Текст книги "Шанс. Оптимистическая повесть-комедия о футболе"

– Ага, типа, чтобы местная контрразведка в нашу пользу пошпионила?! Чтобы узнала, как те играют, какие тактические схемы применяют в последнее время? Имеют ли склонность к договорнякам, к иным странным матчам, а?

Сантехник Моржансон закончил очередное физическое упражнение, с грохотом положил отечественные чугунные гантели на крышку иноземного рояля. С чувством глубокого удовлетворения выдохнул и решил словесно пощекотать начальника цеха.

– Саныч, ты бы того… Может, завязать тебе со своими злоупотреблениями на время такого матча? А то ведь ненароком не доживёшь до финального свистка. Как мы потом твоё бездыханное и тяжёлое тело домой-то везти будем? Хлопот ведь не оберёшься. Да и денег на приличную домовину у нас с собой нет.

Саныч копил моральные силы для достойного прощания со своим «гранёнычем», но ответил на очередное вербальное оскорбление хоть и задумчиво, но по-мужски:

– Мы не негры – мы и с похмелья победы вершим.

Когда, утомившись спокойным бездельем, Молодой вскочил с кресла, с колен его на пол рассыпались блестящие порнографические журналы. Он начал истерически хохотать и подпрыгивать одновременно.

– А чего такого-то?! Цинковый гроб ему и не нужен. Он же проспиртованный весь. Завернём Саныча в полиэтилен и сдадим в багаж, как удава какого-нибудь дохлого. Скажем, что чучело в школьный живой уголок везем…

Саныч замахнулся на охальника и стаканом, и бутылкой газировки одновременно.

– Я убью тебя, электронный младенец!

В стороне от всеобщей суеты Цветной Олигарх со знанием дела наслаждался большой сигарой, задумчиво пуская перед собой дым и рассматривая неприличную статуэтку на камине. Но и он тоже посчитал совсем не лишним укорить Саныча.

– Не, начальник, в натуре, брось хоть на пару дней керогазить-то! Сам понимаешь – мы же без замен играть будем, а от таких реактивных напитков ты ведь через пять минут на поле раскорячишься! Коллектив подведёшь…

Сделав глубокий решающий вздох, Саныч решительно, зубами, открыл бутылку гадко-жёлтого сладенького напитка.

– Ладно, постараюсь…

Подпрыгав к нему вплотную со скакалкой, Сантехник съязвил, закрывая тему:

– Вот это дело! А я вечерком загляну к тебе, проверю.

Но начальники цехов, особенно среднерусские происхождением, почти всегда не лыком шиты и им палец в рот не клади. Саныч легко отпарировал:

– Только закуски захвати побольше. Шутка.

В гостиную вошёл Дима, сел в кресло рядом с Таксистом и Охранником, стал молча наблюдать за их шахматной игрой.

Цветной Олигарх выпустил очередной клуб дыма, с прищуром, тщательно рассмотрел свою сигару и Диму.

– Уважаемый Дмитрий, вы, небось, уже успели втайне от товарищей и любовью позаниматься?

Дима задумчиво вздохнул.

– Любовью не занимаются… Любовью любят.

Таксист яростно завертел пальцем у виска, обращаясь в сторону Цветного Олигарха, но жестикулируя за спиной Димы и обращаясь к нему же:

– Димон, как здоровьице-то? Очухался? А мы тут сообща обсуждаем, как играть будем. Ты по правой бровке собираешься побегать? А ещё мужики вот думают, что тебе поменьше по воротам лупить нужно…

В ярости Дима вскочил на ноги, опрокинул шахматную доску, неистово закричал:

– Бил, бью и буду бить!

И выбежал из гостиной.

Хмыкнув, Цветной Олигарх продолжил иронически изучать состояние своей сигары.

Сантехник Моржансон констатировал:

– Опять помчался грустить…

На стратегических просторах родного кабинета Претендент успел занять выгодную позицию и величественно стоял у вечернего окна, сложив руки на груди, под висящими на стене челюстями акулы.

Раздались тихие шаги. Скрипнула входная дверь.

– Заходи, Зузу, я одет.

В кабинет вошла коренастая чернокожая женщина средних лет.

– Ого! Если повелитель к моему приходу ещё не снял штаны, то это может означать только одно… Неужели импотенция?! Ну же, не томи, малыш, обрадуй старушку Зузу долгожданной новостью!

Женщина явно смеялась, имея на это полное право и безнаказанную возможность.

Претендент враз стал раздражённым.

– Прекрати! Не во мне дело. Есть задание. Несколько человек…

Услыхав прелюдию новости, Зузу враз поскучнела лицом, устало села на бархатную кушетку и налила себе в бокал из большой красивой бутылки.

– Опять мелкий опт! Как же мне всё это надоело… Не хочу.

Претендент опустился в кресло напротив, начал гладить посетительницу по коленке.

– Зузу, не капризничай! Это очень важно. И в последний раз. Сделаешь всё, как я тебе скажу, – дам много денег и навсегда отпущу домой.

Женщина с давно приготовленной надеждой взглянула в лицо хозяина кабинета.

– Правда?!

Претендент сделал вид, что тщательно раскуривает сигару.

– Речь идёт об иностранцах, врагах государства. Их наняли, чтобы унизить наш народ, обидеть детей и оскорбить стариков. Это проклятые русские футболисты!

Разгорячившись собственными словами, Претендент широко взмахнул сигарой.

– Зузу, ты должна срочно заняться ими!

– Всей командой?

– Да, да, конечно…

Степень возбуждения росла. Претендент продолжал суетливо, широкими шагами, скорее даже прыжками перемещаться по кабинету, его красный галстук качался из стороны в сторону, как загнанный метроном при исполнении боевого кавалерийского марша.

– Ты обязана будешь заняться русскими в ночь перед матчем… По очереди. К началу игры они должны валиться с ног от усталости! Начни с кого-нибудь маленького, незначительного, а под утро обессиль их нападающего! Этого наглого высокого парня! Сможешь, Зузу?! Очень надо!

Зузу качнула коньяк в своём стакане, выдула пузырь жвачки, задумчиво посмотрела на Претендента большими ласковыми глазами.

– Легко. Ты забыл, кто прошлым летом спас страну, когда на нас напал гондурасский батальон?

– Да, да, конечно! Спасибо, Зузу, наша армия с этой сотней головорезов ни за что бы не справилась! Но футболисты… они же тренированные…

Женщина по имени Зузу усмехнулась.

– Я тоже.

Где-то далеко уже наступило роскошное раннее утро.

Океан успокоился после недолгого штормового буйства, и остатки мелких волн лишь подчёркивали в эти минуты доброжелательный и отходчивый характер местного тропического климата.

Большая рыболовная лодка тонула в океане.

В деревянном ярко раскрашенном плавсредстве находились одиннадцать негритянских парнишек, одетых не в привычную северным промысловикам рабочую, непромокаемую и грубую одежду, а в разнокалиберные футбольные майки, трусы, гетры и бутсы.

Почти у всех рыбаков наблюдались дреды в качестве причёсок, на головах некоторых сияли радугами цветные шапочки – «растаманки».

Завидев близкую землю, сидящий на корме рулевой засвистел в блестящий свисток, остальной экипаж погибающей лодки начал ещё быстрее, чем прежде, дружно грести длинными деревянными веслами.

Самый маленький моряк бодро черпал воду с днища лодки пластиковой бутылкой и выливал ненужную жидкость за борт.

Несмотря на катастрофическое положение их рыболовных дел, все негритята в лодке улыбались, смеялись и пели.

У самого берега лодка полностью погрузилась в воду. С хохотом и брызгами негритята поплыли, толкая впереди себя по поверхности океана кокосовые орехи, ананасы и чёрно-белые футбольные мячи.

Хорошо были видны перспективы потерпевших жестокое кораблекрушение людей: перед ними возник типичный необитаемый пейзаж – песок и одинокая наклонённая пальма.

Негритята в полном составе, живые и невредимые, выбрались на берег, быстренько устроили около пальмы из чудом уцелевших в ночном шторме личных вещей футбольные ворота и начали с энтузиазмом и криками гонять мяч.

Низкие солнечные лучи уже обозначили величественность здания резиденции Министра Спорта.

Вокруг роскошной клумбы трусцой друг за другом бегали мужики. Таксист – по-прежнему в тельняшке, Сантехник Моржансон – с голым торсом, остальные – в фирменных спортивных костюмах.

Более достойно одетый Цветной Олигарх со свистком и секундомером стоял чуть в стороне.

Внезапно в рассветной тишине раздался ужасный крик. Со ступенек резиденции к клумбе огромными шагами спешил, почти мчался рослый Дворецкий, который нёс на своем плече тело бесчувственного Педагога.

Дворецкий был явно растерян и повторял коротко, как текст радиограммы:

– Сэр, сэр, сэр!

Первым, как и положено заслуженному аварийному водопроводчику, отреагировал на странный факт Моржансон:

– Сэра гадюка укусила? Тогда сэру нужен спирт!

Встав на колено, Дворецкий опустил Педагога на траву. Молодой с умением зажал рожок близкого фонтана и направил точную струю воды в лицо бледно-безмолвствующего товарища.

Педагог откашлялся, протёр глаза, сел на траву.

– Всё. Всё пропало, ребята…

Сантехник Моржансон, питая тайную страсть к постановке диагнозов, тут же поинтересовался:

– Гонорея?

Педагог поправил мокрые волосы, отмахнулся:

– Хуже. По радио только что передали… Новость. Команда Барубы, наши соперники… Они же не профессионалы, все рыбаки… Попали этой ночью в шторм… Живы, да… но сейчас на необитаемом острове. Едва дозвонились домой. Бюджет у Государства Баруба небольшой, поэтому послали за ними какую-то тихоходную баржу… Привезут негритят только через три дня.

Педагог смахнул с лица не простую влагу, а настоящую слезу.

– Нам играть теперь не с кем. Матч, возможно, отменят. Это ужасно!

Цветной Олигарх безжалостно дёрнул себя за свисток и сплюнул в ближний куст.

– Х-ха! Пораскатали губёшки-то! Чемпионат мира, участвовать… шанс прославиться! Твою мать…

Молодой тоже озаботился, лихорадочно размышляя:

– Точно, жесть! То есть дерьмо. Но не катастрофа. Вы тут пока дела обсуждайте, может, что новое сообщат, а я – на пляж, искупнусь. Там сейчас такие девчонки по песочку прыгают!

Тяжко присел на ближнюю скамеечку Саныч, закачал головой, принялся тихо рычать:

– Эх, зря только полтора дня не пил… Совершенно зря. Ну, если сложилась нелёгкая ситуация, держитесь, местные градусы!

Решительно и бесповоротно начальник цеха достал из кармана тренировочных штанов свой несколько позабытый гранёный стакан, тщательно протёр его рукавом, заботливо посмотрел стекло на свет.

Тут уж не сдержался Дима. Он растолкал товарищей, выскочил в центр обсуждения, закричал очень громко, поэтому чрезвычайно убедительно:

– Мужики! Чего вы на самом-то деле! Ведь мы же обещали!!!

На стене очень большого и очень просторного кабинета Премьер-Министра Государства Баруба были размещены два комплекта челюстей гигантской акулы.

На столе у окна – два панциря морских черепах.

В роскошном кресле, осенённый многочисленными, по чину, акульими челюстями, твёрдо продолжал сидеть Премьер-Министр – пожилой мужчина густо-чёрной негритянской наружности, в блестящем пиджаке и ярко-жёлтом галстуке.

Напротив него застыл, молча согнувшись в почтительном полупоклоне, Претендент, пока всего лишь Заместитель Министра Спорта Государства Антигуа.

Видно, что Премьер-Министр очень занят своей очень большой сигарой.

После необходимой паузы Претендент начал шелестеть заранее приготовленными словами:

– Уважаемый Премьер-Министр, я с сочувствием воспринял трагическую новость о катастрофе, постигшей футбольную команду Вашей страны! Какое горе для всей Барубы! Великое счастье, что в такой шторм не случилось неприятных человеческих жертв…

Молча, кивком головы согласившись со словами молодого представителя соседнего государства, опытный и где-то даже мудрый Премьер-Министр Государства Баруба продолжил вкусно курить сигару.

Претендент трусцой обогнул большой письменный стол, приблизился сбоку к креслу Премьер-Министра и вкрадчиво, с полной доверительностью склонившись к плечу собеседника, продолжил клеветать:

– Поверьте, я искренне огорчён тем, что футболисты Барубы не смогут вовремя вернуться домой и участвовать в столь важном спортивном поединке.

Тут настала пора ему выпрямиться.

– Но!.. Смею заметить, господин Премьер-Министр, я чрезвычайно заинтересован, чтобы матч между командами наших государств состоялся в назначенный срок! И предлагаю вам вот такой замечательный вариант…

На пляже, погрузившись по колено в прибрежные океанские волны, Инженер Сняток пытался ловить рыбу, отчаянно размахивая из стороны в сторону своей космической удочкой.

Лежащий под пальмой рядом с ним, буквально в двух шагах, Таксист держал в руке и задумчиво рассматривал большую розовую раковину.

– Гена, а что у нас сегодня на обед?

Огорчённый отсутствием так долго ожидаемого улова, Инженер Сняток остался не совсем невнимателен к словам товарища.

– Лангусты. Два вида: гриль и в остром соусе.

Таксист перевернулся на спину, всё ещё пытаясь лениво, через дырочку в торце ракушки, увидеть за горизонтом дальние страны, поморщился.

– Ф-фу, опять эти лангусты! Мы их, когда в рейс от Мурманска ходили, вёдрами жрали!

– Ну и каков был эффект?

Таксист отбросил в сторону бесполезное в данных обстоятельствах наблюдательное приспособление.

– Какой, какой… Простыни короткими становились.

Неподалёку от них Сантехник Моржансон продолжал заниматься поднятием родных гантелей, но разомлевший в теньке Таксист предпочёл назидать неудачливому рыболову:

– Не, Инженер, сегодня тебе улова не будет! Твоему марлину глубина ведь нужна, просторы…

А здесь, на городском пляже, меляка, зря только ты палкой своей внеземной машешь. В океан, в океан, братцы, за добычей нам двигать нужно!

Из пальмовой рощицы, преодолевая порывы тёплого тропического ветра, встречно овевающего пляж, в сторону Инженера Снятка, Таксиста и Сантехника Моржансона с криками мчался Педагог.

Сантехник приложил ладонь козырьком над глазами, пристально рассмотрел беспорядочные длинные волосы бегущего Педагога.

– Точно, гонорея у парня случилась… У меня на такие вещи бешеная интуиция.

Запыхавшийся гонец притормозил, ещё даже не добежав до друзей.

– Ребята, товарищи, мужики… Срочная новость! Вы не поверите! Баруба замену своим утопленникам нашла!

Таксист протянул ему водичку:

– Попей. На тебе лица нет.

Педагог продолжил:

– Такую же подставу, как и мы! Сегодня к ним в порт зашла яхта из Европы! Там экипаж как раз одиннадцать человек. Сплошные немцы и голландцы. Правительство Барубы уговорило их сыграть матч против нас, немцы согласились! Только вот один казус неприятный есть…

– Профессионалы? Сделают нас?

По школьной привычке смущаться в неудобные моменты объяснения детям самых двусмысленных слов, терминов и понятий Педагог, естественно, смутился и в этот раз.

– Нет, но они все геи…

Таксист вскочил на ноги, угрожающе-удушающе схватился за ворот своей тельняшки.

– Че-го?! С содомитами играть будем?

Даже в трудных обстоятельствах остающийся рассудительным Инженер Сняток продолжил толерантно вертеть катушку своего спиннинга.

– А что такого особенного-то? Может, они нормальные, воспитанные мужчины… Конечно, если приставать ни к кому не будут.

По пыльной прибрежной дороге, вьющейся среди зарослей невысоких пальм и прочей другой тропической зелени, закончив дневное купание, мужики возвращались с маленького незаметного пляжика, оживлённо и радостно разговаривая.

Таксист топал по тёплой земле босиком, подвернув штанины, Инженер Сняток нёс на плече свою бесполезную пока неуловистую удочку, а у настойчивого Сантехника Моржансона на шее, перевязанные ремнём, болтались чугунные чёрные гантели.

Моржансон продолжал быть лично спортивным и оптимистичным.

– Здорово! Только мы, понимаешь, расстроились, а тут опять играем! Плохо, конечно, что противник неудачный нам достался…

Инженер Сняток поддержал товарища:

– Да не бойся ты! Обыграем гомиков! Они же нежные в большинстве-то своем! Меня вот, например, один такой, Альбертом звали, в детстве мордой к горяченной батарее в подъезде пробовал прижимать… Вечером.

Таксист поинтересовался:

– Ну и как?

Кому постоянно не везёт в рыбалке, тому, скорее всего, никогда не везло и в разнообразных способах любви.

Размахивая свободной рукой, со счастливой улыбкой, Инженер Сняток принялся вспоминать, нисколько при этом не оправдываясь перед товарищами.

– Всё в порядке, не смотри так брезгливо-то!

В январе, как сейчас помню, дело было, меня в тот раз родная бабка на прогулку собирала, зимние штаны, толстенные, несмотря на мои протесты, поверх остальной одежды напялила.

– Ну?..

– Гну. Штаны и спасли. Не удалось тогда Алику ещё одного юного пионера опорочить.

И Сантехник Моржансон, раз уж общий разговор свернул на такие интимные темы, готов был признаться во многом.

– А я последний раз спал с мужиком лет шесть назад…

Его друзья разом замолчали и остановились. Облачка мелкой вулканической пыли, поднятые их предыдущими шагами, медленно опускались в наступившей скорбной тишине на поверхность второстепенной дороги.

Сантехник же бодро продолжал семенить, не замечая, что движется в нужном направлении в одиночестве.

– Здоровый такой кабан тогда попался, килограммов на сто пятьдесят! Просил постоянно, чтобы я его Петей называл. Полностью-то, конечно, Петр Дмитриевич, как сейчас помню. Вот мы с Петей и валялись целую ночь в белой чистой постели… За ацетиленом нас тогда от жилтреста послали в Ярославль. Петя начальником снабжения у нас был, я вроде как грузчик при нём, а в гостинице только один свободный номер и одна кровать. Но огромная!

Чуя неладное за спиной, Сантехник Моржансон наконец-то обернулся.

Его попутчики продолжали стоять, сохраняя изумлённое молчание.

– Не, мужики! Вы ничего такого не подумайте!

Я его тогда и пальцем не тронул.

А на центральном городском пляже, цивилизованном и шумном, в это же самое время происходили совершенно другие события.

На розовом песке среди пальм расположилась компания юных негритят, парней и девчонок. Среди них, помогая общению дополнительными жестами, по-свойски суетился весёлый Молодой. Все они дружно смеялись, передавая друг другу самокрутки. Некоторые свободно и со смыслом танцевали, нисколько не смущаясь изобилием грохочущей музыки.

На фоне яркого дневного солнца вдаль по линии прибоя шли Дима и Внучка. Они нежно держались за руки.

За столиком прибрежного кафе сидела Зузу, с грустной улыбкой провожая взглядом Диму и Внучку.

Очередной закат методически, спокойно, в соответствии с календарём итожил прошедший тропический день, наполненный бурными событиями.

Океан вокруг острова Антигуа заснул. Стих, полностью исчерпав себя, прохладный вечерний бриз, стрекотали громкими голосами в сухих пальмовых листьях за забором цикады.

Половина окон в резиденции Министра Спорта привычно темнела плотными шторами. Окна гостиной тоже были специально занавешены.

В креслах большого зала удобно, соответственно потребностям своих утомлённых за день тел, расположились мужики-футболисты, понемногу разговаривая о разном, обсуждая предстоящую игру.

В дальнем углу зала сидел на полу, прислонившись к стене, Молодой и безмятежно улыбался.

В стороне от коллектива молчал начальник цеха Саныч, с закрытыми глазами раскачиваясь на стуле.

Охранник Разъянбаев и Таксист привычно баловались шахматишками.

Сделав удачный ход, Таксист посчитал возможным отвлечься.

– Мужики, а враг-то действительно силен! Мы сегодня с Педагогом пробрались к голубеньким на тренировку. Лоси! Прям сохатые! У них что морды, что задницы, одинаково! Боюсь, что затопчут они нас. Всё делают по свистку, как роботы!

Задумчиво не отрывая пальца от своей проходной пешки, Охранник заметил:

– А вот некоторые члены нашей команды, между прочим, даже и не думают о спортивной и общечеловеческой дисциплине…

Поправил резинку своих толстых очков и язвительно кивнул в сторону Димы.

Дима не услыхал обидных интонаций, рассеянно рассматривая огромную люстру.

Сантехник расхаживал по залу, растягивая на ходу эспандер.

– А где Инженер?

– А он на министерской кухне, ершей пойманных чистит. Весь в рыбьей чешуе по самые гланды! Говорит, что обязательно хочет научить местных аборигенов настоящую уху варить.

Ерши как тема интеллигентного разговора никогда не интересовали Сантехника Моржансона, поэтому он снова вернулся к обсуждению наболевшего.

– Думаю, тебе, Димка, стоило бы воспользоваться моментом, пока левый паспорт у тебя на руках! Поженись быстренько на министерской внучке, оформи на себя её гигантское приданое – а в понедельник мы уже свалим отсюда домой!

Дима улыбнулся.

– Дурак ты, Моржансон. Несмотря на трудовую биографию и на фамилию предков.

– Ладно, Димка, это дружеский трёп, а если вот серьёзно… Тебе действительно собраться как-нибудь нужно, что ли. Лучше футболом завтра увлекись, а эта, Снегурочка-то твоя, подождёт немного.

Охранник Разъянбаев по-ястребиному зорко уставился на шахматную доску, намереваясь сделать в эти секунды какой-то особо коварный и продуктивный ход.

– А отдельные несознательные личности ещё и курят… Причём гадость и совершенно в неумеренных количествах! Наш младший товарищ сознательно подводит коллектив, доводя себя до такого свинского состояния…

Молодой блаженно улыбнулся, слабо помахивая ладошкой обвинителю в ответ.

Сантехник озабоченно пощупал свой левый бицепс.

– О! Вот и рыболов явился! На ужин сегодня осетры будут?

Инженер Сняток, только что прикоснувшись к святому – к скромному, но собственноручно произведённому рыбному улову, казался непривычно тихим, серьёзным и настроенным на длительную философию.

– Вот что, мужики, я тут подумал…

– О наживке речь?

Таксист по привычке брякнул, не подумавши, не отрывая затуманенного взгляда от расстановки фигур на доске, озабоченный только шахматным коварством противника.

– Нет, друзья. О смысле жизни.

Инженер Сняток понюхал свои мокрые руки, для верности и для необходимой степени чистоты ещё раз вытер их о подол рубашки.

– По половине жизни ведь каждый из нас отмахал, некоторые больше, кто-то – чуть меньше. Все мы пили, курили, с женщинами суетились немерено… Бизнесом занимались, автомобилями, гантелями. Рыбачили, да, именно так, с увлечением рыбачили… И вот сейчас перед нами возник шанс! Есть время и прекрасная возможность осмыслить всё, что каждым из нас, по отдельности, в жизни было наворочено. Так бы жили и жили, по инерции, как все остальные в нашем городе, по привычке… А тут – такое! Готовы ли мы как личности переломить свои судьбы, сделать так, чтобы на всё оставшееся время, пока на кладбище не понесут, рассказывать внукам о сказке, которая с нами здесь приключилась?!

Раздался грохот, шум воды.

Укачавшись до глубокого, почти летаргического сна, Саныч вместе со стулом опрокинулся в фонтан в центре гостиной.

Таксист заржал.

– Тревога! Человек за бортом! Свистать всех наверх!

Общими неловкими усилиями мужики вытащили Саныча из мелкого фонтана. Начальник цеха не держался на ногах, качался из стороны в сторону, мычал, отплёвываясь водой.

Под дружный хохот коллектива Сантехник Моржансон вызвался доставить Саныча в опочивальню и повёл, держа его за талию, ласково приговаривая, как в детстве:

– Спатеньки, спатеньки, мужчина! И помни – утро вечера эротичнее.

Определив, что внезапный окружающий шум совсем не опасен, в ближнем кресле зашевелился Цветной Олигарх, откинул с колен тёплый клетчатый плед, снял с глаз плотную защитную повязку. Потянулся с улыбкой.

– Ладно, с этим всё предельно ясно… Наш Саныч хоть и нажрался, но завтра-то он на поле обязательно выйдет и свою смену геройски отбегает. Фактически. Тут другое… Где будем одиннадцатого игрока брать? Времени в обрез, а наш дедушка-министр совсем не чешется. Обещал ведь умелого человечка для комплекта в команду подкинуть…

– Может, завтра с утреца на пляже какого-нибудь подходящего курортника присмотрим?

Охранник Разъянбаев тут же возразил Таксисту:

– Там же одни англичане, а любой англичанин обязательно денег запросит.

И Священник вроде как с ним согласился, добавив свои резоны:

– И о нас негативную информацию в западные СМИ продаст. Тут кто-нибудь свой нужен, земляк, русский…

Таксист вопросительно развёл по сторонам огромными руками.

– Точно. Да где же в этом папуасском колхозе дополнительных родных людей-то взять?

Не особо вникая в разговор товарищей, доверяя в основном печатному слову и официальной информации, Педагог весь вечер лениво просматривал местные газеты, бросая их, использованные, одну за другой на пол около своего кресла. Внезапно его лицо стало очень-очень удивлённым, когда на развороте очередной газетной страницы он увидал крупную фотографию бородатого мужчины на борту яхты, который улыбался читателям и им же приветственно махал рукой.

Перечитав ещё раз, для верности, заметку, Педагог вскочил, ликуя.

– Русский вам нужен?! Русский, да?! Смотрите! Есть! Самый что ни на есть русский! Он пришёл! Он здесь!..

Цветной Олигарх обильно чихнул, вытер запястьем лицо.

– Слышь, педагоголь, ты не гони, поспокойнее давай информацию. Объясни толком, чо за ботва там у тебя в букваре-то твоём напечатана? Земеля какой наш в здешних краях объявился, что ли, а?

Готовя фурор, Педагог в волнении продолжал размахивать цветной зарубежной прессой.

– Да, мужики, вот, смотрите! Наш соотечественник здесь, стопроцентно! Фёдор-мореплаватель, знаете же ведь такого?!

Глаза Священника враз стали круглыми.

– Неужели тот самый, православный, с бородой?!

Педагог лихорадочно принялся перечитывать газету, переводя даты и формулировки на родной язык предельно точно и ответственно.

– Да, вот, Фёдор, действительно… Совершает кругосветное плавание… Вчера его яхта зашла в местный порт Сент-Джонс пополнить запасы провизии и починить мачту, погнутую недавним тропическим ураганом… Через два дня он уходит в море, в Антарктиду, к пингвинам…

Решительно рубанув сложную атмосферу ребром капитанской ладони, Цветной Олигарх подвёл черту дискуссии:

– Срочно берём Колумба в свою бригаду! Он патриот, такой коллективу не откажет… Где там его яхта привязана? Погнали!

На третьем этаже резиденции Министра Спорта Государства Антигуа, в помещении большой, но уютной спальни горел ночник. На просторной кровати, закрытой прозрачным пологом, сидел, свесив худенькие ноги прямо на цветной коврик, Министр Спорта.

Как есть, в пижаме и колпаке с кисточкой.

Вокруг правительственного ложа столпились, требуя немедленных действий, Педагог, Таксист, Сантехник и Цветной Олигарх.

Старичок-министр молил их о пощаде.

– Товарищи русские футболисты! Поймите, уже поздно, я отпустил своего водителя, он тоже спит… Можно, конечно, вызвать для вас такси.

– Не пойдёт! Нужна полная конспирация. Никто из твоих туземцев не должен знать про наши рамсы. Враг ведь тоже не дремлет!

Цветной Олигарх почесал затылок.

– О! Министр, ты вот говоришь, что водилу своего уже баиньки отпустил, а машина-то твоя персональная на ходу?!

Министр Спорта растерянно развёл руками.

– Да, мой «роллс-ройс» в гараже. Ключи в замке зажигания…

Был бы намёк.

Через несколько минут в подземном гараже резиденции вокруг невозмутимого своей степенностью и мощью автомобиля марки «роллс-ройс» уже суетилось полкоманды. В кабине со счастливой улыбкой нажимал на сигнал и крутил руль Молодой.

Сантехник Моржансон посчитал возможным посоветовать:

– Бензин-то есть? Ты проверь, проверь…

Таксист поставил в багажник «роллс-ройса» полную канистру, привычно протёр руки ветошью.

– С запасом. Брысь с водительского места, конопля ходячая!

Оправданно торопясь, Цветной Олигарх, Педагог и Сантехник, не соблюдая никакой вежливой очереди и правил алфавитного списка, залезли в машину.

Таксист сосредоточенно потрогал кнопки, повключал передачи, свет фар, габариты.

– С горючкой действительно всегда нужно бдительным быть! Бывает, и одолжить-то на трассе не у кого. Хотя… Вот у меня, когда на Колыме трудился, воровской шланг был. Не успеешь двух слов сказать, а полведра уже набежало!

Цветной Олигарх опустил стекло, высунулся на волю почти по пояс.

– Кончай трепаться! Чего стоишь?

Художника может обидеть каждый, но Таксист профессионально точно оправдался:

– Чего, чего… Машину грею!

– Да чего её греть-то?! Она у тебя и так аж подпрыгивает. Поехали.

Сантехник Моржансон вдруг вскинулся, вспомнив родные края.

– Стой! А вдруг в пути гаишники остановят? Если из-за пальмы неожиданно радаром посветят? А у тебя и прав-то водительских нет… Выйди-ка из автомобиля на минутку.

Одним движением, решительно и умело Моржансон сдёрнул с вешалки на стене форменный костюм министерского водителя, его же фуражку и примерил приобретённые трофеи на мощную фигуру Таксиста.

– Не дёргайся. Одевайся.

Коллектив, да и сам ошеломлённый таким неожиданным развитием событий флагманский водитель молча наблюдали, как из нижнего ящичка гаражного гардероба Сантехник достал тюбик с чёрным обувным кремом, щедро выдавил продукт себе на ладонь и с ловкостью профессионального фокусника-затейника размазал блестящую черноту по обширному лицу Таксиста, включая его рыжую бороду и оттопыренные уши.

Затем довольно оглядел своё творение.

– Во! Как будто вчера в роддоме на негра подменили.

И была ночь, были джунгли, имелись также в наличии крупные тропические звёзды.

«Роллс-ройс» мчался по узкой лесной дороге.

Сверкая белками внимательных глаз, Таксист сосредоточенно крутил руль, в свете фар впереди машины металась очередная чёрная курица.

– Тьфу ты, опять, ещё одна, прости господи… За эту ночь невинных птичек больше, чем за всю свою жизнь, погубил! Машина-то ведь тяжёлая, непривычная…

– Ничего, ничего…

Сантехник Моржансон всё время, что они находились в пути, старался всячески подбадривать товарища, от умения и хладнокровия которого в эти минуты зависело многое.

– Ничего страшного, рули правильно. Домой вернёшься – замолишь грех. Сейчас ты невиданный подвиг совершаешь.

Допущенный к осмотру салона «роллс-ройса» начальник цеха Саныч вскоре нашёл где-то там, в глубине, запас необходимых напитков.

– Слушайте, вообще-то здесь не принято ездить без пива.

Поскольку коллектив промолчал, никак не поддержав его инициативу, Саныч продолжил исследование роскошных автомобильных внутренностей и вскоре мечтательно произнёс откуда-то из просторов заднего сиденья:

– Судя по всем приметам, здешние реальные мужики и без рома никуда не ездят…

На берегу, у пустынного ночного причала, застыл в молчании трудяга «роллс-ройс».

На воде, прочно привязанная швартовыми, слегка покачивалась под светом фонарей океанская красавица яхта.

Взаимная беседа была трудной только в стартовые две минуты.

На причале продолжали стоять, первоначально выбежав из автомобиля, Педагог, Таксист, Сантехник, Цветной Олигарх.

Сидел, свесив ноги к воде, Молодой.

На борту яхты возвышался Фёдор-мореплаватель. Он был с бородой, в морской куртке, в фуражке, с трубкой в зубах. В устной речи Фёдор заметно окал.

– Мужички! Да чего хоть вы на самом-то деле выдумали? Помочь-то я вам так хочу, что спасу нет, только вот как?

Таксист ответно прогудел, никак не решаясь сбросить с себя маскировочные приспособления и окраску.

– Сыграй, Федя, а? Помоги нам! Шанс ведь шикарный нашей команде выпал, раз в жизни такое бывает!