Текст книги "Мир динозавров с дополненной реальностью"

Глава седьмая
«Серийный убийца»

Казалось, что редколесью не будет конца. Слева и справа, сменяя друг друга, чередовались могучие секвойи, ароматные магнолии и густые куртины папоротников. Профессор держал одному ему ведомое направление, изредка поглядывая на положение солнца. Макс, вышагивая рядом, принялся рассуждать вслух:

– Странное дело… Вокруг не так уж много насекомых, однако на растерзанной туше собралось огромное количество мух и жуков. Как им удалось обнаружить погибшего динозавра?

– Эти великие утилизаторы мёртвой плоти обладают прекрасным обонянием. Для них запах гниющего мяса столь же приятен, как для нас благоухание жареного шашлыка. Тебя не смущает подобное сравнение? – отозвался Алвас.

– Нисколько. Я ещё о комарах думаю. Что-то не видно этих кровососов, а ведь они родственники мухам. К отряду двукрылых относятся.

– У воды надоедливые кусаки обязательно дадут о себе знать. Кстати, комары и динозавры – вопросик крайне интересный. Что ты об этом думаешь? – задал встречный вопрос профессор, отводя в стороны упругие вайи папоротников, преграждавших им путь.

– Динозавры вымерли в конце мелового периода, а комарам хоть бы что. Успешно пережили мезозой и продолжают процветать в кайнозойской эре, – словно на уроке биологии уверенно отчеканил Макс.

Алвас на секунду приостановился:

– Как известно, самки комаров питаются кровью теплокровных животных. Скажи-ка, много ли вокруг подобных существ, например, птиц и зверей? Наше присутствие не в счёт, мы для мезозоя – случайные гости. Вот и получается, что…

– … комары питаются кровью динозавров, – неуверенно закончил мысль профессора изумлённый Макс.

И тут же решительно возразил сам себе:

– Подобного не может быть! Ведь динозавры – рептилии, то есть холоднокровные животные.

– А как же комары? Ты оставляешь их без порции свежей крови? Неувязочка получается, – расплылся в довольной улыбке профессор.

Макс замялся, не в силах опровергнуть логичные выкладки Алваса.

– К этим сенсационным обстоятельствам мы ещё вернёмся, когда представятся подходящие доказательства, – завершил дискуссию профессор, ускорив шаги.

Однако налетевший ветерок заставил его вновь остановиться и поморщиться:

– Где-то очередной шашлык для мух подоспел. Чувствуешь?

Через полсотни метров они обнаружили поверженного ящера. Динозавр лежал на боку с разорванным брюхом.

– В длину метров пять, – определил Алвас.

Макс внимательно рассматривал острые шипы, покрывающие шею и плечи динозавра, пытаясь вспомнить рисунки на страницах прочитанных энциклопедий.

– Не помогли ни костяной панцирь на спине, ни колючки… Узнаёшь? Это – нодозавр, очередная мезозойская «коровка», но без колотушки на хвосте, которой вооружены ближайшие родственники – анкилозавры. В случае опасности нодозавры плотно прижимаются к земле, защищая уязвимое брюхо. На этот раз фокус не удался. Хищнику удалось перевернуть мирного ящера и нанести смертельные раны.

Профессор озабоченно покачал головой и добавил:

– Что же… «Почерк» знакомый. Эту жертву можно считать серийной. Убийца не задерживался у добычи. Просто умертвил и бросил.

Отдалённые раскаты, напоминающие глухое ворчание, заставили Макса встрепенуться. Он вопросительно взглянул на Алваса.

– Дальняя гроза… – успокоил его профессор.

– В мезозое часто бывают грозы?

– Обычное дело. И грозы, и ливни, и наводнения… Всё бывает. И землетрясения не редкость.

– А вдруг мы попадём в дождь?

– Не сахарные, не растаем… Между прочим, мокрая одежда не влияет на перемещение во времени. Будь спокоен. Кстати, время бежит неутомимо. Боюсь, что мы не успеем добраться до водоёма. Если грозовые облака скроют солнце, гиперболоид превратиться в обычное зеркальце. Учитывая, что «серийный убийца» бродит где-то рядом, в целях безопасности нам придётся возвратиться в музей. Надеюсь, что ты со мной согласен? – обратился профессор к Максу и похлопал рукой по груди, проверив сохранность ключа к палеопорталу.

Макс слегка погрустнел, но быстро нашёлся и внёс своё предложение:

– Может быть, изменить маршрут?

Алвас удручённо вздохнул:

– Эх, Девяткин! Без карты местности это не имеет смысла. Часом ранее я выбрал направление, предположив, что потревоженные гадрозавры устремились к водоёму. После известных находок дальше двигаться рискованно.

Снова послышались раскаты грома, более отчётливые и продолжительные. Потянул свежий ветерок.

– Наконец-то спадёт духота! – обрадовался Макс, подставляя поднятую ладонь под прохладные струи.

– Грозовой фронт быстро приближается. Скоро ливанёт, как из ведра. Пора подыскать укрытие, – предложил Алвас.

Макс кивнул на ближайшую секвойю:

– Годиться?

– Не подходит. Ветви слишком высоко над землёй. Шагай за мной и держи ухо востро. Поглядывай!

Вскоре острый глаз профессора высмотрел заросли папоротника, над которыми свисали удлинённые листья, венчающие вершину невысокого дерева со стволом, напоминающим бочонок. Два зелёных яруса могли послужить неплохой защитой от надвигающегося дождя.

Не раздумывая, Алвас нырнул под гостеприимный свод, увлекая за собой замешкавшегося Макса.

– Уютное местечко! Присаживайся! – предложил он, устраиваясь поудобнее возле пузатого ствола.

Макс забеспокоился:

– Обзор плохой. Как бы нам не проворонить «серийного убийцу».

– Животные чувствительны к изменению атмосферного давления, которое предшествует ливням и грозам. Они тоже пережидают непогоду. И кровожадный монстр сейчас не активен.

Макс выслушал комментарий профессора, успокоился и с наслаждением вытянул ноги, откинувшись спиной к стволу причудливого дерева.

Гроза приближалась. Усилился ветер. Порывы следовали волнами, взъерошивая зелёную гладь папоротниковых зарослей. В подоспевшей иссиня-чёрной туче скрылось солнце. Сгустился сумрак.

Ослепительная молния перечеркнула полнеба. Грозовой раскат ахнул столько оглушительно, что у Макса зазвенело в ушах.

– Ничего себе мезозой! – пробормотал он, плотнее прижимаясь к дереву-бочонку.

Тёмные небеса вспыхивали почти беспрестанно. Грохотало слева и справа. Профессор наклонился и выдохнул Максу прямо в ухо:

– Сухая гроза! Гром и молнии без дождя. Удивительно!

В ту же секунду молния, словно призрачное копьё, ударила в вершину соседней секвойи. По стволу проскользнула жёлтая змейка, превратившаяся в беловатый дым. Могучее дерево ответило скрипом и сухим треском. Верхушка секвойи качнулась, наклонилась и с шумом рухнула вниз. Алвас рывком поднялся на ноги и молча потащил Макса куда-то в сторону. Вновь сверкнуло близко и ярко. Профессор непроизвольно остановился, прижав к себе Девяткина. Обвально ударил гром. В дрожащем полумраке перед ними возник силуэт огромного динозавра, совершавшего какие-то немыслимые броски из стороны в сторону. Объятая ужасом, гигантская рептилия зигзагами металась по редколесью, сокрушая на своём пути низкорослые магнолии.

Профессор крепко сжал плечи Макса. Ящер поравнялся со сломанной секвойей. Под его ногами обречённо затрещали крупные ветки. Очередная молния высветила вскинутую вверх голову монстра с выступающими над глазницами валиками. Вспышка заставила его круто шарахнуться от обломанного ствола. Под громовой раскат он устремился в пролесок и исчез из виду.

– Это был «серийный убийца»? – едва шевеля губами, прошептал Макс, вытирая об джинсы внезапно вспотевшие ладони.

– Он самый. Акрокантозавр. Необузданная мощь: двенадцать метров, более десяти тонн мускулов, – коротко подтвердил профессор.

Сухая гроза бушевала всего несколько минут. Затем упали первые капли, плескуче застучав по листьям. Стук становился всё чаще и чаще, превратившись в настоящий поток, хлынувший с небес. Нагнув голову, Алвас вновь заспешил к папоротникам, на ходу выкрикнув Девяткину:

– Пересидим на прежнем месте! Ливень быстро пройдёт!

Они поспешно прилипли спинами к знакомому дереву-бочонку. Макс зябко поёжился и спросил:

– А он сюда больше не вернётся?

– Думаю, что все тревоги позади. Видал, как монстр был напуган молниями и громом? Страх будет подгонять его до тех пор, пока не иссякнут силы. Вряд ли сюда опять заявится. Найдёт себе добычу в другом месте, – уверенно заключил профессор и с интересом взглянул на Макса: – Удалось рассмотреть акрокантозавра? Какие впечатления?

Макс неопределённо передёрнул плечами:

– Кое-что запомнил… Невероятно большую голову с маленькими рожками. И ещё задние ноги. Могучие, словно отлитые из бетона. Впечатлило, как под его напором словно спички ломались магнолии.

В ответ Алвас понимающе кашлянул:

– Да уж, впечатляет…

Гром стих. Померкли молнии. Ливень не унимался, словно оправдывался за своё опоздание. Упругие струи пробили зелёный свод и торопливо обрушились на головы и плечи путешественников. Макс пытался уворачиваться от проворных ручейков, но быстро осознал бесполезность затеи и посетовал:

– А кто-то обещал, что ливень будет коротким.

Профессор ответил весёлым куплетом:

 
– Душ холодный – это дело,
Закаляет дух и тело!
Эй, небесный водолей,
Посильней на землю лей!
 

Наконец бездонная туча иссякла и уползла за горизонт. Водяная завеса рассеялась. Вновь засияло солнце. Путешественники покинули убежище, предоставив жарким лучам право привести в порядок потемневшие от дождя рубашки.

Девяткин весело похлюпал мокрыми кроссовками и указал на дерево с пузатым стволом:

– Опять забыл как называется это пузатое чудо природы?

Алвас с удовольствием произнёс по слогам:

– Бен-не-тит! Представляет собой промежуточный вариант между голосеменными (например, секвойями) и цветковыми (обрати внимание на магнолии) растениями. Беннетиты родом из юрского периода. В конце мезозойской эры они, как и динозавры, полностью исчезли с лица Земли.

В руках профессора появился знакомый блокнот. Макс не поверил своим глазам:

– Сухой? А музейный билет в моём кармане развалился на клочья.

В ответ профессор хрустнул прозрачным вкладышем:

– Понял? Вернёмся в музей, я тебе новый билет вручу. Сохранишь на память о наших приключениях. Мне нужно подвести кое-какие итоги, осмотрись пока вокруг. Должны следы остаться, где метался акрокантозавр. Найдёшь, дай знать.

Макс поспешил к разбитому молнией дереву. Сучья на обломке секвойи был раздроблены ногами исполинского ящера. Там, где обезумевший от грозы монстр, развернувшись, бросился в пролесок, глубоко отпечатались трёхпалые следы. В них стояла вода прошедшего ливня. По длине и ширине отпечаток среднего пальца был сравним с рукой взрослого человека.

– Сюда! – громко крикнул Макс.

Подошёл профессор. Взглянул на «автограф», оставленный динозавром, и сделал вывод:

– Попадись такому под горячую ногу, в лепёшку раздавит…

Протянул Максу блокнот и с грустью добавил:

– Уйдёт в прошлое мезозойская эра и на Земле от динозавров останутся лишь окаменелости и кое-где сохранившиеся следы. Время всевластно.

Глава восьмая
Хитиновое нашествие

Солнце припекало.

– Вдоволь попаримся в мезозойской баньке! – пошутил профессор, от потемневшей спины которого начал валить пар.

– Я не люблю парную, – сознался Девяткин, пытаясь освободиться от липкой рубашки.

Алвас категорически замахал руками:

– Застегнись!

– Жарко же, – попытался возразить Макс.

Профессор был непреклонен:

– Не хватало, чтобы над тобой поработали кровососы.

Макс послушно прошёлся пальцами по пуговицам.

Увидев развязавшийся шнурок, нагнулся и вдруг с криком отпрыгнул прочь.

– Что там? – всполошился профессор. И, проводив взглядом ползущее по земле существо, уточнил: – Это крупная сколопендра, однако она ядовита.

Макс, нагнувшись, сделал несколько шагов за извивающейся сколопендрой и разглядел множество шевелящихся ножек.

– Ага! Я читал про таких насекомых. Они многоножками называются.

Профессор поправил Девяткина:

– Многоножки не относятся к насекомым. У насекомых шесть ног, а у сколопендры…

– Сто штук! – торопливо выпалил Макс.

– Переборщил ты, друг мой. Не сто, а всего лишь сорок.

Девяткин промолчал. Он полностью сосредоточился на развивающемся действии. Земля вокруг стремительно покрывалась сегментированными телами. Сколопендры проворно ползли друг за другом. Движение невесть откуда появившихся тварей сопровождалось лёгким шелестом.

Заметил живую «реку» и профессор. Удивлённо покачал головой и дал определение:

– Хитиновое нашествие. Разумнее держаться от них подальше. Одного укуса будет достаточно, чтобы серьёзно занемочь. «Скорая помощь» в мезозое не предусмотрена. Давай-ка уступим многоножкам дорогу и возьмём правее.

Вынужденный манёвр лишь ненадолго избавил их от опасного соседства. Сколопендры прибывали и прибывали, всё дальше оттесняя путешественников из редколесья. Вскоре под ногами, на стволах деревьев и листьях появились крупные, длиной со спичку, муравьи.

Алвас указал на тёмно-коричневые спинки с тревогой в глазах:

– Бродячие динопонеры, пожалуй, опаснее акрокантозавра. Миллионы крепких челюстей способны порвать в клочья всё, что встретится на их пути. Я уверен, что в ближайшие дни от жертв, растерзанных динозавром-убийцей, останутся лишь голые кости. Эти прожорливые полчища всё подчистят. Одного не понимаю: почему хитиновая империя пришла в движение?

– Может быть, спасаются от лесного пожара? – предположил Макс.

– Вряд ли. Запаха дыма совсем не чувствуется. Скорее обратное. Ливень мог подтопить низины. Наводнение вызвало массовую миграцию сухопутных членистоногих. Впрочем, нельзя исключить и другие причины. Как говорится, поживём – увидим, – поставил точку в своих рассуждениях профессор.

Хитиновое нашествие не ослабевало. В катящейся лавине многоножек и муравьёв появились мохнатые пауки, размер которых был сопоставим с суповой тарелкой.

Алвас оживился:

– Перед нами прапрапра… дедушки пауков-птицеедов, которые благополучно пережили мезозой и населяют ныне тропические леса. Этих доисторических пауков не следует называть птицеедами. Вдумайся, ведь птицы, например колибри, которые могли бы стать их добычей, на Земле ещё не появились.

– На кого же охотятся пра-пра-пра… пауки? – недоумевал Макс.

– Добычи им хватает: мухи, стрекозы, жуки… Обрати внимание на поведение хитиновых мигрантов. Друг друга они не трогают, а упрямо двигаются в одном направлении. В природе назревает что-то серьёзное. У тебя есть новые версии? – обратился профессор к примолкшему Максу.

– А почему динозавры не присоединились к перемирию? – отозвался Макс.

– В самую точку! Стремление к перемене мест у них не наблюдается. Значит, не всё так плохо.

Алвас хотел что-то добавить, но Макс дёрнул его за рукав и, приложив палец к губам, кивком указал налево. Там, растянувшись в ломаную шеренгу, брели динозавры, своим обликом напоминавшие крупных ящериц.

Они то и дело подхватывали с земли ползущую живность и, по-птичьи вскидывая голову вверх, целиком глотали добычу. Когда ящеры опускали морду с узким клювом вниз, то опирались на передние конечности. При подъёме головы вверх короткие ноги отрывались от земли, повиснув над брюхом. Дополнительную точку опоры динозаврам обеспечивал длинный, почти двухметровый хвост, совершающий ритмичные движения в противовес положению передней части туловища. Кормящаяся стая молчаливо прошествовала и скрылась за стволами деревьев. Профессор дружески подтолкнул Девяткина:

– Видел? У одних – перемирие, а другим – щедрая скатерть-самобранка. Узнал ящеров?

Макс, перебирая в памяти образы и названия динозавров, призадумался. Помолчав, неуверенно-вопросительно произнёс:

– Дриозавры?

Алвас решительно возразил:

– Ошибаешься. Дриозавры вымерли в конце юрского периода. С той поры прошло больше сорока миллионов лет. Мы же находимся в меловом периоде и только что воочию созерцали тесцелозавров. Нам невероятно повезло, поскольку прямо на наших глазах рождается научная сенсация. Ведь, по мнению палеонтологов, тесцелозавры относились к растительноядным ящерам. Мол, клювом они срывали листья и набивали зелёный корм в защёчные мешки. Ан нет! Оказывается, эти ящеры всеядны. При случае охотно переходят на легкодоступную пищу животного происхождения. Любо-дорого посмотреть, как ловко управляются мнимые «вегетарианцы» с многоножками и пауками.

Макс, жадно слушавший профессора, поддержал разговор, сделав неожиданный вывод:

– Нам сопутствует удача. Всеядные динозавры обнаружили легкодоступный корм. Не исключено, что вслед за ними сюда устремятся и мелкие хищники.

– Очень может быть, – согласился профессор. – Каждая новая встреча приблизит нас к пониманию пищевых цепей, образующих экосистему мелового периода. Подобные научные факты бесценны, друг мой. Ради них оправдан любой риск.

– А разве риск сохраняется? Солнце опять светит, и гиперболоид под рукой. Отобьёмся от любого монстра, – беззаботно махнул рукой Девяткин.

– Я в этом не сомневаюсь. Однако будем сохранять осторожность, чтобы не спровоцировать агрессию у ядовитого воинства. Двигаться будем след в след.

– Как волки по зимнему лесу, – хихикнул Макс, послушно пристраиваясь за Алвасом.

Не прошло и пяти минут, как профессор замедлил вкрадчивые шаги и остановился, подняв вверх руку. Девяткин лихорадочно крутил головой, пытаясь что-нибудь разглядеть. Не оборачиваясь, Алвас негромко скомандовал:

– Замри. Прямо по курсу наблюдаю мелких ящеров. Вот так сюрприз! Это же стегоцерасы! Неужели и они решили сменить диету?

– Я знаю… Стегоцерасы относятся к семейству пахицефалозавридов. У них голова похожа на купол, правильно? Можно мне взглянуть? – зачастил Макс, напирая на профессорскую спину.

– Сейчас всё увидишь. Они уже близко. Не делай резких движений, иначе разбегутся.

Всё, что произошло потом, было похоже на кадры приключенческого фильма. Двухметровые ящеры размеренной поступью нахлынули справа и слева, слегка «кивая» головами в такт шагам. По сравнению с мускулистыми задними ногами крохотные «ручки» стегоцерасов казались приклеенными к туловищу. Один из динозавров остановился в нескольких шагах от путешественников. Обвёл их взглядом и, приоткрыв пасть, разразился серией резких звуков, напоминающих клёкот индюка. Макс успел разглядеть на нижней челюсти щётку мелких зубов. Затем ящер упрямо опустил вниз массивную голову, словно собираясь боднуть двуногих, преградивших ему путь. Туловище задиристого стегоцераса приняло горизонтальное положение, а хвост пружинисто принялся вверх. В ответ профессор сделал головой аналогичный выпад и решительно двинулся вперёд. Стегоцерас попятился. Алвас продолжал наступать, сопровождая каждый шаг отрывистыми выкриками: «Дяк! Дяк! Дяк!» Совершив эффектный прыжок с места, ящер бросился наутёк, увлекая за собой всю стаю.

Профессор посмотрел вслед динозаврам и повернулся к Девяткину. Лицо его сияло.

– Слабаком оказался стегоцерас! Не выдержал психического давления. Оно и понятно, разные весовые категории. В нём килограммов пятьдесят едва наберётся, а я тяну на все девяносто. Правда, череп у него тяжёлый. Кости сверху толстенные и прочные, как броня у танка. Если бы он такой «кувалдой» мне в лоб ахнул, сразу уноси готовенького, – пошутил Алвас.

Макс, застывший на месте с округлившимися глазами, несмело спросил:

– Что означает крик «дяк-дяк» на языке динозавров?

Профессор засмеялся:

– Понятия не имею. Сам не знаю, почему я вдруг начал «дякдякать». Наверное, для пущей храбрости…

Привычно полез в карман за блокнотом и карандашом. Потом обратился к Максу:

– Иллюстрация готова, а текст за тобой.

Девяткин возразил:

– Я никогда не писал стихов. Вряд ли у меня получится…

Алвас хмыкнул в ответ:

– Ничего-ничего… Надо же когда-нибудь начинать. Момент подходящий.

Закрыв глаза, Макс сосредоточился. От желания сложить в строчки скачущие в мыслях слова беззвучно зашевелил губами.

Когда профессор заглянул в протянутый блокнот, то вскинул вверх большой палец:

– Супер! Настоящая классика мезозоя!

Глава девятая
Землетрясение

Спрятав блокнот в карман, Алвас вернулся к разговору о динозаврах:

– Почему стегоцерасы оказались в лесу? Для этих отменных бегунов комфортной средой обитания служат открытые пространства. Неужели причиной явилось скопление пауков и многоножек? Или дело совсем в другом? В чём же?

Макс поспешил добавить:

– Я не заметил, чтобы стегоцерасы кормились. Они даже головы к земле не опускали, хотя всё вокруг шевелится и ползает. Может быть, ящеры в другом месте наелись до отвала?

Профессор пытливо взглянул на Девяткина:

– Кстати, ты сам-то проголодался? Хотя глупо задавать подобный вопрос. К сожалению, скатерть-самобранку для нас никто не расстелил. Придётся потерпеть.

– После экскурсии у нас запланирован обед в кафе, которое находится рядом с музеем. Учительница говорила, что там вкусно готовят, – доверительно сообщил Макс, непроизвольно сглотнув набежавшую слюну.

– Вкусный обед – это всегда приятно, – мечтательно вздохнул Алвас. – Давно заметил, что первозданный воздух мезозоя благотворительно влияет на аппетит. Согласен?

Ответные слова Девяткина потонули в прокатившемся по редколесью нарастающем гуле, охватившем всё пространство от зеленеющих ростков до голубого неба. Вздрогнули и закачались кроны деревьев. Макс почувствовал, что земля уходит из-под ног. Он испуганно взмахнул руками, стараясь сохранить равновесие. Сильный толчок свалил его на спину. В секунду Девяткин услышал голос профессора:

– Не поднимайся! Это землетрясение! Нужно переждать толчки.

Снова глубоко всколыхнулись земные недра. После томительного ожидания последовал третий, более слабый и короткий толчок.

Когда улеглась глубинная дрожь, профессор, тщательно отряхивая сухие травинки со спины и плечей Макса, дал себе волю высказаться:

– Знатно тряхнуло… Семь баллов будет, если не все восемь. А ведь членистоногие предчувствовали, что произойдёт подвижка тектонических плит. Они заранее начали покидать опасный район. А мы с тобой ни о чём не догадывались. И толстокожие динозавры тоже. Впрочем, стегоцерасы вели себя странно, переместившись из долины на лесной участок.

Макс послушно поворачивался под руками Алваса и согласно кивал головой. Когда профессор умолк, он засомневался:

– Всё-таки непонятно, почему суетились муравьи и многоножки? Разве землетрясение для них столь опасно? После толчков все целёхонькие ползают как ни в чём не бывало. Да и что с ними может случиться? Это нас, двуногих, на землю пошвыряло. Тем, у кого шесть, восемь или сорок ног, никакие толчки не страшны.

Профессор мягко улыбнулся:

– Друг мой, ты ссылаешься на частный случай. Давай мыслить глобально. Представь себе, что эпицентр землетрясения находится на морском дне. Возникает цунами. Гигантские волны обрушиваются на побережье, смывая всё живое. После землетрясения часто просыпаются вулканы. Потоки раскалённой лавы вырываются из жерла и растекаются на большие расстояния. В подобных случаях не спасут даже сорок ног. Нужны крылья.

По-видимому, членистоногие воспринимают слабые низкочастотные колебания, предшествующие землетрясению. Кстати, нельзя категорически отрицать такую способность и у динозавров. Локальные перемещения ящеров мы наблюдали, не так ли? Уверен, что беспокойство ещё не улеглось.

Словно в оправдание сказанного Алвасом, динозавры не заставили себя долго ждать. Они появились внезапно и бесшумно. Стая быстроногих рептилий, удивительно похожих на лишённых перьев страусов, полурысью проскочила мимо путешественников. Их движения были легки и пружинисты. Казалось, что они пританцовывают на бегу.

Всё закончилось в одно мгновение, и Макс не успел толком разглядеть промелькнувших динозавров. В память врезались лишь длинные шеи и вытянутые хвосты. Профессор охотно прокомментировал событие:

– Орнитомимы. Эти проворные красавцы с настоящими птицами родственных связей не имеют. Чисто внешнее сходство. Наверное, читал в энциклопедиях про птицеподобных динозавров?

Девяткин присоединился к разговору и охотно поделился почерпнутыми знаниями:

– Орнитомимы всеядны. Передние конечности у них трёхпалые. Все три пальца имеют одинаковую длину. Подобная конструкция позволяет орнитомимам подтягивать и удерживать ветки во время кормёжки листьями.

– Отлично, Макс! «Гугл» отдыхает! Кстати, знаешь ли ты, кого называют образованным?

– Кто много знает?

– Отнюдь, – возразил профессор. – Например, можно ли компьютер назвать образованным?

Макс расплылся в улыбке:

– Компьютер – машина, а не человек.

– Вот видишь? Хотя компьютер много «знает», он необразованный. Почему? Вдумайся в слова: образование, образованный… Они имеют общий корень – «образ». Настоящие знания складываются из образов. Поясню. Ты прочитал в энциклопедии, что пальцы на передних конечностях орнитомимов одинаковы по длине. Это только факт и никакого образа. Ты подумал и объяснил назначение подобных пальцев. Создал образ. Если не секрет, как тебе это удалось?

Девяткин замялся:

– Сам не знаю… Я видел фильм про ленивцев. Им приходится постоянно висеть на ветках, подтягивать их по необходимости. У всех ленивцев – двухпалых и трёхпалых – пальцы не только одинаковы, но и срастаются между собой по всей длине. Тогда мне пришло в голову, что передние конечности орнитомимов предназначены для подтягивания веток. Так кормиться удобнее, когда листья рядом с пастью. Ведь правильно?

Алвас, внимательно слушавший пояснения, в ответ восхищённо развёл руками:

– Трудно возразить образованному человеку!