Текст книги "Клуб анонимных мстителей"

– Начальник старше нее чуть ли не вдвое, обычная история, у него – семья, дети. Но в этом на первый взгляд нет никакого криминала, верно? Все мы не без греха… Но вы ни за что не угадаете, в чем пикантность ситуации, – упорно держала интригу Жизель. Похоже, она выяснила нечто из ряда вон выходящее, раз смаковала каждое слово и наше напряженное ожидание. – Он-то – обычный мелкий начальничек. А кто руководит всем банком? Вы не поверите – его жена!!!

Вот это да, нарочно не придумаешь… Сколько же в жизни нелепых случайностей и роковых совпадений! Хотя о чем это я, какие совпадения? Наталья не могла не знать всех деталей ситуации. В хладнокровии ей, конечно, не откажешь. И в глупости – тоже.

– Марина, потрясающе, выше всяких похвал! Марго – нет слов, вот уже второй раз твой блестящий разум подбрасывает нам ценные идеи. Теперь достаточно одного слова – и нет Карьеристки. – Глаза Гения заполыхали синим огнем, губы вздернулись в усмешке, а ноздри зловеще раздулись.

Я в который раз невольно залюбовалась нашим лидером, источавшим столь явную харизму, что она, казалось, заполняла все в радиусе нескольких метров. Чистая мужская энергетика, чистая безусловная сила, чистый секс…

– Рита, закрой рот, – насмешливо донеслось справа, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. – Ума не приложу, что вы все в нем нашли! Обыкновенный пижон. Зачем так откровенно им любоваться?

Обыкновенный? А вот и нет! Мне еще не доводилось видеть людей, способных гипнотизировать одним своим видом. Впрочем, справедливости ради стоит заметить, что сидевший рядом парень затмевал его привлекательностью.

– Хорошо, Алик, я буду любоваться тобой. – Я развернулась к своему соседу, сложила руки на груди и с вызовом уставилась на него. Тот довольно засмеялся и стал картинно вертеться во все стороны, демонстрируя, что тоже достоин внимания.

– Мы вам не мешаем? – одернула Жизель, отвлекшись на наши шуточки от созерцания удостоившего ее долгожданной похвалы кумира. Судя по тому, что Марину буквально трясло от нетерпения, поток ценной информации еще не иссяк. – Итак, возвращаясь к Карьеристке… Не выношу таких наглых девиц, без зазрения совести влезающих в чужие отношения! Вам не кажется, что «замолвить словечко» жене ее любовника – слишком простой путь? Разумеется, сделать это нужно, но зачем ограничиваться полумерами?

– Так-так, отрадно слышать, что у вас появляются новые идеи, – подбодрил Гений, воззрившись на Жизель с такой надеждой, словно от нее зависело спасение человечества от апокалипсиса. – Не зря я связывал с вашей группой такие ожидания! Одна из основных идей существования клуба – действенная, креативная помощь, и мне приятно, что вы настолько неравнодушны друг к другу. Марина, продолжайте, прошу вас!

– Как вы знаете, я – не последний человек у себя на работе. – Жизель качнула полной ножкой в туфельке с любимым монограммным узором на каблуке. – Когда Карьеристка вылетит из банка – а это наверняка произойдет в самое ближайшее время, – я могу взять ее к себе. Хорошенько помучить и выгнать с такой рекомендацией, что ни одна приличная фирма не пустит ее потом на порог!

Все дружно замолчали, оценивая перспективы плана мести. Что ж, наверное, так будет справедливо – девица, обижавшая нашу Юлечку, получит сокрушительный удар по самой важной для нее сфере жизни. Даже два удара: сначала лишится работы, потом – всех профессиональных перспектив. Нет, погодите-ка, что-то меня смущает в этой арифметике…

Газета, в которой я когда-то работала, часто публиковала юридические материалы, и кое-какие термины задержались в моей голове. Стоило мне подумать о двух карах за один проступок, как в памяти всплыли словосочетания «соразмерность ответственности совершенному деянию», «принцип разумности при назначении наказания», «главенство справедливости»… И, естественно, не дав Гению толком потереть руки в восторге от предложения Жизели, я по привычке не успела сдержаться и выскочила с мнением.

– «Никто не может быть повторно осужден за одно и то же преступление», – процитировала я по памяти, вскинув для убедительности указательный палец. – Статья Конституции, между прочим. Мы отстаиваем справедливость, господа присяжные, верно? Согласна, иногда сложно забыть-простить-переступить, и тогда нужно бороться. Но сравнять счет в конфликте, показав обидчику, что ты – сильная личность, и банально осыпать его изощренными карами – две большие разницы.

Алик рядом одобрительно хмыкнул, а Гений устремил на меня полный укоризны взор. Кажется, я немного разочаровала нашего лидера.

– Любопытно, что именно ты завела этот разговор, Рита, – вкрадчиво заметил он, с особой иронией произнося сокращенную версию моего имени. Вот так из «роковой женщины» и «блестящего разума» меня вмиг разжаловали до «милого, розовощекого…» – далее по тексту – создания. – Смотри не потеряй совсем свою хорошенькую голову!

Метнув насмешливый взгляд в сторону Алика, Гений по привычке на секунду погрузился в раздумья и тут же оживился, видимо, найдя нужный подход к «бунтарке».

– Марго, почему бы тебе не поделиться с нами некоторыми деталями своей истории?

Ага, значит, все-таки «Марго»! Отрадно слышать. Но даже это не заставит меня выворачивать душу наизнанку теперь, когда я совершенно к этому не готова.

– Извини, но… нет. Не сейчас. Мне нужно время. Острый момент не прошел, еще начну плакать… Позорище…

– Я не прошу тебя рассказывать все, если тяжело, – не унимался Гений.

Вот так всегда: видимо, я слишком мягко отказываю, если окружающие слышат в моих словах что угодно, только не заветное «Нет».

– Озвучим кое-какие моменты.

– Ну… не знаю…

– Отстань от нее! Тебе ведь ясно сказали: еще не время. – Это, разумеется, встрял Алик.

Гений пренебрежительно поморщился, словно у него в ухе пискнул настырный комар, и, не удостоив ответом моего товарища по «бунту», деловито предложил:

– Давай просто поговорим о том, что ты сейчас испытываешь. К каким последствиям привело оскорбление, которое тебе нанесли. Просто перечисли, что тебя мучает.

– Ничего необычного, с чем-то подобным наверняка сталкивается каждый, – сдалась я, осознав, что никакой травмирующей душу откровенности от меня не требуется. – Навязчивые мысли, слезы, ночные кошмары… Иногда от переживаний мне бывает физически плохо. Голова кружится, сердце бьется. Случается, впадаю в апатию. Или, наоборот, хочется крушить все вокруг. Особенно тяжело под вечер, нередко нападает такое состояние, будто что-то вот-вот случится. Что именно – понять не могу, но хочется бежать куда глаза глядят. И засыпать бывает страшно…

– Хорошо, продолжим, – мягко отозвался Гений, красноречиво-властным взглядом усмиряя очередной протест открывшего было рот Алика. – А как, по-твоему, почему этих неприятных реакций так много? И почему в ряде случаев они разные?

– Вспоминается то одно, то другое, вот и реагируешь по-разному. Если честно, мучаюсь оттого, что не могу управлять собственными мыслями. Я хочу, очень хочу стереть все из памяти, начать с чистого листа, ведь уже ничего не изменишь! Но вместо того, чтобы забыть, буквально смакую каждое мелкое унижение, как мазохистка…

Я осеклась, осознав, куда клонит Гений. Из множества деталей складывается целая картина нанесенного мне оскорбления. Одно большое «преступление» включает тьму-тьмущую унижений, крохотных и не очень. И за каждое из них вполне справедливо взыскать с обидчика по полной программе. Логично. Или все-таки нет? Я совсем запуталась…

Видимо, сомнение явственно отразилось на моем лице, потому что Гений удовлетворенно кивнул.

– «Преступлений» много, последствий много – значит, одного наказания недостаточно. Это справедливо, – констатировал он и, не давая мне опомниться, спросил: – Но это ведь еще не все последствия, да, Маргарита? Я не буду озвучивать, что ты отмечала в тесте, но может быть, тебе захочется обсудить это со всеми? Ты здесь, чтобы получить помощь профессионалов и единомышленников. Не нужно стесняться.

Я поняла, что он имеет в виду. В тесте значилось что-то невнятное про боязнь высоты и открытых пространств, и я поставила у этих пунктов вопросы – в надежде, что смогу обговорить свое дискомфортное состояние с психологом. Меня не мучили какие-то особенно страшные фобии, но обычное неприятное ощущение, возникавшее на непривычной высоте, с годами стало обостряться. А с недавних пор появились эти сны, где мне всякий раз грозило неминуемое падение…

– Тоже ничего особенного, вдруг стало страшно стоять где-то высоко, особенно если пространство не огорожено. Боюсь, что меня случайно утянет вниз. Кажется, нечто подобное испытывают все люди. И мне часто снится, что я начинаю падать, один и тот же сон в разных вариациях.

– «Вдруг стало страшно…» – эхом повторил Гений. – Маргарита, положа руку на сердце, – ведь не «вдруг»? Что-то спровоцировало ночные кошмары и этот страх.

Он был прав – как обычно. Ничего не происходит «вдруг», даже если мы сами с собой договорились считать именно так. Это случилось давно, семнадцать лет назад…

* * *

– Лена, Рита, ужинать! – выглянула с террасы во двор мама, помахав половником. – Девочки, поторопитесь, вас все ждут. Мойте руки – и за стол!

Обычно, когда во время летних каникул меня сажали «пообщаться с Леной», я только и ждала маминой команды, чтобы поскорее отделаться от неприятной компании. И почему каждый раз взрослые навязывали эту миссию именно мне? Наверное, считали, что я, болтушка с бандой дачных друзей-приятелей, сумею растормошить угрюмую девицу, по нелепой случайности приходившуюся мне… кем-то вроде тети.

Ума не приложу, что изменилось на этот раз, но традиционная пытка общением вдруг обернулась откровенным разговором. Мы неожиданно нашли точку соприкосновения: через пару лет обеим предстояло оканчивать школу, и обе уже сейчас задумывались над будущей профессией. Лена терялась в догадках, не ощущая пока особой тяги ни к одной профессиональной стезе, я же успела все для себя решить.

– Знаешь, я с детства любила сочинять рассказы. А еще брала кипу старой макулатуры, вырезала картинки, «издавала» свой журнал. И готова была отдать все за талант красиво рисовать, чтобы иллюстрировать написанное. Но рисовать я не умею до сих пор, а сочинения мои в школе хвалят, – без ложной скромности сообщила я.

– Везет тебе… А я до сих пор не знаю, в какую сферу податься. Мама ругается, пора уже решать с репетиторами и профессией, а у меня в голове пусто.

Не знаю, что тронуло меня больше – потерянный вид девчонки или упоминание о ее вечно готовой обрушиться с руганью матери, – но я взяла Лену за руку и подвела к своим любимым деревянным качелям.

– Только не смейся. – Я уселась на качелях и подвинулась, великодушно оставляя место своей почти уже подруге. – Для меня эти качели – волшебные. Здесь хорошо мечтать. Фантазируешь о чем-то, и решение приходит само собой. Давай попробуем, вдруг и тебе поможет?

Лена вдруг замолчала, потом как-то странно хмыкнула и вместо того, чтобы сесть рядом, забралась на качели с ногами. Увы, я слишком поздно поняла свою ошибку: не стоит рассчитывать на деликатность и глубину восприятия там, где этого нет и в помине. Забраться на «мои» качели с ногами – до этого надо было додуматься!

А потом она стала раскачиваться, приседая и выпрямляясь… Я, лишенная возможности держаться за веревки с обеих сторон, судорожно вцепилась пальцами в ту, что была у меня сбоку. Сердце обрывалось от страха, мне казалось, что я вот-вот слечу, и оставалось лишь умолять Лену остановиться… Но она только все громче хохотала, наслаждаясь моим унижением. Я молила, уже плакала, я чувствовала, что не выдержу… В тот момент мне требовалось сделать что угодно, лишь бы прекратить эту пытку. Что угодно, лишь бы почувствовать под ногами твердую землю. Я и сделала, в панике сорвавшись вниз. Следующее, что я ощутила, – острая, будто рассекающая руку боль…

* * *

– Я хорошо помню эту историю. – На меня сочувственно воззрились зеленовато-рыжие глаза Аньки. – Начало учебного года, нагрузка – будь здоров, а у тебя – рука в гипсе, причем правая! Твои родители тогда так переживали… Мы всем классом помогали тебе надевать куртку.

– Верно, – кивнула я подруге. – Один полет с качелей – и перелом запястья со смещением. Гипс, потом физиотерапия, прогревания… Долгая была история.

– А что же эта Лена? – пискнула с первого ряда Юлечка. – Ей хотя бы всыпали хорошенько?

– Нет. Момент падения никто не видел. После она подлетела ко мне, стала суетиться, из дома выскочила моя мама. Рука пухла на глазах, меня забрали в больницу – нам было не до разбирательств. А вечером, когда меня привезли обратно, Лена подошла и заявила, что ни в чем не виновата и спрыгнула я сама. Что мне было делать? – Вздохнув, я развела руками. – Формально она была права. Жаловаться – стыдно. И, если честно, мне почему-то стало легче от осознания того, что это – исключительно моя вина. Это снизило градус унижения.

– Все понятно, – с видом знатока кивнула Анька. – И это тоже – стокгольмский синдром.

– Перестань уже, надоело! – с неожиданной злобой заткнул ее Алик и, потянувшись ко мне, мягко обвил длинными пальцами мое правое запястье. – Здесь?

– Угу. Но все уже в порядке, дело давнее. Я не люблю вспоминать об этом. Неприятно, да и… Что говорить, сама дура. Не надо было доверять ей. И отмалчиваться потом.

Гений прошелся вдоль рядов, задумчиво соединив кончики пальцев.

– Спасибо за откровенность, Маргарита. И остальным – за участие. – Последнее ироничное замечание, видимо, предназначалось Алику. – Но и это ведь еще не все, верно? С тех пор и развились эти неприятные ощущения на высоте?

– Трудно сказать… После этого я уже с опаской подходила к качелям и в лучшем случае просто сидела на них, не раскачиваясь. Легкий дискомфорт на большой высоте ощущался всегда, как, наверное, у многих людей. – Я отвечала с удивительным хладнокровием, хотя долгие годы упорно пыталась стереть из памяти тот случай. – Как-то за границей меня не могли затащить на стеклянную смотровую площадку – но это ведь нормально, правда? А потом, уже дома, я попыталась посмотреть с лоджии салют, раздвинув окна, – и спешно убежала в комнату. Но это все такая ерунда! Страх появился совсем недавно, во сне, после всех этих скандалов… Словно нынешнее унижение напомнило о том, прежнем… Но это уже другая история, я пока не готова рассказывать.

– Прекрасно, Маргарита. Мы обязательно еще поработаем с твоим страхом, и наше обсуждение стало первым важным шагом в этом направлении, – мягко кивнул Гений, давая понять, что для меня порция откровений на сегодня закончилась. – Итак, мы убедились, каким многоликим и разрушительным может быть унижение. Осознали, что каждый такой случай соткан из множества мелких – но оттого не менее ранящих – обид. Кроме того, мы наметили конкретные шаги по делу Юлечки. Остались еще два ее обидчика… Аня, что-то удалось узнать о парне?

По тому, какую жалостливую гримаску состроила подруга, я поняла, что сейчас нас ждет мини-спектакль. Я обожала Аньку, но знала ее со всеми недостатками, от и до. Видимо, подругу искренне обидела грубость Алика. И еще больше – то, что сегодня Гений, этот «офигенный мужик», уделил мне непозволительно много внимания. Ничего не поделаешь – девочки всегда соперничают между собой. Даже если дружат давным-давно и успели стать почти сестрами.

– Ничего особенного… – Аня нахмурилась и поникла, устремив потухший взор в пол. – Я облазила все соцсети и не нашла, за что зацепиться. Обычный парень, работает без особых амбиций, ездит на подержанной машине, играет в «Танчики», семьи нет… Вы все – такие креативные! А у меня вечно ничего не выходит…

Так-так, пошли обобщенные категории «все», «вечно», «ничего». Знакомо. Если не ошибаюсь, сейчас последует какое-то сокрушительное самоуничижение, после которого интересующий Аньку объект с пылом бросится ее разубеждать.

– Я так и не поняла, в чем его слабое место, – уже чуть не плакала подруга. – Вы все так интересно рассуждаете, а я… Я – самый никчемный участник клуба!

– Нет, Аня, самый никчемный – я, – тут же отреагировал Алик, видимо, ощущая вину за невольный срыв. Неужели и на него подействовало?

– Аня, забудь слово «никчемный» применительно к себе. У тебя столько интересных и, главное, профессиональных замечаний! – Ага, вот и Гений «клюнул», представление удалось. – Останься после собрания, обсудим план дальнейших действий. Алик, а ты не переживай, у тебя еще будет шанс проявить себя. На этом все, друзья, увидимся через два дня!

Быстро кивнув мне на прощание, подруга сорвалась с места и бросилась к Гению. Вскоре они уже что-то жарко обсуждали в сторонке, позабыв об остальных. Странное дело, но, несмотря на все восхищение нашим лидером, у меня в душе не шевельнулось ни малейшего намека на ревность. Наверное, потому, что я с наслаждением ощущала тепло пальцев Алика, по-прежнему лежавших на моем запястье.

Глава 6

Похоже, мы действительно становились единомышленниками. Постепенно привыкая друг к другу, выслушивая разные истории, обмениваясь мнениями, мы отбрасывали смущение и уже не боялись озвучивать самые неблаговидные мысли. О том, как тяжело и гадко жить с ощущением унижения. Или о том, какое облегчение приносит одно только обсуждение возможного возмездия. Видимо, в этом и заключался метод работы Гения: научить нас открыто выражать эмоции и дать нам прочувствовать, что в своих бедах мы не одиноки.

Как это бывает в любом коллективе, у нас быстро сформировался костяк – группка тех, кто высказывался всегда и по любому поводу. Остальные внимательно слушали, изредка вставляя реплики. И, проникаясь азартом, постепенно начинали подкидывать идеи в «общий котел». В особо удачные дни начиналось что-то вроде игры, когда каждый пытался переплюнуть в изобретательности другого. В эти моменты Гений наблюдал за нами с таким видом, будто испытывает интеллектуальный оргазм.

Сегодня о результатах мини-расследования в отношении первой красавицы Юлечкиного класса докладывала веснушчатая женщина чуть старше меня, которую я сразу окрестила про себя бой-бабой. Грубоватая, кряжистая, будто вытесанная из светлого полена, она совершенно не вязалась с изысканным, сладостным, креативным вариантом понятия «месть», принятым в стенах клуба. Я терялась в догадках, что же привело ее сюда, ведь обычно такого рода экземпляры разбираются с обидчиками сразу и решительно, не оставляя от них и мокрого места.

– Я хорошенько изучила ее страничку в соцсети – всего несколько фотографий, только она и детишки. Ничего особенного, и не скажешь, что бывшая звезда класса, слишком простецкий вид.

На этих словах бой-бабы я с трудом сдержала улыбку: ведь определение «слишком простецкий вид» можно было с равным успехом распространить и на нее саму.

– Я долго думала, как к ней подступиться, пока не заметила на одном из фото указание геолокации. Оказалось, это двор перед домом. Посмотрела на карте – там детская площадка. Вот до чего дошел прогресс! Так я выяснила, где она живет.

– Отлично, Галя. Соцсети дают немало информации о человеке, от хобби и семейного положения до места жительства и уровня благосостояния. Сейчас, когда базы данных с адресами и телефонами изъяты из свободного доступа, нужно этим пользоваться, – назидательно произнес Гений, обращаясь ко всем нам.

И чему он учит? Ха, значит, нас все-таки готовят в шпионы? Так-так, интересненько…

– У меня ведь тоже дети, двое. Я решила немного поиграть с ними на той площадке, а заодно, если повезет, свести дружбу с агрессоршей, – вдохновенно продолжила Галя. – Пилили через весь город, дня два там гуляли – и наконец-то ее встретили. Только она вовсе не сидела со своими малютками в песочнице, а… Вы ни за что не угадаете, чем она занималась!

Галя взяла театральную паузу и обвела нас интригующим взором. В этом клубе что, манера такая – устраивать моноспектакли? Чем же могла заниматься обидчица Юли, не отмеченная печатью интеллекта на лице? Пить пиво с местными мужиками? Лузгать семечки на лавочке с соседками? Накручивать дворнягам хвосты? Стрелять из рогатки по голубям? Ни один из приходивших в голову вариантов не заслуживал разыгранного перед нами представления.

– Она… Она… Она бегала по двору! Круг за кругом! В спортивном костюме! – объявила Галя с таким сияющим видом, словно только что произнесла заветное для всего Голливуда «…and the Oscar goes to…».

Все вокруг обратились в слух, пока не улавливая причин ее восторга. Располневшая молодая мамаша решила заняться собой – что в этом криминального?

– Я с ней разговорилась. «Случайно» попалась на дороге с детьми, извинилась, сказала, что недавно переехала в этот район. Спросила совета, где гулять, потом сообщила, что тоже желаю заняться спортом. Она неожиданно обрадовалась, призналась, что с недавних пор ищет компанию для бега. И знаете, зачем ей это?

Галя опять обвела нас торжествующим взглядом. Нет, я этого не вынесу, мы так до ночи не разберемся! Спокойно, Рита, спокойно, только не вылезай…

– Зачем? Наверное, хочет сбросить лишний вес, – естественно, все-таки потеряла терпение я, колоссальным усилием воли подавив начавшее закипать внутри раздражение.

– Правильно! – Галя ткнула в меня пальцем с победоносным видом мотивационного оратора. – А для чего ей это нужно?

Судя по донесшемуся слева нарочито громкому вздоху, готовилась выйти из себя уже Жизель. Наконец-то осознав, что скоро «передержит» публику и та начнет разбегаться через двери и окна, Галя оживленно перешла к делу:

– Через три дня, в субботу, состоится встреча одноклассников по случаю десятилетия окончания школы. Снимают зал в каком-то ресторане. Решили не дожидаться лета, когда все разъедутся отдыхать: сейчас очень удобно, как раз майские праздники. Приглашения рассылали через соцсети, Юлечке тоже должны были скинуть.

– Да, что-то приходило, – безучастно кивнула тростинка. – Я толком и не читала. Какой смысл, все равно ведь не пойду…

– А пойти, по-моему, стоит, – энергично перебила Галя и уже затараторила, словно боясь сбиться с мысли: – Юля, ты только вдумайся: эта твоя «подруга» взялась за себя, чтобы хоть сколько-нибудь прилично выглядеть! Но за оставшееся время радикально она не изменится. Как не изменится ее тусклое, скучное прозябание. А тут придешь ты – стройная, красивая, успешная, в шикарном платье! Для женщины это лучшая месть на свете, вот увидишь!

А ведь правда! Забыв о раздражении, я с обожанием воззрилась на Галю, готовая вручить ей пресловутый «Оскар» за креативность мышления. Сказать честно, после истории с дирижером и раздувшегося скандала, который, кстати, не утихал до сих пор, я стала побаиваться откровенно радикальных идей возмездия. Здесь же все было честно и безопасно, отличный вариант! Только… Я с сочувствием взглянула на жидкие волосики и выпиравшие ключицы Юлечки. Бедная девочка, ей не выдержать даже маломальской конкуренции со сверстницами!

– «Стройная, красивая, успешная…» Да вы только посмотрите, на кого я похожа, – словно услышав мои мысли, вскинула ручки-палочки Юля. – И платья шикарного у меня тоже нет.

– Платье я обеспечу, – не терпящим возражений тоном бросила Жизель. – И твое преображение – тоже. На худой конец закосим под стиль «героиновый шик». И не думай о расходах, малышка, я все беру на себя – маникюр, педикюр, прическа, макияж. Мы ведь – одна команда, верно? Мне нетрудно потратить скромную сумму на друзей. Даже приятно! Позволь мне это маленькое удовольствие. Ты у нас такой красавицей станешь!

– Ну, не знаю… – Юлечка на миг просияла, и мне подумалось о том, что каждой девочке нужно хоть раз в жизни почувствовать себя этакой Золушкой на балу. А у бедняжки и тени надежды на сказку нет, с таким-то изнуренным видом и целым скопищем страданий… – И потом… Многие придут семьями, начнут хвастаться, чего достигли. А что у меня? Ни работы, ни личной жизни…

– Работу я тебе устрою, по крайней мере, на один вечер, – с таким рвением Жизель могла смело претендовать на лавры феи-крестной. – Организуем пару «важных» звонков прямо во время этого вашего сборища. Напечатаем несколько визиток. Хочешь – станешь коммерческим директором. Или начальником отдела кадров. Создать иллюзию личной жизни, по-моему, тоже не проблема.

– Точно! – подхватила Анька, тут же начиная сыпать вариантами. – Допустим, сделать парочку фотографий в соцсетях с каким-нибудь парнем. Подписать слащавой глупостью. Или точно так же во время встречи устроить звонок на мобильный от якобы воздыхателя. Надеть помолвочное кольцо. Доставить букет прямо в ресторан… А еще лучше…

Поймав волну вдохновения, Аня замерла, уставившись перед собой невидящим взором. О нет, только не это! Я знала лучшую подругу как облупленную и всегда боялась этих ее «моментов просветления». Сейчас она выдаст что-то чудовищное по масштабам глупости. Или гениальное, что вряд ли. Сказать по правде, второй вариант случался с ней крайне редко.

– Пусть Юлечка появится в ресторане с мужчиной. Реальным мужчиной. Настоящим плейбоем. Красивым, успешным, статусным, сексуальным, шикарным – под стать ее платью… – Невероятно, но факт: непоследовательный Анькин разум выдал поистине блестящую идею. – Это будет самая справедливая и сладкая месть.

Мы вмиг замолчали, проникнувшись гениальностью плана. Могу поклясться, сейчас каждый в деталях представлял грядущее возмездие – и купался в истинном наслаждении. Даже если этот план никогда не реализуется – а, учитывая шаткое состояние Юлечки, все к тому и шло, – мы уже получили какую-никакую сатисфакцию. Пусть и мысленно.

– Браво! – громко захлопал в ладоши Гений, сиявший от экстаза так, что озарялось все вокруг. Синие глаза вспыхнули злорадным огнем. – Я уже говорил, что у меня никогда не было такой сплоченной и невероятно талантливой группы? Мы реализуем эту идею, и возражения не принимаются. Юлечка отправится в ресторан, а мы, если получится, снимем соседний зал – и все увидим своими глазами.

Еще мгновение тишины – и все пространство буквально взорвалось от восторга. Похоже, участников клуба ждало весьма увлекательное приключение. Наше второе настоящее дело.

– Итак, у нас всего три дня, надо спешить. Все должно быть разыграно как по нотам. Идеальный план – идеальная реализация. – Гений перешел на деловой тон и принялся распределять задания. – Юлечка, не волнуйся, мы с тобой поработаем, обсудим, как себя вести. Галя, поговори еще раз с этой худеющей «звездой», может быть, выяснишь новые подробности встречи. Марина, на вас – платье и прочая канитель. За мной – зал в том же ресторане. Остальные готовят «плейбоя».

Что ж, предельно ясный план. Если не считать того, что согласием «плейбоя» мы пока не заручились. Забавно, но никто из нас, судя по всему, даже не сомневался в кандидатуре на эту почетную должность. Альтернатив просто не существовало.

Взоры десятка соратников красноречиво и дружно, как по команде, устремились на «идеальный вариант». На единственного человека, который все это время хранил молчание и держался в стороне от оживленного обсуждения, словно предчувствуя неладное. На того, кто, небрежно развалившись на стуле рядом со мной и закинув руки за голову, сосредоточенно сверлил фиалковыми глазами потолок с видом «меня тут нет».

– Что? – наконец не выдержал напряженного молчания Алик. – Что вы все так на меня уставились?

– Годится, – игнорируя его вопрос, выразил общее мнение Гений. – То что нужно. Только немного облагородить.

– А? Не-е-ет, вы что, ума все лишились? – «Плейбой» застыл на миг, переваривая услышанное, и в праведном ужасе попятился от нас прямо на стуле. Лицо красавчика вдруг просияло осознанием, и он бросил полный запоздалого раскаяния взгляд на мою подругу. – Аня, ты меня прости, я в прошлый раз вспылил и не извинился. Умоляю, прости! Правда, мне очень стыдно. Только не надо этой изощренной женской мести, ладно?

– Какой еще мести? – искренне удивилась Анька, давно забывшая его грубость. – Совершенно очевидно, что ты подходишь на все сто. Брось упираться, интересно же!

Остальные согласно закивали.

– Рита, – молитвенно сложил руки Алик, взывая ко мне как к последнему оплоту разума, – хоть ты им скажи! Почему я?

А что тут думать? В любом другом случае я бы, наверное, ощутила легкий укол ревности и придумала бы план спасения парня, но Юлечка объективно в соперницы не годилась. Пусть Алик сходит с ней в ресторан, мне не жалко.

– Почему? Ты – красивый. Как с картинки. Остроумный. Не обделен артистизмом. В тебе есть что-то оригинальное… богемное, что ли. И ты на кого-то похож, на кого-то очень крутого… – Я пощелкала пальцами, не в силах вспомнить. – На кого же… никак не ухвачу…

– На Курта Кобейна. Если немного постричь и выкрасить волосы, – подсказала «добрая» Анька.

Алик в отчаянии схватился за голову.

– Может быть, – задумчиво кивнула я подруге. – Или на Джима Моррисона – конечно, в его лучшие годы.

– Это еще кто? – с недоумением бросила Юлечка, и черед хвататься за голову от невежества современной молодежи пришел уже мне. – Нет, он похож на Джареда Лето!

Девочка мечтательно закатила глаза, и наш красавчик горестно спрятал лицо в ладонях. Это собрание клуба без преувеличения оказалось самым веселым. Для всех, кроме Алика, которому по непонятной причине – и я чутко улавливала это – была по-настоящему неприятна поднявшаяся вокруг его персоны шумиха.

Зато с лица Гения не сходила улыбка триумфатора. Словно умудренный опытом режиссер в полном сиянии славы, он великодушно держался в стороне, позволяя восторженной публике воздавать должное исполнителю главной роли. Впрочем, так ли великодушно это было? Меня не покидало ощущение, что страдания Алика доставляют руководителю клуба невероятное блаженство.

– Значит, договорились. – Гений решительно перекрыл голосом наш гвалт. – Выждем, пока все соберутся, и «плейбой» с шиком подкатит к ресторану на классной тачке, одетый с иголочки…

– Не выйдет! – ухватился за соломинку Алик. – Классной тачки у меня нет. Вообще никакой теперь нет, я ведь говорил, что попал в аварию…

– Возьмешь мою, – и бровью не повел Гений. – И шмотки приличные тебе прихвачу. Мы с тобой примерно одного роста и комплекции, должно подойти.

– Уж шмотки-то я нашел бы, не такой и нищеброд, – надулся Алик и поспешил добавить: – Только это все равно ничего не меняет, потому что я никуда не пойду. Я. Никуда. Не. Пойду. Уразумели?

И снова Гений будто не слышал его возражений, продолжая фонтанировать идеями.

– Кто-то должен помочь ему собраться. Дамы?

– Можно я? – вырвалось у меня прежде, чем в голове забрезжило хоть какое-то подобие мысли.

– Тогда и я, – поддакнула верная Анька. – У нас с ним волосы одной длины, я умею плести классные косички!