Текст книги "Наш собственный конец света"

Небо Тихиро

1

Новое сообщение

Здравствуй, Кото. Вот я наконец и добралась до Окинавы.

Ещё раз прости меня за этот отъезд, но ты же понимаешь, что я не могла придать свою мечту, тем более в такое время, когда близится война.

И вот моя мечта сбывается.

Я с легкостью прошла все тесты, хотя и не росло поначалу что-то на «психологической устойчивости». Ха, здесь ты, наверное, покачаешь головой и скажешь: «Не удивлён». И я всё прекрасно понимаю, однако, на тот момент я готова была провалиться сквозь землю. Но все обошлось и…

Я поступила!!!

Ввиду военного положения и готовящейся войны сроки обучения были снижены до предела. И поэтому ровно через год я стану пилотом!

Хотя многие преподаватели, а им больше известно, что на самом деле творится в мире, поговаривают, что наш курс может не успеть закончить хотя бы этот минимум.

Кото, мне так страшно. Если те разрушения и убийства, которые проводит агрессор не являются войной то что же будет, когда придёт та война, которую ждут?

Уже столько людей погибло, столько городов стёрты с лица земли, а мы все ещё имеем только военное положение.

Знаешь, на моем курсе есть такие люди, которые уверены, что мы проиграем эту войну. Да и во всей академии их найдётся не мало.

Я как-то спросила у одного, если он не верит в свою победу, то зачем же тогда поступил в военную академию, а тем более на пилота мехи? На что он ответил: «Это моя мечта быть пилотом».

Даже будучи уверенным, что он погибнет, ради своей мечты он готов идти до конца.

На моем курсе нет ни одного человека, который не считал бы свое дело призванием. Мы все здесь позову сердца.

Хотя почти все боятся начала войны.

Я помню, что ты её никогда не боялся. Ты свято верил, что наша страна не сможет проиграть ни одному интервенту.

«Это при нашем-то вооружении? – говорил ты. – И при таких-то пилотах?»

Однако, указывая в последнем на меня, ты всегда несколько лукаво улыбался.

Я знаю, ты верил в мою мечту. Но при этом мы оба хорошо знали мой характер, при котором я, как и подавляющее большинство, могла не пройти тест «психологической устойчивости».

Эх, полагаю, если бы не война, требующая пилотов, я возможно не поступила бы.

Грустно это осознавать. Ты всегда был реалистом (хоть и делал для меня исключения) и уверена, эта мысль сидит догматом в твоей упрямой голове.

Дорогой Кото, просто поздравь меня, ибо больше не может быть по-другому и моя мечта сбудется. Я свято в это верю; я стану пилотом, причём одним из лучших!

В иное время ты бы порадовался за меня. Но сейчас, когда, только окончив обучение, мне придётся в реальном бою без опыта пилотировать боевую меху…

Наши преподаватели сказали, что предполагаемый процент выживания в первом бою с агрессором будет составлять примерно 10 – 15 процентов.

Этого слишком мало для шансов на успех. Однако, не стоит забывать, что те 10 – 15 процентов выживших приобретут стоящий опыт в битве. И уже от них и следящих теоретиков будет зависит дальнейший исход войны.

Ну до этого ещё далеко, надеюсь. И не моей головой об этом думать, я пока ещё так далека от военного искусства.

Но я учусь. С новой программой практически нет свободного времени, а то что остается, все тратят на получение дополнительных знаний.

А впереди наряду с теорией ещё и практика. Когда все будем успевать не знаю.

Милый Кото, а помнишь сколько свободного времени у нас было в детстве? И мы почти всегда проводили его в месте.

Я никогда не забуду начальную школу, когда сразу после последнего звонка ты вбегал в мой класс, брал меня за руку и мы как ошпаренные выбегали на улицу.

Я помню, как поначалу нам кричали вслед: «А где пожар?». А потом, только завидев тебя в дверях: «Опять пожар?»

Меня всегда это смешило.

Нет не твоя неуемность, а общая реакция на это.

Нас всегда дразнили за это. На моей парте от обидных слов не было места. И каждое утро я смывала с доски те же оскорбления и рисунки. Однако, я просто не обращала на это внимание.

О том, что происходило в твоем классе, ты постоянно отмалчивался. Оно и понятно: ты же гордый мужчина. Хи. Но я помню, как иногда ты уходил домой без обуви, да и постоянные синяки и ссадины говорили мне больше твоих слов.

На мои вопросы «откуда» и «почему» ты всегда отмахивался рукой, широко улыбался и менял тему. Да ты умел уходить от ответов, но… может это я позволяла тебе так делать?

А вообще, у нас ведь никогда не было друг от друга секретов. И мы всегда были вместе сколько себя помню.

Ты мог найти меня в любом месте города. Мы каждый проулок там знали наизусть. Помню, как в 15 лет я убежала из дома, поссорившись с родителями. Я в тот день подала документы в военную академию. А мама с отцом всегда были против моего решения стать пилотом. Они всегда боялись войны и хотели оградить меня от неё.

Так вот я убежала из-за серьезных разногласий и весь день гуляла по окраинам. Потом я встретила весёлую компашку с пивом и… А вот дальше я помню только как ты меня будишь, а потом мягко подхватываешь на руки и что-то бормоча себе под нос несёшь меня по тёмным улицам погрузившегося в сон города.

Я тогда в первый и в последний раз пила спиртное.

Мне стыдно вспоминать тот день. Однако, твои нежные руки и тёплые слова, нашептанные мне уже в твоей комнате, были для меня тогда всем. Ты не ругал меня, но понял и принял даже такую пьяную и глупую дуру.

Я уже не помню тех слов, что ты тогда нашептал, но приятное и тёплое ощущение от них хранится со мной до сих пор. Спасибо тебе за эти слова. За ту надежду которую ты мне тогда подарил.

Стыд и счастье, перемешанные в этом смутном воспоминании очень странно на меня действуют. И я никак не могу понять почему именно я всякий раз начинаю плакать.

Вот и сейчас мои глаза вновь стали мокрыми, а у меня скоро лекции и бесконечные тесты.

Милый Кото, мне пора заканчивать. Но я обязательно напишу тебе вновь, как только у меня появится свободное время.

До встречи.

С любовью, Тихиро.

Сообщение сохранено

Отправить? «Да», «Нет»…

2

Новое сообщение

Здравствуй, Кото.

Прости, что так долго не писала.

За эти прошедшие два месяца у меня не было ни минуты свободного времени. К тому же связь на территории академии была заблокирована. Это из-за того, что на лекциях нам начитывалось много секретной информации, касающейся нашего вооружения и в частности: строения и принципы действия боевых мех.

С нас, конечно, взяли подписки о неразглашении и даже клятвенное заверение молчать. Однако, все равно было решено запретить связь с внешним миром.

После двух месяцев, казалось, неиссякаемых лекций и тестирований, наш курс (кстати 20 процентов были отсеяны) перевезли на военно-морского базу.

Здесь тоже не разрешена связь с внешним миром. Но я не смогла расстаться со своим телефоном и у меня получилось его пронести. А недавно я к удивлению, обнаружила, что на территории базы есть сеть, только включена она не всегда. Это видимо для тех, кто носит высокий чин (у одного из Генералов я видел сотовый), – им значит доверяют.

Правда у меня есть подозрение, что вся сеть прослеживается и прослушивается, а значит, как только я отправлю это письмо, меня сразу поймают.

У меня будет, как минимум, выговор с занесением в личное дело. А может и хуже.

Стоило бы опасаться. Однако, я же не собираюсь выдавать государственные тайны, а посему, как бы плохо всё не было, я знаю, что меня не выкинут и не отстранят: я одна из лучших кадетов. Да и знаю теперь достаточно много, чтобы от меня избавиться.

Я им нужна. Ибо война скоро, а пилотов слишком мало.

Да, я слишком самонадеянна и сейчас подвергаю опасности свое будущее. Но я очень долго тебе не писала, чтобы упустить такую возможность.

Дорогой, Кото, как же мне не хватает твоей беззаботной и весёлой улыбки, твоих тёплых речей и нежных объятий.

Каждый раз перед сном я вспоминаю наши долгие прогулки, часовые посиделки и разговоры. Разговоры обо всем на свете.

Я никогда не забуду те наши последние летние дни вместе, когда мы часами сидели под заброшенным и почти разнесенным агрессорами мостом. Но как странно, я уже не могу вспомнить его названия. Что-то связанное с надеждой…

И вот наши разговоры под этой разрушенной надеждой…

Хм.

Они всегда были о серьезном. Ты порой затрагивал такие темы, от которых хотелось плакать.

Наш мир погружался в пучину страха и предстоящей войны. Неизвестный агрессор нападал с жестокой неожиданностью, появляясь то в одном месте, то в другом, и так же неожиданно прекращал уничтожение и исчезал. И никто не знал, кто они и что из себя представляют. А военные силы обороны ввели полную секретность касаемо самого агрессора и стратегии войны. И вскоре перехватили власть в свои руки.

Тактика о неразглашении и полное неведение того, что творится в мире, да военное положение – это всё, что у нас было. И тебя это всегда бесило.

Милый, Кото, я помню, наверное, каждое твое высказывание по поводу существующей политики. Каждую фразу в отношении военных, не проявляющих никаких действий к агрессору. Я помню твой дрогнувший голос, когда ты говорил о жертвах и последствиях.

Я всегда слушала тебя с особым вниманием, хоть ничего и не могла сказать в ответ. Тогда я ещё очень плохо разбиралась в состоявшемся положении дел. Да и настоящей информации у нас в общем-то не было.

Я просто мечтала стать пилотом и поскорее вступить в войну.

Какая глупая самоуверенность, при полном отсутствии знания о состоянии дел.

«Девчонка», – с насмешливостью сказал бы ты. Да ты и не раз высказывался о моей простоте.

И ты был прав. Ты всегда был прав, только я ещё ничего не понимала. Это сейчас я знаю гораздо больше того, о чем мы только догадывались тем летом. И то, всего положения вещей даже нам не говорят.

О сколько бы я сейчас отдала, чтобы хоть пару часов вновь посидеть вдвоём с тобой под разрушенной надеждой (я когда-нибудь вспомню название моста) и рассказать тебе все, что я знаю сейчас. Какой же диспут у нас был бы.

А помнишь, как мы впервые набрели на этот мост?

Мы, конечно, и раньше по нему ходили, пока район с ним не подвергся нападению агрессора. Но мы никогда и не думали, найти там своё маленькое тихое место.

Через день после разрушения этого района, когда военные, тщательно его смотрев, сняли оцепление, ты постучал в дверь моего дома и тихо предложил пройтись.

С введением военного положения я неоднократно видела твое лицо омраченным, но в тот раз… Дорогой, Кото, я увидела в твоих глазах настоящий страх.

В тот раз мы впервые увидели воочию тут ужас, который оставляет после себя агрессор: катастрофические разрушения и ещё не все убранные санитарами тела.

Ты шел стойко, держа себя в руках, твой взгляд был напряженным, а губы сжаты в тонкую линию. Я же тихо шла рядом, вцепившись в твою руку и с ужасом смотрела по сторонам. А потом мне стало плохо. Помню, как в глазах потемнело, а уже в следующее мгновение ты аккуратно треплешь мои щеки и пытаешься меня успокоить. Мы сидим под этим мостом в свете дисплея твоего телефона, а я рыдаю и никак не могу остановиться.

Самого момента как ты перенёс меня под разрушенную надежду я не помню, видимо потеряла сознание.

В тот день мы просидели под мостом до самого комендантского часа. Всё это время мы просто молча сидели на голой земле прижавшись друг к другу. Я дрожала от холода, а ты крепко обнимал меня, положив мою голову себе на плечо.

В тот день я приняла окончательное решение, что стану пилотом именно боевой мехи.

«Глупое и бесповоротное решение», – ведь так ты сейчас подумал, верно?

Но тогда я впервые пошла против собственных страхов.

Я всегда мечтала быть пилотом, но только в тот день я поняла, что это теперь не просто прихоть, а огромная ответственность. Ответственность не только за свои идеалы, но из-за судьбы множества людей.

Я понимаю, что я всего лишь одна из множества ролей в надвигающейся войне, но я сделаю все от меня зависящее, чтобы моя меха достойно послужила для будущего нашей нации. Пусть я даже и не выживу в первом бою, но я буду знать, что в эти минуты битвы учёные и теоретики получат какие-то данные. Ведь именно от первого боя зависит наше будущее.

Я пишу все эти красивые и важные слова, а у самой сердце замирает от страха.

Я все больше и больше начинаю бояться этой войны.

Дорогой, Кото, как же я хочу, чтобы ты меня сейчас крепко обнял и успокоил. Мне так грустно от того, что мы так далеко друг от друга. Мне не хватает твоего присутствия, твоего тепла и твоей неизменной глубокой веры в то, что все будет хорошо.

Прости меня, Кото, я стала такой слабачкой без тебя. И одиночество становится все невыносимее и тяжелее.

На ради тебя я пройду все невзгоды на этом свете, и мы обязательно увидимся вновь. Я знаю. Я верю в это.

А сейчас – пока. Моё время выходит.

С любовью, Тихиро.

Сообщение сохранено

Отправить? «Да», «Нет»…

3

Новое сообщение

Привет, Кото.

За эти полгода, что я не писала, столько всего произошло: нового, удивительного и неожиданного.

Но прежде хочу сказать, как же я по тебе соскучилась. С каждым днём моя тоска все глубже оседает в груди; порой захватывает так, что становится нечем дышать, а из глаз горький солёный поток. Иногда я плачу целыми ночами напролёт. Один раз я даже провалила тест на синхронизацию с роботом и мой меха просто не сдвинулся с места. В тот день все мои мысли были только о тебе.

Порой мне начинает казаться, что та стена, которая выросла между нами, становится только крепче. И с каждым днём приближающейся войны, всё сильнее растёт мой страх того, что я могу не вернуться в наш родной город, что мы больше не сможем быть рядом.

Милый, Кото, прости меня за эти слова, мне сейчас так тяжело и так горько на душе, что вновь хочется плакать и биться в истерике.

Но именно сейчас я должна держать себя в руках и даже радоваться. Ведь вчера моя мечта сбылась, однако, за весь день я так и не смогла улыбнуться.

Дорогой, Кото, прости что так долго не писала, ведь как только я написала прошлое письмо, меня тут же поймали. Служба безопасности на базе работала отменно. Но меня не отчислили и этот инцидент, как выразился капитан Хирано, не занесли даже в мое дело. Все ограничилось лишь словесной выволочкой.

Почему так? Я даже не задавалась этим вопросом. Им нужны пилоты, а время на подготовку других уходит слишком быстро. Да и, наверно, они меня просто пожалели. Однако, телефон отобрали. Но сегодня его вернули.

Почему? – спросишь ты. А я отвечу, что все…

Ввиду нового положения дел, связанных с вооружением и участившихся нападений агрессора, начало военных действий было перенесено на ближайшие сроки. А значит и время учёбы тоже сократили.

Вчера я получила разрешение на автономное пилотирование боевой мехи.

Вот и все, скоро война.

До наступления дня «X» остается совсем немного. А мы, несмотря на пройдённые экзамены и биологические тесты, все ещё остаемся неумелыми и неподготовленными пилотами.

А что если страх перед битвой, – или во время битвы, – завладеет нашими эмоциями? Что если он будет настолько силён, что мы не сумеем синхронизироваться с нашими роботами? Сознание и нервная система пилота должны слиться с системами машины и тогда ты управляешь мехой как своим телом. Только в тебе уже не 170 сантиметров, а более 170 метров. Но если ты эмоционально нестабилен, то компьютер не сможет сделать машину продолжением твоего тела.

Поэтому почти все боятся, что, когда придёт время, система их отвергнет и тогда исход битвы будет предрешён.

Милый, Кото, если бы ты был сейчас со мной рядом, я бы не чувствовала такой тяжести на душе. Только одно твое присутствие мне всегда придавало сил. Но и кроме этого, ты всегда мог утешить меня в любой ситуации.

Ах, сколько бы мне дало твое, хотя бы короткое напутствие перед битвой. Я уверена, что разорвала бы всех клочья, хм… Какая глупость, – я про разорвать в клочья. Однако, мне все же было бы гораздо спокойнее, если бы ты сказал, что веришь в меня. Сказал, держа мои руки в своих и прямо смотря в мои глаза.

Милый, любимый, Кото, мне так плохо без тебя, так одиноко. Но я знаю, что должна, обязана, держаться. Ничего уже не изменить, ничего не исправить и не вернуть назад, – война изменила всё.

А помнишь, мы когда-то мечтали, что всегда будем вместе. Несмотря ни на что: ни на переезд, ни на учёбу в разных академиях, ни по каким бы то ни было жизненным причинам. Мы обязательно встретимся, и даже на краю света сможем найти друг друга.

Несмотря ни на что – всегда вместе.

Даже война не казалась нам преградой. Только теперь сдержать свое обещание стало…

Эх, не будем о грустном, а то я сейчас опять расплачусь. И без того на нашей базе довольно напряженная обстановка: все стараются держать себя в руках и не показать при других свои эмоции.

Эмоциональная разгрузка возможна только у психолога. Эх, бедный человек, ему самому то сейчас не легко, а приходится постоянно выслушивать от других, как тяжело им. Воистину – человек с железными нервами. Хотя, может у него есть свой психолог.

«Или уже психиатр», – сказал бы ты.

Ну что ж, впереди у меня, как и у других пилотов, быстро убегающие часы плотной боевой подготовки и укрепления навыков пилотирования.

Кстати, несмотря на довольно низкий процент психологической устойчивости, у меня самый высокий процент синхронизации с мехой. Вот как порой бывает.

Однако, этого ещё недостаточно, чтобы смело идти в бой. А день «X» не за горами (у меня аж мурашки по всему телу от этой мысли). Брр…

Милый, Кото, к сожалению, я не знаю, когда еще смогу тебе написать.

(и смогу ли вообще)

Но прощаться с тобой не желаю.

Я помню наше обещание быть вместе и никогда не забуду, что между нами было, и твое тихое скромное признание в любви.

Дорогой, Кото, ты всегда будешь в моём сердце и в моих мыслях. И никогда, поверь, никогда моя любовь к тебе не угаснет.

Вот я вновь плачу.

Но это слёзы от хороших воспоминаний о тебе.

Я люблю тебя.

Твоя Тихиро.

Сообщение сохранено

Отправить? «Да», «Нет»…

4

Новое сообщение

Дорогой, Кото, вот и настал день «X». Весь мир затаился в напряжении, а армия приведена в боевую готовность.

Во всех городах и странах введён комендантский час. Кто может прячется в бункерах, у кого нет такой возможности, сидят дома, отчаянно надеясь, что бой будет вдали от них. Выходить на улицу строго запрещено, да и вряд ли кто осмелится. Запрещены телефонные звонки и всякая радиосвязь, кроме военной частоты. Но я уверена, что моё сообщение дойдёт.

Милый, Кото, я даже не представляю, как выразить то, что творится у меня сейчас в душе. Но я могу сказать одно: там нет страха. Я более его не ощущаю.

В данный момент я сижу в кабине пилота мехи. Биосканеры считывают показатели моего тела и передают их на бортовой компьютер. Уровень синхронизации выше 80 процентов и это при условии, что я сейчас сижу с телефоном и набираю тебе сообщение. В моей голове роится множество разных мыслей, но ничуть не мешает мне быть частью робота. Я уже научилась, скажем так, абстрагировать не относящиеся к пилотированию эмоции в отдельной ячейке мозга. А контроль над программами синхронизации стал для меня настолько обыденным, что не нужно даже сосредотачиваться и постоянно вертеть в голове коды доступа и ключи управления. Меха для меня – словно моё тело.

Да, да, не продолжение и не второе, а именно моё, словно я пользовалась им с самого детства.

Оно и понятно, последние две недели я вылезала из мехи только чтобы поесть и поспать. Порой я спала даже в кресле пилота. Инструкторы ругались на меня, а добрая половина сослуживцев крутила пальцем у виска. Но я упорно добивалась своего, выматывалась порой до полуобморочного состояния. И не зря.

Дорогой, Кото, мне доверили новейшую меху, – можно сказать – я пилот испытатель. На ней более мощное вооружение и, Кото, она летает!

Я единственный пилот в Японии, который в первом бою поднимется в небо. Правда название модели пугает: «Икар». С блестящими доспехами небесного цвета он совсем не внушает страх. Они сделали слишком милого робота, хоть и высотой 200 метров. Однако, начинка у него по-настоящему ужасающая. А в самом сердце «Икара» водородный реактор с функцией самоуничтожения. Такая махина при взрыве будет сравнима с «Толстяком», сброшенным на Хиросиму.

Так что, как я уже говорила, я боле не чувствую страха. Когда ты сидишь внутри водородной бомбы, имеющей на борту боевой арсенал нескольких эсминцев, и в любой момент должен появиться, превышающий тебя по военной мощи, до сих пор до конца неизведанный враг, – страх уходит. Для него просто нет места. Я не знаю как объяснить тебе почему так.

Я просто больше ничего не боюсь. Моя мечта превратилась в миссию и отказаться от неё, значит потерять все. Пусть я всего лишь одна боевая единица из многих, но я столь же важна, как и любой другой пилот. Я исполню свою миссию. И словно Берсерк буду бороться до последнего.

«Какие громкие слова», – скажешь ты.

А я отвечу, что это все твои слова, только сказанные мной. Если у кого-то и когда-то были сомнения по поводу моей психологической устойчивости, то спустя почти девять месяцев боевой подготовки я готова развеять их все в раз.

Я не хочу сказать, что я стала роботом с определёнными кем-то заданными командами. Я до сих пор остаюсь человеком. Но человеком со стойким эмоциональным фоном.

Последние месяцы дали мне больше чем вся моя жизнь, а последние две недели взрастили во мне полный самоконтроль.

Но это то, что есть сейчас.

А что будет, когда придёт агрессор?

Страха нет, но некая неуверенность в себе присутствует, все же мы не обладаем достаточным знанием об агрессоре, И как противник поведёт себя в бою – неизвестно. Теоретики создали тысячу возможных вариантов развития событий, но при скудности наших знаний, может оказаться так, что они даже близко не подошли к их возможностям.

Что ж, что покажет агрессор неизвестно, но и мы не с голыми руками.

«Как бы не было, что мы на танк с вилами полезем?» – выразился один пилот на лекции по теории поведения противника. И все вдруг замолчали. Никто не знал, что ответить. А потом лектор произнес, что даже эти вилы найдётся куда воткнуть; главное – не сдаваться и продержаться первый бой, а то второму вилы модифицируют. И наконец все засмеялись, но с облегчением или с иронией, кто знает. Я улыбнулась с надеждой.

Дорогой, Кото, в тот момент я вспомнила все твои речи, который ты горячо выплескивал под мостом Устойчивой Надежды (я все же вспомнила как он назывался) о том, что мы обязательно победим. Я верила тебе, пусть и слепо, но верила. А ведь на тот момент мы знали ещё меньше, можно сказать, совсем ничего. Но ты упорно продолжал настаивать, что каким бы ни был агрессор, Япония найдёт что ему ответить; в бытность самураи с мечами шли против порохового оружия. И даже, если проигрывался один бой, то не война в целом.

Эх, милый Кото, твои бы речи, да всем пилотам перед битвой.

Нам всего-навсего пожелали удачи, да приказали держаться как можно дольше. Ничего, кроме иронии, их слова не вызвали в нас.

Как бы мне хотелось сейчас прижаться к тебе, почувствовать твой запах, ощутить биение твоего сердца. Просто обнять, хотя бы ещё раз.

Кото, прости, что я не смогла прийти в тот день. Я задержалась на сдаче предварительных тестов в академию и опоздала на обратный синкансэн.

Если бы я только приехала вовремя. Я уверена, что у нас хватило бы времени, чтобы уйти из того района. Только если бы я успела на свой синкансэн.

Прости меня, Кото.

Прости, что так и не сказала тебе тех слов. Я все время ждала более подходящего момента, более спокойного времени. Но эта война не дала мне и шанса. Хотя в тот день я вполне могла бы тебе признаться, ведь ты собирался сводить меня в ресторан на мой шестнадцатый день рождения.

Прости, Кото, что все так получилось. Я не смогла уберечь наше счастье и провалила самый главный экзамен в своей жизни.

Дорогой, Кото, я верю, что мы обязательно встретимся. Если эта война смогла разорвать нашу связь, то она же сможет вновь соединить нас вместе. И тогда я более не буду колебаться, – все сомнения давно развеяны и моя наивность и глупость канули в лету, – я просто брошусь к тебе в объятия и после долгого поцелуя, наконец, скажу то, что давно хотела, но почему-то боялась.

Милый, Кото, твой голос до сих пор звучит у меня в голове, а моё тело вспоминает твои нежные объятия и тепло твоих рук. И именно с этими мыслями, в мой семнадцатой день рождения, я вступлю в бой с агрессором, похитившим часть моей жизни.

Но я не собираюсь мстить, – это чувство будет только мешать, – я буду бороться за права тех, кто все ещё ждёт своё счастье, кто хочет жить в нормальном и спокойном мире. Я ринусь в бой, чтобы потом кто-то все же смог сказать простые, но такие важные слова: Я люблю.

Да, я люблю тебя, Кото, и всегда любила. И я пронесу нашу любовь сквозь войну, мимо самой смерти и когда мы встретимся вновь, уже никто не сможет нам помешать.

Как же сильно забилось моё сердце, пока я писала эти строки.

Дорогой, Кото, это всё для тебя: моё сердце и моя жизнь.

Но нам пора прощаться; я уже чувствую, что звучит набат – час «X» настал.

Синхронизация 90 процентов, все системы приведены в боевую готовность. Мир замер.

Пожелай мне удачи.

Я люблю тебя, Кото.

Сообщение сохранено

Отправить? «Да», «Нет»…

После возникшего на экране вопроса, Тихиро колебалась всего секунду. Прикрыв глаза, с тяжелым вздохом, она как всегда нажала клавишу «Нет».

Телефон пискнул и очередное сообщение никуда не ушло.

Девушка медленно подняла взгляд и посмотрела на бортовые мониторы. Поверх изображения окружающего меху пространства, находились десятки полупрозрачных консолей, различные символы в которых говорили о состоянии робота и её тела. Пробежав глазами по постоянно переписывающимся строчкам, Тихиро вновь убедилась, что готова к бою. И полная решимости, с легкой улыбкой на губах и огнём в глазах, закрыв телефон раскладушку и кинув его под кресло, крепко ухватилась за рычаги управления.

«Если бы я только успела на свой синкансэн, – подумала Тихиро, вновь проверяя показания мониторов. – Сидела бы я сейчас в этом кресле? Может быть мы погибли бы оба».

«Мы бы все равно не успели спастись, – прозвучал в её голове мужской голос. – Перестань уже винить себя в моей смерти».

– Кото!

Экраны мигнули и показали врага. Раздался сигнал тревоги.

В душе загремел набат, улыбка сменилась оскалом, огонь в глазах взметнулся пламенем ярости.

И громко закричав, Тихиро взмыла в небо.