Текст книги "В небе нет остановок. Из воспоминаний авиационного командарма"

Окончив седьмой класс в 1950 году, по рекомендации родных, работающих на автозаводе, я сделал попытку поступить в автомеханический техникум. Сдав приёмные экзамены, решил повидаться с одноклассниками. Встретил своих товарищей по школе Бориса Назарова, Евгения Преснухина и Валерия Пименова. Поговорили. Узнал от них, что они решили продолжить учёбу в школе № 17, более того, уже были зачислены в 8-й класс. Что касается меня, то я очень сомневался в том, что родители смогут материально обеспечить мою учебу в техникуме. Взвесив свои возможности, я круто изменил своё решение. Забрал документы из техникума и поступил в 8-й класс учиться вместе с друзьями. Мои родители ничуть не возражали, а наоборот, одобрили, потому что им было это проще и легче, школа была близко, а техникум – это в городе. Они прекрасно понимали, что им не потянуть учебу старшего сына в техникуме и двух младших сыновей в школе. Достатка в семье в тот период для этого было явно недостаточно.

В те времена, кто не имел льготы, обязаны были оплачивать обучение в 8–10 классах в сумме 150 рублей в год. Я такой льготы не имел, поэтому к 1 сентября 1950 года должен был сдать в школу 75 руб. Чтобы такую сумму иметь, мы с отцом накопали, хотя было ещё рано, молодой картошки несколько мешков для продажи, отвезли на рынок в город и выручили нужную сумму. Тем самым я смог спокойно продолжить обучение в школе. Хочется отметить, что я и мои школьные товарищи, а их было в двух классах всего 12 человек, остальные девушки, учились с желанием и успешно окончили среднюю школу.

Школа № 17 в Норском Посаде была центром всех общественно-политических мероприятий. В ней проводились выборы, просматривались общественностью пьесы и концерты художественной самодеятельности старших классов, спортивные праздники и спортивные соревнования. Ученики старших классов выступали и артистами, и спортсменами. Мы посещали после уроков или спортивную секцию или репетицию художественной самодеятельности. Вся неделя была загружена до предела, а в воскресенье зимой обязательно проводились лыжные соревнования. Так, мне довелось выступать в роли Яичницы по пьесе «Женитьба», в роли Медведя по произведению А. П. Чехова «Медведь», читать монолог Сатина из пьесы А. М. Горького «На дне».

На спортивных праздниках выступали с показательными упражнениями на перекладине, брусьях, коне, козле и с вольными упражнениями. Было всегда очень много зрителей. При этом хочется отметить особую роль во всех этих мероприятиях дирекции школы и энтузиастов-педагогов. Они давали нам не только знания, но и учили жизни, эти уроки нам были так полезны в последующем.

Добиваться успехов в спорте мне с братьями помогало то, что зимой мы старались в школу идти не пешком, а бежать на лыжах или на коньках. Зимняя дорога к пригороду Норский Посад, где располагалась наша школа, всегда была плотно укатана. Ежедневно людей проходило много, кто трудиться на предприятиях города, кто в магазин, а мы, детвора, в школу. По ней же двигался и гужевой транспорт. Запомнились картины в зимний период. Движешься по морозцу, кругом красота от инея на деревьях. Волга как будто «дымится», любуешься. От всего этого вида становится тепло на душе. А в летний период мы, деревенская детвора, находили возможность гурьбой проводить время на Волге, купались, загорали, устраивали игры соревновательного характера. После войны очень часто рыбаки ловили рыбу в Волге сетями, улов сдавали в магазины. Мы старались им помогать тянуть сети, перепадало и нам по паре – тройке рыбёшек, приносили угощение домой.

Когда собираемся три брата вместе, всегда вспоминаем одно и то же из своего детства. Я уже об этом ранее упоминал, что приходилось помогать родителям во всём, так, убегая куда-либо погулять, у каждого из нас всегда с собой была верёвка, обвязывались ею на поясе. Наша мать строго наказывала нам, братьям, без ноши домой не являться. Мы обязаны были по пути домой набрать в лесу вязанку сушняка на дрова или веников из берёзы и осины для корма мелким домашним животным и подметать пол в доме. Разве это можно забыть? Конечно нет, ведь эти эпизоды из нашего раннего детства и юности, как история. Наша история!

В детстве и юности нам, братьям, часто приходилось общаться и с нашими двоюродными братьями и сестрами, которых набирается более двух десятков человек. Но больше всего мне нравилось проводить время с Владимиром Ивановичем Дуденковым. Его мать тетя Шура – сестра нашего отца. Их дом расположен на правом берегу реки Которосль, впадающей в Волгу. Окна дома смотрят на Ярославский кремль, что на левой стороне речки Которосль. Очень красивое место. Летом удобно было для купания, по сути дела, кирпичный двухэтажный дом стоит на пляже в областном городе. У них всегда имелась лодка, на которой на веслах мы с Володей ходили до Волги и даже на другую сторону Волги, там тоже очень красивые места. Я любил гостить у тети Шуры, а Иван Иванович Дуденков, её муж, был прекрасный врач, окончил Военно-медицинскую академию в Ленинграде, очень был дружен с нашим отцом. В праздники они всегда были вместе. Володя с детства увлекался морским делом, посещал морской клуб, который располагался вблизи пристани на Волге. Там же, у причала морского клуба, был пришвартован военный сторожевой корабль. Володя там был своим человеком. Я бывал с Володей на этом корабле. Он с увлечением и гордостью показывал мне всё, что было на этом военном судне. Вид сторожевого корабля мне казался таким стремительным, скоростным и боевым. Размер корабля был всё-таки поменьше речных трамвайчиков, которые в те времена постоянно курсировали на Волге, перевозили пассажиров. Чаще всего в тёплое время года в город Ярославль из Норского Посада мы добирались этими речными пароходами-трамвайчиками. Володя после окончания 7-го класса поступил в химико-механический техникум, однако, был призван на военную службу в армию после 2-го курса. И вполне естественно, что Володя военную службу проходил на флоте, матросом-пограничником в Крыму, на сторожевых кораблях г. Балаклава. Отслужив в морском флоте 4 года, продолжил учебу в техникуме. Всю жизнь Владимир Иванович с теплотой вспоминал годы службы на море, всегда считал себя моряком-пограничником, очень гордился этим. Ежегодно 28 мая традиционно отмечал День пограничника, как свой родной праздник. Братскую дружбу с ним мы сохранили на всю жизнь. Каждый раз по приезде в родные края мы находили возможность побыть вместе, чаще у нас в деревне. Володя любил нашу деревню, наших родителей, нас, троих братьев. Свои родственные чувства Владимир Иванович выражал стихами, он был поэтом. У нас в семье сохранилась небольшая книжечка с его стихами. Частенько, как только в деревне соберёмся вместе, всегда наши разговоры переплетаются с цитатами из его проникновенных стихов. К великому сожалению, Володи уже с нами нет. Светлая ему память.

Думая о родине, о родных краях, говорю не впервые в своих воспоминаниях, что в мыслях всегда город Ярославль, своя деревня и, главное, великое творение природы, река Волга, такая степенная и могучая. Вода в Волге меняет свой цвет в зависимости от погоды: то она синяя, то она голубая. Пасмурное небо делает воду серой. Мне всегда раньше казалось, что кто живет на берегах Волги, те счастливые люди. У них имеются лодки, они хорошо знают, в каких местах клюёт рыба, особенно крупный лещ или язь. А ведь уха свежая и в будни и в праздники всегда к столу! Так, наш общий для трёх братьев друг Юрий Николаевич Щукин учился в нашей школе на год позже меня, окончил Ярославский педагогический институт, живет всё время на правой стороне Волги, в молодости в Норском Посаде, а теперь в районе Волгостроя. Преподаватель физкультуры и тренер по теннису, трудится и до сих пор. Уж он-то настоящий любитель рыбной ловли с лодки! Когда мы бываем в деревне, у него каждый раз для нас имеется рыбное угощение. Его сын Михаил, офицер запаса, подполковник, в прошлом начальник физической подготовки и спорта 840 полка Дальней авиации в гарнизоне Сольцы, преподаватель Ярославского зенитно-ракетного училища, унаследовал от отца любовь к рыбалке. Тоже вместе с отцом бывает у нас в гостях в деревне Платуново. Да, нам есть, о чем вспомнить, нам есть, о чем поговорить! Вся наша жизнь и деятельность проходила в разных ипостасях параллельными курсами, но с постоянными встречами, общением и жизненными интересами, тем более, в родных краях! Вообще-то мы решали одну, самую главную, задачу – это обучение и воспитание молодого поколения.

Почва в наших местах между Норским Посадом и первыми деревнями от городской черты Платуновым и Крюковским глинистая, а вдоль Волги по правому берегу очень много песка. Огромные запасы глины и песка стали толчком к построению двух кирпичных заводов по изготовлению на одном красного кирпича, на втором – белого, силикатного. На первом из них стройка началась в 1950 году, на втором лет на 10 позже, при этом на нём было поставлено итальянское оборудование с автоматизированной системой управления. Эти предприятия позволили создать много рабочих мест, в том числе и для выпускников нашей школы. Было построено много новых жилых домов, отстроена школа № 17, клуб, магазины, почта, сберкасса, стадион, дороги. К настоящему времени совершенно изменился облик в районе нашей школы, стало уютнее и красивее, это северо-западная окраина Ярославля.

После 8-го класса в 1951 году мне удалось поработать 1,5 месяца в летние каникулы на первом кирпичном заводе в должности землекопа 3-го разряда. Корпуса завода ещё только закладывались, а наша задача состояла в обустройстве подъездных путей, которых практически не было. Мы готовили корыто для дороги, подвозили песок, камни, булыжники. Каменотёсы дробили камни на булыжники, песок трамбовали, булыжники и бордюрный камень укладывали, трамбовали и т. д., то есть строили дороги и площадку перед зданиями. Песок и камни добывали из карьеров в лесу, грузили в автомашину, везли к стройке, разгружали – всё это делалось в то время вручную лопатами. В нашей бригаде было несколько человек таких же подростков, как и я. Работа была тяжелая, но нас это устраивало, мы все были из деревень и к такому труду привычные с детства. За эту работу мне тогда начислили 700 рублей, но прораб выдал только 500 рублей в качестве аванса, сказав, что остальное – потом. На этом всё и закончилось. Тем не менее это был мой первый настоящий денежный заработок, на который я впервые в жизни купил сам себе коричневые ботинки. Не скрою, был очень рад и горд, что в 9-й класс пришёл в новой обуви.

Мои товарищи по школе в летние месяцы тоже не сидели без дела, каждый из них чем-то был занят и для семьи и для себя, однако связь между собой не теряли, периодически встречались и общались. О чем же мы всё-таки задумывались, о чём мечтали, куда решались в дальнейшем поступать учиться? Этот процесс был не одного дня, а продолжался в течение многих лет, особенно размышляли в годы обучения в старших классах. И чаша весов у меня и моих друзей, в конце концов, склонилась в сторону авиации. Почему так? Объяснить не сложно. В городе Ярославле на аэродроме Дядьково базировались истребители. В войну и после войны на аэродроме интенсивно осуществлялись полеты сначала истребителей с обычными моторами, а потом пошла реактивная авиация. Мои родственники, Дуденковы, жили рядом с аэродромом, и мне, бывая частенько у них по делам и в гостях, приходилось наблюдать полёты. А над нашей деревней на большой высоте нередко было видно, как истребители выполняли пилотаж и отрабатывали воздушные бои.

Мы с интересом наблюдали за самолётами и, конечно, обсуждали между собой вопросы дальнейшей своей жизни и учебы. Способствовали этому и примеры. Так, у моего друга детства и по всей дальнейшей жизни Бориса Николаевича Назарова дядя всю войну провоевал на штурмовике Ил-2 и рассказывал нам об этом. Мы с большим интересом всегда его слушали. Особенно поражало нас то, как лётчики-штурмовики, действуя с высот чуть выше макушек деревьев, находили цель и мастерски её уничтожали. Он очень высоко оценивал своих друзей-штурмовиков, особенно их технику пилотирования. Благодаря беседам с ним мы стали что-то понимать. Мой сосед по деревне Михаил Николаевич Маслов поступил в лётное училище и курсантом уже летал на истребителях. Девушка из нашей деревни Лидия Васильевна Бабанова окончила педагогический институт, получила назначение в город, где базировалась авиационная часть, там вышла замуж за лётчика-истребителя. Бывая в нашей деревне, её муж рассказывал мне, что нужно сделать, чтобы попасть в авиацию, главное, с точки зрения медицины. Эту информацию я доводил до друзей, особенно о том, как натренировать свой вестибулярный аппарат и в целом укрепить здоровье, чтобы пройти медицинскую комиссию. Так постепенно вызревало решение у меня и моих одноклассников-друзей связать свою жизнь с авиацией.

В нашей школе, в городе и в области часто проводились лыжные соревнования. Ребята и девушки 8–10-х классов участвовали в них независимо от возраста. У меня часто получалось так, что удавалось приходить к финишу быстрее всех, то есть восьмикласснику побеждать десятиклассников, хотя инвентарь был у меня ветхозаветный: лыжи и палки времён войны, ботинок с креплениями не было, бегал в валенках, но получалось, что обгонял других. От школы стали выделять меня на городские и областные соревнования. Руководству школы стало крайне неудобно посылать меня в такой экипировке, поэтому я был обеспечен по тому времени современным лыжным инвентарём. Так, у меня появились клеёные лыжи, бамбуковые палки, лыжные ботинки и крепления. Конечно, в современной лыжной экипировке я стал побеждать на многих соревнованиях. В 9-м и 10-м классах меня включали в сборную лыжную команду от области на республиканские соревнования в г. Вологде и г. Архангельске, где мы успешно справлялись с возложенными на нас задачами. В январские каникулы 1953 года лыжную команду от области возглавлял наш учитель по физкультуре Федор Александрович Скробин, там мы взяли первенство в эстафете 4×5 км. Я бежал на 4-м этапе.

Когда меня посылали на соревнования выступать от школы, то директор школы выделял для сопровождения кого-нибудь из учителей, расходы на транспорт оплачивала школа.

Из школьных товарищей чаще всего я общался с Борисом Назаровым, Женей Преснухиным, Женей Травниковым, Борисом Бабуриным, Валентином Травниковым, а всего ребят в двух старших классах было 12 человек, не густо. До седьмого класса дружил с Юрием Кладиенко из нашей деревни. Ходили в школу вместе. Его отец работал в нашем колхозе зоотехником. Юрий увлекался рисованием, писал маслом в основном копии известных картин. В их доме висело много готовых работ в красивых рамках на стенах. Все картины были исполнены мастерски, так казалось мне. Юра мечтал стать художником. Действительно, после семи классов поступил учиться в Ярославское художественное училище. В последующем стал известным художником в нашей стране, в том числе и по художественному оформлению кинофильмов.

Сосед Жени Преснухина Валентин Травников был моим основным соперником в лыжных гонках в школе. Однако до городских и областных лыжных соревнований у него дело по результатам не доходило. Отличник учебы в школе поступил в Ярославский технологический институт. По его окончании трудился в химической промышленности, защитил кандидатскую диссертацию. Мы каждый раз встречались, когда мне приходилось бывать в родных краях. Жаль, что Валентин рано ушел из жизни. Думаю, что вредность химических производств и условия проводимых им научных исследований сказались на его здоровье.

Женя Травников учился на год позже нас, но во всех спортивных, общественных мероприятиях в школе, а также наших дружеских встречах был всегда с нами. Ему очень нравилась девушка Надя Афанасьева, моя троюродная сестра по линии нашей матери, его одноклассница. Две Надежды, Афанасьева и Зеленкова, сидели за одной партой, обе с длинными косами и всегда в одинаковой школьной форме: коричневые платья, черные фартучки и белые воротнички. Нам с Женей казалось, что эти девушки самые красивые, обаятельные и привлекательные. Мы оба были к ним неравнодушны. Вполне естественно, что мы старались с этими девушками по мере возможности общаться. Так завязалась дружба между нами.

В жизни получится так, что Надя Зеленкова станет моей женой, а вот у Жени Травникова судьба сложится иначе. Дружбу с ним я сохранил, периодически общались, когда я бывал на родине и в Москве. Он окончил мединститут в Ярославле, стал практикующим врачом, возглавлял противотуберкулёзный санаторий в Осурове Ярославской области, недалеко от Переславля-Залесского. Жил постоянно в Переславле-Залесском, там же создал семью. Очень жаль, что ушел из жизни так рано, от сердечного приступа в ноябре 1981 года в возрасте 44 лет. У него остались два сына и дочь. А моя кузина, Надя Афанасьева, подружка Нади Зеленковой, окончила заочно торговый техникум, всю жизнь трудилась в сельской торговле. Вышла замуж, её фамилия стала Кирсанова. Её муж Петр Александрович Кирсанов, в прошлом сверхсрочнослужащий в ГСВГ, оказался замечательным семьянином и хозяином. Напротив родного дома Афанасьевых в деревне Петелино построил кирпичный дом, баню и коровник. Петр и Надежда воспитали дочь и двух сыновей.

Бывая на родине, мы с женой каждый раз навещали Кирсановых, они тоже периодически гостили у нас в деревне Платуново. Общение продолжаем и теперь. Наши деревни от городской черты находятся близко, около 1–1,5 км, поэтому мы все учились в городской школе № 17 Норского Посада. Дети Кирсановых тоже учились в нашей школе, очень дружная у них семья. Однако Петр Александрович прожил всего 63 года. Выходные дни и праздники дети и внуки всегда проводят вместе с Надеждой Витальевной Кирсановой (Афанасьевой) в родном для них доме в деревне Петелино, я бы сказал более основательно – в родной усадьбе, добротно обустроенной их отцом и дедом. Вместительный кирпичный дом, большой сад, приусадебные постройки и приличный земельный участок для зерновых культур и картофеля. Есть где молодежи приложить руки, к труду приучены отцом. Замечу при этом, что земля у этой дружной семьи не пустует.

Интересный друг был Евгений Николаевич Преснухин, жил на улице Садовой в Норском Посаде, что по пути мне в школу. Спортивный парень, но лыжный спорт был не для него, он очень увлекался гимнастикой. Хорошо работал на перекладине и брусьях, лучше его никто из ребят не мог так красиво выполнять на них упражнения. Но однажды Женя при показательных упражнениях на школьном празднике, выполняя на перекладине солнце, сорвался и упал. Хорошо, что на мат. Конечно, ушибся, но вида не подал. Выполнил упражнение повторно. На этот раз всё получилось. Я этот эпизод запомнил на всю жизнь. У Жени были старший брат и сестра, имели семьи. Он жил с матерью и бабушкой, отец погиб на фронте. У них был большой сад, вернее огород, где выращивали на зиму всё необходимое для питания, как у нас в деревне. Здесь мой друг Евгений был основным помощником матери в работе на земле. В душе был романтиком, мечтал стать летчиком-истребителем. Но в жизни этого не случится. В далёком будущем встретимся с ним на Дальнем Востоке, в Приморье, но совсем в другой ипостаси.

Самым близким товарищем все-таки был Борис Николаевич Назаров. С ним мы вместе прошли весь жизненный путь, в том числе и в авиации. В школе сидели за одной партой, вместе ходили на лыжах, в аэроклубе летали в одной группе, окончили одно военное авиационное училище, служили иногда в одних гарнизонах, охотились на уток тоже вместе, и так до конца его жизни, которая оборвалась 18 ноября 1996 года. Мы с женой вместе с его семьёй и с его товарищами, в том числе и охотниками, со всеми почестями проводили друга в последний путь, что совсем недалеко от школы № 17.

По пути в школу первым, с кем мне приходилось встречаться, был Игорь Толмачев, мы звали его просто Готя. Их дом был крайний на Нижней улице Норского Посада. Его отец погиб на фронте в первые дни войны. Их мать, тетя Зина, воспитывала двух сыновей и дочь. Готя был старший, с детства научился хорошо играть на гармошке. Весёлый и заводной паренёк, в школе учился только на отлично, спортом особо не увлекался, но по дому матери помогал во всём, в доме из мужчин старший. Иногда по праздникам мы собирались у них в доме, мать угощала нас, чем могла. Тетя Зина поощряла эти встречи. Мы пели всем известные в то время песни под гармошку, особенно всем нам нравилась песня о летчиках: «Дождливым вечером, вечером, вечером…» После школы Игорь поступил учиться в речной институт, что в Нижнем Новгороде (тогда называли город Горький). Когда я появлялся в деревне после окончания училища, Готя узнавал об этом и всегда навещал нас, более того, один раз даже организовал встречу выпускников, тех, кто в это время находился в Норском Посаде. Встреча состоялась на берегу Волги, был июль месяц. Интересно было увидеться вновь. По окончании института он стал трудиться в Перми, в последующем возглавил Верхне-Камское речное пароходство. Живет и поныне в городе Пермь.

Вторым по пути в школу заходили за Валерой Пименовым, их дом был в начале Нижней улицы. Валера спортом не увлекался, но хорошо играл в шахматы. Конечно, как и все наши знакомые ребята, он тоже помогал родителям на своём приусадебном участке, где выращивали всё для зимы. Валера был первенцем в семье Пименовых, младшей была дочь. Надо признать, что все знакомые семьи жили в те времена материально очень трудно. Валера об авиации тоже мечтал, всегда был в нашей компании. В личном плане Валеру отличала скромность и порядочность. Маму Валеры звали тетя Шура, папу – дядя Ваня. Они тоже были очень приветливые люди, всегда очень участливо относились к нам, однокашникам их сына Валерия. Так, даже через многие годы, когда мне удавалось заглянуть к ним по пути в деревню к родителям в отпуск, то каждый раз меня встречали, как родного. Наверное, такое бывает только на Руси.

Борис Бабурин тоже был в нашей компании, учился в «А» классе, мы в основном из «Б» класса. Тоже мечтал об авиации. Его мама, тетя Рая, была очень хорошей портнихой, у неё всегда находилось много заказов на шитьё верхней одежды. Этим заработком семья жила в годы войны и после её окончания. Отец погиб на фронте в начале военных действий. У Бориса было два брата старше его и младшая сестра. Тётя Рая была очень гостеприимной хозяйкой. Их дом находился рядом со школой № 17, поэтому мы часто заходили к ним, чтобы пообщаться и решить общие для нас, ребят, проблемы.

Проблем было много, мы взрослели, надо было думать о будущем, принимать решения сообща. Впереди аэроклуб, училище, армия, целая жизнь. Так и случилось, Борис окончил аэроклуб, летали в одной группе, училище в г. Балашове. С Б. Н. Бабуриным в Аэрофлоте мы снимали жильё вместе, в гарнизоне Серышево служили в одном полку. На востоке Борис Николаевич увлекся охотой и рыбалкой, мастерил сам из металлических листов (алюминиевых) лодки. Нам удавалось иногда вместе провести время отдыха на реке Зея, покататься на водных лыжах за его металлическим катером с 25-сильным мотором. По окончании службы в армии Борис Николаевич Бабурин перебрался в Приморский город Арсеньев, поближе к охотничьим угодьям. Там же и ушел из жизни. У него осталась дочь. Светлая ему память.

В начале декабря 1952 года после городских лыжных соревнований при возвращении домой моя сопровождающая старшая пионервожатая школы поинтересовалась у меня, куда я собираюсь поступать после 10-го класса. Я с некоторым сомнением ответил, что я и мои друзья-одноклассники желали бы попасть в авиацию, а если не получится, то я лично постараюсь стать медиком. Она, несколько помедлив, сказала, что хорошо знает девушек, выпускниц нашей школы, ныне студенток мединститута. Девушки успешно сочетают учебу в институте с полётами в аэроклубе и если ты и твои друзья пожелают, то я сообщу нашим девушкам. Я ответил ей, что читал об этом в газете «Северный рабочий» и было бы хорошо, если бы в аэроклубе узнали о нашем желании попасть в авиацию.

Разговор этот не прошёл бесследно. Буквально несколько дней спустя в школу прибыл представитель аэроклуба. Нас, ребят, собрали после уроков для беседы, на которой нам подробно было рассказано об аэроклубе, об обучении лётному делу в нём и как затем можно после его окончания поступить в военное лётное училище. Это было то, что нам нужно, о чем мы так мечтали, а всё, оказывается, не так уж и сложно. Желающих поступить в аэроклуб из 12 выпускников школы набралось 7 человек, мы тут же написали заявления. Узнав об этом, директор школы выразил некоторое сомнение в правильности нашего выбора. Забегая вперёд, скажу, что все семь человек успешно окончили аэроклуб, а четверо из них стали офицерами-лётчиками, остальные по различным причинам не сумели этого добиться, в основном по здоровью.

До Нового 1953 года мы прошли предварительную медицинскую комиссию в аэроклубе, нам были объявлены предметы, которые мы будем изучать – это конструкцию самолёта По-2, двигателя, основы аэродинамики и самолетовождения, район полетов и Наставление по производству полетов (НПП). Познакомили нас с преподавателями и определили места занятий. Особенно понравился нам основной класс, в нём стоял самолёт По-2 без левых крыла и оперения, можно было на месте всё посмотреть и потрогать, посидеть в кабине.

После зимних каникул в январе 1953 года мы приступили к теоретическим занятиям в аэроклубе. Занятия проводились не менее трех раз в неделю во второй половине дня. К 14.00 к школе прибывала открытая бортовая автомашина-полуторка, оборудованная для перевозки пассажиров. На ней мы ездили на занятия. Это было очень удобно для нас. Однако возвращаться с занятий приходилось довольно поздно, особенно мне, поскольку до деревни нужно было пройти ещё около трёх километров.

Всего в нашей группе обучалось не только 7 человек из школы № 17, но и из городских школ было несколько ребят. Как потом мы выяснили, были группы, в которых обучались ребята из различных районов области, видимо, с ними организовывать занятия было сложнее, чем с нами.

В целом занятия в аэроклубе нам всем очень нравились, преподаватели были хорошо подготовленные, опытные авиаторы и умели нас заинтересовать, многие прошли войну. Однако сочетать учёбу в школе и в аэроклубе стало значительно сложнее. Повысилась общая нагрузка, стало не хватать времени на изучение объёмных предметов в школе. Приходилось каждую свободную минуту и перерывы между уроками использовать на изучение или повторение материала. Учителя в школе хорошо нас понимали, старались нам помочь; всё-таки пришлось кое-чем пожертвовать, прежде всего лыжными тренировками и художественной самодеятельностью. Кроме того, помощь родителям по хозяйству с моей стороны сократилась до минимума. Эту эстафету приняли от меня братья Юрий и Валерий, которые подросли. Что касается лыжных дел, то в школе Юрий стал хорошим лыжником, а потом и Валерий – будущий чемпион мира.

Думаю, что не следует упускать весьма серьёзное приключение, которое мне пришлось пережить в этот период. На предварительном медицинском обследовании в аэроклубе хирург обнаружил у меня левостороннюю паховую грыжу, она не беспокоила меня и не мешала трудиться и бегать на лыжах. Врач Людмила Ивановна Власова, хорошо её запомнил, 28 лет, кандидат медицинских наук, заявила, чтобы я после соревнований в г. Архангельске прибыл к ней на операцию в областную больницу. Что я и сделал. Операцию перенёс нормально, однако после операции из-за простуды, которую получил на соревнованиях, развилась тяжелая болезнь – воспаление лёгких. В те времена лечение воспаления легких в очень тяжелой форме было сложно. Пенициллин был не везде и не всегда. Мой дядюшка Иван Иванович Дуденков навестил меня в больнице. Он трудился в то время главным врачом больницы в одном из районов г. Ярославля. Определил, что нужно принимать экстренные меры, поскольку в больнице необходимого лекарства (пенициллина) не оказалось. Он незамедлительно отправился за лекарством и привёз его в больницу. Мне стали делать эти инъекции и вскоре я стал выздоравливать.

После выписки из больницы мать еще длительное время долечивала меня методами и средствами народной медицины. Это помогло. В результате на медицинской комиссии в военном госпитале г. Ярославля я был допущен к полётам в аэроклубе. Почему так подробно об этом сообщаю? Потому что этого медицинского результата было добиться не просто. Нужны были огромное терпение и большое желание летать, чтобы пройти последовательно весь курс лечения в деревенских условиях при напряженной учебе одновременно в школе и аэроклубе.

Почему всё-таки так произошло со мной? Я проанализировал ситуацию. Родители, оказывается, знали о том, что у меня, у малыша, появился этот недуг, в детстве был очень непоседлив и шустр. Они обращались к врачам, те посоветовали носить бандаж, я это хорошо помню, носил его. По методике, видимо, операцию делать собирались позднее. Но началась война, всем было не до операций, в том числе и моим родителям. Время шло, я подрастал, на недуг не жаловался, мне не мешало трудиться и заниматься спортом, все забыли. Осмотр хирурга выявил эту приобретённую патологию организма.

Можно представить, какой стресс мною был пережит при операции в 17 лет. Когда привезли меня в операционную, то увидел вокруг хирурга целую толпу девушек, видимо, студенток мединститута. Оказалось, что хирург не только ученый-медик, но ещё и педагог. На мне потренировались, как нужно пациента готовить к операции, провели ее и сделали всё, что нужно, после операции. Я всё это видел, слышал и ощутил, поскольку операцию делали под местной анестезией. Думаю, что появление воспаления легких у меня не было случайностью. Да, была простуда, но после операции меня положили на койку возле окна. В палате было более 20 коек и все были заняты больными. Естественно, что оконная форточка была постоянно открыта и свежий январский морозный воздух довольно интенсивно меня обдувал, а я после операции ничего поделать не мог. В этой ситуации меня увидел мой дядюшка врач. Он потребовал, чтобы меня от окна перевели в другое место и это сделали, но было уже поздно, «процесс пошел». Далее, конечно, провели интенсивное лечение.

Надо думать и летный состав хорошо представляет, сколько раз за свою летную карьеру в течение почти 40 лет мне пришлось «пережить экзекуцию» проверки хирургом, нет ли грыжи, а это происходило и на медкомиссиях и углубленных медицинских осмотрах ежегодно. Подобных случаев с будущими молодыми авиаторами не было редкостью, знаю об этом из бесед в последующем с сослуживцами.