Электронная библиотека » Александрия Скотт » » онлайн чтение - страница 4

Текст книги "Во власти твоих глаз"


  • Текст добавлен: 4 октября 2013, 00:30


Автор книги: Александрия Скотт


Жанр: Зарубежные любовные романы, Любовные романы


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Глава 5

Тревис стоял на веранде, сжимая железные перила так, будто мог разломать их пополам. Ему нужно хотя бы ненадолго отвлечься от своих неприятностей. Если б он мог свернуть шею этой хорошенькой женщине!

Он почти не замечал ни свежести воздуха, ни прелести утра, наблюдая за игрой солнечных лучей на ее роскошных золотистых волосах, похожих на спелую пшеницу.

Тревис выругался, проклиная себя за слабость. Зачем он смотрит в ее сторону? У него невеста, а Брук угрожает его тщательно продуманным планам…

Он не спеша, спустился по лестнице. Будь он проклят, если побежит догонять ее. Что еще она задумала? Он надеялся, что, игнорируя миссис Хэммонд, он заставит ее уехать, но, очевидно, эта тактика не сработала. Она все еще находилась здесь, раздражая его, как заноза в боку.

Он признавал, что Брук Хэммонд отличалась от других женщин, которых он знал, и это беспокоило его. Тревис не мог ее разгадать, поэтому она все сильнее действовала ему на нервы. Казалось, она знала, как задеть его за живое. И ему наплевать, какой бы хорошенькой она ни была.

По крайней мере, в этом он старался убедить себя. Что его беспокоило, так это то, что проклятая леди не выходила у него из головы. Даже во сне он видел эти обольстительные, сияющие золотом глаза. А легкий аромат ее духов, казалось, наполнял весь дом. Странно! Тревис остановился и на минуту задумался, но так и не мог вспомнить запах духов Гесионы.

Получалось, что он не мог избавиться от Брук. Ею был пропитан сам воздух, которым он дышал. Обычно мысли о женщинах успешно изгонялись из его головы, а миссис Брук действовала на него необъяснимым образом.

Он поднял глаза и сразу же остановился. Тревис не заметил, как дошел до конюшни. Черт побери, ему надо взять себя в руки!

Ему оставалось только надеяться, что после того, как это исчадие ада, миссис Хэммонд, увидит, как трудно управлять плантацией, она подожмет хвост и сбежит обратно в Англию, к своим чаепитиям и всему, чем она занималась до приезда сюда. Женщинам не место на плантации. Особенно на его плантации.

Войдя в конюшню, он сразу же увидел Брук и понял, что короткая передышка закончилась. Возбужденно размахивая руками, она спорила с главным конюхом. Очевидно, Брук пыталась втолковать Старому Сэму, что ей нужна лошадь.

– Зачем вам понадобилась одна из лучших лошадей мистера Тревиса, мисси? Ничего не имею против вас, понимаете, но я не знаю, кто вы такая, – говорил Сэм.

– Почему же меня это не удивляет? – с сарказмом проворчала Брук. – Я – Брук Хэммонд, владелица половины «Старой рощи».

Старый Сэм усмехнулся:

– Да не смешите меня! Все знают, что владелец «Старой рощи» мистер Монтгомери. Да вот и он, спросите его сами.

Брук повернулась и, увидев Тревиса, разгневанно посмотрела на него. Он чуть не расхохотался при виде ярости, исказившей ее лицо. Но он только улыбнулся. К сожалению, его насмешливый взгляд еще больше разозлил ее.

– Есть проблема, Сэм? – спросил Тревис.

Сэм сдвинул шляпу на затылок.

– Ох, конечно, есть, – сказал он. – Эта молодая леди хочет поехать на одной из ваших лошадей.

Тревис, приподняв бровь, посмотрел на Брук.

– Вероятно, вам следовало сначала спросить меня.

– По-моему, я уже говорила вам, что собираюсь осмотреть плантацию.

Он спокойно улыбнулся, ничем не выдавая своего раздражения.

– Вы умеете ездить верхом, миссис Хэммонд?

– Конечно, умею! Неужели вы думаете, что я села бы на лошадь, не умея управлять ею?

От ее слов по спине Тревиса пробежал холодок. Тревис не сомневался, что она может управлять чем угодно. В ней было столько уверенности… решительности, каких он не видел в других женщинах. Это вызывало у него невольное восхищение.

– В таком случае, – сказал он, обращаясь к Старому Сэму, – оседлай для миссис Хэммонд серую.

– Я предпочитаю, чтобы вы называли меня мисс Брук или просто Брук, – сказала она.

– Пока вы находитесь здесь, миссис Хэммонд, вы можете пользоваться серой, – многозначительно сказал Тревис.

– Какой вы упрямый человек, – сказала Брук и сделала шаг к нему. – Не воображайте, что избавитесь от меня. Я здесь надолго и не собираюсь никуда уезжать.

Тревис подождал, пока Сэм отойдет в сторону, а затем спокойно ответил:

– Вы здесь чужая.

Вместо резкого ответа, которого он ожидал, Брук как-то странно посмотрела на него, и он мог поклясться, что в ее глазах блеснули слезы. До этого момента он не думал о ней как о женщине, способной чувствовать и переживать. Она была врагом и теплым телом, о котором думалось долгими ночами.

– Видите ли, в этом все и дело. Я везде чужая, – тихо сказала она, как будто признавая свое поражение. Ее золотистые глаза, в которых застыло странное выражение отчаяния, казалось, пронзали его насквозь. И она стояла слишком близко. – Вы знаете, каково это – быть везде чужой?

У Тревиса сжалось сердце, и он медленно кивнул:

– Мне это чувство прекрасно знакомо.

– Тогда мы с вами более похожи, чем вы думаете.

Кто-то кашлянул, и Тревис с Брук отскочили друг от друга.

Сэм привел лошадей и развеял чары Брук.

Не говоря больше ни слова, Тревис подождал, пока Сэм подвел к ней лошадь, затем помог Брук сесть в дамское седло.

Обхватив руками ее тонкую талию, он поразился, какой узкой она была. Он мог бы соединить руки, обнимая ее талию, и не сомневался, что она не носила корсета. Только ткань амазонки отделяла его руки от ее теплой кожи. Стараясь дышать ровно, он медленно наклонился и, подняв ее, посадил в седло.

Ее аромат, казалось, обволакивал его, и реакция на него его тела привела Тревиса в изумление. Он резко отвернулся и пошел к своему коню. Будь он проклят, если позволит этой женщине заметить его все возраставшее влечение к ней.

Тревис сел на своего белого жеребца и взглянул на чистый профиль Брук. Она сидела в седле так грациозно и с таким достоинством, что выглядела опытной наездницей. Амазонка так плотно облегала ее тело, что он легко мог представить ее обнаженной. В его воображении неожиданно возник образ Брук: она лежала в постели, раскинув золотистые волосы по подушке.

Его тело откликнулось мгновенно и бурно, и Тревис обругал себя. Чтобы не оставаться здесь в плену ее чар, он тронул каблуками бока белого коня и выехал из конюшни. Ему необходимо держаться от Брук подальше.

Выехав, Тревис остановился и глубоко вдохнул свежий воздух, надеясь, что в голове прояснится, затем пришпорил коня и, зная, что этого не следует делать, погнал его вперед все быстрее и быстрее. Свежий воздух! Вот чего ему не хватало.

Только почувствовав себя в безопасности, он позволил коню замедлить бег. Тревис направил его вверх по (склону холма, возвышавшегося над рекой, и на вершине остановился.

Приближавшийся стук копыт другой лошади подсказал ему, что он недолго пробудет в одиночестве. Он не хотел, чтобы Брук поняла, что он сбежал от нее. Тревис сидел спокойно и ждал, когда она догонит его.

– Какая красивая лошадь, – сказала Брук, подъезжая к нему. – Как ее зовут? – Она протянула руку и похлопала кобылу по шее.

Серая повернула голову, пытаясь потереться о руку Брук. Предательница! Кто еще на плантации поддался чарам Брук?

Тревис взглянул на серую, в яблоках, кобылку. Ему всегда нравилась эта лошадь, она была необыкновенно спокойной и в то же время смелой, совсем не похожей на остальных лошадей его конюшни. Совсем как женщина, восседавшая на ней.

– Серая Дымка.

– Мне нравится это имя. У меня никогда не было собственной лошади. В Англии я всегда ездила на чужих.

Тревис не мог оторвать глаз от Брук. Что-то в ее голосе тронуло заветные струны его души, к которым он никому не позволял прикасаться.

– Она вам нравится?

Брук кивнула:

– Очень.

– Тогда она ваша.

Брук почувствовала, будто тысяча бабочек запорхала у нее в груди. Почему этот человек, наконец, так подобрел к ней? Она могла бы указать ему, что половина всего на плантации уже принадлежит ей, но боялась разрушить хрупкий мир, воцарившийся между ними.

– Спасибо.

Взглянув на расстилавшиеся внизу поля, Брук увидела то, что, как она предположила, было сахарным тростником. Он мало, чем отличался от высокой травы, вероятно, от четырех до двенадцати футов высотой, и был рассажен рядами в четырех футах друг от друга. Зеленые листья, качавшиеся от легкого ветерка, венчали каждый стебель.

На полях она увидела нескольких мужчин. Те, что находились ближе к ним, размахивали кривыми ножами, и стебли грудами валились на землю.

– Насколько я понимаю, – она кивнула в сторону поля, – это сахарный тростник?

– Правильное наблюдение, – снисходительно ответил Тревис. – Что вы знаете о такой жатве? Или вообще о сельском хозяйстве? Как я понимаю, вы выросли в городе?

Брук взглянула на Тревиса, который смотрел прямо перед собой, наблюдая за всем, что делалось в поле. Она решила не обращать внимания на его неожиданную грубость.

– Вы правы, я никогда раньше не была на плантации. Тем не менее, не считайте меня невеждой. Мне удалось прочитать все книги, какие только я могла найти, о хлопке, потому что думала, что именно его выращивают в «Старой роще».

– Вы думаете, можно научиться по книгам? – усмехнулся Тревис. – Как же вы неопытны! Однако я восхищаюсь вами, – кивнув, сказал он. – Не многие женщины стали бы утруждать себя такими вещами. Их больше интересуют деньги, получаемые за урожаи.

Брук невольно бросила быстрый взгляд на Тревиса, чтобы убедиться, не смеется ли он над ней снова.

– Я не похожа на большинство женщин.

– Это я заметил.

Глупое сердце Брук забилось при мысли, что такая властная личность отдает должное ее уму. Она понимала, что ее влечение к нему неразумно, но факт оставался фактом: Тревис не просто волновал ее. При каждом его движении она видела, как крепкие мускулы напрягаются под его рубашкой. Сейчас она хотела узнать… нет, ей было необходимо узнать как можно больше о плантации, поэтому она перевела разговор на дела:

– Почему сахарный тростник?

Тревис нетерпеливо пожал плечами:

– За ним будущее.

Тон Тревиса терял теплоту, становясь холодным. Но Брук радовалась и тому, что он вообще с ней разговаривает. Она решила проявить настойчивость, даже если ей придется вытягивать из него каждое слово клещами.

– Вы больше ничего не выращиваете?

– У нас есть пара полей, засаженных хлопком, но остальные – тростником. Большие деньги можно получить за хороший урожай, но и риска больше.

– Почему больше с тростником, чем с хлопком?

– Тарифы. И погода. Тарифы высоки на сахар, ввозимый из других стран. Мы можем производить его дешевле, и в Луизиане тростник растет быстрее. Он дает отростки. – Заметив ее недоумение, Тревис объяснил: – Тростник срезают у земли, так что корни остаются в почве. Следующей весной из них вырастает новое растение. Таким образом, я сэкономил труд, не сажая тростник три года.

– Определенно это было очень умно, но почему только три года?

– Спасибо. – Он улыбнулся и кивнул. – После снятия третьего урожая мы вскопали поле, выкопав корни, и оставили его под паром, чтобы восстановить плодородие почвы. Другими словами, земле дали отдохнуть.

Брук улыбнулась. Именно этим она и занималась последние два года, предоставляя телу отдых, чтобы обновиться к тому моменту, когда она найдет любовника или мужа. Дай Бог убедить Тревиса стать соучастником.

Она снова оглядела поле.

– Так расскажите мне… – она немного помолчала, – все.

Тревис поднял бровь. Он заколебался, смерив ее взглядом, прежде чем ответить.

– Вы уверены, что вам надо это знать?

– Конечно, – быстро ответила Брук.

Не слишком ли быстро? – подумал он. Но Брук, казалось, говорила искренне:

– Я хочу знать все о работе на плантации. Вы и представить не можете, каково все время сидеть взаперти в городе. Я уже полюбила эту страну с ее безграничными просторами и хочу узнать, как работают на плантации.

– Хорошо, – сказал Тревис. Он надеялся, что ей это быстро надоест. Возможно, как только она узнает, с какими трудами это связано, она откажется от мысли, что может управлять плантацией. Видит Бог, она была всего лишь женщиной. – Давайте спустимся вниз на поля, и вы все увидите собственными глазами. – Тревис направил коня вниз по насыпи. – Следуйте за мной.

– Поля, кажется, ниже насыпи, – заметила Брук.

Тревис невольно оценил ее наблюдательность. Сначала он думал, что она притворяется, изображая интерес, но для этого надо было быть великой актрисой. Возможно, эта женщина не была столь пустоголовой, как он сначала думал. Очередное открытие заинтриговало его.

– Вы правы, мадам. Здесь земли лежат ниже уровня моря от пяти до пятидесяти футов, и поэтому вы видите много дамб. Одна из самых главных задач для тех, кто живет вдоль дельты, – эго содержать в порядке систему дамб. Вы можете себе представить, что если одна из них разрушится, мы можем потерять все.

– Какая страшная мысль, – прошептала Брук. Перед одним из полей она придержала лошадь. – Он такой высокий, – сказала она, указывая на тростник.

– Добрых десять футов.

Брук показала на группу работников.

– Что делают эти люди? Конечно, я вижу, что они чем-то срезают стебли, но объясните, что происходит дальше? Расскажите, что это за процесс?

И снова она казалась абсолютно искренней, поэтому Тревис вопреки себе подчинился ей. Что-то в ее страстном желании все знать заинтриговало его. Это было так необычно для женщины.

Он указал на работников, согнувшихся в изнурительной работе. Некоторые из них сняли рубашки, их черная кожа блестела от пота.

– Эти люди срезают мачете тростник у корня. Они срежут несозревшие верхушки и засохшие листья. Затем тростник погрузят на телеги, запряженные мулами, – сказал он, показывая рукой. – Его отвезут на сахароварню, которую вы потом увидите. За день сделают много ездок. Очень важно доставить тростник туда как можно скорее, чтобы он не успел испортиться. И это еще одна причина считать тростник опасным делом.

Брук повернула лошадь так, чтобы лучше видеть Тревиса и слышать его объяснения. Она хотела слушать его, пока он был в хорошем настроении. Она не знала, как долго продлится это настроение, но таким он ей больше нравился.

– И чтобы вырасти, ему требуется пара лет?

Усмехнувшись, Тревис широко улыбнулся, и его зубы казались невероятно белыми на загорелом лице.

– Почти.

Брук чуть не задохнулась от изумления. Как изменила его внешность эта улыбка!

– В Луизиане мы срезаем тростник до его созревания. В этом году я посадил его рано, поэтому могу надеяться, что успею убрать урожай до заморозков. Однако холода наступили раньше, так что надо торопиться.

Брук кивнула.

– Я слышала, что заморозки вредят урожаю, но почему?

– Заморозки уничтожат сахар, содержащийся в тростнике. Мы даже не можем хранить стебли, потому что они портятся слишком быстро. Раз уж процесс начался, мы должны не прерывать его, пока он не закончится. Вы увидите, что в уборку работают на полях даже ночью, – объяснил Тревис.

– Что-то не в порядке, босс? – К ним подъехал высокий худой мужчина средних лет. К его седлу была привязана устрашающего вида плеть, и Брук подумала, не бьет ли он ею работников. Она наделась, что нет. Соломенная шляпа этого человека была надвинута на глаза, а рукава рубашки закатаны выше локтей.

– Все в порядке, Джеймс, – опершись на луку седла, сказал Тревис. – Как идет работа?

– Сегодня утром мы уже отправили в сахароварню десять телег. Похоже, будет добрый урожай.

– Надеюсь, – согласился Тревис, – но говорить об этом еще рано. Я вернусь, как только покажу миссис Хэммонд наш заводик.

Брук надоело их невнимание, и она сказала:

– Могли бы меня познакомить.

Тревис, подняв бровь, повернулся к ней. Он раздраженно вздохнул, но все же сказал:

– Миссис Хэммонд, это Джеймс, он надсмотрщик. – И повернувшись к нему: – Джеймс, это миссис Хэммонд, мой деловой партнер.

Брук могла поклясться, что последние слова он процедил сквозь зубы, но сдержала улыбку. По крайней мере, он объяснил ее присутствие на плантации. Маленький шаг вперед.

«Может быть, он все же получил какое-то воспитание».

Она заметила удивление на лице надсмотрщика, но оно быстро исчезло. Брук чувствовала себя неловко в присутствии этого человека, но не понимала почему. Может быть, из-за его темных глаз, слишком маленьких для лица, и непрерывно бегающего взгляда.

Наконец он приподнял шляпу.

– Мэм, – только и сказал он, затем направился в поле продолжать свою работу.

Тревис показал ей несколько полей, на которых росли хлопок и кукуруза, и Брук увидела, как много рабов там трудилось. Какой огромный груз нес Тревис на своих плечах! Неудивительно, что он такой раздражительный! Она бы, вероятно, тоже была такой. Однако казалось, он хорошо справлялся с работой, все обращались к нему за указаниями.

Полуденное, высоко стоявшее в небе солнце обжигало землю. Привыкшая к туманным дням Англии, Брук купалась в этом тепле. Здесь совсем не так, как дома, думала она.

Легкий ветерок шевелил ее волосы. Шпильки не держали их и выпадали одна задругой. Брук это не беспокоило. Как славно ехать на лошади, дыша свежим воздухом, по дикой стране, а не по надоевшему Гайд-парку, куда знать, приезжала лишь затем, чтобы посмотреть, кто как одет. Открывавшиеся перед ней виды превращали Лондон в туманное воспоминание. Брук нисколько не скучала по этому городу.

Они задержались на одном из хлопковых полей, казавшемся покрытым снегом.

– Я никогда не видела, как растет хлопок, – сказала Брук. – Удивительно, что ткань можно сделать из плодов какого-то растения.

Тревис кивнул, соглашаясь с ней.

– Сколько вам было лет, когда вы приехали в «Старую рощу»? – спросила она.

– Шестнадцать.

Брук покачала головой.

– Так молоды, чтобы взвалить на себя подобную ответственность.

– Иногда у человека нет выбора, Брук.

– Вот об этом мне говорить не надо, – вздохнула она. – Я не раз оказывалась в таком положении.

Брук чувствовала, что многое в Тревисе скрыто от посторонних глаз. Она, не подумав, дотронулась до его руки:

– Ваша семья должна гордиться вами.

Она не поняла, что отразилось в его глазах, это выражение мгновенно исчезло, и она догадалась, что переступила ту невидимую черту, которой Тревис отгородился от людей. Он снова скрылся в своей раковине.

– Поехали на сахароварню, у меня там дело, – резко сказал Тревис, развернул коня и тронулся с места.

Брук с досадой обнаружила, что краснеет. Она вздохнула и пробормотала себе под нос:

– Вот и награда за любезность.

Она прищелкнула языком, дернула поводья и направила Серую Дымку вслед за Тревисом. Как ей проникнуть сквозь намеренную непроницаемость его глаз? И понять то, что было гораздо важнее… Зачем ей это нужно?

Брук подумала, заметил ли Тревис, что, наконец, назвал ее по имени.

– Кто это, черт побери? – спросил Джереми Дюбуа, когда Тревис сошел с коня и передал поводья конюху.

Тревису не надо было и оборачиваться. Он знал, о ком говорит Джереми, но все равно обернулся и увидел Брук, галопом мчавшуюся по полю.

– Мой новый партнер, – протянул он голосом, полным сарказма. С каждой минутой его влечение к этой женщине становилось все навязчивее.

– Твой кто? – переспросил Джереми, владевший соседней плантацией.

– Привет, – сказала Брук, спрыгивая с лошади. Темноволосый джентльмен ответил низким поклоном:

– Приятно познакомиться. – У него были красивые чеканные черты лица и слишком черные волосы, но Брук привлекла его обаятельная улыбка. Эта улыбка так приятно отличалась от вечно нахмуренных бровей Тревиса.

– Джереми Дюбуа, позвольте представить вам миссис Хэммонд.

– И вашего партнера, как вы, если я не ошибаюсь, сказали. – Джереми усмехнулся и, взяв ее руку, поднес ее к губам. – Должен сказать, у тебя отличный вкус, Тревис. И мое любопытство убьет меня, если ты не скажешь, где ты отыскал такое очаровательное создание.

После грубостей Тревиса Брук было приятно такое отношение Джереми.

– Не он отыскал меня, мистер Дюбуа, это я отыскала его, – сообщила ему Брук, наслаждаясь выражением изумления на лице Джереми. – Вы тоже здесь работаете?

– Господи, надеюсь, нет, – с притворным испугом сказал Джереми. Он рассмеялся. – У меня полно дел и на собственной плантации.

– Джереми – друг… давний, – объяснил Тревис. – Ему принадлежит «Тихая река», плантация рядом с моей.

– Устраивайте свои дела и навестите меня вместе с миссис Хэммонд. И привозите мистера Хэммонда, – добавил Джереми.

«Обаятельный и хорошо воспитанный молодой человек», – подумала Брук.

– Нет никакого мистера Хэммонда, я – вдова, – в очередной раз солгала Брук. – Когда меня называют миссис Хэммонд, я чувствую себя необычайно старой. Пожалуйста, называйте меня Брук.

– Сочту за честь, – ответил Джереми, его зеленые глаза насмешливо блеснули. – Так, значит, партнер Тревиса вы, а не ваш муж?

Она кивнула.

Джереми, откинув назад голову, так громко расхохотался, что Брук задалась вопросом: о чем же они говорили до ее появления?

Тревис не разделял веселья Джереми.

– Что привело тебя в «Старую рощу», Джереми? – спросил он. – Я думал, ты начал уборку урожая три дня назад.

– Да, – подтвердил Джереми, успокаиваясь. – Мой варщик сахара свалился с гриппом, и я должен найти ему замену. Как ты знаешь, без варщика конец уборки под угрозой. Я подумал, может быть, Морган кого-нибудь знает.

Тревис кивнул:

– Я понимаю твое положение. Пойдем, узнаем.

Мужчины, совершенно не обращая на Брук внимания, направились к зданию, оставив нее одну. Их манеры заслуживали сожаления, если не сказать большего. Она была уверена, что Тревис давал ей понять, что ее присутствие нежелательно им. И правда заключалась в том, что она действительно не была им нужна.

Брук не понимала сути проблемы мистера Дюбуа, но оба мужчины, казалось, были очень озабочены болезнью варщика сахара.

Тем не менее, она не собиралась стоять снаружи дома, как ребенок, ждущий возвращения родителей. Так она ничему не научится.

Брук привязала Серую Дымку к дереву так, чтобы лошадь могла пощипать зеленую травку, и вошла вслед за ними в сахароварню.

Сахароварня представляла собой обыкновенный сарай, но он гудел как пчелиный улей, в нем кипела работа. Брук поразили разнообразные установки для измельчения тростника. Она остановилась и наблюдала, сознавая, что ей надо разбираться в работе, производимой на ее плантации. Она понимала, что пройдет много времени, прежде чем она сможет управлять чем-то такой же величины, как «Старая роща». Вот еще одна причина, по которой брак с Тревисом казался более привлекательным, чем вначале.

Как только она вошла внутрь, ей в лицо жарко пахнуло сладким едким воздухом. Она заметила, что все работавшие в сарае были или с закатанными рукавами, или вообще без рубашек. И ей было ясно почему. А она стояла, одетая в платье с длинными рукавами и пышными юбками, и ее одежда уже стала влажной и прилипала к телу.

В углу она увидела груды стеблей, привезенных с поля. Несколько женщин вручную складывали стебли один за другим между рядами валков, предназначенных для измельчения и выжимания сока из тростника – по крайней мере, ей так казалось, поскольку внизу стоял чан, куда стекал сок. Валки приводились в движение мулами, ходившими по замкнутому кругу.

Продолжая свои наблюдения, Брук увидела три огромных кипящих котла. Огонь, пылавший под каждым из них, распространял невыносимый жар. Она не понимала, как работники переносили его. Трое мужчин, каждый у своего котла, непрерывно перемешивали их содержимое. Они только быстро взглянули на нее и продолжили свою работу. Брук не знала, что они делали, но очевидно, что-то важное. Было ясно, что ей придется подождать, когда у Тревиса найдется время объяснить весь процесс, потому что здесь ни у кого не было времени разговаривать с ней, а тем более объяснять, чем они занимаются.

Большой чернокожий человек в клетчатой рубашке тащил охапку измельченного тростника к этим котлам. Подойдя, он швырнул обрезки стеблей в огонь. Пламя вспыхнуло, выбросив клубы черного дыма в трубы, а от усилившегося жара воздух сгустился, словно туман.

Брук почувствовала, что задыхается. Воздух разъедал нос, и глаза начали слезиться. Слезы помешали ей увидеть, как в ее сторону полетели искры из-под котла.

– Берегись! – закричал кто-то.

Брук услышала предупреждение, но не знала, к кому оно относится. Она обернулась посмотреть, почему все машут ей, но ничего не увидела. Затем чья-то рука обхватила ее за талию и вытащила из сахароварни.

Оказавшись снаружи, Брук присела на корточки, и мгновенно у нее начался кашель. Она выхватила из рукава носовой платок, чтобы протереть глаза. Но потребовалось немало глотков свежего воздуха, чтобы кашель утих, и она снова могла видеть. Что же все-таки произошло там?

Тревис, ворча, отряхивал ее юбки.

– Дурочка, – прошипел он за ее спиной.

– Что вы делаете? – возмутилась Брук, хватаясь за юбки. – Я вам не тряпка. – Она чувствовала себя стеганым одеялом, из которого выбивают пыль.

– Стараюсь удержать вас от глупостей, – сердито объяснил он. – У меня нет времени водить вас за руку.

– А я вас об этом не просила! – ответила она и, посмотрев вниз, с ужасом увидела, как дымится подол ее юбки. О нет! Она не сознавала, что так близко подошла к огню.

– Вы должны быть осторожнее около кипящих котлов, – предупредил Джереми. – Как видите, это очень опасно.

– Я так сожалею. Там стоял такой дым, что я ничего не видела. Должно быть, я подошла слишком близко.

– Это не оправдывает беспечности, – поторопился заметить Тревис. – Вы могли бы сгореть дотла.

– Не сомневаюсь, это доставило бы вам удовольствие, – съязвила Брук.

Тревис подошел к ней, приблизил лицо к ее лицу и улыбнулся:

– Неплохой способ избавиться от вас.

Вопреки желанию ударить его за эти слова, желание поцеловать его было сильнее. В нем не было никакого смысла, но оно могло бы прогнать выражение злорадства с его лица.

– Вам не так уж и везет, мистер Монтгомери, – с легкой улыбкой сказала она. – Вы никогда не избавитесь от меня.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации