Текст книги "Все улицы Петербурга. История названий улиц и проспектов, рек и каналов, мостов и островов"

В октябре 1918-го Большой проспект стал проспектом Карла Либкнехта. Карл Либкнехт (1871–1919), сын одного из основателей германской социал-демократии Вильгельма Либкнехта, стяжал себе славу интернационалиста и принципиального противника Первой мировой войны. Карл Либкнехт организовывал демонстрации протеста против империалистической войны и, даже будучи мобилизованным, продолжал в войсках антивоенную агитацию. За противоправительственные действия Либкнехт был посажен в каторжную тюрьму.

Ноябрьская революция в Германии принесла Либкнехту свободу. Он возглавил движение, боровшееся за установление в Германии советской власти. Но в январе 1919-го движение было подавлено, а его вожди Карл Либкнехт и Роза Люксембург были убиты.

Следует обратить внимание, что имена Карла Либкнехта и Розы Люксембург, в честь которой была названа примыкающая к Большому проспекту Введенская улица, были присвоены петроградским улицам еще при жизни лидеров германского рабочего движения.

13 января 1944 года Большому проспекту в ряду нескольких других магистралей города было возвращено историческое наименование.

УЛИЦА БОНЧ-БРУЕВИЧА

Почти два столетия эта улица входила в состав другой, именовавшейся сначала проспектом к Новодевичьему Смольному монастырю, затем Малой Болотной, потом улицей Красного Текстильщика. Долгое время это был единый проезд, и делить его на части не имело никакого смысла.

Однако в 1952 году от Новгородской улицы к Большеохтинскому мосту прошла Охтинская прорезка (позже включенная в состав Тульской улицы), и прежняя улица Красного Текстильщика распалась на две. Северную часть – от Смольного проспекта до Охтинской прорезки – 16 января 1964 года назвали улицей Бонч-Бруевича.

Владимир Дмитриевич Бонч-Бруевич (1873–1955), историк и журналист, с 1892 года участвовал в революционной деятельности, возглавлял и редактировал многие большевистские издания. В 1917 году был членом исполкома Петроградского Совета и Комитета обороны Петрограда, комендантом района Смольного, а после Октября – управляющим делами Совета Народных Комиссаров. В этом качестве выполнял многие личные поручения Ленина, в частности, в марте 1918 года организовал переезд Советского правительства в Москву.

В 1920 году В. Д. Бонч-Бруевич оставил государственные посты и сосредоточился на научной деятельности. Возможно, это помогло ему избежать репрессий. В 1933 году он возглавил Государственный литературный музей, а в 1945 году – Музей истории религии и атеизма в Ленинграде.

БОРОВАЯ УЛИЦА

Эта улица проходит от Разъезжей до Черниговской улицы.

Первое, известное с 1768 года, название проезда – Песчаная дорога. Связано оно было с характерными природными признаками, ведь и финское название близлежащей местности Хиекка в переводе означает «песок». В указе от 6 декабря 1723 года «об отмежевании санкт-петербургским ямщикам земель от Невского монастыря» упоминаются «песчаные бугры, которые под тою ямскою слободою». К концу XVIII века форма Песчаная заменилась на Песочную, изменился и статус проезда: дорога стала улицей, вела она к Московской заставе и далее шла по современной Черниговской улице.

Современное название Боровая тоже косвенно указывает на характер местности, ведь бор – это сосновый лес, а сосны на болотистой приневской террасе растут только на песчаных буграх. В середине XVIII столетия лес был вырублен, и некоторое время местность (и Разъезжую улицу) стали называть Большими Пеньками. И лишь к концу XVIII века вырубленный бор «воскрес» в топонимике. Название Боровая известно с 1788 года, но лишь после 1829 года оно окончательно вытеснило предыдущее. Современная же Черниговская улица оставалась Песочной вплоть до 1858 года.

БОРОДИНСКАЯ УЛИЦА

Эта улица проходит от набережной реки Фонтанки до Загородного проспекта. Название присвоено 16 апреля 1887 года по селу Бородино Московской губернии, где 24–26 августа 1812 года произошло главное сражение Отечественной войны. Место для наименования было выбрано не случайно – здесь, в бывшей Московской части, многие улицы носят имена городов Подмосковья – Коломенская, Звенигородская, Рузовская.

БОТКИНСКАЯ УЛИЦА

В середине XVIII века здесь проходила Охтенская першпектива. Она начиналась от Большой Невки, доходила до Невы и переходила в дорогу в Охтинское предместье. Позже большую часть магистрали упразднили, и от нее остался лишь небольшой отрезок от Компанейской улицы (улица Академика Лебедева) до Сампсониевского (ныне Большого Сампсониевского) проспекта.

В 1798 году этот отрезок получил название Офицерская улица. В городе, где половину населения составляли военные, в каждом районе были офицерские казармы и своя Офицерская улица. Однако Офицерская улица на Выборгской стороне именовалась так не по казармам, а по офицерским корпусам Военно-сухопутного госпиталя (позже вошедшего в состав Военно-медицинской академии), которые занимали всю левую сторону улицы.

Поскольку, как уже говорилось, Офицерских улиц в Петербурге было много, 7 марта 1858 года эта улица стала Самарской. Тогда несколько улиц Выборгской стороны получили названия по городам Поволжья; сейчас из них существуют Саратовская и Астраханская.

А 17 декабря 1898 года Самарская улица стала Боткинской, одновременно с переименованием части Арсенальной набережной в Пироговскую. Так за день до столетия Военно-медицинской академии увековечили память о двух самых выдающихся ее врачах.

Сергей Петрович Боткин (1832–1889) проработал в академии более тридцати лет, с 1861 года был ее профессором. Дважды как врач побывал на войне – в 1855 году в Севастополе и в 1877 году на Балканах. Первым в России создал экспериментальную лабораторию, где изучал действие лекарств. Был одним из основателей теории о значении нервной системы в физиологических процессах, позже развитой его учеником И. П. Павловым. Установил инфекционный характер вирусного гепатита, который с тех пор иногда так и называют – болезнью Боткина, разработал диагностику и лечение блуждающей почки. В 1861 году открыл первую в мире бесплатную амбулаторию, а в 1880 году добился строительства бесплатной больницы, ныне носящей его имя. Участвовал в организации женских врачебных курсов, ввел институт санитарных врачей, в 1886 году предложил конкретные меры по улучшению санитарного состояния городов в России.

При реконструкции района Финляндского вокзала в 1947 году к Боткинской улице присоединили участок от площади Ленина до улицы Академика Лебедева, ранее в проектной документации некоторое время называвшийся Боткинской прорезкой. Сейчас Боткинская улица идет от площади Ленина до Большого Сампсониевского проспекта.

БОЦМАНСКАЯ УЛИЦА

Улица начинается от улицы Кораблестроителей между домами № 16 и 20 и выходит к Морской набережной у площади Балтфлота. Название присвоено 29 декабря 1972 года в ряду близлежащих улиц, наименованных, как сказано в постановлении, «в честь славных моряков Балтийского флота».

УЛИЦА БРАГИНА

Герой Советского Союза Николай Брагин стал первым политруком, имя которого появилось на карте Ленинграда.

Имя этого человека сегодня практически забыто, хотя его вклад в действия советских танковых войск невозможно переоценить. Именно он провел первый танковый десант – тактику, которая позже получила распространение в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками.

Брагин родился 13 января 1902 года в Твери, в рабочей семье. В 17 лет стал бойцом РККА, в 26-летнем возрасте вступил в коммунистическую партию, а в 1932 году окончил военно-политическую школу.

В начале 1940 года в одном из боев советские танкисты несколько раз прорывали оборону противника, но закрепиться на позициях не могли из-за отсутствия пехоты. И тогда свое слово сказал комиссар 90-го танкового батальона 20-й танковой бригады имени С. М. Кирова Николай Михайлович Брагин. Комиссар приказал стрелкам разместиться на танках. В результате атаки советские танки ворвались в стан врага, а пехотинцы поспособствовали тому, что советские части закрепились на рубеже. Это наступление вошло в историю как первый танковый десант. В годы Великой Отечественной войны эта тактика широко применялась.

Брагин погиб 7 марта 1940 у станции Тали (ныне поселок Пальцево Выборгского района Ленинградской области). В этот день вновь был применен танковый десант. Боевая машина Брагина первой достигла господствующей высоты и прорвалась к станции, предопределив успех операции. После успешного боя комиссар Брагин организовал эвакуацию раненых. Рядом разорвался снаряд, осколком которого Брагин и был убит. Его похоронили в братской могиле на окраине Выборга. Через две недели после смерти, 21 марта, ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

Улица Брагина появились в Ленинграде в августе 1940 года, но в начале 1960-х этот проезд уже потерялся в новых магистралях – современной Софийской улице и улице Белы Куна.

4 апреля 2019 года улица Брагина снова появилась в Петербурге. В том же Фрунзенском районе. Именем героя назван безымянный проезд, проходящий от улицы Салова до улицы Зубарева. С 1931 по 1955 год он входил в состав Славянской улицы, продолжавшейся до нынешней улицы Белы Куна.

БРАНТОВСКАЯ ДОРОГА

Новому проезду от Якорной до Магнитогорской улицы 23 июня 2014 года присвоено название Брантовская дорога. Она примерно соответствует прежнему проезду с тем же именем, который существовал с 1912 по 1964 год и именовался по фамилии лесозаводчика, барона Василия Эммануиловича Бранта, к предприятию которого проезд вел. В Петербурге сохранился особняк Бранта (улица Куйбышева, 4), построенный по проекту Романа Мельцера в 1913 году. Сейчас в его залах расположена экспозиция Государственного музея политической истории России.

БРАТСКАЯ УЛИЦА

Эта улица находится в Пороховых; она проходит от Камышинской улицы до железной дороги Ржевка-Горы параллельно Лесопарковой улице. Название дано 14 августа 1958 года, когда получали имена прежде безымянные проезды на территории 2-го и 3-го Рабочих поселков, согласно постановлению, «в честь строительства Братской ГЭС». Впрочем, ныне название улицы связывают не столько с гидроэлектростанцией, сколько с самим городом Братском Иркутской области.

Братский острог на Ангаре был основан в 1631 году. Братство, а также равенство и свобода не имеют к его наименованию никакого отношения. Братскими людьми русские называли кочевавших в округе бурят, переосмыслив непонятное им имя народа. Во время строительства Братской ГЭС старое поселение было затоплено, а рядом в 1955 году основан новый город.

ПЛОЩАДЬ БРАТЬЕВ СТРУГАЦКИХ

12 августа 2014 года площадь на пересечении Московского проспекта, улиц Фрунзе и Победы получила имя в честь Аркадия (1925–1991) и Бориса (1933–2012) Стругацких, безусловно выдающихся представителей отечественной фантастики.

Младший брат, Борис Стругацкий, закончил школу с золотой медалью, дававшей право поступить в любой вуз без экзаменов. Тем не менее на физический факультет Ленинградского университета его не взяли из-за «пятого пункта» [1]1
  «Пятый пункт» – выражение, употребляемое в переносном смысле, означающее указание в документах национальности как факта принадлежности к определенной этнической общности. В случае Бориса Стругацкого «пятый пункт» – строка о еврейской национальности.


[Закрыть], но взяли на математико-механический (отделение астрономии), куда во все времена был огромный конкурс. Правда, большинство желающих отсеивались на первом же экзамене по письменной математике, а остальных отправляли на отделение механики, где был постоянный недобор.

По окончании университета Бориса, вновь из-за «пятого пункта», не взяли в аспирантуру матмеха, но взяли в аспирантуру Пулковской обсерватории. Когда диссертация была уже готова, выяснилось, что аналогичную работу пятнадцать лет назад написал индийский астроном Чандрасекар (увы, публикации на иностранных языках в Советском Союзе были малодоступны). Так и не защитившись, Борис устроился в Пулковскую обсерваторию на должность программиста.

Аркадия весной 1943-го призвали в армию и направили в танковое училище, откуда он должен был отправиться на Курскую дугу. Какие у него были шансы выжить – очевидно. Но тут в училище появился некий полковник, набиравший курсантов в Военный институт иностранных языков. Он задал диктант, который без ошибок написали только пять человек, среди них – Аркадий. Так он попал в институт, где должен был изучать японский язык – советское правительство уже тогда планировало войну с Японией. Учился он неважно, часто сидел на гауптвахте, но язык выучил. Собственно, другого выхода у него не было – отстающих тут же отправляли на фронт.

По окончании института Аркадия отправили в школу военных переводчиков в Красноярский край. В 1955 году он уволился из армии и приехал в еще не вполне оправившийся после блокады Ленинград, но не нашел ни жилья, ни работы. Уехал в Москву, где благодаря тестю устроился во Всесоюзный институт научно-технической информации – писать аннотации к англоязычным публикациям. Позже перешел на должность редактора отдела фантастики в издательство «Детгиз» (с 1961 года – «Детская литература»).

Как-то Аркадий с женой Еленой приехали в отпуск в Ленинград. Идя по Аничкову мосту, Аркадий и Борис по обыкновению стали ругать тогдашнюю советскую фантастику. Елене это надоело, и она сказала: «Если вы такие умные, написали бы сами». Они тут же ответили: «И напишем!» – и даже поспорили на бутылку шампанского.

Первую свою повесть, «Страну багровых туч», они писали два с половиной года. Жили они в разных городах и работать приходилось по переписке. Получалось плохо. Впоследствии все крупные вещи они будут писать вместе или у кого-то дома, или, когда появилась возможность, в Доме творчества.

Еще два года ушло на попытки опубликовать книгу. Редакторам многое не нравилось: «Почему у вас советские космонавты ругаются?», «Почему у вас советские космонавты погибают?», «Почему у вас советские космонавты в полете пьют коньяк?» Коньяк авторам пришлось убрать… Если сравнить полный текст, впервые опубликованный в 1996 году, с более ранними изданиями, легко увидеть, как много было вырезано. Например, один из космонавтов (Дауге) сходит с ума, но в печатном тексте все сцены сумасшествия отсутствуют: сообщается только, что он тяжело болен.

Сами Стругацкие эту свою повесть не любили. В первом собрании сочинений, которое готовил Борис уже после смерти брата, ее поначалу не было, и только уступив требованиям благодарных читателей, он включил ее в дополнительный том. На самом же деле работа совершенно выдающаяся. Это повесть о подвиге, это настоящая героическая фантастика, рядом с которой можно поставить только роман «Непобедимый» Станислава Лема. Недаром оба стотысячных тиража «Страны багровых туч» буквально смели с прилавков. За эту повесть Стругацкие получили премию Ленинского комсомола – по сути, единственную оценку их творчества советской властью, если не считать медаль «За трудовые заслуги», полученную Борисом на пятидесятилетие. У Аркадия не было и этого – его юбилей пришелся на пик опалы.

Вообще советская власть относилась к фантастике весьма настороженно, не без основания считая, что это очень хороший способ говорить эзоповым языком о проблемах в стране. Когда некий чиновник на встрече с читателями заявил, что Стругацких нужно запретить, то на недоуменную реплику из зала: «Но у них же такие коммунистические книжки!» (имелся в виду в первую очередь «Полдень. XXII век») – он ответил: «Да, коммунистические. Но антисоветские!» Суть своих разногласий с властью сформулировали сами Стругацкие: «Мы считали, что коммунизм – это свободное общество свободных людей. А они считали, что коммунизм – это общество, где все беспрекословно выполняют их директивы».

С середины 1960-х публиковаться им становится все труднее. «Улитку на склоне» напечатали по частям: половину в ленинградском сборнике «Эллинский секрет», половину в журнале «Байкал». Вторая публикация вызвала скандал, усугубившийся тем, что в том же номере была напечатана статья уехавшего вскоре из страны Эдуарда Белинкова про Юрия Олешу – «Сдача и гибель советского интеллигента». «Сказку о тройке» категорически отвергла «Детская литература», и в итоге ее взял журнал «Ангара», потребовав сократить вдвое. Скандал получился гораздо сильнее предыдущего – в журнале разогнали редколлегию, номер изъяли из библиотек и вплоть до прихода к власти Андропова в 1982 году даже упоминать о повести было запрещено.

«Гадких лебедей» же напечатать тогда вообще не удалось. Без согласия авторов их издал эмигрантский журнал «Грани», и хоть времена процесса над Синявским и Даниэлем [2]2
  Процесс Синявского и Даниэля – уголовный процесс в СССР против писателей Андрея Синявского и Юлия Даниэля. Длился с осени 1965 года по февраль 1966 года; обвинительный приговор вызвал международный скандал и протесты внутри страны, положившие начало диссидентского движения в СССР.


[Закрыть] прошли и за публикации за границей уже не сажали, Стругацким все же пришлось поместить в «Литературной газете» письмо, где они выражали возмущение фактом публикации. Надо сказать, что в «Гранях» прекрасно понимали, что у авторов будут неприятности, но считали, что это и хорошо – больше будет противников советской власти.

На протяжении всех 1970-х книги Стругацких почти не публиковались, а новые работы печатались далеко не в самых престижных, хотя и любимых читателями журналах: «Юность», «Нева», «Аврора», «Знание – Сила». Платили там гроши, из-за чего Борису пришлось продать свою коллекцию марок и вернуться на работу в Пулковскую обсерваторию. Аркадию было проще – он мог зарабатывать на жизнь переводами с японского (переводы с английского братья обычно делали вдвоем). Помимо этого он вместе с Андреем Тарковским писал сценарии для «Таджикфильма». Из этих сценариев известны два: «Берегись, Змей!» о борьбе с басмачами и «Семейные дела Гаюровых» по повести таджикского писателя Фатеха Ниязи. Последний сценарий был напечатан в журнале «Памир».

Тарковский, задумав снимать фильм «Сталкер» по повести Стругацких «Пикник на обочине», привлек братьев к написанию сценария. Процесс был крайне мучительным, преимущественно для Аркадия (Борис находился в Ленинграде и с Тарковским не общался принципиально). Каждый раз Тарковский говорил: «Не то», а на вопрос «А что „то“?» – отвечал: «Откуда я знаю? Вы писатели, вы и думайте». Дело сдвинулось только тогда, когда Аркадий предложил: «А может, ну ее, эту фантастику?» Тарковский ответил: «Вот! Я и сам хотел это предложить, да боялся, что вы обидитесь». В итоге сценарий был принят с одиннадцатой попытки.

Сценарий фильма «Жертвоприношение» (точнее, его первый вариант, сильно переделанный Тарковским) тоже принадлежит Аркадию Стругацкому. В титрах он не указан, потому что они с Тарковским окончательно разругались.

Стругацкие несколько раз открывали двери, в которые тут же устремлялась толпа эпигонов – так случилось с повестью «Полдень. XXII век», ставшей эталоном «коммунизма с человеческим лицом». В более ранней «Туманности Андромеды» Ивана Ефремова коммунизм все-таки другой – жесткий, холодный, местами суровый.

То же произошло и с темой «прогрессорства», то есть «подталкивания» общественного прогресса на отсталых планетах. Впервые (если не считать не предназначавшегося для печати рассказа «Бедные злые люди») она появилась в повести «Попытка к бегству» и позже получила развитие в «Трудно быть богом», «Обитаемом острове» и «Парне из преисподней».

Так случилось и еще с одной темой, совсем «неправильной» для советской фантастики, которая, как считалось, в первую очередь должна была пропагандировать достижения науки. Началось с того, что Аркадий заявил на писательском совещании: «Надо будет – про чертей и ведьм напишем, наука нам не указ!» И написали – совершенно феерическую повесть «Понедельник начинается в субботу».

В 1974 году Аркадий Стругацкий под псевдонимом С. Ярославцев печатает в журнале «Памир» повесть «Экспедиция в преисподнюю» на совершенно немыслимую в советской фантастике тему – космические пираты. И тут же одна за другой выходят три повести Кира Булычева, в которых девочка Алиса с этими самыми пиратами борется.

Начиная с 1976 года Стругацкие каким-то невероятным образом публикуют в журнале «Знание – Сила» три повести о всевластии КГБ (хотя смысл их этим, конечно, не исчерпывается): «За миллиард лет до конца света», «Жук в муравейнике» и «Волны гасят ветер».

Уже в начале перестройки публикацию последней из них попытались остановить чиновники из общества «Знание», которому журнал формально принадлежал. Тогда заместитель главного редактора Геннадий Зеленко, хорошо знавший бюрократические ходы и выходы, сообщил об этом своим партийным кураторам. Те страшно возмутились («Что за самодеятельность? Почему без нас?») и дали отбой.

К концу 1970-х у Стругацких наступило разочарование в прежних идеалах. «Светлое будущее» их поздних работ становится далеко не таким уж светлым. В нем властвует госбезопасность, внимательно следящая, чтобы ученые не придумали чего-нибудь потенциально опасного для человечества. Ради предотвращения этой опасности – подлинной или мнимой – они готовы сломать жизнь человеку и даже его убить.

В 1987 году Стругацкие впервые смогли побывать на Западе. Впечатления от увиденного сформулировали в одной фразе: «Много всего и тоска». Тоска и усталость сквозит в их последних работах: «Отягощенные злом», «Жиды города Питера», не говоря уже о «Дьяволе среди людей». Стало подводить и здоровье. Последняя их встреча, в конце 1990 года, оказалась в творческом отношении совершенно бесплодной. А 12 октября 1991-го Аркадия Стругацкого не стало. Согласно завещанию, его прах развеяли над Подмосковьем.

Борис пережил старшего брата на двадцать один год.

Площадь, получившая их имя, в генеральном плане 1935 года называлась Северной, ибо находилась севернее центра города, который по этому плану должен был располагаться на современной Московской площади. Большую часть жизни, с 1964 года, Борис Натанович прожил в стоящем поблизости доме № 4 по улице Победы, и именно через эту площадь он ездил на работу в Пулковскую обсерваторию.

Долгое время площадь оставалась безымянной. В брежневское время в народе ее называли «Огненное кольцо», так как на ней находились шесть винных магазинов. Некоторые шутники предлагали именно эту площадь, а не Красногвардейскую, назвать площадью Брежнева и поставить на ней памятник Леониду Ильичу, указывающему рукой на знаменитые «Российские вина».

БРЕСТСКИЙ БУЛЬВАР

Первые названия в честь городов и населенных пунктов, освобожденных советскими войсками от фашистов, появились в Ленинграде в декабре 1952 года. Среди них много таких, которые не прославились ни своей выдающейся историей, ни героической обороной. Но тогда не нашлось места для крепости-героя Бреста.

Брестский бульвар появился лишь 28 мая 1979 года. Сейчас это кажется удивительным, но тогда, в 1952-м, героизм Брестской крепости замалчивался, а некоторые из немногих выживших ее защитников, встретивших первый удар врага в ночь на 22 июня, находились в лагерях как люди, прошедшие через немецкий плен и, следовательно, неблагонадежные. Несмотря на то, что со Дня Победы прошло семь с половиной лет, еще действовал приказ Сталина от 16 августа 1941-го, согласно которому военнослужащие, оказавшиеся во вражеском плену, являются «трусами и дезертирами». В Большой Советской энциклопедии издания 1951 года Брестской крепости нет и в помине.

Между тем за десять лет до этого, то есть в 1941-м, о защитниках Брестской крепости было сказано: «Эти люди заслуживают величайшего восхищения… То, как они сражались, их упорство, верность долгу, их храбрость перед лицом безнадежности – все это было характерно для морального состояния и сил сопротивления советского солдата. Немецкие дивизии должны были столкнуться с многочисленными такими примерами». Эти слова принадлежат генералу Гудериану, тому самому, который в сентябре 1939 года передал советским войскам захваченный им у поляков Брест-на-Буге, он же Брест-Литовск, а в 1941-м потерпел поражение под Москвой.

Первоначально Брестский бульвар проходил от улицы Маршала Казакова до Петергофского шоссе. В 2017 году его продлили на север до улицы Морской Пехоты, хотя бульваром этот проезд можно назвать лишь условно.

ПЕРЕУЛОК БРИНЬКО

Переулок Бринько проходит углом от Сенной площади до Садовой улицы. 20 августа 1739 года этот небольшой переулочек получил свое первое название – Сенной. В 1764-м он потерял имя и несколько десятилетий оставался безымянным. И только в 1849 году у него вновь появилось название – Таировский переулок, по фамилии купца 1-й гильдии Луки Гавриловича Таирова, который владел домом по соседству. Современный его адрес – Садовая улица, 46. Через 23 года за проездом закрепился другой вариант названия – Таиров переулок. Под ним переулок просуществовал до 15 декабря 1952 года, когда ему было присвоено имя защитника Ленинграда в годы Великой Отечественной войны, Героя Советского Союза Петра Антоновича Бринько.

Петр Бринько (1915–1941) во время Великой Отечественной войны был заместителем командира авиационной эскадрильи 13-го истребительного авиаполка 61-й истребительной авиабригады ВВС Балтийского флота. Он защищал Ленинград, Таллин, оборонял полуостров Ханко. Звание Героя Советского Союза ему было присвоено за сбитые самолеты врага.

Подвиг, достойный второй звезды Героя, Бринько совершил 5 сентября 1941-го. Боезапас в его самолете был израсходован в воздушной схватке, но летчик увидел, что к Ленинграду мчится «Мессершмитт-110». Бринько смело пошел в лобовую атаку. Фашист увернулся, но Бринько со второй попытки догнал его и лопастью винта разрубил хвост вражеской машины. «Мессершмитт» сгорел, а советский летчик благополучно посадил самолет на аэродром. Это был двенадцатый сбитый Бринько вражеский самолет.

За следующие девять дней количество уничтоженных фашистских истребителей Бринько довел до пятнадцати. Но 14 сентября 1941-го при выполнении боевого задания под Стрельной Петр Антонович Бринько погиб.

БРОНЕВАЯ УЛИЦА

Улица возникла в 1930-е годы как дорога к одноименной станции. По ней везли к железной дороге военную продукцию Кировского завода, откуда и пошло название станции. Иногда улицу так и именовали – станция Броневая.

Долгое время Броневая улица проходила от Кубинской до Автовской улицы, но в середине 1990-х годов участок у Автовской улицы был закрыт, и Броневую вывели углом к улице Возрождения.

БРОННИЦКАЯ УЛИЦА

Улица идет от Загородного проспекта до набережной Обводного канала, это последняя улица в бывшей слободе Семеновского полка, и если остальные улицы здесь раньше именовались Ротами, а рот в полку было двенадцать, то первое известное название этой – 13-я улица. Так она обозначена на плане 1798 года.

На этом плане улицы пронумерованы в порядке, обратном порядку рот: 1-я улица проходит там, где стояла 12-я рота, 2-я улица – там, где стояла 11-я рота, 12-я улица (ныне Серпуховская) – там, где стояла 1-я рота, а 13-я улица – там, где находился госпиталь. Оттого с 1821 года ее и называли Госпитальной линией, а с 1828 года – Госпитальной улицей. На плане 1835 года, впрочем, улицы в Семенцах опять решили пронумеровать, притом в правильном направлении, и Госпитальную обозначили как 1-ю; 1-ю линию (как в то время именовалась бывшая 1-я Рота) – как 2-ю и так далее. Солдаты в XIX веке жили уже в казармах вдоль Загородного, никаких рот по улицам не стояло, потому и ошиблись на единицу.

Поскольку Госпитальных улиц в городе было несколько, то эту Госпитальную улицу 9 декабря 1857 года назвали Бронницкой, по городу Бронницы Московской губернии. Одновременно по уездным городам Подмосковья наименовали и соседние улицы Московской части – Серпуховскую, Подольскую, Верейскую и другие. Для удобства запоминания порядка улиц в Семенцах жители придумали считалку: «Разве можно верить пустым словам балерины?» (Рузовская, Можайская, Верейская, Подольская, Серпуховская, Бронницкая).

БРЮЛЛОВСКАЯ УЛИЦА

Новая улица в Выборгском районе, проходящая на Парнасе от Заречной улицы до улицы Архитектора Белова, названа 15 июня 2017 года в честь братьев Александра Павловича (1798–1877) и Карла Павловича (1799–1852) Брюлловых. До 1822 года сыновья академика орнаментальной скульптуры носили фамилию отца – Брюлло. Ее русификация произошла по высочайшему указу Александра I, давшего соизволение на поездку братьев за границу.

А. П. Брюллов – архитектор, рисовальщик и живописец, академик, один из основоположников «помпейского стиля» в русской архитектуре периода историзма. В его творчестве отразился переходный этап русского зодчества XIX столетия. Архитектура созданных им произведений – это сплав классицизма, в традициях которого он был воспитан, и нового стиля, выражавшего идеи романтизма. Брюллов построил Пулковскую обсерваторию, лютеранскую церковь святого Петра на Невском проспекте, здание штаба гвардейского корпуса, также занимался созданием новых интерьеров в Зимнем дворце после пожара 1837 года. В 1841-м по заказу графини Полье (урожденной Шуваловой) построил в готическом стиле церковь апостолов Петра и Павла в Парголове.

К. П. Брюллов – выдающийся живописец. В 1821 году он окончил Академию художеств. В 1823-м в Италии Брюллов увлекся жанровой живописью, а четыре года спустя – созданием акварелей, ставших для художника прекрасной возможностью для передачи жизненных наблюдений. Из-за своей тематики эти работы носили название «итальянский жанр».

Брат Александр пригласил Карла посетить Помпеи, где в то время проходили раскопки. Результатом стало самое знаменитое полотно Карла Брюллова «Последний день Помпеи», которое прославило как самого художника, так и русскую живописную школу. Евгений Баратынский написал: «И стал „Последний день Помпеи“ для русской кисти первый день».

Это полотно и еще около сорока картин Карла Брюллова оказались в числе первых экспонатов Русского музея, открывшегося в Михайловском дворце в марте 1898 года.

Карл Брюллов в 1840-е занимался росписью Исаакиевского собора, в результате чего простудился и уехал на лечение в Италию, где и умер. Похоронен он в Риме.

БРЮСОВСКАЯ УЛИЦА

Эта улица находится в Пискаревке; она начинается от Пискаревского проспекта и выходит углом к проспекту Мечникова. Название дано в 1908 году в честь братьев Брюсов, в ряду других улиц этой местности, получивших имена в честь сподвижников Петра I (Меншиковский, Зотовский, Шафировский проспекты).

Яков Вилимович Брюс (1670–1735), граф, генерал-фельдмаршал, представитель обрусевшего шотландского рода, был одним из самых образованных людей своего времени, занимался математикой, астрономией, физикой, составлял и редактировал карты и глобусы, оборудовал обсерваторию при Навигацкой школе в Москве. Перевел на русский язык книгу Х. Гюйгенса «Космотеорос», проповедовавшую учение Коперника. Кроме того, Я. В. Брюс участвовал во всех походах Петра I, создавал русскую армию, в Полтавском сражении командовал артиллерией. Возглавлял Берги Мануфактур-коллегию, вместе с А. И. Остерманом подписывал Ништадтский мир со Швецией.