Текст книги "Мир динозавров с дополненной реальностью"

Глава третья
«Чудо в перьях»

Они стояли среди развесистых деревьев с зелёными блестящими листьями. Верхушечные побеги ветвей были усажены крупными белыми цветами, источающими нежный аромат. «Где-то я уже видел похожие листья. Толстые и неломкие, словно выкроенные из кожи… – пытался вспомнить Макс. – Где же это было?»

– Учёные называют магнолию меловым реликтом, то есть растением, которое занимало ведущее место во флоре мелового периода, – объяснил профессор, любуясь пахучей кроной. – Магнолии пережили все климатические катаклизмы и кое-где сохранились на Земле в первозданном виде. Эти деревья можно встретить во многих тёплых странах, где они служат украшением городских улиц и парков.

– Вспомнил! Я вспомнил! Такие листья я видел в Сочи, когда мы ездили к морю, – обрадовался Макс.

– Ты прав. Магнолию завезли на Черноморское побережье Кавказа, а также в Крым, – подтвердил Алвас и добавил: – Древнейшие цветки опылялись не бабочками, а жуками.

«Бо-а!» – прокатился громкий утробный звук, заставивший Макса испуганно присесть. Профессор молча схватил его руку и увлёк к высокому дереву. Укрывшись за могучим стволом, они перевели дыхание.

– Это тираннозавр? – шёпотом спросил Макс, с опаской оглядываясь по сторонам.

– Не знаю… – признался Алвас. – Во всяком случае, нам следует соблюдать осторожность. Подождём.

«Бо-а!» – вновь послышалось из зарослей. И появилось Нечто, похожее на огромную птицу. Вытянув вверх шею, оно приоткрыло усеянный острыми зубами клюв и выдохнуло:

– Бо-а!

Бурые перья покрывали лишь спину, бока и верхнюю часть шеи неведомого создания, а вместо крыльев книзу свисали короткие лапы с когтистыми лапами. Брюхо и ноги отсвечивали оранжево-жёлтой кожей. Сделав несколько размашистых шагов, Нечто быстро подхватило что-то клювом с земли и по-птичьи проглотило, вскинув голову.

В этот момент над головой Макса возникло басовитое жужжание. Он не успел опомниться, как ему на плечо с лёту плюхнулся увесистый жук и затеребил воротник рубашки. Скосив взгляд, Макс увидел устрашающий рог и, ойкнув, отшвырнул жука прочь. Насекомое, расправив крылья, загудело-заворчало и вновь оказалось рядом с носом Макса. Он неистово замахал руками и вскочил на ноги. Жук заложил крутой вираж, а испуганное «чудо в перьях» скачками бросилось в заросли.

Алвас сокрушенно покачал головой:

– Эх! Такого красавца вспугнул! Не знал, что ты боишься жуков.

– Жук-то размером со скворца да ещё рогатый! – сконфуженно оправдывался Макс и засыпал профессора вопросами: – Что за чудо в перьях? Это динозавр или птица?

– Для мелового периода динозавр в перьях не такая уж сенсация. Справедливости ради сознаюсь, что я представлял себе троодона несколько иначе, – заметил Алвас.

– Это был троодон? Кажется, он относится к ящеротазовым динозаврам?

– Именно так! Из группы манирапторов, с которыми, по-видимому, состояли в близком родстве древнейшие птицы. На самом деле провести чёткую грань между динозаврами в перьях и первоптицами не так просто. Считается, что динозавры были неспособны к полёту. Однако и археоптерикса причислять к птицам следует с осторожностью. Ведь главное отличие птиц от динозавров – это теплокровность. А был ли археоптерикс теплокровным? – задал вопрос профессор.

Макс неопределённо пожал плечами:

– Трудно сказать… Вот и троодон похож на страуса, но более тяжёлый. Ноги длинные, шея длинная, а голова маленькая. Вдруг он тоже теплокровный?

– Я этого не исключаю, – невозмутимо ответил Алвас.

– Тогда всё окончательно запутывается. Получается, что динозавры тоже птицы, – недоумевал Макс.

В ответ профессор улыбнулся:

– Напротив, всё распутывается, если не считать теплокровность исключительным признаком птиц и млекопитающих. Давай-ка вернёмся к нашей дискуссии несколько позже. Уверен, что поводов её возобновить найдётся немало.

Алвас достал свой блокнот.

– Пора завязать ещё один узелок на память, – пошутил он, устраиваясь поудобнее.

Макс, который давно перекатывал ногой потемневшую шишку, удивлённо спросил:

– Откуда здесь взялась шишка?

– Оттуда, – указал пальцем вверх профессор. – Мы же с тобой сидим под секвойей, дальними родственниками которой являются сосны и ёлочки. Секвойя – дерево-долгожитель. До трёх тысяч лет способна зеленеть, а может, и того дольше. Эти деревья пережили и динозавров, и мамонтов… Магнолию и секвойю учёные называют «живыми ископаемыми».

Макс, оценив толщину ствола, одетого в рубцеватую кору, восхищённо развёл руки:

– Даже вдвоём не обхватить!

Алвас добавил:

– Совсем юное деревце. Когда оно достигнет зрелости, и вчетвером обнять не удастся. Похвально, что ботаникой интересуешься. Без неё разгадывать тайны динозавров – пустое занятие. Все пищевые цепи начинаются с растений. Без зелёного царства жизнь на Земле ограничилась бы сугубо морскими формами да и то при наличии водорослей. А водоросли тоже растения. Оцени, не погрешил ли я против истины?

Макс придвинулся к блокноту в профессорской руке и не мог удержаться от смеха.

Между тем Алвас озабоченно посмотрел на часы: «Мол, пора к новым открытиям!» Они поднялись и расстались с гостеприимной секвойей.

Под пологом первородного леса накапливалась духота. Ни ветерка, ни малейшего дуновения… Яркое солнце и синее небо без единого облачка.

Чтобы приободрить Макса, профессор утвердительно произнёс:

– Рельеф мне подсказывает, что впереди нас ждёт озеро с кристально чистой водой. Приятно будет освежиться!

Он не дождался ответа. Макс, позабыв об усталости, вприпрыжку помчался к дереву, ствол которого напоминал вместительную бочку. На бегу он едва не влетел в яму, наполненную крупными скорлупками.

– Алвас! Здесь гнездо динозавра! Скорее сюда!

Подоспевший профессор внимательно оглядел кучу скорлупы и сделал заключение:

– Это действительно гнездо динозавра, но какого именно, утверждать не берусь. Скорее всего, оно принадлежало встреченному нами троодону.

Глава четвёртая
Тайна пустых скорлупок

Макс несколько раз обошёл гнездо и сосчитал пустые скорлупки. Их оказалось двадцать две штуки. Присев на корточки, он прикоснулся пальцами к матово блестящей скорлупе и удивился:

– Скорлупа тёплая! Значит, детёныши покинули гнездо совсем недавно!

В ответ Алвас захохотал:

– Конечно, будет тёплая, если жара стоит под тридцать градусов! Вряд ли троодон насиживал свою кладку. Соорудил неказистое гнездо, отложил яйца и удалился прочь. На этом закончились все заботы о потомстве. Зародыши в яйцах развивались за счёт солнечного тепла и прогретой почвы. Возьми-ка скорлупку, я кое-что тебе покажу и расскажу.

Макс осторожно извлёк из гнезда продолговатую скорлупу, один конец которой был срезан. Срез выглядел неровным, словно неведомая пила, которая пилила скорлупку, быстро затупилась.

Профессор провёл пальцем по срезу и покачал головой:

– На пределе… Толщина скорлупы на пределе возможного. Знаешь ли ты, Макс, кто срезал «крышечку» с яйца? Это сделал детёныш. Разрезал скорлупку изнутри с помощью специального зуба, который вырастает на кончике верхней челюсти. Этот зуб так и называется – яйцевой. Он характерен для зародышей не только динозавров, но и других рептилий – крокодилов, черепах, змей и ящериц. Не обходятся без яйцевого зуба и птицы. Яйцевой зуб выполняет две функции. Во-первых, с его помощью зародыш прокалывает тонкую подскорлуповую оболочку, обеспечивая себе доступ в воздушную камеру яйца. Во-вторых, яйцевым зубом он взрезает скорлупу. Происходит это следующим образом. Зародыш упирается зубом в скорлупу, а затем совершает внутри яйца поворот на триста шестьдесят градусов. Зуб, плотно прижатый к скорлупе, действует подобно консервному ножу, срезая с яйца «крышечку». Завершив подобную процедуру, детёныш подгибает голову, упирается затылком в надрезанную часть скорлупы. «Крышечка» поднимается, и затворник покидает свою «колыбельку».

Макс прижал к груди скорлупку, понимающе кивнул:

– Ясно! В гнезде полно таких «крышечек».

Алвас достал блокнотик и сделал набросок яйца. Затем, улыбаясь, окинул взглядом Макса, стоявшего со скорлупой-«вазой» в руках. Карандаш вновь забегал по бумаге… Через пару минут профессор вскинул над головой зарисовку, которую Макс тут же одобрил, подняв вверх большой палец.

Алвас привычно спрятал блокнотик в Алвас спрятал блокнотик в карман и посерьёзнел:

– Слушай меня внимательно. Я полагаю, что одной из причин вымирания динозавров мог послужить именно яйцевой зуб. Размер зуба в целом соответствует толщине скорлупы. Во всяком случае подобная закономерность обнаружена у птиц. Для динозавров этот вопрос остаётся неизученным. Предположим, что и для них применимо «птичье правило» яйцевого зуба. Как ты думаешь, что произойдёт, если скорлупа вдруг станет толще, а размеры яйцевого зуба останутся прежними? – спросил профессор.

Макс быстро ответил:

– Зуб не сможет разрезать толстую скорлупу!

– Вот именно! Понятно же, что слабым лезвием невозможно вскрыть консервную банку. В нашем случае вполне развитый детёныш будет не способен покинуть скорлупу яйца и погибнет. Не так ли?

– Наверное… Но почему скорлупка станет более толстой и прочной, а яйцевой зуб не увеличится?

– Умница! Ай да Девяткин! Прямо в десятку попал! – воскликнул Алвас и дал обстоятельное разъяснение: – Размер яйцевого зуба генетически запрограммирован для каждого вида. Например, у птенчика колибри он меньше одного миллиметра, а страусёнок имеет яйцевый зуб, размер которого достигает четырёх миллиметров Здесь всё логично. Ведь крохотное яйцо колибри заключено в тончайшую скорлупу, а толщина скорлупы африканского страуса сопоставима со стенкой лёгкого горшка. И ещё кое-что о скорлупе. У пернатых на её толщину оказывает влияние продолжительность нахождение яйца в организме птицы. Постоянный прирост слоёв кальция делает скорлупу более толстой. Например, задержку откладки яйца у птиц вызывает резкое понижение температуры, что нередко случается весной. В таких случаях велика вероятность гибели птенцов, оказавшихся в плену толстых скорлупок.

– И с динозаврами могло произойти подобное? – живо откликнулся Макс.

Профессор задумчиво покачал головой:

– Кто знает… Пока что это лишь гипотеза. Но обрати внимание на два неоспоримых факта. Вымирание динозавров не было внезапным. Оно растянулось на несколько миллионов лет и происходило на фоне похолодания.

Глава пятая
Ящер с гигантскими крыльями

У гнезда динозавра Макс обратился к профессору с просьбой:

– Можно взять с собой одну скорлупку?

– Ни в коем случае! – категорически отрезал Алвас. – У нас нет никакого права вмешиваться своими действиями в доисторическую экосистему, тем более изымать какие-либо её компоненты. Ты читал Рэя Брэдбери? Произведение называется «Эффект бабочки».

– Читал. Там был живой объект. Путешественник во времени неосторожно раздавил гусеницу. А разве одна скорлупка может повлиять на ход эволюции? – недоуменно спросил Макс.

– Ещё как! И неизвестно, чем это обернется. Унесёшь скорлупку, неизбежно обеднеет один из компонентов пищевой цепи. Отдаёшь себе отчёт?

– Всё понятно, – сконфуженно согласился Макс. – Я ведь не для себя. Хотел подарить экспонат Биологическому музею.

Они продолжили свой путь по редколесью. Поравнявшись с деревом, ствол которого напоминал пузатую бочку, сверху украшенную пышным султаном листьев, Алвас остановился.

– Познакомься, – сказал он Максу. – Перед тобой – беннеттит, одно из самых древних голосеменных растений. Оно появилось на Земле в юрском периоде, а к концу мелового прекратило своё существование. У беннеттитов по мере роста ствола нижние листья отмирают и опадают. Видишь, на коре сохранились рубцы в тех местах, где крепились черешки.

Макс заметил:

– После секвойи эта «бочка» выглядит карликом. Всего-то в один обхват.

Алвас хотел что-то добавить, но сверху раздались ритмичные и плескучие звуки, словно в небесах раз за разом встряхивали большое полотно. Макс вопросительно взглянул на профессора. Он, изменившись в лице, жестом указал на куртину папоротников. Нырнув в густые заросли, оба замерли, вглядываясь в небо сквозь ажурную зелень.

Тугие хлопки становились громче. Надвинулась и поплыла по земле пульсирующая тень. Над головами путешественников появились гигантские, мерно взмахивающие крылья, покрытые бурой шерстью. Массивный клюв, на затылке – крупный, похожий на рог, гребень… Короткий хвост, поджатые под брюхо когтистые лапы… Словно кадры из фильма врезались в память Макса эти секунды полёта крылатого монстра. Когда он скрылся из виду, Макс, с трудом ворочая пересохшим от волнения языком, хрипло спросил:

– Это был кетцалькоатль?

Профессор вытер со лба крупный пот.

– Узнал-таки властелина мезозойских небес? Впечатляющее зрелище. Совсем по-другому воспринимаешь размеры, когда воочию созерцаешь над головой доисторические крылья. Рассматривая рисунки кетцалькоатля в энциклопедиях, так не вспотеешь, правда?

Макс, подрагивая всем телом, ответил, как на уроке:

– Кетцалкоатль – самое крупное летающее животное, когда-либо существовавшее на Земле. Размах крыльев достигает двенадцати метров, длина черепа – более двух с половиной метров.

– Замечательно! Однако не надо забывать и об тропеогнате, населявшем Южную Америку. Этот летающий ящер не уступал в размерах, а может быть, и превосходил кетцалькоатля, – заметил Алвас, выбираясь из папоротников. И, не давая Максу опомниться, поставил вопрос: – Почему смогли подняться в небеса гигантские рептилии? Машущие крылья затрачивают много энергии, удерживая в воздухе тело массой двести пятьдесят – триста килограммов. Понимаешь, о чём идёт речь?

– Вы хотите сказать, что птерозавры были теплокровными животными? Как птицы? – переспросил Макс.

Профессор хмыкнул:

– Назови мне хотя бы одну современную рептилию, способную летать. Таковых не находится. Непостоянная температура тела – вот в чём причина. Птерозавры овладели машущим полётом, потому что обладали теплокровностью.

Глава шестая
Кто напугал гадрозавров

Шагая рядом с профессором, Макс завёл разговор о том, что последний час не давало ему покоя:

– В энциклопедиях написано, что добычей кетцалькоатлю служила не рыба, как другим птерозаврам, а мелкие динозавры. Однако детёнышей совсем не видно, хотя гнездо с пустыми скорлупками мы обнаружили.

Алвас встрепенулся:

– Детёнышам травоядных ящеров не по зубам жёсткие стебли. Они выбирают места, где много нежной и сочной зелени, – степные участки, берега рек и озёр… Малыши-хищники подобных «детских площадок» не образуют. Разбредаются кто куда в поисках соразмерной добычи: червей, насекомых и более слабых собратьев.

Треск ветвей и стонущее мычание заставили профессора замолчать и замереть на месте. Через несколько секунд Макс увидел бегущих динозавров. Один, второй, третий… Следом за ними – четвёртый и пятый… Спину ящеров украшал невысокий гребень из треугольных пластин. На морде отчётливо выделялась костяная бляшка.

Когда затих шум промчавшегося стада, Алвас довольно потёр руки:

– Ну вот, а ты беспокоился, что динозавров мало осталось. Видел, какой забег гадрозавры устроили?

Макс кивнул головой и поделился своими опасениями:

– Они были сильно напуганы. Значит, где-то рядом бродит хищник. Почему он не преследовал добычу?

Профессор пояснил:

– Динозавры-хищники, как правило, подстерегают свою жертву. Преследование продолжают лишь до тех пор, пока добыча находится в поле зрения. Потеряв её из виду, хищник прекращает погоню.

Макс удивился:

– Разве тираннозавр не способен гнаться за добычей по следу?

Алвас укоризненно покачал головой:

– Ты забыл о том, что у динозавров отсутствуют потовые железы и они не оставляют пахучих следов. А вот мы с тобой, дружище, всюду изрядно наследили. Наши пахучие метки сохранились на ветвях и листьях. Однако нам опасаться не стоит. У тираннозавра не развито обоняние.

В ответ Макс облегчённо выдохнул:

– Уф! Значит, главное – не маячить у него перед глазами, а укрыться в зарослях.

– Почему ты всё время упоминаешь тираннозавра? На гадрозавров мог напасть и другой хищник. Например, альбертозавр или акрокантозавр. Они не менее опасны, чем тираннозавр. Может быть, уступают в размерах, а в кровожадности – ничуть. Впрочем, я догадываюсь, почему у тебя на языке всё время тираннозавр вертится. Голливудских фильмов насмотрелся про доисторического монстра, не так ли?

– Было дело… – согласился Макс. – Об акрокантозавре я вообще ничего не знаю. Кое-что читал про альбертозавра. Ископаемые окаменелости этого динозавра нашли в канадской провинции Альберта. Отсюда и название.

Профессор охотно продолжил:

– Вот-вот! Этот хищник в дедушки тираннозавру годится, по сути, является его предковой формой. А вот акрокантозавр относится к иной эволюционной ветви, берущей своё начало от аллозавров, которые процветали в юрском периоде. Скажу прямо: это серьёзный конкурент тираннозавру. Почти двенадцать метров в длину! Главное, передние конечности длиннее и мощнее. Такими «руками» легче удерживать добычу.

От услышанного Макс зябко поёжился. Алвас, заметив боязливую тень, пробежавшую по лицу собеседника, успокоительно добавил:

– У нас имеется секретное оружие против любых монстров. При случае я покажу, как оно действует. Расслабься, дыши спокойно. Наслаждайся первозданной средой обитания. Ты осознаёшь, где мы с тобой находимся?

Макс замялся:

– Иногда мне кажется, что всё это сон. Если расскажу Дашке про наше путешествие, она вряд ли поверит. Выдумщиком назовёт.

– Дашка – твоя одноклассница?

– Нет, сестрёнка. Она во втором классе учится. Тоже динозаврами интересуется. Постоянно их рисует. У неё хорошо получается, почти как у вас. А я рисовать совсем не умею, – с огорчением заметил Макс.

– Владеть карандашом для палеозоолога весьма полезно. Помогает в работе. Не стесняйся, бери уроки у своей сестрёнки, и всё у тебя получится, – подбодрил Алвас.

За разговором они порядком углубились в редколесье. Было тихо. Застывшее вокруг безмолвие, казалось, таило в себе неведомую угрозу. Перекидываясь словами с Максом, профессор то и дело оглядывался по сторонам, не забывая бросать взгляд за спину.

Запах гниющей плоти они почувствовали почти одновременно. С каждым шагом смрад становился всё удушливее и нестерпимее.

– Ого! Где-то рядом разлагается падаль. Стоит взглянуть. Прикройся носовым платком, полегчает, – посоветовал Алвас.

Через пару десятков метров их взорам предстал лежащий на земле динозавр, над которым роилось множество зелёных мух.

– Так-так… Сейчас разберёмся, кому здесь не повезло, – сказал профессор.

Он неторопливо обошёл рептилию со всех сторон, отмахиваясь рукой от жужжащих насекомых. Макс заметил рваные раны на шее погибшего ящера. Кровь на них запеклась и почернела. На задней части мышечная ткань была сорвана до костей. В брюхе зияла огромная дыра, по краям которой деловито копошились чёрные и рыжие жуки. Зрелище было настолько неприглядным, что Макс невольно попятился и отвернулся.

Закончив осмотр, Алвас обрисовал картинку произошедшего:

– Без всякого сомнения, перед нами критозавр из семейства гадрозавридов. Взгляни на характерные признаки: толстый хвост и причудливый нарост на носу. Примерно неделю назад этот утконосый динозавр подвергся нападению хищника. Причём убийца не был голодным. Обрати внимание: умертвив свою жертву, он не растерзал добычу полностью, а довольствовался только лучшими кусками. Какие можно сделать выводы?

Во-первых, мы находимся на охотничьем участке, где обитает крупный теропод. Во-вторых, у хищника чрезвычайно развит инстинкт убийцы. Монстр нападает на всё, что движется. Итак, остаётся лишь назвать его имя.

– Тираннозавр! – уверенно откликнулся Макс.

– Ты неправ. Раны на шее жертвы невелики для огромных зубов тираннозавра. Укусы нанесены не столь мощными челюстями. Возможно, что нападение совершил альбертозавр, – предположил профессор.

– Если нам будет грозить опасность, вы пустите в ход секретное оружие?

– Кстати, об оружии. Взгляни-ка сюда. – Алвас порылся в кармане и извлёк зеркальце. Покрутил его в руках и с гордостью объявил: – Перед тобой, дружище, гиперболоид профессора Рябинина. Неоднократно проверен в мезозойских экспедициях. Принцип действия очень прост. С помощью гиперболоида фокусируется солнечный луч и направляется в голову хищной рептилии. Вспышка на короткое время ослепляет монстра и обращает его в бегство. Главное – перебороть страх перед громадным ящером и действовать хладнокровно.

– А если день пасмурный и солнце не проглядывает сквозь плотные облака, что тогда? Гиперболоид не поможет? – забеспокоился Макс.

В ответ Алвас удручённо развёл руками:

– Увы… Однако сегодня нам сопутствует удача. Небосклон чист, как голубое стёклышко. Сомнения прочь и только вперёд!

Когда место с растерзанным критозавром осталось позади и смрад рассеялся, профессор остановился. Протянул зеркальце и предложил Максу:

– Поупражняйся с гиперболоидом! Постарайся быстро наводить луч на выбранную цель. Например, в ствол дерева или толстую ветку. Полученные навыки могут пригодиться.

Макс принялся увлечённо пускать солнечный «зайчик». Каждую удачную попытку он сопровождал радостным восклицанием:

– Что, не нравится? Пошёл прочь, тираннозавр толстокожий! А ну-ка, злючка-альбертозавр, получи подарочек!

Отважную схватку с монстрами остановили слова профессора:

– Ловко у тебя получается! Теперь я спокоен за нашу безопасность. Вот ознакомься со свежим номером «Мезозойской правды».