяснимся. Скажем и бизнесом заниматься будем, и его заказы исполнять.