Текст книги "Искушение герцога"

Грейс внимательно разглядывала кружева на зажатом в руке платочке.

– Герцогу ничего не известно о моем приезде сюда, миледи. Признаться, я полагаю, что он может расценить это как проявление неповиновения.

– Неповиновения? – переспросила маркиза слабым голосом. – Хантер – вполне здравомыслящий джентльмен. Да и как он может возражать против того, что в Лондоне вам необходимо обзавестись надлежащим гардеробом?

Грейс вздохнула. Наверное, она допустила ошибку, обратившись к маркизе.

– Гардероб заботит меня меньше всего, миледи.

Это совершенно сбило с толку пожилую даму.

– Стало быть, вы приехали не для того, чтобы просить моего содействия в подготовке к свадьбе.

– Не совсем так, – произнесла Грейс, подняв взгляд и увидев растерянность в глазах маркизы. – Цель моего приезда состоит в том, чтобы просить вас о содействии в разрыве моей помолвки. Я не желаю как-либо быть связана с герцогом Хантсли.

Это заявление лишило леди Нетерли дара речи. От невыразимого удивления она раскрыла рот и откинулась на спинку кресла, отчасти утратив характерную для нее аристократическую осанку.

Грейс встала с кресла и, опустившись на колени перед достойной леди, ласково сжала ее руки.

– Простите, я не хотела вас огорчить. Может, кликнуть служанку? Я ведь не знала, что герцог – один из ваших друзей…

Маркиза протестующе взмахнула рукой, прерывая извинения Грейс.

– Нет-нет, не хлопочите, со мной все в порядке, спасибо, – заверила она гостью. – Но если вам удастся разорвать брачный договор, то как вы намерены распорядиться обретенной свободой?

– Вот именно по этому вопросу я и нуждаюсь в вашем совете, миледи, – ответила Грейс, прежде промочив горло глотком лимонада. – Я приехала в Лондон, чтобы найти себе мужа.

– Ах, боже мой! – воскликнула леди Нетерли, услыхав такое заявление. – Для чего же вам надо искать мужа с моей помощью, когда вас и так ожидает во всех отношениях достойный брак?

– Мне известно из надежного источника, что его светлость не заинтересован в том, чтобы соблюсти заключенный контракт, – призналась Грейс.

– Не могу в это поверить! – сказала маркиза, от возмущения пришедшая в себя. – Что бы там ни говорили, Хантер никогда не позволит себе подобным образом запятнать репутацию покойной бабушки. Он обещал взять вас в жены, и, клянусь всем святым, я сама прослежу за тем, чтобы он поступил с вами как подобает.

– Не нужно.

– Вот и хорошо! Тогда, значит, мы… Позвольте, вы сказали «не нужно»? – Маркиза позвонила, вызывая слугу. Когда тот явился, она приказала принести нюхательную соль[3]3
  Углеаммониевая соль, пропитанная крепким («тройным») нашатырным спиртом. Получила распространение с XVII в. Широко применялась при обмороках.


[Закрыть].

– Леди Нетерли! – окликнула ее Грейс, с тревогой вглядываясь в лицо пожилой дамы. Однако маркиза вовсе не желала, чтобы вокруг нее хлопотали.

– Не обращайте внимания, дитя мое. У меня такое предчувствие, что кому-то из нас двоих эта соль понадобится до окончания нашей беседы. Давайте-ка разберемся, правильно ли я все поняла. Вы не хотите выходить за Хантера.

– Мое желание больше не имеет значения, – возразила Грейс. – У герцога Хантсли было девятнадцать лет, чтобы выполнить условия договора. Представьте себе, за все это время он ни единого раза не навестил меня во Фретуэлл-холле! Похоже ли это на поведение достойного джентльмена, который собирается жениться на мне и тем самым исполнить условия заключенного договора? Я полагаю, не похоже. Мы можем встретиться на Бонд-стрит[4]4
  Улица в центре Лондона, где находилось большинство аристократических магазинов.


[Закрыть], и он меня даже не узнает!

– Но вы же хотите выйти замуж?

– Хочу. Только это должно произойти прежде, чем мне исполнится двадцать один год.

– Тогда у нас всего несколько недель, чтобы подыскать вам мужа, – с некоторым сомнением рассудила маркиза.

Тут слуга принес соль. Маркиза вполголоса его поблагодарила и жадно схватила тонкой рукой сделанный из аметиста пузырек. Грейс, почувствовав, что может склонить маркизу на свою сторону, сказала:

– Я дочь герцога и наследница большого состояния. Не сомневаюсь, что при таких огромных связях, как у вас, нетрудно будет подыскать достойного джентльмена, который готов остепениться и вступить в брак.

– Ах! – выдохнула леди Нетерли. – Мужа-то я вам найду, милая девочка. Главное не в этом.

– Тогда в чем же? – недоуменно спросила Грейс.

– Неужто вам непонятно? – грустно улыбнулась маркиза. – Основная трудность состоит в том, чтобы уговорить Хантера согласиться с вашим неожиданным, все круто меняющим решением.

Глава четвертая

– Невозможно дольше откладывать неизбежное. Я обязан жениться на девчонке.

Маркиз Синклер и граф Рейнкорт не сразу откликнулись на это заявление Хантера. С Сином и Рейном он дружил уже так давно, что и не припомнил бы того времени, когда они еще не были друзьями.

– Интересно, а кто такая эта самая девчонка – в данном случае? – проговорил Син, задумчиво почесывая подбородок. – Та актерка, за которой ты волочился в прошлом месяце? Или ты имеешь в виду ту весьма настойчивую блондинку, которая так и растаяла, увидев тебя на балу у леди Гейт? Господи, как же звали-то ту девицу? Матильда? – Свой вопрос он адресовал Рейну.

– Нет, не Матильда, – возразил тот, усердно пытаясь вспомнить имя. – Но действительно что-то на «м». Может быть, Мэгги или Минерва?

– Ну, уж не Минерва, – поморщился Син. – Дама с таким именем оказалась бы слишком испорченной и слишком старой для нашего доброго друга. И локти острые.

– Причем здесь локти? – сердито осведомился Хантер, не припоминавший никакой бросавшейся в глаза блондинки на балу у леди Гейт. – И с чего это вы так заинтересовались именами на букву «м»? Если будете и дальше рассуждать в том же духе, то оба останетесь без бренди после обеда.

Рейн оценил шутку и беззаботно расхохотался. Хантер был возмущен: неужели ему не приходится рассчитывать хоть на какую-то поддержку друзей?

– Дама, о которой я веду речь, – это леди Грейс Киэрли, – сказал Хантер, не в силах скрыть раздражения. – Если вы немного напряжете память, то вспомните, что мне навязали эту девицу в жены, а если я не женюсь на ней, то потеряю все наследство, доставшееся от бабушки. А вам, болванам развеселым, позвольте напомнить, что в это наследство входит и дом на Кинг-стрит.

Тот самый дом, который он подарил обществу «порочных лордов» и где они организовали свой клуб «Нокс»[5]5
  «Ночь» (лат.).


[Закрыть]. Если он не женится на леди Грейс, дом перейдет к его кузену, который, вероятно, сделается и владельцем клуба.

Черт знает что такое!

Уж друзья-то должны бы помочь хоть немного!

– Да ведь мы вполне понимаем твое затруднение, дружище, – произнес Рейн между приступами хохота. – И не хотим из-за всего этого потерять «Нокс». Просто я совсем забыл об этой девчонке. Ты столько лет про нее и не вспоминал.

Хантер беспомощно развел руками и умолк. Он действительно пытался забыть девушку и то, что в один прекрасный день должен жениться на ней или пожертвовать своей честью и бабушкиным наследством.

– А почему ты так уверен, что она еще жива? – полюбопытствовал Син. – Прошло столько времени, и с нею вполне могло что-нибудь случиться. Может, ты бегаешь от женщины, которая давным-давно умерла.

– Леди Грейс не пала жертвой болезни или какого-нибудь несчастного происшествия. Раз в год во Фретуэлл-холл ездил от моего имени поверенный. Он и извещал меня об обстоятельствах жизни этой леди.

Хантер не смог разжечь в себе праведного гнева на развеселившихся друзей, которые явно не слишком были озабочены его несчастьями. Он редко упоминал имя леди Грейс даже в кругу ближайших друзей и почти ничего не говорил о тех условиях, которыми опутала его бабушка, дабы обеспечить покорность своей воле.

– Через несколько недель леди Грейс исполнится двадцать один год, – стал он спокойно объяснять друзьям. Лица у них оставались непонимающими, и он продолжил: – Согласно договору я обязан жениться на молодой леди до момента ее совершеннолетия, иначе моя доля наследства перейдет к кузену, Роланду Уокеру.

То есть к человеку, который вовсе не заслуживал того, чтобы завладеть плодами многолетних трудов Хантера.

– А-а, ты говоришь – Уокеру, – протянул Рейн, в синих глазах которого промелькнуло что-то похожее на понимание. – Даже не припомню, когда я этого типа встречал в последний раз.

– Тогда времени у тебя в обрез, друг мой, – заметил Син.

Хантер вскочил со стула и, подойдя к друзьям, взъерошил себе волосы.

– Это я прекрасно понимаю, Син. Портер часто упрекал меня в том, что я так долго с этим тяну. Я несколько раз пытался поправить дело, сам ездил к молодой леди.

– Это когда же было? – поинтересовался Син.

Хантер тряхнул головой. Он никому не рассказывал о своих безуспешных поездках.

– Точные даты уже не играют никакой роли. Я каждый раз получал от ворот поворот, ибо хозяйки не было в поместье.

Рейн заглянул ему в глаза так, что Хантер замер на месте.

– Ты ведь еще никогда не пытался избежать того, что надлежит делать. У тебя было столько лет, чтобы забрать невесту и обвенчаться. Так какого же дьявола ты с этим тянул? Еще прошлой весной можно было привезти ее в Лондон. София и Джулиана с удовольствием занялись бы ею, а с помощью Реган, Изабеллы и Кэтрин они ввели бы ее в лондонский свет – и у тебя была бы возможность познакомиться с женщиной, на которой ты собираешься жениться.

Джулиана и София – жены Сина и Рейна, а Реган – сестра их общего друга, графа Чиллингсуорта, которого близкие звали Фростом. Реган была замужем за Дэром, тоже членом кружка «порочных лордов». Изабелла – жена графа Вейнрайта, а на Кэтрин, дочери лорда Гриншилда, минувшим летом женился еще один их друг, маркиз Сэйнтхилл.

– Я ведь только что сказал, что пытался увидеться с этой чертовкой. – Хантер бросил сердитый взгляд на Рейна. Увидеться-то хотел, но вовсе не думал привозить ее в Лондон. Боже, какой он дурак! – У тебя все слишком просто получается.

– Неужели? – насмешливо произнес Рейн. – Когда ухаживаешь за девушкой, ничего не бывает просто.

– Согласен, – подтвердил и Син.

– Ухаживаю? – задумчиво переспросил Хантер. – Я женюсь на ней. Она будет моей герцогиней. Думаю, ухаживать за ней нет никакого смысла.

Оба друга покачали головами с таким видом, будто Хантер их разочаровал.

– Если бы ты давным-давно съездил во Фретуэлл-холл, как тебе не раз советовал Портер, то сейчас не оказался бы в столь отчаянном положении, – безжалостно сказал Син.

Они с Рейном переглянулись. Из семерых «порочных лордов» эти двое первыми обзавелись женами, поэтому остальные нередко обращались к Сину и Рейну за советом, как выдержать верный курс и не потопить свой корабль в бурных водах сватовства и женитьбы.

– Ну, прошлой весной это бы не вышло, – проговорил Хантер, понимая, что начинает оправдываться. – Тогда Сэйнт вел себя странно: он слишком много ночей проводил в «Золотой жемчужине» и…

– Да разве ты не ходил с ним частенько в этот бордель? – перебил его Рейн.

В этом вопросе не было осуждения: прежде чем сам Рейн и многие его друзья женились, они все наслаждались компанией яркой и необычной мадам Венны, неизменно скрывавшей свое лицо под маской, и всеми теми удовольствиями, какие только могло предоставить ее заведение «Золотая жемчужина». Они даже заключили особое соглашение с ней в интересах своего клуба «Нокс», и обе стороны остались очень довольны.

Кому как не Хантеру было знать все детали – ведь это он вел переговоры с мадам Венной и добился соглашения с ловкой хозяйкой заведения. Как жаль, что не так давно она прикрыла свой аристократический бордель! Некоторые ее девушки и поныне оказывали свои высокопрофессиональные услуги клубу «Нокс», но многие бесследно исчезли вместе с загадочной мадам, о которой прежние ее покровители безутешно вздыхали.

Будь на то воля Сэйнта, восторженные почитатели мадам больше никогда ее не увидят.

Тут Хантер спохватился: он до сих пор ничего не ответил Рейну. Он перестал нервно расхаживать по комнате и уселся на стул.

– Конечно ходил. Кто-то же должен был за ним присмотреть, а от вас с Сином нет никакого проку, когда речь идет о развлечениях такого рода.

Ни один из джентльменов не обиделся на его умозаключение. Син задумчиво взял бронзовый, с покрытой синей эмалью ручкой нож для разрезания бумаги и попробовал пальцем остроту украшенного узорами лезвия.

– То были безумные годы, – признал он, предусмотрительно бросив взгляд в сторону двери: получилось бы очень неловко, если бы дамы решили присоединиться к ним в этот самый момент. Джулиане хорошо была известна былая репутация супруга как неотразимого соблазнителя, но Син любил жену до беспамятства и ни за что не хотел бы сказать или сделать что-нибудь такое, что ее огорчило бы. – Не раскаиваюсь в том, что было, однако то, что мне удалось создать с Джулианой, я на те годы не променяю.

– В этом я с тобой солидарен, – поддержал его Рейн, с нарастающим раздражением вглядываясь в спину Хантера.

Настал миг, когда Хантер больше не мог вынести этого сверлящего взгляда графа.

– Вы чем-то недовольны, братцы? Если хочешь что-то сказать мне, Рейн, так говори прямо, не стесняйся.

Смотреть на него таким хищным взглядом умела только покойная бабушка. Обычно это случалось, когда он вызывал недовольство старой леди какой-нибудь шалостью или ложью.

Рейн вопросительно посмотрел на Сина, и тот пожал плечами:

– Он туповат, конечно, но ты все-таки попробуй.

– Если желаете посекретничать, я тогда лучше пойду к дамам. Бог свидетель, они рассуждают куда разумнее, чем вы, кретины самодовольные, – заявил Хантер и сделал вид, что хочет подняться со стула.

– Сиди, – велел ему Рейн и толкнул Хантера, не давая ему встать. – Мне не полагалось бы вмешиваться, но я видел, как барахтались Сэйнт и Вейн, пока ухаживали за своими невестами, и мне хочется уберечь тебя от таких душераздирающих сцен.

– Разумный подход – прежде всего, – язвительно вставил Син. – Э, да это же по сути девиз «порочных лордов»!

Хантер хмыкнул. На самом деле девиз «порочных лордов», который они утвердили, открыв клуб «Нокс», звучал так: «Virtus Deseritur». По-латыни это означает: «Прощай, добродетель!» Это был еще один аргумент против его женитьбы на невинной леди Грейс.

Будь бабушка до сих пор жива, нынешние затруднения внука немало бы ее позабавили.

– Помолчи. – Рейн бросил предостерегающий взгляд на Сина. – Иначе ты заставишь его противоречить нам просто из упрямства.

– Это еще кто кого заставит, – возразил с озорной усмешкой Син, указывая на Хантера ножом.

– Не обращай на него внимания, – сказал Рейн Хантеру, досадливо тряхнув головой. – Я только хочу дать тебе один совет. Относись к ней по-доброму.

Хантер ответил другу хмурым взглядом. Не было никаких сомнений, что Рейн говорит о леди Грейс.

– В этом и заключается твой бесценный совет? Чтобы я был добрым? А как иначе я стал бы с нею поступать? За кого ты меня принимаешь?

– За человека выдающегося, – без промедления ответил Рейн, и Хантер немного смягчился. – Тебе присуща доброта, не говоря уже о чувстве юмора, незаурядном уме и умении испивать до дна чашу удовольствий.

Поняв, что граф уклоняется от темы, Син вмешался в разговор:

– Рейн пытается тебе втолковать – собственно, мы с ним вместе пытаемся, – что нам небезразличны ты и эта девушка, если ты собираешься на ней жениться и тем соблюсти заключенный твоей бабушкой договор. Скажу прямо: ситуация сложилась непростая, но несправедливо возлагать на бедную девушку вину за то, что задумал ее дед.

– Да вы оба из ума выжили! – Хантер посмотрел на друзей широко открытыми от возмущения глазами. – Я ведь в жизни ни одну женщину не обидел! – вскричал он, до глубины души уязвленный допущением, что он способен как-то обидеть женщину.

– Хантер… – сказал Син с тяжким вздохом. – По твоей милости ей пришлось почти всю жизнь провести безвыездно в деревне. Не беру на себя смелость говорить за нее, а вот ты, будь у тебя выбор, не стал бы приводить в исполнение грандиозный замысел своей бабушки. Может быть, тебе стоит подумать о том, чтобы отказаться от наследства, – тогда ты и леди Грейс…

– Ни за что! – отрезал Хантер.

– Что же это будет за семейная жизнь для вас обоих? – не унимался Рейн, но его спокойный рассудительный тон не остудил Хантера. – Ну, подумай сам. Ты ни разу не видел леди Грейс, а уже презираешь ее.

– Это было бы чересчур для женщины, которую я не видел с далекого детства, – сказал Хантер, опуская пылающий взор. Немного подумав, он запоздало добавил: – Если на то пошло, я отнюдь ее не презираю.

Ну, до известной степени. Впрочем, оба друга хорошо понимали, что Хантер не говорит всей правды. Но не виноват же он, что уже много лет одна мысль о потере свободы из-за женщины, которую не сам выбрал, вызывает в нем горький и решительный протест!

– Вот как? – Син недоверчиво хмыкнул. – Ты почти всю жизнь только то и делаешь, что укладываешь в постель всякую женщину, какая только бросится тебе на шею. Это не совсем подходящее поведение для джентльмена, который помолвлен с дочерью герцога.

– Ты изрядный лицемер! – горячо произнес Хантер, подавляя желание наброситься на Сина, повалить его на ковер и задать хорошую трепку. – Ты ведь обвиняешь меня в грехах, которых и сам не избег. Мало того, ты соблазнил больше женщин, чем все мы вместе взятые. Скольких женщин ты одаривал жемчужными ожерельями, чтобы добиться их расположения? Разве твоя жена не пришла бы в ярость, услыхав ответ на этот вопрос из твоих собственных уст?

Теперь глаза Сина полыхнули гневом, а Хантер про себя восхитился выдержкой друга. Если бы он сказал нечто подобное Сэйнту, то, скорее всего, лежал бы уже на полу с выбитым зубом. Син же только заорал на него:

– Но ведь я не был ни с кем помолвлен, поэтому не имеет никакого значения, что я делал, сколько раз и с кем! Богом клянусь! Праведник выискался – негодяй, каких еще поискать!

– Друзья мои, прошу вас! – воздел руки Рейн, утихомиривая разгоряченных спорщиков. – Прошлое сейчас поминать ни к чему. – Удостоверившись, что Син не собирается никого душить прямо сейчас, граф обратился к Хантеру: – Я редко об этом упоминаю, но ведь из всех «порочных лордов», и ты сам это прекрасно знаешь, только мне хорошо известно, как безрадостно жить в браке, заключенном не по любви. Такая жизнь разъедает мужчине всю душу, и ничто его не радует: ни море коньяка, ни любовницы, ни безрассудные выходки. И я прошу тебя как следует подумать над своим решением, потому что считаю тебя братом и не хочу, чтобы ты мучился так же, как некогда мучился я.

Хантер на это ничего не ответил. Рейн не любил вспоминать свой первый брак – с Беатрисой Робертс. Он не принес счастья ни одному из супругов. Ходили упорные слухи, что родители Беатрисы вынудили ее принять предложение юного графа, хотя сердце девушки принадлежало другому. И вот однажды, после вечера, когда муж напился и долго с нею скандалил, графиню (на восьмом месяце беременности) нашли в спальне мертвой. Рейн много лет терзался мыслью, что эта смерть на его совести. Он был тогда так пьян, что совершенно ничего не мог вспомнить.

И по сей день в свете находились люди, которые задавали вопрос, нет ли его вины в смерти супруги.

– Я не собираюсь совершать никаких безрассудств, – спокойным тоном заверил друга Хантер. – Поэтому я и считал, что лучше мне ездить во Фретуэлл-холл, нежели привозить леди Грейс в Лондон. Портер меня уверяет, что характер у девушки ангельский. И все же несколько раз он предупреждал, чтобы я не считал, будто все решится само собой: как он утверждает, она недовольна тем, что считает небрежением с моей стороны. А если леди Грейс не пожелает выходить за меня замуж, то ваши с Сином опасения могут оказаться совершенно напрасными.

– Возможно, – криво усмехнулся Рейн.

Хантер протянул Сину руку в знак примирения. Слава Богу, маркиз пожал ее без колебаний.

– Можешь дать совет, как мне снова завоевать расположение этой леди?

– Могу, – сказал Син, отпуская его руку. – Только не считай, что задача эта из легких. Любовницу можно задобрить комплиментами и дорогими безделушками, но леди, достойная того, чтобы на ней жениться, потребует гораздо большей компенсации за проявленное тобой неуважение.

– Какая женщина задумывается о том, что может нанести урон чести? – пренебрежительно фыркнул Хантер.

– Такая, за которую стоит бороться, – ответил ему Рейн.

– Как прошла ваша беседа с леди Нетерли? Все благополучно? – радостно встретила Грейс ее экономка Розмари.

Грейс развязала ленты, сняла шляпку и отдала служанке.

– Приняла она меня весьма любезно, хотя и очень удивилась, когда узнала о том, что за причина привела меня в Лондон.

Розмари поцокала языком, собирая развевающиеся ленты и аккуратно укладывая их в шляпку.

– Ну еще бы! И что же сказала вам ее сиятельство?

– Обещала мне свою поддержку, – ответила Грейс, отдавая служанке перчатки. – Правда, она сразу предупредила, что главная забота – убедить Хантера пойти на это.

– Хантера? – переспросила Розмари, и брови ее удивленно поползли вверх: госпожа прежде никогда не употребляла прозвища герцога.

– Герцога так называют родственники и близкие друзья, – оправдываясь, пояснила Грейс. Она постаралась не обращать внимания на то, что сердце у нее при этом екнуло. Она почти всю жизнь была помолвлена с герцогом и даже не знала, что друзья зовут его Хантером. – Леди Нетерли с полным пониманием отнеслась к моим доводам, когда я объяснила ей суть дела. И все же она несколько раз повторила, что герцог очень любил свою бабушку, а для нее этот брак был делом очень важным.

– И для вашего дедушки тоже, милая моя.

– Верно, – неохотно кивнула Грейс. – Для дедушки это тоже было очень важно. – Встречи и беседы с дядей убедили ее в том, что ему-то доверять нельзя. Леди Нетерли, – продолжала рассказывать Грейс, когда они с Розмари поднимались по узенькой лестнице, – посоветовала мне сначала поговорить с герцогом Хантсли, а уж после этого нанимать адвоката.

– Стало быть, маркиза помогать вам не станет, – разочарованно вздохнула экономка.

– Напротив, она обещала поддержать меня в любом случае. – Грейс приподняла юбки, взбираясь по крутой лестнице. – Леди Нетерли уверяет, что в свете меня примут очень хорошо – как дочь герцога. А как только я добьюсь от герцога согласия на расторжение помолвки, то маркиза сумеет подыскать мне мужа до двадцать первого дня рождения – в этом она нисколько не сомневается.

– Правда? – с некоторым недоверием спросила Розмари. – А вам так не терпится выйти замуж?

– Не то чтобы очень, – улыбнулась Грейс, стараясь развеять тревоги наперсницы. – Я ведь почти всю свою жизнь готовилась стать хорошей женой герцогу Хантсли. Я совершенно не задумывалась о том, как жить без бремени высокого титула, без мужчины, который не выносит моего присутствия. С другой стороны, я не горю желанием променять одного хозяина на другого. Если герцог уйдет с моей дороги, все мои поместья и деньги достанутся дядюшке, а ведь он мечтает, чтобы со мной произошел какой-нибудь несчастный случай.

– Прикусите язычок, пока вы в Лондоне, – прошептала Розмари. – Вы же обвиняете герцога в том, что он покушается на вашу жизнь.

– Его обвиняли в вещах и похуже. – Грейс пожала плечами, вспоминая кое-что, мелькавшее в рассказах дедушки. – Хотя до такой крайности может и не дойти. Все, что дядюшке требуется, – это запереть меня в деревне или выдать за джентльмена, которого он выберет.

Грейс предпочитала прожить всю жизнь старой девой, чем выйти за мужчину, который будет во всем послушен дядиной воле.

– Как только помолвка с герцогом Хантсли будет расторгнута, мне можно будет выйти замуж за того, кого выберу я сама. Наконец-то я буду свободна, Розмари!

– Не обольщайтесь, – сказала Розмари, погасив восторги Грейс, будто плеснула ведро воды на горящие в печи угли. – Вы еще очень молоды, чтобы уразуметь это до конца, но я слишком сильно вас люблю и не могу не сказать: такой штуки, как свобода, не существует, девочка моя. По крайней мере, такой, о какой вы мечтаете. Мы все чем-нибудь да связаны: семьей, обязанностями, тем, чего ожидают от нас близкие, необходимостью заработать на кусок хлеба… – Женщина подняла руку, не давая Грейс возразить. – Ну-ну, я же не пытаюсь вас от чего-то отговаривать. Коль уж вам хочется освободиться от брачного договора с герцогом, то я целиком на вашей стороне. У вас есть такая подруга, как леди Нетерли, которая может во многом помочь, – ведь в Лондоне полным-полно приятелей герцога Хантсли.

Она говорила так, будто Грейс попала на вражескую территорию.

– Розмари… Его светлость добросовестно исполнил свой долг по управлению моим наследством, но на меня он девятнадцать лет не обращал никакого внимания. Скорее всего, он лишь обрадуется, узнав, что я хочу разорвать помолвку.

– Так можно подумать, да только я мужчин знаю. Они страшно не любят отдавать то, что им принадлежит.

– Не говорите глупостей! – Грейс дернула плечом, стряхивая руку экономки. Они уже шли по коридору. – Я не принадлежу ни одному мужчине!

Уж герцогу Хантсли – наверняка!

От одной этой мысли она испытала воодушевление.

– Вы убедитесь в том, что я права, когда я наберусь храбрости и встречусь с ним.

Быть может, лучше сначала повидаться с мистером Портером. Если на ее стороне будут и он, и леди Нетерли, герцогу Хантсли придется учтиво ответить на ее великодушное предложение.

– Вы только не забывайте: большинство мужчин терпеть не могут неожиданностей. А вы, милая девочка, явно не походите ни на одну из тех женщин, с кем приходилось иметь дело его светлости.

Грейс остановилась, не в силах понять, хотела ли экономка этими словами сделать ей комплимент.

– Мне плевать, будет ли после этого Хантер страдать от несварения желудка. Я желаю одного – освободиться от всяких обязательств перед ним.