Текст книги "О чем молчат твои киты"

Я просматривал почту и ненавидел интернет.

Я ненавидел все и всех.

Я валялся прямо на полу и рисовал на обоях. Звезды, кометы, космос, инопланетян. Интересно, у них есть какие-нибудь болезни? У них есть этот долбаный рак?

Уолтер Уайт, конечно, круто справился с этим, но он вымышленный персонаж, ничего такого не было. Хотя его мужество должно вдохновлять если уж не на великие подвиги, то хотя бы на смелую борьбу с проделками вселенной и мерзким недугом. Должно, но ни черта подобного.

Я растекся, как масло по сковородке, растаял, как мощный сугроб от первого же луча солнца, сломался и проржавел, как соседская «Лада-Гранта».

Раздался звонок.

Неужели?

Одумалась?

Соскучилась?

Пополнила баланс?

Звонил Валера.

А вот с ним у меня не было ни малейшего желания разговаривать. Уволил он меня. Да я сам уволился бы. Сколько можно было смотреть на этих недоумков? А на Славика? «Вот я сегодня дал, Козловский бы обзавидовался». А теперь звони, хоть обзвонись. Поставлю в черный список, и адьё.

Но не поставил. Перевел на бесшумный.

Он прислал смс: «Илюха, ты где? Что не отвечаешь? Обиделся?»

Обиделся

Я не ответил.

Нарисовал на обоях довольную рожу Валеры и с огромным наслаждением расчертил ее. Странно, зачем покупать обои с непонятными рисунками и текстурами? Люди должны сами рисовать то, что хочется, то, что нравится, то, что они чувствуют. И вообще мы практически ничего не создаем сами. Даже эти пельмени. Все, все, что хочешь, тебе приготовят, сделают, доставят, только плати деньги, которые также созданы чужими руками.

Плати, плати, плати – слоган сегодняшнего дня.

Тот, кто придумал деньги, верил, что облегчит всем жизнь, но он даже не догадывался, что их отсутствие сделает несчастным и жалким существование огромного количества людей. Что у многих станет единственной целью – заработать миллионы или хотя бы сотни тысяч рублей, долларов, евро и прочих валют.

Можно, конечно, и без обоев. Разрисовал стены, и вуаля. Умеешь – значит, живешь с красивыми стенами, не умеешь – сам виноват. Все по-честному. Некоторые так и делают. Но только некоторые.

Валера так не делает.

Еще и звонит как ни в чем не бывало. Небось, коньяк купил. Один-то он пить не может. Уши нужны, чтобы Валера поплакался, что бизнес мало приносит, что никак не может отыскать помещение для второго квеста, а у него еще кредитов на полмиллиона, и Инга никак не может забеременеть, а он уже второй год никуда не ездил отдыхать. Даже в Египет.

Валера, есть люди, у которых нет конечностей. Не думаю, что им легче. Но зачем его должен волновать кто-то еще? Да не только он такой. Я тоже раньше не очень-то о них задумывался. А теперь вот…

И я нарисовал колясочника в форме хаки, печально разглядывающего свои обрубленные конечности. А затем однорукую серфингистку. Для людей нет преграды, если они сами так решили.

Затем я нарисовал пельменя с костылями и одноногого осьминога. То есть просто однонога. Такого бы даже дети не испугались.

И завершил мою коллекцию рисунков большой желудок, в котором сидел пока маленький, но злобный рак с выпученными глазами, длинными усами, острыми клешнями и почему-то в нелепой бейсболке. Он был болотно-зеленого цвета и воткнул свою мерзкую клешню в стенку несчастного желудка.

Нужно было срочно выпить. Но выпивка давно кончилась. Да и вроде как нельзя уже. Хотя, что такое нельзя, когда ты при любом раскладе много не протянешь? Так что можно, если хочется. Но спускаться и тем более идти еще сотен пять метров до магазина желания не было абсолютно. В итоге я пил зеленый чай, от которого на самом деле хотелось только плеваться. Кто вообще придумал пить траву? Неужели не было ничего интереснее? У кофе хотя бы вкус приятный и бодрящий. Да и процесс приготовления сложнее, а это явно неспроста.

Но кофе тоже кончился.

Если что-то происходит, то волнами. Нахлынет со всех сторон, успевай только отбиваться.

Беда не приходит одна.

Кажется, пословица такая есть.

Народная мудрость.

Это верно, народ всегда мудрый, не только наш.

Вот только толку от этих умных пословиц…

Если вас насилуют, расслабьтесь и попробуйте получить удовольствие.

Какое тут к черту наслаждение?

Лечение?

Химиотерапия?

Значит, еще и лысым вдобавок ко всему ходить, без бровей, как инопланетянин.

Заманчивые перспективы.

И я посмотрел на обои.

На зеленого монстра в желудке. Пока еще монстрика. И не сваришь такого. С десятком братьев и сестер. Да с пивом. Вместе с пивом, эх… Это вам не зеленый чай.

И с мыслями о пиве я отрубился. Ненадолго, минут на сорок.

Проснулся от того, что меня снова начало тошнить. Теперь это надолго. Вернее, навсегда.

Доктор говорил про таблетки. То ли цедрикал, то ли церукал. Уже и не помню. Наверняка даже записывал. Но, во-первых, в баню все эти таблетки, а во-вторых, мне явно не до запоминания было. К тому же ничего сверхотвратительного в рвоте нет. Организм очищается. Душок только отстойный.

Захотелось жареных на костре сосисок, а еще лучше шашлычка, с лучком, с кетчупом, с рюмочкой холодной водки.

Но жареное, жареное, блин.

Доктор сказал: «Кашки. Ешьте кашки».

Кашки – кашкашки.

Сам ешь свои кашки, док. А я шашлыка хочу, да пожирнее. Чтобы с сальцем, чтобы сок по подбородку тек, чтобы язык прикусить можно было – до того вкусно, чтобы аромат прямо в ноздри бил, чтобы обжигал все внутри.

И кальян покурить было бы неплохо. Нет, я не особый любитель этого дела. Просто нравится запах. Вкусный дым, ничего не поделаешь, ароматный. А после того, как тебя вырвало, так и вовсе невероятный.

Но опять же не все наши желания возможны. Скорее даже наоборот – большинство наших желаний нереальны. Если, конечно, ты не Билл Гейтс или Цукерберг. Так что как захотелось, так и перехотелось.

Вместо шашлыка залез в ютуб и начал смотреть различные ролики.

Клипы группы «Ленинград» – круто!

Лучшие голы Смолова – неплохо!

Лучшие голы Веллитона – эх!

Лучшие голы Ибрагимовича – король!

Нарезки КВН, когда он был еще тем, – эх 2!

Новые нарезки КВН – отстой, вообще не смешно и не запоминается.

Видео со спутника «Земля из космоса» – красиво, интересно.

Сто лет назад я и такого бы не увидел. Чего уж говорить про сотни и тысячи лет. А тут, пожалуйста, сиди – пялься до посинения. Хорошая все-таки штука интернет. Земля из космоса в сети, конечно, с реальным ощущением из реального космоса никак не сравнится, но, черт возьми, это долбаная Земля из долбаного космоса, и чтобы ее увидеть, мне даже на балкон не нужно выходить. Лежишь себе на диване, как последний неудачник, и смотришь, как вертится планета. А когда-то Галилея чуть на костре не сожгли из-за одной этой фразы.

Из космоса Земля не кажется огромной, как из окна, скорее, наоборот, там дальше такие просторы, что любая фантазия сможет только позавидовать. А мы всего-то на 400 километров в высоту продвинулись. Это не то что освоение космоса, это мы даже ступни не намочили, собираясь поплавать в Тихом океане вселенной. Не очень удачное сравнение, но я и не поэт, чтобы удивительные образы отыскивать. Главное, что так и есть.

Когда-нибудь и на Марс полетим, и на другие планеты. Вернее, не мы, а потомки, и явно не через одно поколение, но люди привыкли говорить – мы, при том, что никакого отношения к космонавтике или ракетостроению не имеют. Вот и я лежу себе такой на диване, умираю потихоньку и думаю: «Эх, а как на Марс полетим, не увижу». Но я в любом случае этого не увидел бы. Они же не торопятся, это же не новый айфон выпустить и каждый год презентовать следующее поколение. Это реально сложно.

И если уж честно разобраться, то до Марса мне дела особо-то и нет. Марс и Марс. Хоть сникерс. Тут как бы и на Земле неплохо. Только недолго. Просто приятно осознавать, что человек – крупинка во вселенной, но тоже кое-чего может. Кто-то может, не я, но кто-то. И хорошо, что может. Я бы даже сказал, просто великолепно. Еще бы кто этот гребаный рак смог одолеть…

А потом я посмотрел на луну, заснятую со спутников, и даже на солнце. Вблизи оно крутое, но не такое приятное на вид, каким имеем удовольствие его знать мы. Никто не станет спорить, что небесный оранжевый блин вызывает у всех симпатию. А тут оно похоже на гигантский костер, регулярно выпускающий огненные гейзеры. И если на огонь можно смотреть вечно, по крайней мере, так говорят, то пялиться на солнце и луну мне быстро надоело. Особенно на луну. Круг за кругом одно и то же показывается, без изменений. Я понимаю, там работали бы космонавты, и за ними можно было следить, или НЛО возникло какое. А так один пейзаж. Кратеры, кратеры и снова кратеры. Вот и что нам там делать? На луне этой.

Лучше уж на рыбок смотреть.

И я нашел трансляцию из какого-то водоема.

Рыбки побольше.

Рыбки поменьше.

Один косяк.

Другой.

Водоросли.

Появился водолаз и всех распугал.

Я помахал ему рукой, но, конечно, он не увидел.

А я махал, как заведенный.

Я ведь никогда не нырял с аквалангом. И на рыбалке был всего один раз. И то в детстве, и, кажется, не поймал ни одной рыбины.

Да если начать перечислять то, чего я еще не пробовал и не делал, может уйти пару суток.

Не был за границей.

Не был на концерте Radiohead.

Не видел ни одно из чудес света.

Не взбирался ни на одну гору.

Не снимался в кино.

Не давал интервью.

Не путешествовал на корабле.

Не получал премий и наград.

Не играл в гольф.

Не играл в бейсбол.

Не прыгал с парашютом.

Не летал на воздушном шаре.

Не пробовал серьезных наркотиков.

Не грабил банки.

Последние два пункта – явно не самые лучшие и не стоят того, чтобы серьезно переживать из-за их несостоятельности, скорее, просто влияние фильмов. Но если верить тому, что в жизни надо попробовать все, то почему я должен исключать их? Явно не из-за денег я поперся бы в долбаный банк с пистолетом в руке. Интересно ощущение. Это ж чертов адреналин. Вот чего не хватает квестам. Хороший квест должен дарить ощущение, а не просто разгадывание загадок и десятисекундное появление Славика в простыне. Участники должны реально чувствовать то, что они внутри пирамиды и могут быть погребены в ней вместе с фараонами и их слугами.

Но в баню эти квесты. Я уволился. И жизнь – не квест. Жизнь – это имитация свободы, с обязанностью платить налоги и выполнять законы, которые не мы придумали.

Захотелось тут же выбежать на улицу и нарушить пару-тройку законов. Ну, так, чисто из вредности, ради проявления той самой свободы.

Но и этого я не стал делать. Мы подавляем свои желания. Всю жизнь мы что-нибудь подавляем в себе.

Пересмотрел «Достучаться до небес».

Герои бредили морем и постоянно об этом твердили, считая, что на небе все так же сходят с ума по стихии.

Красивая фраза, хотя и сомнительная. В космосе побольше зрелищ и покруче. Единственное, что там тихо, а море шумит. Море красиво шумит. Это правда. Но солнце оно не укрощает.

А вообще удивительно, что человечество практически не ценит свою жизнь. И просыпается только тогда, когда узнает, сколько ему на самом деле осталось. Вот и парни славно «повеселились» под конец. И концовка у фильма крутая. Простая и запоминающаяся. Они сидят, смотрят на море. Добрались. И Руди начинает заваливаться на песок. Смотрит и заваливается, смотрит и заваливается. Гениальная концовка.

Я пересмотрел ее. Еще раз и еще. Все так же круто.

А потом вышел в ВК и написал на стене: «Я никогда не прыгал с парашютом».

Почти сразу появился лайк.

Минут через десять Славик оставил коммент: «Я тоже».

Неудивительно, Славик. Какие тебе прыжки? Разобьешься, шоу-бизнес не переживет такую утрату. «Я тоже» – верх оригинальности. Как я вообще добавил тебя в друзья?

Еще через полчаса в друзья постучался аэроклуб «Пирогово» и тоже оставил коммент. Не беда, приходите к нам. Прыжки с инструктором от 4000.

Как они мониторят, не понимаю. Вот стоит только такую фигню выложить, сразу набегает куча рекламщиков. Как тут не поверить Сноудену? Реально и шага без присмотра не сделаешь.

Бесит.

Какая к черту тут свобода? О чем вы?

И тут написал Валера: «Че трубку не берешь? Обиделся?»

Да, Валера, я по-прежнему обиделся.

Но я написал: «Не слышал». И «Кажется, труба села», «Делать мне нехрен – обижаться».

Он что-то ответил, но я не захотел читать. Выключил ВК. Реально только время просиживать. И ладно бы просто просиживать. Нет, они эти группы смерти придумали с синими китами. Нашли на кого воздействовать. Подростки и без их помощи, как заведенные, вены режут, а тут тоже вроде квеста. Сделай то, потом то, а потом спрыгни с крыши. Уроды! Вам бы такой диагноз, я посмотрел бы на вас.

Так что в баню этот ВК.

Не скажу, что размышления мне чужды, но тут на меня целый ураган мыслей нахлынул. И про космос, и про жизнь, и про искусство, будь оно неладно, и про Несси, и про историю человечества, и про животных, которые не знают про лекарства, не осознают, что болеют, вернее, не понимают, чем болеют. Когда с организмом что-то не так, даже тушканчик разберется в том, что это ненормально, что ты болеешь, и так быть не должно. Но и человек не очень-то отличается от того же тушканчика, единственное, что он может, – пойти к доктору, описать симптомы или поведать кому-нибудь еще о своих страданиях. Но кому они нужны? Кому? Кто такой человек во вселенском масштабе?

Я нашел один сайт, где наглядно можно посмотреть размеры вселенной. Видимой нами вселенной, это важно, потому что она может быть в десятки или в миллионы раз больше. Двигаешь мышкой и отдаляешься, вот сначала смотришь на себя, потом на себя в квартире, потом в доме, потом в стране, на планете, и ты все меньше и меньше, а там уже другие планеты, другие галактики, за ними еще галактики, звезды и уже наша Земля не больше точки, и вот ее уже не видно, а галактики все идут и идут. Сотни, миллионы галактик. Вот и кто ты в таком огромном пространстве? Микробы? Да и они, пожалуй, больше размером.

А может, мы и есть микробы в чьем-то организме и только думаем, что живем полноценной жизнью. Но это лишь миф. Или сон, как в матрице. Что если мы всегонавсего компьютерная программа? Персонажи игры «Симс», не более. Вот и кому тогда нужны наши страдания? Звездам? Солнцу? Метеоритам? Это мы на них смотрим, это мы о них знаем, а им плевать, кто мы, где мы и что умеем и чувствуем.

И как не грустить после всего этого? Как не выпить? Если призадуматься о своем значении, о своей роли в этом долбаном мире, в необъятном вселенском пространстве, то вообще можно пить не просыхая. Пить и пить, пить и пить, потому что все остальное только жутко нелепо и невообразимо смешно на самом деле. Нам впаривают, что жизнь бесценна. Все уникальны. Уникальны. Ха-ха. Но при этом твердят, что надо быть как все и выбирать айфон. В чем тогда уникальность?

Это реально так смешно и невероятно грустно.

Мы, мать его, заложники. За нас решают, за нами следят, нами управляют, нам командуют, нам впихивают. Наше мнение никого не волнует. Мы должны пить колу, любить сникерс и мечтать о «феррари» или хотя бы «бентли». Ездить на «Ладе-калине», кто-то же должен на ней ездить, но мечтать о чертовой «феррари».

Вот о чем я думал.

Заболела голова.

Начались спазмы.

Горечь во рту.

Озноб.

Даже лежать было ой как не просто.

Рак – это вам не шутки.

Дальше – только хуже.

Я дополз до кухни, где хранились лекарства. Никогда не любил таблетки. Я люто ненавижу их, ведь это еще один показатель того, насколько мы слабы и уязвимы, но все-таки придется выпить обезболивающее, иначе просто кранты. Можно, конечно, прикупить топлива, наглотаться кеторола или какого-нибудь феназепама и прощай мучения, но это не то чтобы слишком просто, это даже как-то позорно, это даже не попытаться рассмеяться болезни в лицо и уж точно не попробовать одолеть ее в честном бою.

В честном бою.

Тоже мне, День Победы.

Стало легче. Нет, боль не прошла, она все так же терзала тело, но я хотя бы перестал это чувствовать, и можно продолжить размышления.

А что тут продолжать?

Ну, вот Бог. Он всемогущий. Он посылает нам испытания и радости. Стало быть, это его рук дело. Ну, или чем он творит свои деяния? Пусть руками, неважно. Вот он послал мне испытания, короче говоря, тоже квест. А сам он как оператор будет следить, выберусь я из этой комнаты или нет. Но тогда он совсем недобрый получается. Тогда это уже какой-то садизм получается. Ну, знаешь ты, что мы слабые, что от любой ерунды заболеть можем, в любой момент ласты можем склеить, так и зачем тогда еще подлости такие творить? Мы-то не бессмертные. Или он хочет, чтобы мы поверили в него и начали умолять пощадить нас, избавить от болезней? Но это ничем не лучше. Мы должны будем лоб расшибать, унижаться, просить, а он будет упиваться всемогуществом и в зависимости от настроения, или даже не знаю чего, снисходить до наших просьб или не снисходить. Это уже какие-то комплексы из детства получаются.

Нет, некоторые все же вымаливают себе здоровье или несколько лишних лет жизни, но именно что лишних, потому что сама болезнь уже намекает на то, что тебе пора, что ты уже не жилец на этой грешной планете. Но для спасения они прилагают очень много усилий, просто немыслимо много. И столько же унижения. Да и медицина скептически относится к таким чудесам, и вполне обоснованно. А я не особо-то религиозен. Впрочем, и в медицину не сильно верю. Нет, она, конечно, лечит человечество, спасает жизни, делает сложные операции, но при этом явление «здоровый человек» никому не выгодно. Те же таблетки – яркий того показатель. У нас аптек стало больше, чем супермаркетов. Как говорится, болей себе на здоровье. Главное – плати, а уж мы тебя вылечим. Но не совсем, а то больше не придешь, не купишь, выручку не сделаешь. В Америке вообще страшно заболеть, можно лишиться состояния.

Я вспомнил, как смотрел фильм «Здравозахоронение», как в нем рассказывалось про одного бедолагу, отпилившего себе болгаркой пальцы, и вот он приезжает в больничку с этими пальцами и говорит, ребята выручайте, надо пришить, они смотрят на него, они смотрят на раненую руку, они смотрят на пальцы и спокойно отвечают: «Большой палец – пятьдесят тысяч долларов, указательный – семьдесят, средний – восемьдесят». Двести косарей за три пальца. Естественно, у него нет таких денег. Он выбирает большой, потому что он самый дешевый, а остальные просто выкидывают, потому что нет у человека денег на то, чтобы снова быть с пальцами. Разве это не страшно? И эти люди давали клятву Гиппократа.

Большой палец – 50 тысяч долларов.

Указательный – 70.

Средний – 80.

Нет, цифры, я, может, и напутал, но сумма явно была не маленькая.

А если бы я жил в Америке? И тут этот рак. Вот у них точно нужно быть абсолютно здоровым, иначе просто разоришься. Но им-то невыгодно, когда все здоровы, поэтому надо, чтобы ты пил кока-колу, кофе, ел гамбургеры, пиццу, барбекю, обрастал жиром. Жирный человек – это хорошо. Для них.

Это проблемы с обменом веществ.

Это проблемы с давлением.

Это проблемы с сердцем.

Это одышка.

Это проблемы с желудком.

Это проблемы с сосудами.

Это проблемы с позвоночником.

Это проблемы с кожей.

А это все больше и больше таблеток, частые посещения врачей, анализы, процедуры, тренажеры и очень много денег.

И я обрадовался, что живу в России, где есть бесплатная медицина, и забыл. А теперь вот…

Этот фильм мы смотрели с Несси.

Надеюсь, у нее все хорошо, и она ничем не болеет.

Нет, к религии я точно останусь хладнокровным. Потом, может, и покаюсь, не знаю, но пока абсолютно не тянет.

Народная медицина?

Есть песок?

Глину?

Бузину?

Косточки абрикоса?

От отчаяния можно, конечно. Вообще многие страшные или нелепые вещи происходят от отчаяния.

Я нарисовал Геннадия Малахова с трехлитровой банкой мочи и лопуховыми листьями и подписал: «Пейте ослиную мочу и заедайте лопуховыми листьями 3 раза в день до еды. Ваши попки будут гладкими и мягкими, как у младенцев».

Он что, реально сам делает все, что другим насоветовал? Или это грамотный пиар?

Бузина.

Я даже в глаза никогда не видел эту бузину.

Я нарисовал мелкие ягодки, которые были больше похожи на кроличьи какашки.

Может, еще и кал есть?

А что? Перед смертью надо все попробовать.

Попробовать.

Опять это пробовать. Большинство живут как задроты, съездят разок в Турцию и считают, что пожили, что видели жизнь. Дом, семья, работа, дом, семья, работа. Еще телевизор. Попробую-ка я сегодня не ходить на работу. Или попробую сегодня крекеры со вкусом пиццы.

Я вдруг резко разозлился, снова открыл ВК и написал: «У меня чертов рак».

Практически тут же зазвонил телефон.

Валера, кто же еще?

Я отключил его.

Верный друг.

Почему-то вспомнилось.

Дурацкая детская песенка.

Верный друг. Теперь он, конечно, окажется верным. Только кто знает, если бы в студенческие годы мы меньше киряли, может, ничего сейчас бы и не было. Но, может, это и не от пойла, хотя какая сейчас уже к черту разница? Я болен, и неважно, от чего.

Неважно, черт возьми! Неважно.

Вышел в яндекс, открыл музыку, включил Radiohead. Под него самое то упиваться своей слабостью.

Я слизняк, я чудила – запел Том Йорк. Ну, прелесть же, прелесть, а не песня.

Минут через двадцать подобных самобичеваний в дверь возмущенно забарабанили.

Соседи?

Не так уж и громко поет Том.

Да и время едва перешагнуло одиннадцать.

В конце концов у меня гребаный рак. Могу и после одиннадцати слушать музыку. И даже после двенадцати. И вообще в любое время.

На всякий случай сделал потише.

Но стуки только усилились.

Вот упертые бараны!

В баню всех соседей!

Стуки стали еще громче.

Пошел открывать. Делать было нечего. Иначе бы еще полиция приехала. А на черта мне эта полиция?

Передо мной стоял Валера. Очень злой. Прямо молнии из глаз. Он оглядел меня с ног до головы и начал возмущаться.

– Дебил, – сказал Валера.

– Сам дебил, – сказал я.

– Что за тупые приколы? – спросил Валера.

Я не ответил.

– Трубку не берешь. Статусы какие-то дурацкие пишешь, – продолжил Валера.

– Сам ты дурацкие. Нормальные статусы, – ответил я.

– Ниче не нормальные. Кто такими вещами шутит?

– Я не шучу.

– Не шутит он, – передразнил он, – серьезно, что ли, не шутишь?

– Серьезно. У меня рак.

– Илюха…

И он крепко обнял меня и даже чуть прослезился. Не то чтобы я не видел до этого плачущего Валеру, видел и не раз, он любил по пьяни пустить слезу, но то ли оттого, что он плакал из-за меня, то ли из-за эмоциональной нестабильности я сам растрогался, как наивная первоклассница. И вот стояли мы, обнимались и шмыгали носами. Прямо «Горбатая гора» какая-то. Но вот в этот момент я почувствовал облегчение, словно весь груз, что скопился во мне за эти сутки с небольшим, я смог перевалить на широкие плечи Валеры. Пусть ненадолго, но мне стало как-то спокойно. Все же приятно осознавать, что ты не один в этом мире, и кто-то думает о тебе и в нужную секунду готов протянуть руки.

– Мы щас как в «Горбатой горе», – подтвердил мои мысли товарищ.

– Ага, – только и ответил я.

– Илюха, как так? Я не понимаю.

Я пожал плечами.

– Такое бывает вообще?

– Как видишь, бывает.

– Рак чего?

– Желудка.

– Какая стадия?

– Третья.

– Шансы есть?

– Они вроде всегда есть и у всех, но небольшие.

– Главное, что есть. Как ты?

– Прекрасно. Блюю стабильно, три раза в день.

Мы по-прежнему стояли на пороге.

– Может, зайдешь?

– Ах, да, конечно. Вот ты меня огорошил.

– Я сам немного прифигел, – сказал я, закрывая дверь.

– Бред какой-то, – не унимался Валера, – может, ошиблись с диагнозом?

– Хотелось бы, но нет. Доктор показывал снимки. Злокачественная опухоль. Хрень какая-то, я не очень понял, где она там, но он говорил очень уверенно.

– Блин, разве бывает так рано? Это же не долбаная лейкемия, обычно же после сорокета или даже полтинника.

– В таком возрасте не часто, но, как видишь, я попал в ряды счастливчиков, – пытался пошутить я.

– Не смешно, – ответил Валера.

– Согласен. Не смешно. Грустно. Чаю будешь?

– Какой на хрен чай? Надо что-то делать, надо спасать тебя.

– О, «Чип и Дейл спешат на помощь», – ухмыльнулся я.

– Да пошел ты. Я серьезно. Надо найти хорошего доктора, хорошее лекарство.

– И хорошие деньги, – продолжил я.

– Как можно в такой момент думать о деньгах?

– Вот этим и пользуются хорошие доктора и хорошие лекарства. Тем, что в такой момент о деньгах люди не думают. Но не у всех есть такая возможность – не задумываться о том, что сколько стоит, потому что можешь позволить себе что угодно.

– Чего?

– Да ничего. Валер, давай не будем об этом. Я уже голову себе сломал всеми этими мыслями.

– Но надо же что-то делать, старик.

– Надо, но не сейчас. Мне еще и переварить надо все. А я всего сутки, как узнал.

– Вчера?

– Да.

– Блин, а я тебя как раз уволил.

– Ты же не знал.

– Вообще некрасиво получилось.

– Ну, да, приятного немного.

– Хочешь, возвращайся.

– Нет уж, спасибо. Мне теперь как-то не до работы.

– Ну да, да, извини, туплю. Просто это реально неожиданно.

– Я тебя понимаю, – и с проникновенным выражением лица положил руку ему на плечо.

– А где Алиса?

– Нет Алисы. Ушла.

– Куда?

– Совсем ушла. Домой.

– Она в курсе?

– Нет.

– Старик… Да что ж за гребаная неделя такая?

– И не говори.

– И что, ты теперь один?

– Как видишь…

– Блин, не могу поверить, не могу поверить, – заладил он как попугай.

Как будто ему поставили такой диагноз, а не мне.

– Старик, ты же понимаешь, что можешь рассчитывать на нас, мы тебя никогда не оставим. Любая помощь, все, что в наших силах.

– Спасибо, Валер.

И мы снова обнялись. И я снова чуть не расплакался. Слезливая мелодрама. Словно я попал на съемки фильма про очередного смертельно больного.

И тут мне снова захотелось шашлыка.

– Любая помощь?

– Любая, – подтвердил он.

– Ты сам это сказал.

– Уже страшно, – ответил Валера.

– Шашлык хочу.

– Шашлык?

– Ну да, обычный свиной шашлык, с лучком, огурчиком, кетчупом и хлебом.

– Понял, сделаем, – улыбнулся и ушел.

Видимо, и сам не против был умять пару кусочков. Или не пару.

Через полчаса мы сидели на полу в зале перед экраном ноутбука, смотрели «Криминальное чтиво», разжевывали плохо прожаренное мясо и запивали крафтовым пивом. Честно говоря, не очень понимаю эту моду на крафтовое пиво. По мне, так людям просто нравится все, что называется на иностранных языках: вейп, крафтовое, селфи, суши, роллы, свитшот, капкейк, фейсбук, вайбер. Вот и с пивом, надоело всем обычное пить, не устраивает их, видите ли, простое, переключились на крафтовое, но вкус при этом не сказать, что сильно отличается. Валере явно нравится, но ему любое пиво нравится, лишь бы побольше, и никто на мозг не капал, что он много пьет. Главное, что я хотел шашлык, и я его получил. И мне казалось, что вкуснее и быть не может.

Все бы желания так легко исполнялись.

Валера порядком захмелел.

– Как ты, Илюха? – спросил он, снова обнимая меня.

– Все так же.

– Не грусти, мы обязательно тебя вытащим, обязательно, – решительно произнес он, допил одним глотком очередную бутылку и мгновенно вырубился.

Чудо в перьях.

А вот мне спать не хотелось.

Я подумал, что нужно составить завещание. Потом понял, что оставлять-то мне особо нечего, да и некому. Не многим успеваешь обзавестись к 30 годам, если, конечно, у тебя не моторчик в пятой точке или хорошая профессия. Что я оставлю? Семь поношенных маек на каждый день, шорты с пальмами и стертые кеды? Даже сэконд хэнд не будет прыгать от восторга с такого наследства. Кто вообще придумал это наследство? Вот я должен теперь ломать голову, что кому оставить. Мне же больше не о чем думать.

Валера посапывал на полу, обняв бутылку. Это он пока не разошелся, скоро можно будет хоть беруши надевать. Правда, и они не сказать что спасают. Интересно, как Инга с этим борется? Или давно не борется, а смирилась и просто старается заснуть раньше? Алиса так и делала, потому что храплю я на самом деле не меньше Валериного. Укрыл его пледом и доел последний кусок шашлыка. Вкусно, черт возьми. Как можно добровольно отказаться от мяса, непонятно.

За окном раздались трели сверчков. Вот кому дела нет до того, что происходит с людьми, им что эпидемия, что массовый психоз, в ваших домах – делайте, что вздумается, а у нас хор по расписанию, поэтому, хотите вы этого или нет, мы будем петь. И поют.

Чем страшна смерть – тишиной. Ты просто растворяешься в ней, как сахар в чае, и никогда уже не выберешься. А в жизни есть немало приятных звуков.

Песни Тома Йорка.

Голос Стинга.

Звучание дудука.

Трели сверчков.

Любимые фильмы.

Урчание котов.

Шум моря.

Стук дождя по стеклу.

Голос и смех любимого человека.

Бой курантов на Новый год.

Звон хрустальных бокалов.

Мерное потрескивание костра.

Шкворчание котлет или яичницы на сковородке.

Шорох страниц.

Громкие аплодисменты, переходящие в овации.

Вышел в ВК. Несколько лайков. Очередные комменты про не смешно. Опять нарисовался Славик. Парочка волгоградских ребят отписалась, с которыми после отъезда ни разу не общался:

«Кошмар».

«Жуть».

«Охренеть! Правда?»

Правда, правда, блин…

Один придурок написал: «Я знал».

Знал он, тоже мне, Ванга.

Остальные кинули сообщения в личку:

«Держись, Илюха!»

Спасибо, денег нет, но я держусь, только не знаю, за что.

«Это так страшно. Не представляю, что ты сейчас чувствуешь».

И не представляй, не надо. Живи и радуйся. Зачем огорчаться-то?

«Чем мы можем тебе помочь?»

Вот именно, чем, ребята? Вы же не вылечите меня, это же не потеря крови, когда тупо перелили и спасли человека. Какая тут помощь? Ну, денег можете дать. Это скрасит мои страдания. Будет проще держаться.

«Жизнь – боль».

Не то слово. Еще какая.

«Не опускай руки! Ты обязательно надерешь задницу этому проклятому раку!»

Ага, так и вижу, как стою с хворостиной в руках и луплю рак по жопке. Долго и безжалостно. Спасибо за поддержку.

И дальше в таком же роде.

Я перестал читать, решил оставить на завтра.

Нет, конечно, приятно, что люди отреагировали, пишут, подбадривают, но, с другой стороны, это лишний раз подчеркивает пропасть, образовавшуюся между нами.

Не хочется чувствовать себя неудачником.

Я нарисовал, как я розгами наказываю рак за плохое поведение.

А затем вытащил из кармана Валеры бумажник, вынул из него две тысячные купюры, положил бумажник обратно и вышел на улицу.

Не так много заведений, куда можно пойти в час ночи. А я – именно пошел, решил обойтись без такси. Ветер приятно обдувал лицо, неоновые рекламные вывески и фонари освещали пустынные и мрачные улицы города, отчаянно лаяла собака. Животные никогда не стесняются своих чувств, это мы всегда что-то прячем, обманываем, находим всевозможные умыслы. Не нравится ей, она и гавкает. Я тоже попробовал гавкнуть, но вышло тихо и неуверенно.

Зато я совсем не чувствовал боли. Возможно, подействовало пиво, а может, нужно просто было выбраться из дома. Сама атмосфера давила с невероятной силой. Видимо, там успела образоваться негативная аура.