Текст книги "Видящий. Небо на плечах"

– За язык я вас не тянул, это назначение получит господин Бушарин. Но поклянитесь, что вы ни словом, ни жестом не настроите его против!

– Клянусь: ни словом, ни жестом, ни мыслью! Я его еще подопну, если упираться начнет.

– Хорошо, но вы использовали вторую возможность отказаться. Третье предлагаемое назначение… оно не совсем назначение…

– Пока оно не прозвучало, могу я высказать просьбу? – опять перебил я императора, но у нас шел такой разговор, что этикет давно остался за его рамками.

– Говорите, я вас выслушаю. – Несмотря на кажущуюся простоту в обращении, Константину вовсе не понравилась моя вольность, так что во фразе явственно послышалось недовольство.

– То назначение, которое я хочу для себя… его еще не существует в природе…

Проговорили с императором мы еще почти три часа, прервавшись лишь на доставленный прямо в кабинет перекус. В приемной толпились сановники, в дверь несколько раз заглядывал адъютант, но монарх гнал всех, выпытывая у меня подробности идеи. И лишь разложив все по полочкам, он вынес весьма неопределенный вердикт:

– Я подумаю.

– Благодарю, государь.

– Времени много, пора заканчивать. Анна хотела вас увидеть, пойдете?

– Таким? – показал на уродливую стрижку и повязку. – Не стоит пугать ее высочество.

– Напрасно вы так, но дело ваше. О времени следующей аудиенции вам сообщат.

– Благодарю, Константин Александрович.

В приемной напоролся сразу на десяток разновыразительных взглядов: от сочувствующих до откровенно злых. Поприветствовав всех, направился к выходу, но еще в широком коридоре услышал окрик:

– Егор!

И плачущая, притянувшая меня к себе почти за уши великая княжна Анна, покрывающая поцелуями закрытый повязкой глаз, гладящая колючую макушку, подарила надежду, что у этой сказочки еще может быть если не идеальное, то хотя бы неплохое продолжение.

Прежний генерал-губернатор Петербурга и столичного округа Яков Илларионович Рылов, как и многие одаренные, погиб в первый день эпидемии – близость его жилища к центру сыграла свою роковую роль. Дела я передавал вновь назначенному. Было бы что и кому! Сгрузив немногочисленные папки на руки пока еще исполняющему обязанности главы города, но с такой супругой, я думаю, ненадолго, прошелся взглядом по оставляемому кабинету.

– Я тут у вас из стола кое-что позаимствовал, – обратился к терпеливо ожидающему нашего ухода Сурадзе.

– Знаю, найду, куда списать, – кивнул министр обороны.

И вдруг этот медведь (редкий случай, но обрусевший потомок грузинских князей был не только крупнее, но еще и гораздо выше меня) крепко обнял мое вяло трепыхающееся тело со словами:

– Сынок, ты, главное, держись, это еще не конец!

– Спасибо, Давид Георгиевич! – Сегодня я был в штатском, так что блюсти устав не требовалось. – Я в порядке. Как говорят умные люди: «Не дождетесь!»

– Вот так и держись, назло всем!

– Спасибо, буду!

Попытка Олега с занятыми руками отдать честь маршалу выглядела комично, так что я без зазрения совести вытолкал его в приемную.

– Наприветствуешься еще!

Олег еще не совсем освоился в новой роли, но постепенно возвращался к своему нормальному состоянию: немногословного, спокойного, деятельного и заражающего своей уверенностью человека. За это я его всегда ценил. Надеюсь, эти качества в скором времени оценит его новая семья.

Быстро поняв, что надо обзаводиться собственной командой, первым делом он попытался переманить Леху. К моему глубочайшему удивлению, тот не согласился:

– Извини, брат, но без меня. Моя верность даже не в сердце, а тут, – похлопал он себя по колену, намекая, на обстоятельства нашего давнего знакомства и на то, как легко отказался Олег от вассальной клятвы. Вовсе не так легко, как ему думалось, мне это стоило нескольких часов споров с применением «шарма» (тогда я еще мог его использовать), но пилоты до сих пор не разговаривали друг с другом, хотя оба уже тяготились размолвкой.

Несколько офицеров и просто хороших парней из «Кистеня» Олег все же увел. Не скажу, что обрадовался этому обстоятельству, в штате агентства и так зияло множество дыр, но препятствовать не стал. В том гадючнике, где неожиданно оказался пилот, без верных людей ему пришлось бы туго.

Хоть император и пообещал прикрыть меня от Милославского, на встречу с ним я напросился сам.

– Что это? – спросил глава приказа, разглядывая кассету.

– Запись моего разговора с китайским вирусологом Хун Хунли. Я тут подумал, что вам интересно будет знать, над чем работают в Поднебесной, их центры и имена ведущих специалистов в этой области.

Милославский хотел поставить кассету на прослушивание, но я его остановил:

– Разговор на китайском, вам потребуется переводчик.

– Вот и переведешь, – не стал он менять решение.

Пришлось потратить часть времени на диктовку стенографирующему Антону.

– Считай, что вину свою ты почти загладил. Как тебе удалось это провернуть?

– Я ведь уже говорил, я очень обаятельный! – Вряд ли фирменная улыбка при моей теперешней страхолюдной внешности смотрелась, но не раскрывать же свои секреты. – Единственное, о чем прошу, – не трогать самого ученого. Он там не главное звено, к тому же его помощь при эпидемии можно смело приравнять к работе Гольдштейна, без него бы Соломон Аронович вряд ли справился так быстро.

– Только поэтому?

– Признаюсь, есть у меня на него свои планы. Абсолютно не связанные с государственной безопасностью и не могущие ей никак повредить.

– Может, все же примешь предложение его величества и пойдешь главой императорской охраны? Я бы с тобой сработался, хоть и нагл ты непомерно.

– Я уже отказался. А насчет «почти»… я передам вам все материалы по процессу восстановления источника.

– И тем самым отведешь от себя все вопросы, когда восстановишь опять свой! Браво! – изобразил он беззвучно аплодисменты. – Но я не стану отказываться, мне много раз хотелось вытрясти из тебя эти сведения, хоть я и знал, что рано или поздно ты сам с ними придешь.

– Так между нами мир? – протянул я руку Тихону Сергеевичу.

– Мир! – подтвердил он, пожимая ладонь. – Чем теперь займешься?

– А то вы не знаете, что на меня опекунство и регентство над Потемкиными навесили!

– Знаю, но это же всего на четыре года?

– Полтора, если удастся пропихнуть изменения в их уставе и протолкнуть Ангелину в наследницы. Потемкиным вообще-то повезло, что их штаб-квартира не в столице была, – эпидемия их управленцев почти не тронула, всего две-три фигуры первого звена пострадали. Поеду на Урал знакомиться с хозяйством. Так и буду, видимо, в обозримом будущем курсировать по кругу: Питер – Москва – Екатеринбург.

– А Москва почему? А! Сообразил! Ну что ж, удачи!

– Спасибо, удача мне будет нелишней.

Говорят: не было счастья, да несчастье помогло. Будучи одаренным, я не осознавал, как сильно влияет симбионт на психику. Действительно верно отметила мать: одаренный, если чего себе надумает, его бульдозером не свернешь! Это не значило, что я собирался отказаться от своего дара, но, освободившись на время от давления, я переосмыслил целый пласт жизни.

Ведь, погнавшись за чужой мечтой, я чуть было не потерял собственную. Мне не нужна была власть сама по себе – я и с той, что имел, не знал, что делать. Мне не нужны были громадные деньги – с ними тоже надо еще уметь управляться. То, чего я хотел, лежало за границами этих понятий.

Небо.

И оно стоило того.

Три года запомнились урывками.

Я еще мог бы, сцепив зубы, разрезать на себе мышцы, но обратно срастить их без одаренного целителя пока был не способен. Мама своим остро отточенным скальпелем резала меня, заживляла, а потом плакала ночами. Ефим, быстро увязав мои приезды и перепады настроения у жены, менялся в лице, открывая мне дверь. И все же молчал, принимая неизбежность, за что ему отдельное спасибо. Уже на пороге выздоровления мы с ним конкретно напились, простив друг другу прежние обиды. И бедной маме опять же пришлось растаскивать нас по кроватям.

Михаил Потемкин, удивляя недетской взвешенностью решений, всецело поддержал смену устава. Наследницей клана стала Ангелина. Резко повзрослевшей сестре пришлось бросить студенческую вольницу и перейти на заочное, отдавая все свое время вниканию в тонкости управления клановыми предприятиями. Хотя неожиданно она получила мощную поддержку в лице жениха – Бориса Черного.

Да, вот так случилось. Приняв цену императора за свое назначение, я, понятное дело, прежде всего припряг к делу гасителя с его талантом делать деньги. Тоже перейдя на заочное, Борис почти полностью переселился в Екатеринбург, встречи его с Ларисой стали эпизодическими, а вскоре и сама Морозова познакомилась наконец воочию с назначенным женихом. И выбор родни не вызвал у нее протеста. Так что парочка после трех лет встреч вполне мирно рассталась, сохранив друг о друге только приятные воспоминания.

Узнав о разрыве, я, чувствуя вину, хотел уже просить прощения у Бориса, но он сам заявился ко мне официальным донельзя:

– Егор Николаевич! – Уже само обращение поставило меня в тупик. – Я имею честь просить у вас разрешения ухаживать за вашей сестрой, Ангелиной Павловной! С самыми серьезными намерениями!

– Э-э-э… – Я потерялся.

– Ты безнадежен! – перешел Борис на нормальный слог. – Такой момент испортил! Скажи уже «да»!

– Ты прям как у алтаря ответа ждешь! А что Лина?

– Она не против, но требует твоего согласия. Давай, скажи «да», и я пошел, у нас еще годовой бюджет не сверстан!

– Ну…

– Без-на-де-жен!

– Боря, мы о моей сестре говорим! Черт с тобой, я не против!

– Отлично!

И вот уже полгода как Лина с Борисом считались женихом и невестой. Безумной любви, которая вспыхнула когда-то у Олега с Ольгой, у них не случилось. Но тем не менее им было хорошо вместе, а клановые, прочувствовав Борины управленческие таланты, всеми силами лоббировали их брак, с которым, правда, молодые не спешили, собираясь пожениться годика через два, а то и три.

Со смертью Максима Иосифовича положение Вани на какое-то время стало неопределенным, но новый лейб-медик – Ишкин Борис Павлович не стал ломать сложившийся порядок и взял четверку осиротевших учеников Бергена под свое крылышко. Мне, лишившемуся дара и забравшему документы из альма-матер, оставалось только завистливо слушать восторги Метлы о новом наставнике.

Новая звезда медакадемии – Коля, вернее, Николай Алексеевич Голубев, так и проработавший до конца эпидемии и карантина главврачом центрального госпиталя, отказался от придворной карьеры, связав свою судьбу после выпуска с тем самым госпиталем, где уже сейчас стал ведущим хирургом. Возможно, когда-нибудь он этот госпиталь и возглавит, хотя я не хороню пока надежды переманить его в скором будущем к себе. Время покажет.

Но, как бы то ни было, своим отказом он опять вывел Ивана на прямой путь в придворные врачи. Борис Павлович, как и Максим Иосифович до него, начал готовить Ваню в преемники, и я был рад и горд за родича. С Ириной, благополучно пережившей эпидемию, они обвенчались, едва Иван встал на ноги. В пору последних дней карантина у батюшек вообще работы прибавилось, многие осознали, как дороги друг другу.

И то, что я стал крестным отцом их дочери, тоже заставляло меня гордиться.

Бушарин, принявший новое назначение, потряс общество выбором спутницы жизни. Он женился на той самой стриптизерше, что выпрыгивала из торта на мальчишнике Шамана. И он же первым делом сманил Виктора Жирнова на новое место. Пускай! Виктор давно перерос нашу мастерскую при агентстве. Новый механик занял его должность в «Кистене», но в ангар, так плотно связанный целым сводом воспоминаний, ходу ему не было. Изредка, примерно раз в квартал, мы устраивали там посиделки из разряда «только для своих», в остальное время помещение пустовало, но пока рука не поднималась сносить.

Шаман с Земелей помирились, надравшись как-то без нас до зеленых чертей. Сколько они вылакали, история умалчивает, но больше меж ними обид не было. И все равно Алексей в свиту генерал-губернатора не записался, терпеливо ожидая исполнения нашей с ним мечты и попутно возглавляя «Кистень» – самое популярное на сегодняшний день охранное и наемничье агентство столицы.

Митька окончил свою академию и пропал на службе. Виделись мы с ним чуть ли не реже, чем пока он учился. Вышедший недавно в отставку Милославский по-прежнему составлял ему протекцию, но это все, что я знал. Признаться, глубже лезть и не хотелось. Брат был счастлив, занимаясь тем, для чего был рожден, а кодовые заметки все так же точно в срок появлялись на страницах газет, и этого мне было достаточно. Ах да! Еще «Буки» на его печатке сменилась на «Аз». Невиданное дело для лейтенанта Приказа, означающее, что неинтересной его карьера точно не будет.

В Китае упоенно резались с переменным успехом два клана: Хун и Лю. А при дворе их императора с недавних пор заблистали три красотки с нефритовыми именами. Две из них являлись женами придворного советника Хун Хунли, а третья – фавориткой самого Сына Неба. Ни женой, ни наложницей, а именно фавориткой, уверенно удерживая эту позицию уже второй год. Хуиланг вполне серьезно восприняла давнишние слова оракула, и – чем черт не шутит! – может, и встанет мой внук когда-нибудь во главе Поднебесной.

И, увы, но волшебное видение, не связанное ни со зрением, ни с наличием-отсутствием источника, так ко мне и не вернулось, к чему я с большим трудом, но постепенно привык.

Эпилог

– Эй! – пошевелил я ком одеял, лежащий на постели. – Соня, подъем! До бала у генерал-губернатора всего четыре часа осталось!

– Отстань! – донеслось изнутри. – Не пойду, мне нечего надеть!

– То есть те четыре платья, которые занимают место в холле, маникюрша с парикмахершей, пьющие уже по третьей чашке чая, – куда только лезет? – это все по мою душу?

– Откуда? – из плотного свертка показалась взлохмаченная голова.

– Можно подумать, твои папаня с маманей не знают, куда ты ночевать отправляешься.

– Между прочим, не папаня с маманей, а их императорские величества, великие и ужасные! А не нравится – перестану приезжать!

– Кто сказал, что не нравится? – пощекотал я игриво выставленную пяточку. – Кто? Назови мне этого предателя! Я уже который месяц прошу тебя сделать из меня честного человека и выйти за меня замуж! Чтобы на законных основаниях требовать с тебя ежедневной ночевки в этой постели!

– Сам-то много ли в ней ночуешь? – возмутилась Аня.

Я не стал продолжать наш традиционный спор, а притянул к себе и поцеловал.

С момента окончания целого года траура балы у генерал-губернатора стали самыми популярными развлечениями у знати после императорских. Зёма в результате долгих уговоров супруги со скрипом подписался на два в год, но тем ценнее были приглашения.

Сам Олег за три прошедших с женитьбы года мало изменился – разве что седина, поселившаяся в его волосах, захватывала все большую площадь. Только не мне, с моими белыми патлами, кивать на это. Власть в столице он держал твердой рукой, и уже сейчас было понятно, что соправитель при императрице из него выйдет весьма недурственный. А ведь сколько копий в свое время мы сломали в думе и имперском совете, доказывая, что брак великой княжны не мезальянс! Сколько взяток раздали! Сколько компромата и грязи подняли! Вспоминать до сих пор тошно. Одно утешало: стоило только подумать, что не добейся мы согласия и империя когда-нибудь рухнет на плечи другой хрупкой девушки, как я удваивал и утраивал усилия.

Оставив третий танец на потом, я взял тайм-аут, позволив увести Анну какому-то хлыщу из Генштаба. По-моему, каждая собака в Питере знала, где ночует вторая великая княжна, но пока мы не были женаты, внешние приличия – наше все! Три танца – и ни-ни! Скандал! Это до меня будущая теща очень внятно довела. Не желал портить и так трудно складывающиеся отношения, приходилось идти на поводу у условностей.

Так что теперь я подпирал колонну, тщательно следя, чтобы партнер моей девушки не позволил себе лишнего.

– Никак не пойму, граф, вы бессребреник или это ваш изощренный план? – раздался из-за спины голос князя Задунайского.

– О чем вы, Кирилл Александрович? – переспросил его.

С момента открытия порта наши встречи стали реже, правда, не по его вине – я банально не находил времени на визиты. Моя служба была в процессе становления, а Лина еще нетвердо стояла во главе клана, приходилось тратить редкое свободное время на ее проблемы.

Кирилл Александрович, сделав глоток шампанского, пояснил:

– У вас была возможность стать главой клана – вы от нее отказались. Возможность занять соответствующий вашим талантам пост – опять мимо. Что скрывать, вы и на власть над империей замахнуться могли! Но опять же нет. В результате вы остались ни с чем. Почти все ваши люди уже не ваши. А у вас самого – должность руководителя заштатной службы! Так что вами движет, граф?

– Скажите еще – занюханной! Мне иногда становится забавно от того, что вы, прожженные интриганы, матерые политики, так и не поняли пока, что отдали мне в руки! Глава службы спасения! Это сейчас меня знает не так много людей, а штат службы составляет чуть больше сотни человек. Через год это будет тысяча, а мое имя будет известно в самой глухой деревеньке. Еще через год я сравняюсь в рейтинге с первыми людьми империи. И уверяю вас, лет через десять со мной будут считаться не меньше, чем с императором. А что касается моих людей, взгляните по-другому: я расставил их на самые высокие посты, какие только мог. Один мой друг – кивнул на Олега, – станет императором. Пусть формально лишь принцем-консортом, но править будет он, а не его жена. Другой, – указал на гасителя, – станет главой могущественного клана, до конца своих дней оставаясь моим вассалом. Третий, – взмахнул рукой с бокалом в сторону появившегося в поле зрения Метлы, – лейб-медиком. Четвертый, – взгляд на Бушарина, – уже советник императора по науке, видный ученый, лауреат множества премий. Пятый, – невоспитанно ткнул пальцем на приближающегося Шамана, – мой зам, всецело разделяющий мои взгляды. Моя невеста – великая княжна. Вы все еще думаете, что я плохо устроился?

– Если посмотреть так…

– А только так и надо смотреть! Я взял ровно столько, сколько хотел! Ни больше, ни меньше!

– Егор! – прервал наш диалог подошедший Алексей. – Вызов из штаба, ЧП на Волжской ГЭС!

– Понял!

Выловив из толпы танцующих Анну, достал из кармана коробочку.

– Мне надо идти.

– Куда?

– По службе!

– Опять твоя служба! – притопнула ножкой великая княжна.

– А это чтоб ты ждала! – надел на пальчик давно заготовленное колечко. – Ты будешь меня ждать?

И Аня, прямо посмотрев мне в глаза, ответила:

– Всегда!

Прощаясь с хозяевами, уловил в глазах Земели тщательно скрываемый завистливый огонек. Эх, Зёма, оправдывая свой позывной, ты выбрал землю! А нас с Шаманом ждали небо и приключения.

– Что там? – спросил у Лехи, сбегая к уже ждущей фырчащей машине.

– Как обычно: наводнение, пожары, паника.

– Это ж наш любимый расклад! – переглянувшись, хором закончили мы.

– Самолет готов?

– Ждет на полосе.

– Поехали!