Текст книги "Солдаты вечности"

Вечером того же дня на базе отряда «Ягуар» в Эрдузе

Шон Фостер сидел на топчане, чудом сохранившемся в углу дальней комнаты. Рядом стояла наполовину опустошенная фляга с виски, остатки закуски из комплекта сухого пайка.

Полковник вспоминал жену. Что ни говори, он любил Лику, а она изменяла ему. И с кем! Да что теперь!.. Наверняка у нее был не только лейтенант Хендерсон. Анжелика была красива, стройна, сексапильна. Фостер, прямо как в замедленном фильме, увидел Лику, извивающуюся на Хендерсоне. Ей было хорошо. Гораздо лучше, чем с ним.

– Сука! – проговорил он, отпив глоток из фляги.

– Вы это мне, полковник? – раздался голос от входа.

Фостер поднял глаза на майора Говарда, появившегося в дверном проеме.

– Это ты, Кейт!.. Нет, я обращался не к тебе. Что-то случилось?

– Похоже, у вас проблемы, сэр?

– Никаких проблем. Личное.

– Ну, это святое.

– Да. Чего ты хотел, Кейт?

– Поговорить, полковник, но вижу, что разговор придется перенести.

– Ты из-за этого? – Фостер поднял почти пустую флягу, усмехнулся. – Ерунда! Проходи, если пришел. Обстановка на базе спокойная?

– Спокойная. Я только что сменил часовых на постах. Вокруг мертвая тишина и темнота.

– Мертвая? Это ты верно заметил.

Майор Говард присел рядом с Фостером.

Полковник протянул ему флягу, но командир отряда «Ягуар» отказался от выпивки:

– Благодарю, сэр, не хочу.

Фостер допил содержимое фляжки и отбросил ее в угол, к ранцу со снаряжением.

– О чем ты хотел поговорить, Кейт?

– Меня беспокоит предстоящая операция.

– Что в ней тревожного? По сути – обычная карательная акция. Валим к чертовой матери расчет ракетной установки, затем тех, кто проведет пуск, и уходим сюда же, потом в Кувейт. Там получаем подтверждение перевода денег на счета. Каждый решает, остаться ли ему на службе или уйти в отставку. По-моему, все просто!

– Говорите, мы положим этих мятежников?

– Оп-по-зи-ционеров, – по слогам поправил командира отряда Фостер. – Это, Кейт, не одно и то же.

– Ладно! – кивнул Говард. – Но вы уверены, что эти дикари из группы оппозиционеров не получат приказ ликвидировать нас?

Фостер рассмеялся.

– Что с тобой, Кейт? Банда каких-то немытых аборигенов решится напасть на нас? Да наши парни в момент перебьют всех этих Саидов, Мехмедов, Абдул. Ты что, Кейт? Я не узнаю тебя.

– Вы не учитываете, сэр…

– Погоди, – прервал командира отряда полковник. – Давай в неформальной обстановке общаться на «ты» и по имени. Разница в возрасте у нас небольшая, и официальность вот тут уже сидит. – Он провел ребром ладони себе по горлу. – Ты согласен?

– Да.

– Так что я, по-твоему, не учитываю?

– То, Шон, что после пуска ракет весь расчет иранцев будет находиться в будках машин, то есть в каких-никаких, но укрытиях, мы же – на открытом пространстве. Вот тут аборигены и получат существенное превосходство. Мы не сможем стрелять, не видя целей, а иранцы – запросто. Выбить из автоматов шестнадцать человек не составит никакого труда. Секундное дело.

– Зачем это им, Кейт?

– А зачем нам убивать иранцев? Чтобы не всплыла правда о том, что пуск ракет явился провокацией, да?

– Вот именно, провокацией. Поэтому свидетелей не должно остаться. Среди иранцев, Кейт. Мы-то уйдем. А вот им дальше Ирака или Афганистана идти некуда. Если только в бывшие республики СССР, куда их вряд ли пустят. Наши парни будут молчать, иранцы – вопрос. Поэтому и решено завалить всех этих вонючек.

– Предстоящая операция все равно не дает мне покоя. Я предчувствую, что гладко она не пройдет, какую-то гадость мы получим непременно.

Фостер прикурил сигарету.

– Вспомни две тысячи восьмой год. Селение Хекбад. Карательную акцию против сторонников Хусейна. Так это звучало в приказе. На самом же деле нам предстояло уничтожить мирную деревню. Тогда риск нашей ликвидации был гораздо выше. Допустим, что информация об истинной цели той операции оказалась бы достоянием общественности. Кстати, стать таковой она могла лишь в случае, если кто-то из наших открыл бы рот. Тогда весь отряд уничтожили бы, не раздумывая. Впрочем, командование могло пойти на ликвидацию и в качестве страховки. Но ведь все обошлось. Мы положили сотню мужиков, баб, детей, стариков, всех, кто находился в деревне, подорвали их дома и спокойно отошли. А западные журналисты расписали эту бойню как блестяще проведенную операцию по уничтожению отборных, непримиримых, фанатически преданных Хусейну террористов. Что тогда помешало тому же Коулману принять решение по уничтожению отряда? То, что мы очень нужны ему? Глупость. Генерал набрал бы других профессионалов. Так что твои опасения напрасны, Кейт.

Говард проговорил:

– Будем надеяться, что и на этот раз все обойдется, но в любом случае надо держать ухо востро и лишить дикарей возможности нанести опережающий удар.

– Конечно, Кейт. Не будем же мы стоять у комплекса! Мой тебе совет, выпей. Сейчас это можно, оно тебе поможет. Потом проспись хорошенько.

– Я понял, сэр! Простите, у вас что-то выпало из куртки.

– Где?

– Под топчаном у левой стойки.

Фостер нагнулся и поднял фотографию Анжелики. Он до сих пор хранил ее.

– Спасибо, Кейт, ступай!

– Слушаюсь, сэр!

– Выпей и отдохни.

– Да, командир.

Командир отряда вышел.

Фостер смотрел на фотографию, и перед ним вновь замелькали кадры того, что произошло в Эдморе перед полковником. По ушам ударил возбужденный до крайности крик Анжелики, скакавшей на Хендерсоне: «Еще, Джимми, еще. Давай вместе, ну, у меня подходит!.. О, какой кайф».

Фостер достал зажигалку, поджег фотографию, бросил ее на пол.

Затем он растер пепел окурком и проговорил:

– Сука!

Полковник тут же прикурил очередную сигарету. Он вспомнил, как оказался в лесу, резал лопатой дерн, выкопал яму под непрекращающимся дождем.

Голос Коулмана прозвучал тогда пулеметной очередью: «Да, Фостер, вот чего я не ожидал от тебя, так это убийства жены».

Но откуда он узнал, что в мешке именно Анжелика? Фостер напряг память. Генерал как-то объяснил это. Надо вспомнить. Так, он сказал, что на какое-то мгновенье один из мешков приоткрылся и Коулман заметил лицо Анжелики. Это из машины, которая проезжала мимо? Нет, из автомобиля, стоявшего в проулке. Но оттуда даже через оптику ничего нельзя было рассмотреть.

Что получается? Коулман подстроил свидание Хендерсона и Анжелики, да? Пусть так. Вины Лики это не уменьшает. Если бы она сама не захотела, то никто не затащил бы ее в постель. Коулман просто воспользовался ситуацией, чтобы заставить его, Фостера, принять участие в операции «Персидская ночь».

Анжелика сама спровоцировала его на выстрел. Кричала: «Чего ради ты приперся? Кто звал тебя сюда?» Импотентом называла. Выдавала еще что-то оскорбительное. Ей бы молчать. Повлияло бы это на полковника? Надо признаться, нет. Он любил Лику, а она!.. Шлюха, тварь, сука. Получила то, что заслужила. И Фостер тоже. Теперь он на таком крючке у Коулмана, что не соскочить. Если не отработать самого генерала.

Сцена случки Анжелики и Хендерсона и их убийство наверняка засняты скрытой камерой. Возможно, генерал слышал и то, что происходило позже. Но компромат этот он никому не передаст. Будет хранить. А вот где? Это можно узнать у самого Коулмана, перед тем как всадить ему пулю в лоб, подобрав подходящий момент. Но все это после операции. Если останется желание отомстить генералу.

Фостер затоптал окурок, не раскладывая спального мешка, лег на доски топчана, но тут же услышал какой-то шум наверху.

– Что еще за черт? – проговорил он.

В комнату вошел Говард.

– Сэр! У нас чрезвычайное происшествие.

– Отряд окружила банда иракцев?

– Нет. Часовой, рядовой Морган задержал женщину.

– Женщину? Здесь и сейчас?

– Да, сэр!

– Почему он не спрятался и не пропустил ее?

– Как объяснил Морган, она совершенно неожиданно вышла к его посту.

– Баба увидела Моргана?

– Да, сэр.

– Дальше?

– Рядовому пришлось задержать ее.

Фостер поднялся, достал из кобуры пистолет.

– А если эта баба работает на иракских сепаратистов? Вдруг нас сейчас окружает отряд дикарей?

– Я выслал людей проверить округу. Пока все тихо.

– Пока! Где баба?

– В первой комнате.

– Идем! Я поговорю с ней. А ты подними весь отряд, пусть займет круговую оборону. Разведку отзови. Если баба послана дикарями, то мы совсем скоро узнаем об этом.

– Вы сами будете допрашивать женщину?

– Нет! Затребую переводчика из штаба командования.

– Она не говорит по-английски.

– Я говорю по-иракски, как и по-персидски, хоть на фарси, хоть на дари. Идем.

Фостер прошел в первую от входа комнату. Говард же поднял по тревоге весь личный состав, который за считаные секунды занял круговую оборону в развалинах.

Полковник, войдя в комнату, увидел женщину в длинном черном платье, из-под которого были видны штаны и кожаные сандалии, в таком же черном платке и покрывале, прикрывающем лицо. Она испуганно забилась в угол, увидев полковника с пистолетом в руке.

Фостер указал ей на лавку и велел:

– Сядь!

Женщина подчинилась.

– Открой лицо!

– Но…

Полковник повысил голос:

– Я же сказал, открой лицо! Или мне раздеть тебя догола?

Женщина повиновалась.

– А ты ничего, хороша. Можно сказать, красавица Востока.

– Вы знаете наш язык?

– Я много чего знаю. Мне не известно лишь одно. Какого черта ты здесь делаешь ночью?

– Это долгая история.

– Имя?

– Заха.

– Заха, – повторил Фостер. – Кто послал тебя сюда? Кто-то из полевых командиров?

– Нет, вы заблуждаетесь. Меня никто не посылал. Я шла своей дорогой, пока меня не задержал военный и не привел сюда.

– Откуда и куда ты шла, Заха? Предупреждаю, мне надо говорить только правду.

– Да, конечно, господин. Муж бросил меня, забрал детей и уехал к своим родственникам в Эль-Маджер. Это поселок на границе с Кувейтом и Саудовской Аравией. Оставаться одна в доме в Багдаде я не могла. Меня забрал бы к себе другой мужчина, и я решила перебраться к родителям в Шатру. Это недалеко отсюда. До Амара доехала на автобусе, дальше шла пешком. Эрдуз выбрала потому, что здесь можно пройти, не встречая людей. Оказывается, я ошиблась.

Полковник посмотрел в черные глаза женщины и продолжил допрос:

– Так почему же, красавица, муж бросил тебя? Отнял детей? Ведь ты еще молода. Сколько тебе лет?

– Двадцать пять.

– А детей сколько?

– Трое. Младшему сыну полтора года.

– Так почему муж бросил тебя?

– Видно, он решил завести другую семью, взять в жены девочку лет пятнадцати.

– А может, ты была плохой женой? Крутила задницей перед чужими мужчинами? Изменяла мужу?

– За это меня убили бы.

– Так твой муж и убил тебя. Кто ты теперь? Кому нужна? Родители, и те отвернутся. Разве не так?

– Наверное, так, но что мне было делать?

– Любить своего мужа.

– Я любила, как уж могла.

– Плохо, значит, любила.

– Что вы сделаете со мной? Прошу, отпустите, я хочу к родителям. Мне и так очень плохо.

– Сиди пока здесь.

– Мне в туалет надо.

– До того испугалась? – усмехнулся Фостер. – Можешь сходить прямо здесь, в углу.

– Дайте мне выйти на улицу, здесь я не смогу.

Полковник повернулся и выкрикнул в коридор:

– Эй! Кто рядом?

Ему ответил молодой голос:

– Рядовой Флорес, сэр!

– Ко мне!

– Есть!

Боец второй штурмовой группы вошел в комнату.

– Я, сэр!

Фостер указал на женщину.

– Выведи ее на улицу, да глаз не спускай.

– Не понял, сэр. Женщина должна находиться наверху?

– Она желает сходить в туалет. Вот ты и проводишь ее, а потом вернешь обратно.

– А как же не спускать глаз? Она же при мне не будет…

– Ты не понял? Смотри, чтобы не улизнула. Дикари – народ шустрый. Сбежит, до конца службы искать ее будешь!

– Понял, сэр!

– Выполняй.

Рядовой толкнул стволом штурмовой винтовки в грудь Захи.

– Пошла на выход без выкрутасов! Иначе пристрелю как паршивую собаку.

Заха не поняла слов солдата, но по жестам догадалась, чего тот от нее требует. Она встала, закрыла лицо платком и пошла на выход.

В комнату вошел командир первой штурмовой группы первый лейтенант Майкл Киллен и спросил:

– Сэр, как долго держать бойцов на позиции?

Полковник приказал:

– Оставьте часовых, всем прочим отбой. Похоже, дикарка оказалась здесь случайно.

– Черт ее по ночам носит. Вообще-то, это у иракцев не принято.

– Не только у иракцев. Приказ ясен?

– Так точно. А она, эта дикарка, ничего, сэр! Бывают и среди них красивые бабенки.

– Свободен.

Киллен ушел, и в комнате тут же появился командир отряда.

– Что будем делать с женщиной, Шон? Отпускать ее нельзя.

– Что делать? А отдадим-ка ее парням из разведки. Дэнни Дежор большой любитель экзотики, да и Гарри Брейдер ему под стать. Короче, Кейт, бабу бойцам. Развлекутся, труп пусть спрячут поглубже, в какой-нибудь колодец и не рядом с базой. Черт, язык не поворачивается назвать эту помойку базой. А хочешь, возьми красотку себе.

– Может, просто пристрелим? Чего ее мучить? Да и на всех все равно не хватит.

– Чего ее мучить, спрашиваешь, Кейт? А чтобы перед смертью поняла, что баба обязана быть преданной мужу и не вертеть задницей.

– Но мы не знаем, как она вела себя.

– Хорошую жену муж не бросил бы. На этом все. Парням передай, чтобы рот ей залепили. Я не желаю слышать ее вопли. Утром, ровно в семь доложишь, где захоронили тело. Все понял, Кейт?

– Понял, сэр!

Фостер подошел вплотную к майору.

– А по-моему, не все! Пожалел дикарку, да? Что же ты тогда не щадил баб и детей в Хекбаде? Не ты ли лично положил семью из семи человек в крайнем доме?

– Я выполнял приказ!

– А сейчас, по-твоему, я прошу тебя об услуге?

– Мне все ясно! Ровно в семь доложу, где похоронена баба.

– Свободен!

Майор Говард вышел. Полковник Фостер отправился в свою комнату. В подземелье похолодало. Он расстелил спальный мешок, не раздеваясь, укрылся им и вскоре заставил себя спать.

Утром майор Говард провел полковника в развалины, лежавшие особняком, за разрушенным городом. Их сопровождал сержант Дежор.

Командир отряда указал на колодец и доложил:

– Она там!

Фостер взглянул вниз. На песчаном дне в неестественной позе лежала голая, окровавленная женщина, точнее, ее труп.

– Кто развлекался с дикаркой? – спросил полковник.

Вперед выступил Дежор.

– Я, сэр, капрал Брейдер, сержант Хьюз и рядовой Росс.

– Знатно повеселились?

– От души, сэр.

– Заметно. Придушили бабу?

Сержант разведывательной группы вздохнул.

– Сама сдохла. Слабовата оказалась. И двух часов не выдержала.

– Слаба? – переспросил Фостер и добавил: – Да на вас, четверых диких мустангов, никакой шлюхи на большее время не хватило бы. Жестко вы ее!

– А чего было жалеть? Все одно ей подыхать. Я вот у нее что нашел. – Дежор достал из кармана золотую брошь с драгоценным камнем. – Подарю какой-нибудь красавице в Штатах.

– И давно ты стал мародером, Дэн?

– А чего добру пропадать?

– Дай сюда брошь!

Сержант подчинился.

Полковник осмотрел ее и спросил:

– У Захи были еще украшения?

– Ожерелье. Но это бутафория. Вместе с телом и одеждой вниз сбросили.

Фостер швырнул в колодец и брошь.

– Но, сэр!.. – воскликнул Дежор.

Полковник взглянул на сержанта и осведомился:

– Ты что-то хотел сказать, Дэн?

– Нет, сэр.

– Это правильно. Возьми друзей, с которыми насиловал женщину. Все вместе засыпьте этот чертов колодец.

– Но мы здесь песка столько не наберем.

– Дежор, ты еще не отошел от оргии, да? Нет песка, забросайте колодец камнями.

– Понял, сэр!

Фостер вновь взглянул вниз и проговорил:

– Вот и ты получила свое, шлюха!

Он резко повернулся и пошел к подвалам.

Глава 4

Ближнее Подмосковье. Секретная база особого интернационального отряда специального назначения «Z» у поселка Колитвино. Среда, 19 сентября

В 08.30 отряд, разделенный на три группы, построился перед учебным корпусом. Заместитель командира капитан Коновалов доложил майору Седову о готовности личного состава к проведению тактических учений.

Седов принял доклад, вышел на середину строя и заявил:

– Буду краток. Сзади вас учебный корпус. В нем, по замыслу учений, рассредоточилась террористическая группа численностью в одиннадцать человек. Пятеро из них осуществляют охрану объекта у входа на первом этаже и выше, у окон, позволяющих контролировать подходы с фронта и тыла здания, а также на крыше корпуса. Еще пятеро террористов отдыхают где-то слева от центрального входа и холла. Командир боевиков находится на втором этаже. Диверсантов представляют манекены, оснащенные видеокамерами. Задача отряда: отдельными группами провести штурм здания с уничтожением террористов и захватом главаря банды. Действуем по трем вариантам. Первый предстоит отработать группе в составе Коновалова, Голуба, Давыдюка, Шеффера, Фрица и Аппеля – штурм с крыши, по пожарной лестнице. Второй вариант для группы Озбека, Шинкевича, Грачева, Котенко, Николаева и Додье – штурм с центрального входа и первого этажа. Кампосу и его боевым пловцам Венсану, Бонне и Леруа осуществлять прикрытие действий групп и в завершение учений провести штурм по третьему варианту из подвала, куда пройти по коллектору. Предупреждаю, что пожарная лестница, центральный вход, окна первого этажа и коллектор заминированы. Везде выставлены растяжки двойного действия. Естественно, они скрыты и находятся на разных уровнях. Появление бойцов отряда в объективах видеокамер мишеней означает их выход из строя. Я вместе с капитаном Лероем буду отслеживать ход учений из помещения второго этажа и оповещать офицеров о том, что они выведены из строя. Каждой группе на подход к объекту от главного корпуса и решение задачи не более получаса. Вопросы ко мне есть?

Грачев полюбопытствовал:

– И откуда столько манекенов взяли, да еще с камерами?

– Подполковник Крылов позаботился, – ответил Седов.

– И чего ему в штабе не сидится?

– Прекратить разговоры! – приказал Седов. – Первая штурмовая группа – на исходную позицию. Начало действий по моей команде.

– Есть, – ответил капитан Коновалов и повел свою группу к главному корпусу бывшего пансионата.

Остальные отошли в парковую зону.

Майор Седов и капитан Лерой, нагруженный всякой аппаратурой, вошли в учебный корпус. Справа от входа стоял первый манекен, изображающий боевика. На его груди была закреплена видеокамера.

Седов поинтересовался:

– Каков обзор камер?

– Сто восемьдесят градусов, – ответил французский капитан. – Так же, как у человека, находящегося на посту, если он, конечно, не имеет задачи вести круговое наблюдение.

– Понятно. А манекен хороший, качественный?

– Все они специально подготовлены.

Офицеры поднялись на второй этаж. Манекены, расположенные там, они не рассматривали, прошли в отсек, где на столе стоял большой монитор.

Командир отряда спросил:

– Сколько времени тебе надо, Хакер, чтобы привести в готовность всю аппаратуру?

– Десять минут.

– Действуй!

Седов отошел к окну, Лерой приступил к разворачиванию специального оборудования.

Вскоре он доложил:

– У меня все готово, командир.

– А ну-ка, что у тебя получилось?

Лерой нажал клавишу компьютера. На мониторе появилась картинка, центральный вход в здание. Он переключил аппаратуру, высветилась тыловая сторона корпуса до пруда включительно.

– Это все хорошо, – сказал Седов. – А можем ли мы получать картинки со всех манекенов одновременно?

– Естественно! – Хакер пробежал по клавишам, и монитор отобразил шесть картинок.

– Почему их шесть, если на постах пятеро боевиков?

– Шестая камера на манекене главаря банды.

– Ясно. Значит, у тебя все готово?

– Так точно.

Седов извлек из чехла портативную радиостанцию Р-1 «Призрак» французского производства и проговорил:

– Пегас, я – Седой!

– На связи, – тут же ответил капитан Коновалов.

Командир отряда взглянул на часы.

– Девять тридцать пять. Доложи о готовности к выдвижению к объекту и штурму.

– Готов!

– Первая группа, вперед! – приказал Седов и присел в кресло рядом с Лероем.

Получив приказ командира отряда, его заместитель, а в настоящий момент командир группы, отдал приказ своим подчиненным:

– Начали!

Обходя корпус, используя рельеф местности, вперед пошли ликвидаторы, старший лейтенант Голуб из Беларуси и украинец прапорщик Давыдюк. В сторону отошел и укрылся за деревом снайпер, немецкий лейтенант Аппель. Коновалов с оставшимися бойцами первой штурмовой группы двинулся в обход со стороны здания, где размещался обслуживающий персонал. Оттуда за действиями бойцов с интересом наблюдали комендант базы, его помощник, врач, медсестра, официантки и переводчик.

Седов внимательно смотрел на монитор.

В 09.42 Коновалов вышел на связь:

– Седой! Пегас!

– Слушаю.

– Часовой духов на крыше снят! Ганс всадил в манекен две пули.

Спецназовцы использовали бесшумные винтовки «Винторез».

– Голубь и Давыд начали подъем по лестнице, Ганс видит флангового часового. Сам нахожусь в кустах у пруда. Ликвидатор сближается с объектом.

– Принял! – коротко ответил Седов, повернулся к Лерою и спросил: – Ты слышал доклад Пегаса?

– Так точно, командир! Поражение часового на крыше подтверждаю. Духи не видят группу. Так, секунду, уничтожен второй часовой, рядом с нами.

– Не спешит ли Коновалов? На втором этаже находится главарь банды.

– Он не может видеть через холл позицию правого флангового часового второго этажа.

– Понял. Камеры манекенов наших ребят до сих пор не видят, да?

– А что, должны?

– Оценил. Смотри внимательно.

Ликвидаторы медленно поднимались по пожарной лестнице.

У второго пролета Голуб, шедший впереди, остановил Давыдюка и предупредил:

– Растяжка, Давыд!

– Не вижу.

– Немудрено. Вместо проволоки использована леска и тонкая резинка-венгерка. Обратка, в общем. – Он вызвал на связь Коновалова: – Пегас, здесь Голубь!

– Да! – ответил российский капитан.

– Растяжка обратного действия на стыке первого и второго пролетов, высота над ступенями пять сантиметров, имитатор гранаты – сигналка справа за поручнем. Снимаем?

– Обратка займет много времени. Обозначь место ловушки и иди дальше!

– Есть!

Голуб сказал Давыдюку:

– Повесь ленту на перилах. Мы пропускаем сюрприз.

– Думаю, Голубь, что второго нам ждать недолго. Седой сам устанавливал растяжки, а он знает, как это делать. Вернее, где поставить, чтобы вероятность подрыва была максимальной.

– Значит, где-то рядом с первой!

– Скорее всего.

Но Голуб и Давыдюк ошиблись. Вторая растяжка обратного, то есть двойного, действия находилась сразу за выходом лестницы на крышу.

Опытный белорус едва не налетел на нее, усмехнулся и заявил:

– Черт бы побрал командира! Хитро придумал, поставил ловушку там, где миновать ее практически невозможно, за изгибом лестницы.

Голуб вновь вызвал Коновалова:

– Пегас! Голубь!

– Слушаю.

– Второй сюрприз на изгибе лестницы при выходе на крышу.

– Ясно. Обозначайте, берите под контроль спуск на третий этаж и ждите основную группу.

– Принял.

Ликвидаторы заняли позиции у невысокого помещения, откуда металлическая лестница вела на площадку очень низкого чердака. Здесь можно перемещаться лишь сильно нагнувшись, а кое-где и вовсе ползком.

– Седой, здесь Пегас!

– На связи, – ответил командир группы.

– Основная группа поднимается на крышу.

– Ганс с тобой? – спросил Седов.

– Со мной все.

– Хорошо, продолжай, пока часовые вас не засекли.

Группа Коновалова вышла на крышу в 09.52.

– Опаздываем, – проговорил капитан, подведя подчиненных к отдельно возвышающемуся чердачному помещению.

– Что у вас? – спросил он у старшего лейтенанта Голуба, ответственного за ликвидацию часовых.

– На третьем этаже два манекена. Они стоят камерами к окнам.

Коновалов тут же приказал:

– Работа по плану. В здании сигналы только знаками. Пошли!

Голуб с Давыдюком бесшумно, как кошки, прошли металлическую лестницу, выкатились в коридор третьего этажа и тут же провели по выстрелу в затылки манекенов, стоявших у окон.

К ним присоединился немецкий лейтенант Свен Аппель. Передовая ударная подгруппа, усиленная снайпером, пошла на второй этаж. Коновалов вывел Шеффера и Фрица к отсеку, где на кроватях лежали пять мешков. Они изображали отдыхающую группу боевиков.

Видеокамеры, установленные на них, зафиксировали появление спецназовцев, проведших по два выстрела по лежащим целям.

Лерой доложил Седову:

– Отдыхающая смена противника уничтожена!

Седов посмотрел на часы.

– У Пегаса остается пять минут! Есть еще и сюрприз на манекене главаря.

– Да-да, – протянул француз-компьютерщик. – На нем капитан легко может прогореть.

– Посмотрим.

Ликвидаторы имели задачу снять часовых на втором и первом этажах. Не сближаясь с главарем, они быстро провели ликвидацию. Коновалов уже держал на прицеле последний манекен, изображавший главаря всей банды, которого, по замыслу учений, необходимо было взять живым.

– Пегас! Голубь!

– Да! – тихо ответил Коновалов.

На манекенах кроме камер стояли и микрофоны.

– Объект чист, духи в минусе, главарь твой!

– Принял!

Коновалов провел четыре выстрела по рукам и ногам главаря банды.

Лерой повернулся к Седову и сообщил:

– Пегас не стал возиться с главарем, из холла отстрелил ему руки и ноги.

Командир отряда кивнул.

– Верное решение. Посмотрим, что будет дальше.

– Пегас подошел к манекену. Оп!.. Капитан применил сканер, ваш сюрприз, командир, обнаружен. Граната уже не опасна.

Седов улыбнулся.

– Ну и хорошо.

Радиостанция командира отряда тут же пропищала сигналом вызова:

– Седой, это Пегас! Время десять ноль семь, задача выполнена.

– Опоздание на две минуты.

– Допустимая погрешность.

– Хорошо. Группу на первый этаж!

– Есть!

Седов повернулся к Лерою.

– Пройдись, Хакер, по зданию, верни манекены в прежнее положение, убедись, что не повреждены камеры и микрофоны. Сейчас начнет работать вторая группа.

– Есть, командир.

Седов спустился на первый этаж, где Коновалов построил первую штурмовую группу.

От доклада он отмахнулся и сказал:

– Не надо, Пегас, я видел. Ну что ж, несмотря на опоздание в две минуты, группа неплохо справилась с задачей. У меня есть один вопрос к командиру.

– Да?! – Коновалов взглянул на Седова.

– Объясни мне, Пегас, для чего надо было снимать часового в правом торце второго этажа? Манекен и есть манекен, он не упал. А в реальной обстановке шум от падения тела мог кардинально изменить ситуацию.

– Объясню, – ответил Коновалов. – Часовой второго этажа был прикрыт распахнутой дверью помещения, где находились вы с Хакером. Снять его прямо из холла ликвидаторы не могли. Поэтому я и приказал Гансу работать по нему. Теперь насчет шума. – Коновалов повернулся к Аппелю. – Тебе слово, Ганс.

Немецкий снайпер доложил:

– Никакого шума не было бы. Манекен стоял вплотную к открытому окну. Я поэтому и всадил в него две пули. Первую в живот, что в реальной обстановке заставило бы духа согнуться и неминуемо сорваться вниз. Главарь ничего не услышал бы. А второй выстрел я сделал в голову, дабы дух не издал вопль от боли. Сами знаете, насколько болезненна рана в живот.

– А если у часового был бы бронежилет?

– Тогда я бил бы не из «Винтореза».

– Понятно. Ладно, все мне ясно. Молодцы. Отходите к зданию службы обеспечения. Пегасу остаться!

Коновалов передал командование группой старшему лейтенанту Голубу и вместе с Седовым прошел в отсек управления и контроля, где уже находился Лерой. Тот доложил, что манекены на месте, оборудование, установленное на них, не пострадало.

Седов указал Коновалову на стул сбоку от пульта и предложил:

– Присаживайся! Дальше смотреть вместе будем. – Он вызвал на связь командира второй штурмовой группы турецкого капитана Бекира Озбека:

– Бек! Седой!

– На связи!

– Выводи своих на исходную.

– Есть, командир!

Действия второй штурмовой группы прошли не столь гладко. Впрочем, и задача у подчиненных Озбека была сложнее. Один только подход к объекту при круговом наблюдении являлся делом непростым. Одного профессионализма бойцов для этого мало, необходим и ряд дополнительных условий, в частности подходящий рельеф местности.

На первом этаже бойцы Озбека сняли часовых, не считая одного. Его камера зафиксировала приближение группы к помещению, где находилась отдыхающая смена.

В результате Седов вынужден был признать, что полностью задачу вторая штурмовая подгруппа не выполнила. Часовой, пусть и единственный, остался в живых. Он наверняка подал бы сигнал тревоги. Захват главаря банды в таких условиях невозможен.

Озбек был недоволен и просил разрешения повторить попытку. Командир отряда уже готов был пойти навстречу капитану. Он понимал, что сбой в действиях группы – досадная случайность. Однако учения пришлось прекратить, отвести с исходных позиций группу Озбека, а также объявить отбой бойцам лейтенанта Кампоса.

Все из-за того, что майору Седову неожиданно позвонил полковник Будин по обычному мобильному телефону:

– Товарищ майор!..

– Да, Геннадий Петрович!

– Извините, что отвлекаю вас, но мне только что звонил второй помощник генерал-полковника Белоногова капитан Бровин. Он просил передать вам, что генерал выехал из штаба на базу.

– Не понял. Почему Бровин звонил вам?

– Он пытался связаться с вами или капитаном Коноваловым, но вы не ответили.

– Когда точно генерал-полковник выехал из штаба?

– Этого не знаю, а капитан Бровин позвонил буквально минуты две назад.

– Я вас понял. Благодарю, Геннадий Петрович. У вас все?

– Нет, Валерий Николаевич, я хотел бы поговорить с вами.

Седов удивился.

– Поговорить? У вас же была такая возможность, когда я приехал на базу.

– Вы спешили. Я знал о предстоящих учениях, поэтому решил не мешать.

– Разговор срочный?

– Да как сказать. Не особенно. Если вы заняты и не освободитесь до приезда генерала, то можно поговорить и позже.

– Где вы будете?

– У главного корпуса.

– Хорошо. Думаю, мы успеем побеседовать до приезда Белоногова.

– Буду ждать!

Седов отключил сотовый телефон.

Лерой спросил:

– Как у вас говорится, к нам едет ревизор, да?

– Это написал Гоголь.

– Я в курсе.

– А к нам едет генерал-полковник Белоногов. Так! Связь с командирами всех групп.

– Минуту!

Лерой вызвал одновременно Озбека и Кампоса. Коновалов находился в отсеке управления и слышал новость, переданную командиром. Офицеры ответили.

Седов приказал:

– Внимание! Всем отбой. Отряду вернуться в главный корпус, сдать оружие, переодеться, привести себя в порядок и находиться в готовности к построению или совещанию. Учения закончены.

Коновалов полюбопытствовал:

– Интересно, и чего это вдруг Белоногов, знающий об учениях, решил навестить нас?

– Как будто, Юра, он раньше не делал этого. А приезд генерала может означать лишь одно. Нас ждет очередное задание. Только и всего. Так, выехал он из штаба пять минут назад, значит, в десять тридцать. С учетом неминуемых пробок в городе, а то и на кольцевой дороге, в Колитвино генерал прибудет где-то часа через полтора. Примерно в полдень. Впрочем, он может доехать и быстрее. Следовательно, Юра, займись личным составом. Готовность к встрече генерала на одиннадцать тридцать.

– Понял, командир. А ты что не идешь в корпус?

– Будин о чем-то хотел поговорить со мной.