Текст книги "Искусство правды"

«Орда»

Фильм Андрея Прошкина «Орда» каждый астраханец просто обязан был посмотреть. Ведь картину снимали в нашем степном краю, как раз в непосредственной близости от реального места нахождения золотоордынской столицы. А исторические декорации не только до сих пор стоят на месте съемок, но и притягивают туристов со всей страны.

Сразу отметим, что трейлер, анонсирующий выход фильма, саму картину мало отражает. Те, кто ожидал увидеть исторический экшен с битвами и скачками, были, полагаю, сильно разочарованы. Собственно и сюжетная линия в фильме одна – приезд митрополита Алексия в Орду для лечения царицы Тайдулы, матери хана Джанибека. Всё остальное время и пространство фильма занимает весьма эффектный и натуралистичный антураж времен Орды. В фильме много жирных кусков мяса, немытых тел, хлещущей крови (людской и лошадиной) и прочих прелестных деталей.

Несколько запутались авторы фильма в историческом времени. Фильм начинается с убийства хана Тинибека его братом Джанибеком, после чего тот сам становится ханом. Собственно Тинибек-то и ханом еще не стал, а его убийство Джанибеком как раз и предотвратило его признание в качестве такового. Тайдула в этих событиях также была задействована, вопреки кинематографической интерпретации событий.

Конечно, и сами убийства Тинибека (в начале фильма) и Джанибека (в финале) произошли при несколько иных обстоятельствах, чем показано в «Орде». И никак нельзя ставить знак равенства между двумя этими убийствами. Ведь фактически у Джанибека не было выбора, он хорошо понял суровую сущность власти в тогдашней Орде: либо убьет он, либо его. Чего не скажешь о его сыне Бердибеке. Хан Джанибек тяжело заболел еще в походе (и уж никак не мог танцевать в дурацкой маске на пиру, как показано в фильме), а Бердибек, понимая, что отец все-таки на пути к выздоровлению, пользуясь его слабостью, совершил вероломное убийство.

С этого события и начинается тот период в истории Орды, который в русских летописях назван Великой Замятней. Через два года будет убит сам Бердибек (об этом говорится в фильме), а на ордынском престоле начнется чехарда. Великая Замятня позволила Московской Руси окрепнуть и заняться решением внутренних проблем. Хотя до полного освобождения от ордынской зависимости было еще далеко.

Но это все детали, как и то, что из источников точно неясно, была ли Тайдула женой Узбека и матерью Джанибека (как в фильме), или же женой самого Джанибека и соответственно матерью будущего отцеубийцы Бердибека (как, например, в историческом романе Дмитрия Балашова «Ветер времени»).

Приезд митрополита Алексия был связан с болезнью не только Тайдулы, но и самого хана Джанибека, который был вскоре убит. И произошли эти драматические события как раз в конце правления Джанибека, в 1357 году. В фильме же действие разворачивается так, что непонятно, то ли с момента восхождения на престол Джанибека до вызова в Орду Алексия прошло не больше года, то ли более 10 лет – об этом предложено гадать пытливому зрителю, если таковой найдется в кинозале. Хотя присутствие в фильме князя Ивана (им может быть только Иван II Красный) более-менее определяет хронологические рамки картины: Алексий никак не мог появиться в Орде ранее, чем через 11 лет после захвата власти Джанибеком.

В этих размытых хронологических рамках серьёзный недостаток картины, претендующей на историчность. Неплохо было бы снабдить фильм титрами, разъясняющими, в какой именно исторический момент происходит действие: год такой-то, прошло столько-то лет.

Что касается художественных образов, представленных в фильме, то они весьма невнятны. Кто такая Тайдула? Друг она Руси или враг? Какую роль сыграла в истории самой Орды? Почему название русского города Тулы происходит от ее имени? Почему хан Джанибек (Чанибек) в русских летописях именуется добрым, а его отец Узбек, напротив, – злым? На все эти вопросы авторы не удосужились найти ответов, ограничившись показом ордынской «экзотики» и каких-то невероятных «страстей Алексиевых».

Понятно, что в фильме предполагалось показать торжество духа русского православного человека, преодолевающего все муки и страдания благодаря вере в Господа (вполне в духе нынешней «официальной народности»). Только вот «страсти» эти что-то весьма надуманы. Возможно, создатели фильма и пользовались какими-то источниками, незнакомыми автору этих строк. Понятно, что от успешности или провала миссии Алексия в Орде зависела и судьба Руси, и положение церкви. Но очень сомнительно, что главу русского духовенства (фактического правителя Московского княжества при Иване Красном и малолетнем Дмитрии Донском), раздетого донага, будут отправлять куда глаза глядят, потом помешать в какие-то жуткие катакомбы, где в грязи и копоти он станет работать вместе с другими русскими пленниками, да еще и для острастки убивать на его глазах соотечественников. Не в традициях татар все это. Казнить могли бы запросто, а столь изощренно издеваться над духовным и политическим лицом – это вряд ли. А сам приезд Алексия в Орду не связан ни с началом фильма, ни с его финалом, и выглядит случайностью. Претерпел муки во имя православия – и обратно.

Разочарует, мне кажется, фильм, современных ордынофилов, очарованных теорией Льва Гумилева. Татары в «Орде» – это все-таки враги Руси, а не союзники. И изнанка ордынского благополучия тоже показана, хотя бы в сценах «катакомбных» работ и всевозможных издевательств над пленными.

Все-таки не хватает в современных исторических картинах самой истории. Нет ни одного фильма, который можно было назвать историческим полотном, дающим преставление о той или иной эпохе. То центральной темой становится любовный сюжет, то какая-нибудь философская (чаще – квазифилософская) дилемма, а история – лишь фон для всего этого. А ведь непростая, полная драматических коллизий и невероятных поворотов история взаимоотношений Руси и Орды – тема более чем благодатная, практически неосвоенная кинематографистами.

Если рассматривать фильм Прошкина как шаг в этом направлении, то, покритиковав «отдельные недостатки», можно ему и спасибо сказать.

2011 г.

Еретик

Другая история, Другая Россия, Другая Вселенная – такой подзаголовок можно было дать книге Эдуарда Лимонова «Ереси». Думаю, что наряду с «Дисциплинарным санаторием» и «Другой Россией» «Ереси» станут одной из самых спорных и обсуждаемых книг автора.

У Лимонова и ранее открывался дар провидения. Поэтому он мог, к примеру, предвидеть свои войны на Балканах и в Абхазии еще тогда, когда их ничто, казалось бы, не предвещало («Дневник неудачника»), или предчувствовать, какую роковую роль сыграет в его жизни простой русский город Саратов (одноименное стихотворение 1968-го года), а также предсказать свою тюремную встречу с бывшей женой Натальей Медведевой за несколько лет до этой самой встречи («Анатомия героя»).

Лимонов характеризует свою книгу как «собрание ересей, несусветных теорий, сложившихся в Учение», а себя – как иного, неземного, человека, чуждого и своей жене, и недавно скончавшейся матери, и сыну Богдану. На склоне лет Лимонов так же одинок, как и его герой Эдичка в период пребывания в отеле «Винслоу». Так же зол, так же уверен в своей правоте, так же дьявольски талантлив. Как бы подтверждая свою уникальность, свое инобытие, Лимонов, приоткрыв третий глаз, рассказывает нам о своих предвидениях и догадках, делится личными иррациональными ощущениями, знакомит с пророками и провидцами.

Читая «Ереси», мы узнаем о происхождении человечества по-лимоновски, о новом понимании русской и мировой истории, об устройстве Вселенной. Отвергнув как неактуальные рационалистические теории прошлого, выраженные в трудах Бэкона и Декарта, Спинозы и Лейбница, Лимонов предложил свое понимание мира и места в нем человека. Это понимание основано не столько на доводах разума, сколько на предчувствиях, метафизических ощущениях, видениях и лишь в малой степени на логических умозаключениях.

История сотворения мира по Лимонову выглядит примерно следующим образом. Человек – это биоробот, произведенный на свет Создателем (вернее, Создателями) с целью энергетического насыщения. Кто эти загадочные Создатели, откуда пришли, как их найти человеку? Эти вопросы остаются открытыми. На них и следует искать ответы человечеству, чтобы освободиться от запрограммированной роли энергетических доноров. Едва только сотворенный человек совершает первородный грех: срывает плод с Древа Познания Добра и Зла, то есть совершает первую (но не последнюю!) попытку бунта против воли Создателя, человек-биоробот лишается своего места в раю (Эдене), но обретает разум. А это никак не входит в планы Создателя. Поэтому он не только изгоняет первых людей (Адама и Еву) из Эдена, но и проклинает весь человеческий род.

«Создатель… проявляет злейшую жестокость ко всем трем протагонистам грехопадения: к змею – меньшую, к женщине («в муках ты будешь рожать сыновей») – большую, но особенно злую – к Адаму («проклята земля из-за тебя», «в муках ты будешь питаться», вернешься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и во прах возвратишься»). А змей, в свою очередь, это и есть тот самый падший ангел, а по Лимонову – один из ассистентов Создателя, открыто выступивший против своего «босса».

Когда у первых людей рождаются сыновья (Каин и Авель), Создатель фактически провоцирует конфликт между ними, отказываясь принять дары у Каина и принимая их у Авеля. Это приводит к убийству Каином своего брата. Каин и его потомки оказываются прокляты разгневанным Создателем. Новая вспышка гнева Создателя связана с тем, что некие загадочные «сыны Бога», которыми, по мнению Лимонова, являются все те же ассистенты Творца в процессе сотворения человека, берут в жены «дочерей человеческих». От этой связи рождаются новые существа-мутанты. В Библии они названы великанами. Негодование Создателя приводит к тому, что на землю насылается потоп, в котором суждено спастись только лишь смиренному Ною. Но и после человек не успокоился и предпринял попытку установить прямую связь между Богом и людьми, построив для этого гигантскую Вавилонскую башню. За эту дерзость жестокий Создатель смешал все языки мира и разобщил таким образом людей.

В контексте лимоновского понимания зарождения человечества Бог (Создатель) вовсе не выглядит добрым, заботливым и справедливым. Напротив, он предстает как злой расчетливый чужак, вторгшийся на территорию Земли и в своих сугубо прагматических целях (в качестве источника энергии) сотворивший человека. Он не наделил его разумом, но человек получил его с помощью падшего ангела. Не наделил бессмертием, так как именно смерть влечет за собой освобождение из телесной оболочки той самой энергии, которая так нужна Создателю. Задача человечества, согласно Лимонову, заключается в том, чтобы найти своих Создателей, бросить им вызов и победить. А для этого необходимо собирать знания и вырабатывать умения, выстраивая свою духовную Вавилонскую башню и двигаясь навстречу своему противнику – Создателю.

Блоки «Ересей», посвященные сотворению человека являются, пожалуй, самой сильной частью книги. Так четко и откровенно подобных мыслей не высказывал еще никто. Ну, разве что, Евгений Чебалин в своем романе «Безымянный зверь» связал в единое повествование столь разные события, как сотворение мира и пришествие Христа, реформы Столыпина и Чеченскую войну. Но роман Чебалина решает несколько иные задачи. Что же касается «Ересей», то если предположение Лимонова верно, то мир предстает еще более жестоким, чем нам казалось, а положение человека является еще более уязвимым. И надо набраться большого мужества, чтобы принять такую картину мира.

Та часть «Ересей», которая посвящена новому истолкованию мировой и российской истории, напротив, является самой слабой. Она представляет собой лишь пересказ и без того излишне популяризированной, но малоубедительной «новой хронологии» Фоменко и Носовского. Согласно теории этих академиков, с энтузиазмом воспринятой Лимоновым, крестоносцы взяли штурмом в 1099 году вовсе не Иерусалим, а Константинополь, история Руси начинается всего лишь с XI в., Чингисхан – это на самом деле русский князь Георгий Данилович, а так называемое монголо-татарское иго – это просто особый этап в развитии истории Руси, связанный со специфическим военным управлением. Основная слабость данной теории заключается в том, что, отвергая как неубедительные все известные исторические источники, авторы не опираются ни на какие другие, а лишь погружают нас в мир математических построений и логических умозаключений.

Большой интерес вызывают блоки «Национальный проект России» и «Другие государства». В первом из них Лимонов пишет о том, что большая часть территории России непригодна для проживания по климатическим причинам. Единственным мотивом, по которым Россия удерживает свои мерзлые территории, является наличие здесь полезных ископаемых – нефти и газа. Все попытки как-то смягчить суровый северный климат не привели к желаемым результатам. Поэтому следует, по мнению Лимонова, обратить свои взоры на юг, а именно к казахстанским степям, распаханным еще в период хрущевского освоения целины и являющихся по сей день благодатной житницей бывшей советской империи. Лимонов предлагает овладеть этим землями, «обжить их», «создать там Срединное государство – Другую Россию». Отрицая путь прямого завоевания, Лимонов, однако, не дает четкого ответа на вопрос о методах проникновения в эти южные земли. «Казахское население, – пишет автор, – должно быть обтекаемо нами и теми несколькими миллионами русских и русскоговорящих украинцев, белорусов, татар, немцев, которые уже живут среди казахов». «При этом, – продолжает Лимонов, – неизбежно нужно будет заразиться в какой-то мере Исламом. Иначе прочной новой нации Другой России не случится. Это будет смешением культур и обычаев».

В следующем блоке Лимонов повторяет уже не раз уже не раз высказываемую им мысль о том, что люди по природе своей чудовищно неравны. В каждом обществе есть водораздел по уровню развития (свои «деревенщина» и интеллектуалы), есть различия между людьми в связи с их отношением к религии (православные и католики, протестанты и мусульмане), есть представители разных идеологий (фашисты и коммунисты, «левые» и «правые»). Им трудно сжиться вместе, поскольку они не собираются поступаться своими принципами и зачастую не приемлют друг друга. Есть порода людей, не похожих ни на кого. И к этой категории относится автор «Ересей». В государстве-нации, так же, как и в государстве-империи, таким людям будет неуютно. Они станут искать себе подобных и вступать в конфликты с теми, кто на них не похож. Отрицая эти два типа государственности, Лимонов предлагает сформировать другие государства, образованные не по территориальному или национальному принципу, а основанные на духовном родстве, степени интеллектуального развития, живости интеллекта и другим критериям. При этом он допускает существование и национальных государств для тех народов, которые долгое время были лишены своей государственности (баски, курды и др.). Такое мироустройство Лимонов считает не хаосом, а «естественным состоянием мира». «Пусть будет государство анархистов для склонных к анархизму. Государство белых для тех, кто его хочет… Пусть будет государство алкоголиков, где будут пить, сколько хотят, и вымирать с быстротой необыкновенной… Государственное образование наркоманов пусть будет». «На создание своего государства, – пишет автор, – имеет права та социальная группа, которая способна его создать». Не отрицая и даже предрекая войны между будущими другими государствами, Лимонов, тем не менее, утверждает, что по степени своей кровопролитности они едва ли смогут сравниться с прошедшими в XX веке мировыми бойнями.

Самая сложная часть книги та, что вводит нас в мир Вселенных инженера Ковалевского. Этот самородок из Северодвинска, «гениальный провидец-космист или гениальный сумасшедший», погружает нас в нематериальный космический мир, в котором идет война всех против всех. В этом мире существуют особые энергетические существа, называемые Ковалевским «Дэвами», которые способны приближаться к земному миру лишь в районах магнитных полюсов. Знакомство с ними советских полярников в 1959 году закончилось гибелью нескольких исследователей. Состоявшаяся спустя три года встреча с Дэвами американских ученых также привела к трагическим последствиям. Это лишь малая часть информации, которая содержится в исследованиях, а вернее, в пророчествах Ковалеского. Тем, кого заинтересуют его изыскания, следует запастись терпением, и, вооружившись карандашом, внимательно прочитать его сочинения, делая заметки на полях. Возможно, в них кроется тайна Вселенной.

Проведя читателя по коридорам нового Знания, познакомив с сочинениями современных пророков, высказав ряд поистине еретических мыслей, Лимонов делает вывод о том, что не только в земном мире, но во всей Вселенной идет непрерывная борьба, «где все энергетически борются со всеми», как и в земном мире, «все жадно пожирают всех». «Предназначение вида человеческого – воевать, – утверждает автор «Ересей». Человеку противостоят «и звезды, и бактерии», «индивидуум смертен, но вид воюет за то, чтобы остаться бессмертным». Цель человечества – узнать правду о своих Создателях, вступить с ними в борьбу и победить. При этом следует стремиться не к индивидуальному бессмертию человека, которое сделало бы его существование банальным, а к бессмертию человеческого рода. Во имя достижения этой цели можно пренебречь бессмертием одного, десяти и даже сотен тысяч индивидов.

2008 г.

«Цитадель» – конечная остановка
О фильме Никиты Михалкова «Утомлённые солнцем 2: Цитадель»

Верно сказано: можешь не писать – не пиши. Применительно к миру кино: можешь не снимать – не снимай. Мэтр российского кино Никита Михалков явно не придерживается сего нехитрого правила. Ну мог бы после оглушительного провала своего «Предстояния» сделать для себя соответствующие выводы. Ведь и блогеры обсмеяли, и критики раскритиковали, и зрители не оценили. Любой другой на его месте придумал бы любой предлог, чтобы окончания гениальной эпопеи «Утомленных» народ бы не увидел. Но не таков мэтр. Взялся за гуж – спасайся, кто как может.

Спасение утопающих (то бишь созерцателей михалковского киношедевра о войне), как известно, дело рук самих утопающих. И тем, кто по разным причинам решился-таки посмотреть «Цитадель», следует сделать всё возможное, чтобы спасти окружающих от агонизирующей михалковщины.

Если кто-то думает, что всё дело в частных нелепицах и отдельных комьях грязи, брошенных в Великую Победу, то глубоко заблуждается. Это бы еще было полбеды. Настоящая беда в том, что нагромождение абсурда преподносится как та самая правда о войне, открытая «великим» режиссером в его «великом» кино. Главный создатель фильма, похоже, вовсе не хотел разоблачить какие-то мифы о войне (уже и разоблачать-то нечего), напротив, претендует на роль патриотического витии.

Если прошлый фильм мог бы в принципе получиться неплохим, даже несмотря на обилие нелепостей и ляпов, если бы не идиотский, пронизывающий каждый кадр антисталинизм, то «Цитадель» открытым антисталинизмом вроде как и не страдает. Здесь десталинизация изощренная в своей глупости.

Совсем не удивляет советский генерал, по пьяни посылающий штрафников на штурм неприступной цитадели (кстати, что это за объект, где расположен и в чем стратегическое значение его взятия, авторы так и не удосужились открыть зрителю). Само собой разумеется, в спины им стреляют (и даже попадают!) отмороженные заградотрядовцы, готовые скосить из пулемета даже полковника НКГБ.

Но это все мелочи жизни. Самое интересное начинается после восстановления в армии бывшего комдива (а теперь генерала) Котова и личной встречи со Сталиным. Дьявольски сверкая глазами, Сталин-Мефистофель открывает Котову, причину его долгих страданий. Оказывается, посадили его, героя гражданской войны и личного друга Сталина, для того, чтобы вовремя отпустить! Всё гениальное просто! Михалковский Сталин излагает Котову план взятия цитадели. Оказывается, можно было бы просто прибегнуть к осаде и вынудить немцев сдаться. И это было бы стратегически верно. Но политически неграмотно. Красный Люцифер решает пустить на штурм 15 тысяч гражданских, пребывавших на оккупированных территориях. Потому как после войны им, воевавшим, и тем, не воевавшим, будет не ужиться друг с другом! А трупы предъявить Европе как свидетельство зверств фашистов. А еще в назидание трусам. Никто не узнает об этой секретной операции. И руководить ей уготовано именно Котову. Даже раненых приказано брать с поля боя только после окончания операции. Вот такой план.

И вот генерал Котов, сознавая, что ему не отвертеться от приказа Верховного Мефистофеля, ведёт гражданских на штурм. А вместо оружия каждый берет с собой… палку. Обескураженные немцы не дают даже приказа начать огонь, пока палочники не подойдут ближе 500 метров. А благородный офицер вермахта заявляет, что не будет смотреть на расстрел, потому как он не палач. Оно и понятно, палачи были по другую сторону линии фронта. Об этом теперь каждый десталинизированный школьник знает.

Дальше – больше. Многотысячная толпа, вооруженная палками, движется на фашистский Мордор. Немецкий пулеметчик, потянувшись убрать с прицела спустившегося на ниточке паучка, погибает от снайперской пули. Мышка махнула хвостиком, очки, оставшиеся без владельца, стали источником возгорания, и… цитадели нет. Пожар, взрыв и полное уничтожение. Во как бывает!

Всё остальное – лишь фон и к основополагающей идее фильма прямого отношения не имеет. Много шума, много крика, суеты, истерик и слез. Надя Котова, демонстрировавшая в «Предстоянии» свои белы грудки обожженному танкисту, в «Цитадели» даже не говорит (по сценарию она контужена). Может, оно и к лучшему. Но было бы как-то не по-михалковски не развить эту тему. И сиська все же мелькает в сцене изнасилования Маруси Котовой циничным и вероломным энкагэбэшником Митей. Причем в сцене, слизанной у Серджио Леоне из знаменитого фильма «Однажды в Америке». А чего? Наши мэтры не хуже.

Котов, как и раньше, лязгает металлическими пальцами, подобно Фредди Крюгеру. И разрывает ими плоть напавших на него грабителей. Скачет на лошади (ну это был бы не мэтр!) и танцует на свадьбе. А еще, подобно рыцарю джедаю, нутром чувствует приближение своего заклятого друга Мити. Правда почему-то бегает от него по всему окопу. И, как будто спасаясь от него, подымает штрафников в атаку даже без приказа пьяного генерала.

Со своими героями мэтр расправляется легко и непринужденно. Маруся куда-то уезжает на поезде, Митю за что-то арестовывают и, видимо, расстреливают. А сам Котов, поступивший на службу к Мефистофелю и зарекомендовавший себя успешно проведенной спецоперацией, чудесно спасшийся от подрыва на мине, держит курс на Берлин. Берегитесь, немцы!

Нет в новом фильме даже отдельных сильных сцен, в отличие от «Предстояния», которые оставили бы хоть какое-то положительное впечатление. Никогда не был сторонником цензуры, тем более в искусстве. Но как тогда остановить подобных кинодеятелей, окрыленных осознанием своей гениальности? Как поставить заслон, ограждающий их хотя бы от столь своеобразного развития темы Великой Отечественной – темы для русского народа сакральной? Ведь показал же Александр Котт в «Брестской крепости», как можно снимать кино о войне даже в наше время. Простое и героическое. Без ляпов и буйства неуемной фантазии. Но способное держать в напряжении от начала до конца.

Дело даже не в бездарно потраченных на кинохалтуру бюджетных деньгах. Дело в репутации России, скатившейся от «Баллады о солдате» и «Летят журавли» к скоморошьему балагану михалковщины. Дело в том, что подобные фильмы оскорбляют разум тех, у кого он еще не полностью затуманен.

Неужто не понимал мэтр, что от его былой репутации, сильно подмоченной «Предстоянием», теперь и вовсе не останется следа? Неужто не осознавал, что станет предметом насмешек до конца жизни? Зачем угробил свой талант, создавая халтуру? Если предыдущий фильм еще хоть как-то претендовал на роль патриотического (в михалковском понимании патриотизма) экшена, то «Цитадель» – это просто точка. Точка в эпопее «Утомленных». Точка, к которой пришел вальяжный режиссер-барин. Дальше ехать некуда.

Михалков, что Вы там бормочете, выходите, конечная!

2011 г.