Текст книги "Дух свободы: Наследники партизан"

Отступив на шаг, он еще раз посмотрел на Серегу и молча пошел к забору.

– Ты че на новенького кидаешься? – спросил у Сереги Говноед, наконец подняв глаза от экрана смартфона.

– А он нихера не новенький, – фыркнул Сергей.

– Он в этой борьбе дольше, чем ты, – напомнил Сергею на это Кирилл.

– И что с того?

– Мог бы хотя бы его не унижать, – устало сказал Кирилл и поспешил к Артуру, который уже завязывал первую ленту и в то же время ее ненавидел, потому что место было удачное и утром флаг из лент увидят многие, но от этого ничего не изменится.

«Еще и Рома умер из-за лент», – думал он, не замечая, как вся компания шпыняет своего Цезаря за нелепую бессмысленную грубость, а тот смеялся и просто заявлял:

– Не трепитесь, надо обвязать пролет до следующей патрульки, а потом еще использовать краску минимум трех баллончиков, иначе ночь будет считаться неэффективной!

– Правильно, – поддерживала его радостно Мошка, а Артур их не слушал. Он вязал ленты одну под одной.

Белую. Красную. Белую.

Без надежды. На одном упрямстве.

Глава 8

Пятница, 06:00

У Маши сработал будильник, а она привычно отмахнулась от него, ткнула пальцем в экран, выпрашивая себе еще пять минут, перевернулась и провела рукой по кровати рядом.

Она надеялась найти Артура, верила, что, вернувшись поздно ночью, он обязательно ляжет спать.

«Поспи сегодня», – написала она записку и оставила ее прямо на ноутбуке, только чтобы он не садился за него по возвращению.

Ждать, когда они с Кириллом вернутся, Маша не могла. Достала пирог, оставила на столе, а сама пошла спать.

Этот пирог и записка были ее способом поддержать, но Артура не было рядом утром и это пугало так сильно, что, забывая о переставленном будильнике, Маша вскакивала.

Одеяло Артура так и лежало сложенным пополам на краю – холодное и чужое. Так было почти каждое утро, но мысль о том, что они могли и не вернуться, больно колола под ребрами и заставляла выскочить из спальни.

В коридоре она сразу увидела отблеск включенного на кухне ноутбука.

На улице было темно, словно глубокой ночью, а Артур сидел с кружкой перед включенным ноутбуком. Свет экрана освещал напряженную морщинку на его лбу. Он не то что-то читал, не то смотрел на открытый документ, не в силах его прочесть, но Машин шаг он не услышал.

– Ты не ложился? – спросила она шепотом еще из коридора, стараясь его не пугать, но Артур все равно вздрогнул, посмотрел на нее и, отставив кружку, протянул ей руку.

– Мне нужно было проверить сообщения, – ответил он, привлекая ее к себе. Уткнувшись носом в ее бок, прямо под грудью, он чуть не заскулил от усталости.

После ночной вылазки снова болела сломанная летом рука. Боль прожигала запястье и, раскатываясь по ладони, выкручивала пальцы, особенно мизинец. Артур понимал, что сам во многом виноват, не следовал рекомендациям, не разрабатывал нормально руку, а потом давал ей новую нагрузку в большом количестве. Дурак.

Только прижать к себе Машу больной рукой было по-своему приятно, а еще страшно от того, что она так близка, а значит – в опасности, из-за него в опасности. Ему стоило уехать от Маши и Кирилла, спрятаться на конспиративной квартире, а лучше уехать из страны, но и то, и другое окончательно превратило бы его в человека, оторванного от реальности. Как он тогда будет принимать решения? Ради чего он тогда будет бороться?

– Сообщения в твоих пяти аккаунтах можно проверять вечно, – строго сказала Маша, приобняв его и погладив по отросшим волосам. – Тебе отдыхать надо.

Она правда так считала, но мельком видела монитор, взгляд вырывал пару слов из текста и ей становилось так страшно, что она закрывала глаза и прижимала его к себе еще сильнее, а он только печально улыбался. Аккаунтов было не пять, а много больше, но Маша просто считала телефоны и даже так понимала слишком много, но все равно его любила, все равно надеялась его спасти.

– Прости меня, – шептал Артур, не в силах ее отпустить. – Я не знаю, что надо сделать, чтобы это закончилось.

– Никто не знает, – ответила Маша и все же отстранилась. – Давай я лучше тебя покормлю.

Она резала свой пирог с мясом, с горечью понимая, что его никто так и не тронул, а затем отправляла в микроволновку два куска – себе и Артуру.

– Когда ты в последний раз нормально спал? – спросила она, когда микроволновка зашумела.

– Маш, а какая разница, если всего этого все равно недостаточно? – спросил Артур, захлопнув ноутбук.

– Ты не можешь сделать все один, а людей с каждым разом все меньше, и я боюсь, что однажды никто просто не выйдет, – шептала Маша, включая чайник.

– Это и значит, что я делаю недостаточно, – ворчал Артур в ответ. – Я не знаю, что надо сделать, чтобы заставить людей выйти. Умереть как Рома, но по плану? Я ведь даже не уверен, что в это воскресенье получится собрать людей, и вопрос не в том, что они боятся, а в том, что им действительно есть чего бояться. Людей разгоняют еще до точки, скоро дойдет до того, что колонну собрать станет невозможно, а нам нужна критическая масса, чтобы…

– Остановись, – перебила его Маша, протяжно выдыхая.

Ложка с сахаром в ее руках дрожала, и белые мелкие кристаллики рассыпались мимо чашки на столешницу.

– Я не хочу знать, чем ты занимаешься, – выдавила, наконец, Маша, высыпая остатки сахара в чашку.

– Конечно, – глухо ответил Артур и встал, только выйти он не успел. Маша метнулась к нему и поймала за ноющую правую руку.

– Артур, я не это имела в виду, просто мне так страшно, что…

– Да ладно тебе, – вздохнул он и обнял ее, чувствуя вместо обиды тягучую усталость. – Я бы очень хотел, чтобы ты не жила в этом мире, не видела всего этого. Никогда.

– Я не хочу, чтобы тебя посадили, – шептала Маша, совсем его не слушая. – Я не хочу дрожать от мысли, что тебя пытают в СИЗО, не хочу молиться, чтобы тебя не убили. Подумай обо мне хоть немного…

– Но я и думаю о тебе! – возмутился Артур, отшатнувшись. – Я хочу, чтобы ты была свободна по-настоящему, хочу, чтобы мы могли быть свободными, чтобы дети наши были свободными, чтобы их учили думать умные люди, чтобы они могли развиваться, чтобы, черт подери, было не страшно жить дальше у себя дома! Неужели ты правда думаешь, что я борюсь ради себя? Да мне одному проще уехать, но сколько людей жизнь положили на эту борьбу? Сколько из них получат сроки? Ты хочешь, чтобы они сидели от звонка до звонка? Пока я отдыхаю?!

– А почему страдать должны мы? – спросила Маша, заплакав. – Ты хоть понимаешь, как больно на тебя смотреть?

– Ну так не смотри, – простонал в ответ Артур, но вместо того, чтобы уйти курить, как ему хотелось, сел на прежнее место.

– Я не переживу, если с тобой что-то случится, – призналась Маша, опускаясь рядом с ним на колени. – Понимаешь? Пожалуйста… остановись.

Артур снова дернулся, отшатнулся от Маши, потому что на это дурацкое «остановись» всплывал разве что мем с Януковичем, а это значило, что можно было только продолжать и «долбить эту власть», как завещала Мария Колесникова[43]43
  Глава штаба Виктора Бабарико, в две тысячи двадцать первом году осуждена на одиннадцать лет лишения свободы. «Мы будем долбить, долбить, долбить эту власть» – говорила она.


[Закрыть] еще до своего ареста.

– Я не могу, – выдыхая, сказал Артур. – После всего, что случилось, я могу только умереть, но не остановиться, понимаешь?

Маша всхлипнула и закрыла лицо руками. Она, к сожалению, понимала, но ей все равно хотелось назвать Артура бессовестным эгоистом, совершенно не думающим о тех, кому он дорог. Она молчала, только чтобы не добивать ни его, ни себя подобными словами.

Пикнула микроволновка. Она разогрела два куска пирога и тут же сообщила об этом. Ей не было никакого дела до человеческих чувств.

Маша плакала, а Артур отстранялся от нее, доставал тарелку из микроволновки, наливал им обоим чай и, не пытаясь ее утешить, доставал из кармана телефон.

Его личный аккаунт под ником Арчер требовал внимания. В чате «детки-конфетки» кто-то упомянул его лично, и это было недобрым знаком.

«Арчер, приходил участковый, спрашивал, где ты», – писала туда Артемида – женщина, присматривающая за детьми в его квартире.

«Ясно, значит, вам нужна новая квартира», – ответил на это Артур.

«Нет, ты не понял! – тут же продолжили писать ему. – Они ищут тебя! Рано утром участковый мог прийти, только если тебя собираются задержать, а под домом стоит машина губопиков[44]44
  Имеются в виду сотрудники ГУБОПиК – главного управления по борьбе с организованной преступностью и коррупцией, и да, то, чем занимаются герои этой книги, считается организованной преступностью, обычно «в составе группы лиц», «с корыстным умыслом», и не важно, что денег нет и никто их не находил.


[Закрыть]. Ты это понимаешь?»

«Не вижу проблемы. Ты ему какие-то документы показывала?»

«Нет, он не смотрел мои документы, только прошел по квартире, чтобы убедиться, что тебя там нет, но он видел детей! Они могут прийти снова. Они будут разбираться и искать дальше. Не тупи, Жилябин!»

«Успокойся», – ответил он, забывая про плачущую Машу, а сам брал другой телефон, заходил в чат с аккаунта админа и удалял почти всю переписку, оставляя только два первых сообщения, чтобы ни у кого не возникало вопросов о переезде. Кто и что мог успеть прочитать, сказать было невозможно, но Артур надеялся, что в шесть утра мало кто сидит в телеграме, а затем писал уже под другим ником:

«Сегодня же смените дислокацию. Не стоит волноваться».

Отбросив админский телефон, он снова открыл телеграм Арчера.

Он давно был перекинут с белорусского на украинский номер[45]45
  Номер аккаунту в телеграме можно сменить.


[Закрыть] и считался условно-безопасным, но слишком много людей знали, кто скрывается под ником Арчер, чтобы им можно было пользоваться.

Состоять в чатах это не мешало. Их у Арчера действительно было много. Чат с парнями, с которыми он сидел до первого суда, чат с ребятами, которые, как и он, искали свои вещи в августе после Окрестина, три чата, появившихся после суток: чат камеры ИВС, чат камеры ЦИП, чат камеры Жодино. Волонтерские чаты. Там же чаты районов, закрытые, открытые, секретные, не очень. Всякие.

Он не писал ни в одном из них, только чтобы не светить ник, но проглядывал сообщения, чтобы знать, какие есть реальные проблемы, и вмешиваться, когда такое возможно. Он помогал, но не как Арчер, а как кто-нибудь другой – безымянный, неопознанный, но проверенный активистами, движениями, каналами, кем-то, кому нуждающийся в помощи мог доверять.

Это обычно работало, главное было следить за ситуацией и сохранять бдительность. Первое иногда было слишком трудно. Пролистав чаты с сотнями непрочитанных сообщений, Артур понял, что не в состоянии просмотреть это сейчас, и просто писал Артемиде в секретном чате.

«Успокойся и следи за тем, что ты пишешь в чате. Ники не для того придуманы, чтобы ты фамилиями швырялась».

«В чате все свои и для них адрес сада не секрет», – попыталась оправдаться Артемида.

«Это не повод нарушать базовые правила безопасности, – строго ответил ей Артур. – Чтобы это был первый и последний раз».

«Я испугалась!» – не унималась Артемида.

«А ты не пугайся зазря. Я найду другую квартиру. Тебя едва ли искать после этого будут, только умоляю, не лажай больше».

«Прости», – писала Артемида, наверняка сама все понимая, но Артур, качая головой, просто удалял чат, не видя смысла продолжать диалог.

Он брал третий телефон и писал в закрытом чате:

«Нужна новая квартира для детского сада».

Мгновенного ответа он не ждал, потому возвращал телефон на место и хмурился, пытаясь обдумать новую информацию.

– Все хорошо? – спросила Маша.

Она перестала плакать и даже в таком скудном освещении заметила, как Артур переменился в лице.

– Да, все хорошо. Позавтракаю с тобой и спать пойду, – врал он и целовал ее в щеку, мысленно прося прощения и за ложь, и за отчаянную беспомощность, что стояла между ними.

Глава 9

Пятница, 08:35

Когда встал Кирилл, Артур все еще не спал. Он писал что-то то в чате на компе, то в одном из своих телефонов. Еще два лежали рядом включенными, но в них он лишь заглядывал, ничего никому не отвечая.

– Маша вчера сделала пирог. Он вкусный, так что поешь, – сказал Артур, не отрываясь от своих «интернетных» дел.

– Я смотрю, ты тоже поел, – фыркнул Кирилл, кивая на тарелку с половиной куска пирога.

– Я поем, – ответил Артур и, нахмурившись, отвлекся на телефон, что-то нервно набирая. Ему жизненно важно было найти квартиру для детей, а где ее взять, было не ясно.

«Привет, нам снова нужны деньги на адвоката», – прислал ему сообщение Сергей, следом отправляя ссылку на информацию о политзаключенном с сайта Весны.

Эти сообщение мелькнуло на компе, и Кирилл не смог не заметить ник Сереги – Цезарь с красивой фотографией одноименного салата на аватарке.

– Он не знает? – уточнил Кирилл, хотя и так понимал, что если бы Сергей знал, не вел бы себя так.

Артур дернулся, посмотрел на Кирилла, затем на монитор компьютера.

– Ты тоже не знаешь, – ответил он Кириллу и спросил у Сергея лишь одно: «Сколько?», а у самого внутри все нервно дрожало. Свою связь с фондами он скрывал старательнее всего.

«Их всегда будут волновать в первую очередь две вещи: оружие и деньги, – писал Артуру человек, кое-что смысливший в безопасности. – Оружия у нас нет и вряд ли оно появится, а вот деньги и фонды есть. За это они скоро будут убивать, наверняка».

Артур согласно кивал, держал все в секрете, а в итоге спалился перед Кириллом, как последний дурак.

– Конечно, я ничего не знаю, – пожимая плечами, ответил Кирилл и включил чайник, косясь на рассвет за окном.

Он заранее договорился на работе, что приедет к десяти, потому не торопился, сонно зевая. Он действительно не хотел знать больше. Ему и так было ясно, что Артур давно пару сроков заработал, а за что именно, им всем лучше не знать. Так для всех безопасней.

За такое отсутствие любопытства Артур был ему благодарен, но, открыв ссылку, все же показал Кириллу фотографию.

– Он был с нами шестнадцатого августа[46]46
  Речь о первой части «Дух свободы», посвященной маршу 16 августа 2020 года – самому массовому первому воскресному маршу.


[Закрыть], верно? – уточнил он.

– Да. Пылесос с ним из одной байкерской тусовки, если что. Они все вместе были на Риге, но взяли только Ивана, – пояснил Кирилл. – Еще в сентябре. Про Серегу, Пылесоса и остальных он явно молчит, по крайней мере пока. У него сейчас активно идут допросы, и нам надо, чтобы адвокат был на всех. А ты же понимаешь, их тоже проверяют, и не дай бог оплаты не будет: скажут, что адвокат пособник и все.

– Да, это понятно, – хмурясь, ответил Артур, а потом все же уточнил, пытаясь узнать, как сейчас в СИЗО работают: – Допросы хоть приличные?

Сам он при этом писал еще кому-то, не дожидаясь ответа, чтобы узнать, как быстро можно будет перевести деньги.

– Допросы-то приличные, но адвокат говорит, что у него постоянно новые синяки и кровоподтеки на руках. Откуда – Ваня не говорит, но, скорее всего, прессуют в камере.

– По наводке упырей-долбоебов, – закончил за Кирилла Артур, кивая. – Я понял. Деньги будут, вопрос во времени. Кстати, а насколько ты…

Артур замялся, не понимая, как подобрать слово, чтобы оценить риски Кирилла, но не узнать при этом лишнего. Артуру все чаще казалось, что знать ему надо бы меньше, намного меньше, чем он знает. Собственная голова все чаще казалась ему опасным сервером, который могут захватить враги.

– Я только помогаю Цезарю, не больше, – сказал Кирилл, понимая, что именно хотел знать Артур, а затем наливал себе кофе и добавлял: – Если надо, я буду помогать и тебе, просто я не в состоянии организовывать что-то сам.

Он обернулся, посмотрел на Артура, поймал его уставший пустой взгляд и, ничего больше не говоря, забрал его кружку, чтобы сделать тому еще кофе.

– Я, наверное, попрошу тебя забрать мои теплые вещи, – наконец сказал Артур, все обдумав. – Их вывезут из дома и надо будет забрать их в другом месте, только я пока еще не знаю, в каком.

– Не вопрос, – ответил Кирилл. – Просто скажешь, где и когда. Я съезжу.

– Спасибо, – ответил Артур и, не замечая новую чашку кофе, открыл диалог с Цезарем, написал ему, когда будут деньги, уточнил, можно ли переводить на тот же счет, а потом спросил:

«У тебя нет на примете свободной хаты? Нужно детей задержанных куда-то деть».

«Хата есть, сейчас уточню у владельца, можно ли ее так использовать, но, скорее всего, он будет не против».

«Жду», – ответил Артур и отстранился от ноутбука.

«Слушай, а можно как-то проверить, завербован человек или нет?» – неожиданно спрашивал Цезарь.

«Как, по-твоему, это можно проверить?» – спрашивал Артур, подперев тяжелую голову левой рукой.

«Ну, что вообще сейчас делают, если подозревают подобное?»

Артур прочел это и буквально увидел вчерашний взгляд Сереги, полный недоверия.

«Неужели он обо мне?» – думал Артур, выпрямившись, а Сергей писал дальше:

«Есть человек, которому я раньше верил, как себе, но после последнего задержания он сильно изменился, вышел из протеста. Теперь вроде как дергается вернуться, а я не знаю, как на это реагировать».

«Он точно обо мне», – понял Артур, выдохнул и ответил так, как отвечал бы любому другому районному активисту:

«Я не знаю способа проверить. Иногда пытаются прямо поговорить, но это не дает никаких гарантий, особенно если человек тебе скажет «нет, меня никогда не вербовали». Ну, сам понимаешь, это может значить что угодно».

«И что тогда делать?» – спрашивал Сергей.

«Если ты не доверяешь человеку, лучше его просто отстранить от любой информации. Сам понимаешь, чем кончится присутствие шпиона от губопика в чате».

«Да, понимаю», – явно обдумав все, ответил Сергей, Артур же потянулся было к клавиатуре, чтобы хоть немного смягчить резкость своих слов, пояснить, что не претендует на истину, но сжал кулак и заставил себя отстранится от ноутбука, понимая, что с ребятами он больше никогда никуда не пойдет.

В кармане у него снова звякнул телефон, красные от усталости глаза болели, а остаток пирога в горло не лез, особенно теперь.

Он делал все, что мог, возможно, даже больше, чем мог, но этого все равно было мало, слишком мало для победы, а внутри протеста все трещало по швам, разваливалось, и это значило, что враг добился своего.

«Ты должен поспать», – говорил он сам себе, а перед глазами снова был школьный забор и собственные руки, что вяжут там ленточки.

Эти ленты уже начали срезать. Их, в отличие от флага, сфоткать при хорошем свете не успели, а значит, это был очень мелкий, крошечный удар по системе. Вот только Роман Бондаренко пошел спросить, зачем люди режут ленты, повешенные на забор. Пошел, спросил и умер… Даже не так: вышел и был убит, а значит, эти ленты что-то да могут, значит, они имеют силу.

«Как святая вода против вампиров», – подумал Артур.

– Только мы тут не в сказке, – пробормотал он при этом вслух и достал телефон из кармана.

«Я собрала твои вещи. Замок для велосипеда тоже нашла», – писала ему в секретном чате Артемида.

«Спасибо. Ключи кинь в сумку с вещами, когда будете уходить. Я пришлю за ней своего человека. Скоро будет новый адрес».

«Я боюсь за тебя, Арчер».

«А я боюсь за вас», – честно ответил он и снова вернулся к ноутбуку.

У него не было времени на сон.

Глава 10

Пятница 18:46

– Погоди, надо купить сигарет, – сказал Сергей, когда они с Кириллом пересеклись после работы, чтобы метнуться на Площадь Перемен и оставить там по лампадке, постоять возле забора с узлами от обрезанных лент, помолчать.

Они уже знали, что флаг, оставленный над дорогой, сняли, ленты срезали, а часть граффити зарисовали, как будто они вообще никак не сопротивлялись прошлой ночью. Все это было уже привычно, ожидаемо. Хотелось, конечно, делать что-то более значимое, но очевидно было, что ничего, кроме уголовной статьи, они не получат, да и против кого действовать? Добраться они могли только до рядовых бесхребетных ментов, которые ничего не решали и вежливо спрашивали в РУВД про масочку у ребят с болящей от «общения» с ОМОНом головой.

– Бросать курить тебе надо, – сказал на это Кирилл, хотя сам держал в кармане пачку сигарет.

– Сразу после вас, – хохотнул Сергей и, махнув рукой, помчался за сигаретами. Свою пачку он вчера отдал Артуру вместо «извини» за все свои нервные закидоны.

Серега не понимал, как относиться к Артуру, не был уверен, что ему можно доверять, и считал его уже проигравшим бойцом. Тот факт, что сейчас Артур не собирался ехать с ними на площадь, это только доказывал, а значит, Китаец был прав: Артура лучше просто отстранить.

Решив потом поговорить об этом с Кириллом, Серега купил себе сигарет, закурил и потянул Кирилла к своей машине, рассуждая:

– В это воскресенье люди выйдут, как никогда выйдут, потому что эти уроды в край охренели. Кем они вообще себя считают, убивая людей?

Кирилл не ответил.

Бондаренко не был первым, и казалось логичным, что он не станет последним, а значит, нет никакой разницы, что они все думают, хотят и говорят. Реальность все равно давно перестала быть адекватной.

Не понимая, что обо всем этом можно сказать, Кирилл пожимал плечами, садился в машину и листал новости, смотрел фотографии с акций по всему городу, заполняя этим пустоту собственных мыслей. Сергей же, наоборот, не умолкал, рассказывая, почему их победа неизбежна.

– Мы вообще наследники партизан, – говорил он. – Наши предки сидели в лесу и поджигали задницы фашистам, а у нас тут всего лишь какие-то шавки режима. Мы должны справиться.

– Только наши предки взрывали мосты и убивали врагов, а мы…

– А мы в двадцать первом веке! – перебил его Серега. – Тут все не так, это иной уровень войн. Вот сейчас у киберов[47]47
  Речь о кибер-партизанах, сообществе программистов, которые взламывают государственные сайты и сливают личную информацию чиновников и сотрудников разных правоохранительных органов.


[Закрыть] свой фронт, у нас – свой, и все мы вместе победим с минимальным количеством жертв, ясно? И не надо мне тут Артуровского пессимиздения, а то высажу тебя прямо тут и пешком пойдешь! Нам нечем убивать этих гадов и ты это знаешь, а у них есть заложники, которых они убивать могут! Или ты как-то иначе смотришь на наших политзеков?

Кирилл не ответил. Он не любил эти разговоры, только потому что вывод в итоге был один: они делали все, что могли, так, как могли, а результата не было.

«Но мы правда наследники партизан, – думал Кирилл. – Наши предки знали, что такое отсутствие надежды и риск, и ничего – боролись до последнего, и мы должны».

С этой мыслью он и вышел из машины во дворах у Площади Перемен. В центре маленького дворика над небольшой трансформаторной будкой развевался флаг. Горели лампадки, ковром лежали цветы, а люди молча стояли кругом, принося новые лампадки и цветы.

Затих даже Серега. Он поставил свою лампадку возле забора с остатками лент. Их резали, сжигали, а узлы от них все равно оставались.

– Твари, – сказал он, отступив потом на шаг и закурив.

– Не знаю, мне сложно поверить, что кого-то убили вот так, – признался Кирилл. – Он не первый, но…

– В том-то и дело, что он не первый, и всех убили именно так, – фыркнул Серега, – но ничего, мы их потом заставим дерьмо жрать!

Это была плохая шутка, тупая шутка, даже сам Серега это понимал, но ничего не мог с собой поделать, только радовался, что Кирилл отступал следом за ним и ничего не говорил.

– Ладно, поехали отсюда. Куда тебя подкинуть? – спрашивал Сергей.

– К тебе на район, – ответил Кирилл.

– Воу-воу! – мгновенно оживился Серега. – Неужели кто-то завел себе бабу? Бчб-флаг в лифчике уже обнаружил? – тут же спрашивал он, толкая Кирилла в бок.

– Да дело у меня есть. Надо теплые вещи Арчера забрать, – одернул его Кирилл.

– Арчера, значит, – задумчиво протянул Серега.

– Мне надо просто сумку забрать, – пояснил Кирилл. – Если не хочешь, можешь не помогать.

– Не дуйся, – со вздохом сказал Серега. – Тебя я куда угодно отвезу, но Арчера я на наших акциях видеть больше не хочу, договорились?

Он строго посмотрел на Кирилла, и было ясно, что обсуждать он это не собирается, только Кирилла такой расклад не устроил.

– Почему это? – спросил он, хотя Артур с самого начала не рвался партизанить каждую ночь, но отношение Сереги злило.

– Я ему не доверяю.

– А я доверяю! Я могу поручиться, что Арчер не крыса.

– Кир, не смеши меня, – со вздохом сказал Серега. – Мы с тобой оба знаем, что тебя не раз разводили как лоха. Так что, прости, я верю, что тебе можно навешать лапшу на уши, а еще разжалобить, но за ребят на районе отвечаю я, поэтому Арчера на акциях больше не будет. Мы можем разве что на марш его взять. И не спорь, – сказал строго Серега, открывая дверь своей машины. – Китаец, кстати, такого же мнения.

«Арчер и есть Китаец!», – хотелось ответить Кириллу, но он понимал, что Артур достаточно умен, чтобы разобраться в намеках Цезаря, а значит, догадался, о ком речь.

«Мне даже сообщать ему ничего не придется, смысл тогда спорить?» – думал он и садился в машину.

– Просто скажи, куда ехать, – сказал Сергей, словно они и не спорили.

– Просто едь домой. Я скажу, куда повернуть.

– Договорились, – согласился Сергей и вырулил со стоянки.

Ему хотелось как можно быстрее убраться от траурной атмосферы, в которой неловко было болтать без умолку, а вот в машине можно было отпускать странные шутки, чем он и занимался всю дорогу, осознав, куда приехал, только когда остановился во дворе.

– Я быстро, – сказал Кирилл.

Он вышел из машины, а Серега дернулся за ним.

«Неужели он приехал именно туда?» – подумал Сергей и напрягся, в очередной раз вспоминая предупреждения о внедренных агентах.

– Эти гады иначе работать не умеют, – сказал ему Иван при их последней встрече, а через два дня к нему ранним утром вломился ОМОН, и было не ясно: то ли его нашли по каким-то августовским записям, то ли его просто кто-то сдал. К Артуру это никакого отношения иметь не могло, но заставляло напрягаться, особенно от того, что Кирилл шел именно в тот подъезд, набирал код и входил внутрь.

– Твою мать, – прошипел Серега и поспешил за ним.

Он мчался на третий этаж и замирал, видя открытую дверь той самой квартиры.

– Держите, – сказала женщина, которую сам Сергей пустил в эту квартиру пару часов назад со всем детским садом. Эту сумку он с другими вещами заносил наверх, а теперь ее отдавали Кириллу.

– Спасибо, ему что-нибудь передать? – спросил Кирилл, забирая сумку.

– Спасибо ему, что помогает нам всем, но пусть позаботится о себе, – сказала женщина.

– Кто? – спросил Сергей, быстро поднимаясь наверх.

– Арчер, – ответила женщина, а по лицу Сергея поняла, что сказала лишнее. – Ой, я имела в виду…

– Все в порядке, они знакомы, – вмешался Кирилл. – Я все ему передам, а вы берегите себя.

Он улыбнулся женщине, взял Сергея под руку и повел его вниз.

– Ты ничего не знаешь, понял? – сказал ему Кирилл.

– Понятно, что не знаю, но… мог бы предупредить, я ж хранитель этой хаты, и с ним, выходит, я про…

– Тихо ты, – одернул его Кирилл.

– Ну охренеть, – выдохнул в итоге Серега.

– Потому и не предупреждал, – шикнул Кирилл, и сев в машину, написал Арчеру:

«Я немного лоханулся и случайно спалил тебя перед Цезарем».

Сам Цезарь при этом написал Китайцу: «Ну пиздец, но я ничего не знаю», потом подумал и добавил: «Прости за вчерашнее. Я боялся, что ты крыса».

Ни одному, ни другому Артур не ответил, потому что он спал на маленьком угловом диване прямо на кухне с телефоном в руках.