Текст книги "Библия и наука по вопросу о происхождении мира и человека"

Откуда жизнь?
(К вопросам о творении мира)

Мы все говорили о творении человека, о творении рыб и птиц, о творении животных, земли и т.д., т.е. мы все время имели в виду непосредственный творческий акт, вмешательство высшей, разумной и могучей силы, той, которую мы называем Бог. Но вот вопрос – чем доказывается то, что все видимое нами произошло так, как мы представляем. Почему, например, нельзя допустить, что правы натуралисты, которые историю мироздания рисуют таким образом: сначала была газообразная масса, которая придя в сильное движение, отвердела и дала в результате видимый нами мир; затем из этой массы, из неорганической материи, путем постепенного развития и усовершенствования образовалась органическая материя; организмы множились, развивались, осложнялись, и вот появился человек. По представлению натуралистов, как видим, не требуется в данном случае никакого творческого акта. Вмешательство божественной силы излишне. Между тем православные христиане утверждают совеем обратное. Они говорят: «В истории образования и развития мира без Божественного глагола – да будет! – ничего нельзя объяснить». Кто прав, а кто виноват? На чьей стороне истина? Вот это и составляет предмет настоящего апологетического очерка.

Откуда жизнь?

Она появилась из неорганической материи, отвечают нам.

«Химическим анализом, –пишут биологии, – установлен факт однородного состава органических и неорганических тел. В организмах обнаружено соединение следующих простых веществ: углерода, водорода, кислорода, азота, серы, фосфора, хлора, калия, кальция, магния и железа. Те же элементы входят в составь и неорганических тел. В чем же собственно различие между телами органическими и неорганическими? Его нет. А если нет, то, значит, живое родилось из мертвого».

Мы не можем согласиться с подобного рода заключением. Не можем допустить, чтобы органическое получилось из неорганического, живое – из мертвого. Напротив, голос науки, серьезной, точной, беспристрастной науки и голос веры теперь повсюду слышится такой: «Органическое могло получиться только из органического и живое – только от живого». Такое учение в настоящее время слывет под именем «биогенезиса».

Так как история данного вопроса как нельзя лучше показываешь правильность и незыблемость теории биогенезиса, то мы несколько долее остановимся на ней и используем ее в интересах христианской науки.

В древности положительно все, и ученые и неученые, думали, что живые существа каким-то непонятным и необъяснимым путем получались из мертвой, неорганической материи. Аристотель, например, был убежден, что достаточно смочить водою какое-либо сухое вещество, и в нем зародятся те или другие организмы, тоже самое, по его мнению, бывает и при высыхании всякого тела. Плутарх, по словам Флуранса, полагал, что крыс производила земля. Виргилий, в своих «Георгиках», рассказывает, как пчелы рождаются из гниющего трупа быка, – и это мнение разделяет сельский хозяин того времени.

Древность только знала, что природа производить животных, а средние века стали учить, как помогать природе производить их. Вот один из таких рецептов приготовления животных, завещанных нам гением средних веков: бросьте горсть пшеничных зерен в воду, полученную от мытья грязного белья, и через 21 день у вас эти зерна превратятся в взрослых мышей. Таков итог более, чем двухтысячелетних работ над вопросом о происхождении жизни. Так думали вплоть до XVII века.

Обратное решение означенного вопроса связывается с именем врача тосканских герцогов Фердидинанда II и Козмы III Франческо Реди.

В 1668 году Реди стал изучать явления самозарождения. До его времени всем было известно, что в мясе по мере того, как оно портится, заводятся черви. Реди захотел посмотреть на это мясо повнимательнее; он увидел, что прежде, чем в нем появились черви, его постоянно облепляли мухи и на нем роились; тогда у него явилась мысль, что черви мяса представляют собою недоразвившихся мух. Он проверил свое предположение опытом.

Кусок свежего мяса был им положен в стакан, и стакан плотно закрыт бумагой, мясо стало гнить, но червей в нем не появлялось, между тем кусок мяса, положенный в открытый стакан, через короткое время кишел червями. Реди пошел далее, он заменил бумагу, прикрывавшую мясо, тонкой и редкой тканью. Запах мяса стал привлекать мух, они слетались на стакан, клали на ткань яички, но яички, вследствие малости отверстий ткани, не могли попасть на мясо, и черви появились поверх ткани, между тем как на мясе их по-прежнему не было. Реди тогда объявил, что организмы не происходят сами собою, но от организмов.

Явились противники означенного вывода, которые хотели во чтобы то ни стало отстоять теорию самозарождения. Завязался продолжительный ожесточенный спор между учеными различных направлений, но теория происхождения органического только от органического не была поколеблена. Против нее даже не выставлено было более или менее серьезных возражений.

Так дело шло до второй половины девятнадцатого столетия, когда вопрос о самозарождении вступил в новый период своего существования.

В 1895 году Пуше, директор музея естественной истории в Руане, издал книгу «Heterogenie», в которой он выступил решительным сторонником самозарождения. К гипотезе самозарождения, по его взгляду, прежде всего приводит размышление, а затем, по его заверениям, ее подтвердили ему его опыты. Пуше произвел следующий опыт, который ему казалось, должен был сокрушить противников самозарождения. Наполнив склянку кипящей водой, он закупоривал ее и опускал в ртуть; затем, когда вода остывала, он осторожно под ртутью раскупоривал склянку и вводил в нее с соблюдением предосторожностей некоторое количество кислорода, которое ранее было подвергнуто действию высокой температуры до 300 градусов и, следовательно, было обеззаражено. Таким образом, ни вода, ни кислород не могли содержать зародышей микроорганизмов, так как они не выносят высокой температуры, и однако через восемь дней в склянке появилась плесень, т.е. жизнь.

Пуше торжествовал. Теория биогенезиса как будто было поколеблена описанным опытом.

Но тогда против Пуше выступил человек, гению которого суждено было оказать величайшие услуги человечеству, человек этот был Луи Пастер.

Пастер показал, что Пуше в своем опыте забыл очистить ртуть, а между тем пылинки, оседающие на поверхности ртути проникают внутрь ее и затем оказываются в склянке. Заключая в себе или даже представляя собою зародыши, эти пылинки, принеся их в склянку, предоставляют им полную возможность развиться в благоприятной среде, вследствие чего у Пуше и появилась плесень.

Сам Пастер производил такие опыты: он брал стеклянный шар с длинной шейкой, наполнял его кровью или молоком, вообще жидкостью, которая легко портится, кипятил жидкость, и когда затем она начинала охлаждаться и сжиматься, впускал в шар воздух чрез раскаленные платиновые трубки (убивавшие зародыши) и затем шары запаивал. Микроорганизмов в этих шарах не появлялось. Что зародыши проникают в питательную среду из воздуха, Пастер доказал следующими опытами: он пропускал струю обыкновенного воздуха через вату или через горный лен (асбест) и затем кусок ваты или горного льна бросал в обеззараженную жидкость, и в ней немедленно появились зародыши.

Отстаивая самозарождение, Пуше объяснял опыт Пастера предположением, что воздух заключает в себе некоторую способность давать жизнь минеральным веществам («Разве не может быть в воздухе какой-нибудь, доселе неизвестной нам силы – подобной озону, магнетизму, электричеству?» – спрашивал Пуше), что и жизненное свойство воздуха Пастер уничтожал прокаливанием.

На это возражение Пастер ответил таким опытом: он взял стеклянный шар с длинной лейкой малого диаметра, наполнил шар портящейся жидкостью, прокипятил жидкость и, подвергнув шейку шара действию высокой температуры, придал ей очень извилистую форму и оставил открытой. Через шейку в шар проникал обыкновенный воздух. но так как шейка была очень длинна и влажна, то все механические примеси, находящиеся в воздухе, оставались на ней, а в шар проходил лишь чистый воздух. Микроорганизмов в шаре не появилось.

Пуше тогда представил еще одно возражение. По его словам, его собственные опыты привели к тому, что оказалось, что малейший пузырек кислорода заключает в себе способность вызвать жизнь в способных портиться жидкостях, следовательно, по теории Пастера оказывается, что воздух в каждой своей частице наполнен миллиардами зародышей. «Воздух, в котором мы живем, – говорил он, – тогда был бы так же плотен, как железо».

Пастер показал, что и эти опыты Пуше были не точны. Показал он таким образом. Взял шестьдесят шаров с жидкостями, легко подвергающимися порче, прокипятил их и герметически закупорил, затем отправился к подножию Юры. Здесь у подошвы горы он привел на мгновение жидкость двадцати шаров в соприкосновение е атмосферным воздухом, после чего шары были снова запаяны, организмы развились только в восьми. На высоте 850 метров над уровнем моря были открыты другие двадцать шаров, жизнь явилась лишь в пяти из них. Содержимое последних двадцати шаров было приведено в соприкосновение с атмосферным воздухом на высоте двух километров, жизнь явилась только в одном. После этого сделалось ясным, что чем выше воздух находится над землею, тем он чище, тем меньше микроорганизмов находится в. нем. Следовательно, из воздуха проникли организмы в жидкость приготовленных шаров.

Пуше после этого не представлял никаких возражений.

Пастер все-таки произвел еще один контрольный опыт. Могли сказать, что этим кипячением он мог убивать в этих жидкостях способность производить организмы при соприкосновении с воздухом. Тогда Пастер стал брать кровь из вен и артерий здоровых животных и без прокипячения заключал ее в обеззараженный воздух. Микроорганизмы не возникали. Парижская академия наук увенчала работы Пастера премией.

После этих опытов Пастера идея самозарождения постепенно замирала, сторонники ее один за другим или сходили в могилу или изменяли ей.

Один только раз лет через пятнадцать после работ Пастера завязался литературный спор о самозарождении. В нем не было высказано ничего существенно нового, и сторонник самозарождения был сокрушен без труда его противником. Это спор Бастиана с Тиндалем.

«И наблюдение и опыт, – говорил Бастиан, – бесспорно подтверждают, что живое вещество постоянно образуется сызнова по тем же самым законам, которыми определяются все самые простые химические соединения». Т.е. жизнь не есть дар жизни; она может возникать сама по себе; она может самопроизвольно зарождаться.

Он производил такие опыты. Стеклянные сосуды на три четверти наполнял настоем сена или другого какого-нибудь органического вещества. Настой этот кипятил, чтобы убить в нем все живые зародыши и затем герметически закупоривал, заграждая тем доступ для внешнего воздуха. Воздух внутри сосуда подвергал в течение нескольких часов температуре кипящей воды, чем убивались в воздухе все зародыши. При всем этом в сосудах появлялись мириады живых существ.

На основании этого Бастиан и стал утверждать, что живые существа возникли самопроизвольно.

Но ряд исследователей нашли две важные ошибки в его опытах. Профессор Тиндаль повторил те же опыты, но только с научными предосторожностями, обеспечивающими полное отсутствие зародышей, что составляет его собственное открытие. Он пришел к заключению, что при опытах Бастиана неубитые зародыши все-таки могут оставаться в воздухе внутри сосуда. Если бы воздух был безусловно чист и без всяких зародышей, могли ли бы возникнуть эти мириады живых существ? Он помещал свои сосуды в атмосфере безусловно оптически чистой, что считается вернейшим доказательством полного отсутствия зародышей. Ни малейшего следа жизни при этом не появилось. Он видоизменял различным образом свои опыты, но вещество в воздухе, чуждом зародышей, никогда не порождало жизни.

На другую ошибку указал Даллингер. Он нашел, что низшие существа обладают поразительной и неразрушимой живучестью. Многие из них могут выживать в температуре гораздо высшей, чем та, которой подвергал их Бастиан в своих опытах. Некоторые зародыши почти не могли быть убиты, когда их подвергали действию огня.

Эти опыты положили конец спору. Положительное решение по этому вопросу существует теперь в науке. Насколько наука может что-нибудь решать, она положительно и бесспорно утверждает, что все попытки породить жизнь из мертвого вещества потерпели полную неудачу. Учение о самопроизвольном зарождении должно быть оставлено навсегда. И все люди науки признают, что жизнь может возникнуть только от соприкосновения с жизнью. Гексли решительно заявляет, что учение о биогенезисе, т.е. о возникновении жизни только от жизни, одержало полную победу в наши дни. И Тиндаль, сознаваясь, что он желал бы видеть торжество противоположного учения, принужден сказать следующее: «Я утверждаю, что нет ни малейшего достоверного опытного свидетельства в пользу того, что в настоящее время жизнь может возникнуть независимо от предшествующей жизни».

Теперь подходим мы к такому выводу.

Если живое, органическое может получиться только от живого, органического, если неорганическая материя ни при каких условиях и обстоятельствах не может превратиться и перейти по естественному ходу вещей в органическое, то спрашивается – откуда же появилась жизнь на Земле? Откуда растения, животные, рыбы, птицы, человек и т.д.? Хорошо, мы на время допустим, что человек произошел от обезьяны, те в свою очередь от низших организмов, а эти последние от первоначальных. Но откуда же все-таки появились на земле эти первоначальные организмы? Ведь они не могли же, как мы видели, получиться из неорганического вещества? А если не могли они иметь своим родоначальником мертвую, неорганическую материю, то как же они появились на Божьем свете?

Вот этот-то вопрос и понуждает нас признать в истории происхождения и развития мира особый творческий акт, вмешательство божественной силы. Но об этом-то и говорит пр. Моисей. Этому только и учит христианство.

Невольно стучатся в двери нашего сознания Державина слова: «А сам собой я быть не мог»!

Приведенные нами сведения касательно происхождения жизни почерпнуты из следующих сочинений:

М Дж. Тиндаль. Произвольное зарождение. Москва, 1897 г.

Г. Дрюммонд. Естественный закон в духовном Мире. Москва, 1897 г.

С. Глаголева. Происхождение жизни. СПб., 1899 г.

Люка. Выводы естествознания по отношению к основным началам религии. СПб., 1870 г.