Электронная библиотека » Алексей Дельнов » » онлайн чтение - страница 12


  • Текст добавлен: 24 мая 2022, 19:53


Автор книги: Алексей Дельнов


Жанр: Путеводители, Справочники


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 12 (всего у книги 65 страниц) [доступный отрывок для чтения: 21 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Приговоры, выносимые церковным судом, могли и не сопровождаться привлечением светской власти для их исполнения. Осужденный сам, добровольно отбывал наказание – хотя оно могло быть очень суровым. Люди страшились погибели своей души в случае неповиновения.

Убийца мог быть осужден на три года изгнания на чужбину, и все это время он должен был находиться в цепях, питаться только водой и хлебом. Очень тяжелой карой было отлучение от церкви: виновный лишался участия в церковных таинствах и обрядах, с ним нельзя было ни есть, ни пить, ни даже разговаривать – нарушители запрета могли быть сами отлучены. Умерший под отлучением считался лишенным надежды на спасение души.

Но над собой лично Карл никакого церковного диктата не допускал. Сам же в дела церкви вмешивался очень активно, даже по вопросам сугубо духовным. Это по его настоянию в христианское богослужение введено обязательное чтение «Credo» – «Верую» (по православному, «Символ Веры»).

* * *

Культуру эпохи Карла Великого многие историки и искусствоведы называют «каролингским возрождением», видя в ней провозвестие грядущего через века Ренессанса.

Вокруг короля сплотился кружок интеллектуалов, необычайно высоко ценивших античную мудрость. И дело было не в том, что Карл считал себя правопреемником Римской империи. Просто он всю жизнь стремился к постижению высот культуры – в меру своих сил и в меру возможностей своего времени.

Больше всех из древних мудрецов Карла привлекали Платон и Сократ. Сократ прославился своим самоотверженным стремлением к истине, своей способностью умело поставленными наводящими вопросами заставить собеседника самому всесторонне рассмотреть предмет, волей-неволей прийти к верным ответам и признать их правоту. Его метод позднее был назван диалектикой, а сам Сократ называл себя «повивальной бабкой истины».

Платон, один из величайших философов в истории, посвятил себя познанию самых высоких основ бытия: бога, высшего блага, исходящего от него в мир, божественных эйдосов, или идей – небесных первообразов всех земных вещей и понятий. Особенно захватывало то, что бог, творец («демиург») всего, мыслился, как и в христианстве, как «Единое», а не как пантеон языческих богов (Платона и его учителя Сократа некоторые богословы называли «первыми христианами до Христа»).

Платон же разрабатывал учение об идеальном государстве, в котором высшим авторитетом должны обладать философы. Он основал знаменитую Академию, в которой вели нескончаемые беседы вдохновенные мудрецы – искатели истины. Карл (по крайней мере, в свободное от суровых земных забот время) тоже мечтал об идеальном государстве, а отраду своей души – кружок собратьев по любви к прекрасному и высокому называл именно Академией.

Виднейший его участник – англосакс Алкуин (735–804 гг.), ставший на новой родине аббатом турского монастыря. Богослов, автор философских трактатов, учебников и руководств по словесности и математике. Он устроил при дворе школу по образцу тех, что существовали при английских монастырях. В ней обучались дети высшей знати, Карл хотел в дальнейшем видеть их умелыми и образованными администраторами.

По примеру дворцовой стали создаваться школы при крупнейших монастырях. Но уровень обучения там, к сожалению, зачастую был невысок – в первую очередь потому, что хороших учителей на всех было не напастись. Однако в монастырских стенах делалось другое великое дело – собирались и переписывались древние книги, в том числе античных авторов. Вопреки официальным запретам папского престола, поддерживался и разгорался тот огонек монастырской учености, что высветил из тьмы веков грядущим поколениям изумительные свершения эллинского и римского гения.

В кружке состояли вестготский поэт Теодульф Орлеанский, известный историк лангобард Павел Диакон, франк Эйнгард – любимец Карла и его ученый секретарь. Это был человек жадной любознательности, ритор, живописец, архитектор, механик. Написанная им биография Карла Великого проникнута пафосом, достойным восхваления славнейших героев Древнего Рима.

Они и другие подобные им энтузиасты составили королю тот круг общения, где можно было обмякнуть душой. Время проходило в непринужденных интеллектуальных занятиях, подобных изящным веселым забавам. После обеда кто-нибудь начинал читать свое стихотворение. Автора можно было прервать, вставить замечание, зачастую шуточное. Отшучивался и поэт – чтение превращалось в увлекательную беседу. Протекала она на латинском языке, использовались красивейшие обороты, «цветы речи» из произведений Вергилия, Августина и других авторов.

В чести было умение давать хитрые и многозначительные определения, подобные загадкам. Так, «мертвый породил живого, дыхание живого пожрало мертвого» – это возникновение огня от трения сухих сучьев. Глубокомыслие «академиков» было многим обязано изучению античных мыслителей, но несло в себе и влияние зарождающейся средневековой схоластики. Например, Алкуин доказывал, что число 6 совершеннее числа 8, потому что части числа 6 = 3+2+1 составляют в сумме ту же шестерку, а части числа 8 (8 = 4+2+1) – всего лишь семерку. В учебниках Алкуина находим иносказания, долгое время потом использовавшиеся для начальной подготовки риторов, философов и богословов: «солнце – это блеск вселенной, краса небес, прелесть природы, распределение часов; человек – раб смерти, мимолетный путник, гость в своем доме; буква – страж истории; свет – лицо всех предметов».

Участники кружка брали себе, по англосаксонскому ученому обычаю, шуточно-возвышенные псевдонимы, почерпнутые из Священного Писания и античности: Давид (им был сам Карл), Гомер, Гораций и тому подобные. Эти люди осознавали и ценили свое культурное превосходство над правителями предшествующих поколений и их окружением. «Возобновляются времена, воскресает жизнь древних, возрождается то, чем сиял Рим» – так выразил свои чувства один поэт.

Изобразительное искусство, архитектура того времени следовали позднеримским образцам – грубоватым, но не лишенным внутренней силы. Большое влияние оказывало искусство Византии: мастера Восточной империи много работали тогда в Италии, византийские шедевры попадали и к королевскому двору, и во дворцы церковных иерархов. Но при всех заимствованиях, проявлялось и своеобразие «каролингского возрождения» – то своеобразие, которое скажется вскоре в романском стиле, а потом и в готике.

* * *

Пример интереса Карла ко всему необычному – судьба упоминавшегося уже слона.

Началось с того, что однажды среди прочей военной добычи королю достался огромный, изукрашенный искусной резьбой рог. Карл заинтересовался, какому зверю он мог принадлежать, и люди сведущие сообщили ему, что это бивень слона и объяснили, как могли, кто это такой.

Король никак не мог поверить, что такое чудо-юдо действительно может существовать на свете, а потому загорелся желанием иметь его в натуральном виде. Поэтому посольство, отправленное в 797 г. в Багдад к халифу Гаруну аль-Рашиду в преддверии Пиренейской кампании, имело поручение заодно попросить и о диковинном подарке.

Гарун был щедрым правителем – огромный индийский слон редчайшей белой масти по имени Абуль-Абба отправился в путь. Это было нелегкое путешествие. Великану пришлось надолго задержаться в северной Африке – местным арабским правителям не на чем было переправить его через море, и Карл послал за ним специально построенный корабль. Потом, чтобы попасть в Галлию, надо было пройти через альпийские перевалы – маршрутом, обратным тому, по которому тысячу лет назад проследовали слоны Ганнибала.

Наконец 20 июля 802 г. состоялась торжественная встреча долгожданного гостя. Все были в восторге, подарок халифа был поистине великолепен. Больше всех радовался шестидесятилетний король. По его повелению Абуль-Абба обрел подобающее ему пристанище в знаменитом королевском парке, где уже находилось множество редкостных животных и прочих чудес природы.

Но с таким королем не соскучишься и мохом не обрастешь: как когда-то жену, Карл стал брать с собой в походы слона. И вот в 810 г. в Саксонии произошла трагедия: после переправы через Рейн, когда король поджидал свое войско, знатный чужестранец околел. Скорее всего, Абуль-Абба стал жертвой свирепствовавшей тогда на севере государства эпизоотии – подхватил заразу от какого-нибудь тупорылого деревенского вола.

Насколько тяжела была эта утрата, можно судить по записи в анналах, сделанной в связи с кончиной сына Карла, короля Италии Пипина: «В том же году, когда умер слон, скончался и король Италии Пипин».

* * *

Под властью франкского короля оказалась почти вся Западная Европа (кроме Британских островов и большей части Пиренейского полуострова). Это земли, на которых ныне расположены Франция, Бельгия, Голландия, Швейцария, западная и южная Германия, большая часть Италии и северо-восточная Испания. А 25 декабря 800 г., на Рождество, Карл Великий был провозглашен императором.

Предыстория этого события была драматичной. В 795 г. папой римским стал Лев III. Он полностью полагался на Карла – только тот мог его защитить от внутренних недругов и от византийцев, вновь стремящихся обосноваться в Италии.

Весной 799 г. Лев III был неожиданно захвачен заговорщиками, среди которых были родственники предыдущего папы – Адриана. Пленника заточили в соборе Святого Стефана. Посовещавшись о его судьбе, похитители приняли страшное решение – выколоть ему глаза и вырвать язык. Но они успели лишь вволю поиздеваться над главой церкви – с помощью друзей тому удалось бежать. Вскоре он прибыл ко двору Карла.

Король приказал покарать врагов папы, но с окончательными выводами спешить не стал – он продержал Льва у себя целый год. Наверное, дело было темным. Интриги при папском дворе уже снискали славу изощренных и смертоносных, а на самом первосвященнике лежали тяжелые подозрения.

Следствие вели виднейшие вассалы короля. Наконец, папа и Карл прибыли в Рим, и у гробницы апостола Петра состоялась напряженная судебная процедура. Папа Лев III, опершись на раку с мощами, давал клятву в невиновности. 28 его соприсяжников, взявшись за руки, повторяли слова клятвы. После этого они должны были несколько минут провести в полной неподвижности. Присутствующие при этом королевские вельможи пристально следили за всем происходящим: малейшая запинка при произнесении клятвы, малейшее нарушение последующей окаменелости означали бы лживость клятвы. Но – обошлось. С папы римского были сняты все подозрения и он был восстановлен в своих правах.

А на ближайшей рождественской службе произошло – для многих неожиданно – великое событие. В соборе Святого Петра Лев III возложил на голову молящегося Карла императорский венец, и прозвучали не позабытые еще слова прославления прежних римских императоров. Стоявшие кругом франки и римляне воскликнули: «Победа и здравие Карлу, Августу, Богом венчанному великому и миротворящему императору римлян!».

Папа приказал увековечить это событие прекрасной мозаикой, выложенной в трапезной его дворца. На ней апостол Петр восседал на троне, а папа и Карл стояли коленопреклоненные по обе стороны от него. Апостол вручал одному знамя, другому поллиум (часть епископского облачения). Этим символически утверждалось духовное значение произошедшего: власть Карла, теперь уже императора, была властью от Бога. Возродилась Римская империя, которая, при благотворном единении императорской власти и власти церкви, должна стать Градом Божьим на земле.

Сам Карл, конечно же, тоже считал, что теперь его власть обрела гораздо более высокое содержание. Через два года был принят новый текст присяги подданных на верность ему, где были и такие слова: «Все должны исполнять святую службу Богу, не совершать ни насилия, ни измены по отношению к святой церкви или к вдовам, сиротам и странникам, так как государь император наречен, после Господа Бога и святых, покровителем и защитником надо всеми».

Новому венценосцу очень важно было признание его титула законным правопреемником владык Древнего Рима – византийским императором. Для этого он начал переговоры с правившей тогда в Константинополе императрицей Ириной. Но ее вскоре сверг логофет (глава администрации) Никифор, который, став императором, и слышать не хотел ни о каком западном двойнике. Он даже послал флот для отвоевания Италии. Однако Никифор вскоре погиб на войне с болгарами, а его преемники об итальянских захватах больше не помышляли. Тем не менее императором воссозданной Западной империи Константинополь признал Карла только в 812 г., за два года до его смерти (оговоримся – есть мнение, что этого так и не произошло).

Вспомним еще раз, что само имя Карла стало легендарным для потомков. Слово «король», известное всем славянским народам – производное от этого имени. Повсюду возник образ мудрого правителя, умеющего читать в сердцах людей и ненавидящего неправду. Образ сильно идеализированный, но он стал меркой, с которой люди подходили к современным им владыкам – что придавало уверенности при отстаивании своих прав.

Империя после Карла

У империи не было достаточно твердой основы, чтобы она смогла просуществовать длительное время в прежнем единстве и силе.

Еще при жизни Карла неспокойно стало и на границах, и на местах. На востоке участились нападения славян, на юге агрессивно вели себя мавры, на севере – датчане. А на побережье Северного моря первые заявки сделали о себе скандинавские «властители морей», кошмар раннего средневековья – норманны, или викинги.

Внутри империи народ роптал на подати и повинности. Особенно на окраинах, где жили недавно присоединенные народы (саксы, лангобарды, славяне, авары, мавры), и жили они преимущественно по прежним своим законам и традициям. Франки не были носителями той культурной притягательности, с помощью которой покоряла когда-то народы Римская империя – порою успешнее, чем оружием.

Карлу докладывали: «Твои послы не встречают больше повиновения, твои приказы не исполняются». Да и сами графы, и прочая знать изрядно подраспустились. Эти наместники и земельные магнаты, обзаведшиеся собственными многочисленными вооруженными вассалами, не походили, для сравнения, на византийских стратегов, командиров и чиновников. Тем, как и римлянам лучших времен, в какой-то мере было присуще чувство сопричастности великому, державе с многовековыми традициями (хотя казнокрадами и насильниками тоже были еще теми). Знать франкского государства ни о чем таком представления пока не имела: она служила не государству, а лично королю, и не «за идею», а за щедрую милость. Служила точно так же, как простые и малые служили тем, кто покрепче.

Эффективной центральной власти, способной постоянно контролировать ситуацию в стране, так и не было создано. Пока был жив Карл – с его энергией, с его личным обаянием и несомненным авторитетом, состояние государства было довольно стабильным. Когда его не стало, дела пошли гораздо хуже.

* * *

У Карла и Хильдегарды было восемь детей: три сына – Пипин, Людовик и Лотарь, и пять дочерей. Старший, Пипин, от рождения был горбатый. А если в малокультурной среде порою оголтело травят даже рыжих – чего же хорошего было ждать этому королевскому отпрыску? Над ним издевались не только братья, сестры и придворные – даже городские сопляки, завидя его, вприпрыжку бежали следом и вопили: «Горбатый! Горбатый! Горбатый!».

Несчастный мальчик озлобился, он возненавидел всех и вся, даже отца – который, когда Пипину было всего четыре года, провозгласил его королем Италии. Такие люди, повзрослев, не расстаются со своим детским восприятием мира, оно скорее утверждается в них. Пипин устроил заговор против отца, намереваясь убить и занять его место. Карла спасли бдительные друзья: один монашек, затаившись в алтаре церкви, подслушал речи заговорщиков и обо всем сообщил императору. Рядовых злоумышленников схватили и казнили, Пипина же постригли в монастырь. Там он в 810 г. скончался (в один год со слоном).

А ведь Карл любил всех своих детей и хотел так устроить их будущее, чтобы после его смерти между ними не было раздоров. Для этого он и решил поделить свое государство между сыновьями, что было закреплено особым Тионвильским указом. В нем были определены границы новых королевств – предполагалось, что дружественных, ибо их государей будут объединять память об отце и братские узы. Но предал Пипин, рано скончался Лотарь. В 813 г., за год до смерти, Карл своей властью, без участия папы нарек императором последнего своего сына Людовика.

* * *

Людовик (778–840 гг., правил в 814–840 гг.) был прозван Благочестивым. Действительно, это был очень набожный человек – почти каждый свой день он начинал с длительной молитвы в храме, щедро жертвовал на нужды церкви, не раз порывался удалиться в монастырь. Но многие современники считали, что лучше бы он проявлял поменьше рвения к вере – дела государства в той обстановке требовали куда большего внимания, чем он им уделял.

Получив после отца всю полноту власти, Людовик Благочестивый начал с того, что приказал взять под стражу любовников своих сестер. Один, оказав сопротивление, был убит, другого ослепили. Впоследствии и сестры, и многие придворные дамы были разосланы по монастырям. Были удалены многие отцовские сановники. К делам управления император предпочитал привлекать духовных особ, в первую очередь епископов. Они очень уверенно стали чувствовать себя при дворе.

Доверие императора, к удивлению многих, сумел тогда заслужить сын злосчастного горбатого Пипина – Бернгард. В свое время Карл Великий оставил ему отцовское итальянское королевство. Теперь и Людовик сохранил за ним трон. Королями остальных земель он решил сделать своих сыновей Лотаря, Пипина и Людовика-младшего (как видим, имена в точности дублируют предыдущее поколение Каролингов).

В 817 г. Людовик издал «Императорский декрет», по которому наследником императорского титула провозглашался Лотарь. Декретом закреплялся также раздел империи.

Но тут вознегодовал племянник Бернгард. Он считал, что у него больше прав на императорский венец, поскольку его отец был старшим из сыновей Карла Великого. Бернгард отказался признать декрет и занял своими отрядами альпийские проходы.

Теперь в гнев пришел дядя. Он двинул на ослушника большое войско. Итальянский король, которому явно не по силам было противостоять ему, пришел в смятение. Но тут он получает послание от императрицы Ирменгарды (личности, судя по всему, довольно мрачной) с клятвенным уверением, что муж простит его, как только он явится с повинной. Бернгард поверил.

Когда он с ближайшими друзьями явился к императору и склонил перед ним колени, тот приказал всех схватить и передал на суд своих вельмож. Суд признал Бернгарда бунтовщиком и осудил на смерть и его, и его спутников. Но дядя смилостивился и ограничился тем, что приказал ослепить осужденных. Однако палач перестарался: исполнил приказ с такой жестокостью, что Бернгард через два дня скончался.

Старший сын императора Лотарь перебрался в Италию, а оставленная им Бавария досталась Людовику-младшему.

Вроде бы установился какой-то порядок. Но вот незадача – его нарушила личная жизнь императора. После смерти Ирменгарды (818 г.) он женился на красавице Юдифи – дочери баварского графа Вельфа. Красавица оказалась еще и умницей, и хитрости ей было не занимать – Людовик влюбился без памяти. В 823 г. у них родился сын Карл. Любимое дитя от любимой жены отец не мог оставить без короны (этого не могла допустить и мать), и в 826 г. маленькому Карлу была дарована Швабия (земля алеманнов).

В результате возникла смута. Сыновья Пипин и Людовик и раньше уже роптали, заявляя, что не признают главенства над собой Лотаря. А теперь, когда стало известно, что надо делиться и в пользу четвертого брата – все трое, не переставая грызться между собой, выступили против отца. Требование к нему было однозначным: установившийся раздел должен остаться в силе.

Епископы, привыкшие к своему властному положению, решили воспользоваться моментом и узаконить свое первенство по отношению к императору: собравшийся в 829 г. в Париже церковный синод провозгласил, что отныне духовная власть выше светской.

Не замедлил вмешаться и папа Григорий IV. Когда распря между отцом и сыновьями дошла до вооруженного противостояния, он, никем не званый и без всякого предупреждения, заявился в лагерь императора. Там повел себя как верховный судья: настоятельно потребовал от Людовика примирения с детьми, причем всю вину за создавшееся положение возложил на него. Император был крайне удручен.

Видя такое дело, значительная часть его воинов перешла в стан его сыновей, и вскоре Людовик Благочестивый оказался фактически у них в плену.

Его ждало тяжкое унижение: в Суассоне он прилюдно покаялся в своих грехах, в якобы совершенных убийствах, клятвопреступлениях и святотатствах, а в довершение отказался от власти и императорского достоинства. В конце концов епископы его простили и в императорских правах восстановили, но понятно, что авторитетным правителем он быть уже не мог. Государство Карла Великого утрачивало единство.

Диакон Флор Лионский в эту годину всеобщего раздора написал такую прочувственную «Жалобу о разделе империи»: «Теперь, придя в упадок, эта великая держава сразу утратила и свой блеск, и наименование империи. Государство, недавно еще единое, разделено на три части, и никого уже нельзя считать императором. Вместо государя – маленькие правители, вместо государства – одни только маленькие кусочки.

Что же сталось с соседними народами на Дунае, Рейне, Роне, Луаре и на По? Все они, издревле соединенные узами согласия, в настоящее время, когда союз порван, будут раздираемы печальными раздорами…»

Это уж как повелось: разным людям, собранным вместе, свойственно в большей степени исходить из того, что они разные, а не задумываться над тем, что есть ведь и серьезные основания для единения. А когда они оказываются порознь – поздно локти кусать.

* * *

После смерти императора Людовика в 840 г. его сыновья не смогли восстановить единство державы, а скорее всего об этом и не помышляли.

В 842 г. в Страсбурге встретились братья – короли Людовик Немецкий (когда-то Людовик-младший) и повзрослевший Карл, король Нейстрийский (западногалльский. Вскоре он получит прозвище Карл Лысый). Их целью было договориться о том, чтобы вместе противостоять императорским амбициям Лотаря (четвертый брат Пипин к тому времени умер).

Королей сопровождали многочисленные вассалы, в присутствии которых они поклялись друг другу в верности. И вот что интересно и показательно: эти люди говорили на разных языках. Прибывшая с Людовиком австразийская и саксонская знать изъяснялась на каком-то старогерманском прототипе немецкого (или наборе прототипов). Нейстрийские же вельможи, хоть и имели в большинстве своем франкские корни, за четыре века успели настолько плотно слиться в культурном отношении с окружавшими их все это время галло-римлянами, что теперь говорили на их языке, и только все больше утверждавшееся название страны – Франция, напоминало об их славном чужеродном происхождении. Но из вежливости Карл обращался к воинам Людовика на германском наречии, а Людовик к его людям – на романском (или уже старофранцузском?).

* * *

Видя такое направленное против него единодушие, Лотарю оставалось только примириться со сложившимися реалиями. В следующем 843 г. в Вердене собралось 120 самых мудрых и уважаемых знатных сеньоров со всей империи, и они решили труднейшую задачу: договорились о границах раздела державы между тремя братьями. Был составлен знаменитый «Верденский договор».

Старший, Лотарь, получил Италию – богатейший тогда в Западной Европе край. За ним был сохранен императорский титул, который стал скорее номинальным. Ему пошли навстречу и в желании непременно иметь Ахен – любимую резиденцию Карла Великого. Больше того: чтобы его владения, включая Ахен, составляли единое целое, Лотаря наделили широким «коридором» от устья Рейна до устья Роны на Средиземном море. (По современным меркам, это Голландия, Бельгия, часть западной Германии, восточные департаменты Франции и Швейцария. Но уже к 880 г. после многократных переделов от этого коридора ничего не осталось. Последней ушла к Германии названная в честь Лотаря Лотарингия).

Людовик стал государем чисто германских земель по правую сторону от Рейна. А еще ему досталась небольшая левобережная область по среднему течению Рейна: как было сказано в договоре, «для вина» – там уже тогда производились прекрасные южногерманские вина. Его королевство в литературе называют иногда Восточно-франкским.

Королевство Карла Лысого состояло из галло-романских Нейстрии и Аквитании – основы грядущей Франции.

Деление империи на три королевства сопровождалось ускоренной атомизацией самих королевств: в них обособлялись большие и малые фактически самостоятельные сеньоры.

* * *

В те же годы отчетливо проявилась еще одна историческая тенденция, не только земного, но и духовного плана. Претензия папского престола на буквально монархическую власть над западной церковью. Этот процесс неизбежно сопровождался нарастающим отчуждением от восточных епархий единой пока вселенской церкви.

От епископов требовалось подчинение в первую очередь не земным владыкам и не митрополитам, а непосредственно римскому папе. И идея превосходства духовной власти над светской обретала все больший вес. Папы настоятельно добивались права разрешать королевские споры и даже семейные проблемы королей. Когда правитель Лотарингии Лотарь II (сын императора Лотаря) развелся со своей женой – заручившись поддержкой епископов, но не испросив согласия Рима, – папа сместил епископов, а Лотаря отказался допускать до своих очей. Пастве же назидательно, а отчасти подстрекательски внушалось, что «государи тогда достойны короны, когда умеют владеть сами собой; иначе их следует считать тиранами, а не государями; тогда мы не только не должны оказывать им повиновение, но обязаны сопротивляться и восставать против них».


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации