Текст книги "Искушение герцога"

Александра Хоукинз
Искушение герцога

Alexandra Hawkins

Dusk with a Dangerous Duke

© Alexandra Hawkins, 2013

© Jim Griffin/lottreps.com, обложка, 2013

© Hemiro Ltd, издание на русском языке, 2013

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», перевод и художественное оформление, 2013

* * *

Пороки сами по себе уже являются наказанием.

Эзоп

Пролог

2 октября 1806 г., замок Телклифф-Касл

– А вот и Николас! – Бабушка впилась в пришедшего острым взглядом и нетерпеливо махнула рукой, чтобы он вошел. – Заходи… посиди с нами. Ты, юный Вейнрайт, можешь остаться, если будешь сдерживаться и не станешь мешать нам беседовать.

– Благодарю вас, мадам, – машинально пробормотал Кристофер и съежился, когда бабушка Николаса и сидевшие за столом мужчины оборвали разговор и стали пристально смотреть на него. Друг беспомощно пожал плечами. – Приношу свои извинения. Больше так не случится… мадам.

Николас Стюарт Тауэрс, герцог Хантсли, сочувственно взглянул на друга. Ему самому приходилось множество раз вот так же покорно замирать, когда бабушка своим строгим взором заставляла взрослых мужчин трепетать и склоняться перед ее волей. Неудивительно, что его двенадцатилетний приятель так боится этой высохшей старой драконессы.

По правде говоря, он и сам ее немножко побаивался.

Когда шесть лет назад лихорадка свела в могилу обоих родителей Николаса, бабушка переехала к нему в Телклифф-Касл. Она объяснила убитому горем внуку, что теперь, когда он унаследовал герцогский титул, ему особенно необходима твердая рука, которая станет его направлять. Чего-чего, а твердости старой вдове было не занимать. К тому же бабушка теперь была его единственной родственницей, если не считать троюродных и четвероюродных братьев и сестер. Характер у бабушки был крутой, однако Николас горячо к ней привязался и ради нее был готов буквально на все.

Не сомневаясь, что Кристофер предпочтет держаться на почтительном расстоянии, Николас направился к бабушке и гостям. По пути он заметил в уголке безутешно рыдающую девочку лет двух, не больше. Несмотря на раскрасневшиеся щеки, залитые слезами, малышка была красивенькой, с густыми светлыми кудряшками и упрямо сжатыми пухлыми губками. Легкая морщинка недоумения залегла на гладком лбу Николаса, когда он увидел, как к девочке подбежала нянюшка, обхватила ее обеими руками и стала что-то нашептывать, успокаивая.

Выбросив из головы незнакомую девочку, Николас вежливо поклонился бабушке и двум джентльменам. Слева сидел бабушкин поверенный мистер Портер, второй гость Николасу не был знаком.

– Я не знал, бабушка, что у нас нынче будут гости.

Девочка в углу от возмущения захныкала громче.

У старой герцогини дернулось левое веко, а губы плотно сжались в знак порицания, но она даже не взглянула в сторону ребенка. Само по себе это было необычно: бабушка совершенно не терпела ни нарушений этикета, ни виновных в этом девочек. Тем не менее она просто обняла Николаса за плечи и слегка подтолкнула к гостям.

– С мистером Портером ты знаком, Николас. Позволь представить тебя моему старому доброму другу сэру Одену Кастеллу.

– Добрый день, сэр! – Николас отвесил поклон.

На вид сэр Оден был ничуть не моложе бабушки. Его высокий рост и внушительная фигура не оставляли сомнений в том, что в молодости он был весьма привлекательным. Время, однако, не пощадило этого достойного джентльмена: он сгорбился, плечи заметно поникли, мышцы одряхлели и обросли жиром. И все же этот кареглазый джентльмен окинул Николаса с головы до ног весьма дружелюбным взглядом.

– Красивый кавалер, Мэри! С таким тебе не стыдно появляться в обществе, – тепло проговорил сэр Оден приятным баритоном.

«Он ее называет на “ты”!» – подумал Николас, и его темные брови взметнулись на лоб от удивления. Значит, этот джентльмен очень близкий бабушкин друг, раз обращается к ней так вольно.

Как бы то ни было, в защите бабушка не нуждалась: потеряв мужа, а затем и сына, она сумела самостоятельно упрочить свое положение в обществе, где всем заправляли мужчины столь же благородного происхождения. Она у всех вызывала уважение, достойное зависти и восхищения, и Николас не сомневался, что и к нему джентльмены станут относиться с таким же уважением.

Бабушка приняла комплимент сэра Одена легким кивком.

– Какая трагедия: Николас теперь лишен руководства со стороны моего сына. И все же он – Тауэрс. В его жилах течет благородная кровь, и это обусловливает его поступки. Ему от рождения свойственны честность и сочувствие к ближнему, дабы он стал достойным заступником своих подопечных. Я постепенно привыкла полагаться на внука во всех вопросах.

Николас стоял молча, а на лице отразилась некоторая растерянность. Ему показалось, что бабушка не похвалила его, а отвесила крепкий подзатыльник. Старуха не привыкла хвалить ни за что, да и вообще не баловала внука. Она была твердо уверена, что таким образом не допустит слабости его характера, которой объясняется то, что в каждом поколении встречались мужчины, недостойные носить фамилию Тауэрс. И уж в собственном внуке подобных слабостей она ни за что не потерпит – ведь долг обязывает его не только с честью носить родовое имя, но и заботиться о людях, для которых он является господином.

После смерти родителей Николасом постоянно двигало желание заслужить похвалу бабушки. И теперь он даже выпятил узкую грудь, гордясь тем, что бабушка так лестно отозвалась о нем.

– Меня это вполне устраивает, – сказал сэр Оден. – Портер, бумаги в порядке? Их можно предать огласке?

Мистер Портер рассеянно поправил сползающие на нос очки и разложил бумаги на столе.

– Необходимо, чтобы вы и ее светлость ознакомились с тем, что я подготовил. Полагаю, вы будете довольны.

– Превосходно, – сказал на это сэр Оден и хлопнул поверенного по плечу. – Вы славно потрудились, Портер. Я знал, что на вас можно положиться.

– Да, Сэмюэл, вы молодец, – согласилась и старая герцогиня. – Я ценю, что вы выказали такт в столь деликатном деле.

– О чем идет речь, бабушка? – осторожно осведомился Николас.

– Разве ты ему ничего не говорила? – недоуменно захлопал глазами сэр Оден.

От этого мягкого упрека герцогиня вся подобралась.

– Не было смысла посвящать в это мальчика, пока мы не пришли к окончательному соглашению и не собрались все вместе.

– Так о чем же все-таки речь?

Бабушка недовольно взглянула на внука, ибо обычно никому не позволялось ее перебивать.

– О твоем браке с леди Грейс Киэрли. Превосходный союз. Твоя невеста – дочь герцога, у нее богатое приданое. Для нашей семьи важны и ее безупречное происхождение, и немалое состояние. Надеюсь, ты сумеешь оценить свое счастье.

Свое счастье? На такое невероятное заявление Николас даже не знал, что сказать. Ему еще слишком рано жениться. А как же быть с учебой? И с давно лелеемыми мечтами повидать мир? Черт возьми, да он еще ни разу не был с женщиной!

В отчаянии он посмотрел на Кристофера, ожидая от того хотя бы молчаливой поддержки. К другу уже перешел графский титул, но, насколько было известно Николасу, его родители не собирались женить сына, пока у него не начнет расти борода. Увы, Кристофер в эту минуту и думать забыл о том затруднительном положении, в котором оказался его друг. Он, пока суд да дело, подошел к красивой нянюшке и ее крошечной воспитаннице. Девочка мирно устроилась на коленях у Кристофера, а он любезничал с нянюшкой.

«Хорош друг!» – подумал Николас. У него такие неприятности, а Кристофер ухлестывает за барышней, от которой все равно ничего не добьется!

– Николас, ты что, не слышал, что я сказала?

Он с трудом перевел дух и покачал головой, отвергая обвинение. Голова, казалось, была набита опилками. Нет, хуже: он боялся, что может упасть в обморок и тем самым уронить свое достоинство.

– Я слишком молод, чтобы жениться.

Это робкое признание вызвало сочувственные улыбки у мистера Портера и сэра Одена. Старая герцогиня, напротив, поджала губы, не скрывая своего неудовольствия.

– Разве кто-то сказал, что тебе надо жениться прямо сейчас? – Резко брошенная фраза стегнула Николаса, словно плеть. – Такие договоренности обычно достигаются за несколько лет до того, как брак будет фактически заключен. Я-то думала, что ты будешь меня благодарить.

– Я очень благодарен, бабушка, – промямлил Николас, но на самом деле это было не так. Он был уже достаточно взрослым, чтобы знать: богатство и красота далеко не всегда сопутствуют друг другу. А вдруг придется жениться на немолодой леди, которая просто никому больше не нужна?

– Оно и видно, – поставила под сомнение его уверения старая герцогиня.

Не желая больше распространяться на эту тему, она подозвала его друга. Наверное, хотела отправить с глаз долой и его, и Кристофера. Хорошо еще, если не лишит сегодня их обоих ужина.

Мальчик прошел через всю комнату, все еще держа на руках крошечную девочку, а няня следовала за ним по пятам.

– Чем могу служить, ваша светлость?

«Подлиза», – безжалостно заключил Николас.

– Какое замечательное дитя! – проговорила бабушка, раскрывая объятия. – Мне кажется, ты ей понравился, Вейнрайт.

– Надеюсь, что так, – осторожно ответил Кристофер, наконец ощутивший то напряжение, в каком пребывал его друг.

– Дай-ка ее мне.

– С удовольствием, ваша светлость. – Он шагнул к старой герцогине и передал ей девочку.

Бабушка улыбнулась малышке, потом хитро взглянула на внука.

– Твои родители слишком рано умерли, и у тебя нет ни братьев, ни сестер, Николас. Иди сюда… Подержи-ка ее минутку.

Учитывая сложность положения, в котором он оказался, Николас не стал спорить и тотчас взял на руки легкую ношу, хотя ребенок его нисколько не интересовал – голова была занята важными делами. Он не умел обращаться с малышами, и девочка, похоже, почувствовала его неловкость. Она сразу протянула ручки к Кристоферу и захныкала.

Даже сопливой девчонке он не нужен! Николас подумал, что сегодня хуже ему уже не будет.

– Она непоседливая, как обезьянка, – преувеличенно весело произнес он, изо всех сил стараясь не выронить брыкающуюся девочку. – А имя у нее есть?

– Разумеется, – сухо ответила бабушка. – Леди Грейс Киэрли.

Руки Николаса обмякли, и девочка шлепнулась на пол. У всех присутствующих вырвались испуганные возгласы. Леди Грейс в тот же момент издала душераздирающий вопль.

– Я нечаянно! – поспешил оправдаться Николас в ответ на упреки взрослых.

Напуганный тем, что дитя могло сильно ушибиться, он упал на колени и обнял девочку, желая поднять ее. Вот эта девочка – его невеста? Они что, шутят?

Разобиженная малютка не желала, чтобы ее брали на руки. Девочка подалась вперед и вонзила зубки в руку Николаса. Он вскрикнул от боли – маленькие зубки прокусили кожу до крови.

Совершенно ясно, что леди Грейс не больше него рада заключенной помолвке.

Глава первая

2 февраля 1825 г., дорога к поместью Фретуэлл-холл

В такую холодную и ветреную ночь мало приятного ехать верхом по изрытой оврагами северной пустоши. Упрямый Хантер[1]1
  Букв. «Охотник» (англ.). В этом прозвище обыгрывается и титул герцога Хантсли, и его образ жизни.


[Закрыть], не привыкший отступать от задуманного, молча признал все неудобство своего положения и вспомнил уютную сухую карету, с которой пришлось расстаться три часа назад на последнем постоялом дворе. Сытый кучер сидит теперь в тепле и потягивает у очага, наверное, уже пятую кружку эля да развлекает собутыльников похабными россказнями о подвигах своего хозяина и о том безумии, что охватило господина похуже лихорадки.

«Это не безумие», – мысленно поправил его Хантер.

Это судьба.

И у нее есть имя: леди Грейс Киэрли.

Ради нее Хантер и его конь преодолевали милю за милей по бездорожью в такую ночь, когда добрый хозяин собаку за дверь не выгонит. Слишком много лет он откладывал эту неизбежную встречу, но дальше тянуть было невозможно.

Пора было отправляться за своей нежеланной невестой.

«Надо было съездить во Фретуэлл-холл два года назад, когда Портер уговаривал меня выкроить на это время».

Нельзя сказать, чтобы Хантер не желал исправить свою ошибку.

За последние девять месяцев он дважды пытался нанести визит леди Грейс, и оба раза получил от ворот поворот. Дворецкий объявлял, что госпожи нет дома. Она гостила у кого-то из подруг, и никто, казалось, не представлял себе, когда леди Грейс возвратится.

Тогда его даже радовали эти неудачи. Теперь, однако, ни он, ни леди Грейс уже не могли откладывать встречу, и эта внезапная поездка в Фретуэлл-холл неизбежно задерживала его возвращение в Лондон.

«Что ж, дружище, тебе даровали девятнадцать лет, и только теперь ты должен явиться за ней».

Хантер тряхнул головой, не позволяя мимолетному сожалению овладеть мыслями. Сердиться было куда как приятнее. Ведь, по правде говоря, благодарить за свое бедственное положение надо было бабушку. Если бы хитрая старуха не отдала Богу душу, когда Хантер был еще слишком молод и все еще побаивался ее, то он, вполне возможно, и сумел бы уговорить ее разорвать давным-давно заключенную помолвку.

Конь захрапел, когда Хантер резко натянул поводья. Недовольное грубостью всадника благородное животное фыркало и потряхивало головой, а всадник, прищурившись, вглядывался в далекие огоньки. Потом рассеянно наклонился и погладил коня по холке.

– Тихо, тихо… Утешайся тем, что твои несчастья вот-вот закончатся, тогда как мои только лишь начинаются.

А леди Грейс ожидала ту награду, которую его бабушка некогда пообещала ее дедушке.

Вот-вот она станет герцогиней Хантсли.

– Держу пари, зубы у нее, как у кобылы, а волосы жесткие, словно копна сена, – пробормотал Хантер, сердито глядя на вырисовывающиеся вдали контуры сельского поместья. – Мало того, норов и голос скорее подошли бы матросу, нежели герцогине.

Правда, его поверенный был категорически с этим не согласен. Если верить Портеру, красота леди Грейс была достойна кисти живописца, голосок такой, что ангелы, заслышав его, плачут навзрыд от зависти, нрав у нее кроткий. Да и вообще она очень мила.

Ха-ха! Портер соврет и глазом не моргнет, лишь бы уговорить Хантера. Старый шрам на запястье и упорное нежелание молодой леди увидеться с женихом были достаточным доказательством того, что за внешним лоском, приобретенными с годами манерами и образованностью и поныне скрывается настоящая мегера.

На щеку упала холодная капля дождя, заставив его поднять глаза к небу. Если еще промедлить, то можно вымокнуть до нитки. Хантеру было в чем упрекнуть леди Грейс: полтора года назад она объявила огорченному Портеру, что стала сомневаться в разумности брачного контракта, заключенного, когда она и ее жених были еще детьми. В прошлом месяце Портер вновь навестил капризную девчонку и убедился, что мнение леди Грейс по данному вопросу не изменилось в благоприятную сторону.

Что ж, теперь от него самого зависит, как оно изменится.

Он вздохнул и пришпорил усталого коня, спеша к далеким огонькам.

Как и предвидел Хантер, к тому времени, когда он доскакал до усадьбы, дождь лил как из ведра. Замерзший, голодный и слишком злой, чтобы стать учтивым собеседником для кого бы то ни было, он привязал коня и торопливым шагом направился к крыльцу. Как он ни колотил в дверь из толстых дубовых досок, пришлось прождать целых пять минут, прежде чем ему удалось привлечь чье-то внимание.

Худощавый мужчина средних лет чуть-чуть приотворил дверь, просунул в щель голову и небольшой фонарь. Хантер узнал дворецкого леди Грейс.

– Ночью, в такую непогоду, не годится человеку быть под открытым небом.

– Сама истина глаголет вашими устами, друг мой, – проговорил Хантер, изо всех сил стараясь соблюдать учтивость. Если не удастся договориться с дворецким леди Грейс, то и от хозяйки Фретуэлл-холла он ничего не добьется. – Примите мои извинения за то, что прервал ваш ужин. Из-за непогоды пришлось добираться сюда гораздо дольше, чем я рассчитывал.

Безошибочно угадав по речи Хантера, что имеет дело с человеком благородного происхождения, слуга выпрямился и открыл дверь пошире.

– Не вижу причин, по которым вам надо и дальше мокнуть под дождем. Входите в переднюю, ваша светлость.

Значит, дворецкий его узнал. Что ж, повезло, и Хантер этому порадовался.

– Ну, вот и славно! Стало быть, вам известно, кто я такой.

– В прошлый раз вы так огорчились, что трудно было вас не запомнить.

С опозданием Хантер вспомнил о замученном и вымокшем коне и недовольно скривил губы.

– Надо позаботиться и о моем коне.

Дворецкий выглянул во двор и брови у него поползли на лоб.

– Так вы не в карете приехали?

– Только сумасшедший, – усмехнулся Хантер, – рискнет в такую погодку скакать верхом, верно?

Кучер ему так и сказал, не выбирая выражений.

– Или влюбленный, – заметил на это дворецкий. Он закрывал дверь и поэтому не видел промелькнувшего на лице собеседника искреннего изумления. – Впрочем, я полагаю, что ни одна из этих болезней вас не поразила.

– Почему вы так думаете?

– Все очень просто, осмелюсь сказать. Моя должность требует умения мгновенно оценивать человека, – пояснил дворецкий, проходя мимо гостя, чтобы пристроить фонарь на узком столике. – Не больно-то хорошо охранял бы я свою госпожу, ежели бы открывал дверь всякому, кто ни прискачет по нашей проселочной дороге, так ведь? Побудьте здесь, – продолжал он, с удивительным проворством освобождая Хантера от плаща и принимая его шляпу. – Вы здорово испачкали пол, а по мне лучше вытереть одну большую лужу, чем десяток маленьких. Я принесу вам плед и велю кому-нибудь из мальчишек присмотреть за вашей лошадкой. Потом подумаем, как вас высушить, и, если будет на то ваша воля, разыщем что-нибудь, чтобы согреть изнутри.

– Погодите! – остановил его Хантер. – Прежде чем нести плед, быть может, вы уведомите свою госпожу о моем приезде?

– В том нет нужды, ваша светлость.

Хантер не сомневался, что сам находится в здравом рассудке, но вот насчет дворецкого уверен в этом не был.

– Отчего же? Она что, прячется где-нибудь в темноте, под потолком?

Дворецкий ответил не сразу, глядя на гостя проницательными глазами.

– Моя госпожа – не дух бесплотный, ваша светлость. По углам она не прячется, и не ищите.

– Ну так где же она? – спросил Хантер, вовсе не расположенный выслушивать, как слуга защищает свою хозяйку. – Отвечайте прямо, ибо я слишком замерз и вымок, чтобы сохранять учтивость!

– Не могу сказать вам точно, ваша светлость, – неуверенно ответил дворецкий. – Госпожа уехала из Фретуэлл-холла больше двух недель тому назад.

Хантер потер лицо руками и заметил, что пальцы дрожат. В этом ему хотелось бы видеть следствие сырости, пронимавшей до костей, но к чему обманывать себя?

Он просто был в лютой ярости.

Эта женщина желает извести его. Этакий путь он проделал даром. Портер однажды говорил, что эта чертовка почти никогда не выезжает за пределы своего прихода. Хантеру понадобилось девятнадцать лет, чтобы постучать в ее дверь. А все, что требовалось от женщины, – сидеть дома и ждать, пока он официально не сделает ей предложение.

– Где она? – требовательно спросил Хантер.

В душе дворецкого шла борьба между верностью госпоже и инстинктом самосохранения.

– Ваша светлость…

Хантер подошел к нему вплотную.

– Н-на с-севере, – проблеял слуга, опасаясь, что Хантер вытрясет из него ответ, схватив за горло. – Я слышал, что она поехала на север – навестить заболевшую подругу.

– Здесь ее нет, разумеется, – проговорил Хантер, обращаясь скорее к самому себе, чем к слуге. – Именно здесь, где она как раз и должна быть.

– Отчего должна, осмелюсь спросить?

– Оттого, что я здесь! – вскричал Хантер и с досады ударил себя кулаком в грудь. – Как последний дурак. – Замерзший, промокший, голодный. – А ваша госпожа тем временем наслаждается теплом очага и обществом доброй подруги. Должен честно сказать… как вас зовут-то?

– Коппер, сэр, – тут же услужливо подсказал дворецкий.

– Так вот, Коппер, я не могу не отметить, что госпожа ваша явно показывает тяжелый характер. Для жены это очень серьезный недостаток.

Вероятно, несправедливо было так сурово судить отсутствующую леди, но Хантер в таком настроении не мог быть объективным.

– Вы совершенно правы, – откашлявшись, заявил дворецкий. – Хотя может быть и так, что вы заблуждаетесь относительно намерений госпожи.

– Думаю, что ничуть не заблуждаюсь.

А ведь сколько раз Портер выговаривал Хантеру за то, что он так и не собрался поехать вместе с ним во Фретуэлл-холл – поверенный бывал там каждый год. Вообще-то ни поверенный, ни невеста толком не знали, насколько он занят. Теперь можно не сомневаться, что его отсутствие породило мятежные настроения у леди Грейс, а Портер умыл руки. У старика хватило нахальства сказать Хантеру, что тот сам должен исправить свои ошибки.

Вот так и вышло, что он оказался здесь в такую ненастную ночь.

– Коппер, – начал он, прищурившись, – вы знаете, что ваша госпожа совершенно не обращает внимания на мои письма?

Он послал ей три письма, последнее – после того, как в прошлом месяце здесь побывал Портер. Леди, однако, не ответила ни на одно.

– На моем месте не годится строить догадки, ваша светлость, – ответил дворецкий, поспешно отводя взгляд.

– Вашу госпожу раздражают мои поступки, – проговорил Хантер, уже догадываясь, что хотел сказать дворецкий. – Портер мне об этом неоднократно говорил.

– Умоляю вас, ваша светлость! – воззвал к нему слуга. – Я служу молодой хозяйке с тех пор, как она была совсем ребенком. Так что мне не хотелось бы, чтобы она стала косо на меня поглядывать.

А не пытается ли леди Грейс избрать для себя другую судьбу?

Эта мысль его привлекала. Он не раз об этом задумывался после нескольких рюмок. Быть может, между ними больше сходства, чем ему казалось? Верность дворецкого своей госпоже могла бы рассердить Хантера, но он лишь склонил голову набок и рассмеялся.

– Не думаю, что найдется джентльмен, который вызывает у госпожи больший гнев, чем я.

Это заявление вообще-то должно было развеселить старого слугу. Но тот лишь сильнее нахмурился.

– Если подумать, я, возможно, смогу назвать вам еще парочку имен.

Да, девятнадцать лет ожидания – это многовато для невесты. Хантер ни перед кем ни за что не извинялся, но отлично сознавал, сколь много у него недостатков.

Он дружески похлопал дворецкого по спине.

– Хотите, побьемся об заклад, дружище?