Текст книги "Дух свободы: Наследники партизан"

Глава 5

Четверг, 22:04

– На связи, – привычно сказал Кирилл в свой микрофон, когда Сергей, перечисляя всех по никам, позвал «Рыбу».

Ник этот Кирилл считал тупым, но уже привычным, а главное подходящим, потому что «Рыба» никак ничего о нем не говорила, в отличие от многих других.

Сергей палился своей шумностью, называясь «Цезарем», за Артуром намертво закрепился «Арчер», и не важно, сколько он заводил акков и ников, все равно большая часть активистов знали его как Арчера, а это было в каком-то смысле палевно, а вот Кирилл был совершенно неопознанной «Рыбой», которую почти никто не знал, особенно там, на районе у родителей.

Он приезжал на район на общественном транспорте, тусовался у родителей, шел на акцию, а утром оттуда ехал на работу, как ни в чем не бывало. Сегодня же они решили с Артуром ехать на такси туда и обратно, особенно если учесть, что у Кирилла анонимный аккаунт на «Яндекс. Такси» с оплатой только наличными. Денег выходило немного: если не палить дом и подъезд, то от района до района всего пять рублей по ночному городу. Кирилл считал это лучшим вариантом, если он будет не один. Артур не возражал. Дополнять план тоже не стал, как будто он внезапно потерял всякий интерес к вопросам безопасности.

– Главное – взять термос с горячим чаем, а то на крыше будет холодно, – говорил Кирилл, когда ему разрешили отключить связь.

Там у кого-то, как всегда, были проблемы со звуком, и пока Серега с ними разбирается, можно было заняться сборами.

Артур на комментарий про чай только рассеянно кивнул и пошел набирать воду в чайник, не отрываясь от одного из своих телефонов.

– Ты уже передумал? – уточнил Кирилл, видя такую странную реакцию.

Стоит ли брать Артура, Кирилл действительно не знал. С одной стороны, он ему верил, полностью доверял и даже не сомневался, что своих Артур не станет выдавать, с другой – опасался, что эта вылазка сделает еще хуже, превратив загнанного, словно зверь, Артура в окончательно помешанного.

– Я не передумал, – ответил тот. – Просто со мной одни хлопоты и, если тебе неудобно, то лучше не бери меня.

Он говорил это, а сам так зло нажимал на кнопку чайника, словно был готов взорваться, если только его никуда не возьмут.

– Да фигня, мне одному там будет скучно, на крышу ведь желательно подняться заранее, крепление продумать и прочее. Так что…

– Да, – как-то невпопад соглашался Артур, думая, что у него ни куртки своей теплой, ни денег, ни сигарет, а он прется на акцию неизвестно куда. При этом ему хотелось поехать на Площадь Перемен – туда, где уже стал сам собой создаваться мемориал памяти Романа Бондаренко. Только он не был уверен, что сможет держать себя в руках, оказавшись на месте избиения.

«От меня одни проблемы», – думал он, но ничего не говорил Кириллу, делал чай, отвечал на сообщения в телеграме и в нужное время вызывал такси.

– Удачи, – говорила им Маша, провожая. Целовала обоих и закрывала за ними дверь, не спрашивая, куда именно они идут.

Ночью можно было идти только на партизанщину и никак иначе, но куда именно и что конкретно делать – лучше не знать. Так надежней.

Неверующая Маша крестила закрывшуюся за ними дверь, затем следила, как, выйдя из подъезда, они пошли в соседний двор, закурив на ходу.

Кирилл что-то говорил. Артур молчал, но чиркал спичкой.

Они все с августа были не в порядке, но все, что могла сделать Маша, – это замешать тесто для пирога, чтобы ее герои могли вкусно поесть, вернувшись домой. Она готовила и косилась на отключенный ноутбук Артура, поверх которого лежали все пять отключенных телефонов. У нее не было иллюзий на их счет. На ее кухне прямо на столе лежала техника, в которой была информация на пару-тройку уголовных статей, по мнению нынешней власти, а это значит, что все они в опасности.

* * *

Четверг, 23:22

В такси они сели на перекрестке в квартале от дома, проехали четыре квартала, вышли на углу, буквально в двух шагах от нужной точки, нырнули в арку, пересекли ночной пустынный двор и шагнули к подъезду. Пока Кирилл набирал заветный номер квартиры, Артур следил за обстановкой.

Он делал вид, что просто докуривает сигарету, а сам внимательно наблюдал за одиноким собачником на углу дома. Тому до них с Кириллом не было никакого дела, но Артур все равно сохранял бдительность, раз уж других живых существ во дворе не наблюдалось, что неудивительно для столь позднего времени в будний день.

Дверь открыли почти сразу, и Кирилл осторожно толкнул Артура кулаком в плечо, молча зазывая внутрь.

– В лифте камеры, а над подъездом муляж, местные давно проверили, – сообщил он Артуру, – так что мы сейчас сначала пешком на пятый, потом на самый верх.

Артур только кивнул. Он привычно стряхнул с бычка табак, смял в кулаке фильтр и сунул его в карман, чтобы потом как-нибудь выкинуть.

На пятый этаж они поднялись молча.

– Сейчас заберем все, что нам нужно, и наверх, – пояснил Кирилл и шагнул к одной из дверей.

– Маску надень, – буквально велел ему Артур, схватив за локоть. – Даже если тебя тут в лицо знают, лучше надень.

– А ты? – спросил Кирилл.

– А меня здесь нет, – отмахнулся Артур и, натянув пониже капюшон куртки, спустился по лестнице вниз на целый пролет, чтобы встать у стены с таким видом, будто они не вместе.

В этом было что-то излишнее, но Кирилл решил не спорить, надел черную маску и постучал в дверь заранее оговоренным способом: два раза коротко нажал на звонок, выждал пару секунд, дважды стукнул костяшками пальцев по металлической двери и отступил.

В глазке мелькнул свет, затем потух, и дверь распахнулась.

В маленьком общеквартирном коридоре появилась седая, совсем худенькая старушка с тоненькими руками. Она заглянула Кириллу в глаза, выглянула на лестничную клетку и уточнила:

– Вы и есть Рыба?

– Да, – спокойно ответил Кирилл.

Старушка осмотрела его внимательно, кивнула и протянула Кириллу пакет.

– Спасибо, – сказал Кирилл, забирая его, а затем уточнил: – У вас все хорошо? Цезарь мне поручил убедиться, что у вас все есть, так что, если нужна хоть какая-то помощь, вы говорите, ладно? Мне или ему, а пока вот.

Он достал конверт и протянул его старушке[37]37
  В 2020-м подобное в Республике Беларусь стали называть «пособничеством терроризму» со всеми вытекающими уголовными последствиями.


[Закрыть].

– Зачем это, я ведь не…

– Это на адвоката, не рассказывайте, что это ничего не стоит, – строго сказал ей Кирилл и сам себе не поражался.

Он говорил так уверенно, словно вообще ни в чем не сомневался, словно не было у него внутри пустоты, с которой он нелепо передвигался в какой-то чужой нереальной реальности, разбитый и подавленный.

– Ваш сын был одним из нас, поэтому просто поверьте, мы искренне хотим ему помочь, хоть чем-нибудь.

– И так передачки ему собираете, – пробормотала старушка, но конверт приняла, а тут еще и за ее спиной скрипнула дверь, и в общий коридор выглянула девочка лет пяти.

– Папа вернулся? – спросила она, потирая глазки.

– Нет, милая, это не папа. Это другой дядя.

– Плохой дядя? – спросила сонно девочка.

– Хороший дядя, – ответила ей старушка и подхватила на руки.

– Берегите себя и ее, а главное – пишите, если хоть что-то понадобится, – сказал Кирилл и сам закрыл дверь.

Как ни странно, а помогать другим, заботиться о них и защищать было легче, чем думать о себе, хоть Маша часто говорила, что это неправильно.

– Не позаботившись о себе, невозможно помочь другим, – говорила она Артуру, но Кирилл тоже слышал и помалкивал, чувствуя, что только на обратном принципе еще и держится.

– Им не опасно хранить всякое? – спросил Артур, быстро поднявшись наверх.

– Всем опасно, но у них уже было три обыска, вынесли все, включая телевизор и микроволновку, так что вряд ли придут еще раз. На постоянку им ничего давать, конечно, не стоит, а так, на время, – лучший вариант. Это семья Кальмара, если ты помнишь такого, – пояснил Кирилл, шагая наверх.

– Тот, который сел за перекрытие дорог? – задумавшись на миг, уточнил Артур.

Кирилл покосился на него удивленно. Он-то думал, что Артур мог помнить Кальмара по последним совместным акциям, а он явно знал что-то и про уголовное дело, заведенное в октябре, и это было немного странно, но не удивительно. Кирилл уже успел смириться, что Артур знает много больше, чем говорит, и об этом лучше не спрашивать.

– Да, он, – сказал в итоге Кирилл и умолк с мрачным видом.

Он тоже в день инаугурации[38]38
  23 сентября 2020 года А.Г.Л. устроил тайную инаугурацию, ответом на которую стали акции протеста по всей стране.


[Закрыть] «гулял» с Кальмаром по пешеходным переходам, медленно, на выезде из города, чтобы пробки в час пик росли. Серега тоже с ними «гулял», а потом и вовсе жег покрышки на дороге. В тот день дороги перекрывали везде, а сел в итоге один Кальмар, потому что сдал его кто-то, как организатора перекрытия. Айфон он свой разбил, доказательств не нашли, но все всё слишком хорошо понимали, потому не надеялись на справедливый суд, а продолжали борьбу всеми возможными способами, чтобы взятые в плен[39]39
  С самого начала протестная сторона относилась к задержанным, как к взятым в плен.


[Закрыть] как можно быстрее оказались на свободе.

Артур, словно читая мысли Кирилла, похлопал его по плечу и первым пошел дальше, на девятый этаж и выше.

– Постой здесь, последи за ситуацией, – шепотом попросил Кирилл на самом последнем пролете над девятым этажом. Дальше шла металлическая лестница, что круто поднималась вверх и упиралась в решетку с навесным замком.

Достав что-то из инструментов, Кирилл отдал пакет Артуру, а сам полез на лестницу. Что именно он будет делать, Кирилл не говорил, но Артур и так догадывался, все понимая, потому спускался на две ступени вниз и внимательно слушал тишину подъезда, глядя на светильник девятого этажа. Тот был круглым светлым пятном, на котором кто-то нарисовал красную полосу, затем ее стерли, и остались только розовые разводы с яркими красными пятнами.

Замок сломался с характерным щелчком, что коротко лязгнул и раскатился эхом в тишине ночного подъезда. Слишком громко. Так что Артуру от этого звука стало почти физически больно.

«А ведь это порча государственного имущества», – с горечью подумал он, на краткий миг закрывая глаза.

Для человека, который всегда хотел лишь соблюдения закона, было дико осознавать, что он занимается чем-то подобным, но иного выбора он все равно не видел. Просто мысли о законности все равно всплывали. Он не мог перестать считать собственные нарушения. Не мог не задуматься, кому они сейчас вредят больше: государству, работникам местной ЖЭС[40]40
  Жилищно-коммунальная служба.


[Закрыть] или жителям этого подъезда? Ответить на этот вопрос Артур не мог, потому обещал себе позаботиться в новой Беларуси о безопасности крыш.

Уходить от ответственности, моральной ответственности перед простыми белорусами Артур не собирался, но спускался еще на две ступени вниз и прислушивался к тишине.

Если кто-то решит выйти на площадку и посмотреть, что происходит, он обязан был отреагировать раньше, хотя бы предупредить Кирилла, но было тихо, и только скрип открывающейся решетки доносился сверху. Затем шаги Кирилла по металлическим ступеням. Тяжелые, слишком громкие для ночи шаги.

Кирилл шел дальше. Слышался скрежет еще одного сломанного замка, а затем два коротких удара пальцами по металлу. Это был уже сигнал для Артура. Он пятился назад, поднимался на четыре ступени вверх и быстро взбирался следом за Кириллом.

Лампочка на этаже погасла, когда он был на последних ступенях, и на краткий миг Артур остался в непроглядной темноте, в которой, как и в нынешней его реальности, было совершенно непонятно, куда двигаться и как дальше жить.

«Что мы все делаем не так?» – спросил себя Артур, потому что задавал себе этот вопрос каждый день, когда за окном темнело. Но от гнетущих размышлений всегда что-то отвлекало.

Сегодня его спасал Кирилл. Он светил ему фонариком мобильного телефона и подавал руку, помогая забраться на чердак, а оттуда через металлическую дверь – на крышу под мелкий холодный дождь.

– Наша задача – найти точку, чтобы закрепить веревку. Только так, чтобы ни один ветер не смог оборвать флаг, – сказал Кирилл. – Флаг тоже у нас, через сорок минут мы должны его спустить Цезарю. Задача ясна?

– Более чем, – ответил Артур и осмотрелся, нелепо сжимая в кармане фильтр от сигареты.

Он не нервничал. Ему не было страшно, скорее горько от того, что пределы их возможностей походили на хулиганку для малолеток, но ничего иного в этой реальности им не оставалось.

Глава 6

Пятница, 13 ноября 2020 г, 00:35

Сергей, по традиции, вышел заранее, как и ребята, что должны были работать на крышах. Им предстояло не только сломать замки в своих подъездах, но и испортить все остальные двери монтажной пеной, чтобы завтра флаг не смогли снять слишком быстро.

Если он провисит до обеда, это будет уже победа, а сейчас, ночью, надо убедиться, что нет никакой засады, что не дежурит бус в каком-нибудь дворе и тихари не бродят у выбранных для операции домов. Этим и занимался Сергей, гуляя по району.

«Напоминаю: не отсвечивать, а значит – фонарями не светить», – написал Сергей в чат в «дискорде».

«Зануда», – получил он в ответ от Пылесоса, что орудовал с Мошкой на второй крыше. Кирилл, он же Рыба, ничего не написал, и это Сергея встревожило. Потому, осмотрев оба двора и убедившись, что ни на одной, ни на другой крыше нет никаких бликов, он написал Кириллу в телеграме:

«Решил молчать, как рыбка?»

Кирилл прочел через пять минут, но не ответил, и это тоже пугало.

«Буль-буль?» – написал ему Сергей, почему-то нервничая, хотя обычно работало правило: писать, если что-то пошло не так. Если все идет по плану, они просто должны были выйти на связь.

«+», – прислал в итоге Кирилл в чат в «дискорде», а это значит, что у них на крыше все готово.

Тремя минутами позже «+» отправила Мошка, а затем Говноед – ответственный за расстановку «глаз».

«Созвон через пять минут», – подвел итог Сергей и быстро направился к пешеходному переходу.

Одному по пустой улице шагать было даже странно, но он помнил, что на самом деле он не один, что вокруг много своих, незаметных глазу. С этой мыслью он начинал созвон и прятал телефон в заднем кармане штанов.

– Прием, – сказал он тихо, натягивая ниже капюшон своей байки.

– На связи, – по традиции, первым отозвался Говноед и тут же рассказал, где и как стоят «глаза», а затем устроил их перекличку.

– На месте, чисто, – отвечал часовой, когда называли его ник. Были там и девчонки, и ребята, и пенсионеры, многие из них не знали, что именно прикрывали.

«Завтра узнают», – решал Сергей, слушая перекличку, узнавая голоса и улыбаясь, провожая взглядом легковушку.

– Итак, патрульная машина должна проехать через пять минут, затем у нас около двадцати минут до ее следующего появления, – напомнил Говноед. – Успеете?

– Обижаешь, – ответил Серега и тут же позвал: – Рыба.

– На месте, – ответил Кирилл.

– Пылесос?

– С Мошкой на месте, – ответил тот.

– Патруль, – сообщил один из часовых, и Сергей отступил ближе к дому, прячась между стеной и кустами, чтобы не светиться даже как прохожий, но все равно проводил взглядом патрульный бобик, а затем скомандовал:

– Начали.

В идеале было бы неплохо иметь внизу двоих, но так как флаг надо было тянуть через дорогу, Сергей сам решил делать все в одиночку. Ему должны были спустить флаг с одной крыши, а он должен был быстро перебежать с ним через дорогу, привязать к другой веревке, а затем позволить ребятам с двух крыш поднять флаг между домами.

Вроде ничего сложного, а сердце на миг замирало, когда он подходил к точке и видел ползущий по стене пакет. Принимать его надо было на земле под самым фонарем, а значит на виду, но только так можно было протянуть флаг, не зацепившись веревкой за какое-нибудь дерево.

Затаив дыхание, стоя под самым фонарем, Сергей почти дрожащими руками поймал пакет с подготовленным флагом.

– Он у меня, – сказал он в микрофон, и Кирилл тут же сбросил всю свободную веревку вниз.

Нога Артура при этом стояла на веревке, чтобы та наверняка лишний раз не дергалась.

– Какая-то странная машина, – внезапно сказала одна из девушек «на глазах».

Сергей не стал отвечать, сразу дернулся в сторону, прячась в тени деревьев. Пакет с флагом он нелепо прижимал к груди и переставал дышать, только бы тот не шуршал.

Тень веревки на освещенной стене казалась ему зловещей, слишком заметной, но просить парней тянуть флаг обратно было просто нелепо.

– Это обычная легковушка, – сказал Артур в микрофон, закрепленный на куртке Кирилла. Им с крыши было неплохо видно дорогу, хотя следить они должны были не за ней, а за флагом.

– Иди нахуй, – буркнул ему в ответ Сергей, потому что он мысленно представлял, сколько людей повяжут, если сейчас поймут, что он стоит тут в кустах с флагом. В голове еще мелькала мысль, что именно сегодня к ним попросился Артур, и сразу стало неспокойно. Обещая себе порвать Арчера на части, Сергей видел, как мимо проезжала обычная легковая машина.

– И что в ней странного? – спросил Говноед, когда увидел ту на своем посту.

– Ну-у-у, – замялась девушка, – мне показалось…

– Все, не засоряем эфир, – перебил ее Сергей и быстрым решительным шагом миновал кусты, фонарь, перепрыгнул через маленький забор у самой дороги и быстро ее перебежал.

Вторая веревка была уже спущена, потому надо было быстро связать веревки тремя быстрыми узлами и сорвать пакет.

– Легковуха, – предупредил Говноед, чтобы точно успели поднять флаг и убрать натянутую над дорогой веревку.

– Поднимай! – скомандовал Сергей, почти переходя на крик, и флаг вырвался у него из рук, взмывая ввысь.

Он был легким, но большим, два на пять метров, из спанбонда[41]41
  Нетканый материал, полупрозрачный, дешевый.


[Закрыть], с красной, нарисованной баллончиком полосой. Его степлером заранее закрепили к веревке и сложили так, чтобы он сам развернулся, как только его начнут натягивать.

Машина проезжала, а ее водитель не замечал веревки между двумя девятиэтажками и флага над фонарями.

– Отлично, – сказал Сергей, выдыхая. – Теперь выравниваем. Пылесос и Мошка, вы подаете веревку, Рыба и Арчер, тянете на себя, только осторожно, без резких движений.

– Принято, – ответили хором Пылесос и Рыба, а Сергей снова вышел на дорогу, чтобы шагать под флагом и следить за его движениями.

Ветер уже трепал его, но видеть свое знамя вместо треклятого «заката над болотом»[42]42
  Одно из протестных названий государственного, а теперь еще и вражеского флага.


[Закрыть] было так приятно, что голова шла кругом и снова хотелось шутить, как раньше, не умолкая даже на минуту.

– Еще одна легковуха, имей в виду, – предупредил Говноед, понимая, что Серега может быть где-то на дороге.

– Хорошо, – сказал Сергей и отошел чуть в сторону, встав на двойную сплошную в середине дороги, а там сообщил ребятам с крыш: – Я хочу, чтобы флаг висел надо мной, идеально надо мной. Ясно?

Мимо него проехала легковушка, Сергей на нее и внимания не обратил, но она вдруг остановилась и сдала назад.

Дышать перестали все. Флаг замер. Сергей сглотнул, нахмурился, но с места не сдвинулся, только капюшон потянул вниз.

Машина поравнялась с ним, и водительское стекло поехало вниз.

– Жыве, Беларусь! – радостно сообщил Сереге молодой водитель.

– Нахуй иди! – ответил ему Сергей, почти смеясь. – Обосраться же можно!

– Ну извини, – пожал плечами парень за рулем.

– Вечна жыве, – ответил ему на это Сергей, возвращаясь к первой фразе, и улыбнулся.

Его губы были скрыты натянутым на нос воротником водолазки, глаза скрывались за тенью капюшона, но улыбка мелькала в голосе.

Водитель ему кивал, поднимал вверх кулак, как символ протеста, и уезжал, подавляя желание посигналить партизанам, которых нельзя было увидеть.

– Еще немного на Рыбу, – сказал Сергей как ни в чем не бывало.

– Пять минут до патруля, – напомнил Говноед.

– Успеем, – говорил Сергей и даже зачем-то кивал. – Еще на Рыбу совсем чуть-чуть. Перетянули, сдайте чуть назад. Вот так крепите!

Он стоял под флагом и смотрел наверх, пока не услышал, что все готово на обеих крышах.

– После патруля на остановке перед школой сбор для всех, кто готов пойти на внеплановую партизанку, – сказал Сергей и, перебежав через дорогу, скрылся в кустах, словно его и не было.

Глава 7

Пятница, 01:27

Артур снова наблюдал за подъездом, пока Кирилл запенивал дверь и вешал новый замок на решетку, чтобы нельзя было сказать точно, где именно поднимались на крышу. Оба они были в перчатках, но и замок, и баллон с пеной протерли спиртовым раствором, а то мало ли, чьи там могли быть отпечатки и засветились ли они у врага в базе.

Артур не знал случаев, когда после подобных акций снимали отпечатки и находили по ним исполнителей.

«Но могут начать уже завтра, и мы будем первыми», – думал Артур и прятал в рюкзак пакет со сломанным замком и опустошенным баллоном монтажной пены.

Их надо было выкинуть где-нибудь подальше от этого места, а лучше в другом районе, так, на всякий случай.

– Мы домой или с ребятами? – спросил Кирилл уже на первом этаже.

– Как скажешь, – ответил ему Артур, нащупав в кармане фильтр от докуренной сигареты.

Он думал, что ему станет легче, если он, пусть и ненадолго, вернется в живой осязаемый протест, перестанет быть координатором, админом и телеграмным активистом, а своими руками прикоснется к борьбе. Но стало только хуже.

«Борьба продолжается», – орало что-то внутри, вспоминая флаг над дорогой.

«Но мы уже проиграли», – говорил здравый смысл, и от этого хотелось выть, потому что стыдно было проигрывать, стыдно перед теми, кто уже сидит или тоже хуже – мертв.

Флага было мало для победы, протеста было мало для победы, но что и как делать, Артур уже не знал, устал, запутался, потому пожимал плечами и позволял решать все за него, превращаясь в обычного безынициативного подручного.

– Я точно знаю, что не усну, остальное на твое усмотрение, – сказал он Кириллу.

Тот кивал и первым выходил из подъезда.

Когда-то подобные акции вызывали в Кирилле восторг. Они говорили о том, что он может, что это его свобода, его несогласие, его борьба, а после суток в Жодино все как-то померкло, стало серой рутиной, и только Сергей не сдавался.

– Спорим, он провисит до полудня?! – заявил Сергей, едва не подпрыгнув ни то от избытка энергии, ни то от холода.

Он ждал их под самым подъездом.

– До полудня, говоришь? Будет хорошо, – ответил Кирилл и пожал ему руку. – Ты чего без куртки?

– Привычка, – отмахнулся Серега. – Пока на акции, мне не холодно, а теперь уже дубак.

– У нас термос с чаем есть, – сообщил Кирилл.

– О, круто. Я хлебну, покумекаю с вами план и сгоняю домой за утеплением. Патрульки, если что, еще не было, нам напишут в чат, как только она проедет.

Здороваться с Артуром Серега, видимо, не собирался, и даже термос принял не из его рук, а из рук Кирилла. Было в этом что-то мерзкое, потому Артур отступил от ребят и снова осмотрел пустой ночной двор, чувствуя себя как никогда лишним.

Сигаретный фильтр он находил рукой в кармане и снова мял его, слушая разговор парней.

– Флаг-то мы давно спланировали, но, учитывая новости, этого мало, – продолжал Серега, наливая себе чай. – К выходным сделаем растяжку, надо будет вывесить. Еще есть ленты у Пылесоса, да и новые трафареты, вопрос только, стоит ли чем-то еще этой ночью заниматься?

Кирилл пожал плечами, а Серега закатил глаза и продолжил так, будто он один тут ни на миг не сомневался в победе.

– На самом деле, наш флаг – это плюс сто к боевому духу района, – продолжил он. – Еще немного – и мы выведем район на марш. В это воскресенье народ не может не выйти!

– Народ всегда может не выйти, – вмешался Артур, глядя в темноту двора. Сигаретный фильтр в кармане переломился пополам, но это не мешало смять его пальцами.

– Ну да, ну да, диванным войскам виднее, – фыркнул Сергей, и Артура словно током ударило.

Он резко выпрямил спину и обернулся. В его глазах внезапно мелькнуло что-то темное и злое, быть может, даже мстительное, как в августе, всякий раз, когда кто-то заикался о расправе над силовиками.

Кирилл всегда знал, что в глубине души Артур, побывавший в самые страшные дни на Окрестина, мечтал расстреливать этих пидорасов, дубинки в глотки им запихивать и бить до синевы. Он точно хотел сделать с ними все то, что они делали с другими, но старательно сдерживал этот порыв. Теперь же скалился, глядя на Серегу, и это могло плохо кончиться.

– Эй, парни, – вмешался Кирилл, спешно становясь между ними. – Вы чего?

– Ничего, – ответил Серега, пожимая плечами и выливая остатки чая. – Просто не понимаю, нафига он здесь. Сидел дома, так и сидел бы, нечего препираться и пессимиздить мне тут.

– Иди ты нахуй, – глухо ответил на это Артур и отступил еще дальше от подъезда, на ходу швыряя в урну мятый сломанный фильтр.

Ему очень хотелось заорать, что он не из «диванных войск», но рассказывать, чем, где и как он занимается, было небезопасно, даже если речь о людях, которым он доверяет. Просто есть вещи, которые никто не должен знать. Никто. Никогда. Ему самому не помешало бы знать поменьше, но забыть, что уже есть, не получится, а пока лучше отвернуться, сжать в кармане кулак и помолчать.

– Кстати, а это нормально, что мы здесь вообще торчим? – спросил Кирилл, пытаясь отвлечь парней друг от друга. – Патрулька еще не проехала, а мы как бы на месте преступления и с уликами, – напомнил он, кивая на рюкзак на плече Артура.

Серега плечами пожал.

– Они лохи, эти патрульные. Не думаю, что они флаг заметят до рассвета, – сказал он, не желая признавать, что просто об этом не подумал.

– Они правда вряд ли заметят, а если заметят, едва ли побегут что-то делать, максимум доложат о нем, – поддержал Серегу Артур, все еще глядя в сторону. – Они даже цепи солидарности сами не разгоняют, вызывают ОМОН.

– Ну, ссыкуны, – фыркнул Серега, вручил Кириллу термос и достал сигареты. – Будешь? – спросил он у Артура, протягивая тому пачку, потому что и извиниться хотелось, и рожу эту потерянную набить тянуло.

Что с этим делать, Серега не понимал, а главное, никак не мог избавиться от мерзкого тревожного чувства, как никогда сильного, словно его вот-вот поймают, и виной тому может оказаться именно Артур.

«Ты просто дерганый болван», – корил себя за такие чувства Серега и улыбался, видя, как скептически Артур косится на пачку.

– Ты мне мой «нахуй» вернул, так что мы квиты, – сказал в итоге Сергей вместо примирительных извинений.

Артур в ответ кивал и все же брал сигарету, как-то излишне медлительно, заторможенно, по мнению Сереги, а затем еще и прикуривал от спички, которая не хотела гореть на холодном влажном воздухе.

Это все бесило Сергея, но он заставлял себя терпеть, напоминая, что в августе это ему удавалось.

– Да, вы были правы, – сказал Кирилл, как только Артур наконец-то смог затянуться. – Патрулька проехала, даже не притормозила. Ребята отписались.

Он показал Сереге свой телефон, а тот в ответ только рассмеялся.

– Лошки-петушки, – сказал он и быстро пошел прочь. – За мной, мои юные падаваны, настало время джедайской силой встряхнуть режим!

– Ты б не орал так на всю улицу, – со вздохом попросил его Кирилл, пряча термос в рюкзак, что висел у Артура на одном плече.

– Не ссы, замерзнешь! – ответил ему на это Серега и рассмеялся.

– Он неисправим, – вздохнул Кирилл и пошел за Серегой следом.

Артур двинулся за ними, помалкивая, хотя сам при этом очень хотел понять, как в ноябре Сергей все еще может быть таким невыносимым идиотом.

«Он слеп, глух или туп?» – мысленно спрашивал Артур, втайне завидуя той надежде, что искрила вокруг Сергея. В глубине души Артур хотел верить так же, но в нем от веры осталось разве что упрямство – жестокое, суровое, баранье упрямство, готовое долбить эти ворота до конца своих дней, даже если шансов их проломить нет.

* * *

Пятница, 01:27

На остановке возле школы их ждало трое. Двое мужчин и одна девушка – Мошка. Она была настолько тоненькой, что дутая куртка казалась массивней всего ее тела, по крайней мере, тонкие ножки в потертых джинсах казались слишком худыми. Она успела замерзнуть, потому топталась на краю лужи, но уходить не собиралась.

Ее рюкзак, набитый лентами, держал Пылесос – огромный бородатый детина лет сорока, смотрящий на все вокруг со скучающим превосходством. Он хотел бы пойти уже бить морды и ломать кости, но понимал, что все остальные к этому не готовы, потому был согласен таскать рюкзаки с ленточками, ломать замки на крыше и вешать флаги, абы протест не затихал.

Третьим стоял Говноед – низенький тучный мужчина в очках, который продолжал что-то строчить на телефоне.

– И это все? – поразился Сергей, когда увидел этих троих.

– Не, «глаза» все еще на своих постах, – ответил ему Говноед, не отрываясь от телефона.

– Мы тут подумали, что надо ленты пустить в ход, хотя бы часть, – сказал Пылесос, махая рюкзаком.

– Для лент нам нужны «глаза», а для трафаретов их можно и отпустить, – сказал Говноед, все так же глядя в телефон. – Все равно трафаретить мы хотели стены во дворах и на тротуарах. Учитывая, что с трафаретом это минутное дело, мы без «глаз» все нашлепаем.

– Да, и мы давно хотели обвязать вот этот забор, – сказала Мошка и кивнула на забор школы.

– Это незаконно, – тихо напомнил Артур, мгновенно осознавая, как нелепо это звучит.

Его разум все еще цеплялся за формальности, чтобы сохранить хоть какие-то ориентиры, но не все могли понять это верно.

– Незаконно? Да, ты что?! – воскликнул злобно Сергей, обернувшись. – Давай ты еще предложишь петицию написать и собрать подписи, чтобы нам разрешили повесить ленточки на забор! Если ты не заметил, то наша позиция – сама по себе уже нарушение закона!

Он двинулся к Артуру и зло ткнул его пальцем в грудь.

– Я заметил, – ответил ему Артур, отступив, и жадно затянулся. – Просто напоминаю, что с точки зрения закона мы можем вешать что угодно на тот забор, – он кивнул в сторону низенького заборчика перед самой дорогой, – а на этот – нет.

Жестом указав на забор школы, он затянулся с самым равнодушным видом.

– И что? – спросил Сергей, вскипая еще больше от такого спокойного ответа. – Если мы решим вешать их на этот большой и заметный забор, ты вызовешь на нас ОМОН?

Он схватил Артура за куртку и дернул на себя, чтобы тот смотрел ему в глаза, а не в сторону, как поганая крыса.

– Я буду вешать их вместе с вами, – бесцветно ответил Артур, тяжело вздыхая, но посмотрел на Сергея и глаз отводить не стал.

– Эй, парни, – попытался вмешаться Пылесос, но Серега вырвал у него рюкзак с лентами и впечатал его в грудь Артуру.

– Ну так вперед, начинай! – рявкнул он. – Или что, кишка тонка?

– Ты дурак? – спросил Артур, перехватив рюкзак, чтобы тот не упал.

Страха в Артуре тоже не осталось, была только какая-то тревожная тень, заставляющая бесконечно озираться, но бояться заборов и ленточек было нелепо.

«Как же это все тупо», – думал он, глядя Сереге в глаза.

– Я может и дурак, а ты святошу из себя тут не строй. Или иди ленты вязать, или проваливай! – рявкнул Серега, указывая на забор.

– Не орал бы ты, как мудак, на всю улицу, – со вздохом ответил на это Артур, еще раз затянулся и, докурив сигарету до фильтра, скинул остатки табака, а сам фильтр сунул в карман.