Текст книги "Я не старею, я меняюсь. Разговор с позитивным психотерапевтом"

– Кто там опять?

– Да снова эта ненормальная старуха, все ходит и ходит. Я же ей русским языком сказала…

Формально, возможно, они и правы, не всем могут помочь, но по-человечески недопустимо.

Чаще всего в ответ на жалобы возрастного пациента звучит: «А чего же вы хотите – возраст!» Действительно, чего я хочу? Жить, как ни странно. Это основное желание. И еще чтобы со мной обращались как с любым другим живым человеком.

Однажды, когда моей маме было за восемьдесят, пришлось пригласить врача на дом – появились боли в области сердца. Несколько лет назад она перенесла инфаркт, эти симптомы нельзя было оставлять без внимания. Врач, женщина лет сорока, сразу заняла позицию игнорирования пациента. Она обращалась исключительно ко мне с вопросами: «На что бабушка жалуется? Какие именно у нее боли, не отдают ли под лопатку?» и т. д. Мое предложение поговорить непосредственно с больным вызвало легкое раздражение («Тороплюсь, много вызовов, некогда мне с каждым разговаривать»). Нехотя она все-таки обратилась к пациенту. Громко и нарочито четко проговаривая слова, объяснила, что сейчас сделают кардиограмму. После процедуры углубилась в заполнение документов. Ничего не комментируя, приступила к выписыванию рецептов. Мама спросила: «Что вы мне предлагаете принимать?» – и, практически без остановки, разразилась монологом, профессионально анализируя собственный случай (мимолетного взгляда на кардиограмму ей было достаточно, чтобы оценить ситуацию) и аргументированно объясняя возможные варианты приема препаратов. Врач совершенно преобразилась. «Коллега, да вы лучше меня знаете, что с вами происходит», – и живо начала рассказывать о преимуществах более современного лекарства. Расстались друзьями, врач извинилась, назвала пациентку по имени-отчеству (медицинская карточка все время была перед ней, а там все написано). Кричать ей не пришлось, со слухом у старушки было все в порядке. Впрочем, как и с интеллектом. Моя мама всю жизнь работала врачом, но не кардиологом. Всегда была отличным диагностом. Иногда высказывалась о диагнозе в форме предположения, которое впоследствии подтверждалось. На мой вопрос: «Как это тебе удается? Без оборудования, без приборов?» – отвечала: «Какие приборы в послевоенном уральском селе? У меня была обширная практика, а больным все равно, какая у тебя специализация, если ты – единственный доктор на всю округу. Жизнь научила».

В случае с моей мамой все закончилось как будто хорошо.

Довольно ярко эйджизм в отношении женщин проявляется при приеме на работу. В доказательство сошлюсь на статью Галины Спасеновой [7]. По ее наблюдениям, эйджизм в трудовых отношениях за последние пять лет стал проявляться гораздо отчетливее. Стремительная цифровая трансформация всех сфер бизнеса, приоритет диджитализации (в частности, переход из офлайн-режима в онлайн) очень затруднили пожилым сотрудникам освоение новых реалий. Миссия диджитализации – повышение качества жизни и упрощенный поиск необходимых услуг благодаря совмещению ключевой информации о пользователе и выявлению его запросов на ту или иную тему – становится первым препятствием для зрелых людей при приеме на работу. Автор видит несколько объективных сложностей для женщин в данной ситуации.

Во-первых, стереотипы в обществе. Считается, что женщины после пятидесяти лет готовятся к пенсии, они по определению должны стареть, испытывать боли и проблемы со здоровьем. Поскольку социальные роли женщин с возрастом меняются, пора сидеть дома и заниматься внуками. Взрослые дети спасибо скажут, да и муж будет доволен.

У меня внутри все восстает против такого подхода. Создается впечатление, что люди, которые такое говорят и так думают, никогда не видели женщин после пятидесяти лет, среди которых далеко не каждая «готовится к пенсии». Да, они (то есть мы) «должны стареть», как, впрочем, все без исключения люди на планете Земля. Но кто сказал, что они также должны «испытывать боли и проблемы со здоровьем»? Мне знакомы восьмидесятилетние, которые пока не испытывают проблем со здоровьем.

Во-вторых, не так много женщин к сорока пяти годам достигают карьерных вершин, когда с ними уже считаются и возраст перестает быть значимым ограничением на фоне профессиональных достижений. Не всем женщинам удалось построить карьеру. Работы для таких женщин практически нет, что и подтверждает высказывание HR-директора одной производственной компании: «Что я могу сделать для женщины в возрасте без нужного опыта и каких-либо талантов, которая хочет у нас работать? В себя она не вкладывала, карьеру не делала, плыла по течению, и вот теперь уже никому не нужна: выглядит плохо, в голове новых знаний нет».

«Не так много женщин к сорока пяти годам достигают карьерных вершин», – спорить не буду не потому, что согласна, а потому, что никто не считал этих женщин. Мне представляется, что во многих отраслях только женщины рулят и неплохо справляются. А что касается «умного» высказывания HR-директора, очень хочется спросить: «А вы пробовали в деле сорокапятилетнюю женщину „без каких-либо талантов“, у которой есть главное – она умеет и хочет работать, она легко обучается, дисциплинированна и дорожит своей работой, в отличие от многих молодых, которые „за эти копейки не станут работать на дядю“?»

Печальная картина. Пока государство и компании не защищают зрелых сотрудников и не вкладываются в их развитие, каждому придется полагаться на себя. И своим примером доказывать, что стереотипы о возрасте – всего лишь стереотипы.

Предлагаю вместе с Еленой Смирновой-Улусой [8] разобрать типичные ситуации бытового эйджизма, чтобы каждый мог проверить, насколько его поведение подвержено стереотипам о возрасте. Мы сами часто не замечаем, как в общении с собеседниками старше или моложе нас используем конструкции, связанные с возрастом, например:

• у вас не по возрасту умный мальчик, он решает такие трудные задачи (этот мальчик – просто умный, он умеет решать трудные задачи; что, предлагаете ему притормозить в своем развитии?);

• вы так хорошо выглядите для своего возраста – сомнительный комплимент. Сначала подчеркнем возраст, а затем милостиво позволим быть в наших рядах молодых и красивых.

Итак, в каких же случаях мы, по мнению Елены Смирновой-Улусой, грешим эйджизмом, то есть поддерживаем стереотипы, которые приводят к дискриминации людей по возрастному признаку? Рассмотрим предложенные ею примеры:

• Вы считаете желанными комплименты о том, что выглядите моложе своих лет, и говорите их окружающим.

Навязчивые комплименты внешности собеседника едва ли можно считать хорошим тоном в целом, а уж те, что отмечают моложавость, сомнительны вдвойне. Такие комплименты означают, что есть только один стандарт красоты, и он связан с молодостью. Следствием таких установок в обществе стало и исключение пожилых людей из медиа и глянца, они убраны с киноэкранов, а если появляются, то только в конвенциональных (соответствующих традициям) образах и моложавые.

• Вы считаете, что в определенном возрасте нельзя носить некоторые вещи, которые могут себе позволить только молодые люди и люди с хорошей фигурой.

Подобные комментарии в целом можно найти почти к любой фотосессии, где модель зрелого возраста предстает в чем-то отличном от стиля «зрелой элегантности», и их тон варьируется от относительно нейтрального «это некрасиво» до радикального «бабка сошла с ума». Мода сегодня лишена возрастного ценза. Принцип выбора одежды зависит не от возраста, а от образа жизни, роста, фигуры, цветотипа, собственного стиля. Так говорит в своем блоге «Возраст – не срок годности» Алла Старостина, проработавшая больше тридцати лет в сфере моды [9].

• Вас смущает мысль о том, что у людей старшего возраста может быть секс, а подобные сцены в кино или литературе вызывают неприятные эмоции.

«Уверенное мнение на тему того, что где-то там после пятидесяти лет – дряхлость, омерзение, противность и, уж конечно, никакой сексуальной жизни, потому что романтика, секс, страсть – это все для молодых и красивых… В общем, такое мнение – варварство», – комментирует ситуацию журналистка Арина Холина в ответ на набег подобных хейтеров в свой блог [10]. Безусловно, для кого-то ценность романтики и плотских удовольствий в зрелом возрасте стоит не на первом месте, и это нормальная жизненная стратегия, но это точно не повод осуждать тех, кому это важно и нужно.

• Вы склоняетесь к тому, что люди старше пятидесяти, которые активно ищут себе пару и ходят на свидания, выглядят неприлично.

В этом подходе пугает прессинг со стороны общества: до пятидесяти нужно успеть состояться как жена, мать и желательно бабушка, а остальное – неправильно. Подобная реакция говорит, что в нас полно внутреннего эйджизма и, возможно, именно это мешает смещать границы возраста в целом в более оптимистичную сторону.

• Вы стараетесь избежать общения со старшими родственниками и воспринимаете визиты к ним как повинность. В разговорах со старшими вы стараетесь терпеливо их выслушивать, не спорить и говорить на максимально общие темы.

Наверняка вы ловите себя на том, что звонок, а тем более визит к старым родителям – это то, к чему нужно заранее готовиться, вы выбираете нейтральные темы для разговора с ними. Но стереотип о том, что со старшими не о чем говорить, приводит к их изоляции, а изоляция сводит к минимуму шансы найти со старшими общий язык. Просто попробуйте в следующий раз поговорить с родственниками по-другому, более искренне.

• Вы дарите старшим подарки, которые связаны только с домом и домашним обиходом: полотенца, тапочки, постельное белье и тому подобное.

Часто благотворительные организации, помогающие одиноким старикам, пишут в перечне необходимых им вещей предметы гигиены, домашнюю одежду, сладости и чай, бытовые мелочи. Это можно понять, ведь при благотворительном сборе невозможно учесть личные пожелания. Но если речь идет о близких людях, то ситуация почему-то повторяется, и старшие получают в подарок тапочки, полотенца и халаты. Такими подарками родные фактически отрицают возможность существования других интересов у старых людей, и это тоже форма насилия.

• Вы отговариваете старших родственников от использования современной техники типа смартфона, планшета или ноутбука.

Как показало большое исследование представителей движения Young Old совместно с «Билайн», старшие пользователи давно освоили интернет и гаджеты, причем степень их вовлеченности только растет. Так, в 2020 году трафик мобильного интернета у людей 50+ вырос больше чем в два раза. Использование старшими мессенджеров в 2020 году выросло в целом на 50 %, а приложения Tinder – на 70 %. Таким образом, выводы о предпочтениях старших родственников в выборе современных каналов связи, а значит и использовании соответствующей техники, далеки от истины [11].

• Вы считаете, что старшим родственникам лучше уйти на пенсию, а не напрягаться на работе. А еще уверены, что, когда у вас появятся дети, старшие родственники возьмут на себя часть заботы о них.

Когда уйти на пенсию – решать только самому человеку, все очень индивидуально. Слишком много у нас женщин старшего возраста, которые живут интересами своих взрослых детей, приставлены к воспитанию внуков. Такую ситуацию нельзя считать нормальной хотя бы потому, что функции родителей и бабушек-дедушек совершенно разные. Многие женщины из-за подобного отношения боятся даже попробовать наладить личную жизнь после пятидесяти и живут не своими интересами.

• Вы считаете, что если при приеме на работу в вакансии обозначена возрастная граница, то это чаще проявление здравого смысла – ведь многие занятия больше подходят молодым.

Эйджизм в профессиональной сфере имеет только один большой плюс: эта проблема понятна массам. И это единственный вид дискриминации по возрасту, который в России признан нарушением закона: в Трудовом кодексе прописано, что работодатель не имеет права указывать желаемый возраст кандидата в вакансии. Однако это никак не мешает все равно не брать старших на работу, постепенно вытесняя их в сферу нелегального, низкооплачиваемого и непрестижного труда. И даже если у человека зрелого возраста есть хорошая работа, он вынужден сталкиваться с проявлениями эйджизма, которые можно ошибочно принять за заботу.

Давайте мы сами будем воздерживаться от негативного отношения к своему возрасту. Когда мы это демонстрируем окружающим, появляется основа для скрытой дискриминации. Наши жалобы «ах, я уже не такая, как раньше» лучше навсегда забыть, потому что в этом случае мы сами превращаемся в невольного проповедника эйджизма. Вот уж чего не хотелось бы, правда?

Итоги главы 1

Итак, в этой главе вы:

• узнали о пользе увеличения количества взрослых людей в обществе;

• научились распознавать биологические, психологические, экологические и другие факторы старения;

• рассмотрели различные подходы к определению возрастных периодов;

• увидели, как выстраиваются отношения психотерапевта с возрастными клиентами;

• познакомились с понятием эйджизма;

• выявили собственные ошибки, провоцирующие незаконное ограничение прав пожилых людей;

• приняли собственный возраст как закономерный этап жизненного цикла.

Глава 2. Я – одна из вас. Как разные женщины воспринимают свой возраст

Как я ощущаю свой возраст

Когда я впервые ощутила свой возраст? Детство, отрочество, юность – это все было «тебе еще рано». В детстве, лет в пять, взрослым представлялся каждый школьник, даже первоклассник. У человека своя жизнь, уроки, обязанности. В советское время этапы взросления имели еще и идеологическую подоплеку. Сегодня ты октябренок, гордо носишь на груди октябрятскую звездочку с детским портретом кудрявого вождя и можешь служить примером дошкольникам. В пионеры хотели все, так по крайней мере было в нашем классе. В десять лет мечта сбылась, и вот уже на груди красный галстук. Мы почувствовали себя вполне взрослыми и самостоятельно всем классом присвоили своему пионерскому отряду имя кубинского революционера Фиделя Кастро. И песню отрядную выбрали соответствующую – «Куба, любовь моя!» в характерном танцевальном ритме. Под нее и маршировать было весело, и пели мы с воодушевлением. Но недолго. Старшие товарищи нам указали на недопустимость таких вольностей, списали всё на детское недомыслие и предложили на выбор любого пионера-героя вместо кубинского революционера. В четырнадцать лет в комсомол (Коммунистический союз молодежи) уже стремились не все. В Советском Союзе негласно молодой возраст связывался с пребыванием в этой организации до двадцати восьми лет. А дальше – выбываете «по возрасту».

Разумеется, не вся жизнь была политизирована. Молодость, она во все времена одинаково хороша. И несмотря на то, что в наше время дети до шестнадцати лет не допускались на взрослые фильмы (вполне целомудренные по нынешним меркам), все шло своим чередом: влюблялись, женились довольно рано, рожали детей.

Затем наступила вполне взрослая жизнь. В двадцать пять лет я, будучи замужем и с ребенком, работала по распределению инженером в лаборатории оборонного предприятия. По причине невысокого роста и субтильного (на тот момент) телосложения взрослой дамой в глазах окружающих я не выглядела. А хотелось. Помню, работала в одном из отделов девушка восемнадцати лет, вчерашняя школьница (про ее возраст я позже узнала). Она была рослая, с пышными формами, на голове – высокая прическа по тогдашней моде. Несла себя не торопясь, с достоинством. И все при встрече обращались к ней исключительно на «вы». Тихая зависть нет-нет да и шевелилась где-то в глубине моей души. Не настолько, чтобы я хотела выглядеть «гренадером в юбке», но так, чтобы каждый, кто меня видел, понимал, что перед ним – взрослая, серьезная женщина, а не девочка легкомысленная.

В молодые годы мне часто хотелось выглядеть посолиднее. Не всегда получалось. Однажды в поликлинике я оформляла лист нетрудоспособности из-за очередной ангины. Врач спросила: «Сколько полных лет?» – и, не дожидаясь ответа, написала единицу. «Двадцать пять!» – гордо ответила я. Врач без эмоций исправила единицу на двойку, но я испытала досаду. Неужели не видно, что перед вами взрослая женщина, а не девочка девятнадцати лет? Думаю, такие случаи по молодости, когда вас не очень принимали всерьез, считая недостаточно взрослыми, вы тоже можете припомнить. Как быстро это проходит!

Мое стремление выглядеть старше вскоре естественным образом было удовлетворено. Все потому, что я начала преподавать. В наших реалиях в сфере образования – без вариантов: все по имени-отчеству. Статус обязывает. Со временем возраст и внешний вид пришли в соответствие, и «тебе еще рано» незаметно закончилось.

А когда же я впервые ощутила, что «мне уже поз-дно»? Пожалуй, после сорока пяти, когда надумала защищать диссертацию. К тому времени у меня был солидный педагогический стаж, работа очень нравилась. Меня увлекали не только передовые методики обучения, но и педагогическая психология. Появилась жажда обобщения накопленного опыта. При этом я ни дня не работала в вузе, ученым себя не чувствовала и не представляла, что смогу заниматься наукой. Люди науки казались небожителями. И вот я в свои «хорошо за…» вновь оказалась на студенческой скамье, среди молодых аспирантов. Хожу на лекции по философии, учу английский, пишу рефераты. Я испытывала противоречивые чувства. С одной стороны, возврат в студенчество приносил много радости. То, что в молодости слушалось на лекциях вполуха, в сознательном возрасте вызывало большой интерес. С другой стороны, постоянное чувство неловкости среди юных, беззаботных, живущих своей жизнью людей, которые воспринимали меня как что-то инородное, но не мешающее. Надо сказать, что людей моего возраста в соискателях было немало, но никто из них на лекции не ходил, ссылаясь на занятость.

Не обошлось без курьезов. К экзамену по философии надо было подготовить много вопросов, встреча-лись и уже воспринимаемые как архаика вопросы по марксистской философии. Кто-то из сдающих доучивал материал в коридоре, непосредственно перед экзаменом. Слышу: «Подскажите, кто знает три источника – три составные части марксизма?» В глазах парня – застывший ужас. Я отвечаю автоматически, не задумываясь: «Немецкая классическая философия, классическая английская политическая экономия, французский утопический социализм». На меня посмотрели с уважением: «Вы что, всё вот так наизусть выучили?» Нет, друзья, этого я не учила. Это то, что я забыть не смогу, даже если захочу. Привет моей советской юности!

С тех пор на протяжении жизни было немало случаев, когда внутренний голос противно нашептывал: «Куда ты лезешь, это не для тебя, тебе уже поздно!» Это до сих пор меня преследует.

Попробуйте ответить на вопросы:

• Было ли и в вашей жизни что-то похожее? Какие воспоминания остались о тех днях?

• Было ли в вашей жизни разделение на «до», когда тебе еще рано, и «после», когда, по вашим ощущениям (или замечаниям «благожелателей»), стало поздно?

Как разные женщины воспринимают свой возраст: взгляд изнутри

Несколько последних лет я веду с собой диалог по поводу своего возраста. Когда стало ясно, что мои «далеко за шестьдесят» вписываются в градацию «пожилой возраст» по меркам Всемирной организации здравоохранения, тут никаких иллюзий не осталось. Дальше, после семидесяти пяти – возраст старческий. Умом все понимаю, но на себя примеряю с трудом. То есть совсем никак не принимаю, что это про меня. Интересно, это только у меня так? Я решила обратиться к своим подругам, знакомым примерно одного со мной возраста.

Вопросы: «Как вы в течение жизни ощущали свой возраст? Как вы чувствуете свой возраст сейчас?» – я задавала разным женщинам. Вот какие получила ответы (публикую с разрешения респондентов):

В., 68 лет:

Свой возраст чувствую, когда смотрю в зеркало. В остальных случаях не ощущаю совсем. Комплекс по поводу своей внешности был всегда. Очень редко (и в молодости, и сейчас) ощущала себя красивой и привлекательной. Чисто физически бывало, что раньше, в некоторые периоды времени, чувствовала себя хуже, чем сейчас. Да, сейчас бывает одышка, усталость, но этого хватало и в более молодые годы. Так что говорю совершенно честно: не чувствую свой возраст. И даже не понимаю, как его чувствовать. С детства старших уважала, иногда даже побаивалась. Лучше всего себя чувствовала и чувствую со сверстниками. Хочу также сказать, что мне всегда нравился свой возраст, никогда не хотелось повзрослеть или, наоборот, быть младше. Младшей в семье была моя сестричка. Она такая миленькая, хорошенькая, что ни сделает – все умиляются. А если я покривляюсь, как она, мне сразу говорят: «Ты уже большая, чтобы так вести себя». На сестру не обижалась, но усвоила: не все, что позволено делать маленьким, можно и старшим. Это воспитывало сдержанность в проявлении эмоций. Иногда это помогало в дальнейшей жизни, иногда очень мешало. Я это с возрастом не связываю. Просто если ты не маленькая, не глупенькая, не хорошенькая, то будешь выглядеть смешной, если вдруг станешь бурно выражать восторг, если обнимаешь кого-то, объясняешься в любви. Я стеснялась говорить ласковые слова, хотя иногда очень хотелось.

Е., 65 лет:

Всю жизнь до пенсии я проработала в школе. В двадцать один год, когда еще была студенткой последнего курса, мне доверили пятый класс, где поручили вести уроки математики в соответствии с будущим дипломом. Работать с детьми оказалось очень интересно. Поскольку меня назначили еще и классным руководителем, мы много общались помимо уроков и быстро нашли общий язык. Но настоящий шок я испытала на первом же родительском собрании, когда очень взрослые люди, намного старше меня, жаждали услышать много важных вещей о своих детях, даже приготовили блокноты для записи. Ко мне было уважительное и серьезное отношение, к моим словам прислушивались, со мной обсуждали семейные проблемы, а я чувствовала себя самозванкой, которую вот-вот разоблачат. Прошло совсем немного лет, и, когда я вернулась в школу после двух декретов подряд (мои сыновья – погодки), чувствовала себя значительно увереннее. И родители неожиданным образом изменились, среди них появилось много моих ровесников. Лет через десять уже не удивилась, когда родители моих учеников заметно «помолодели», стали младше меня, все пришло в соответствие – мой опыт, стаж и мой возраст.

О., 66 лет:

Большую часть жизни я возраст не чувствую. Многие мои знакомые и друзья не дают мне мой возраст, считают, что я моложе. У меня много шалостей, хотелок всяких в жизни, и я позволяю себе их реализовывать. А чувствую возраст, когда смотрю в увеличительное зеркало (там есть возраст). И когда чего-то не могу сделать: допрыгнуть, достать, добежать. В физическом плане чувствую ограничения. Что для меня сегодня слишком рано? Рано мне еще сидеть на пенсии, хочу работать – и работаю! В последнее время понимаю, что моя мечта – сесть за руль – отодвигается, становится несбыточной. Это, пожалуй, мне уже поздно.

Т., 68 лет:

Вот я сегодня ехала домой после прогулки по лесу, сижу и думаю, что я себя так же чувствую, как в сорок лет и даже раньше, и при чем тут возраст? Вспоминаю один случай. Было мне лет сорок пять, ездили семьей далеко, в предгорья, где раньше пешком ходили (с юности походами увлекаюсь). И у меня такие грустные думы – сколько же еще лет мне отпущено для походов? И тут идут нам навстречу два старика, оба с белыми волосами, у нее за спиной большой рюкзак (видимо, с двумя спальниками), а у него – маленький (палатка, котелки, консервы). Так что мне в мои годы пока рано уходить из туризма.

Л., 70 лет:

Я действительно не чувствую своего возраста совсем. Даже внешне, мне кажется, я выгляжу моложе своих ровесниц. Физиономия вроде бы и гладкая, но морщин прибавилось. А по духу возраста я вообще не чувствую. Мне кажется, если бы не спина, я бы и побежала куда-нибудь, и что-то сделала существенное, а сейчас мне даже пропылесосить дома тяжело. Спина у меня начала болеть давно, но, когда я впервые пришла с этой проблемой к врачу, он сказал, что я еще слишком молода, чтобы жаловаться на спину. Рано об этом думать. Посоветовал заняться физкультурой, плаванием, гимнастикой. Я этого не делала, и это была моя самая большая ошибка. Я всегда мечтала играть на пианино или гитаре. И продолжаю мечтать. Я обожаю музыку, готова слушать ее целый день. Но слуха у меня нет. Всю жизнь жалею о том, что не умею играть ни на одном музыкальном инструменте.

Е., 68 лет:

Возраст свой не чувствовала ни раньше, ни сейчас. Внутренне хочется улыбаться, радоваться, петь и танцевать, как и в восемнадцать… Но осознаешь его (возраст) по тому, как на тебя реагируют окружающие: вот уже три года как перестали обращаться «девушка» и стали уступать место в транспорте. Интересное замечание возрастной подруги, одинокой и бездетной, о том, что именно дети и внуки, которые растут и взрослеют на твоих глазах, дают возможность заметить, что и ты меняешься. Она (подруга) этих возрастных изменений не замечает. Даже внешние изменения, которые мы видим в зеркале, ни наш мозг, ни психика не хотят принимать как признаки старения. Да, конечно, снижаются физические возможности, физическая активность. Гибкость утрачивается, ловкость, скорость. Но я все это списываю на лень: вот надо бы зарядочку сделать, упражнения специальные, и все наладится. Еще замечаю, что все делаю медленнее, а дни становятся как будто короче. Спокойнее стала – восприятие жизни более бесстрастное, чем раньше (видимо, гормоны поутихли). Наверное, все перечисленное и дает ощущение возраста?

М., 65 лет:

Я на пенсии, но возраст никак не ощущаю. Не только свой, но и окружающих. Часто ошибаюсь: думаю, что человек младше меня, а он старше, и наоборот. Когда общаюсь с людьми, с детьми или со взрослыми – все равно, не задумываюсь об их возрасте. Меня все называют по имени и на «ты» – знакомые, сваты, невестки и внуки тоже. Хотя статус бабушки мне нравится, но зовут по имени – пусть так и дальше называют. Не люблю, когда подруги начинают говорить про свои болячки как про какие-то возрастные достижения. Никогда не любила свои дни рождения. Не из-за возраста, а из-за общего повышенного внимания и дежурных речей. Как представлю торжественное: «Дорогая наша…» – и не хочется дня рождения. В юности очень хотелось поскорее стать взрослой, поэтому начала курить в пятнадцать лет. Так и курю по сей день. Пять лет назад умер муж. Очень тяжело это перенесла, думала, что уже никогда не смогу жить и радоваться. Но жизнь продолжается. Внуки радуют, люблю принимать гостей. А с сыном мы как бы поменялись ролями. Звонит, например: «Мама, сегодня гололед, на улицу не выходи, даже в магазин, я тебе все куплю, что надо». Живем отдельно, но, когда сын меня навещает, он хозяйским взглядом все оглядывает, находит, что надо прикрутить, починить, поправить. Я сейчас хорошо живу, с покоем в душе.

Л., 68 лет:

Если я занята делом, которое мне нужно и интересно, то не чувствую ни времени, ни возраста. Если все получается хорошо, то я бываю счастлива, как в двадцать, тридцать или сорок лет, я забываю о возрасте. При этом совершенно не важно, сколько времени и сил потребует это занятие. Смотрю сейчас на свою маму, которой за девяносто: мне кажется, что она вообще не задумывается о возрасте. Живет здесь и сейчас. Если я рядом, то общается со мной. Если у меня нет времени, то говорит, что пошла на природу. Подходит к телевизору, где у нее всегда включен канал «Мир природы», и любуется реками, горами, цветами. Разговаривает с птичками, восхищается табунами лошадей. Рассказывает мне об этом и сокрушается, что я не видела.

Р., 68 лет:

Помню момент: мне тридцать лет, едем с коллегой в командировку. Подруга на три года меня старше, ей тридцать три. Она говорила, что очень ощущает свой возраст. Ей физически тяжело, часто грустит, веселиться не хочется. Рассуждала как старуха. Я ей об этом сказала, а она ответила, что я ее пойму, когда мне исполнится тридцать три. Но ни в тридцать три, ни в сорок три я ее не поняла. Наверное, это все же не возраст, а состояние души. В сорок два года я стала бабушкой. Весело и вроде как не про меня. Но мило, и мне это понравилось. Не понимаю бабушек, которые запрещают внукам называть их бабушками, а только по имени. В шестьдесят два года я стала прабабушкой, и это меня нисколько не смущает, это не про возраст. Одна знакомая, шестидесятилетие которой мы отмечали, рассказала, как она пережила свой пятидесятилетний юбилей. Говорила, что у нее была истерика из-за того, что ей так много лет и что жизнь уже закончилась. А сейчас, в свои шестьдесят, понимает, какая она была дура. Во время болезни, конечно, выглядишь плохо, чувствуешь себя ужасно. Но это не потому, что старый, а потому, что больной.

А., 67 лет:

Помню свой первый класс. Первая линейка. Урок знаний. Нам рассказывали как о чем-то невероятном, что герой революции Аркадий Гайдар в свои шестнадцать лет командовал полком. А я думала: «Чем они восхищаются, чему удивляются, ведь шестнадцать лет – это так много!» Старшеклассники казались совершенно взрослыми дядями и тетями. По мере взросления я ощущала, что уровень взрослости возрастает не прямо пропорционально времени, а происходит некоторыми скачками. В первом-втором-третьем классах – плавный ход, а в четвертом – скачок. И в пятом скачок. А потом снова равномерно до скачка в восьмом классе. Не знаю, почему так. Возможно, связано с нашим октябрятством, пионерством, комсомолом. Хорошо помню свои ощущения в восьмом классе. Те, кто на год младше, – малыши, а я уже взрослая. Ни в девятом, ни в десятом классе таких ярких ощущений своей внезапной взрослости больше не было. Когда мне уже исполнилось восемнадцать, ехала на трамвае в университет. Заскочил мальчишка лет тринадцати и мне говорит: «Тетенька, пропустите, пожалуйста!» Мне стало так смешно от несуразности обращения ко мне «тетенька». Двадцатый день рождения для меня почему-то был шоковым. Третий десяток разменяла! Как мне много лет, с ума сойти! Такого ощущения больше не было никогда – ни в тридцать, ни в пятьдесят, ни в шестьдесят.

В., 67 лет:

Работала я несколько лет в городской думе, в орготделе. И была там такая традиция – каждый месяц на доске объявлений вывешивать плакат «С днем рождения» с перечислением дат рождения, взятых в отделе кадров из личных дел сотрудников. Все было хорошо, в день рождения каждого поздравляли цветами, иногда организовывали в обеденный перерыв небольшое застолье. Работала с нами одна сотрудница, которая молодилась очень. Одевалась, можно сказать, вызывающе молодежно. В свои пятьдесят старалась выглядеть как восемнадцатилетняя. Когда она увидела свою фамилию с датой рождения на плакате, устроила настоящую истерику, грозилась всех в тюрьму посадить за разглашение персональных данных, за нанесение психологической травмы. «Отдел кадров не имел права оглашать мой возраст». Рыдала не на шутку.