Текст книги "Кладезь безумия"

12

… Первый кадр – новогодняя елка. То, что я сфотографировал, теперь было и на видео. Ель не была статичной, ее игрушки покачивались, словно колокольчики в безумном хоре. Динь-дон, динь-дон, напевали черно-белые клетчатые шарики. Кстати, да, именно напевали – звук у видео был, приглушенный, отрывистый, но был.

Сова! Внезапно я отпрянул от телефона. Боже, она так внезапно появилась, когда мое внимание было целиком во власти ели. Это напомнило мне те ссылки, которые высылали коллеги по работе – якобы головоломки, когда тебе надо аккуратно провести шар между линиями. И вот когда ты почти доходишь до финиша, весь поглощенный этой увлекательной игрой, внезапно раздается рев и на весь монитор выскакивает ужасная рожа. Тот, кто в этот момент пьет чай, просто проливает его на пол, за сердце и говорить не приходится – еще минут пять оно жалобно пищит где-то в глубине пяток. Вот что мне напомнила эта сова. Потом, конечно, напомнила. Вначале было просто страшно.

И этот взгляд был словно продолжением фотосессии моего сна. Кадров, где сова оборачивалась ко мне, не оказалось, зато остался ужас и взгляд мне за плечо. Сова резко развернулась и полетела. Раз – и она уже не актриса моего мини-фильма.

Секунда или две – черный клубок, выступающий из-за горизонта. Что это, зачем это? Я не успел понять, как клубок уже исчез. Вместо него показался чудный малыш лет четырех. Он радостно улыбался и махал листом бумаги с каким-то рисунком.

Малыш был уже не в лесу. Он находился в квартире, интерьер которой был мне хорошо знаком. О, да – он был уж очень хорошо знаком! Это та самая квартира, в которой я прожил первые 10 лет своей жизни. А малыш… малыш, это я. Я! И это был мой первый рисунок, я хорошо его помню, несмотря на то, что тогда мне едва стукнуло четыре. Это был ежик, которого я увидел в лесу, я его тогда запомнил и нарисовал. Вот тогда удивились мама с папой, не верили, что рисунок мой. Кстати, вот на видео показывают их удивленные лица.

Вот я в первом классе. Урок рисования, я изобразил камыши на озере. Получил «пятерку», которой очень гордился. Следующий кадр – летучая мышка, еще один мой рисунок. Это уже где-то третий класс, точно не помню.

А вот и лошадка – это был мой любимый рисунок, пусть я и расстался с ним почти сразу после создания. Я потратил полдня, чтобы ее нарисовать, а теперь вот помню ее очень смутно, и на видео она показана как-то мельком, что ли. Но я точно помню, что получилось просто шикарно, я глаз не мог отвести от своего шедевра (иначе я свои картинки и не называл). Но… в углу страницы красной пастой красовался цифровой лебедь. Вот другие мои рисунки. И они тоже оценены «двойкой».

Я нажал на паузу и призадумался. Я сейчас работаю дизайнером, это то, чем я всю жизнь мечтал заниматься. И вот тут я опять взял паузу, на этот раз в своем сознании. Это ли оно? А что было раньше?

И ответ пришел сам собой, как будто всегда был здесь. Двойки – мне их ставили ни за что, вопреки всякой логике – и постепенно я разочаровался в самой первой детской мечте. Стать художником. А много ли надо было неокрепшей детской психике? Родители никогда не возражали вроде по поводу моей задекларированной публично будущей профессии, но в художественную школу не отдали. Почему, уже не помню, давно это всё-таки было.

Но, так или иначе, по окончанию школы я пошел в Институт архитектуры, параллельно на курсы графического дизайна, и теперь верстаю макеты в спортивном журнале. Вместо того, чтобы писать картины. Вместо того, чтобы…

Но стоп! Что там дальше показывает видео?

А показывает оно ту картину, которая минуту назад так ясно держалась в моем воображении – обычный двадцати-дохреналетний парень, усердно корпящий над рабочим компом. Так сказать, воплощение мечты…

И снова лес! Тот самый лес, в котором я побывал во сне. Теперь на фоне деревьев опять всплывал я, но уже в несколько иной ипостаси. Не с усталым бесцветным лицом, а наоборот – в порыве вдохновения, блестящий, озаренный! Вот я держу в руке макет рекламы для мобильных телефонов – я «наваял» его буквально за ночь, и заказчик принял его с восторгом, да что там, в ладоши чуть не хлопал. А вот обложка для книги – тут я уже две ночи потратил. Ночь, ночи… ведь действительно, главное время суток для творческих людей – это конечно же…

АААА!!! Опять!!! То слово, которое я подумал, отобразилось на видео! Мой лик исчез, и на экране снова остался один лишь лес. Но вот одно из деревьев приблизилось… и я увидел, как на его стволе ножичком аккуратно вырезаны слова:

ГРАФ НОЧЬ

Ночь, ночь, ночь! Что значит это видео? Как оно снималось? И какой вывод я должен сделать после его просмотра?!

Но на этом сеанс не завершался. Камера отъехала от дерева и повернула немного в сторону. И я увидел цветочную клумбу. Вот только цветы на ней уже давно завяли, и полить их не представлялось решительно никакой возможности. Об этом ясно говорил следующий кадр: человек с лейкой, перевернутой вверх ногами. Ни капли воды не исходило из той лейки.

И тот человек поднял голову и посмотрел мне прямо в глаза. Зловещий взгляд, и злодейская ухмылка – как будто он только что подставил мне на стул канцелярскую кнопку, а я ее не заметил. Я впервые видел это выражение лица у садовника, поливающего цветы у меня на стене. И холодная пустота, мерцающая в глазах на фоне сатанинской усмешки, поведала мне, что речь тут идет не о кнопке. Отнюдь не о кнопке – пусть даже канцелярской.

Затем – белый экран, и иссиня-черной краской число 27.

И – финальная надпись:

Конец? Всё только НАЧАЛОСЬ!

* * *

Утро застало меня в уже привычном состоянии абсолютного бодрствования. Вроде как я сомкнул глаза, что-то даже будто спал, но всё это – какая-то химера. Не знаю, как я держался на ногах, но силы были. Откуда, понятия не имею. Может, помогал кофе? Но, Боже, я ж на таком допинге долго не протяну.

Кофе, тем не менее, я выпил всё равно. Сейчас на работу, и всё равно, что там будет. А вечером я навещу Сержа. Пусть он мне кое-что прояснит – это сейчас мне ой как не помешает.

… День прошел в привычном темпе, если не считать, конечно, все более и более повышающегося интереса начальства и коллектива к моей персоне. Не тот это интерес, должен заметить, что кружит тебе голову и заставляет чувствовать себя знаменитостью. Скорее, я бы предпочел спрятаться «в тени» и особо не высовываться. Но меня «высовывало» мое настроение, внешний вид, а особенно качество работы, которое в последнее время блистать более не стало. Да нет же, оно потускнело! Конкретно так потускнело!

Так что ничего хорошего мне в ближайшем будущем здесь не светило. Но этот грустный вывод почему-то никак не подействовал на меня. Это только оно звучит так ужасно: «Я теряю работу». На самом деле, а что ты теряешь? Зарплату? Она не намного выше оклада грузчика или дворника. Я вовсе не желаю, чтобы грузчики и дворники получали меньше, наоборот! Вот только я не понимаю, для чего я пять лет своей жизни потратил на институт.

А больше, по сути, терять нечего. Я уже потерял сон, покой, ритм жизни и все атрибуты нормального человека. И в то же время я чувствовал, что взамен я обрету нечто большее. Что и от кого? Не знаю. Не имею ни малейшего представления.

… Вот он, конец рабочего дня. Нельзя откладывать ни минуты. Тот спектакль, что разыгрался в моей жизни, организовал не я, и не мне было вносить корректировки в его сценарий. Однако и сидеть, сложа руки я не хотел – все происходило очень стремительно, и мне не хотелось упустить нечто, когда оно появится.

Но выйти на свежий воздух вовремя я не успел. «Ку-ку» – и на рабочем столе моего компа выскочило окошко с сообщением. «Евгений, зайдите, пожалуйста, ко мне». Имя контакта звучало как «шеф», и ни повышением зарплаты, ни премией это не грозило.

Я постучал в дверь. «Войдите», – раздалось изнутри. Я вошел.

– Игорь Артурович, вызывали? – спросил я.

Тело за массивным столом ожило и подняло на меня свою пышную шевелюру над очками. Лицо сияло оттенком легкой небритости. Глаза за стеклами безучастно изучили меня, как будто видели впервые. Впрочем, отчасти это было истиной – сотрудники, подобные мне, в память особо не врезаются.

– Вызывал, Евгений, вызывал, – ответил шеф. – И мне хотелось бы услышать Вашу версию, почему я Вас к себе вызывал.

И в эту минуту я почувствовал в себе лифт. Тот, который держится на слабеньких тросиках, но все же пытается подняться наверх. Пытается, пытается… а потом просто обрывается. Слетает с катушек. Падает вниз, и что ему до того, что происходит на этой планете.

– Бывают иногда догадки, Игорь Артурович, – улыбнулся я. – Возможно, Вы сумели выявить взаимосвязь коллажа, который я сделал в марте на обложку, и повышением спроса на наш журнал, что, в свою очередь привело к увеличению тиража.

– Тиража? – переспросил шеф, пытаясь удержать очки у себя на носу.

– Ну, разумеется, – подхватил я, и сменил позу – попросту говоря, закинул ногу за ногу. – Это количество экземпляров, но чтобы так долго не произносить, придумали слово «тираж». Точнее, не мы с Вами, Игорь Артурович, его придумали, и даже не наши соотечественники, а вездесущие французы. Это ж они и слово «журнал» придумали, хитрецы этакие.

Глаза шефа, не отрываясь, смотрели на меня.

– И главное, в чем я уверен, Игорь Артурович, в чем я ни секунды не сомневаюсь – Вы наверняка обошлись без помощи отдела маркетинга и самолично проанализировали ситуацию, – теперь меня было не остановить. – Именно тогда Вы и осознали весомый вклад Вашего покорного слуги, исполнительного сотрудника Копирина Евгения, в повышении прибыльности издания. Вот почему, я прекрасно понимаю, Вы меня вызвали сегодня сюда.

Я откинулся на спинке стула, и с самой невинной в мире улыбкой смотрел на шефа. Он, не мигая, отвечал мне также пристальным взглядом. Шли секунды, и никто не хотел менять выражения лица.

Наконец, Игорь Артурович вздохнул и уставился куда-то вверх. Я вздыхать не стал, но вверх тоже посмотрел. И услышал вкрадчивый баритон шефа.

– Вы абсолютно правы, Евгений. Я осознал, какой Вы ценный и незаменимый сотрудник.

Шеф закурил сигарету. И я сделал то же самое! Прямо в его кабинете! И я подумал, до чего ж мелкие мы существа. Да не мы, а я, за себя надо отвечать! Вот передо мной сидит человек, который умнее и опытнее меня, и которого я, по идее, должен уважать. Я и уважал. Но закурить в его кабинете – это была неслыханная наглость. А ведь это не его дом, это служебный долбанный клочок земли! И что позволено одному сотруднику, то позволено другому. Он директор? И что? В слове «директор» не содержатся фреймы слов «Бог», «всемогущий» или «господин». Странно, почему мне раньше это в голову не приходило?

Шеф просто открыл рот. Осекся на полуслове и посмотрел на меня, как прозревший крот на небо. Я выпустил дым к потолку.

– Да, Евгений, я Вас явно недооценивал, – продолжил шеф после короткой паузы. – Понимаете, в чем дело… Наш журнал – это скромное издание. Нам не сравниться с «Футболом» или «Командой». Нет-нет, не сравнится ни за что и никогда.

Шеф пыхнул сигаретой и уставился в потолок.

– Потому мы не имеем ни малейшего морального права удерживать Вас в наших узких и чересчур мелких для Вашего творчества рамках. Я думаю, Вам следует завтра хорошенько выспаться и приступить к поиску новой работы. Уверен, долго Вы ее искать не будете.

А вот моя сигарета как раз дотлела. И затушить ее было не обо что – злодей Игорь Артурович куда-то дел пепельницу. Я сидел и перекошено улыбался, а сигарета (точнее, фильтр) нагревался и нагревался все сильнее.

– Понимаете в чем дело, Евгений, – шеф кивнул головой и скосил глаза в мою сторону. – Вы – гений. А нам нужны таланты. Просто таланты.

13

– Хей-хоу, старая обезьяна, открывай дверь, – завопил я, победно вскинув вверх бутылку с пивом. – Так-то ты гостей встречаешь, а? А ведь к тебе пришел не кто-нибудь там, а настоящий гений!

– Ты чо, с корпоратива шоль? – Серж стоял в проеме только что открытой им двери. – Набухался, орешь на весь подъезд, небось уже с какой-то кисанькай успел позажиматься.

– Пофиг кисаньки, я тебе принес пива, – улыбнулся я.

– Так какого ты стоишь в дверях? Заноси свои лыжи и давай его дудлить!

Так я и поступил – зашел в Серегину обитель, разулся и завалился на ближайшее кресло. А затем мы открыли пиво и начали его дудлить.

– А теперь признавайся, Рембранд недоделанный, по какому поводу торжество? – вопросил Серж после первого же глотка.

– Знаешь ли ты, несчастный, что сегодня я стал свободен, как птица в полете. Как ветер в поле. Как…

– Чего? – Серж на секунду оторвался от бутылки. – Тебя выгнали, что ли?

– Никто меня никуда не выгонял, – взмахнул я своей тарой и чуть не вылил ее на пол. – Я сам гордо покинул эту ничтожную конторку. Да-да, и не смотри так – у меня нет мании величия. Мы, гении, этим не страдаем.

– Все понятно, – кивнул Серджио. – Оно, в принципе, все к тому и шло. Ты посмотри на себя – симпатичный парень превратился непонятно во что.

– Элтону Джону скажешь, что он симпатичный парень, – надулся я.

– А я тебе и не говорю, что ты симпатичный. Наоборот, повторяю, ты стал похож непонятно на что. Исхудал, побледнел, парикмахера посещал последний раз когда? На Новый год?

– Да, причем на 2006, – ответил я. – Так что не так уж все и запущено.

– Запущено, чудо ты в перьях, еще как запущено. Похоже, домой ты сегодня не попадешь, так что оставайся опять у меня, будем обсуждать, что тебе дальше делать.

Я чуть не пропустил мимо ушей одно слово, но постепенно смысл сказанного до меня все же дошел.

– Что значит – ОПЯТЬ? Серж, ты сейчас оговорился. Почему ты сказал «опять»?

Рука Серджио остановила полет пива ко рту обладателя. Сергей посмотрел на меня очень внимательно. Я смотрел на него.

– Серж, – тихо прошептал я. – За все годы нашей дружбы мы наклюкивались в барах и тусовались до утра, жили вместе с тобой, Маришкой и Иринкой в отеле в Карпатах, да куда нас только не заносило. Но никогда, ни разу я не оставался у тебя. Ни разу.

– Так и есть, – кивнул Серж. – Точнее, так и было. Но в прошлый раз ты остался у меня. Мы пили пиво, я рассказал тебе о Раночах, потом мы обсуждали Фрейда, а затем ты плюхнулся на кресло и дремал, как младенец.

Я все еще не понимал, что он говорит это серьезно.

– Да нет же, Серж. Я ушел от тебя, потом зашел в супермаркет, купил перекусить, пришел домой, читал Кинга, а потом мне снился сон, и я утром пошел на работу.

– Да тебе это все приснилось, алле! Я ж не дурачок, я четко видел, как ты спал. Проснулся ты в семь утра, напялил свои кеды и даже не сказал «покеда».

«А я что, по-твоему, дурачок?», – хотел крикнуть я, но сдержался. Не надо было накалять обстановку. Серж бы точно начал меня сторониться, если бы понял, что я всерьез считаю, что не ночевал у него. А я, черт возьми, и не ночевал!

– Ок, – улыбнулся я. – Я действительно ходил в супермаркет, но это было на следующий день. Башка ни черта не варит.

–Ага, а ты еще и пива добавил. В общем, бросай свою клоунаду, и рассказывай, за что тебя поперли, и что ты собираешься делать?

… Мы опять просидели долго, но не так, как в прошлый раз, когда я якобы остался у Сержа ночевать. Я рассказал о шефе, о том, как мне все осточертело, а Серега все качал головой и говорил, что я это зря, что без работы жить сложно, что лучше бы взял отпуск, ну, и все в таком духе. Я ему отвечал, что все это верно, но что-то в этой жизни нужно менять, и сейчас я новую работу искать не буду, а попробую разобраться в себе. Благо, мне было, в чем разбираться.

В итоге я пошел домой, а на прощание Серджио посоветовал мне точно запомнить, что сегодня я у него не оставался, а напялил свои лыжи и пошел домой. А еще лучше, записал. Я пообещал, что обязательно запомню даже без всяких записываний. И спустился на лифте вниз.

Я решил немного прогуляться по вечернему Киеву. Сладкий ароматный майский воздух на стыке с июнем опьянял и поднимал настроение. Я шел и не думал ни о чем, голова была в каком-то дурмане, мысли томно потягивались и не хотели вылезать со своих кроватей. Пусть себе спят, хоть они немного поспят, потому что о здоровом полноценном сне мне оставалось только мечтать.

Я думал о том, нормально ли это, когда человек возвращается домой, осознает, что у него на стенах вьются полоски и садовник подстригает кусты, и считает это уже нечто само собой разумеющимся? А нормально, когда сон человека записывают на видео, и человек потом это видео смотрит? И нормально ли, когда человек проводит ночь в одном месте, а ему говорят, что он был в совершенно другом?

Так, в размышлениях, я прошел четыре станции метро, затем все же решил спуститься в подземку и продолжить свой путь домой гораздо быстрее.

…Дома я приземлился на диван, но телевизор включать не стал – не до него было, если честно. Меня тревожила лишь одна мысль – как могло получиться, что Серж был абсолютно уверен в том, что я ночевал у него. И он не шутил, нет, он не шутил. Так как же?

Мозг лихорадочно искал доказательства собственной вменяемости. Итак, я покинул Серджио, было двеннадцать часов ночи, я еле успел запрыгнуть на последний рейс метро и доехал до дома… а нет, не до дома. Сначала я зашел в супермаркет.

Супермаркет! У меня есть, точнее, нет одной привычки – выбрасывать чеки после посещения маркета. Обычно я засовываю их в карманы и выкидываю лишь тогда, когда они там начинают образовывать колонии и армии, а затем по принципу «Рукавички» начинают оттуда вываливаться.

А значит, у меня есть шанс. Ведь если бы я ночевал у Серджио, то я никак не мог быть в супермаркете в ту ночь. Никак не мог бы. Вот и карманы – а давай-ка их вывернем!

…Супер! Отлично! Целая куча чеков, и относительно свежих. Я принялся внимательно их просматривать. Их действительно было много, но не так, чтоб уж совсем немереное количество. Большинство было еще апрельских – вот что значит не чистить долго карманы! Вскоре половина была отсортирована. Правда, не только чеки попадались мне в руки – какие-то визитки были, триста лет мне не нужные, записи чего-то там. В общем, минут через десять у меня в стопочке оставалось штук пять чеков. Я был близок к истине, ура! Я взял первый попавшийся и…

Рука повисла в воздухе, и я сам вместе с ней надолго «завис». Эта маленькая, обычная бумаженция могла оказаться чеком за майонез, за торт, талончиком на трамвай, запиской от соседа, чьим-то номером телефона. Да всем, чем угодно могла оказаться эта бумажка! Но нет, это был чек. И чек не на майонез. Не на торт. И даже не на бутылку минералки.

Вот что было написано на этом сумасшедшем чеке:

Супермаркет «ГИПНОС»

29.05.2006 04:37:28

Продавец: Морфеева А.В.

Командор: Салоникус

Владелец: граф фон Нахт

Сумма: 666, 66

Товар: Сон (28 ч.)

Упаковка: коробочка

Адрес производителя: г. Раночи, ул. Бархатная, 27 (чтобы легче запомнить – стоимость книжки Фрейда)

Покупатель: Копирин Е. В. (ученик)

СПАСИБО ЗА ПОКУПКУ

ПРИХОДИТЕ ЕЩЁ (если хватит смелости)

14

Реальность сходила с ума, и теперь мне оставалось только гадать – в каком я состоянии по отношению к ней? Соответствую ли я её параметрам? Или моя участь – безропотно принимать все те дивные повороты, что случились в моей жизни?

Эта дата на чеке, двадцать девятое мая, была днем (точнее, ночью), когда все началось. Когда меня разбудил телефонный звонок. Когда голос в трубке так и сказал «Началось». И я во сне был в супермаркете и покупал сон! Сон в коробочке! Правда, во сне он назывался «Гипнос», а в реальности несколько иначе

(уверен насчет реальности?)

И вот теперь у меня в руках чек, свидетельствующий о достоверности той покупки. Понятное дело, я не собирался в супермаркет проверять там что-либо – надо мной бы просто посмеялись или вызвали бы «скорую». Ни то, ни другое в мои планы не входило.

Я хотел убедиться, что не ночевал у Серджа в одну ночь, а вместо этого убедился, что какой-то сумасшедший бред произошел еще и в другую. Причем, я вспомнил еще одну деталь – видео, которое прислал мне незнакомец в метро (Салоникус его звали), было снято в ту самую ночь, когда я якобы ночевал у Сержа. И на видео, более того, был балкон Сержа, на котором стоял я! Так что, получается, я действительно у него ночевал??!!

И еще один вопрос – а что мне теперь со всем этим делать? Работы у меня уже нет, зато есть серия загадок, которая и не думает прекращаться. И все же я интуитивно чувствовал, что скоро что-то произойдет – такое, что сможет объяснить многое происходящее. Не знаю, почему я был в этом уверен. Просто знал, и все, что именно так все и будет.

Время, кстати, было еще совсем не позднее, половина двенадцатого. И тут мне пришла в голову мысль, что делать дальше. Завтра я пойду на вокзал и куплю билет в Харьков. Поеду к Анжеле, и расскажу ей все, как есть. А там пусть будет что будет, что хочет, то пусть и думает. Может, я утешусь в ее объятиях. А может, она пошлет меня куда подальше со всей моей ерундой нереальной. Может, я вообще ей ничего не буду рассказывать. Но в любом случае, я к ней поеду. И постараюсь хоть немного поспать. Она ведь меня просто не узнает – я действительно сильно похудел даже за это короткое время, осунулся и заимел круги под глазами. Но на человека все еще был похож, вот только поспать мне действительно здорово не помешало бы. И еще мне казалось, что сильно долго я такими темпами не протяну.

Я выключил свет и лег в постель. На улице было довольно-таки светло – приближалось полнолуние. Я не особо большой специалист в лунных календарях, но Луна вот-вот готова была засиять во всей своей красе. Дня через два-три, где-то так.

И когда мои глаза понемногу привыкли к темноте, я заметил кое-какие движения на стене. Садовник ходил по саду и поливал цветы, а на другой стене полоски вились и уходили куда-то вверх. Как загипнотизированный, наблюдал я за этими полосками, пока постепенно не стал впадать в полудрему. Почему-то в голове стали прокручиваться разные песни. Русские, украинские, английские, немецкие, французские. Как ни странно, это подействовало на меня благотворно – хоть крепким сном я забыться и не сумел, но подремал более-менее неплохо, учитывая мой сон в последнее время…

Я вскочил и уставился в окно. Забрезжил рассвет, первые лучи Солнца уже пробивались сквозь горизонт. Первая мысль: «Ничего не случилось! Просто поспал, и все!». И действительно, я никуда не ходил во сне, ничего не покупал, никто меня на видео не снимал. Просто подремал, правда, недолго – часы показывали 5:30. Ну и ладно, все равно я себя чувствовал чуть лучше, чем вчера. Уже прогресс!

Я позавтракал, поплескался пол часика в ванной и решил, что не буду оттягивать время. Поеду на вокзал прямо сейчас. То-то Анжеле сюрприз будет! Обрадуется она ему или нет, а сюрприз будет. Вернуться в Киев я всегда успею.

Но все же взял билет не только в Харьков (мне повезло – поезд отходил через полчаса), но и обратно на следующий день, так, чтоб я в девять уже был в столице. Если вдруг что, переночую на вокзале – вдруг меня просто за дверь выставят. А нет, так задержусь, билет можно всегда сдать обратно. Или выкинуть его вообще.

или положить его в карман, да-да, в карман, ты ж любишь туда все что ни попадя совать

О, мерзкая тварь! Ситуация явно улучшается, раз она подала свой голос, а то ее давно что-то не было слышно. Сейчас подъедет мой поезд, и там я или подремлю, или о чем-нибудь подумаю, или музыку послушаю, или пейзажем за окном полюбуюсь. В общем, как говорится, дурному не скучно и самому.

Поезд был на месте. Я зашел в свой вагон, занял свое место и откупорил бутылочку минералки. Поездка началась.

Поезд тронулся, и через некоторое время мы покинули пределы столицы. За окном замелькали деревья и луга – красиво, конечно, но быстро утомляет. Пассажиров особо в вагоне не было, да мне, собственно, никто и не был нужен. Зато я нашел себе интересное занятие – я достал найденный вчера чек и принялся внимательно изучать.

… Колеса отбивали свою унылую однообразную песенку, вагон ритмично покачивался и непременно убаюкал бы меня, если бы это было хоть немножечко возможно. К счастью, я в своем секторе был один – майские праздники остались позади, и в этот период мало кто ломился из столицы домой. Разве что армия новоиспеченных абитуриентов – в обратном направлении….

И вот чек предо мной. 29 мая – ночь, когда действительно все началось. Это было так недавно, собственно, май только вчера закончился – но казалось, что прошла целая вечность. Банальная фразочка, знаю, но мне действительно так казалось. Время 04:37 – что ж, вполне подходит, это как раз я рассматривал меленькие синие коробочки, полагая, что это сон. А может, это и правда был сон? Название гипермаркета – «Гипнос», а это и есть сон. По-гречески вроде…или не по-гречески? Вот фамилия Морфеева точно о многом говорит – Морфей это и есть бог сна в древних легендах.

Но больше всего меня интересовал Салоникус. Это ж тот парень (или не парень?), который в метро мне мой сон скинул. Надо же… и еще он командор. Кто такой командор? Почему не командир, так ведь проще звучит. Директор супермаркета? Его управляющий?

Командор, – прошептала злобная тварь. – Тебе русским языком написали, дубинушка: ко-ман-дор. Какой директор? Какой управляющий?

В игнор злобную тварь. Я начал лепить ассоциации вроде дор-золотой, манн-человек и ко-совместный, и долепился до совместного человека золота. Не, это уж точно бред. Эта мысль мне понравилась. То есть, сейчас это бред, а то, что было раньше, это все не бред, правильно? Забавно.

Сумма 666, 66. Ну, такие цифры у нас любят писать малолетки, юные зверюги, вообразившие себя сатанистами. Спроси у них что-нибудь из Библии или заповедь их отца лучезарного, небось, и слова не промолвят. А кресты перевернутые, пентаграммы и шестерки – пожалуйста, на любой стене намалюют в два счета.

Вот только что эти цифры делают в моем чеке, а? Очень не похоже, чтобы его распечатал дурной малолетка. И даже не дурной. Ха, та давно ли я сам таким был? Но это было из другой области. Какой? Какой? Какой?!

Как бы там ни было, а сам я уже точно в другой области был. В Харьковской. Центральный вокзал центрального города области радостно меня встречал, приглашая шагнуть на его видавшие виды платформы. Я нырнул в подземный переход – кстати, похоже, как и у нас: указатели, коридорчик, который выводит прямо… куда? У нас он выходил на площадь открытую, в Харькове – на закрытую, эдакий прямоугольник с одной лишь открытой стороной. А посреди него рядами бьют фонтаны, и в дуэте с вечерними огнями они зачаровывали мерцаньем и равномерным плеском. Хей, да я, кажется, уже немного люблю этот город!

…Какого фига, а?! Ну какого же?! Что значит «Абонент не може прийняти Ваш дзвінок». Анжела, богиня, возьми ж ты эту долбанную трубку!

Я набирал третий раз знакомый номер, и третий раз Анжела была вне связи. Все бы не беда, но я понятия не имел, где она живет! Харьков, конечно, не Киев, но не настолько не Киев, чтобы можно было быстро отыскать человека. Тоже столица, как-никак, первая причем.

Тогда я позвонил Сержу. Уж этот фрукт должен быть на месте. И точно – трубка фыркнула, и оттуда сразу же понеслось:

– Обезьяна, сегодня рабочий день, а я – рабочий класс. Каждая минута беседы с тобой приносит нашей Родине убыток.

– Это ты приносишь Родине убыток, – ответил я, – и если ты сейчас со мной не поговоришь, то будешь не рабочий класс, а рифмой к «рабочий класс».

– Ого, загнул,– Серж не унимался, – прощаю лишь потому, что чувствую – тебя опять куда-то к лебедям занесло. Говори.

Я рассказал.

– Клево, – хмыкнуло из трубки. – А чего ты про нее сразу не рассказал? Глядишь, и ехать бы не пришлось…

– Это почему же?!

– Ладно, теперь неважно. Найди ближайший интернет-клуб (ты ж на вокзале вроде?) и пробей мобильник. Ну, знаешь там в резюме может где-то засветилось… а хотя нет, я в офисе сижу, все равно обед скоро… говори номер – я пробью.

– Хочешь у меня девушку увести, старая обезьяна?!

– Да, хочу ее спасти от бесконечных передачек в дурдом. Давай, я записываю.

Я продиктовал номер по цифрам.

– Вот и славно – сказал Серж, – можешь пока клюкнуть бутылочку пива – счастливые вы люди, безработные… – послать я его не успел, так как трубка успела дать отбой.

… Я не знаю, сколько прошло времени после звонка. Может быть, минута. А может быть, сутки. Возможно, и век сейчас не двадцать первый. Однако, когда телефон зазвонил, я просто нажал клавишу «ОТВЕТИТЬ». И ответил.

– Жень, слушай – твоя ж принцесса на юриста учится?

– Да, все верно.

– Ну, значит, это она. Однако она точно твоя судьба, бугага. Я только что пробил ее фамилию

– Ну, и как же она звучит? – поинтересовался я.

– Ты не поверишь. Морфеева Анжела Владиславовна. Алло… Алё! Алё, Жека, ты там жив вообще?!

А я и не знал, что ответить на этот вопрос. Знал я другое. В Харьков я приехал зря. И очень зря. Анжела – часть плана, часть всего, что творится. И возникла она не случайно. Вот же ж дурак, а?! Поверил, что случайная дамочка в метро повелась на твое обаяние. Да уж, плейбой, нечего сказать. Включил бы мозги раньше – многое бы стало на свои места, Серж прав. Теперь я расскажу ему все. И про фотки тоже расскажу.

Но если раньше я мозги не включал, то самое время сделать это теперь. Я стоял в очереди в кассу за билетом обратно в Киев. Где-то часам к девяти я должен быть уже в столице. Отлично. У меня еще вся ночь впереди. И в эту ночь многое встанет на свои места.