Текст книги "Любовные драмы звезд отечественного кино"

Александр Варакин
Любовные драмы звезд отечественного кино

© Варакин А.С., 2017

© ООО «Издательство «Вече», 2017

© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2019

Сайт издательства www.veche.ru

Отечественное кино, ХХ век. Вместо предисловия

Как по-вашему, чему удивлялись первые кинозрители? Учтите, что такого вида искусства, как кино, до 1896 года просто не существовало и просмотры действительно были первыми.

И первое, что ответит современный человек на заданный вопрос, – что якобы зрителю все снятые объекты казались реальными, особенно тот паровоз, что показали братья Люмьер в своем первом фильме «Прибытие поезда». Когда поезд подходил к станции, многие не выдерживали и, вскочив, выбегали из зала. Да, возможно, это впечатление было подавляющим или по крайней мере самым ярким.

Однако обратимся к воспоминанию Алексея Максимовича Горького, который тоже видел фильм «Прибытие поезда» в Нижнем Новгороде. Причем это не собственно воспоминание, а текст, опубликованный непосредственно после просмотра фильма в новгородской газете, где Горький работал штатным корреспондентом, и это впечатление весьма ценно.

«Экипажи идут с экрана прямо на вас, пешеходы идут, дети играют с собачкой, дрожат листья на деревьях, едут велосипедисты – и все это, являясь откуда-то из перспективы картины, быстро двигается, приближается к краям картины, исчезает за ними, появляется из-за них, идет вглубь, уменьшается, исчезает за углами зданий, за линией экипажей, друг за другом… Перед вами кипит странная жизнь – настоящая, живая, лихорадочная жизнь…»

Ну и так далее. Все эти восторги молодого писателя понятны. Но обратите внимание, что же именно его удивляет: то, что объект (поезд, экипаж и т. д.) возникает из дальней перспективы, почти из точки, то есть практически из ничего. То, что объект может уйти в небытие, просто скрывшись постепенно за краем экрана (или за другим объектом, перекрывающим его). И, наоборот, из-за края экрана объект может неожиданно появиться. Нам, привыкшим к большому и малому экрану, условность ограниченного рамкой окна информации о мире воспринимается как нечто само собою разумеющееся.

Но дальше – еще интереснее. Оказывается, Горький говорит о том, что удивительны… размеры предметов! А зритель не может соотнести условность с жизнью: паровоз, перрон и люди (и т. д.), отображенные на киноэкране примерно в десять раз меньшими, чем существуют в реальности, – это уже удивительно!.. Разве могло бы это прийти нам в голову, не оставь писатель такого свидетельства? Зритель сопоставляет объект на экране с его реальными размерами и удивляется! Как будто в 1896 году никто из зрителей ни разу не видел картинок в книжках. Как будто фотография не насчитывает уже нескольких десятилетий существования.

Горький пишет и о том, что «серый тон гравюры» также поражает. А ведь это всего-навсего черно-белое кино, или, как сказали бы мы сейчас, нецветное кино. Кажется, зритель самого конца XIX века удивился бы менее, покажи ему братья Люмьер сразу цветное кино на пленке с высоким разрешением изображения, да еще и со стереозвуком. Цитируем дальше:

«Ваши нервы натягиваются, воображение переносит вас в какую-то неестественно однотонную жизнь, жизнь без красок и без звуков, но полную движения… Страшно видеть это серое движение теней, безмолвных и бесшумных».

Вы видите? Горький тоже произнес тогда это слово – «страшно». Таково впечатление первых зрителей первого в мире кинофильма.

И опять это далеко не все. Например, когда один голливудский режиссер, снявший уже не один фильм, решил подойти к делу творчески и впервые снял актрису крупным планом (это было новое слово в киноискусстве!), хозяин киностудии сказал ему, что и он, и публика платят деньги не за половинку актрисы, а за всю актрису целиком, а потому надо снимать ее, как положено. Представьте себе, что творилось бы на просмотрах первого фильма, если бы братья Люмьер догадались снять, например, только чьи-то глаза, только рот или ухо, да и вообще просто полчеловека… Не было тогда ни монтажа, даже самого элементарного, – а что бы сказал зритель, если бы увидел хоть один из самых элементарных монтажных переходов?

Публика еще долго привыкала к новому аттракциону и привыкла только примерно к 1906–1907 годам. Именно в это время синематограф повсеместно перестает заниматься просто хроникой, а дополняется простенькими игровыми фильмами. Правда, сказки и подобия детективных историй уже снимались и гораздо раньше.

Демонстрация фильма «Прибытие поезда» в Нижнем Новгороде состоялась в июле 1896 года. В Москве это произошло в середине мая, то есть на два месяца раньше. А какова причина того, что кино пришло в Россию столь рано – всего через несколько месяцев после своего изобретения? Оказывается, братья Люмьер появились в России неспроста: в мае проходила коронация Николая II, и они приехали снимать это событие. Снимал оператор Камилл Серф. Правда, трагические события на Ходынском поле остались незапечатленными, но вот коронацию в Кремле оператор заснял достаточно подробно. Люмьер подарил одну из копий этого фильма русскому царю, и с тех пор многие события из жизни царского дома регулярно снимались на пленку. Теперь это делали уже русские кинооператоры.

Монополия Люмьеров на киноаппаратуру продолжалась до начала XX века. Они надеялись и дальше распоряжаться своими правами так, как им хотелось, но почти одновременно с люмьеровским появился аппарат Домини, который свободно продавался (в России) фирмой Гомона, а также английский аппарат Роберта Пауля. Оба значительно уступали по качеству люмьеровскому, особенно последний, но, как уже говорилось, в начале ХХ века Люмьеры продали патент на свое изобретение, и их киноаппарат стал широко продаваться не только Гомоном, но и Пате.

Пока шла эта коммерческая возня с кинотехникой, Запад успел развить несколько крупных кинопредприятий, которые штамповали фильмы и распространяли их, можно сказать, в массовом порядке. Очень скоро любой кинодемонстратор мог вместе с демонстрационным аппаратом купить стандартный набор фильмов в виде некоего приложения к технике. У каждого из предприятий, торгующих техникой, был свой набор соответствующих кинолент. Когда все ленты были зрителем просмотрены и уже успели надоесть (скажем, в пределах какого-то крупного населенного пункта или крупного демонстрационного зала, тоже называемого синематографом), демонстраторы могли обменяться между собой набором фильмов и продолжать получать прибыль, не вкладывая денежных средств. Фирмы, торгующие техникой, постоянно обновляли «репертуар», и потому, если кто-то из демонстраторов через какое-то время приобретал еще один киноаппарат (чтобы расширить свое дело), он получал уже новый набор фильмов. А если ему не нужен был другой аппарат, он мог просто приобрести для своего театра (зала, синематографа) другой комплект кинолент.

Неудобство заключалось в том, что эта схема работала за пределами России и каждый из демонстраторов вынужден был ехать в Европу (в Париж) всякий раз, как у него заканчивался комплект фильмов. Первое же представительство европейской киноиндустрии возникло в России лишь в 1904 году. Фильмы стали доступнее, но проблема оставалась: у каждого демонстратора имелся свой запас использованных, но еще годных для демонстрации фильмов, показывать которые сам он уже не мог. В зависимости от размаха постановки дела это мог быть как небольшой комплект, так и громадный склад, забитый кинопродукцией. Небольшие киноустановки, которые тогда назывались «подвижными», а вплоть до последних лет существования СССР – «кинопередвижками», перевозились с места на место, потому что их хозяева не могли позволить себе обновлять свой кинокомплект. С помощью именно этих кинокочевников Россия быстро была охвачена синематографами. Качество этих кинозалов, как и размеры, варьировалось, но зритель за несколько лет не только привык ходить в кино, но и успел полюбить его. Запасы лент, лежавших на складах, стали востребованы, и владельцы поначалу продавали их со скидкой, а потом стали отдавать во временное пользование. В конце концов ситуация прошла стадию перерастания количества в качество, и с 1907 года в России появился кинопрокат. Прокатом занимались три основные фирмы – это уже известная нам кинофирма Пате, компания Ханжонкова и «Тиман и Рейнгардт». Им подчинялись многие региональные конторы, занимающиеся работой с демонстраторами на договорной основе и обслуживающие, в зависимости от объемов, от одной до нескольких губерний. Все эти фирмы потом перерастут в кинофабрики и станут не только покупать и прокатывать кино, но и сами его снимать.

Впечатляющих успехов добился Александр Алексеевич Ханжонков (1877–1945), который, можно сказать, практически из ничего, с нуля создал сначала успешное кинопрокатное предприятие, а потом и кинофабрику. Первый российский фильм снят был именно на студии Ханжонкова (1908). Это «Понизовая вольница» – фильм про Стеньку Разина и персидскую княжну. Основой его была выбрана, конечно, народная песня «Из-за острова на стрежень…». Даже являясь чистой иллюстрацией к песне, лента таила в себе массу неожиданных сюжетных ходов и смотрелась с интересом.

Фильм «Понизовая вольница» снял Василий Гончаров на студии Ханжонкова. Очень скоро здесь станут работать будущие большие мастера – Евгений Францевич Бауэр, Яков Протазанов и другие.

Ханжонков первый в России стал перемонтировать зарубежные фильмы. Необходимость вмешиваться в западные картины диктовалась жизнью: текстовые вставки, поясняющие сюжет, которые называются общим словом «титры», в Европе писались на языке производителя, и наш зритель в большинстве своем не мог их понять. Ханжонков закупил у Гомона аппарат для создания титров (был и такой) и, прежде чем пустить фильм в прокат, снабжал ленту русскими титрами. Заодно мог измениться и сюжет картины, ведь многое зависело от монтажа и титров.

После революции именно с такой работы над фильмами и начал свою деятельность Виктор Шкловский: после революции многие фильмы, вместо того чтобы смывать их, советские кинофабрики перемонтировали и переделывали тиры, в результате чего можно было из пошлейшей буржуазной мелодрамы состряпать приличный и соответствующий злобе дня сюжет – ведь там и убивают, и дерутся, и гоняются друг за другом…

Если говорить о российских кинофирмах, здесь просто не хватит места. Однако общие представления о процессе вы уже имеете. С 1908 года Россия стала активно снимать свои фильмы – одну за другой (тогда говорили «фильма» – женского рода) – и очень скоро стала одной из самых снимающих стран. Достаточно сказать, что уже начиная с 1912–1913 годов, европейский кинопрокат не мог существовать без российских фильмов. Тематика была самой разнообразной – от этнографии и географии до текущей хроники, а что касаемо художественных лент, то снималось кино любого уровня – от классики до слащавых и слезливых мелодрам.

В 1910 году в России был впервые показан фильм с участием Асты Нильсен «Бездна». Чуткие российские кинематографисты тут же отметили бросающееся в глаза качество актерской работы актрисы, которая является первой в мире кинозвездой, и русское кино стало ориентироваться на этот высокий образец.

В отличие от Запада, где в кино театральные актеры снимались либо очень неохотно и только от нужды, да еще потихоньку от коллег (аттракцион считался низкопробным развлечением), наши актеры и режиссеры, особенно К.С. Станиславский, поняли великое значение кино как искусства, и в России в кино привлекались самые мощные актерские силы. Одним из первых в синематограф пришел Ф.И. Шаляпин. Выдающиеся мастера театра, в первую очередь актеры МХТ и его студий, Малого театра – внесли значительный вклад в становление отечественного и мирового кино. Трудно перечислить все громкие имена, но среди них были: Н. Радин, И. Мозжухин, В. Полонский, В. Каралли, Н. Лысенко, К. Хохлов, Ф. Шаляпин, А. Вертинский и многие-многие другие. В кино работали и М. Чехов, и В. Качалов, и В. Пашенная, и Л. Коренева…

В числе этих великих мастеров с первых своих шагов в кино оказалась и первая российская кинозвезда Вера Холодная. Именно о ней первая история. Именно с нее начинается история российских кинозвезд…

Побывали звездами кино и Тамара Макарова, и Вера Марецкая, и Наталья Ужвий, и Ната Вачнадзе, и многие звезды, которые не вошли в эту книгу, и те, что вошли: Любовь Орлова, Валентина Серова, Лидия Смирнова, Валентина Караваева…

Принцип подбора имен в данной книге – во-первых, актриса является несомненной звездой, а во-вторых, отличается какой-то своей, только ей присущей судьбой. При малом, как мне кажется, числе отечественных звезд, вы видите, что приходится еще и выбирать. И в который раз убеждаешься: да, наши звезды получали и денег, и благ гораздо меньше, чем звезды Голливуда, но светили западные звезды ничуть не ярче. Иначе бы Чарли Чаплин не дружил до самых последних дней с Любовью Орловой, а Голливуд не стремился заключить с Людмилой Чурсиной контракт на 15 (!) фильмов. Сейчас для нас не удивительно, что наши актеры снимаются в Лос-Анджелесе, а звезды Голливуда – в Москве и Питере. Но тогда, после выхода на экраны фильма «Журавушка», предложение Чурсиной воспринималось фантастичнее, чем роман Ефремова или повесть братьев Стругацких.

Мы даже забыли многое из истории кино, ведь наши Алла Назимова (еще до революции) и Антонина Бакланова (после) были голливудскими звездами, то есть в числе первых блистали именно на тамошнем, а не на нашем небосклоне. И не только они…

Я постараюсь не слишком омрачать вас, дорогой читатель, рассмотрением краха нашего кино, однако ведь и по причине этого общего краха судьба некоторых звезд в 1980–1990-е годы зашла в тупик. Но не все в этой книге так невесело, как можно подумать. Просто на самом деле: каждому дана отличная от других, только его собственная судьба, а на женщинах-звездах она проявляется, может быть, не сильнее, но заметнее.

Вера Холодная: она была первой…

Анкетные данные

Имя: Вера Васильевна Левченко (по мужу Холодная)

Дата рождения: 5 августа 1893 г. (умерла 16 февраля 1919 г.)

Место рождения: Полтава

Детские годы чудесные…

Мало кто знает, что Вера Холодная не имела профессионального актерского образования. Правда, у нее были кое-какие театральные (балет) и музыкальные навыки, но в остальном своей известности и неповторимости она обязана только природному таланту.

Родители будущей кинодивы учились в Москве. Отец – Василий Андреевич Левченко – окончил отделение словесности Московского университета, мать – Екатерина Сергеевна Слепцова – выпускница Александро-Мариинского института благородных девиц. После свадьбы они решили вести только самостоятельную жизнь и уехали на родину Василия Андреевича, в Полтаву, где он стал работать учителем словесности. Жалованья на жизнь, конечно, не хватало, и потому Василий Андреевич давал еще частные уроки плюс у Левченко столовались несколько студентов.

Вера Левченко родилась 5 августа 1893 года, и хотя родители ее не отличались особой красотой, девочка с малых лет была привлекательной – огромные глаза, в которых постоянно скрывалась какая-то грусть, темные локоны, картинное личико.

В Полтаве семья жила недолго. Когда Вере было два года, неожиданно умер ее дед, и бабушка настояла на том, чтобы дочь и зять перебрались в Москву и жили при ней. Вероятно, молодые родители к тому времени уже нахлебались «суверенитета», потому что они практически беспрекословно едут в Москву и поселяются вместе с матерью Екатерины Сергеевны Екатериной Владимировной. Здесь жизнь их начинает материально налаживаться, и вокруг семьи Левченко формируется культурная среда, которой им, скорее всего, не хватало в Полтаве.

Дом бабушки гостеприимен, она не противится и тому, чтобы у молодых появлялись свои друзья… Очень скоро они начинают принимать гостей, на этих встречах, как это часто бывало, разыгрываются домашние спектакли и капустники. Василий Андреевич прекрасно пел, и этот его талант переняла Верочка. Одним из развлечений были «живые картинки» – шарады, в то время весьма популярные, смысл их заключается в том, что участники импровизируют сценку на известный сюжет, а другие должны угадать, о чем идет речь. Сюжеты были самые разнообразные, жанры тоже, и потому девочка, с удовольствием участвовавшая в мини-спектаклях, конечно, получала не только представление о театральном, сценическом искусстве, но и приобретала некоторый опыт, который потом наверняка ей пригодился. Она рано научилась читать, но больше всего ей нравились книжки про морские приключения.

У Веры была сестренка Надежда, она родилась уже в Москве, в 1896 году. Ровесница кино.

Левченко жили в тихом московском центре, районе Кисловских переулков. Правда, неизвестно, в каком именно из четырех. Но известная гимназия Перепелкиной, в которую в 10 лет поступила Вера, находилась в Большом Кисловском, а есть еще Малый, Средний и Нижний Кисловские переулки. Это между Воздвиженкой и Большой Никитской улицами.

Однажды Вера с классом была на спектакле в Большом театре – и с тех пор заболела балетом. Она стала уговаривать родителей, чтобы ее отдали в балетную школу. Уговоры продолжались долго, но наконец Василий Андреевич и Екатерина Сергеевна согласились: девочка была немного пампушкой, и они понадеялись, что она не пройдет конкурса и ее не примут.

Как ни странно, Верочка поступила. Это было балетное училище при Большом театре. Но проучилась она только год. Виной всему была бабушка Екатерина Владимировна: она считала, что быть Верочке балериной никак нельзя, это не занятие для приличной девушки. В ту пору бытовало мнение, что сцена – это нечто недостойное. На бабушку Веры не подействовали ни настойчивые просьбы внучки, ни уговоры педагогов, которые уже разглядели способности девочки, ни даже веское слово Елены Константиновны Лешковской, актрисы Малого театра, которая была на тот момент не самой последней по доставшейся ей славе. Даже родители, и те пробовали уговаривать бабушку – все было бесполезно. Прошел еще год, и Вера вернулась в свою гимназию.

Счастливые времена подходили к концу. В 1905 году Екатерина Сергеевна была беременна третьей дочерью – Соней (которая все же станет балериной!), когда Василий Андреевич неожиданно заболел крупозным воспалением легких и скончался. Екатерина Сергеевна, состояние которой усугублялось беременностью, сразу же после родов очень постарела. Она много лет переживала свое горе, и, когда гуляла по бульвару с маленькой Сонечкой, встречные принимали ее не за мать девочки, а за бабушку… Если бы не Екатерина Владимировна, то женщине без мужа и без поддержки родственников одной не удалось бы поднять троих детей. Было очень трудно, но тем не менее дети выросли.

С юных лет Вера не переставала грезить театром. У нее уже было много подруг и друзей из театральных и музыкальных кругов. В сентябре 1908 года произошло одно из самых значительных событий, повлиявших на ее судьбу. В Москву с гастрольным спектаклем приехала Вера Федоровна Комиссаржевская. Она играла главную роль в пятиактной трагедии Габриэле Д’Аннунцио «Франческа да Римини». Специально для великой актрисы пьеса была переведена с итальянского Валерием Брюсовым и Вячеславом Ивановым.

После спектакля Вера ходила сама не своя, в каком-то сомнамбулическом состоянии она пребывала несколько дней. Невпопад отвечала, в гимназии получила несколько двоек. Ее мучила бессонница. Можно сказать, она даже грезила наяву… В общем, с этого момента страсть к театру усугубилась, и Вера играла все главные роли в любительских гимназических постановках. Она даже успела до окончания гимназии вкусить долю славы. Говорят, что ее спектакли, так же как и спектакль с Верой Комиссаржевской, производили ошеломляющее впечатление.

В 1910 году она окончила гимназию. И на выпускном балу встретилась со своей единственной и большой любовью…

Любовь и жизнь

Честно говоря, с детства я считал, что Холодная – это псевдоним актрисы. Красавица, снимавшаяся в дозвуковом российском кино, казалась мне внутренне холодной, и теперь невозможно понять, имя ли влияло на это ощущение или, наоборот, ощущения создавали легенду…

Все объясняется гораздо проще: на гимназическом выпускном балу Вера Левченко встретилась со своим будущим мужем Владимиром Григорьевичем Холодным. Выйдя замуж, она взяла, естественно, его фамилию, под которой и прославилась.

В какой-то степени они были похожи. Вернее, схожи их судьбы. У Владимира тоже была дружная и счастливая семья. У деда были два сына – Григорий, отец мужа Веры Левченко, и Владимир. А вот у Григория и у Владимира было у каждого по много детей. У Григория – девять, у Владимира – восемь. Дед, Макар Петрович, был из украинских купцов, мужик правильный, крепкий и любящий выпить. Вероятно, последнее обстоятельство и позволило ему прожить на свете 125 лет, о чем любят вспоминать биографы Веры Холодной.

Отличительной чертой Холодных был большой рост. Высокий и красивый Владимир пошел статью в отца Григория Макаровича и деда. Нрав его, добродушный и широкий, тоже можно отнести к наследственным признакам рода.

Но важно было другое. Владимир, получивший университетское образование, пошел по стопам отца Григория Макаровича, который также после учебы в университете преподавал историю – сначала в Тамбовской, а потом в Воронежской мужской гимназии. Любопытно, что к 100-летию Тамбовской гимназии он опубликовал большой научный труд, касающийся русской педагогики. Последние годы жизни Григорий Макарович был директором Харьковской мужской гимназии. Мать Владимира Григорьевича, которую звали Александра Алексеевна, в девичестве Бородина, была тоже из интеллигентной семьи. Отец и мать воспитали в детях любовь к Родине, а также к искусствам и литературе. Надо ли говорить, что обе семьи не могли не понравиться друг другу, что, конечно, сыграло свою положительную роль в вопросе о предстоящем браке детей. Он состоялся очень скоро, и ныне известный факт, что Вера Холодная вышла замуж в 17 лет, никого не удивляет.

У некоторых авторов можно прочесть, кем стали братья и сестры Владимира Григорьевича: «Все дети Холодных выделялись своими способностями: брат Владимира Григорьевича – Алексей – юрист, служил в Министерстве финансов, но более всего был известен в Петербурге как музыкальный критик. Николай стал впоследствии известным ботаником, ученым с мировым именем. Григорий посвятил себя астрономии, Александра окончила Харьковскую консерваторию и пела на оперных сценах Харькова и Ленинграда, Ольга – выбрала медицину. Владимир Григорьевич Холодный, как мы уже знаем, окончил юридический факультет Петербургского университета и был в числе первых по успеваемости.

Сначала Николай и Владимир особенно увлекались естественными науками, в отроческом возрасте были страстными орнитологами. Впоследствии Владимир увлекся энтомологией и, кроме того, был хорошим музыкантом. Но ко времени своей женитьбы страстно увлекся автоспортом, а 1 марта 1912 года стал активно участвовать в издании газеты «Ауто» – единственной в то время в России, освещавшей на своих страницах спортивную жизнь. Время для издания спортивной газеты тогда вполне назрело: достаточно сказать, что только в одной Москве в 1913 году, по данным городской управы, насчитывалось уже 1283 автомобиля».

Владимир увлек автогонками и Веру. Они гоняли на автомобиле и несколько раз попадали в аварии, что заставило будущую кинозвезду все-таки несколько поунять свой интерес к автоспорту. Виталий Вульф, рассказывая про Веру Холодную, говорит о том, что один или несколько раз, попадая в эти аварии, Вера чудом оставалась жива.

Но вернемся к выпускному балу. Чем же так привлек Владимир Холодный Веру Левченко? Вы помните, что девочке больше всего нравились книжки о морских путешествиях и приключениях? Так вот, Владимир Григорьевич ночь напролет цитировал и читал ей стихи Николая Гумилева, в которых были и Африка, и жирафы, да еще захватывающие детали дальних путешествий. Еще бы Вера не влюбилась!

Свадьба была скромной: все родственники выступали против скоропалительности брака, правда, не учитывая, что здесь встретились, как говорит Виталий Вульф, с любовью исключительной. Но, несмотря на скромность торжества, несмотря на то, что там присутствовали только «все свои», все же были и важные гости. Например, артистка Мария Николаевна Левина, весьма близкая к семье, которая оставила об этой свадьбе свое воспоминание: «…Свадьба проходила скромно, Вера была молчалива, грустна, вообще она всегда отличалась скромностью, не любила павлиньих цветов, нарядов и украшений. Присутствовали на свадьбе простые люди… В моих наблюдениях я пришла к выводу, что Вера Холодная была простой, умной, любящей свой народ женщиной, равнодушной к нарядам и блеску золота».

Сразу после свадьбы Вера переехала в дом Владимира Холодного на Ново-Басманную, 28. Там они и жили. В 1912 году в этом доме родилась их дочь Евгения. Роды были очень трудными, и когда Вера выкарабкалась, врачи сказали ей, что больше ей рожать не стоит – ну хотя бы в течение ближайших нескольких лет. Однако Владимир привык к тому, что семья должна быть большой, как у его отца и дяди. Вера тоже придерживалась этого мнения. И год спустя они взяли приемную дочь Нонну.

«После появления дочерей Вера сменила увлечение автогонками на более спокойные: стала бывать в артистическом клубе «Алатр» (первоначально – кружок поклонников оперного певца Леонида Собинова), в доме Перцова в Саймоновском проезде, где в те времена был популярнейший салон – его называли «русским Монмартром», – пишет В. Вульф.

Что это был за «русский Монмартр»? Как он возник?

«Душой и организатором творческих вечеров в этом доме (доме Перцова. – Примеч. авт.) был в то время один из помощников режиссеров МХТ Борис Константинович Пронин, большой фантазер, человек неуемной энергии. Многие одаренные молодые люди состоялись как творческие личности только благодаря ему и той высокой планке, которая была поднята в мире искусства корифеями русской культуры в конце XIX и начале XX века. Его по праву называли одним из создателей русского Монмартра в Москве. На этих творческих вечерах, вместе со своими подругами, часто приветливой хозяйкой была Вера Холодная. Девушки создавали уют, придумывали интересные детали к интерьеру, угощали гостей чаем и кофе, вращаясь в этой атмосфере, сами приобщались к миру творчества».

И, конечно же, «Алатр» (явная перекличка с именем священного камня Алатыря) не мог обходить одно из важнейших явлений времени – синематограф. Равнодушных к синематографу не было. Причем это был тот вид искусства, куда путь не был закрыт никаким социальным слоям. В одном и том же зале смотрели «фильму» и дворники с кухарками, и депутаты Государственной думы. Тем более что в России не было в актерско-режиссерской среде высокомерного отношения к кино как к искусству второсортному или как к неискусству вообще. Да, синематограф был аттракционом, и не более того, но было это до поры до времени. К моменту возникновения фильмов с Астой Нильсен, которой всю жизнь не то чтобы поклонялась, но старалась подражать (в хорошем смысле) Вера Холодная, многие российские актеры и режиссеры уже сделали кое-что в том же, что и Урбан Гад, направлении. Впрочем, «обвинять» режиссера в том, как работала Аста Нильсен, следует осторожно. Скорее это он шел за нею, а не она за ним.

Следом за «Бездной» (1910) на российские экраны выходят «Танец смерти», «Цыганская кровь» и другие фильмы великой актрисы. Фильмы все разные, Аста в них разная, но неизменно потрясает. Если современный зритель посмотрит любой из этих фильмов, то поймет, что игра датской актрисы ничуть не устарела и сейчас.

Вера Холодная испытала очередное и, пожалуй, самое сильное потрясение, посмотрев работы Асты Нильсен. Она ни секунды не сомневалась, что ради вот этого и возникло новое искусство. И она понимает: это то единственное, чем бы она сама, Вера Холодная, хотела бы заниматься… Но попыток никаких не предпринимает.

Проходит еще несколько лет. Вера взрослеет, дети подрастают. Наконец летом 1914 года – к тому же не от самой хорошей жизни – она решается и отправляется на студию «В.Г. Талдыкин и Ко». Она проходит пробы, но… начинается Первая мировая война. «Юной дебютанткой В.В. Холодной при таких условиях никто не заинтересовался, и кинематография едва не потеряла возможность возвести на престол будущую свою «королеву» – так писала спустя всего четыре года, в 1918-м, «Киногазета», выпустившая специальный номер, целиком посвященный Вере Холодной.

Владимира Григорьевича призывают на фронт, и жизнь, и так несладкая, становится еще хуже. Нетрудно догадаться, что с началом военных действий взвинчиваются цены, особенно на товары первой необходимости и на товары повседневного спроса. Несколько месяцев войны – и наступает самая настоящая нужда.

В русском кинематографе продолжается жестокая конкуренция, ничуть не убавившаяся с началом войны. Наоборот, все дорожает. Пленка, сами фильмы, поставлявшиеся не только из Европы, но и непосредственно из Германии, теперь недоступны. Хотя само немецкое кинопроизводство испытывает очевидный кризис: фильмы некому реализовывать, а потому в прокат их выходит все меньше и меньше. У нас же спада практически не было – наоборот, популярность кино росла. Зрителя не остановила даже новая цена на билеты (вместо 2 копеек – 10!): народ хотел смотреть кино и смотрел его.

Фирма «Тиман и Рейнгардт» давно уже запустила в производство «Русскую золотую серию», где снимала русскую классику. «Гроза», «Бесприданница», «Обрыв», «Преступление и наказание», «Каширская старина» – неполный перечень тех фильмов, что планомерно создавались во славу нашего кино. В них снимались замечательные актеры: П. Орленев, Р. Адельгейм, Вивьен Ли, В. Пашенная, Е. Рощина-Инсарова, Л. Юренева, В. Максимов. Именно Максимов, которого и по сей день иногда зовут «королем экрана», игравший так называемых фрачных героев, немного позже станет ценителем таланта и наставником Веры Холодной.

Туда-то, в эту фирму, и отправилась Вера Холодная в 1915 году. Она пробовалась в «Анну Каренину». Владимир Гардин, создатель этого фильма и один из лучших на то время режиссеров России, снял Веру в двух эпизодах. Большой роли он ей не дал из-за отсутствия у девушки таланта. И на старуху бывает проруха – ну не разглядел!

Зато разглядел Тиман. Он был на просмотре отснятого материала и обратил внимание на красивую и загадочную женщину, снятую Гардиным. Правда, видимо, Гардин объяснил одному из совладельцев фирмы, что красота и талант не обязательно ходят рядом. И все же Тиману казалось, что дебютантка заслуживает большего внимания от кинопроизводителей, потому что по меньшей мере она должна понравиться публике. И он позвал Веру к себе. Не особенно вдаваясь в объяснения, он вручил ей рекомендательное письмо к Евгению Францевичу Бауэру, который работал над новым фильмом у Ханжонкова.