Текст книги "Ведьма Алика. Психотерапия для демонов"

– Как ты себя чувствуешь? – осторожно спросила Алика девушку, вернувшись. Ведьма взглянула на часы. Прошло всего несколько минут. А по ее ощущениям – не меньше жизни.

– Знаете, я впервые за последние полгода согрелась. Мне не холодно. Вот Миша удивится. Миша… – Настя привычно оглянулась через плечо. – Миша?!

Кажется, она медленно начала понимать, что произошло. Из глаз брызнули слезы – соленые, жгучие. Алика осторожно приобняла клиентку и погладила ее по сотрясающейся от рыданий спине.

– То, что я сделала, – это хорошо, понимаешь? Это было правильно, – шептала ведьма.

Да, она все понимает. Да. Вы во всем правы. Девочка скомканно поблагодарила Алику и, шатаясь, побрела домой.

Ровно через двадцать минут раздался телефонный звонок.

– Алика, мой сынок говорит какой-то бред. Мол, ты его не почистила, выгнала.

– Все так, – чистосердечно призналась ведьма. – Деньги за консультацию я переведу обратно.

Она, не стесняясь в выражениях, поведала, что его Макс – чернушник и чуть не убил девушку. Что по ночам он с точно такими же отморозками оскверняет могилы. Посоветовала изъять у парня ритуальные кубки, ножи и прочие магические игрушки. Она сознательно сгустила краски, так что под конец их беседы Макс казался отцу чуть ли не руководителем темной секты.

– Что же мне делать? – мрачно спросил Евгений. – Поговорить с ним? К священнику тащить?

– Нет, с профилактическими беседами и священником вы уже опоздали. С нынешними дружками общение прекратить. Опасные книги изъять. К бабушке в деревню пусть едет. Огород копает, хозяйство тянет. Главное, пусть работает. Физические нагрузки ой как хорошо исцеляют от дури.

Иногда, особенно во время разборов чьих-то пустяковых запросов, она вспоминала ту девочку, Анастасию.

«Как она там? Совершенно одна в большом и страшном городе. Устроилась ли в жизни? Смогла ли идти дальше, лишившись единственного, пусть и мертвого друга?»

И снова и снова напоминала себе, отбиваясь от старых воспоминаний: девочка, справившаяся даже с нечистью, ни в чьей помощи не нуждается.

Пять лет назад

С тех пор как в моей жизни появился Эрик, я ни на секунду не чувствую себя одинокой. Нет, я по-прежнему с удовольствием провожу вечер наедине с книгой, но, даже если нахожусь одна, знаю: в мире есть человек, который меня понимает.

Но надо сказать, «книжных» вечеров становится все меньше. Чаще всего мы с Эриком уходим гулять. Именно так это звучит для мамы, но навряд ли наши встречи хоть чем-то напоминают развлечения других девушек и парней.

Эрик изучает магию уже два года и щедро делится наработками. Я слушаю, боясь упустить хоть слово, и впитываю знания, как губка.

Мы учимся отличать энергии, исследуем руны, ездим в места, где можно встретиться с духами.

Сегодня как раз собираемся на кладбище. Эрик считает, любую ведьму нужно представить Хозяйке Кладбища, несмотря на мое нежелание обращаться к погостной магии.

Даже от мысли о мертвецах по коже пробегает неприятный холодок. А уж работать с ними… ну уж увольте! Ни за что, что бы ни случилось!

Но Эрик авторитетно заявил:

– Хочешь не хочешь, а каждый уважающий себя практик должен знать Хозяйку. Жизнь непредсказуема, ты не знаешь, что тебе пригодится.

Я бы предпочла посетить озеро за городом, где водятся навки, или лес: если верить книгам по колдовству, в нем обитает много различных невидимых глазу существ.

На погосте мне всегда холодно, как бы тепло ни одевалась, и тело начинает бить дрожь. Наверное, это место не для меня.

Когда садимся в автобус, Эрик раскрывает рюкзак. В нем термос и дополнительный свитер.

Я не в силах сдержать дурацкую улыбку от этой милой заботы. Мой учитель настолько заботливый!

Мы слишком близко друг к другу, рука Эрика находится в миллиметре от моей, и, когда автобус покачивает, наши пальцы соприкасаются. Интересно, он специально положил руку так близко?

«Алика, прекрати думать о глупостях. Сосредоточься на важных вещах», – осаживаю себя. Автобус притормаживает почти у самой ограды. Кругом тишина и обманчивое спокойствие.

Эрик говорит, что здесь нас окружают так называемые «живые покойники» – фантомы, слепки с личностей умерших людей, в то время как их души давно ушли на перерождение.

– Кладбище – это целая структура, здесь есть Хозяйка, она главная, и остальные «жильцы». Мертвецы состоят друг с другом в сложных отношениях, – рассказывает парень, – как и живые люди. Есть «активные» могилы – свежие захоронения и те погребения, которые часто навещают, подпитывая своими воспоминаниями. У мертвецов, чьи могилы заброшены, слепок личности распадается очень быстро.

Считается, что чем раньше пройдет период распада тонких тел, тем лучше. Но когда я вижу грязные памятники и заросшие сорняками участки, невольно чувствую тоску.

Делаю упражнение на раскрытие видения и прикрываю глаза. Перед внутренним взором возникает картина: белокурый мальчишка у памятника ребенка машет ручкой, радуясь редким гостям, бабушка приветливо улыбается двум начинающим магам, а вот еще очень активная могила – здесь недавно похоронен еще совсем не старый мужчина, судя по надписи, актер местного ТЮЗа Михаил.

Он до сих пор не совсем понял, где оказался, озирается по сторонам, шарахается от других призраков.

Покойник зябко ежится, кидается к нам: «Люди вы меня слышите? Э-э-эй! Объясните, пожалуйста, что происходит!»

Открываю глаза, и силуэты призраков тают, не выдержав испытания дневным светом. Я стою возле памятников. Рядом нет никого, кроме худого паренька в серой куртке, с удивительно теплыми черными глазами.

– Увидела что-нибудь? – жадно выспрашивает Эрик.

Он не перестает твердить, как я талантлива, но подтверждения этому пока не находятся.

Пожимаю плечами. Как понять, что увиденное – не плод моей фантазии? Скорее всего, я просто очень хотела что-то увидеть, и воображение с энтузиазмом взялось за работу. Я немного изучала особенности работы мозга – при желании он может нарисовать все что угодно.

– Ты не должна сомневаться в себе, – шепчет парень, будто подслушав мои мысли.

Мы оставляем дары Хозяйке Кладбища: мед, печенье, живые цветы, бутылку дорогого вина. Ветерок приветливо гладит по голове, будто приласкала рукой старая мудрая женщина.

«Если что понадобится, заходи, не стесняйся», – звучит в ушах добрый голос.

Наваждение быстро проходит. Не знаю, как Эрик, но я чувствую себя немного глупо, оставляя здесь еду и вино.

Если отбросить весь эзотерический флер и посмотреть на все с практической точки зрения… мы просто переводим продукты!

– Как понять, что нам здесь рады? Что дары приняли? Может, должен быть какой-то знак?

«Знак, что духи действительно существуют, и это не игра двух подростков в волшебников».

Больше всего на свете я хочу поверить, что нас окружает удивительный мир, наполненный магией и невидимыми существами, обитающими на других слоях реальности.

И когда Эрик рядом, у меня это почти получается.

– О милая, – улыбается мой учитель, – кладбище – единственное место, где отсутствие знака уже само по себе знак. Если мертвые не хотят тебя видеть, ты не попадешь сюда, как ни старайся.

Дальше он рассказывает несколько странных историй. Прямо перед машиной одной его знакомой упало дерево – вот это знак так знак, ей явно были не рады! Пришлось поворачивать, чтобы не спровоцировать духов на более жесткие меры.

Другого ведьмака прогнал сторож. Третья колдунья просто не смогла найти дорогу. Навигатор гонял ее кругами целых два часа, хотя до этого был исправен. В итоге девушка психанула и уехала домой.

М-да, не у меня одной проблемы с кладбищем.

Взявшись за руки, мы идем к выходу. Как только покидаем территорию кладбища, внутренняя дрожь исчезает. Я вздыхаю не без облегчения. Гораздо больше мне нравится знакомство с арканами Таро или медитации.

– Что ты делаешь вечером? – смущенно спрашивает Эрик.

Я не сразу нахожу что ответить. Вообще-то собиралась учить уроки, задали много. Нужно законспектировать параграф по истории и подтянуть алгебру.

Но рядом с ним все это кажется совсем не важным. Как можно зубрить математику, когда кругом столько всего интересного!

– Еще не решила, а что?

Эрик секунду мнется, затем собирается с духом.

– Хочешь, я познакомлю тебя с моей семьей? – вдруг выдает он.

Ого, у нас все настолько серьезно! Еле сдерживаюсь, чтобы не запрыгать от радости. Сердце взрывается миллионами «да».

К этому вечеру я готовлюсь с особенным трепетом. Долго вожусь с макияжем – наношу тональный крем, мамины румяна и пудру. Скептично осматриваю результат. Выгляжу по-дурацки, иду в ванную, смываю все.

Делаю привычный мейк: чуть подкрашиваю губы и ресницы. Вроде бы ничего…

– И куда это ты собралась? – в комнату с любопытством заглядывает мама. – Уроки все сделала?

– Нам практически ничего не задали. – Еще год назад я не представляла, как можно соврать маме. Сейчас ложь срывается с языка легко и даже привычно.

– Снова на свидание убегаешь? – Мама лукаво улыбается.

– Эрик познакомит меня с семьей. – Мужественно стараюсь не краснеть при этих словах, напомнить себе: «Между нами ничего нет. Он мой учитель», но сердце чувствует совсем иное.

– Ох, девочка моя! – Мама идет в комнату и возвращается с великолепным, чуть старомодным серебряным платьем. Будь я на месте родителей парня, такой выбор оказался бы по душе.

– Нравится? Это мое лучшее платье, – сияет мама, – хотела подарить тебе его к особенному случаю. Думаю, знакомство с семьей парня – достойный повод.

«Не будет ли мне в нем холодно?» – мелькает мысль. Но, с другой стороны, мы же будем в квартире или кафе!

– А прическа будет какая? Давай помогу!

Мама вооружается плойкой, шпильками, «невидимками» и создает на моей голове высокую вычурную конструкцию.

Пока она орудует плойкой и лаком для волос, я пытаюсь представить себе родителей Эрика.

Наверное, его мама – потомственная ведьма, сильная, утонченная и прекрасная. А отец – статный и серьезный мужчина, могущественный чернокнижник.

Эрик опаздывает на десять минут. Почему-то я думала, что в его руке будут цветы. Но их нет. Он оглядывает меня с ног до головы: прическу, платье. Замираю. Дыхание останавливается. Ну как, ему нравится?

– Куда ты так вырядилась? – В глазах парня пляшут озорные искорки.

– Для знакомства с семьей. – Мгновенно чувствую себя дурочкой. – Если хочешь, сменю одежду.

– Не-не, все отлично. И переодеваться некогда, – улыбается парень и подает мне руку, – пойдем.

Вопреки ожиданиям, Эрик ведет меня не в маленький мрачный дом, похожий на те, что показывают в фильмах про призраков, и даже не в квартиру, а к заброшенному стадиону.

Под ногами валяются осколки разбитых бутылок, а кое-где видны и шприцы. М-да, я как-то иначе представляла себе знакомство с его семьей. Мы поднимаемся на второй этаж заброшки.

На подоконнике сидят трое ребят: два парня и девушка. На вид они мои ровесники, на всех рваные джинсы, темные футболки и ветровки.

Я в старомодном серебряном платье и на каблуках выгляжу особенно по-дурацки.

– Лиза, – представил Эрик девушку. Девушка улыбается и кивает в знак приветствия. – Все направления, связанные с женской магией, – это к ней.

– Леша у нас белосветник, – указал он на симпатичного паренька, устроившегося на балконе. – Занимается церковной магией.

Леша похож на типичного ботаника – очочки, пытливые умные серые глаза, брекеты. Кажется, гармоничнее смотрелся бы в библиотеке, а не в мрачной заброшке с пивом.

– А это Никита, – ведет плечом Эрик в сторону брутального сумрачного подростка с сигаретой в руке и татуировкой в виде пентаграммы.

– Я демонолог, – мрачно перебивает Никита и смотрит на меня исподлобья без малейшей симпатии. Так обычно смотрят хулиганы, перед тем как заставить малолеток вывернуть карманы. – Кого это ты привел?

– Это Алика. Она такая же, как мы.

– Ага. И каким направлением магии она занимается? – Глаза демонолога нехорошо сверкают.

– Я… я еще не определилась. Только учусь, – пищу я, самой себе кажусь жалкой и маленькой.

Никита затягивается сигаретой и неодобрительно хмыкает.

– Ну да, она еще не совсем состоявшаяся ведьма. Но я чувствую в ней потенциал, – горячится Эрик. – Способности.

– И к чему же? Дурить глупеньких одноклассниц?

Становится ясно, что моя история уже стала местным достоянием. Никогда мне еще не было так стыдно за свою самодеятельность в школе.

– Прекрати. Не будь таким мерзким, – перебивает его Лиза. – Не помнишь, как мы встретились два года назад? Тебя запугал мелкий бесенок! Ты боялся засыпать, потому что он насылал кошмары и подпитывался страхом, пока мы с бабулей тебя не почистили.

Теперь, когда она взяла слово, Лиза кажется не просто симпатичной. Никогда еще я не видела настолько красивых людей.

Кажется, будто из ее глаз льется ласковый теплый свет, а вкрадчивый голос молодой чародейки хочется слушать и слушать. Никита пристыженно опускает глаза. Теперь «демонолог» не кажется таким жутким – только обиженным.

Несмотря на напряженное начало, вечер проходит душевно. Парни слушают музыку, обсуждают ритуальные ножи и хвастаются новыми наработками: Леха научился делать молитвенный щит, Никита – ставить защиту, которую не пробьет даже демон!

– Мальчики, – закатывает глаза Лиза и заводит со мной разговор об оморочках и любовных присушках. Она недавно пробовала на учительнице йотунский морок – эффект удивительный.

Училка не только не замечает, как Лиза списывает, но и считает ее лучшей ученицей в классе.

– Попробуй – результат того стоит!

Странно, Лиза не производит впечатление девушки, которая настолько сильно переживает из-за оценок, что готова прибегать к ворожбе.

– Неужели тебе правда важна учеба?

Новая знакомая заразительно смеется.

– Конечно нет. Это же просто тренировка способностей.

Слово за слово Лиза рассказывает свою историю. Она начала учиться с десяти лет под чутким руководством бабушки.

К двенадцати годам Лиза виртуозно умела делать расклады и резать руны. С тринадцати – помогала бабуле принимать «легких» клиентов и выполняла несложные ритуалы. Тогда же прошла первый посвят.

Становится стыдно за собственную жизнь: в двенадцать лет я играла в куклы и спала с плюшевыми игрушками, а в тринадцать – гоняла во дворе в казаки-разбойники с мальчишками. Если об этом здесь узнают, будет неловко.

«Но эти ребята приняли меня как свою. Может, если буду усердно тренироваться, когда-нибудь смогу достичь их уровня. Разве не здорово?» Но ожидаемого энтузиазма я не испытываю.

До меня доносится, что Эрик и Никита говорят о каких-то «кролях».

– Кроликах, – перехватив мой взгляд, поясняет Лиза. – Так мы называем людей, на которых испытываем ритуалы.

Я стараюсь держать себя в руках, чтобы не выставить еще большей дурой. Но сейчас не могу заставить себя промолчать.

– Вы понимаете, что это живые люди? – вырывается против воли. – Просто так, без веских причин магичить на человека – разве так можно?

– Ну и что? – равнодушно пожимает плечами новая подруга. – Надо же нам практиковаться. Если на них легло воздействие, и силы это допустили, значит, таков их «урок». Им еще нас поблагодарить надо!

«Никогда не буду такой, – пульсирует в висках. – Никогда».

– Да не бойся, мы не делаем ничего особо деструктивного. Не лепим порчи направо и налево. Так, создаем легкие мороки, иногда проверяем, как ляжет то или иное воздействие. Можем даже кого-то осчастливить, если нужно испытать ритуал на везение, – подмигивает Елизавета.

Но я ее уже не слушаю – сосредоточена на Эрике. С каждой банкой дешевого пива парень становится красноречивее. И вот уже кажется, что ему ничего не стоит в одно мгновение сделать человека-«кроля» богатым и влиятельным, а в другое – заставить его сердце остановиться.

«Тогда почему мы торчим здесь, среди разбитых бутылок, а не лакомимся омарами на загородной вилле, раз маги такие крутые?» – закрадывается крамольная мысль.

Выразительно ежусь в своем серебряном платье.

– Замерзла? – Эрик, кажется, не очень рад, что мы уходим так рано. Но когда он дотрагивается до моей руки и понимает, что она ледяная, мы торопливо прощаемся.

Эрик кутает меня в свою куртку. Всю дорогу мы молчим. Парень, видимо, трактует тишину по-своему.

– Не переживай. Все прошло хорошо. Лизе ты понравилась, Лехе тоже. А на Никиту не обращай внимания. Он ворчливый, но на самом деле сильный и добрый. Может, он даже самый крутой маг из нашего ковена.

– Почему ты сказал, что познакомишь меня с семьей, а привел туда? – В голосе против воли звучит обида. Мог бы и предупредить!

– Потому что они и есть моя семья. Другой у меня нет, – с плохо скрываемой горечью отзывается Эрик. На миг его лицо искажается ненавистью.

Становится страшно – сквозь черты человека, который успел стать родным, проглядывает что-то новое, незнакомое. И оно пугает меня.

– Ты познакомилась с теми, кто мне дороже всего. И теперь входишь в их число.

Эрик разворачивает меня к себе. Наваждение рассеялось – теперь его глаза светятся такой любовью, что перехватывает дыхание.

Парень убирает непослушный локон, выбившийся из прически. Его губы приближаются к моим. Все, что волновало минутой ранее: ощущение, что я недостаточно хороша для таких сильных магов, философские размышления о границах дозволенного – остается позади, становится далеким и неважным.

Старушки на лавках неодобрительно переглядываются. Но нам нет до них никакого дела. Я боюсь отвести взгляд от глаз Эрика, они кажутся практически янтарными из-за бликов от фонарей. Никогда мой «учитель» не был так счастлив.

«Это не навсегда, – звучит в моей голове. – Запомни его глаза. Ты можешь забыть все что угодно: то, как он держит тебя за руку, этот фонарь и даже этот поцелуй. Но глаза… их просто необходимо запомнить».

Что за глупое предчувствие? Я увижу Эрика завтра и послезавтра тоже…

– Ну, как прошло? – спрашивает мама, когда я возвращаюсь домой. – Понравилась тебе его семья?

– Да!

Я сияю изнутри. Счастье, бьющееся внутри, настолько огромно, что, кажется, оно не способно уместиться в мое маленькое тело. Мне чудится, что, если я оттолкнусь от пола – взлечу.

Почему же больше всего на свете я боюсь забыть его глаза?

– Отлично выглядишь! – с изумлением замечает соседка по парте Ленка.

Смущенно улыбаюсь. В последнее время действительно стала уделять больше внимания внешности. Хочется быть красивой для Эрика, он каждый день встречает меня после школы.

Я прикупила несколько новых блузок и научилась делать макияж, а также под руководством новой подруги Лизы выучила простые «женские» техники для придания привлекательности.

Результат эксперимента забавляет: окружающие внезапно заметили, что у меня густые темные волосы, выразительные глаза и хорошая фигурка.

Вероника Геннадьевна хочет сделать нам замечание, но затем что-то вспоминает и чуть заметно мне улыбается.

Черты ее лица в последнее время смягчились, учительница будто светится изнутри и то и дело поглаживает пока еще совершенно плоский живот. Я заметила, что в дневнике появилось несколько незаслуженных пятерок. Значит ли это, что у нее все получилось?

И что учительница верит: это из-за меня?

– Парень появился? – пристает Ленка. – Тот мальчик, что тебя после школы встречает! – Ее глаза становятся круглыми, как у совенка. – Скажи мне, он тоже… маг?

Я молчу, потому что боюсь рассмеяться. Лена принимает молчание за согласие. В ее глазах авторитет Эрика взлетает до небес.

– О, – уважительно кивает Ленка, – скажи, это вы с ним состоите в тайном обществе волшебников?

Когда она всерьез говорит о «тайном обществе волшебников», я не выдерживаю. Заглушаю вырвавшийся смешок кашлем.

Несколько дней назад я нечаянно сболтнула соседке о существовании нашего ковена и уже успела сто раз об этом пожалеть. Теперь в представлении и без того впечатлительной девочки моя жизнь похожа на приключения Гарри Поттера и Ван Хельсинга в одном лице.

Стараюсь больше ничего не рассказывать, но и без моих пояснений Ленкина фантазия уже дорисовала все остальное. Соседке по парте кажется, что мы участвуем в увлекательных битвах против злых магов, боремся с нечистью и спасаем людей от порч и проклятий.

Сказать, что мы просто пьем пиво на заброшке, выше моих сил.

Несмотря на натянутое знакомство, я сдружилась даже с Никитой. Юный демонолог оказался вполне адекватным парнем, только ершистым и с мрачноватым чувством юмора, а Лиза и вовсе взяла меня под свое крыло и без умолку делилась советами и наработками.

К своему стыду и разочарованию Эрика, я так и не начала «нормально практиковать». Почти каждый ритуал, который мне предлагают, включает в себя поход на перекресток и обращение к бесам, а иногда и демонам.

Но сколько бы новые друзья ни убеждали, что Силы не бывают хорошими или плохими, что это лишь энергия, и чернуху можно творить даже с церковной атрибутикой, а с помощью так называемых «темных духов» сделать много добра, я сталкиваюсь с внутренним стопором. Не могу. Не готова. Не надо.

Я осваиваю теорию, учу заговоры и основы работы с Таро (там нет привязки к Силам).

Также учусь делать легкие чистки и постоянно читаю книги, в которых излагаются догмы разных магических традиций, ожидая, что одну мне захочется впустить в сердце, присоединиться к адептам, сделать своей.

Но пока нигде я не чувствую «своего». В каждой книге мне нравится лишь часть идеи, все остальное же внутри меня яростно отвергается.

Может быть, Эрик прав? И у меня слишком много заморочек и ограничений?

Каждый раз после наших встреч в заброшке, пива и хвастливых рассуждений о том, чего с помощью магии каждый из нас достигнет уже через несколько лет, меня посещает щекотливое ощущение, что я занимаюсь чем-то… темным и неправильным.

Зато после встреч с ковеном мы с Эриком остаемся вдвоем. И это, пожалуй, лучшая часть моей жизни.

Мы гуляем в парках или скверах, целуемся в подъездах, разговариваем обо всем на свете. В эти моменты кажется, будто мы прикасаемся к чему-то большому и вот-вот познаем, как устроен мир.

В объятьях парня я ощущаю себя самой счастливой ведьмочкой, и все сомнения отступают, как пугливые тени, не выдержав света первой любви.

Сама не замечаю, как начинаю улыбаться. Но от Ленки не ускользает ничего!

– Ты, подруга, стала совсем загадочной. С тех пор как связалась с этими колдунами. Слу-у-шай, может, вам помощь нужна? – Глаза подруги загораются. – Если что, я готова взять на себя часть ведьмовских обязанностей. Я хоть и маггл, много чего могу! – Хочешь, буду стоять на шухере, пока вы атакуете оборотней и вампиров? Хочешь, стану следить за зельем? Или хотя бы ловить для тебя лягушек.

В глазах Ленки немая просьба: «Пожалуйста, только прими меня в свою увлекательную игру! Я тоже хочу! Ну пожа-а-алуйста!»

М-да, для Ленки это все всего лишь интересное приключение, в которое ее по несправедливости не взяли.

– С тех пор как мы с Лешкой помирились, я у тебя в долгу, – твердит одноклассница.

Чувствую смущение из-за ее преданности. Очень хочется выговориться, а рядом такая благодарная слушательница.

Но, если я доверюсь Ленке, придется рассказать абсолютно всё.

Как признаться, что до встречи с Эриком мои «невероятные» магические способности сводились к не слишком убедительному актерству? Среди обманутых одноклассников была и она!

Как объяснить, что жизнь ведьмы вовсе не похожа на приключенческое фэнтези, а главное, рассказать, что магия не связана ни с каким сверхъестественным даром. Это обычный навык, и колдовству можно научиться.

И я почти уверена – Ленке захочется.

Наверное, веду себя как стерва, но я упорно не хочу приводить Ленку в наш ковен. Я как жадный ребенок, который не рассказывает, где спрятан его «секретик». Хочу, чтобы эта тайна была моей и только моей!

Грустно мотаю головой: «Если бы это было в моей власти, я бы, конечно, привела тебя в ковен и все рассказала, но сама понимаешь: магия любит тишину».

Подружка вновь покупается на мой околоэзотерический бред.

– Хочешь сказать, это слишком опасно! Ну, как хочешь, – вздыхает Ленка, уже настроившаяся на участие в мистическом триллере.

Во время переменки ко мне подходит Андрей. Мы не разговаривали с того дня, как я объявила себя ведьмой. А ведь тогда его поддержка нужна была больше всего!

За то время, что мы не общались, бывший друг похудел и осунулся. Никогда еще я не видела Андрея в таком мрачном расположении духа.

– Алика, привет! Как жизнь? Сумка тяжелая? Хочешь, помогу? – Дрюша говорит так дружелюбно, будто между нами ничего не произошло, и как ни в чем не бывало пытается взять мою сумку. Я силой удерживаю ее на месте.

– Сама справлюсь! – Может, это звучит слишком резко, но Андрей не заслужил иного.

Парень выглядит крайне растерянным и даже потрясенным. А чего он ждал?! Обнимашек?!

– Алика, поговори со мной, – просит Дрюня почти что жалобно.

– Уже поговорила. Надеюсь, теперь каждый из нас пойдет своей дорогой.

Но Андрей не уходит. Его растерянность сменяется детской обидой:

– Говорят, ты теперь не просто «ведьма». Вступила в так называемый ковен?

Вот еще одна из причин, почему я не могу довериться Ленке. Я говорила про ковен только ей!

Андрей трактует мое молчание по-своему.

– Не отпирайся. Я видел тебя с теми фриками. Занимаешься колдовством, значит! Сдружилась с «магами», – на этом слове он выразительно показывает пальцами кавычки, – не хочешь снисходить до нас, простых смертных?

Внутри все начинает дрожать. Интересно, случайно ли он задержался на факультативе в тот вечер? Знал ли Андрей, что Катька и ее прихвостни собираются напасть?

Тихо, Алика, успокойся. Тебе нет до этого дела. Даже если не знал, когда весь класс считал тебя злобной ведьмой, Андрей демонстративно делал вид, что вы не знакомы. После этого он не заслуживает права считаться другом.

– Даже если вступила. Тебя не должно это волновать. Что ты сделаешь? Запретишь? – Собственный голос звучит незнакомо – насмешливо, с вызовом.

На секунду в глазах бывшего друга мелькает боль. Но скоро это выражение сменяется тихой печалью:

– Подумай, по какой дорожке ты идешь. Сначала тусуешься с этими чудаками, таскающими алкоголь на перекрестки, потом свяжешься с нечистой силой! Нужно ли тебе это? Лика, ты же всегда была такой доброй… В конце концов, это страшно опасно!

Ах, он решил почитать мне нотации? В груди разгорается злое пламя. И каждое слово бывшего друга раздувает это кострище сильнее.

– Знаешь, когда было опасно и страшно? Когда девчонки натянули мне на голову шапку и повалили на землю. Когда весь класс, в том числе и ты, делал вид, что меня не существует. – Голос дрожит от возмущения, к глазам вот-вот подступят слезы, но я обещала себе, что больше не буду из-за этого плакать.

Тот детский случай больше не волнует. Это прошлое, у меня началась новая, интересная жизнь. Почему же так больно?

Андрей пытается меня обнять, но его руки трясутся. Я дергаюсь как от удара тока.

Несколько секунд парень стоит на почтительном расстоянии, не смея приблизиться. Наконец Дрюня берет себя в руки. Он тяжело вздыхает:

– Как хочешь. Но, пожалуйста, будь осторожна с этим Эриком. Мы знаем друг друга с детства. Его отец – неуправляемый психопат, и твой парень такой же.

Андрей что-то строчит на смартфоне. Через секунду мой мобильник издает писк – пришла эсэмэс.

– Адрес Эрика, – поясняет бывший друг. – Вдруг захочешь увидеть, как твой загадочный «чародей» живет на самом деле. Может, тогда поймешь, с кем связалась. Приходи, сегодня суббота – у них традиционное «представление». Слышно, даже если дверь заперта.

«Конечно, я не собираюсь так грубо вторгаться в жизнь Эрика. Если захочу что-то узнать, просто спрошу у него».

Но как быть, если на любой вопрос о семье парень болезненно морщится и переводит тему? Или заявляет, что сам выбирает, кого считать родными, и это вовсе не те, с кем он живет под одной крышей.

После третьего урока любопытство берет верх. Интересно, что у них происходит? Воображение рисует жуткие ритуалы с кровавыми жертвоприношениями.

До соседей доносятся странные песнопения, крики животных и необычный запах ароматических масел и полыни – тогда неудивительно, что Дрюня назвал это «представлением».

М-да, картинка не претендует на оригинальность – из любого средненького ужастика. Вернись в реальность, Алика! Не будь Ленкой, не фантазируй.

Но идти одной к дому парня тоже не хочется. Тревожно.

– Лен? – очаровательно улыбаюсь я подруге. – Твое предложение в силе? Сможешь помочь в одном колдовском дельце?

Сияние глаз подруги говорит красноречивее любого «да».

После школы мы идем по нужному адресу.

У меня нет плана и совершенно непонятно, что мы станем делать, когда дойдем, но Лена и не требует никаких объяснений. Подруга просто готова следовать за мной и в огонь и в воду.

На скамейках пьяницы распевают неприличные песни, у подъезда красуется свалка из пустых банок.

Домофон давно сломан, поэтому мы легко заходим в подъезд. И только сейчас я осознаю, насколько все это глупо. Неизвестно, что нашло на Дрюню, скорее всего, обычная ревность. Квартира окажется заперта, мы просто проторчим несколько часов перед закрытой дверью и разойдемся.

Но уйти сейчас, особенно при Лене, еще глупее – это как расписаться в том, что никакого «колдовского дельца» не было. Сверяю адрес с эсэмэской от Андрея и поднимаюсь на четвертый этаж.

Узнать нужную дверь не составляет труда – из-за нее доносятся крики и нецензурная брань.

– Я тебе покажу! Я вам всем устрою, – хрипит пьяный мужской баритон.

– Не смей ее трогать! – Я узнаю голос Эрика. Он срывается на визг, дрожит от бессильной ярости и отчаяния.

Дальше все смешивается: звуки ударов, крики женщины, звуки ударов. Горло сжимают железные когти страха.

«Лучше бы это были устрашающие ритуалы», – проносится безумная мысль.

– Может, вызвать полицию? – шепчет Ленка.

Я не успеваю кивнуть. Дверь распахивается, и к нам выбегает сам Эрик. Он сам на себя не похож: весь бледный, шатается, будто подстреленный зверь, из разбитой губы катится струйка крови. За его спиной маячит силуэт худенькой затравленной женщины. По знакомым темным глазам понимаю – это мама Эрика.

– Сына, сына, вернись, отец уже успокоился. Он скоро придет в себя. Он больше не будет…

Заметив меня, Эрик дергается так, будто его застали за чем-то непристойным, и бежит вниз по лестнице.

Я нахожу его на скамейке. Парень сидит, заслонив лицо руками. Сажусь рядом, обнимаю любимого, зарываюсь носом в его старый свитер. Сердце разрывает горечь сочувствия и глубокая, чистая нежность.

Милый, мне так жаль! Вот почему ты прятал от меня родителей! Мой хороший, не нужно было это скрывать, теперь мы вместе, и все горести станем делить на двоих! Вдвоем мы обязательно что-нибудь придумаем, обещаю!

– Что ты здесь делаешь? – из последних сил сдерживая слезы, сипит парень. – Не нужно было сюда приходить. Не нужно всего этого видеть. Не хочу, чтобы ты знала меня таким!