Текст книги "Убийство к чаю"

Я виновато кивнула. Тут она, конечно, была права. Она положила дневник обратно на столик, примирительно протянула мне руку, и мы вместе вернулись к диванам, где я уселась между нею и Дороти.

К счастью, тщеславие мистера Харди спасло нас от неловкой паузы в разговоре.

– На чём мы остановились? – Он почесал затылок. – Ах да. Так что я актёр. Специалист по Шекспиру. Конечно, мне не стоило это упоминать. Моё имя в этой связи, должно быть, сразу показалось вам знакомым. Поэтому я уже с четверга здесь, в Эшфорде. Его светлость – большой любитель моего творчества, он пригласил меня на роль Генриха VIII в пьесу о его предке, Вильяме Эшфорде. Нда, к сожалению, мой номер был отменён из-за смерти Рубинии. Действительно, жаль. Очень жаль!

Погрузившись в свои мысли, он сделал большой глоток шампанского.

Если он хороший актёр, то я балерина. Он считал себя неподражаемым и не знал меры ни в чём из того, что делал. Неудивительно, что он так быстро надоел Рубинии Редклифф.

– Поверю вам на слово! – согласилась бабушка. Она казалась гораздо более хорошей актрисой, чем он. – Мистер Харди, может ли быть такое, что вы поссорились с женой вечером в четверг? – Она резко сменила тему. – И это был довольно жаркий спор, как я слышала.

Дороти рядом со мной мгновенно съёжилась, как высохшая губка. Если бы она не икала время от времени, она могла бы сойти за манекен.

– О да, вечером в четверг… – пробормотал мистер Харди и закатил глаза, – тогда моя любимая супруга снова разошлась не на шутку. Знаете ли, она всегда была немного холеричной.

– Позволите ли спросить, о чём шла речь? – целеустремлённо, но при этом очень дружелюбно, продолжила бабушка. Она напоминала охотничьего пса, взявшего след.

– Конечно, позволю. Знаете, мы, американцы, не такие замкнутые, как вы, британцы. Речь шла о деньгах. У нас же было соглашение. Рубиния ежемесячно переводила мне деньги, деньги за молчание, если хотите. Она считала это великодушным. Но давайте будем честны. Что такое десять тысяч фунтов в месяц для мужчины с моими амбициями? Знаете ли вы, в какую сумму ежемесячно обходится мне хотя бы только мой «Порше»? Хорошо, свою квартиру в Лондоне она отписала мне при расставании. Так что платить за съём мне не приходилось, но… Ну да, жизнь сейчас дорогая… Особенно в Лондоне. А Рубиния не хотела этого признавать. Она была жадной. Я снова оказался на мели и подумал, что раз уж я тут поблизости, загляну-ка я к своей любимой жёнушке и напомню ей, что она должна мне немного больше, чем пара дрянных монет.

– За что же? – удивлённо спросила Дороти.

– Ну-у… Рубиния тогда была не такой осторожной и скрытной, как сейчас. Я знаю о ней такие вещи, которые она не хотела бы увидеть в газете. Поэтому я предложил ей выбор. Либо она заплатит мне столько, что я смогу жить в своё удовольствие, либо я напишу о ней книгу. Конечно, избежать публичного объявления того, что автором является её муж, о котором никто не знал, не получилось бы.

– Значит, шантаж! – пробормотала бабушка.

– Какое некрасивое слово, – ответил мистер Харди.

– Значит, ваша всё ещё жена спонсировала вашу жизнь, – подытожила бабушка больше для себя, чем для остальных.

Но мистер Харди всё равно ответил:

– Я определённо должен кое-что разъяснить. Я не тунеядец, у меня есть профессия, призвание. Актёрское мастерство, с помощью которого я зарабатываю собственные деньги!

– А теперь? После смерти Рубинии Редклифф? Кто станет наследником?

Я медленно втянула воздух сквозь зубы. Такой прямой вопрос о деньгах был не очень-то в стиле англичан и уж совсем не в стиле бабушки.

– Поэтому я так мило праздную тут с вами, – радостно воскликнул мистер Харди и развёл руки в стороны, будто хотел обнять всю гостиную.

– Я. Я наследую всё-ё-ё! По крайней мере, я так полагаю. А в том случае, если добрая старая Рубиния решит достать меня с того света и завещала своё состояние, скажем, Лондонскому зоопарку, я всё равно получу половину, она заверила меня в этом в договоре при расставании. Кроме того, теперь я, конечно, напишу биографию. В конце концов, больше мне никто этого не запретит. В какой-то степени это будет моя маленькая месть Рубинии. За то, что она отложила меня в сторону, как старую шляпу, за то, что она помыкала мной, за то, что она посмеялась надо мной, за то, что она заставила меня умолять!

Пока Дункан Харди произносил свой монолог, он демонстрировал свою улыбку, как в рекламе зубной пасты. Только на последнем предложении маска слетела с его лица. Оно исказилось гримасой, полной ненависти, и он сжал кулаки. Волна ярости заставила его задрожать всем телом. За одну секунду он перестал быть весёлым парнем, который и мухи бы не обидел и легко относился к жизни, а стал глубоко униженным мужчиной, способным на всё.

С коврика у камина мы услышали тихое ворчание, и думаю, мы все с удивлением смотрели на Дункана Харди.

Не знаю, сколько на самом деле продлилась эта ужасная секунда, но неожиданно вдовец снова стал прежним. Он улыбнулся медоточивой улыбкой, поднял бутылку шампанского и разочарованно протянул:

– Как? Уже пустая? – Он проворно вскочил с дивана. – Ну, тогда я схожу за добавкой!

– Не стоит! – ответила бабушка и встала. – Нам с Эми уже пора. И моя подруга… – она толкнула Дороти, которая успела задремать и теперь в ужасе распахнула глаза, – давно должна спать.

Немногим позже трёх мы с бабушкой снова проходили мимо «Отдыха контрабандиста». Туман стал плотнее, но я всё же заметила, что в комнате Финна горит свет.

Глава 9

– Перси, вернись!

Но Перси не слушает. Он просто смотрит на меня, разворачивается и пропадает в лабиринте. Чёрт! Теперь придётся бежать за ним. Я бросаю взгляд на палатку «Маленьких сокровищ». Словно сквозь перевёрнутую подзорную трубу, я вижу её совсем маленькой, как будто она очень далеко. Перед ней выстроилась длинная очередь гномоподобных людей. Мне нужно поторапливаться. Я нужна бабушке и Эндрю. Словно мной управляют дистанционно, я медленно иду к лабиринту, и неожиданно мы с Перси оказываемся рядом с Финном и Рубинией Редклифф.

Финн одет в свою васильково-голубую толстовку, Рубиния Редклифф – в жёлтое платье. Они кричат друг на друга. Речь идёт о рекомендательном письме… О подделке… Рубиния кричит, что подаст в суд на Финна, что уничтожит его.

Финн плачет. Причитает. Умоляет.

– Прекратите! – прошу я. – Давайте спокойно поговорим!

Я хватаю Финна за локоть, но остаюсь с пустыми руками.

Оба не слышат и не видят меня.

– Я отравлю вас! – шипит Финн. – Вы не разрушите мою жизнь.

Смена сцены.

Перси. Я. Бухта контрабандиста. Финн вертит упаковкой «Сказочного печенья» перед носом Рубинии.

– Для вас, миссис Редклифф. Специально привёз из Лондона. Как прощальный подарок! – Его голос звучит соблазнительно и жутко. Он пугает меня. Он зло смеётся, и неожиданно его лицо исчезает. Я смотрю в искажённую ненавистью физиономию Дункана Харди.

– Жри это, Рубиния! – шипит он, хватает миссис Редклифф, которая изо всех сопротивляется и запихивает печенье ей в рот.

– Нет! Отпустите её! – кричу я изо всех сил, пытаясь оттащить мужчину, но в моих руках остаётся лишь воздух.

Рубиния Редклифф хватается за горло… и Финн пронзительно смеётся.

Задыхаясь, я подскочила на постели, вся в поту. Волосы прилипли к лицу, рот пересох. Мне не хватало воздуха. Через секунду я снова упала на подушки. Кошмар. Это был кошмар! Я нащупала сотовый на тумбочке.

7.53. Снаружи кричали чайки. Солнце стояло в голубом небе. Только спустя какое-то время я смогла понять, где я.

Неожиданно мне стало очень холодно. Дрожа, я натянула одеяло до подбородка. Этот сон… Всё казалось таким реальным. Таким невероятно настоящим. То, как Финн стоял в Бухте контрабандиста перед Рубинией Редклифф. Упаковка с убийственным печеньем в его руке. Я смотрела на потолок. Могло ли так быть на самом деле? Заставил ли он её съесть печенье? Всё во мне сопротивлялось этой мысли. Но и невозможным это назвать было нельзя. Сомнение стало вгрызаться в меня, как крыса в кусок сыра.

Бабушка всё-таки права. Это озарение ранило меня, как стрела в сердце. Добровольно Рубиния Редклифф никогда не съела бы это печенье. Точно нет. Так что её, скорее всего, заставили. Финн высокий и сильный. Чисто физически он на это способен. Кроме того, это печенье с 99-процентной вероятностью принадлежало ему, да и тело обнаружил тоже он. В таком случае, должны ли мы верить, что она уже была мертва к его приходу? Со вчерашней ночи я знала про его мотив. Всё говорило против него! Но Финн не мог быть убийцей. Не мой Финн! Глубоко в сердце я это чувствовала.

Я перевернулась на бок. Взгляд блуждал по книжным корешкам на покосившейся полке. Одни любовные романы. Сплошная Джейн Остин. Ни Конан Дойля, ни Ф. Д. Джеймса[14]14
  Филлис Дороти Джеймс, более известная как Ф. Д. Джеймс, – британская писательница, автор популярных детективов. Её часто называют современной Агатой Кристи.


[Закрыть], ни даже Агаты Кристи. Почему меня никогда не вдохновляли детективы, как бабушку? Тогда бы я знала, что мне сейчас предпринять. Потому что моя миссия была ясна: Эми Ферн, знавшая о детективной работе меньше, чем о путешествии на Луну, должна расследовать настоящее убийство Рубинии Редклифф. Да, я должна! Для самой себя, чтобы сомнения прекратили пожирать моё сердце. И для Финна, чтобы спасти его. Потому что пока было ясно одно: знай бабушка то, что знаю я…

Внизу в чайной что-то звякнуло. Наступили каникулы, сегодня воскресенье, и вообще-то я могла спать дальше, но об этом я и подумать не могла. Я должна поймать убийцу. Я выбралась из постели, посадила заворчавшего Перси в его корзину и медленно и осторожно спустила её по канату, привязанному к толстой почерневшей потолочной балке, в нижнюю часть комнаты.

«Что мне нужно, так это ускоренный курс по расследованиям, – думала я, чистя зубы. – Есть ли что-то такое на YouTube?»

Расчёсывая волосы, я приняла решение. Мне поможет бабушка! У неё для этого есть всё необходимое: она ведь была учительницей, значит, умеет хорошо объяснять. Она-то уж точно прочитала и посмотрела все детективы на свете, а значит, обладает хотя бы теоретическими знаниями в этой области, и… она твёрдо намерена найти убийцу. Должна признаться, моя идея мне очень нравилась.

Потому что так я могу убить сразу несколько зайцев: я пойму, как должен работать детектив, ведь, как известно, у бабушки уже есть опыт в этом деле. А во-вторых, это важно, потому что, если след печенья действительно приведёт к Финну, я могла попробовать отвлечь её от этого.

Несколько минут спустя я прыгала вниз по лестнице, преследуемая всё ещё сонным Перси, в «Маленькие сокровища». Чайная встретила меня ароматом свежеиспечённого бананового кекса.

– Доброе утро, моя радость! Уже проснулась? – Бабушка подставила покрытые мукой щёки, и я поцеловала её в честь доброго утра. Она очень вкусно пахла лавандовыми духами. – Надеюсь, я не слишком шумела?

– Совсем нет, – успокоила я, схватила нож и отрезала себе толстый ломоть бананового кекса.

– Я просто больше не могла спать. С семи утра уже здесь. В голове столько всего происходит! – призналась бабушка, моя и вытирая руки. Затем три противня сконов отправились в духовку, а её фартук – на крюк. Без него бабушка осталась в тёмно-синих льняных брюках и бело-голубой летней кофте в полоску. На шее у неё, словно у матроса, был повязан голубой платок в белый горох.

– Ты думаешь об убийстве? – спросила я, откусывая от кекса (о, этот банановый кекс! Я могла бы есть его круглые сутки!).

Я очень старалась не выглядеть заинтересованной.

Не отвечая на вопрос, бабушка шагнула к своему креслу, села и положила ногу на ногу. С ручкой в руке она склонилась над блокнотом.

Я пожевала нижнюю губу и решилась. Откусив ещё бананового кекса, я схватила чашку чая, устроилась на подлокотнике бабушкиного кресла и начала:

– Ты считаешь, этот Дункан Харди убил Рубинию Редклифф?

С любопытством я заглянула в её записи.

Она подробно записала события вчерашнего дня и вчерашней ночи, так, как она их запомнила, с точным временем и именами.

Обратив на это внимание, я тоже решила использовать маленькую книжицу, подаренную мне бабушкой, как блокнот для записей.

Бабушка задумчиво склонила голову сначала на одну сторону, потом на другую.

– Возможно. Посмотрим…

Она перевернула страницу.

– У него больше одного мотива. Он наследует её огромное состояние, или лучше скажем – рассчитывает на это. А это значит, что ему больше не придётся побираться у своей бывшей жены. Кроме того, он, наконец, сможет написать её биографию. Это принесёт ему деньги и позволит осуществить месть, которую он замыслил. И… он сможет раструбить на весь мир, что он является долго замалчиваемым супругом великой и ужасной Рубинии Редклифф. Люди любят такие истории. Это принесёт ему известность, а ведь ему этого так хочется. Одним словом, идеальный подозреваемый.

Чтобы выиграть время, я запила банановый кекс особенно большим глотком чая. Следующий вопрос мне стоило формулировать очень тщательно.

– А как… как ты это делаешь? Я имею в виду, что ты будешь делать дальше? (о да, высокое искусство формулировки ☺)

Бабушка взглянула на меня.

– Мотив у него есть. Теперь я должна выяснить, была ли у него возможность. Вопрос звучит так: где он находился, когда Рубинию Редклифф убили?

Она постучала ручкой по блокноту.

– Это приводит нас к вопросу о точном времени смерти. Тело должны будут обследовать. Только мне результаты никто не сообщит. А я лучше откушу себе язык, чем спрошу об этом сержанта Оакса. Финн нашёл её тело незадолго до 17.45. Но когда она умерла?

Я кивнула.

– Чтобы точнее узнать время смерти, мне нужно выяснить, когда и кто в последний раз видел её живой, это было бы отлично. Но пока я просто буду использовать время, когда в последний раз её видела я, думаю, около 16.40, – объясняла мне бабушка. – То есть её убили в промежуток времени с 16.40, или более позднего времени, когда её видел кто-то другой, и до момента, когда её нашёл Финн. На этот промежуток времени – пока что почти час – мне нужно проверить алиби мистера Харди и других подозреваемых.

– А как это сделать? – спросила я, коротко поразмыслив, когда я в последний раз видела Рубинию. Когда она пошла с тарелкой и чашкой к столу. Но когда это было? Незадолго до половины пятого? Пф!

Бабушка с улыбкой пожала плечами.

– Ну, расспросить людей. По возможности незаметно и по всем правилам этого искусства. Одного за другим. – Она с сожалением цокнула языком. – Жаль, что тебя никогда не интересовали чёрно-белые фильмы о мисс Марпл с Маргарет Резерфорд. Тогда бы ты знала, что я имею в виду.

Я опустила голову. В эту секунду мне действительно было бесконечно жаль, что я не видела ни одного детектива.

– Это похоже на непростую работу! – заметила я глубоко впечатлённая. Настолько равнодушно, насколько возможно, я вернулась к теме. – У тебя в списке есть ещё подозреваемые?

Моё сердце колотилось в горле. Бабушка открыла страницу с заголовком «Подозреваемые».

– На данный момент трое!

Друг под другом она внесла в список Дункана Харди, Сару Данн и Дороти. С облегчением я выдохнула. О Финне она ещё не догадалась.

– Но я клянусь, список станет длиннее. Рубиния Редклифф очень хорошо умела заводить врагов.

Бабушка бросила взгляд на напольные часы.

– Эндрю должен подойти с минуты на минуту. Я ему как раз позвонила. А потом я сразу отправлюсь в «Отдых контрабандиста».

– Зачем? – Вопрос вырвался, прежде чем я смогла удержать его. Как глупо! Мой голос, кажется, прозвучал довольно истерично. К счастью, бабушка ничего не заметила.

– Всё очень просто. Я хочу застать там эту несчастную, которая вчера утром на празднике набросилась на Рубинию Редклифф. Виолончелистку Сару Данн, бедолагу, с которой Рубиния сыграла такую злую шутку. И, если мне повезёт, я смогу убить сразу двух зайцев, и мне по пути попадётся Финн. Учитывая обстоятельства, он является важным свидетелем, возможно, он видел что-нибудь подозрительное в бухте. Я должна это выяснить, пока его воспоминания ещё свежи.

– Окей… А откуда ты знаешь, что Сара Данн живёт в «Отдыхе контрабандиста»? – удивлённо спросила я. – У нас же есть и другие отели.

– Ну, если бы я была Сарой Данн и считала бы каждый пенни, как она, тогда я выбрала бы, конечно, самый дешёвый отель в деревне. «Отдых контрабандиста» находится в центре, и Николас в честь большого праздника заметно снизил цены на некоторые комнаты. Размещения дешевле она нигде не найдёт, – объяснила мне бабушка.

– Звучит логично! – Бабушка в своём репертуаре. Подмигнув мне, она продолжила: – Кроме того, я позвонила Николасу, прежде чем связаться с Эндрю. Он подтвердил, что миссис Данн в «Отдыхе контрабандиста». И она заказала такси на вокзал на половину десятого. – Она кивнула в сторону напольных часов. – Мне пора!

– Можно с тобой? – спросила я чуть поспешнее, чем стоило.

Бабушка немедленно подняла удивлённый взгляд от сумочки, в которую как раз складывала очки и блокнот.

– Что с тобой такое?

К этому вопросу я подготовилась и нашла довольно правдоподобное объяснение.

– Всё-таки убили мою учительницу музыки. И если сержант Оакс ничего не предпринимает, что-то должны сделать мы, – ответила я.

При этом я глядела на свадебное фото принца Уильяма и Кейт Миддлтон на моей чашке так, будто видела его впервые. Я не могла смотреть в глаза бабушке и при этом хитрить.

К счастью, в этот миг звякнул наш дверной колокольчик, и в комнату, шаркая, вошёл Эндрю. Он выглядел ужасно. Обычно Эндрю был одет с иголочки. Конечно, после переезда сюда он сменил костюм и галстук на небрежный образ, носил джинсы и рубашки и отрастил свои каштановые волосы, но его одежда всегда выглядела безупречно, при этом он всегда изысканно пах туалетной водой от Hermes. Но сегодня он просто надел вчерашние вещи, уже успевшие помяться. Его волосы жирно блестели, он не побрился, и пахло от него совсем не дорогим парфюмом.

– Доброе утро, Эндрю! – поприветствовала я, спрыгнув с подлокотника.

Он только вяло поднял руку в знак приветствия, проигнорировал Перси, машущего хвостом, и поплёлся за стойку. В следующую же секунду заворчал кофе-автомат.

– У тебя сломался душ? – с улыбкой спросила бабушка.

В ответ он лишь пожал плечами и проворчал:

– Без понятия. А что?

– Ты смотрелся в зеркало?

– Раз уж ты вызываешь меня посреди ночи, Кларисса, не жалуйся на мой внешний вид! – резко ответил Эндрю.

Ух ты! Что это на него нашло?

Неожиданно он поднял голову и принюхался.

– Скажите, вы действительно не чувствуете это?

Сделав пару шагов, он распахнул духовку. Огромное чёрное облако дыма вылетело наружу.

– О господи! – воскликнула бабушка.

– Эти сконы можно продавать только как уголь, в брикетах, – закашлялся Эндрю, вытаскивая противни из духовки и относя их проветриться в сад.

– Ох, я совсем про них забыла! – виновато прошептала бабушка.

– Таймер сломался? – спросил Эндрю, нажимая для проверки на чёрную кнопку.

– Боюсь, я его даже не включила.

Эндрю скорчил угрюмую мину.

– Так бывает, когда уносишься мыслями в другое место. – Рассмеявшись, бабушка стряхнула с себя происшествие, как собака капли дождя.

– Я точно знаю, чем заняты твои мысли. Я только что встретил Софи Кэмпбелл. – Эндрю резко втянул воздух через нос. – То, что она рассказала мне, правда, Кларисса? Ты всерьёз утверждаешь, что Рубинию убили? Что за ерунда?

– Это не ерунда, Эндрю. Как ни жаль, – ответила бабушка, взяла сумку и встала. – Эми и я отлучимся. Не знаю пока, когда мы вернёмся.

– Немыслимо! – запротестовал Эндрю, с трудом сдерживая голос. – Умирает человек, и ты тут же видишь в этом преступление. Кем ты себя возомнила? Карманным Шерлоком Холмсом?!

– Что на тебя нашло? – Бабушка удивлённо уставилась на Эндрю.

В ту же секунду он понял, насколько недружелюбно себя ведёт. Он опустил покрасневшие глаза и провёл рукой по непричёсанным волосам.

– О, Кларисса, мне так жаль! Я совсем не это имел в виду. Мне… я сегодня себя не очень хорошо чувствую. Вчерашняя история. Никак не могу выкинуть её из головы. И… я, конечно, приведу себя в порядок.

– Ничего, Эндрю! – успокоила его бабушка. – Судьба Рубинии всех нас потрясла. Тут занервничаешь. Всё в порядке! Постараюсь вернуться не поже десяти. И тогда ты сможешь пойти домой и отдохнуть. Окей?

– Ах, Кларисса! – Опустив плечи, Эндрю выдавил кривую улыбку. – Ты самый понимающий человек из всех, кого я знаю.

– Это профессиональная деформация. Без этой инфекции учителем долго не проработаешь! – заявила бабушка, похлопала Эндрю по плечу, проходя мимо, и мне пришлось поторопиться, чтобы догнать её.