Текст книги "Тёмных дел мастера. Книга четвёртая"

– Ну, это как картина, только живая. О Вейс, в ваше время что, скажете, и вещательных экранов ещё не было? Или вы на своём севере такого ни разу не встречали? – буркнула девушка, инстинктивно понимая, что можно уже немного ослабить хватку. – Давайте, бросайте обратно в телегу свой лук. На нас же люди смотрят, бросайте!

– Да плевал я на этих людей! И на их магию тоже, – прорычал со звериным оскалом старый охотник, однако лук всё же опустил. – Чёрт знает что такое с вами, городскими, творится… Как вы вообще ещё с ума все не посходили от такой магии?! На неё же смотреть невозможно – глаза сразу отвернуть хочется. Всё мелькает.

– Погодите, вы что – всерьёз никогда в жизни не видели «вещания»? – на секунду опять удивилась Фейр, приняв его прежнюю реакцию за очередные старческие выкрутасы. – Ох, ладно, просто забудьте о нём теперь. Оно не опасно, и по всему городу установлено немало таких «вещательных» щитов. Поэтому, пожалуйста, больше не вздрагивайте от них так резко впредь!.. Уф… Хорошо ещё, что лошадь медленно по дороге плелась и мне удалось хоть как-то её попридержать.

И всё-таки сердце у Гортера до сих пор бешено колотилось, а глаза чуть не выпрыгивали из орбит при виде того, как какая-то жаба на светящемся полотне перед ним, точно так же, в сущности, как и сам матёрый охотник, сидела в телеге и управляла лошадью. Но лишь до того момента пока вдруг не начинала превращаться в человека, а её телега, лихорадочно брыкаясь и отбрасывая в сторону задние колёса, нахлобучивала на себя знакомый старику блестящий каркас, на глазах превращаясь в безлошадную карету. А вокруг всей этой сцены стремительно рос и преображался город, пока над крышами домов быстро вырисовывались слова: «Верьте в прогресс – покупайте новый „Жабо Мератт“. И ваша жизнь уверенно шагнёт в будущее».

От таких непонятных призывов разум бородатого отшельника ещё не скоро смог оправиться, чтобы начать плодотворно размышлять обо всём увиденном с обычной критической точки зрения. Хотя внимательность Гортера никуда не делась, и, пока одна часть его личности пребывала в основательном ступоре, вторая очень настойчиво требовала от старика возвратиться в его исходное положение. Но перед этим снова убрать в телегу лук и запихнуть стрелу обратно в колчан, пока голова матёрого охотника, поворачиваясь то вправо, то влево, выискивала перед собой другую возможную опасность.

Правда, поскольку таковой всё же не находилось, а оглядывавшиеся на него люди были не в счёт, то спустя ещё пару секунд Гортер и вовсе успокоился. Несмотря на то, что бушевавшее в нём смятение не позволяло старику ни на миг сбавлять тот уровень напряжения, который он сам всегда устанавливал для себя в городах, чтобы вовремя реагировать на малейшие внешние раздражители. И, вернувшись именно к такой манере поведения, бывший следопыт подобрал упавшие вожжи и не спеша продолжил свой путь по дороге – втайне надеясь, что произошедшие в Варгосе события не заставят здешних блюстителей закона нагнать их телегу раньше, чем она успеет достигнуть места назначения. Ведь теперь его лук и стрелы уж точно оказались публично у всех на виду, а недавние указания Фейр пошли псу под хвост.

Но, даже несмотря на то, что девушка не знала всей правды о его настоящих злоключениях в Варгосе, из-за которых Гортера теперь с большой вероятностью могли прижать к ногтю в любом городе Сентуса (если верить её же рассказам о современных возможностях всей передаваемой на расстояния магии), настойчивую уверенность старого охотника в своей абсолютной невиновности касательно произошедших там событий до сих пор не могла пошатнуть никакая внезапная облава. Поскольку, как и четверть века назад, цели его сейчас продолжали целиком находиться во власти одного лишь желания – свершить вендетту.

«Скорей бы уже… – раздражённо думал про себя усталый Гортер, пока уводил телегу в сторону от проклятой магической верхотуры с прыгающими в каретах жабами к небольшому кольцеобразному разъезду. – Скорей бы…»

К счастью, этот короткий участок дороги, предназначавшийся, по всей видимости, почти полностью для конного перемещения, вскоре вывел их телегу уже к не столь высотному району города, который дальше становился еще ниже. Он тянулся вдоль одного из малых протоков Кальста и был обрамлён с другой стороны вмурованного в камень канала целым скопищем однотипных трёх-четырёхэтажных домов с аккуратными окошками и крылечками, выполненных ещё в старом замысловатом стиле. Вдобавок в сиянии вечерних магических огней их стены дополнительно отливали то жёлтым, то красным, то даже каким-нибудь необычным зелёным или пурпурным цветом, что довольно заметно выделялось на фоне всего остального города. И в сочетании с не слишком приятным, но всё же хотя бы вполне терпимым запахом затхлости, исходившим от протекавшего здесь участка реки, это место оказывало на Гортера не столь удручающее воздействие.

Однако обитавший здесь народ, на его взгляд, мало чем отличался от всего остального скопища городских безликих прихлебателей современного времени. Поскольку хоть здешние жители и выглядели заметно богаче и надменнее, однако все они пользовались ровно теми же самыми магическими приёмами, позволявшими им не слишком далеко отходить от постоянного взаимодействия с магией. И потому она прямо-таки сочилась сквозь окна их жилищ наружу, пробегала искрами по уже знакомым Гортеру ещё с Варгоса тонким железным штырям, воткнутым в их крыши со всех возможных сторон. А ещё чуть ли не всё время резонировала с амулетом старика, и матёрый охотник мог поклясться, что раньше почти никогда не ощущал от него и десятой доли чего-то подобного. Хотя хранившийся у него в рюкзаке слиток особого металла, из которого эта маленькая вещица была выкована, вёл себя вполне спокойно, поскольку, в отличие от амулета, не контактировал с его телом.

– Слушай, а почему это у вас в городе стало вдруг столько людей сидячих? – попытался он даже отвлечься от этого назойливого ощущения, в очередной раз обратившись к уже вроде бы заметно посмирневшей после последней их перебранки у столба с живыми картинками Фейр. – Вначале думал, что показалось, а потом смотрю – нет. И тут вон похожих на них тоже уже двоих видел на набережной. Сидят вдоль ограды в каких-то стульчиках на магии, которые их сами собой по воздуху переносят, и молчат. Они, что ли, хворают у вас все разом? Чуму опять какую-то сюда после войны с Хаас Дином беженцы занесли?

Тем не менее презрительно сверкнувший в сторону Гортера взгляд быстро дал старому охотнику понять, что его спутнице не особо нравились подобные высказывания.

– Больше даже не думайте спрашивать об этих людях в подобном тоне, вам ясно? – тихо огрызнулась Фейр. И, слегка поёжившись от негодования, осторожно перекинула ногу на ногу, отвернув к речному каналу взгляд. – Они такие же достойные члены общества, как и все остальные. Просто сейчас многие молодые люди часто болеют «мекастерио астатус»… эм, нервной болезнью. С рождения. И никто не знает по какой причине. Да и вообще все люди испытывают её симптомы время от времени. Частые мигрени, недосыпание, неконтролируемые припадки. Поэтому, кстати, магусы-врачеватели по распоряжению Высшего Министерства Магздравоконтроля королевства выпускают указы для отлова бродячих собак и кошек в Кальстерге. И ставят затем на них различные магические опыты, чтобы разработать методики лечения таких… состояний.

– За грехи людей в конечном счёте первыми всегда страдают животные, верно? А уж потом другие люди, – задумчиво протянул Гортер и тоже недобро нахмурился. – Вначале они отпускают пузо с приходом новых времён, с магией всякой играются и дурью своей алхимической с рождения дышат. А потом, когда на третьем или четвёртом колене у них начинают рождаться уроды, то ясное дело! Давайте сначала, значит, возьмёмся гурьбой отлавливать и мучить никак не причастных к этому делу животных, етить вашу мать. И делать из них навсегда больных, чтобы потом помогать нашим больным. Тьфу…

– Знаете-е… какой же вы всё-таки на самом деле мерзкий, ограниченный и бессердечный человек, мистер Гортер, – весьма тихо и обречённо констатировала Фейр, уже скорее сама для себя.

После таких его заявлений девушке больше не хотелось впустую бросаться с протестами какого-то безнадёжно потрёпанного жизнью старика. На мгновение она прислонила ладони к лицу и потёрла ими лоб и щёки, устав наконец от своего спутника точно так же, как и сам Гортер устал от всего, что творилось вокруг него получасом ранее.

– Должна сказать, я очень рада, что никогда не знала вас раньше. И больше не хочу вам что-либо ещё объяснять по дороге. Давайте мы просто молча проедем остаток пути до офиса моей матери. А когда вы получите там свои чёртовы сведения – мы с вами навсегда распрощаемся. Согласны?

Явив девушке вместо ответа абсолютно безучастное, холодное выражение морщинистого лица, Гортер затем точно так же отвернулся от неё. И, слегка прихлопнув лошадь вожжами по крупу, решительно отсёк:

– Согласен.

И для обоих невольных участников этого случайного и не очень устраивающего каждую из сторон вынужденного путешествия наступила наконец долгожданная тишина. Матёрый охотник и его спутница действительно больше не проронили друг другу не одного лишнего слова, кроме разве что редких указаний Фейр по поводу того, в какую сторону сворачивать.

По понятным причинам Гортер исправно следовал её указаниям, хотя даже не отвечал девушке при этом, поскольку душу его снова точило то самое противное чувство, которое он уже столько раз испытывал в прошлом, когда собственноручно портил свои отношения с её матерью. Часто даже не всегда замечая или не желая замечать, к какому финалу это могло его привести и – что самое обидное – как раз таки в конечном счёте и привело… О чём теперь слабо свидетельствовало лишь несколько его застарелых шрамов – от тех единственных ран, что Гортер получил не в бою, но собственноручно нанёс на своё тело, как знак или клеймо. Клеймо, которое до сих пор говорило о принятых им в тот день решениях, незаметно разделив жизнь тогда ещё молодого русоволосого следопыта на до и после.

Что же касалось Фейр, то отныне её мнение о дико раздражающем спутнике, как и положено было у молодёжи, снова резко изменилось. Причём настолько безнадёжно и бесповоротно, что, как казалось девушке, ни одна его новая благородная выходка больше уже не сможет отвратить её от желания послать куда подальше этого дурно пахнущего грубияна. Но только после того, как он до конца разъяснит им с матерью последние вопросы, связанные с тем коварным колдуном-психопатом, что внезапно оказался в её вагоне и уничтожил своим жутким заклинанием целых два дымогона за раз. К слову сказать, сама Фейр больше не делала особых различий между этими двумя личностями, поскольку достаточно хорошо видела, насколько повадки доморощенного лесника мало отличались от повадок того самого, почти схожего с ним по виду и запаху, но только гораздо более неуравновешенного террориста.

Наконец столь долго тянущая их телегу лошадь миновала этот не слишком шумный квартал города и выехала на его противоположную сторону. Тут дорога снова превращалась в натуральный круговорот самоходок – из-за того, что по одному из ближайших мостов, перекинутых через канал, проходил чуть ли не самый центральный их поток. Он был устремлён в сторону достаточно вычурного и, как видно, самого загруженного района столицы, где конное движение уже почти не котировалось, поскольку почти все его обитатели владели шумными магическими транспортными средствами.

И всё же, к большому облегчению Гортера, их путь сейчас пролегал совершено в другую сторону, поскольку, как только они оказались на очередном перекрёстке, уверенный голос Фейр сразу же направил старого охотника через какой-то ужасно высокий, сплошь поддерживаемый колоннами арочный переезд. Он проходил поверх этого безумного транспортного потока, по другую сторону которого Гортер заприметил ещё одно высотное здание. Размеры его хоть и сильно уступали ближайшим великанам, что до сих пор высились по правую руку, однако при этом всё равно поражали старого лесника своей несдержанностью и полнейшим апофеозом современного образа разгульной городской жизни.

Медленно правя вдоль всё тех же заметно более безопасных обочин и сторонясь чуть ли не каждого встречного лихача в щеголеватой открытой коляске или ином средстве передвижения, которое явно было создано лишь для того, чтобы хоть как-нибудь выделиться из общей массы, бывалый охотник тем не менее обращался с телегой и вожжами достаточно уверенно. И подгонял словно чувствовавшую его настроение лошадь к тому самому району, где находилось нужное им с Фейр высотное здание.

А когда небольшой, но довольно ухоженный внутренний двор этого широченного исполина оказался уже прямо перед ними, сияя в магических огнях небольших зачарованных светильников, вставленных в землю по всему периметру, то Гортер, к своему удивлению, увидел в нём нечто особенное. И впервые за всё время пребывания в городе его внутреннее чутьё удивительно знакомо щёлкнуло. Ещё бы: ведь страстно не любившему всякие подправленные магией растительные культуры старику ещё ни разу не доводилось видеть ни в одном другом дворе, пусть даже и с редкими цветниками, ничего подобного тому, что он увидел здесь. Обычные полевые травы!

– О Вейс, наконец-то дом… Прибыли-и, – с чувством призналась сама себе Фейр, вытянув руки вверх. И даже не обернулась в сторону ненавистного ей теперь спутника, поскольку решила, что он и сам должен был всё понять.

Однако бородатый отшельник, всего лишь раз бывавший до этого в столице, как обычно, не смог сориентироваться в своих дальнейших действиях и поэтому также отчуждённо ответил ей малозначащим замечанием:

– Нужно как следует напоить лошадь. Она весь день не пила.

Правда, уже давно завидевший их издалека какой-то сердобольный мужичок в кожаном фартуке, дежуривший до этого у парадного входа, ещё парой секунд ранее позволил себе первым выскочить за ворота. И теперь бежал к телеге, тряся округлым животом направо и налево, чем сразу же заставил Гортера обратить на себя львиную долю внимания.

– А, вот и Димос. Он обо всём позаботится, – безучастно проронила девушка, продолжая холодно обмениваться со стариком непрямыми фразами.

Но дробный топот бегущего толстяка в сочетании с его бесконечными причитаниями заглушил её слова.

– Мисс Фейрин, о мисс Фейрин, хвала богам! – гомонил он сквозь усы, раздувая щеки и слегка придерживаясь на бегу за свою, надо думать, больную спину (из-за чего немного прихрамывал). – Если б Вы знали, как мы рады, что Вы выжили, мисс! О, если б Вы знали! Ваша матушка, храни боги её душу, конечно, мне уже всю плешь успела проесть после того, как стало известно о крушении. Хорошо, что сразу же после Вашего сообщения госпожа Теравия связалась с ней днём, когда они вместе с Вашим батюшкой находились ещё в дороге, и…

– Здравствуйте, Димос, – коротко и одновременно надменно прервала его бурную тираду спутница Гортера. После чего элегантно выпрямилась и, горделиво отказавшись от предложенной ей руки, самостоятельно спрыгнула с телеги на тротуар.

– Сколько с Вас взяли за проезд? Ему заплатить? – тотчас же мимоходом уточнил, кивнув на старого охотника, усатый прислужник, приняв того по ошибке за извозчика. Чем невольно вызвал у девушки ироничную улыбку, которую она сейчас же поспешила спрятать.

– Сей господин – мой гость, – лишь важно проронила Фейр без развёрнутых объяснений, и в голосе её, как показалось Гортеру, отчётливо прозвучал невесть откуда взявшийся аристократический тон. – Позаботьтесь, пожалуйста, о его лошади, пока мы будем находиться у мамы в офисе.

– О, нижайше прошу прощения, мистер! – оконфуженно склонился тогда перед всё ещё сидевшим на козлах бывшим следопытом не сильно отстававший от него по возрасту престарелый слуга, работающий на эту без особой причины нещадно зарывавшуюся в его присутствии молодую девицу и её семью. И, вновь повернувшись в сторону своей неблагодарной госпожи, покорно и благозвучно произнёс: – Будет сделано.

– Вставай, мужик. Негоже тебе в ноги падать. Я сам всё сделаю, показывай только куда, – решил всё же первым проявить инициативу Гортер. Он норовисто спрыгнул с козел и, ровным шагом подойдя к лошади, привычным движением взял её под уздцы.

Но Фейр довольно резко прервала его:

– У нас нет на это времени! К тому же Димос – конюх. Это его занятие.

– О да, господин, не стоит волноваться, – принялся тотчас же поддерживать и защищать позицию девушки усатый толстяк в фартуке.

Однако бывший следопыт оказался тоже не лыком шит, поскольку просто не понимал, как после отмены прежних крепостных времён и, по сути, рабских замашек такие отношения до сих пор имели место быть. Хотя случилась эта отмена ещё в бытность его деда, и потому Гортер знал о том времени лишь по его рассказам. Но всё же, чтобы не чувствовать себя так мерзко, он решил хотя бы отыскать в располагавшейся перед ним узорчатой золочёной ограде подходящие для проезда широкие ворота и молча подёрнул усталую кобылу вперёд.

– Вейс… – раздражённо шикнула себе под нос девушка, наблюдая за его беспардонными действиями в неизвестно который раз, и провела руками по волосам. – Ну разве так сложно всего раз побыть нормальным человеком и уступить? Прошу вас, мистер Димос, укажите ему, с какой стороны у нас располагается проезд к конюшням.

В отделанной исключительно роскошными насыщенно-жемчужными обоями комнате за прямоугольным столом, размеры которого без всяких сомнений могли указывать только на стол большой начальницы, сидела над бумагами уже немолодая, но притом на удивление привлекательная женщина. В правой руке она держала листок бумаги, которой ритмично перемещался по воздуху и служил ей в качестве своеобразного веера, а прорисовывающийся из-под слегка нахмуренных харизматично изогнутых бровей ясный взгляд медленно скользил между страницами разных книг и отчётов.

По-видимому, работа эта продолжалась уже очень долго, однако важность её, вне всяких сомнений, оставалась для хозяйки агентства в явном приоритете. Немного растрепавшаяся прическа этой женщины, уложенная на затылке в круглый пучок с несколькими свободными прядками, нисколько не походила на аналогичные причёски её городских ровесниц. Ведь в таком возрасте многие из них уже неотступно следили за тем, чтобы окружающие практически всегда видели в них состоятельных дам, а не кичащихся прежними летами легкомысленных дурёх. Однако в данном случае любые подобные условности попросту отпадали, поскольку до сих пор ярко горевший в её волосах пожар ранней осени неуклонно делал из их везучей обладательницы самую настоящую бунтарку, отвергавшую любые существующие магические способы изменять цвет волос в угоду моде. Или замаскировывать совершенно ненавистную всем современным городским дамам первую седину.

Но всё же, как бы то ни было, в её годы часто оказывалось почти невозможно избежать тех или иных изменений, связанных с возрастом. И поэтому слегка округлившиеся бока и линии плеч, а также весьма заметные мешки под глазами в сочетании с парой первых глубоких морщинок вокруг рта неизменно выдавали в этой, без сомнения, прекрасной женщине суровые реалии прежнего водоворота ушедшей молодости. И с этим уже ровным счётом ничего нельзя было поделать.

Перелистнув свободной рукой ещё несколько страниц в паре ближайших отчётов, изящные пальцы женщины, украшенные ярко-красным маникюром, остановились на одном из абзацев, мгновенно привлёкшем всё её внимание. Однако раздавшийся вскоре отрывистый стук в находящуюся прямо напротив неё и отделанную непрозрачным магостеклом дверь заставил рыжеволосую начальницу невольно отвлечься от осмысления написанного слишком деловым и административным языком текста.

– Эм, миссис Метлойд? – послышался с противоположной стороны осторожный, но весьма взволнованный женский голос. – О, какое счастье, мисс Метлойд! Здесь прибыла…

Но тут по ступеням простучали каблуки, и раздался ещё один голос:

– Простите, госпожа Тавия, но это срочно…

В следующий миг первая говорившая была деликатно и в то же время настойчиво отодвинута в сторону, а вторая чуть ли не ворвалась внутрь давно знакомого ей кабинета, вызвав сначала у сидевшей за столом почтенной женщины целую бурю эмоций.

– Фейр!.. Чертовка ты этакая! О-ох… Я тебя сейчас за шиворот оттаскаю, зараза! А ну иди ко мне быстро! – практически сразу без лишнего смущения закричала на неё рыжеволосая госпожа. И, изо всех сил борясь с давно обуревавшими её слишком уж противоречивыми настроениями, ударила ладонями по столу, вскочив со своего места быстрее ветра. – Хотя бы ума этой домагусихе хватило заранее связаться со мной через «канал»! Но как же ты могла так долго…

Впрочем, вид живой и здоровой дочери, стремительно подпорхнувшей со стороны входной двери и буквально обрушившейся в объятья родной матери, просто не смог не вызвать в бедной, испереживавшейся родительнице совершенно искренних чувств любви и радости. Которые, как и следовало ожидать, моментально заглушили любые остатки её прежнего недовольства – и разом притихшая женщина теперь только и могла, что крепко обнимать и целовать своё дитя в лоб и в щёки, не произнося при этом не единого слова.

– Ох, мамочка, мама… Я здесь, я в порядке, всё нормально-о, видишь? – проговорила через какое-то время Фейр и стала медленно отстраняться от неё, выпуская тёплые руки из своих ладоней. Но почти исключительно лишь для того, чтобы затем весьма скованно и осторожно продолжить объяснения. – Мам, послушай. Тут такое дело… В общем, я-я… Я не совсем сама смогла спастись из той передряги. И, наверное, уже давно отдала бы Эру душу, если бы не один человек…

– Человек? Кто это, он здесь? – мгновенно оправилась от прежних накативших на неё эмоций женщина. Одновременно мысленно осёкшись, что невольно позволила себе так расклеиться не только в присутствии своей уже давно работающей у них секретарши, но и кого-то вдобавок совершенно чужого.

– Да, здесь. Эм, думаю, что уже можно, – по примеру своей матери строго произнесла Фейр, обернувшись в сторону двери. – Вхо…

Но в следующую секунду она увидела, что Гортер уже преспокойно стоял, прислонившись к дверному косяку, и молча, без какой-либо заметной реакции, наблюдал за ними обеими в компании обескураженной госпожи Тавии.

– …дите.

С чуть растерянной улыбкой девушка одёрнулась было назад, чтобы представить его своей матери, как подобает, а заодно наконец-то прочесть на её лице ответы на несколько волновавших саму Фейр непростых вопросов о её с Гортером подлинных отношениях. Однако, вопреки ожиданиям, девушка вдруг стала свидетельницей чего-то совершенно иного и в конечном счёте просто не смогла заставить себя прервать это без малого сакральное преображение.

Преломившись сквозь проступившие сначала в глазах её матери радостные слёзы – просохшие, однако, настолько быстро, что, возможно, одной лишь Фейр повезло их заметить – царивший в помещении яркий свет, что исходил от главной серии кристаллических полусфер на потолке, моментально осветил каждый изгиб на лице бородатого отшельника. Но, вернувшись к своему первоначальному положению за столом, рыжеволосая госпожа решила не скрывать в его присутствии ту живую улыбку, что всё ещё выдавала в ней истинную радость от возвращения дочери, а просто сменила её на более скромную.

И тем не менее такое выражение приветливости в итоге всё равно оказалось слишком преждевременным, поскольку, как только её интуиция заподозрила в госте какой-то подвох, контуры век почтенной дамы стали невольно сужаться, а краешки губ принялись сами собой медленно опадать. Из-за этого только что переполнявшая её радость, следуя новым настроениям, как-то незаметно перетекла в рассеянное любопытство, но и оно продолжило существовать совсем недолго. Что-то загадочное и одновременно волнительное стало всё больше овладевать ей, и чем дольше немолодая женщина продолжала всматриваться в это лицо, тем сильнее недоумевала по поводу своих очередных догадок.

И вот её глаза уже, наоборот, широко раскрылись, разглядывая лицо незнакомца… Пока вдруг всё это как-то разом не отступило прочь, а вновь начавшие двигаться губы сами собой не произнесли одно-единственное слово, значение которого дошло до рыжеволосой дамы только после того, как из глаз у неё снова хлынули ислёзы. Правда, теперь настолько крупные, что Фейр могла поклясться на чём угодно, что практически никогда за всю свою жизнь ей ещё не приходилось видеть мать в таком обезоруженном состоянии.

– Гортер… – раздалось по всему кабинету сначала с надрывным вздрагиванием, а потом ещё раз: – Гортер! – И одетая в изящное тёмно-бордовое платье с ажурными белыми манжетами дама буквально бросилась к нему навстречу со всех ног, целиком забывшись в своих слезах и отбросив манеры.

…Хотя и не дольше, чем на одну жалкую секунду.

После чего всё-таки остановилась, намерено стукнув каблучками туфель о холодный пол, и без каких-либо дальнейших движений замерла перед бывшим следопытом. Точно так же, как и он перед ней. Словно оба ещё не до конца могли поверить в существование друг друга.

– Гортер!..

– Это я, Джейни, – произнёс спустя всего пару секунд, как ей показалось, своим прежним голосом бородатый лучник, не выражая при этом ни радости, ни сожаления. Хотя сам ни на мгновение не отрывал взгляда от её лица, отчего практически каждому из присутствующих становилось понятно, насколько неумело скрывал он за этими жалкими потугами свои истинные чувства.

– Нет. Этого не может быть… погодите, – несколько подрастерялась тогда рыжеволосая дама и даже рассеяно схватилась рукой за лоб, отведя наконец от Гортера взгляд.

Ведь она не могла понять ровным счётом ничего из происходящей перед ней животрепещущей сцены с возвращением дочери домой под эгидой того, кого уже давно не должно было существовать на этом свете.

И только сейчас Джейн отметила, насколько сильно постарел её бывший спутник.

– Как ты выжил?.. Нет. Как ты мог выжить в тот день?! И Фейр…

– Мы повстречались сразу после того, как оба дымогона оказались уничтожены, – решила вмешаться в их диалог девушка, с твёрдым намерением объяснить матери хотя бы часть этой истории.

Но Джейн почти не обратила на неё внимания.

– Стой, этого просто не могло случиться… Ты же погиб на той поляне!!! Я сама видела отчёты!.. Там… там было трое… И остатки расплавленного металла на земле… О, Гортер… – протянув надрывным голосом, снова потянулась к бывшему следопыту охваченная тягостным чувством состоятельная хозяйка агентства.

Но решительный лучник только легонько перехватил Джейн за пальцы и медленно опустил обе её руки вниз.

– Знаешь, честно говоря, я и сам плохо помню уже, что там тогда было в тот день, – незадачливо проговорил он, чтобы немного снять возникшее между ними очередное чувственное напряжение. И оттого сделался до боли серьёзным. – Помню только, что в конце концов всё же достал одного из них моей последней стрелой с тем самым наконечником… Ну, ты знаешь, Джейн. И она вошла ему прямо в сердце. Уверен, что это был тот лысый.

– Кто? – немного непонимающе переспросила его Джейн. – Ладно, неважно. Но что случилось после этого с вашими телами? Что случилось с тобой?! О, как же ты постарел… Боги… Как же так могло произойти… Почему ты не подал мне хотя бы одного знака, что ты остался жив, за всё это чёртово время?! Старый дуралей!

– Я-я… не могу сказать сейчас, – несколько удручённо проговорил Гортер, немного покосившись в сторону находившейся в таком же пространном состоянии, как и все, госпожи Тавии.

Однако Джейн в точности уловила его послание, как делала это когда-то при первых признаках опасности, грозившей им обоим во время выполнения заказа или на дороге. Потому, поспешно распорядившись, отправила секретаршу домой: ведь обе они на тот момент и так слишком долго задержались на рабочем месте.

– Ну, я полагаю, миссис Метлойд, тогда до завтра… – всё так же неопределённо и пространно попрощалось со своей начальницей госпожа Тавия, начав уже спускаться по лестнице, но не прекращая при этом тайком оглядываться. В том числе и на странную амуницию этого спонтанно появившегося у них на пороге вместе с Фейр чудаковатого старика, а также на его ничем не прикрытый лук, один вид которого внушал совсем уж недобрые мысли.

Хорошо, что достаточно быстро смекнувшая об извечных проблемах Гортера достойная наследница Джейн услужливо вызвалась побыстрее проводить секретаршу до самого магоподъёмника.

Проследив за ними взглядом, хозяйка агентства вновь обратилась к старому охотнику:

– А теперь начни с самого начала и расскажи мне всё начистоту, – она уже оправилась от первого потрясения и вернулась к куда более требовательному тону. – И даже не думай хоть что-то в своей истории утаить или переврать! Потому что если бы ты только знал, что сейчас на самом деле происходит в столице…

– Я всегда знал, что однажды ты поселишься тут, – по-прежнему слегка отвлечённо заговорил с ней бывший следопыт, как делал это раньше при первом удобном случае, если Джейн начинала строить из себя невесть что. Хотя не стал слишком сильно давить на неё. – Не бойся. Мне уже давно обо всём известно. Они снова соизволили заявить о себе, да? Так и меня потому грешным делом сюда занесло.

– Что?! – резко сорвалась рыжеволосая дама, невольно дёрнув головой.

– А ты думала, что я их с того света уже не достану, что ли? – насмешливо, но при этом достаточно твёрдо поддразнил её Гортер. – Нет, Джейни. Пока живы они – жив и я.

– Погоди, да об этом сейчас вообще никому неизвестно! Власти уже третий день всё скрывают! Мне самой совершенно случайно повезло перехватить первые слухи с помощью своих «хвостов» у местной мафии. И уже потом без чьей-либо помощи я во всём кое-как разобралась! – Кратко пересказала Гортеру информацию, касающуюся её участия в этом деле, хозяйка агентства. И затем вновь попыталась было перейти к череде вопросов: – Но что случилось, как же ты всё-таки смог?..

Однако матёрый охотник тут же перебил её:

– Не знаю. Я ничего не знаю про то, как мне удалось спастись, Джейни. И не терзай меня больше по этому поводу, – ответил он, по сути, ничего не объясняющей, но тяжёлой и звучной фразой. – Скажу только, что первое, к чему прикоснулась моя рука после того, как я снова очнулся, оказалось родной землёй. И густой лесной травой, растущей только у нас на севере. А потом и зрение ко мне потихоньку вернулось… Вот как.

Помню ещё, что долго бродил по этому лесу в последующие дни, недели и месяцы со своим луком. А потом со временем уж и вовсе решил там поселиться, как когда-то раньше. По пути стрелы ещё себе выстругивал каждый день из чего попало, прилаживая к ним последние запасные наконечники из кармашка на ремне, зарубки делал. Оперение добывал, как мог, после того, как в самодельный аркан первый раз птица какая-то попалась у озера. Утка, что ли… Клеил её перья на простую смолу потом…