Текст книги "Плохая шутка"

Светлана ощутила, как пупырчатые щупальца страха медленно поползли по ее стремительно мерзнущему телу.

«Четвертый?.. Что это значит?!» – холодея, подумала она.

Пленница прикрыла глаза, стараясь не выдать захлестнувшую ее панику. Ее руки непроизвольно шевельнулись, словно осторожно пробуя, насколько крепко стянуты ее запястья. Судя по всему, это липкая лента.

«Он блефует, – мысленно произнесла Светлана. – Он знает, что о нем известно моим друзьям. Нас видели с рюкзаками… Он не станет так рисковать!»

«Он сумасшедший, – мягко возразил внутренний голос. – Не пытайся понять логику психа. Она непредсказуема».

– Я хочу пить, Слава, – хрипловатым голосом проговорила она. – И мне холодно.

Вячеслав покачал головой.

– Во-первых, я не Слава, а Королевич. Мы же в сказке, ты разве не поняла?

– Поняла, – покорно сказала Светлана.

– А во-вторых, воды тебе не положено. Сказка близится к завершению, моя чудесная девочка. Отставим в сторону злую мачеху и это дурацкое яблоко, из-за которого ты должна насмерть подавиться. Тебя осталось только похоронить. А потом я тебя типа найду, и будет между нами любовь-морковь.

– Ты убил Олега! – непроизвольно вырвалось у нее.

Вячеслав закатил глаза. У него был вид учителя, который, ведя урок, был вынужден отвечать на глупые и неуместные вопросы чрезмерно любопытного ученика.

– Тебя это так сильно волнует, Белоснежка?

– Эсэмэс, – произнесла Светлана. – Это ты писал угрозы? Как только мы сошли с канатной дороги?

– Ты необыкновенно проницательна. Это было совсем не сложно. Левая сим-карта, отсутствие твоего внимания – и все дела. Признаюсь, я был поражен твоей выдержкой. Мне казалось, ты мне сразу все выложишь. Представляю, что происходило в твоей головке, когда тебе поступили эти сообщения. К слову, в Интернете я тоже общался с тобой от имени твоего бывшего супруга. Я просто создал копию страницы Олега, делов-то. А за три дня до поездки на Утес Снова я наведался к нему в гости в Каширу. Помнишь, меня не было целый день? Я говорил тебе, что у меня кое-какие заморочки с налоговой…

Светлана чуть заметно качнула головой.

Лицо Вячеслава неожиданно побагровело.

– Не тряси свой тупой башкой, гребаная стерва, – прошипел он, наклоняясь к оторопевшей Светлане вплотную. Он посветил ей в глаза фонарем, и она зажмурилась, не выдержав слепящего луча.

– Скажи «да» или «нет», Белоснежка, – сурово приказал Вячеслав. – Или я засуну в твою манду булыжник. Будем считать это свадебным подарком.

– Да, Сла… Королевич.

Черты лица психопата выровнялись, и на его губах заиграла обворожительная улыбка. Улыбка, от которой еще позавчера она млела, желая поскорее оказаться в объятиях ее обладателя.

– Ты задала вопрос, и я начал тебе отвечать. Так что теперь слушай внимательно, милая. Хорошо? – послышался голос Вячеслава.

– Хорошо, – послушно ответила женщина.

«Как скоро меня хватятся?» – неожиданно подумала она, с тоской вглядываясь в беспросветную тьму. Там, всего лишь в шести километрах отсюда, начинаются первые признаки цивилизации. Канатка. Наверняка там есть какая-нибудь тревожная кнопка… А утром, с 9 утра начало работы передвижных кабинок! Там люди.

А здесь – съехавший с катушек шизофреник, который помешался на сказке Братьев Гримм…

«Я обещала Никите забрать его от сестры через неделю, – вспомнила она. – Если я не буду выходить на связь, он сам начнет звонить… Но что это изменит?! Я даже толком не сообщила, куда отправляюсь!»

– …тело скинул в озеро… – непринужденно болтал тем временем Вячеслав. У него было такое умиротворенное выражение лица, как если бы он обсуждал с ней только что просмотренный фильм. – Твой Олег почти не сопротивлялся. Голову я отпилил ножовкой… Сделал надрезы на сосудах и венах, максимально ее обескровив, потом сунул в герметичный контейнер со спиртом. Поэтому мой рюкзак показался тебе таким тяжелым, хе-хе! Тебе даже не пришло в голову, что в путешествие мы отправились на машине, а не самолете, хотя по воздуху мы бы здорово сэкономили время. Но самолетом лететь было нельзя – сканер в аэропорту зафиксировал бы мой очаровательный сюрприз для тебя. А ведь эффектно получилось, правда? Ты спала со мной в палатке, не подозревая, что в полуметре от тебя покоится голова твоего бывшего мужа. С выпученными глазами и высунутым языком… Кстати, у меня с собой была бутылка с искусственной кровью. Не стану же я резать себя по-настоящему… Ну а пока ты лазила по моим укромным уголкам в пещере, я быстро снял лицо с твоего Олега, развалил палатку и двинулся на верхушку скалы. Остальное ты знаешь. Как тебе мои очаровательные гномики, кстати? Правда, произведение искусства?

Память Светланы незамедлительно, как отпечатанный лист из принтера, выдала четкую картинку – страшные куклы в виде крестов, верхние части которых увенчаны отрезанными головами.

– Признайся, ты ведь ковырялась в них? – допытывался Вячеслав. – Я вижу это по твоему лицу. Не лги своему Королевичу, Белоснежка. Помни про камень в своей влажной «киске».

– Они мертвые. Мертвые дети, – глухо произнесла Светлана.

Лицо «Королевича» приняло выражение незаслуженно обиженного человека.

– Они были уже мертвыми, моя радость. Материал для нашей сказки я брал с деревенских кладбищ, преимущественно с неухоженных могил. Так что вряд ли родители этих бедняжек в курсе, что их детки принимают участие в нашей замечательной сказке… Наверное, они даже порадовались бы за своих малышей, что их головкам нашлось такое полезное и шедевральное применение…

С этими словами Вячеслав потянулся в сторону, придвинув к себе уродца в черном колпаке. Снова потянуло тяжелым смрадом разложения. Светлана старалась глядеть куда угодно, лишь не на кошмарного седьмого гнома, но эта укутанная тряпьем крестообразная коряга с тухлой головой ее бывшего мужа притягивала взор женщины как магнит. Даже в потемках она видела рыхлое мясо и обрывки мышц, болтающиеся гнилой бахромой. В пустые глазницы были втиснуты шарики из темного стекла. Они тускло мерцали в лунном свете, равнодушно глядя на Светлану своим мертвым взором.

– Посмотри, какой он красавец, – с неприкрытым восхищением проговорил Вячеслав. Глаза его загорелись, как у ребенка, наконец-то получившего в подарок долгожданную игрушку. – Он будет охранять тебя, Белоснежка!

– Охранять, – машинально повторила Светлана.

– Конечно, охранять, – с сияющим лицом подтвердил «Королевич». – Ты ведь помнишь сказку? Когда Белоснежка умерла, один из гномов сторожил ее покой…

Но Светлана уже едва слушала его. Она искоса смотрела на свои стройные ноги, которые так беззащитно белели в темноте. Странно, почему Вячеслав не связал их. А что, если…

Один резкий, внезапный удар по незащищенным яйцам этого отмороженного ублюдка, и у нее появится шанс. Слабый и призрачный, но все же… Эх, жаль руки связаны, да еще и на спиной!

Она подняла глаза, побледнев. Холодно улыбаясь, Вячеслав изучающе глядел на нее, чуть наклонив голову, и лоб Светланы покрылся испариной.

– О чем ты думаешь, роднуля? – полюбопытствовал он мурлыкающим голосом.

«У этого безумца невероятно развита интуиция», – со страхом подумала она. Женщине пришлось приложить невероятные усилия, чтобы заставить себя выдавить ответную улыбку.

– Твои губки красные, как кровь, – нараспев заговорил Вячеслав, не сводя с нее сверлящего взгляда. Светлане почудилось, что в нее уставились два ствола, от которых тянет гарью и кровью.

– Твои губки улыбаются, Белоснежка, – вкрадчиво продолжил «Королевич». – Но в твоих красивых глазах – паника и смятение. Твой мозг перегружен мыслями, как старенький комп, зависающий от нескончаемый череды команд. Мне бы не хотелось портить нашу Сказку, моя чудесная принцесса. Не заставляй меня причинять тебе боль. Мы договорились?

– Послушай, Слава. Пожа…

Закончить ей не удалось – с молниеносной скоростью он перегнулся вперед и с размахом отвесил ей тяжелую оплеуху. Удар был такой силы, что голова Светланы мотнулась назад, как боксерская груша на пружине. Перед глазами ошеломленной женщины взорвался сноп обжигающих искр, губы и нос пронзила хлесткая боль, и рот мгновенно наполнился кровью.

– Я Королевич, а не какой-то блядский Слава. Ты меня с кем-то путаешь, Белоснежка, – нежно промолвил Вячеслав, отстраняясь назад. В его взгляде не было ни злобы, ни ярости, лишь холодное спокойствие. И это пугало Светлану больше всего.

– Ты… ты…

Безудержно кашляя и захлебываясь кровью, она не могла выговорить и слова.

– В следующий раз я ударю тебя молотком, – все так же мягко пообещал Вячеслав. Подняв седьмого гнома, он вытянул его вперед, едва не тыча изуродованной головой в лицо Светланы.

– Хочешь, я положу вас в гроб вместе? А сторожить поставлю Ворчуна. Или еще кого? У меня целых шесть штук в пещере, детка.

– Нет, пожалуйста… – всхлипнула она, глотая кровь, которая продолжала сочиться из разбитых губ и обеих ноздрей.

– Ну ладно, успокойся, – улыбнулся он. – Посмотри на меня, Белоснежка. Пожалуйста.

Светлана опасливо приподняла глаза. Если до этого у нее были какие-то мысли насчет сопротивления, но жесткая пощечина в прямом смысле выбила у нее почву из-под ног, раздавив волю, как подошва ботинка перезрелую сливу. Она тяжело дышала, то и дело сплевывая сгустки крови, попавшие в рот.

– Извини… Королевич, – булькающим голосом выговорила она.

Вячеслав удовлетворенно хлопнул в ладоши.

– Ты быстро учишься, девочка.

Он посветил фонарем себе в лицо снизу, приложив к подбородку. Застывшая ухмылка, бледная кожа, покрытая засохшими каплями фальшивой крови, темные тени на глазах делали его похожим на ожившего мертвеца, который минуту назад выполз из преисподней.

– Неужели ты меня совсем не узнаешь? – хрипло спросил он. – Ведь прошло не так много времени, Белоснежка.

Светлана моргнула, пытаясь унять со свистом вырывающееся дыхание.

«О боже… Неужели мы встречались раньше?!»

Вячеслав прижал указательный палец к губам и направил луч фонаря на нее:

– Тссс… Можешь ничего не говорить. Даже если скажешь, мол, я тебя узнала – не поверю. Твои глаза говорят сами за себя. Ты забыла меня напрочь и сейчас напрасно рыщешь по своим пыльным складам своей памяти, на которых у тебя хранятся знаковые события всей жизни… Поэтому расслабься и послушай одну занимательную историю.

С этими словами он поднялся на ноги и придвинул гнома к Светлане. Прелые лохмотья зловонной куклы коснулись ее покрытой мурашками кожи, и она вздрогнула.

– Вы будете вместе слушать, хорошо? – прибавил Вячеслав.

«Как будто у меня есть выбор», – угрюмо подумала она. Вонь от ободранной головы Олега сводила с ума, щипая глаза и заставляя желудок сворачиваться в тугой узел, и ей стоило громадного труда подавить тошноту.

– В одну из московских школ ходил один мальчик. Обычный, скромный мальчик, которых тысячи по стране, – начал Вячеслав. Он стоял в паре метрах от Светланы, и его мужское хозяйство, обрамленное курчавыми волосами, бесстыдно болталось прямо на уровне глаз пленницы, будто насмехаясь над ее неприглядным положением.

Она глубоко вздохнула. Если еще день назад она с наслаждением бы ощутила этот член внутри себя, то теперь ничто не принесло бы ей такого удовольствия, как взять в руки секатор и кастрировать урода с напрочь сорванным «чердаком». Кастрировать под самый корень, чтобы струя крови из дырки била тугим фонтаном.

– …нравилась одна девочка. Но вот незадача – он учился в первом классе. А она – в седьмом. Поэтому он стеснялся к ней даже подойти, не то что заговорить. Хотя в свои семь лет мальчик выглядел почти как подросток. Итак, близился Новый год, и первые классы вовсю готовились к представлениям. Тот класс, где учился мальчик, должен был ставить спектакль «Белоснежка и семь гномов». Этому пареньку дали роль Королевича. Хотя сначала ему предлагали быть гномом, он очень просил учительницу быть тем, кто спасет Белоснежку… Королевичем. Он хотел выглядеть красивым и мужественным на сцене. А втайне он мечтал, чтобы на этом спектакле присутствовала та самая девушка из старших классов.

Вячеслав потер пробивающуюся щетину на скуле и возобновил повествование:

– На мальчике был надет блестящий зеленый камзол, высокие сапоги и шапка с пером, как у Робин Гуда. У него даже был игрушечный меч в ножнах, хотя в сказке никакого оружия у Королевича не было. Все представление мальчик, спрятавшись за занавесом, следил за зрителями. И в какой-то момент сердце паренька учащенно забилось – он увидел свою возлюбленную. Она сидела на втором ряду, прямо в центре зала… Правда, он был немного обескуражен, потому что девушка не выказывала особого интереса к спектаклю – она зевала, рассматривала ногти и перешучивалась с подругами. Похоже, ей было просто скучно, и, если бы не учителя, стоявшие у стенки, как надзиратели, она давно ушла бы по своим делам…

«Ничего. Это все потому, что она пока не видела меня», – успокаивал себя первоклассник.

Наконец наступил его выход. Мальчик, то есть Королевич, поговорил с гномами, и те разрешили забрать Белоснежку. Конечно, никакого гроба на представлении не было. И никакого яблока тоже. Королевич должен был просто поцеловать ее, как в сказке «Семь богатырей», а она после этого – спрыгнуть со сдвинутых стульев и обнять его… И вот он, самый напряженный момент. Мальчик, трясясь от волнения, наклонился над Белоснежкой, которую, к слову, играла нескладная девчонка с носом-картошкой. Но прежде чем губы Королевича коснулись щеки Белоснежки (целовать в губы ту, которую он не любит, мальчик постеснялся), она неожиданно открыла глаза и, клацнув зубами, тихо сказала:

«Гав».

Вячеслав умолк. Он стоял, с задумчивым видом глядя на раскинувшуюся вдали гряду гор, бескрайних и вечных, как само время.

– Этот чертов «гав» слышали только они оба – Королевич и Белоснежка. Как потом выяснилось, сучка с носом-картошкой просто пошутила. Но мальчик был так растерян и даже шокирован, что от неожиданности намочил свои нарядные королевские брюки. Они были телесно-бежевого цвета, и расплывающееся пятно мочи стало тут же видно всем. Всем, кто сидел в зале. Мальчик густо покраснел и закрыл его руками. Но было поздно.

Вячеслав повернул голову в сторону замершей Светланы.

– Зал грохнул от смеха, – тихо сказал он. – Но самая первая засмеялась девушка. Именно та, ради которой Королевич был готов на все. Она смеялась, а он изо всех сил сдерживался, чтобы не разреветься. Потом он, спотыкаясь, убежал за кулисы. Спектакль про Белоснежку был окончен. И эту ночь мальчик не спал, скрипя зубами от бессилия и обиды.

Светлана боялась встречаться с ним взглядом. Сгорбившись и поджав колени, она опустила голову. Ее обнаженное тело сотрясала мелкая дрожь, только теперь ее трясло не от холода.

Неслышно ступая босыми ступнями, Вячеслав приблизился к ней вплотную.

– Прекрасное изобретение – Интернет, – ласково проворковал он. «Королевич» наклонился над головой Светланы, и она макушкой почувствовала его горячее дыхание.

– Особенно – социальные сети, – продолжил Вячеслав. – Найти тебя, солнышко, не составило особого труда. Я узнал твою фамилию и где ты живешь. Все остальное – дело техники и немного терпения. Ту самую мандавошку, что решила изобразить собачку и напугала меня в самый ответственный момент, я привел сюда самую первую. Пару лет назад. Потренировался, так сказать, «на кошечках». Представляешь, эта дурочка даже не узнала меня, когда я выцепил ее на сайте знакомств. Ведь я проучился в той школе всего полтора года, и она быстро обо мне забыла, когда я перевелся в другую. Но я ничего не забыл, и мы играли в Сказку почти целую неделю. Как ты понимаешь, эта тупая курица больше не гавкала. Она только плакала и визжала, при этом умоляя ее отпустить.

Неожиданно Светлана испытала невыносимую усталость. Эта усталость, словно заплесневелое одеяло, на мгновение перекрыло даже все остальное – колкий холод, змеящийся по венам страх… боль в онемевших запястьях, туго стянутых скотчем… жжение в ягодицах, в чью мягкую кожу нещадно впивалась острая крошка…

– Ты меня убьешь? – совершенно спокойно поинтересовалась она.

Вячеслав поджал губы. Казалось, вопрос женщины поставил его в тупик, и до этого мысль разделаться с ней как-то совершенно не приходила ему в голову.

– Все зависит от тебя, – наконец промолвил «Королевич». Он неторопливо поднял седьмого гнома, с ледяной улыбкой разглядывая рыхлое месиво вместо лица. Гнилостные выделения постепенно пропитывали черные тряпки, в которое был закутан жуткий герой сказки. Стекая по крестообразной подставке, мутная жижа капала на камни.

Вячеслав приблизил гнома к своему лицу и, к непередаваемому отвращению Светланы, глубоко вдохнул зловоние, которое густыми волнами источала голова.

Желчь хлынула в глотку, как под бешеным напором насоса, и ее вырвало. Отдающие кислятиной темно-желтые струйки поползли по ее груди, скапливась на аккуратно выбритом лобке.

– Я же говорил, что спектакли здесь происходят регулярно, – сказал Вячеслав, словно ничего не случилось. – Это – четвертое представление. Но не думай, что я какой-нибудь садист или зверь, Белоснежка. Никого из них Королевич не пытал. Живые тела ему неинтересны, ему нравятся мертвые. Он просто оставлял их в гробу, и девушки сами отправлялись на небеса. Когда наступала ночь, Королевич приходил к своей очередной Белоснежке. После бурной ночи любви Белоснежка бережно убиралась обратно в свой деревянный дом, то есть гроб, а усталый, но удовлетворенный Королевич отправлялся спать… Между прочим, если бы ты была внимательна, ты обратила бы внимание на царапины, которыми сплошь покрыт гроб изнутри – это следы от ногтей чудесных принцесс… Да, о чем я? Гм… Королевич… Белоснежка… точнее, несколько Белоснежек… Ах, ну да. Со временем их тела начинало раздувать от трупных газов, и Королевич делал надрезы, чтобы его очаровательные девочки не лопнули. После этого любовные ласки продолжались. Лишь когда почернелая плоть начинала расползаться от гниения, Королевич выкладывал их на плоский камень, и остатки принцесс дочиста склевывали птицы. Обглоданные кости он выбрасывал в ущелье – есть тут одно неподалеку…

Вячеслав присел перед ней на корточки.

– Тебя я тоже положу в гроб, родная, – с нежностью произнес он. – Наверное, ты там описаешься. А может, даже обделаешься. А я вдоволь посмеюсь. Как это сделала ты, когда я изо всех сил старался произвести на тебя впечатление… Там, на сцене в школе, двадцать один год назад… Но я не против, когда организм ведет себя естественно. Я люблю «сочных» Белоснежек. Особенно когда она пару суток пролежит на 40-градусной жаре. Это как выдержанное вино, детка. Ты не представляешь, как выглядит человеческое тело, помещенное в наглухо заколоченный гроб на пару суток… Я вижу, твои губы трясутся, ты отводишь взгляд. Я знаю, тебе противно, тебя выворачивает наизнанку от брезгливости и отвращения, но я не обижаюсь. Как говорил Михалков в бессмертной киноленте Рязанова: «Кто-то любит арбуз, а кто-то свиной хрящик…» Никто из нас не ангел… Ты мечтаешь покорить Эверест, а я хочу трахнуть твое мертвое тело.

Светлана почувствовала, как перед глазами медленно поплыли пурпурные круги. Все естество женщины пыталось убедить ее в том, что происходящее в настоящий момент не что иное, как дикий, затянувшийся кошмар, но истинная реальность, словно стреляющий болью обнаженный нерв, была именно тем, от чего так отчаянно желал избавиться ее измученный рассудок.

– Сказка… сказка про Белоснежку хорошо заканчивается, – с трудом выдавила она. – Белоснежка не должна умереть.

Вячеслав хитро улыбнулся, будто только и ждал нечто подобное.

– Все правильно, моя черноволосая красавица. Сказки Братьев Гримм я безмерно уважаю, но почему бы не проявить чуток фантазии и креатива? Какая-то писюшка, играющая роль Белоснежки, пугает Королевича своим дурацким «гав». Что ж, я принял правила игры и решил пойти дальше. Вместо гномов я сам хороню своих принцесс в гробу, причем в деревянном, а не из стекла, как в оригинале. И вообще, понарошку умирать нельзя. Ну, засуну я тебе в глотку это несчастное яблоко, и ты склеишь ласты… Как я тебя оживлять буду?! Ученые пока не научились этому.

– Ты болен, – чуть слышно проговорила Светлана. – Тебе нужна помощь. Развяжи меня, и мы вернемся домой.

– Думаешь, я некрофил? – засмеялся «Королевич». – Хотя, в какой-то степени, наверное, да. Но в первую очередь я ценитель нестандартного искусства. И вообще… Что ты имеешь против мертвых женщин? Они хорошие. Милые, спокойные. Не ворчат и не пилят по мелочам. Они согласны на все. Они никогда не возмущаются, что я рано кончил. Они никогда не бухтят, что у меня дома скрипит кровать или от меня несет потом. Они не заставляют меня снимать носки во время траха. Ты, детка, прыскалась духами и трясла передо мной сиськами, а мне хотелось блевать. Когда я был на тебе сверху, я мысленно представлял себе, что нахожусь не на кровати, а на дне холодной могилы… и со мной не ты, потная дура с растрепанными волосами, а прохладное, восхитительно неподвижное тело… Чуть распухшее, в синюшных разводах… Плоть податлива, губы раздуты, наружу торчит почерневший язык. В естественных отверстиях копошатся черви, глаза провалились… Мне приходилось заставлять себя думать, что я ласкаю и целую мертвеца. Это если откровенно. Только так мой член наливался кровью, и я мог трахать тебя, мысленно проклиная все на свете… Когда мы расставались, я чуть ли не бегом несся домой, включал комп и мастурбировал на разложившиеся трупы молодых девок. У меня отличная подборка видео– и фотоматериалов, больше двадцати гигабайт… Утопленницы, сгоревшие, изнасилованные, размазанные в ДТП… Лишь тогда я по-настоящему получал удовольствие. Это самый сладкий оргазм, Белоснежка.

Внутренности Светланы сдавили мучительные спазмы, и она хрипло выдохнула. Блевать больше было нечем.

Вячеслав подмигнул ей, словно невзначай проведя рукой по мошонке. Дремавший до этого член слегка напрягся, при этом приподнявшись, как шлагбаум, который в силу неисправности работал только до середины пути.

– Нас ждут потрясающие ночи, Белоснежка, – возбужденно облизнулся «Королевич». – Сейчас ты выглядишь намного аппетитней, чем пару дней назад. А завтра к вечеру… ммм…. Пальчики оближешь.

– Меня будут искать. Через четыре дня я должна выйти на работу, – дрогнувшим голосом сказала Светлана. – Нас видели на канатной дороге. Нас встречали мои друзья. Ты…

Вячеслав ухмыльнулся.

– Ты думаешь, мне впервые скрываться? Мне хватит с тобой и пары дней. А спустя неделю я буду в Германии. У твоего Королевича несколько паспортов, Белоснежка… а также несколько укромных норок, где можно переждать бурю. Собственно, никакой бури после твоего исчезновения и не будет. Все свои аккаунты, где мы с тобой нежно общались, я удалю. Так же, как и твои. Я без проблем взломаю все твои странички.

– Ты… – Светлана запнулась. – Твои роди…

– Мои родители умерли три года назад, оставив мне хорошее наследство, – перебил ее Вячеслав. – Ты знаешь о них только по моим рассказам. Но мы отвлеклись, и вот мой вопрос. Касательно того, как ты подохнешь. Ты – особенная, детка, потому что еще со школы нас связывают незримые узы. Поэтому для тебя я сделаю исключение. Ты все равно, так или иначе, будешь лежать в своем гробу. В этой связи я предлагаю тебе выбор – ты ложишься внутрь сама. Другой вариант – я продырявлю твой лобик гвоздодером и уложу тебя самостоятельно. В последнем случае все произойдет прямо сейчас, и ты больше не станешь испытывать никакого дискомфорта. Ты не будешь ощущать нехватку воздуха, не будешь чувствовать жажду. Не опорожнишь свой кишечник в тесном гробу, не расцарапаешь свое нежное и красивое тело о его занозистые стенки… Но если ты выберешь первое, ты проживешь еще пару-тройку часов – в гробу есть тонкие щели, и кислород кое-как все-таки будет поступать внутрь. Правда, это уже будет скорее агония, чем жизнь. Твое решение? Даю минуту на размышление.

Светлана моргнула.

«Нет. Нет, о господи…»

– Пятнадцать секунд прошло, – заметил Вячеслав. – Думай скорее, прелесть.

– Пожалуйста, выслушай меня, – тщательно выговаривая слова, сказала она. И хотя Светлану колотило от всеобъемлющего ужаса, она старалась держаться из последних сил. – У меня есть сын. Я нужна ему, Сл… Королевич.

Психопат сокрушенно покачал головой.

– Глупышка, – произнес он. – У тебя нет сына. Ты разве не читала сказку? У Белоснежки вообще не было детей, милочка. Между прочим, осталось двадцать секунд. Тик-так, тик-так.

– Нет, я прошу тебя! – крикнула она. – Я отдам тебе все, что есть! Квартиру, машину!

Силы покинули Светлану, и ее глаза заполнились слезами. Все с тем же сочувственным выражением лица Вячеслав коснулся ее щеки, мазнул указательным пальцем блестящую дорожку, после чего слизнул соленое пятнышко.

– Мне ничего не нужно, кроме тебя, Белоснежка. Время на исходе. Пять, четрые, три…

«Нет, он не сможет!»

– …два, один… Все, алес.

Вздохнув, Вячеслав подхватил своими крепкими руками женщину за подмышки и рывком перекинул ее в гроб. Наружу вырвалось легкое облачко пыли. Светлана издала пронзительный крик, и Вячеслав поморщился, как от зубной боли:

– Сейчас я тебя закрою. Не пытайся лягаться ногами – в противном случае я тебе сломаю голеностоп, и последние часы твоей жизни покажутся тебе пыткой.

Наклонившись, он поднял массивную крышку и накрыл ею гроб. После этого Вячеслав уселся сверху и произнес:

– Завтра, точнее сегодня, возможно, будет пасмурно.

Глядя на бархатистое небо, усыпаное мерцающими звездами, он озабоченно потер лоб. Снизу раздавалась возня и глухие вопли. Наконец крики стали понемногу стихать, перейдя в едва слышный плач.

Вячеслав осторожно поднялся и, сделав пару шагов, поднял с каменистой поверхности сверток. Он развернул его, выудив наружу несколько длинных гвоздей, затем взялся за гвоздодер.

– А знаешь, Белоснежка… – заговорил он тихим размеренным голосом. – Я ведь тебя обманул.

Он высыпал все гвозди на пыльную поверхность крышки гроба, кроме одного, который вертел в пальцах. Улыбнулся, заметив на запыленных досках две сдвоенные яйцеобразные половинки – след от его ягодиц.

«Королевич» положил фонарь так, чтобы он освещал гроб, после чего приставил гвоздь к краю изголовья крышки и с силой ударил по нему молотком. Со второго удара гвоздь ушел в дерево полностью, и затихшая на некоторое время Светлана вновь разразилась криками.

– Ну-ну, не надо, – ухмыльнулся Вячеслав, всаживая второй гвоздь. Звук получался короткий, отрывистый, будто резиновой дубинкой резко ударяли по высохшему стволу.

Дук!

– Знаешь, где я соврал?

– Слава, не надо!.. – взмолилась Светлана.

– Королевич, тупая идиотка. Сколько раз тебе нужно напоминать?! Итак… О чем я? Ах, ну да… Так вот, я не скармливал птицам своих Белоснежек. Точнее, им доставалось не все.

Дук! Дук!

Вячеслав работал с воодушевлением, чуть тронутые ржавчиной шляпки стальных жал утапливались в древесину полностью, не оставляя снаружи даже полмиллиметра стали. Крики, доносящиеся изнутри гроба, превратились в непрекращающийся истошный визг.

Дук!

– Я сам отгрызал у них по несколько кусочков. Сразу же после спаривания, – продолжил Вячеслав, улыбаясь. – Открою небольшой секрет… Самое вкусное мясо, то, что на ягодицах и бедрах, я ел сам. Остальное шло птицам и мелким зверькам. И через неделю от моей курочки оставался голый скелет. А еще я отрезал волосы. Там, в пещере, у меня есть тайник, где я храню сплетенные косы. Еще несколько спектаклей, и я смастерю из них целый канат… Он будет таким прочным, что по нему можно будет лазить!

Он засмеялся, вгоняя в крышку гроба очередной гвоздь.

Дук!

– Не плачь, солнышко, – сказал он, передвигаясь дальше, по мере вколачивания гвоздей. – Потерпи. Сейчас ты невкусная. Пресная, как мочалка с остатками мыла и прилипшими волосами. А вот через сутки ты хорошенько промаринуешься… И тогда я начну пировать. Я, кстати, вообще в детстве любил кусаться… Даже когда встречал тебя в школе, про себя думал: «Интересно, какие на вкус у нее груди?! А щеки?!» Я смущался, краснел, но все равно думал об этом…

Дук! Дук!

Светлана умолкла.

– Еще три штучки, – сообщил Вячеслав, примеряя новый гвоздь.

Дук!

– Белоснежка?

Ответом было молчание.

Дук!

Дук!

Отложив в сторону гвоздодер, мужчина опустился на колени и прислонился ухом к крышке.

– Я скоро приду, чудесная моя.

Вячеслав поцеловал гроб, нежно провел пальцами по грубо сколоченным доскам, затем придвинул ближе гнома.

– Тебе не будет скучно, – сказал он напоследок. – Твой верный друг будет надежно сторожить тебя, Белоснежка.

«Королевич» шмыгнул носом, и его лицо внезапно озарилось, словно он вспомнил о важной детали:

– Послушай, я могу снова включить сказку. Ты только скажи.

Тишина.

Он пожал плечами, бросив с легким раздражением:

– Как пожелаешь, принцесса.

Напевая себе под нос, Вячеслав накрыл гроб брезентом, бережно расправляя каждую складку, затем обложил его по периметру камнями. Все это время изнутри деревянного склепа не донеслось ни звука.

Закончив, Вячеслав послал в его сторону воздушный поцелуй и, подхватив фонарик, не спеша двинулся прочь.

* * *

Он уже давно ушел, но Светлана еще долго прислушивалась, до крови закусив и без того раздувшуюся губу – результат пощечины Вячеслава.

Ей удалось немного повернуть голову влево, и, прижавшись ртом к шершавым доскам, она, наконец, наткнулась на тоненькую щель. Светлана жадно всасывала пыльный воздух, а ее глаза вновь набухли влагой.

Она до сих пор не могла поверить, что все это происходит именно с ней. А она еще искренне полагала, что разбирается в людях! После восьми лет семейной жизни!

«Долбаный психолог», – подумала она обреченно.

Но кто бы мог подумать, что за маской добродушного красивого парня с голубыми глазами скрывается хитрая тварь, некрофил и садист, получающий удовольствие от сношения с мертвыми женщинами! Которые по своим параметрам соответствовали образу этой дурацкой Белоснежки!

«Дура, дура, дура…» – мысленно проклинала она себя.

Связанные руки оказались за спиной, придавленные ее собственным телом, из-за чего запястья полыхали жгучей болью. Казалось, кисти сунули в дымящиеся угли. Она попыталась повернуться на бок, но тут же уперлась плечом в наглухо приколоченную крышку. Попытка продвинуться дальше ни к чему не привела – Светлана лишь до крови ободрала кожу и, мысленно выругавшись, вернулась в исходное положение.

«У тебя нет сына. У Белоснежки вообще не было детей…»

Издевательские слова маньяка пугающим эхом прокатились по темным лабиринтам подсознания.

Что он нес, этот насквозь отмороженный «Королевич»?! Он ведь знает, что у нее есть сын!

Отчаянно колотившееся сердце слегка обдало холодом, и пленница до боли в челюстях стиснула зубы.