Текст книги "Библия и наука по вопросу о происхождении мира и человека"

Авторы приведенных возражений стоят, по-видимому на точке зрения Канта и Лапласа. По этой теории действительно: земля – дочь солнца, луна – дочь земли и т.д. Но ведь теперь Канто-Лапласская теория признана несостоятельной с научной точки (см. Глаголева: «Из учений о религии», стр. 360–361), следовательно, и возражения подобного рода должны потерять свою силу).

Таковы теории Лигондэ (См. «Вера и Разум» 1897 г. №№ 22 и 24), Морэ (Аб. Морэ: «Солнце» СПб., 1904 г.), Фая (Арх. Борис. «О начале мира», стр. 120–124), Уоллэса (A.Г. Уоллэс: «Место человека во вселенной». СПб., 1904 г.) и мн. др. Все они доказывают ту мысль, что земля в солнечной системе родилась ранее, чем сорганизовалось, приняло настоящий видь солнце. Но ведь это же самое говорит и Библия. А если так, то, значит, нет никакого противоречия между Астрономией и Богословием. Значить Моисей был прав, когда изображает творение четвертого дня в том виде, в каком описано оно на первой странице Библии.

Разберем еще одно возражение.

«Как, скажут нам, – разве звезды малые светила, – рядом с луной?»

Конечно. Ведь Моисей писал для людей, как «они видят», и, конечно, был прав, называя для земли, в отношении к земле луну большей, чем Юпитер и т.д.

Ст. 20–23. По библейскому сказанию в пятый день Бог сотворил рыб и птиц.

Посмотрим, что говорят рационалисты против творения пятого дня.

«На пятый день, – пишет Додель, – Бог сотворил водяных животных и птиц в воздухе. Между тем естественные науки доказали самым очевидным образом, что животный мир развился одновременно с растительным и что птицам в воздухе предшествовали земные животные, тогда как Моисей говорит, что земные животные появились только на шестой день» («Моисей или Дарвин?», стр. 16)

Возражение совершенно неосновательное! Точка зрения ошибочная.

Раскроем, например, книгу такого выдающегося естествоведа, как Бельше. Книга его по данному вопросу озаглавлена так: «Научная Библия». В конце 3-й главы мы читаем: «Представим себе картину мира перед рождением млекопитающего, когда стая ихтиозавров, плавая в открытом море, встречается на залитой солнцем поверхности моря с древней птицей, свободно парящей в воздухе. Библейское предание оправдывается на деле. Только одни водяные животные и птицы, – и так тихо в безграничном пространстве между голубым небом и безбрежной синей пропастью».

Из этих слов авторитетного представителя естественной науки XX века мы видим, что сначала появились только водные животные и птицы. Таким образом Додель и Ко глубоко ошибаются, когда говорят, что животный мир развился одновременно с растительным и что птицам в воздухе предшествовали земные животные.

Если, наконец, возьмем мы последние, наиболее выдающиеся курсы по палеонтологии, то и там найдем подтверждение своих взглядов и опровержение «научных» доводов наших религиозных противников.

Так, в сочинении проф. Л. Бейсгаузена «Развитие мира животных» («Вселенная и человечеетво», т. 2-й. СПб. Изд. т-ва «Просвещение», см. таблицу постепенного развития животного царства, помещенную на стр. 449), мы читаем, что позвоночные животные следуют одни за другими в таком порядке: рыбы, пресмыкающиеся, птицы и, наконец, млекопитающие. Эта указанная последовательность организмов считается, нужно заметить, верным результатом палеонтологических исследований.

И этих цитат вполне достаточно для доказательство той мысли, что сказание пр. Моисея о шестидневном творении мира нисколько не противоречит современным научным данным о развитии мира и животных.

В шестой день Бог сотворил животных и человека.

Против этого дня творения ничего не возражают рационалисты. Даже Додель, наиболее резкий критик Моисеева повествования, и тот не нашелся ничего возразить. И он согласился, что «Моисей прав, отводя сотворение человека на самый конец».

Остается последний вопрос: как понимать сотворение человека? Или он произошел от животных и представляет собою последнюю. ступень развития органического мира, или же он ничего общего с животными не имеет?

Об этом дальше.

Подводя итог всему вышесказанному, приходишь к тому заключению, что между библейским сказанием о сотворении мира и научным описанием не существует никакого противоречия. Напротив, во веем полная согласованность.

О происхождении человека

Вопрос о происхождении человека принадлежит к числу весьма сложных и трудных вопросов. Его нельзя решить сразу, одним взмахом пера, одним напряжением воли и ума. Нет. Он требует большой затраты времени, сил и труда. Это ведь не один вопрос, а соединение, смешение нескольких вопросов. В нем одинаково заинтересованы и богословие, и психология и естественные науки: посему для более или менее удовлетворительного решения затронутого нами вопроса необходимо обозреть и критически оценить весь тот обширный и разносторонний материал, какой добыт вековыми усилиями ученых крезов и какой находится в обращении на современном научном рынке.

Но в тесных рамках журнальной статьи совершенно немыслимо осуществить данную задачу. И потому взятую нами тему мы сузим до крайних пределов. Мы ограничимся только тем, что подведем итог научным изысканиям в интересующей нас области и посмотрим, противоречат ли они библейским данным или же нет, колеблют ли откровенное учение о происхождении человека или же оказываются совершенно бессильными пред разумом божественной истины.

Начнем с Библии.

Б книге Бытия о сотворении человека повествуется следующим образом: «и созда Бог человека, персть (взем) от земли, и вдуну в лице его дыхание жизни: и бысть человек в душу живу» (Быт.: 2 гл., 7 ст.).

Другими словами, человек имеет самостоятельное происхождение, а вовсе не является, как это утверждают весьма многие естествоиспытатели, высшим типом развившегося млекопитающего животного.

Но вот вопрос: неужели означенное библейское повествование должно понимать в буквальном смысле?

Да, только с маленькой оговоркой. Именно: под прахом или перстью нельзя разуметь земли в том ее виде, в каком представляется она нашему взору. Правда, словом «прах» (по-еврейски «афар») в обыденном языке обозначался измельченный состав земли, пыль, грязь. Но нам думается, что в данном случае предпочтительно понимать его в том смысле, какой оно имеет в речи Премудрости: «Я родилась, говорить Премудрость, когда еще Он не сотворил ни земли, ни полей, ни начальных пылинок (афрот) вселенной» (Притч. Сол.: 8). Под начальными пылинками разумеется здесь не то, что было на поверхности земной коры, а все элементы, из которых составилась земля.

Таким образом, словом «прах» Бытописатель хотел показать, что человеческое тело сотворено Богом из тех самых элементов, из которых создана и земля. Так что если в Библии говорится, что Господь взял в руки прах земной и из него сотворил человека, то это надлежит понимать не так, будто Творец образовал человеческое тело из взятого Им в руку комка земли, а так, что Господь создал человека из тех элементов, из которых составил и землю.

Такова ортодоксальная точка зрения по данному вопросу.

Совсем иначе рассуждают о происхождении человека так называемые натуралисты. Они утверждают, что человек и по своей природе и по своему происхождению принадлежит к животному миру и есть высший тип развившегося животного. Проще говоря: они стоят за то, что человек произошел от обезьяны.

Посмотрим, насколько основательна и убедительна аргументация, приводимая представителями естественных наук в пользу животного происхождения человека, и можно ли на основании ее усомниться в истинности и достоверности библейского повествования.

Нужно различать две главные группы доказательств в защиту разбираемого нами положения, во-первых, зоологические, во-вторых, палеонтологические. Постараемся быть по возможности краткими и точными в этой необъятной области фактов.

Подвергнем критической оценке сперва зоологические доказательства животного происхождения человека.

В этой области доказательств главное и преимущественное внимание ученых и натуралистов последнего времени обращается на опыты с кровью животных, на те опыты, которые произведены были Фриденталлем, Нуттолем, Уленгутом, Вассерманом, Шютце и др. и которые весьма многих лиц окончательно убедили в том, что человек не только происходит от обезьяны, но и сам есть настоящая обезьяна. Опыты эти заключаются в следующем. Берут, например, кровь млекопитающего животного и впрыскивают ее млекопитающему животному другого вида. Затем из крови последнего приготовляется серум (сукровица), который обладает свойством растворять кровяные шарики только тех животных, кровь которых была впрыснута, и давать осадок в смеси с кровяной сывороткой тех же самых животных. Поясним это примером. Какому бы то ни было животному (кролику, собаке, овце, лошади) несколько раз прививают человеческую кровь. Спустя некоторое время у этого животного берут кровь и приготовляют из нее светлый и прозрачный серум (сукровицу), хорошо освобожденный от кровяных шариков. Если к полученной кровяной сыворотке прибавить несколько капель человеческой сыворотки, то тотчас образуется осадок, падающий на дно сосуда. И еще, если к той же полученной сыворотке мы прибавим не цельную человеческую кровь (ведь кровь человека состоит из красных и белых шариков), а только ее кровяную сыворотку, то эта последняя растворится в приготовленном серуме.

Серум животных, подготовленных предварительными впрыскиваниями крови других животных видов, часто бывает специфичным. В таком случае серум дает осадок только с сывороткой того вида, кровь которого была впрыснута, и растворяет кровяные шарики только того же вида. Но существуют примеры, когда сыворотка подготовленного животного растворяет не только красные шарики того вида, кровь которого служила для впрыскивания, но также кровяные шарики соседних видов. Так, кровяная сыворотка кролика, которому несколько раз впрыскивали куриную кровь, становится способной растворять не только кровяные шарики курицы, но и голубя, хотя в меньшей степени.

Такого рода опыты важны для нас в том отношении, что они дают нам возможность выяснить родственную связь между животными видами. Так серум животного, подготовленного кровью курицы, дает осадок не только с куриным серумом, но и с голубиным. Это доказывает то, что между курицей и голубем существует довольно близкое родство. Напротив, если в указанный нами серум ввести серум млекопитающих, то ничего не получится, ни осадка, ни растворения кровяных шариков млекопитающих в приготовленном серуме, что свидетельствует о том, что между курицей, голубем и млекопитающими, нет никакого кровного родства. Другой пример: серум животного, приготовленный с бычачьей кровью, дает обильный осадок, если к нему прибавить немного бычачьей же кровяной сыворотки, но не дает этой реакции с кровяными сыворотками целого ряда других млекопитающих, даже с серумом овцы, оленя и лани. Следовательно, родство между бычачьей породой и другими животными не настолько велико, как родство между курицей и голубем.

Что же мы видим относительно серума животных, привитых человеческой кровью? То, что серум, дающий осадок с человеческой кровяной сывороткой, обнаруживает подобную же реакцию исключительно с серумом обезьян!

Грюнбауму в Ливерпуле удалось достать значительное количество крови трех больших человекообразных обезьян: гориллы, шимпанзе и орангутанга. Во-первых, он убедился в том, что серум животных, привитых человеческой кровью, дает осадок не только с последней, но и с кровью вышеупомянутых обезьян. Оказалось невозможным «отличить этот осадок, как качественно, так и количественно, от того, который получается с человеческой кровью».

Для контроля этого результата Грюнбаум брал серум животных, привитых кровью гориллы, шимпанзе и орангутанга. Все три вида серумов давали осадки с кровью этих трех обезьян и, в такой же степени, с кровью человека. Очевидно, следовательно, что между родом человеческим и человекообразными обезьянами существует не только внешняя аналогия тела и главных органов, но еще и внутреннее действительно кровное родство.

Кратко все сказанное можно выразить еще в такой более популярной форме. Если впрыснуть кровь от одного вида позвоночных, особенно млекопитающих, в жилы другого вида, то наступят болезненные явления, вследствие разложения красных кровяных шариков одного вида в сукровице или серуме другого вида. Но этих болезненных явлений не бывает, если оба вида очень близки между собою в зоологической системе. И так как кровь человека, впрыснутая обезьянам, не вызывает у них никаких болезненных явлений, то значит, кровяные шарики человека не растворяются в сукровице обезьян. А это в свою очередь свидетельствует о том, что между людьми и обезьянами – кровное родство.

Вот как формулируется самое главное доказательство животного происхождения человека.

Посмотрим, насколько оно убедительно и основательно.

Известный ученый Брумп весьма осторожными опытами установил, что если кровь находящегося в летаргии человека (летаргия – сонная болезнь, причиняемая паразитам живущим в крови) впрыснуть другим млекопитающим, то наступает заболевание, но только не у обезьян и не у свиней. Если бы человек и обезьяна состояли между собою в кровном родстве, то нездоровая кровь человека впрыснутая обезьяне, должна была бы, по настоящему, вызвать болезнь и у обезьян, однако ничего подобного не видим. Ясно, что кровного родства между человеком и обезьяной не существует.

Другой ученый Раельман путем своих ультрамикроскопических исследований доказал, что в крови человека обнаруживаются весьма ясно и точно такие особенности, которые совсем не встречаются ни в крови обезьян, ни в крови других позвоночных животных. Факт сам по себе довольно замечательный. Ведь если бы в жилах человека и обезьяны текла одна и та же кровь, то об особенностях крови не могло быть и речи. Но раз обнаружены особенности, то о тожестве крови человека и обезьяны не приходится говорить.

Кроме того, теорию кровного родства между человеком и обезьяной колеблют последние опыты, сделанные в этом направлении творцами нами разбираемого положения, т.е. Фриденталем и Улленгутом. Опытов было произведено ими пока немного, и они давали неодинаковые результаты. Так, кровяная сыворотка павианов в некоторых случаях растворяла красные шарики человеческой крови, в некоторых – нет. А разве на таких шатких, еще не вполне установленных данных возможно построить столь серьезные выводы? – Конечно нельзя. Это, по крайней мере, преждевременно.

Интересную работу по разбираемому нами вопросу недавно издал Рессле. Он доказывает, что реакция крови уполномочивает только на тот вывод, что одно животное родственнее другому, чем третье, но отсюда еще не следует как близки первые два вида животных между собою. Поэтому реакция крови человека и высших обезьян совсем еще не уполномочивает на вывод: человек и обезьяна родственны непосредственно или даже человек сам принадлежит к высшим обезьянам. Во-вторых, говорит Рессле, во многих случаях сходство по крови совершенно не совпадает с морфологическим сходством (морфология – наука о форме организмов или отдельных их частей, органов). Часто реакция крови говорит о близости таких животных, которые далеко отстоять друг от друга в морфологической системе. Поэтому никаких выводов о родстве по крови делать нельзя, так как сравнительная морфология дает противоположные показания. Наконец, нужно иметь в виду, пишет Рессле, что химический состав соков тела, например, крови, вовсе не есть постоянная величина, так же как строение скелета, и поэтому доказательства, заимствованные от сходства крови с историко-родовой точки зрения не имеют большой доказательной силы. Подводя итог всем этим критическим данным и соображениям, мы можем с полною достоверностью сказать, что мысль о кровном родстве человека с обезьяной несостоятельна и не может говорить в пользу животного происхождения человека.

Перейдем теперь к критической оценке следующего довода ученых натуралистов.

В доказательство животного происхождения человека весьма часто ссылаются еще на так называемый биогенетический закон, открытый Фрицем и Мюллером и развитый впоследствии пресловутым Э. Геккелем. Сущность этого закона в основных чертах может быть выражена следующим образом: человеческий зародыш в своем развитии проходить все те ступени, которые прошло животное царство в многовековом периоде своего развития и усовершенствования. Так, в самом начале человеческий зародыш похож будто бы на монеру (одноклеточный организм, точнее – кусок протоплазмы), затем – на зинамебиев (многоклеточный организм), дальше – на гастрею (гастрея представляет собою кишечный канал с двумя отверстиями для приема пищи и ее удаления), на различные виды червей, на бесчерепных и, наконец, на млекопитающих, т.е. на промаммалиев (первомлекопитающие, приближающиеся к теперешним птицевериям – к утконосу), на сумчатых, на полуобезьян, на хвостатых обезьян, на человекообразных, на обезьяноподобных людей. И будто бы только по прошествии всех этих ступеней появляется homo sapiens. Короче говоря, онтогенез, т.е. развитие индивидуума, представляет собою укороченное повторение филогенеза, т.е. развитие рода или племени. Вот в кратких словах суть биогенетического закона.

Посмотрим, какова ценность этого закона.

Правда, тридцать лет тому назад многие дарвинисты признавали этот закон, но многие другие, в том числе и известный ученый Бэр, прямо опровергали его. Опровергали его и такие крупные естествоведы, как Иеринг, Гие, Гетте, Земпер и др. Как же относятся ученые к этому вопросу в настоящее время?

Вот некоторые из многих голосов авторитетных исследователей.

Проф. Кейбель в Фрейбурге приходит к такому выводу: «О существовании основного биогенетического закона для млекопитающих животных не может быть и речи». Проф. Оппсль в годичном докладе об уепехах анатомии и физиологии резко высказывается против основного биогенетического закона, на почве которого он стоял в начале своих изысканий по вопросу о различной степени развития органов названных животных в различные эпохи развития. Против этого мнимого основного закона высказались Бирд, Гензен, Эмери, Флейшман, Дриш, Штейман, Васманн, Гегенбаур, О. Гертвиг и мн. др.

Почему же большинство крупных и авторитетных ученых настоящего времени так низко ставит биогенетический закон?

Оскар Гертвиг в своей «общей биологии» и затем в последней главе своего «Руководства сравнительной и экспериментальной истории развития млекопитающих» так отвечает на поставленный нами вопрос.

«На самом деле, – пишет О. Гертвиг, – индивидуальное развитие есть не повторение родового развития, а продолжение родового развития. Если родовое развитие продолжается, то каждое последующее поколение должно идти несколько далее, чем предыдущее: простого повторения прежнего родового развития поэтому не бывает. И кажущиеся повторения многих родовых статей объясняются тем, что развитие по своей природе идет от более простых к более сложным формам. Чем выше по своей организации животная форма, тем более она должна пройти ступеней развития, пока не достигнет сложной конечной стадии, и потому естественно, что предварительные переходные стадии, так как они более просты, похожи на конечные стадии других животных, которые останавливается на более низких ступенях развития. Здесь вовсе не заключается доказательство того, что человек сам в истории своего рода прошел все эти стадии, а есть только доказательство того, что индивидуальное развитие, начиная от первого клеточного деления оплодотворенного яйца, идет далее через различные стадии, пока не достигнет до определенной формы законченного организма».

Так О. Гертвиг, ученик и друг Э. Геккеля, смотрит на биогенетический закон. И так смотрят все те, имена которых мы перечислили выше. Конечно, при таком взгляде на указанный закон, равняющемся полному отрицанию, нечего ссылаться на него, как на весьма веское доказательство животного происхождения человека.

«Из индивидуального развития человека, – пишет Эрих Ваеманн, – нельзя создать ни одного убедительного доказательства в пользу животного происхождения человека».

Но допустим на время, что биогенетический закон истинен, что индивидуальное развитие есть совершенно точное повторение развития родового. Даже в таком случае нельзя будет доказать происхождение человека от обезьяны. Напротив, вместо желательного и ожидаемого вывода будет получаться явная бессмыслица. Так, по общему признанию – у молодых обезьян замечается гораздо более сходства в строении черепа и лица с человеком, чем у старых обезьян, у которых резче выступают признаки питекоидов. По смыслу основного биогенетического закона получается такое явление: высшие обезьяны в юности проходят человекообразную стадию. Следуя способу заключения Геккеля, отсюда должно сделать тот вывод, что не человек происходить от обезьяны, а обезьяна от человека. Но бессмысленность подобного вывода очевидна.

Перейдем теперь к критическому разбору менее важных и существенных аргументов в пользу противоположного христианскому взгляду положения.

В доказательство животного происхождения человека весьма часто ссылаются на так называемые рудиментарные органы, т.е. такие органы, которые когда-то выполняли определенные функции, но потом выродились как бесполезные и остались в уменьшенном и измененном виде. Например, щитовидная железа, мозговая железа, сердечная железа, червовидный отросток слепой кишки, который так часто является причиной воспаления слепой кишки и т.д.

По поводу рудиментарных органов должно заметить следующее. Очень и очень часто органы, назначения которых не могли объяснить, ошибочно выдавались за рудиментарные.

Вересаев, например, приводит такой случай.

Среди жителей многих гористых местностей распространена своеобразная болезнь, – зоб, заключающаяся в опухании лежащей над нижней частей горла щитовидной железы. В числе различных способов лечения зоба было, между прочим, предложено полное удаление всей щитовидной железы, как рудиментарного органа, не имеющего никакого значения. И что ж? Результаты этой операции оказались очень хорошими; больные выписывались здоровыми, лишение щитовидной железы (назначение которой совершенно неизвестно), по-видимому, не вызывало никаких вредных последствий. Но вот в 1883 году бернский профессор Кохер опубликовал статью, где сообщил следующее. Он произвел 34 полных иссечения зоба и был очень доволен результатами; но однажды один его знакомый врач рассказал ему, что он пользует девушку, которой 9 лет тому назад Кoхер вырезал зоб; врач этот рекомендовал Кохеру посмотреть больную теперь. И вот что увидел Кохер. У больной была младшая сестра: девять лет назад обе они так были похожи друг на друга, что их часто принимали одну за другую. «За эти 9 лет, – рассказывает Кохер, – младшая сестра превратилась в цветущую, хорошенькую девушку, оперированная же осталась маленькою и являет отвратительный вид полуидиотки». Тогда Кохер решил навести справки о судьбе всех оперированных им зобатых. Все 28 человек, у которых было сделано лишь частичное вырезывание щитовидной железы, были найдены совершенно здоровыми; из восемнадцати же человек, у которых была вырезана вся железа, здоровыми оказалось только двое; остальные представляли своеобразный комплекс симптомов, который Кохер характеризует следующим образом: «Задержание роста, большая голова, шишковатый нос, толстые губы, неуклюжее тело, неповоротливость мысли и языка при сильной мускулатуре, – все это с несомненностью указывает на близкое родство описываемого страдания с идиотизмом». В настоящее время ни один хирург уже не решится произвести полного вылущения щитовидной железы, если ее заболевание непосредственно не грозить больному неминуемою смертью.

Итак, прежде смотрели на щитовидную железу, как на рудиментарный орган, теперь же оказывается, что это не только не бесполезный орган, но весьма важный в общем ходе человеческого развития.

Или возьмем еще так называемую мозговую железу. На нее тоже смотрели раньше как на бесполезный, рудиментарный орган, теперь же Cvon (Квон?) доказал, что она является важным органом равновесия. И т.д.

Словом, в отношении к человеку не раз выдавали за рудиментарные органы такие органы, которые, как оказалось впоследствии, выполняют самые важные биологические функции.

Но существуют известные органы, которых нельзя так объяснить. Сюда принадлежишь, например, червовидный отросток слепой кишки. Говорят, что предки человека имели более длинную кишку, остатком которой и является червовидный отросток. Известный русский ученый И. И. Мечников в своих «Этюдах о природе человека» так говорит по данному вопросу:

«У человека слепая кишка снабжена тем замечательным и странным червеобразным отростком, о котором часто идет речь по поводу опасной и очень распространенной болезни – аппендицита. И вот этот-то орган вполне сходен с червеобразным отростком человекообразных обезьян. Неудивительно, что в виду этого наука сочла себе вправе провозгласить около 40 лет тому назад, что между человеком и человекообразными обезьянами существует несомненное родство».

В ответ на подобного рода рассуждения должно сказать следующее.

«Исследования по вопросу о значении червеобразного отростка еще не закончены. А если так, то еще нельзя отсюда черпать «положительных» доказательств в пользу животного происхождения человекА». Так говорит известный ученый Эрих Васман и нельзя с ним не согласиться. Но и до окончательного решения означенного вопроса все-таки можно сказать несколько слов в его пояснение. Именно:

Своеобразный патологический характер этого червеобразного отростка есть следствие, по-видимому, чрезмерной культуры, слишком утонченного питания нашего времени. Что это так, в этом можно убедиться хотя бы из того, что у диких народов, у которых грубая пища, болезненные явления в червеобразном отростке крайне редки. Правильность этой догадки доказываюсь и недавно вышедшие по этому вопросу работы Элленбергера. А если так, если аппендицит вызывается утонченным питанием, то мы вправе сказать, что сокращение кишки у человека могло быть произведено переходом от одного рода пищи к другому. Посему нечего говорить о том, что червеобразный отросток есть рудиментарный орган, унаследованный человеком якобы от животных и свидетельствующий вследствие этого о животном происхождении человека.

Дальнейший зоологический источник доказательства, из которого обыкновенно подтверждается животное происхождение человека – это плацента (детское место), орган для питания и дыхания зародыша на счет соков материнского организма. Денгхер и Зеленка установили, что детское место человекообразных обезьян такого же типа, как и у человека. Между тем у низших млекопитающих его совсем нет, а если в виде исключения и встречается, например у сумчатых, то в несовершенном виде. Таким образом, заключают естествоведы, обезьяна и человек находятся между собою в родстве.

Но, с другой стороны, плацента существует у некоторых акул и даже у членистоногих, именно у американского peripatus и у индийского скорпиона, что утверждает Полянский. Так что если по плаценте судить о родстве, то плаценторные млекопитающие, во главе которых стоит человек, должны своим предком иметь индийского скорпиона. Но нелепость этого вывода очевидна сама собою.

Весьма часто в доказательство животного происхождения человека ссылаются на его сходство в анатомическом отношении с обезьянами. Говорят, если сличить человека с обезьяной, то мы увидим удивительное сходство скелетов, сходство образования отдельных органов и нервной системы. Посему никто не может отрицать, что благодаря всему этому, получается довольно значительная общая вероятность животного происхождения человека.

Да, сходство есть, но нельзя же ведь закрывать глаза и на те разности, которые обнаруживает сравнительное учение о формах между человеком и животным и в особенности между человеком и высшими человекообразными обезьянами.

Например, разности между скелетом обезьяны и человека таковы: гораздо более длинные конечности обезьян; задняя нога обезьян есть схватывающая рука, а не нога, подобная ноге человека. Затем, в черепе человека замечается перевес черепной области, т.е. у человека череп, вмещающий мозг, гораздо более по объему всех других частей головы. Между тем у обезьян зрительная область достигла громадного развития, тогда как мозговая сравнительно с ней мала. Сильная челюсть с громадными зубами как нельзя лучше выражает сущность животного.

Все эти разности и многие другие спокойно и объективно описывает такой крупный и авторитетный ученый, как Ранке, в своем двухтомном произведении «Человек».

Выпишем из этого капитального труда еще более поразительные разности между анатомией человека и обезьяны. Так, по словам Ранке, Калькгофф в своих исследованиях о верхней бедренной кости человека и обезьяны говорить, что при снятии фотографии лучами Рентгена с продольного разреза кости даже целой кости можно тотчас видеть, кому принадлежит данная кость, человеку или обезьяне. Например, прямая походка обусловливает совершенно различное направление костных волокон у человека и обезьяны. Но прямая походка стоит в связи со строением черепа. Заднее головное отверстие у человека занимает несколько другое положение, чем остальных млекопитающих, так как череп человека более развит.

Итак, между скелетами и обезьяны и человека существует важное различие, различие настолько большое, что его нельзя ни игнорировать, ни скрывать Нельзя перебросить мост над пропастью между черепным строением человека и обезьяны. Посредствующего звена здесь до сих пор не найдено. Посему в доказательство животного происхождения человека и на этот аргумент ссылаться нельзя.

Укажем еще на одно доказательство, приводимое в пользу происхождения человека от обезьян.

Геккель в своих пресловутых «мировых загадках» говорит, что весьма сильным аргументом в пользу натуралистического учения о природе человека служит поразительное сходство человеческого зародыша с зародышами различных животных. Для иллюстрации своего положения Геккель в другом своем произведении «естественная история творения» помещает рисунки зародышевых яиц человека, обезьяны и собаки (242 стр.), а на стр. 248 рисунки зародышей собаки, курицы и черепахи. И под этими иллюстрациями мы читаем такие строки: «Ни один человек не в состоянии отличить человеческое зародышевое яйцо от яйца близкосродных млекопитающих животных даже с помощью наилучшего микроскопа». Посмотрим, насколько это достоверно. Проф. Либеркюн, читая летом 1881 г. в Марбурге лекции об «истории развития» сказал по настоящему вопросу следующее: «Профессор Геккель в Иене утверждает в своих популярных сочинениях, что нельзя отличить эмбрионы (зародыши) человека и животных на ранних стадиях. Дамы и господа! Я отнюдь не сомневаюсь, что проф. Геккель не в состоянии отличать эти эмбрионы. Но отсюда, однако, не следует, что и другие люди не могут этого сделать. Перемешайте в горшке разные эмбрионы, и я укажу вам род их всех».