Текст книги "Виртуальные встречи"

Скептик: «Неплохо подмечено. В данном случае “поклонники” – это и впрямь те, что поклоняются. PR ловко использует вечное желание человека сотворить себе кумира».

В паре строчек – и скрытая цитата, и игра словами. Похоже на Скептика. Этакий умный юноша в очках и разношенном свитере, проводящий свободное время в библиотеке и не знающий, как подступиться к девушке. Несомненно, порядочный и очень серьезно относящийся к жизни – по Катиному скромному мнению, слишком серьезно.

Старый пират: «Класс! Супер!»

«Старый пират» – ник для начитавшегося приключений подростка. И стиль смахивает на молодежный: грубоватый, со сленговыми словечками и не без выпендрежа. Хотя до эрудиции Скептика или иронии Невинной девушки Старому пирату как до неба. Кате, впрочем, тоже.

А вот и она, Невинная девушка.

«У бедного Арт Тура и впрямь обострение мании величия, но над старостью смеяться грех. Мы, невинные девушки, плохо разбираемся в подобных вещах, но говорят, у мужчин тоже бывает климакс. Только существам, которым не приходится пользоваться прокладками, куда труднее диагностировать его вовремя».

Почему-то Невинная девушка упорно вызвала у Кати в воображении Фаину Раневскую во всем ее великолепии. Парадоксальные, довольно циничные высказывания обычно били прямо в цель. Конечно, данный конкретный пост верхом остроумия не назовешь. Но вот что любопытно. Сама Катя позавчера, желая задеть оскорбившего ее писателя побольнее, в порыве вдохновения произнесла примерно то же самое – и легко вывела собеседника из равновесия. То есть действительно ударила в больное место. Невинная девушка обнаружила больное место Турищева независимо от Кати, и стимула в виде увольнения с работы ей для этого не потребовалось.

Заключительный отзыв принадлежит Эстрелле.

«Как вам всем не стыдно? Вы завидуете потому что дауны на понтах он гений а никакой не кумир и не PR. Вы несправедливые и злые но вас мало а нас много. Мы не станем на вас обижаться взломаем сайт и все порушим».

Мы – это кто? Наверное, поклонники Арт Тура. Впрочем, речь не о них. Незнакомка, Скептик, Старый пират, Невинная девушка и Эстрелла – пять человек, которые были позавчера на форуме. А в милицейском списке восьмеро – без Кати семеро. Да, есть еще Осведомленный, его телефон Полухин тоже наверняка раздобыл. Значит, Катиных виртуальных знакомых в документе должно быть шесть, а не пять. Кого-то одного она упустила. Ничего страшного. Главное – идентифицировать Жукова. Понятно, что не К.Д. и не Эстрелла – уже двое в минус. Не Незнакомка и не Невинная девушка – Жукову вряд ли пришло бы в голову выступать в женском роде, он счел бы это унизительным. Скептик? Сергей Васильевич не имел десятой доли его эрудиции. Старый пират? Нелепо. Чтобы взрослый, высокомерный, практичный до мелочности человек в виртуале становился типичным подростком? Однако выбора не было. Остальные кандидатуры исключались однозначно.

Катя легко подписалась бы под утверждением, что мужчины умудряются пронести инфантильность, словно знамя, через любые жизненные передряги, и все же ей трудно было представить коммерческого директора в виде Старого пирата. Любое начальство – вид разбойников с большой дороги, однако мало кто из них это признает, да еще умудрится романтизировать свой жестокий промысел. Хотя… Старый пират, как и Жуков, не моргнув глазом пожертвовал Катей ради собственного спокойствия. Она просила встретиться, чтобы поговорить об Осведомленном, а этот тип вместо помощи уничтожил запись в чате. Не так ли пару дней назад Сергей Васильевич уволил Катю, которая ни в чем не была виновата?

Ох, вот бы догадка оказалась верной! Узнать тайные слабости своего, пусть и бывшего, начальника, разгадать его инкогнито – ни с чем не сравнимое удовольствие. Он бы провалился сквозь землю, если б понял, что его вычислил кто-то из подчиненных. Катя не собиралась открывать ему глаза, а тем более шантажировать. Убедиться бы стопроцентно, что Старый пират и Жуков – одно лицо, и достаточно для глубокого морального удовлетворенья. Но пока уверенности нет. Можно, конечно, позвонить Жукову и попытаться что-то выведать, однако делать первый шаг не хотелось. Катя полагала, что скоро он позвонит сам, и это поставит его в куда менее выгодное положение. Пусть выступит просителем, а она лучше подождет.

«Зачем? – неожиданно спохватилась Катя. – Зачем лезешь в чужие дела, ненормальная? Ты уже попалась на удочку, примчавшись на свидание к Осведомленному – что, довольна?» «Довольна», – вдруг призналась она сама себе. Такой уж знак зодиака – близнецы. Они ненавидят рутину и вечно жаждут перемен. Хорошая вещь гороскоп, всегда подберешь себе что-нибудь в оправдание. Ей осточертел Вадик, осточертело издательство «Арт», зато теперь было удивительно интересно. Катя не бросила бы начатый кроссворд – неужели сейчас остановится на полпути? Любопытство съест ее заживо. Кому-нибудь на ее месте здравый смысл посоветовал бы вместо решения ненужных загадок заняться поисками новой работы, а ей он говорил другое – что работа, как известно, не волк и по лесам бегает редко.

Словно бы в подтверждение ее мыслей, яндекс выдал в списке новостей: «Смерть известного писателя Арт Тура». Катя щелкнула мышью. Арт Тур найден вчера в саду у своей дачи, задушенный собственным галстуком. Как – задушенный? Катя лично видела, что ему размозжили булыжником голову. Совсем журналисты заврались! Хотя… оказывается, сперва бедного Турищева действительно стукнули по затылку камнем, однако не до смерти, а потом задушили. Очевидно, убийца не был уверен в результате и предпочел перестраховаться. Катя вспомнила аккуратно свернутую полоску ткани, лежащую рядом с трупом, и ей стало жутковато. А через секунду – радостно. Ира-Эстрелла ни в чем не виновата! Она запросто могла сгоряча ударить, но снять с бесчувственного тела галстук, а потом, использовав, тщательно его сложить – нет, чушь. Тут импульсивностью не пахнет. Наверное, Ира пришла в беседку, когда Турищев был еще жив. Может, Осведомленный как раз хотел продемонстрировать Кате их свидание? Нет, непохоже, чтобы писатель решился встречаться с любовницей под боком у жены. Скорее так – Ира без предупреждения появилась сразу после убийцы, увидела труп и убежала, потеряв мобильник. Зрелище действительно было страшное – неподвижное тело с открытыми остекленевшими глазами. То есть… Катя вздрогнула… разве они не были закрыты?

Она сосредоточилась – и леденящий холод пронзил ее до мозга костей. Труп закрыл глаза! Когда Катя обнаружила Турищева, они были открыты, это точно. А когда приехала милиция – уже закрыты. О боже, неужели он был жив? Может ли мертвый опустить веки? Жуткий вопрос… почти из «Вия». Надо ли сообщить о том, что вспомнила, Полухину? Наверное, надо, вдруг это позволит уточнить время смерти. К тому же не мешает восстановить дипломатические отношения. Мир всегда лучше войны – по крайней мере, для слабейшего.

– Денис Борисович, – почтительно начала Катя. – Простите, что отвлекаю, но я вспомнила одну вещь.

– Да? – тоном, начисто лишенным любезности, осведомился Полухин.

Ох ты черт, до сих пор обижается! Зачем было спрашивать, есть ли у него проблемы с желудком? Мужчины стесняются подобных тем.

– Я не знаю, важно ли это… – старательно запинаясь, пробормотала Катя. – Мне так неловко… может, это ерунда…

– Позвонили – говорите, чего мямлить, – снисходительно поторопил собеседник.

Очень хорошо – его самооценка восстановилась. Теперь Катя больше не будет приводить его в смущение, скорее наоборот, вызывать приятное чувство собственного превосходства.

– Когда я нашла Турищева, у него были открыты глаза, – уже нормальным тоном сообщила Катя. – А когда приехали вы – закрыты.

– А в промежутке вы уходили из беседки к даче. Вы бы заметили, если б кто-нибудь в это время приблизился к телу?

– Вряд ли. Нет, не заметила бы. А вы думаете…

– Это все? – не дал задать вопроса милиционер.

– Да, – уверенно соврала Катя, и он отключился.

Глава 8

Но телефон молчал недолго.

– Катюша! – непривычно сладко проворковал в трубку Жуков. – Нам надо поговорить.

Это вполне совпадало с Катиными намерениями, однако она предпочла удивиться:

– О чем?

– Разговор не телефонный, – помолчав, объяснил Сергей Васильевич. – Я сейчас рядом с вашим домом… мне можно зайти?

– Ладно, – милостиво разрешила Катя, про себя подумав: «Заходи-заходи, на ловца и зверь бежит!»

Жуков нервно топтался в прихожей, ожидая тапочек (как же, разбежался!), а в комнате и вовсе присмирел.

– Куда можно сесть? – спросил он, жалобно оглядываясь по сторонам.

– Скиньте что-нибудь куда-нибудь, – предложила Катя и лично перебросила ворох тряпок с одного стула на другой.

Да, квартира не очаровывала идеальным порядком. Пожалуй, Катя не наводила чистоту несколько недель. А почему она обязана? Ей удобно, а совершать трудовые подвиги в ожидании возможных гостей – это уже мазохизм. Кому мешает пыль, тот пусть ее и вытирает. Зато если уж Катя решалась на уборку (весьма редко), то делала ее радикально, с выметанием мусора из-за шкафов и перетряхиванием старой одежды в чемоданах.

– Ого, – ухмыльнулся Сергей Васильевич с видом человека, заставшего хозяйку абсолютно голой. – Не думал, что у женщины в квартире бывает такой… ммм… такой…

– Вам, очевидно, очень повезло с женой, – прокомментировала Катя, подавив желание подсказать слово «бардак».

– Ну, – выдавил Жуков, – она… то есть… она все время убирается. Или на кухне… котлеты всякие…

– Только бутерброды, – поспешила развеять надежды Катя, – при условии, что масло намажете сами. Кофе сварю, но сахар размешивать не стану.

– Я могу и растворимый, – с готовностью заметил гость.

Катя развела руками.

– Зато я не могу. Я тут приносила на работу растворимый кофе. Дорогой, между прочим. Неделю не заглядывала в банку, потом открываю – и цепенею.

– Все выпили? – предположил Жуков. Сотрудники редакции не слишком ценили право собственности в отношении продуктов питания.

– Хуже! Вместо гранулированного кофе в банке находилась угольно-черная твердая масса… нечто вроде окаменевшей смолы. Причем со странным запахом.

– Наверное, залезли мокрой ложкой.

– Возможно. Но у меня в желудке тоже не сухо. Вещество, способное на подобные превращения, я предпочитаю внутрь не принимать.

Сергей Васильевич засмеялся, напряженное лицо расслабилось. Замечательно, вот она, теплая, доверительная атмосфера, в которой мужчина скорее проболтается. А время от времени надо его подкалывать. Контрасты – самый действенный метод.

– Я как раз хотел поговорить о работе, Катюша. Слушай, давай перейдем на ты? И зови меня Сережей. Забудем субординацию.

«А ведь он тоже надеется что-то из меня вытянуть, – догадалась Катя. – Иначе откуда такой демократизм? Уверена, он из тех, кто не забывает субординацию даже в постели».

– Субординацию? – наивно удивилась Катя. – О чем ты? Я у тебя больше не работаю.

На секунду Жуков скривился, однако быстро взял себя в руки.

– Именно это я и хотел обсудить. Мы еще не успели оформить документы на увольнение, а теперь это ни к чему. Возвращайся обратно.

– А Лайма не обидится? – стараясь, чтобы в голосе не прозвучало ехидства, осведомилась Катя.

– Пускай обижается, – с удовлетворением ответил Сергей. – Права на последний роман Арт Тура у нас уже куплены, а новых романов не будет.

Было видно, что ему и в голову не пришло бы соврать: ради тебя, о прекрасная дама, я готов пожертвовать частью прибыли. Он полагал, даже самая тупая из прекрасных дам вряд ли поверит в подобную чушь. И, как ни странно, что-то в этой простодушной прагматичности Кате импонировало.

– Но последний роман не закончен, причем публика об этом знает, – вспомнила она. – И даже если развязка окажется лучше, чем придумал бы сам Турищев, читатели начнут ее критиковать. Мол, все не то, чувствуется чужая рука.

– Ничего страшного. Турищев обсуждал планы с сыном, тот знает развязку и допишет за отца. Читателю будет даже интереснее.

– Федор? – удивилась Катя. – Почему не Лайма?

Жуков хмыкнул.

– Лайма не способна написать даже сочинение «Татьяна Ларина – русская душою». Она вообще не понимает, зачем люди читают художественную литературу. Думает, дурью маются.

– А разве нет? – улыбнулась Катя. – Действительно, зачем читают?

– Чтоб отвлечься, – пояснил Сергей. – Столько втрюхивали нам этот соцреализм, а что от него осталось? Пшик, ни рубля не заработаешь. Люди платят, чтобы расслабиться, а не наоборот. Конечно, Турищев умел вкручивать мозги, но если убрать шелуху, его книги такие же. Чистая расслабуха.

– А ты уверен, что Федор согласится дописывать за Турищева? Насколько я знаю, у него с Лаймой отношения напряженные.

– Это точно. Поэтому она и поручила дело мне. И дала довольно широкие полномочия в смысле денег. Конечно, просила поторговаться, но готова выплатить Федору хороший процент. Сама понимаешь, детектив без концовки – неформат, читателю этого не нужно. Конечно, можно нанять негров, но тут ты права. Федор выскочит с заявлением, что отец придумал фантастически интересную развязку, а читателю вместо нее предлагают какую-то чушь – и продажи упадут. А Лайма развязки не знает. Ей подобные вещи всегда были пофиг.

Становилось все интереснее.

– И Федор взялся?

– Конечно. Он не от мира сего. Я наплел ахинеи… светлая память отца и тому подобное. И предложил фиксированную сумму, на которую этот дурачок сразу согласился. Какой ему процент от прибыли, смешно даже! Сейчас сидит, строчит. Правда, настаивает, чтобы обязательно было упомянуто его имя. Ну, упомянем. Все равно никто не читает эти сноски мелким шрифтом. Так что немного терпения – и последний шедевр великого Арт Тура готов.

– Последний, – автоматически повторила Катя.

– Я сам об этом думал, – помрачнел Сергей. – При других обстоятельствах мы бы выпустили еще пару романчиков, якобы завалявшихся у гения в столе. У меня есть люди, которые хорошо схватывают стиль, написали бы не хуже, чем он сам. Но тут две проблемы. Лайма, которая потребует огромный процент, и этот малохольный Федор. Он же ненавидит мачеху. Заявит из вредности, что новых рукописей у отца не было, таблоиды радостно это подхватят, а у нас и без того достаточно проблем. Ты же знаешь этих журналистов – им лишь бы поднять тираж.

«А тебе?» – подумаля Катя, но вслух произнесла другое:

– Издательству, похоже, предстоит сложный период.

– Не бойся, платить буду, как обещал, – успокоил Жуков. – Я уже подготовил Турищеву замену. Конечно, придется вложить средства в раскрутку, зато сэкономим на гонорарах.

– Нашел нового гения за один день? – скептически уточнила Катя.

– Нет, придерживаю четыре месяца.

Катя насторожилась. Четыре месяца назад Жуков предположил, что Турищев будет убит? Более чем подозрительно.

– А зачем четыре месяца назад ты искал Турищеву замену?

Сергей снисходительно пожал плечами.

– Знал, что понадобится. – Потом, словно спохватившись, пояснил: – Конечно, я не думал, что его убьют. Просто он стал глупо себя вести. Раньше мы с Лаймой полностью контролировали ситуацию. Помимо связей на телевидении, у нее первоклассное чутье… она всегда знает, чем зацепить публику. Все провокационные заявления Турищева прессе, сделанные вроде бы в порыве откровенности, на самом деле тщательно ею продуманы. Но теперь он возомнил себя гением, которому пиар ни к чему. Телевидение для него примитивно, журналисты хамы. А этот его новый роман в другом стиле… не думаю, что многим понравится. Люди не любят, когда обманывают их ожидания. Арт Тур – так подавайте Арт Тура, а не заумную чушь. Несколько книжек еще удалось бы втрюхать по старой памяти, а потом был бы спад. Я человек предусмотрительный, вот и подготовил новый проект.

– А Турищев об этом знал?

– Конечно нет. Никто не знал, и сейчас еще не знает. Сперва надо извлечь максимум из Турищева, а потом зарабатывать на другом дураке. – Жуков оживился. – Лайма долго пила нашу кровь, а тут пролетела, как фанера над Парижем.

– Почему?

– Я недавно купил права на переиздание старых книг Арт Тура. Недорого, поскольку рынок фактически исчерпан. Но теперь, когда его убили, на книги набросятся даже те, кто читает один «Космополитен». Повезло нам! Мы на допечатках получим больше, чем заработали бы ближайшие годы на его новых дурацких выдумках. Сегодня Лайма взвинтила бы цену – и я бы заплатил, куда делся. А поезд-то ушел…

Сергей самодовольно улыбнулся.

«Лайма не убивала, – поняла Катя. – Слишком много она потеряла со смертью мужа. Зато Жуков, оказывается, выиграл. Может, он и есть убийца? Не стану заговаривать об этом, первый начнет. Наверняка за тем и явился. Думает, я по женской словоохотливости сама ему выложу подробности о трупе. Нет уж, пускай проявит инициативу».

Жуков действительно несколько раз делал попытки навести разговор на нужную тему, однако Катя наивно не понимала. Наконец, собеседник не выдержал.

– Я был просто поражен, когда узнал, что тело Турищева нашла ты.

Катя молча потупилась. Действительно, разве ей задан какой-нибудь вопрос?

– Как ты там оказалась? – без обиняков продолжил Сергей.

– Откуда ты знаешь, что тело нашла я? – тут же осведомилась Катя. А то сообщишь этому типу все, что нужно, а сама останешься на бобах. Он не из тех, кто платит, когда есть шанс заполучить что-то даром.

– Я же объяснил, мне звонила Лайма. Мы обсуждали раскрутку последней вещи. Придется срочно переигрывать. Кампания была рассчитана на публичные выступления Турищева, а теперь будем делать акцент на загадочное убийство. Так даже лучше. Уж Лайма-то сумеет извлечь из ситуации максимум!

– Наверное, продажи сильно подскочат и Лайма окажется в выигрыше? – не теряя надежды, спросила Катя.

– С этой книгой – да, а в целом, конечно, она пролетела. Никаких новых поступлений ее не ждет. Хватит о ней! Зачем ты поехала вчера к Турищеву на дачу?

– Ты часто ходишь на его сайт? – небрежно осведомилась Катя.

– Никогда. Это дело программистов.

– Я имею в виду не официальный, а другой, критический – тот, где форум и чат.

– Первый раз слышу, – твердо заявил Жуков. – При чем тут твоя поездка к Турищеву?

– Если ты не бывал на форуме, не поймешь.

– Я постараюсь.

– Нет-нет, боюсь, не получится, – застенчиво улыбнулась Катя.

Почему она должна все докладывать, раз Жуков откровенно врет? Хотя возможен другой вариант – Катины догадки неверны и подсмотренные в милиции телефоны не имеют к сайту отношения. В любом случае, она не обязана перед Сергеем отчитываться. Ее пытаются использовать – почему бы ей в ответ не вывести собеседника из равновесия?

Данную задачу она решила весьма успешно. Жуков на разные лады задавал один и тот же вопрос – зачем Катя поехала к Турищеву и что она там видела (мужчины – народ упрямый), а Катя делала вид, что вот-вот сломается под его напором, но в последний момент останавливалась. Она получала от перепалки огромное наслаждение. Ей было любопытно, что Сергей предпочтет – первым поделиться информацией, причем без уверенности, что получит хоть что-то взамен, или уйти с пустыми руками.

Однако Жуков умудрился найти третий вариант – нет, не зря он пробился в коммерческие директора! Катя явственно увидела на лице бывшего начальника работу мысли, после чего тот притянул ее к себе и попробовал поцеловать. И даже не засопел – вот что возмутительно. Он всегда сопел, когда возбуждался.

Впервые в жизни Катю пытались соблазнить из корыстных соображений, и идея ей не понравилась. Катя отстранилась, оценивающе осмотрела потенциального партнера: сперва лицо, а затем демонстративно – куда более существенную для секса область, и отрицательно помотала головой. Сергей замер от неожиданности, потом заорал: «Я еще собирался тебя на работу брать, дуру!» – и выскочил из квартиры. Сам виноват, нечего быть таким скрытным.

Или он и впрямь невинен, аки младенец? Господи, да убедиться несложно. Поговорить с кем-нибудь еще из милицейского списка и выяснить, является ли этот человек посетителем сайта. Взять за грудки кого-то почестнее и не повторять своих ошибок, то есть не спрашивать, а утверждать. Мол, твердо знаю, что вы бывали на форуме. Кто предпочтительней – Маргарита Ивановна Селина или Константин Григорьевич Шагуч? Где-то мелькало недавно последнее имя. Так и вертится… но, к сожалению, Катя могла похвастаться лишь зрительной памятью, на слух запоминала плохо. Не попробовать ли поиск в Интернете? Шагуч, чай, не Иванов.

Яндекс не подкачал. Шагуч Константин Григорьевич, член Союза писателей, автор книг «Заводские дела», «Нас утро встречает прохладой», «Зорька». Хочется верить, последнее – имя коровы, а то получается прямо-таки патологически настойчивый призыв к раннему вставанию. Хотя тот факт, что «утро встречает прохладой», нормального человека скорее отпугнет. При нашем климате, по крайней мере.

Разумеется, теперь Катя вспомнила. Пока она вчера ждала милицию и слушала перебранку Лаймы с Федором, к Турищеву явился нежданный гость. Мол, проезжал случайно мимо и заглянул на огонек. Проезжал мимо Репино? Подозрительно. Его принимали как старого приятеля. Этакий бодрый живчик, немолодой, кругленький, говорливый. Он так и представился милиции: старый друг Артема, писатель Константин Григорьевич Шагуч. Артем – это Турищев.

Неужели друг Турищева стал бы тайком над ним издеваться? Хотя почему нет? Судя по названиям произведений Шагуча, последние десятилетия они вряд ли слишком популярны. Он сам сказал: «Нашему Теме и слава, и первая красавица, а он все недоволен, а мне – фиг с маслом, а настроение хорошее». В каждой шутке есть доля правды. Константину Григорьевичу вряд ли было в радость, что приятель его обскакал, но выказывать свою зависть не хотелось. Единственный выход – спустить пар в Интернете, прикрывшись ником. Полухин – а он не дурак – не зря утверждал, что завсегдатаи сайта, скорее всего, знают Турищева лично.

В свете новой идеи Катя вновь просмотрела таблицу. Маргарита Селина, двадцать пять лет. Лайма упоминала девушку, с которой Турищев якобы разлучил сына. Федор ответил: «Ее зовут Маргарита». Имя распространенное, однако выяснить, не та ли это особа, несомненно стоит. Правда, яндекс вряд ли в курсе подобных тонкостей. Зато в Интернете может оказаться список сотрудников архива, телефон которого фигурирует в списке. Вдруг всплывет что-нибудь знакомое?

«Горбатова, Горбатова, Татьяна Горбатова», – повторяла Катя раз за разом. Ассоциации с Турищевым явно имелись, однако конкретизироваться не желали. А яндекс давал на «Горбатову» слишком много ссылок. Нет чтобы и ей носить фамилию вроде Шагуч – было бы куда любезнее с ее стороны. Хотя Екатерине Долининой неприлично слишком привередничать – сама не лучше.

«Горбатова Турищев», – поразмышляв, уточнила объект поиска Катя. Без толку. А если «Горбатова Арт Тур»? И «яндекс» неожиданно выдал ссылку. Газетная заметка почти годичной давности – слава богу, что они долго хранятся. «Зачем вы, девочки, известных любите?» Какая-то страсть брать в качестве заголовков переиначенные расхожие фразы…

«Семнадцатилетнюю Аню Горбатову, доставленную в больницу «скорой помощи» с тяжелым отравлением, спасти так и не удалось. По непроверенным данным, это самоубийство, вызванное безответной любовью к известному писателю Арт Туру. Как среагировал на данное происшествие сам писатель, редакция надеется сообщить позднее». «Происшествие» – неплохо выразились… Интересное происшествие – девочка наконец умерла. Покупайте нашу газету, всегда готовую вас повеселить! Почему журналисты такие сволочи?» Впрочем, работники издательств от них отличаются мало, – самокритично признала Катя, вспомнив, как в редакции рыли землю, дабы замять неприятную историю. – Все мы хороши».

По базе данных выходило, Татьяне Горбатовой тридцать один год, живет с родителями. Ане сейчас было бы восемнадцать… наверное, сестра? Что чувствовала бы Катя, если б ее сестра покончила с собой из-за старого самодовольного козла?

Представить Олю, решившую наложить на себя руки, не хватало фантазии. Конечно, ей не понравилось бы, если б Леша от нее ушел… впрочем, она бы никогда этого не допустила. А к измене отнеслась бы философски. Оля очень умная и практичная женщина – настолько, что муж, прожив с нею много лет, считает ее глупенькой и беззащитной. Катиной племяннице пока всего восемь, к ней ситуация с самоубийством тоже, слава богу, неприменима. Однако ясно – раз Катя жалеет дурочку Эстреллу (простите, Иру), постороннего человека, причем, хочется верить, живого и невредимого, то бедная Таня Горбатова год назад, потеряв сестру, должна была перенести немало. Почему бы не предположить, что через какое-то время она нашла в Интернете форум, направленный против Арт Тура, и стала туда писать.

Пожалуй, решила Катя, для выяснения верности своих догадок лучше использовать не Маргариту Селину, о которой ничего не знаешь, и не Константина Шагуча (тот, судя по вчерашнему поведению, крепкий орешек), а Татьяну Горбатову. Встретиться с ней и побеседовать, словно не сомневаясь в ее причастности к сайту. Если она попадется на удочку и не станет ничего отрицать, значит, Жуков нагло врал и он – Старый пират… не просто Старый пират – убийца. Правильно! Лайма не убивала – ей это невыгодно. Федору тоже. Есть, конечно, странная история с девушкой Маргаритой, но прикончить отца из-за того, что ему не понравилась твоя девица – несколько слишком даже для мыльного сериала. Значит, семью отметаем. Эстреллу тоже отметаем – аккуратно сложенный галстук никак с нею не вяжется. Остаются два дурака, которых Осведомленный заманил на дачу – Катя и Старый пират. Катя не убивала. Кто преступник? Ответ однозначен.

Катя даже удивилась собственному уму. Обойти самодовольного милиционера, в руках которого столько возможностей… а она взяла и вычислила убийцу исключительно методом дедукции, не хуже Шерлока Холмса, посрамившего инспектора Лестрейда. Непонятно, как до такой простой логической цепочки не дошел Полухин. Он-то знает, кто такой Старый пират, и уже мог бы того арестовать. Хотя, вероятно, Полухин не в силах выбрать между Старым пиратом, Катей и Эстреллой. Все ему одинаково подозрительны. Или у Старого пирата нет мотива. Ну, знаете ли! Если это Жуков, Катя предоставит следствию сто мотивов, один лучше другого. И тогда Катю с Эстреллой оставят в покое. Главное, чтобы Татьяна Горбатова подтвердила – в милицейском списке находятся посетители сайта.

Катя вздохнула. Скорее всего, Селина и Горбатова – это Невинная девушка и Незнакомка, только неясно, кто есть кто. Взять на пушку Незнакомку – пара простых, а вот Невинной девушке палец в рот не клади. Ей бы даже любимый Остап Бендер не рискнул положить в рот палец. Но риск – благородное дело.