Текст книги "10+1. Рассказы о вымышленных людях в невымышленных местах"

– «Достучаться до небес», «Достучаться до небес», «Достучаться до небес», «До-сту-чать-ся до не-бееееес»!!!! Да, мать твою, это – «Достучаться до небес»! Да! Да! Да! Дебил ты! – и снова замолчала на минуту. – Знаешь, как бы я хотела, чтобы это было «Достучаться до небес»? Только ни хрена это не так…

И она заплакала. Впервые за все это время она плакала, смотрела на меня и плакала. Потихоньку так, обреченно. И это было очень паршиво. Она положила голову мне на плечо и молчала, изредка всхлипывала. А потом заговорила тихо и спокойно:

– Как бы я хотела, чтобы это было как в «Достучаться до небес», чтобы до них и правда можно бы достучаться. Я устала «стучать». Поначалу думала, что получится…, теперь я точно знаю – там никто не откроет. Никто…. Там никого и ничего нет. Там меня никто не ждёт, и не с кем мне будет говорить о море и о закате. А ведь мне есть что об этом рассказать. Есть, – выдохнула она грустно. – Особенно о море…. Ммм, мооореее…. Мне будет так его не хватать. Как же я его люблю. Я люблю смотреть, как солнце опускается за горизонт, как огромный огненный шар словно тает в воде, становясь все меньше и меньше, а потом и вовсе исчезает. Остается только нежно-розовая дымка, которая постепенно светлеет, а потом и она исчезает…. Все исчезает. Все исчезнет, – она снова замолчала и нахмурилась, будто собиралась с мыслями или с силами.

– Нет. Это не «Достучаться до небес», – продолжила Луна. – У них была надежда, они мечтали о разговорах, сидя на облаке. У меня ее нет. Я не верю. Я знаю, твердо знаю, что там ничего нет… и от этого еще хуже, понимаешь? Не будет ничего: ни разговоров на облаке, ни моря, ни заката. Я просто умру, и все, понимаешь?.. Ты понимаешь? Меня не станет. Я не выйду замуж, не рожу ребенка, не съезжу на Кубу, не попробую сигары, ни напишу песню, я больше не сделаю ни-че-го! А ведь я всегда об этом мечтала. Я столько думала…, думаю сейчас. Но когда я умру, даже мыслей не будет! – тут она схватилась за голову и закричала: А-а-а-а-а!

Она кричала минуту, может больше, а я не знал, как ее успокоить, пытался только неуклюже обнять ее, но ничего не вышло. Потом она сама успокоилась, положила голову мне на плечо, как будто ничего не произошло, как будто ей не было только что безумно страшно, и снова заговорила спокойным тоном:

– Ничего, ничего не будет. Если бы я знала, если бы все знали…. Каждый, каждый человек, если бы знал, сколько ему осталось, разве жили бы мы так?! Почему об этом так мало задумываются люди? Почему они думают, что у них все получится, что они все успеют? Так много и часто говорят об этом, о том, что нужно успеть сделать самое важно, но никто не слушает, как будто. Как же им, людям, не страшно? Ведь когда ты умираешь, ничего не остается. Ни-че-го…. Понимаешь?

Я не понимал ее. Как я мог ее понять?! Как?! До этого, когда она делала тату, когда мы ходили в кино, гуляли по ночам, ездили на море, я думал, что понимаю ее, что помогаю ей, иногда, обнимая ее и крепко прижимая к себе перед сном, я даже думал, что смогу ее спасти. Дурак…. Сейчас я точно знаю, что никогда ее не понимал и никогда не смог бы понять. Ее смог бы понять только тот, кто оказался в такой же ситуации.

Когда времени осталось совсем немного, она ушла. Сказала, что теперь должна остаться одна, как собака, которая умирает в одиночестве. Я не знаю, куда она потом направилась и не знаю, когда точно она умерла. Знаю только, что ее тело нашли на берегу моря, на одном из пляжей, за городом. Примерно через месяц после того, как мы расстались. На похороны меня пригласили ее родители. Она написала им обо мне перед смертью и дала мои координаты. Они поблагодарили меня, что не оставил ее одну. Я им рассказал, как она была счастлива незадолго до смерти, как мы ездили в Испанию, и что она смогла воплотить хоть одну свою мечту. Вот и всё.

***

– Денис, спасибо, что так подробно все рассказали. Но у меня к вам еще есть один вопрос: почему вы все-таки перестали заниматься татуировками? Перестали сами их делать?

– Да, дура ты, раз ничего не поняла. Я тебе тут душу изливаю, а ты ни хрена не въезжаешь.

– Вы поймите, ваша Луна – это уже отшумевшая история – труп девушки на пляже с необычной татуировкой и ваши краткие рассказы о том, что вы автор этой тату – об этом не писал только ленивый. Меня же попросили написать о том, как вы живете сейчас, чем занимаетесь и планируете ли вернуться в бизнес.

– Ты еще и бессердечная дура. Короче, передай своей газете…. Ааай, лучше дай сюда диктофон, я сам им скажу – «Идите в жопу, господа редакторы. В бизнес я не вернусь, ничем сейчас не занимаюсь. Салон мой работает, а я нет». Пока вам.

Рассказ №3. Слова

– Ты ветер? – похлопала она его по спине, прежде чем спросить. Он повернулся и стал смотреть на нее, потому что знал, что она будет говорить красиво. А за его спиной заходило солнце, и она смотрела на этот закат, как на самую восхитительную вещь, которую когда-либо видела в жизни.

– Это вопрос?

Помолчав минуту, она ответила:

– Нет. Ты – ветер….

– Почему?

– Ты не боишься.

– Чего не боюсь?

– Ничего не боишься… Ты – ветер, ты не боишься, – повторила по привычке она. – Не боишься ничего: ни людей, ни машин, ни зверей, ни птиц…, ни домов, ни гор, ни морей…, ни прошлого, ни будущего.

– Нет, я не ветер, я боюсь.

– Чего же?

– Просыпаться один, засыпая с тобой. Я боюсь тишины и закрытых дверей, я боюсь долгих снов и бессонных ночей, я боюсь нарушать твой нестойкий покой.

– Не-е-ет, ты – ветер. Ты свободный.

– Свободный? – улыбнулся он.

– Свободный. Ты летаешь…, иногда даже паришь, можешь как по щелчку или по команде забыть обо всем и наслаждаться моментом, несясь, очертя голову, навстречу событиям, навстречу самой жизни, навстречу самому себе. Ты свободный, как и он. Ему на всех и все плевать, он абсолютная сила, он ломает все преграды: существенные и не существующие, его ничего не сдерживает…, и тебя тоже.

– Нет, я не ветер, я не свободный, а очень даже занятый, – сказал он.

– Чем же?

– Твоей нежной душой… Красотой твоих глаз, глубиной твоих чувств, сладким запахом роз, когда пахну тобой. И копной золотисто-медовых волос, «с новым днем» для которых всегда я шепчу.

– Ты – вееетер, – засмеялась она. – Ты веселый и озорной, ты можешь подшутить над кем угодно. Для тебя нет авторитетов, для тебя все равны. – Она протянула свои руки и обхватила ими его лицо, а затем убрала их, чтобы добавить грустно. – Ты – ветер. Ты ничей… и ты бессмертный.

– Нет, я не ветер, я твой и я смертный.

– Зачем?

– Затем, что люблю: твою грусть и тоску, и такой редкий смех, и обиду на всех, справедливую боль, и когда вместо сахара сыплешь мне соль, и когда в сотый раз о прощенье молю.

В ее глазах застыли слезы. Он не хотел видеть, как они покатятся по ее щекам, и знал, что она тоже не хочет, чтобы он это видел. Поэтому он обнял ее крепко и начал нежно гладить по волосам и шептать на ухо одно слово «люблю, люблю, люблю, люблю», снова и снова, много-много раз. Он знал, что она не услышит, а только почувствует, как он шевелит губами в одном и том же порядке, но ее это успокоит. Когда она умиротворенно вздохнула, он отодвинулся, чтобы увидеть, что она ответит на его вопрос.

– А кто же ты? – спросил он с интересом. Но она снова погрустнела. Затем, вздохнув, «сказала»:

– Я – трава.

– Трава? – переспросил он.

– Да. Трава.

– Почему же?

– Я повсюду, но никто меня не замечает, а заметив, делают вид, что меня нет. Я – трава, я – сорняк. Меня не холят и не лелеют, за мной не ухаживают, как за другими растениями. Меня могут только топтать, забывая, что я все равно появлюсь там или тут, рано или поздно. Даже садовники меня не любят, ведь я – лишняя работа, пустая трата времени, отнимающая силы, которые можно было бы пустить на то, чтобы помочь красивым и сильным растениям стать еще лучше. А я трава, такая, какая есть, и лучше никогда не стану.

– Я люблю траву…. Я очень люблю траву. Она ведь такая сильная! Она может выдержать все, абсолютно все. Она всегда найдет в себе силы пробиться и вырасти даже там, где другие расти и не подумают. Те, кто ее не замечают и не ценят – дураки. Ду-ра-ки! – крикнул он. А когда она, наконец, засмеялась, по-настоящему, счастливым радостным смехом, он положил голову ей на колени и, довольный, начал целовать ее руки.

***

Прохожие на Спортивной набережной, все без исключения, бросали любопытные взгляды на эту пару: она, сидящая в инвалидном кресле, с длинными золотистыми волосами, развевающимися на ветру, усердно «рассказывающая» что-то руками и иногда произносящая неуклюже некоторые слова – «ве-е-р», «таа-ва»; и он – красивый, статный, стоящий перед ней на коленях, неизменно улыбающийся и дублирующий все свои слова жестами. Все без исключения думали, что он ее родственник, в крайнем случае, сиделка, помощник, волонтер. Ведь никому не могло прийти в голову, что сильный, неугомонный, здоровый и капризный «ветер» влюбился в слабую, на первый взгляд, никчемную, уже увядающую, но очень молодую «траву». Никому это не могло прийти в голову, кроме ветра и травы.

Рассказ №4. Компромисс

Я делаю очередной глоток из бутылки виски и сильнее давлю на педаль газа. На спидометре уже 120 километров. Я не пьяна. Я вообще редко пьянею, но сегодня мне нужно напиться и как можно быстрее. Поэтому я пью и еду. Мне плевать на посты ДПС – сейчас ночь и на моем пути их почти не будет. А даже если бы и были, мне все равно плевать. Арестовав меня или забрав права, они оказали бы мне огромную услугу. Ведь я твердо решила: доехать до места и убить его.

Вопреки романным стереотипам, в эту ночь нет дождя и на небе ни облачка. Поэтому мне вряд ли светит разбиться на мокрой дороге, к тому же, я отлично вожу, даже лучше большинства мужчин. Так что, я точно доеду и убью его. Как именно я это сделаю, пока не знаю. Может, даже не застану его дома, и это будет для него спасением. Завтра мысль – похоронить собственного мужа – скорее всего, покажется мне дикой, но сегодня я ничего не могу придумать лучше.

Миновав развязку в районе Патрокла, я, наконец, выехала на объездную трассу. Дальше останется всего ничего: промчусь по низководному, а там уже, в поселке Новый, его дом. Жить по отдельности мы договорились давно, задолго до того, как расписались. Я не привыкла от кого-то зависеть, поэтому не стала продавать свою квартиру, слишком много сил и времени ушло на то, чтобы заработать на нее. К тому же, я хотела, чтобы муж всегда помнил: я могу уйти от него в любой момент. Хотя, до недавнего времени я думала, что такого не случится, что мы проживем вместе всю жизнь и умрем в один день. Это сейчас я уже понимаю, что наш брак был слишком идеальным, и так не могло продолжаться вечно. Да, и совместная жизнь до брака была сплошной сказкой: не было ни разногласий, ни ревности, ни ссор. А ведь найти себе верного спутника жизни для такой, как я, очень сложно.

Меня зовут Китнисс Тауриэль Старк. Паспорт с новыми именем и фамилией я получила пару лет назад. Хорошо, что в наше время это несложно: можно назваться хоть Морковкиным Заговеньем, хоть Джеком Воробьем, хоть Иванушкой Дурачком, документы тебе все равно поменяют.

Я делаю еще один глоток виски, закрываю бутылку и кидаю ее, не оборачиваясь, на заднее сиденье. Затем взгляд падает на брелоки, что висят у меня на зеркале заднего вида. Среди прочих нахожу амулет моей любимой Китнисс Эвердин: брошь с сойкой-пересмешницей. Разумеется, эта не та же самая, что показывали в фильмах. Эту для меня заказал муж: по размерам и форме она точь-в-точь такая же, как у героини «Голодных игр», тоже из золота, только сзади гравировка: «Ты – моя самая большая удача». Он подарил мне ее примерно через полгода после того, как вышел первый фильм. Я ему все уши до этого прожужжала, что мне безумно понравились книги, но от кино я была в еще большем восторге. Муж не стал заказывать обычную брошь, как все, в интернет-магазине, а нашел ювелира, который по фото сделал эту. И хоть такой подарок вызвал у меня тогда целую бурю эмоций, больше всего тронула мое сердце гравировка.

Я беру брошь, которая висит у меня всегда в машине на цепочке, срываю с зеркала, открываю окно и собираюсь выбросить ее. Несколько секунд еду с вытянутой в окно рукой, потом все же закрываю его и бросаю брошь назад. Как бы я ни была на него зла, но амулет Китнисс я выкинуть не могу.

Мне 34 года, а такие вещи для меня ценнее всего на свете. Я – фанатка. Если бы на свете было состязание среди всех фанатов кого-либо или чего-либо, я точно выиграла бы его. Ну, это мне так кажется. Таких, как я, еще называют двинутыми. Я, конечно, не гоняюсь за своими кумирами по всему свету, в надежде переспать с ними и забеременеть. Хотя, кто знает? Если бы мои кумиры существовали в реалии, может, я так и делала бы…. Мои кумиры – персонажи сплошь вымышленные. Я фанатею от образа, который создал писатель или режиссер, а не от актера, который его сыграл. Я двинута на Китнисс Эвердин, Тауриэль, Арьи Старк – это те, на кого стремлюсь быть похожей (и так понятно из имени); еще на Сэме и Дине Винчестерах, Джоне Сноу, Грегори Хаусе, Шелдоне Купере, Леонарде Хофстедере, Гарри Поттере. Кто там еще-то? Короче, в моем списке много красивых придуманных имен, так сразу и не вспомнишь.

Проехав несколько километров по объездной, сбавляю скорость до 90, чтобы ответить на телефонный звонок.

– Катя, это Марк, – слышу в трубке. Мой начальник звонит с незнакомого номера. Конечно же, на работе, даже после того как я им всем показала новый паспорт, меня никто не называет Китнисс. Чтоб им пусто было! Как будто это так сложно, думаю я, но отвечаю совсем другое:

– Марк, какого черта, два часа ночи уже?! – я не в духе разговаривать нормально, даже с начальством.

– Катя, там, в центре, у какой-то компании сервак полетел, надо съездить, разобраться.

– А я тут при чем? У меня выходной сегодня, ты забыл? – он наверняка забыл это и еще многое другое, потому как на заднем фоне слышны звуки веселья. Суббота, два часа ночи, ну какая, на фиг, работа?

– Тьфу, ты! Совсем забыл…, – несколько секунд Марк молчит, очевидно, вспоминая, кто сегодня дежурит, потом говорит мне: Эээ, прости, что разбудил. А ты не помнишь, кто сегодня работает?

Тут уже я молчу какое-то время, вспоминая, кто обычно дежурит после меня:

– Вова Монакин, кажется, – говорю я шефу. У нас небольшая компания по починке компьютеров, серверов, настройке Интернета и так далее, поэтому все друг друга знают по имени и фамилии, даже начальник.

– Хорошо. Спасибо, Катя. Извини еще раз, – говорит мне шеф, а затем продолжает уже, видимо, обращаясь к тем, с кем отдыхает: «Толпа! Щас тихо: звоним Вове Монакину!», услышав дружный пьяный смех, я кладу трубку, бросаю телефон на пассажирское сиденье и давлю на газ.

Выехав на низководный мост, невольно снова снижаю скорость: эта трасса и в обычное-то время завораживает, а сегодня, тем более, хочется, не отрываясь, глядеть в окно. Ночь удивительная: полная луна, море как будто замерло, и если смотреть не вперед, а в сторону, кажется, что едешь прямо по воде, конечно, при условии, что машина высокая (как мой старенький трехдверный «Прадик»). Мимо, в сторону Владивостока, проносится какой-то придурок на дорогой новой тачке, виляет при этом по полосам как бешеный Хорошо, что он не на моей стороне, думаю я. По-любому же пьяный! Двух таких придурков этот мост сегодня не вынесет. Но эта пьянь уже умчалась и я снова смотрю на море. На несколько минут даже забываю, куда еду и зачем, открываю окно и вдыхаю прохладный морской воздух. Безумно хочется остановиться посреди моста, подойти к перилам и тупо стоять и смотреть на воду. Но я не могу позволить себе такой роскоши: во-первых, здесь нельзя останавливаться для «поглядеть на море», а во-вторых, мне все же надо поехать и убить этого придурка!

Ярость начинает кипеть во мне с новой силой, когда я вспоминаю обо всех проделках моего почти уже бывшего мужа. Мы подали на развод несколько месяцев назад. Поскольку у нас был брачный контракт, то процесс расставания затянулся. Хотя, на самом деле, в этом был виноват супруг: подать на развод – моя идея, он же никак не хотел подписывать бумаги. Первые пару месяцев он пытался вернуть меня. Я же просто делала вид, что его нет. Потом он стал привлекать мое внимание, делая всякие гадости: звонил моему шефу и говорил, что я не приду на работу, спускал колеса на машине, менял замок на входной двери, отменял мои сеансы в тату-салоне и так далее. Поначалу это работало: чтобы разобраться во всем, мне приходилось звонить ему или приезжать. В итоге, чтобы прекратить все это, я стала гадить ему в ответ. Это помогло и затем наступило затишье, как я думала. Но я ошибалась. Наверное, он готовил план сегодняшней подлянки, поэтому так долго не отсвечивал.

О-о-ох, как же я его ненавижу сейчас! Так же сильно, как любила когда-то. Не влюбиться в него было просто невозможно. Когда я увидела его, то сразу поняла – это моя вторая половинка. Мы познакомились на Комик Коне в Токио. Русских там были единицы, потому что мало кто в нашей стране фанатеет от комиксов или анимэ. Хорошо, что в тематике той конвенции были также фантастические фильмы и сериалы, иначе мне нечего было бы там делать. Невольно улыбаюсь, вспомнив, как нелепо я смотрелась тогда в костюме Элизабет Суонн из Пиратов Карибского моря. На том Комик Коне я одна была в подобном наряде, но на второй день появился он – мой будущий муж. Когда я увидела чувака в костюме капитана Джека Воробья, сначала не поверила своим глазам: слишком он выделялся среди Торов, Человеков-пауков, Халков, Дартов Вейдеров, хоббитов, волшебников, эльфов и им подобных персонажей. А когда Джек Воробей заговорил со мной на русском, я чуть язык от удивления не проглотила. Естественно, мы познакомились, провели оставшееся время на конвенции вместе и вместе же вернулись в родной город. Кто бы мог подумать – Джек Воробей приехал в Токио из Владивостока.

Здесь уже начался наш роман, совместная жизнь и свадьба. Хотя мы просто расписались в ЗАГСе, а не устраивали пир на весь мир. Тратить деньги на такую ерунду не в наших правилах, нам, двинутым, и без того было куда просаживать зарплаты. Это сейчас появилась печать на футболках, подушках, чехлах для телефонов и всем, чем можно. А раньше в нашем городе сложно сходу было найти даже элементарную кружку с надписью «Everybody lies», допустим, или толстовку с изображением «Друзей». Такие вещи приходилось заказывать втридорога в интернете из Москвы или еще откуда подальше. Поэтому, когда на первое свидание мой Джек Воробей пришел в футболке с надписью «Очешуеть можно!» (и как он только догадался, что «Супернатуралы» – мои любимые?), я хотела сразу кинуться его целовать. В тот момент я поняла – это на 100 процентов мой человек. К слову, на первом свидании мы не целовались, а всего лишь смотрели четвертого «Гарри Поттера», а после сеанса он предложил поехать к нему и пересмотреть предыдущие три части. И я согласилась.

Не могу удержаться от смеха, вспоминая, как согласилась тогда. И мы, правда, не целовались и не спали в тот вечер. Мы реально, как дети, сидели и смотрели фильмы про мальчика-волшебника почти всю ночь, а под утро он вызвал мне такси и чмокнул скромно в щечку.

Вот так мы откопали друг друга. Первый год я боялась, что он меня бросит: все никак не верилось, что есть такие же идиоты, как я, готовые потратить последние деньги на книги, фильмы, компьютерные игры, костюмы, аксессуары, мантию-невидимку, Меч Арагорна, наборы фигурок, браслеты с защитной пентаграммой и много чего еще, что нормальный человек сочтет ненужным барахлом. Но когда на мои бешеные закидоны любимый мужчина отвечал еще более немыслимой выдумкой, я каждый раз убеждалась, что нам друг от друга никуда не деться, в хорошем смысле.

Проехав низководный мост, я не выдыхаю какое-то время, боясь, что наткнусь на пост ДПС. На мое счастье, никого. Или на несчастье…. Фууух, чего же я хочу-то? Правда, убить его? Воспоминания о начале нашей совместной жизни немного поубавили пыл, но доехать к нему мне точно надо: если не убью, то отомщу. Сегодня мое терпение окончательно лопнуло, таких вещей я простить не могу. Нет! Я, что есть мочи, стискиваю руль руками, а в голове вертится только одно слово: «Убью!». Он получит свое, гад ползучий! Как гласит надпись на заднем стекле моего «Прадика»: «Avada Kedavra, Bitch!». Жребий брошен, мужа я прикончу.

Зараза! Эту надпись на заднем стекле тоже он мне подарил. Сначала он заказал себе футболку с этой фразой, а я сказала, что хочу такую же надпись на авто. Через неделю он попросил мою машину, якобы, съездить в свой дом в Новом, а вернулся вечером уже с надписью. Я была в восторге, впрочем, как в большинстве случаев, когда он делал мне подарки или устраивал сюрпризы. Вообще, мой Грег – отличный мужик. Даже согласился вместе со мной поменять себе имя. Теперь он Грегори Сэмюэль Старк – «Доктор Хаус», «Сверхъестественное» и «Игра престолов» в одном флаконе. Фамилию мы решили взять одинаковую, ведь мы же семья…. Были.

У меня нет близких подруг, да и не близких тоже нет. Все мои попытки войти в более тесный контакт с однокурсницами, коллегами-женщинами или соседками потерпели неудачи. Понятное дело, виновата всегда была я. Ну не могу я часами разговаривать о готовке, нарядах, косметике, детях, флирте, сексе и тому подобной фигне. Вернее, могу, но только о нарядах на Комик Коне или костюмах из «Assassin’s Creed» и «Хоббита», или о гриме на Хеллоуин, ну, или о сексуальных сценах из «Американской истории ужасов» на крайняк. Про отношения в чужих семьях слушать не люблю, про свои не рассказываю. Говорить со мной можно либо о работе, либо о моем фане, который и есть, по факту, вся моя жизнь. Вот как-то я в «ВКонтакте» вступила в спор с одним фанатом «Сверхъестественного»: обсуждали, как и большинство из нас, кто же круче – Сэм или Дин. Короче, с тем фанатом мы несколько дней и ночей переписывались, пришлось пересмотреть несколько эпизодов, прошерстить все фансайты, и чуть ли не написать самому Крипке Всемогущему, но того недоразвитого я уела. В конце концов, он признал, что Сэм круче всех, и обещал «любить его долго и счастливо». Это я к чему: я эту историю как-то пыталась во всех деталях рассказать своей соседке Лизе. Минут через пятнадцать моего пламенного монолога она сказала:

– Катерина, ты знаешь, попью-ка я сегодня чай без сахара, – и ушла. И не видела я ее после этого полгода точно. В общем, обсудить, что же мне делать с мужем, который меня предал, мне не с кем. Мамы нет, давно. Есть брат, но он со мной не общается, после того как я не пришла к нему на день рождения, потому что мы с мужем смотрели премьеру вторых «Голодных игр». Я пыталась объяснить брату, насколько это для меня важно, но он даже слушать не захотел, дверь не открыл, на звонки не отвечал.

Получается, я осталась совсем одна со своей уязвленной гордостью и бешеным желанием прикончить мужчину, которого любила когда-то. И некому мне было пожаловаться на предательство, и, соответственно, никто мне не сказал, что мчаться выпившей по трассе, ночью, в поселок, где живет твой почти уже бывший муж, чтобы убить его – не самая лучшая идея. И теперь я в нескольких километрах от жилища супруга, злая, слегка подогретая алкоголем (повторюсь, я редко когда пьянею), обиженная на весь мир, уверенная в своей правоте и необходимости восстановить справедливость, а еще – жаждущая возмездия. Вот как я себя чувствую. Ни капли здравого смысла (но это мое привычное состояние, как считает мой брат) и никакого плана.

Внезапная боль в левой руке заставляет меня сбросить скорость. Боль не сильная, но от неожиданности я останавливаюсь на крайней полосе. Снимаю куртку, и тут только до меня доходит, что, собираясь впопыхах, я забыла сменить компресс на новой татуировке, а старый отлетел, оголив воспаленную кожу. Моя гордость! Через несколько дней она будет выглядеть просто потрясающе. Это полностью мое детище, – конечно, что касается задумки. Зато, какая она! Такой точно ни у кого нет и никогда не будет. Я надеюсь. Придумав эту татуировку, я первым делом нашла мастера, который славится тем, что не делает одинаковые эскизы, а для каждого клиента старается подобрать индивидуальный рисунок. Маша Панова угадывает тебя с первой же встречи и понимает с полуслова. И каждая ее работа – это просто взрыв мозга! В общем, она сделала именно то, что мне нужно было.

Моя тату представляет собой четыре небольших круга, расположенных на левом предплечье в шахматной последовательности: сверху вниз – сойка-пересмешница, затем пентаграмма из «Сверхъестественного», далее мультидом из «Игры престолов», и последний круг – трехмерное изображение Кольца Всевластия с оригинальной надписью на языке Мордора. Все четыре круга соединены между собой причудливым рисунком и украшены затейливым орнаментом. Короче, круть крутецкая! Прям, ой! Я еще не привыкла к этой прелести и пока, каждый раз как вижу ее, по телу бегут мураши. Это уже седьмая моя татуировка, но она самая главная и самая любимая! Хотя, о каждой предыдущей я говорила также. Но, когда мне пришла в голову идея этой тату, я аж прервала просмотр финального эпизода седьмого сезона «ТБВ», а это, как вы понимаете, не шутки. Записала то, что придумала, потом долго искала умельца, какое-то время еще сомневалась, где делать и как, но, увидев эскиз, влюбилась в него, а спустя несколько недель – вот она, моя татуировка: красивая, завораживающая, говорящая сама за себя… и за меня тоже!

Бросаю куртку ее на заднее сиденье и еду дальше. От дома бывшего меня отделяют всего несколько километров. Перестав восхищаться новым тату, снова думаю о муже. Чем ближе я к нему, тем злее становлюсь, и вместе с тем, мандраж усиливается. Я не знаю, что делать. Совершенно! Понятно одно – нам надо разобраться в наших отношениях раз и навсегда. Может, я не убью его…. Сегодня, по крайней мере. Если он извинится и отдаст то, что украл.

Делаю громкий выдох, когда поворачиваю на улицу, где стоит его дом. Подъехав к воротам, быстро глушу двигатель: я хочу пробраться к нему незамеченной и до смерти напугать. Маловероятно, что он помрет от испуга, но попытка не пытка, тем более, лучше я пока ничего не придумала. Выхожу из машины, прихватив с собой сумочку. Осторожно дергаю ручку железной калитки: не поддается. Тогда я достаю из кармана сумки ключ от домофона и, прислонив его к замку, легко открываю калитку. Тихонько ее закрываю и иду по вымощенной тропинке к дому. Свет нигде не горит. Это хорошо, хоть и странно: я была уверена, что Грег дождется, когда я, как фурия, примчусь к нему и устрою скандал. Хотяяя…. Он наверняка думал, что я приду домой не позже девяти вечера и не позже десяти начну смотреть финал десятого сезона «Сверхъестественного». За столько лет совместной жизни муж хорошо

изучил мои привычки. Только вот он не знал, что мне пришлось задержаться в ателье, а затем в магазине, а после всего этого – в пробке. Короче, я была дома только в начале первого ночи. После такого дурацкого дня, полного нестыковок, «святые ежики» должны были стать бальзамом на душу, несмотря на то, что это был конец сезона. Я все приготовила: надела амулеты, купила пива и бургеров, заказала новые стаканы с изображениями Сэма, Дина, Каса и Кроули. Вечер должен был пройти идеально. И только я села на диван и собралась погрузиться в сказочно-ужасный мир любимого сериала, как поняла, что чего-то не хватает. А когда до меня дошло, что произошло, я бросилась на поиски пропажи, тем более, я знала, где искать.

И вот я перед дверью дома бывшего мужа. Отперев ее своим ключом, осторожно вхожу, стараясь издавать минимум звуков. Включаю фонарь на телефоне, когда до меня доходит, что в потемках я тут точно ничего не найду. Осмотрев зал и кухню на первом этаже, иду в сторону кладовой и ванной: ничего. Не заходя в гостиную, поднимаюсь по лестнице на второй этаж, осматриваю обе спальни и кабинет Грега – там тоже нет того, что мне нужно. Спускаюсь в гостиную. Все это время пытаюсь двигаться максимально тихо. Оказавшись в просторной гостиной, огладываюсь кругом: книжные полки (бывший обожает книги), камин, большой диван, письменный стол у окна, стеллажи со статуэтками и нашей общей коллекцией различных предметов из любимых фильмов и сериалов, «шкаф славы» между диваном и письменным столом, – вроде все как всегда, но того, что мне нужно, нет.

Подумав несколько секунд, решаю пойти во двор, порыскать на летней кухне и в подсобных помещениях. Тут в поле зрения в очередной раз попадет камин: нахлынули воспоминания о том, как мы не раз сидели напротив него и обсуждали наших любимых героев, эпизоды, сцены, костюмы, планы на Комик Кон и много чего еще интересного…. Хм, что-то не так…. Подхожу ближе к камину: пепел! Здесь не так давно кто-то что-то жег. Летом Грег никогда не использовал камин для отопления. Значит, он разжигал его сегодня. Да что там – всего час назад, а может и меньше.

Дурные опасения уже закрались мне в душу. Сглатываю от страха слюну и начинаю ковыряться в золе, от которой до сих пор исходит тепло, нахожу самый неповрежденный кусок и рассматриваю его: на обгоревшем по краям картоне отчетливо видны буквы «PERNAT». О, Боже! Он сделал это! Он…. Слезы подступают к глазам, я сажусь возле камина и, не желая плакать, просто тяжело дышу. Как же он мог так поступить со мной?! Обида вновь распалила во мне задремавший уже было гнев: я точно его убью!

Неожиданно в комнате загорается свет. Я так глубоко ушла в себя, что забыла, где я, и, когда в комнате стало светло, я даже вскрикнула от испуга и выронила телефон.

– Ну, здравствуйте, миссис Смит, – Грег стоял у задней двери, ведущей во двор, через нее я и собиралась выйти незамеченной. Правда, это было до того, как я узнала, что он уничтожил самую дорогую мою реликвию.

– Мы что, драться будем? – я действительно удивлена такой реплике: как будто он уже несколько дней готовился к войне со мной. Хотя, судя по последним событиям, похоже, так оно и было. Однако вид у Грега совсем не воинственный: в домашнем халате и тапках он больше напоминал разбуженного невзначай соседа, чем рассерженного и озлобленного бывшего мужа.

– Конечно, нет, – фыркнул Грег, отвечая на мой вопрос. – Что так долго?

Ааа, все-таки он ждал меня, но, очевидно, заснул, или подумал, что я уже не приеду.

– Пробки, – натянуто улыбнувшись, я снимаю сумку и бросаю ее на диван, затем подхожу к журнальному столику и, взяв в руки декоративную пепельницу, тут же со всей дури бросаю ее в Грега. Он успевает увернуться, и пепельница, ударившись о стену, падает на пол, а там уже разлетается на куски. Вся красная от гнева, я стояла и не знала, с чего начать, но тут, слова сами начали литься из меня, как из канализации: отборнейшая брань, о существовании которой, мне казалось, я и не знала: