Текст книги "Стратегия блицкрига"

8 Корпус «Закат». Город номер раз

Есть во всех планах и расчетах та грань, за которой любые предположения и выкладки теряют свой смысл. Невозможно планировать всю войну детально от и до. Все равно реальность внесет свои коррективы, все равно вылезет какой-нибудь сторонний фактор, который невозможно учесть, предугадать, просчитать.

Поэтому детально, подробно расписывается только первый этап, а остальные лишь намечаются. И потом подлежат корректировке с учетом обстоятельств. И это верно, ибо в противном случае будет не планирование, а фантазирование. Оно, конечно, хорошо, но в литературе, а не на войне…

Прикидывать, как поведет себя гарнизон Накотаима, когда в городе узнают о появлении под стенами чужого войска, было бесполезно. Нет, ясно, что поднимут по тревоге гарнизон, сгонят жителей города, кого успеют, в крепость, закроют ворота, выставят стрелков на стенах, будут готовить смолу, проверять запасы камней и бревен. Конечно, пошлют гонцов к королю. И будут держать осаду, сколько смогут.

Это все ясно Нурамету. Сперва он думал устроить подставку, пустить полроты к городу, чтобы капитан Ос-Менга бросил свой отряд на уничтожение незваных гостей и попал в засаду. Но потом передумал. Не факт, что капитан купится на хитрость. А отдавать фактор внезапности так просто полковник не хотел. Поэтому поступил проще и надежнее.

По пути к городу небольшие отряды насобирали два десятка повозок. Могли бы и больше, но не хватало лошадей. В поселениях были волы и быки, а вот лошадей нет.

Так вот, добавив к этим двум десяткам еще десять своих, полковник посадил на них две роты. Это был передовой отряд, которому предстояло на максимально возможной скорости проскочить город и ворваться в крепость до того, как там закроют ворота.

Весь расчет строился на том самом факторе внезапности, на том, что стража крепости при всем желании не сумеет вовремя отреагировать на появление чужого войска. Ведь его здесь не ждали и не знали о приближении врага. Как не знали во всем королевстве.

Преподанная посланцами Трапара стратегия молниеносной войны уже показала свою эффективность. А полковник хорошо усвоил урок.

Остальные силы полка – еще две пехотные роты и две роты арбалетчиков вместе с группой подрыва должны были взять город в кольцо и сжимать его, зачищая улицу за улицей.

Удастся план – бой и зачистка займут часа два. Нет – предстоит осада, подкоп под стены и подрыв. А потом штурм. Нурамет был готов и к такому варианту, но надеялся на первый.

На исходные позиции полк вышел еще затемно. Встал на окраине леса в трех верстах от Накотаима, растекся по кустам и оврагам, затих. Подойти незаметно ближе нельзя, слишком много открытых мест, все равно заметят, как ни таись.

Полковник с начальником штаба Мохетогом долго рассматривали окраины города и крепость в подзорные трубы.

Это чудо техники – подарок посланцев Трапара. Они научили хордингов варить стекло и использовать его для того, чтобы видеть далеко. Ничего сложного в трубе не было, но ведь надо придумать такое!

Теперь Нурамет привык, а в первое время таращился на трубу с трепетом. Как и остальные.

– Ручей не помеха, – шепотом говорил Мохетог, – проскочим, не замочив ног. А в городе можем застрять. Повозки точно встанут, если хотя бы один камень или бревно будут на земле. Не объехать.

Полковник молча смотрел на город.

Накотаим возник сравнительно давно, далеко шагнул за стены маленькой крепости, что сперва стояла тут как форпост владений короля. Теперь вокруг холма, где и стояла крепость, много домов в один и два этажа, сараев, подсобных строений, а то и просто навесов.

Улочки узкие и кривые. По таким врагу быстро не пройти, а оборонять просто. Всего две прямые дороги от крепости к окраине, это для гарнизона. Но и они чуть шире остальных. В случае тревоги все эти дорожки и переулки завалят бревнами и камнями, заставят повозками, забросают землей – готовые засеки. А мужики с топорами, вилами, рогатинами встретят врага, сдержат первый удар, дадут дружине занять стены. А то и подготовить контратаку.

Ловко придумано, просто и надежно.

– Нет, застревать нам здесь нельзя, – продолжал Мохетог. – А то потери будут слишком велики.

Мохетог опустил свою трубу, задел рукавом нагрудный знак различия, тихонько прошипел проклятие. Поправил ромб, покосился на командира.

– От леса идет хорошая дорога. Отряд пойдет вдоль оврага, прикрытый кустарником и неровностью. Когда его заметят, он пройдет половину пути. Спросонья не сразу разберут, кто это и зачем прется. Примут за крестьянский обоз или за торговцев. А потом поздно будет. Как думаешь, майор, – посмотрел на помощника Нурамет, – хватит смелости у горожан встать на пути летящих повозок?

Мохетог растянул губы в хищной улыбке.

– Для этого надо быть воином! Хотя бы по духу. Но в этих местах мужчины давно утратили его. Ведь сюда уже столько зим не приходят враги. Никто не нападает, не бьет топором, не уводит жен и детей, не жжет дворов. Они умеют ковать, ткать, строить, пахать и сеять. Но разучились воевать! Против нас выйдут только воины гарнизона. Но и они не выдержат удара! И потом, их так мало!

– Скоро не будет совсем, майор. Совсем никого!

Нурамет специально называл Мохетога не по имени, а по званию. Знал, что его помощник очень гордится им. Хотя вроде и не так молод, скоро тридцать зим будет.

Специальные звания в армии хордингов ввели посланцы Трапара. Это хороший ход, дополнительный стимул для командного состава и знак отличия.

Званий было не так много. Десятками командовали капралы, ротами и эскадронами – капитаны. Помощники ротных – оруженосцы – были сержантами. Полком командовал полковник, а начальник штаба и заместитель получили звания майоров. Такие же звания были у командиров отдельных отрядов корпусного подчинения – подрыва и диверсионного.

У командиров тыловых подразделений и частей тоже были звания, соответствующие их должностям.

Корпусом командовал генерал. Армией маршал, им стал Бердин. Такой же титул носил князь Аллера, но это было скорее дополнением к его высокой должности.

Знаки различия были двух видов. Нагрудный знак, одеваемый поверх доспехов. Его сделали в виде ромба серого цвета. На ромбе – треугольник, квадрат или прямоугольник. Второй знак – такой же ромб, но на шлеме.

Знаки должны быть хорошо видны издалека, чтобы каждый воин знал, кто перед ним и каков его статус.

Как и ожидал Бердин, введение званий вызвало ажиотаж среди хордингов. Командиры всех рангов с гордостью носили ромбы и охотно отзывались на обращение по званию.

Мужчины до седых волос во многом остаются мальчишками. Иногда это совсем неплохо!..

* * *

Грохот копыт и колес разбудил тех горожан, кто еще спал. А те, кто уже вышел во двор, с изумлением смотрели на несущиеся повозки и торопливо отпрыгивали в стороны, поминая небеса и подземные норы темных духов.

Возницы нахлестывали лошадей, выбивая из них все, на что те были способны. Лошади, хрипя, неслись между домов и построек, понукаемые кнутами и окриками.

В каждой повозке лежало по шесть воинов, укрытых мешковиной и сеном. Примитивная маскировка все-таки позволила скрыть истинное количество людей и их оружие.

Паника, которая неминуемо поднялась бы при виде вооруженных до зубов воинов, не успела даже родиться. Да и возницы тоже нацепили тряпье, отнятое в поселениях.

Со стороны казалось, что какой-то спятивший обоз, влекомый испуганными лошадьми, летит прямо к крепости.

В одном месте передняя повозка встала на узеньком перекрестке, уткнувшись в препятствие – оставленный кем-то приворот. Возница натянул поводья, ругнулся и спрыгнул на землю. Пинком откинул в сторону приворот, взлетел на повозку и вновь погнал ее вперед.

Следовавшие за ней еще три едва-едва успели притормозить. А теперь нагоняли лидера, теряя скорость с каждой секундой. Лошади уже устали.

Еще в одном месте вышла заминка, уже на подступах к крепости. Колесо угодило в вымоину и повозка едва не опрокинулась. Из нее попадали воины, скинули покрывала и в два счета вытащили повозку из ямы. Однако время потеряли и, что главное, засветили себя перед стражниками на стене.

Охрана крепости не то чтобы дремала (на такой службе особо не забалуешь, да и Ос-Менга не спускал оплошности), но все же спокойная жизнь давала о себе знать.

Несколько верениц повозок, пробирающихся по улочкам города к стенам, конечно, заметили. Пусть не все и не сразу. Но тревоги это не вызвало. Сегодня шестой день октана, из соседних поселений и из дальних дворов должны свозить припасы для гарнизона, а также изрядный запас продовольствия и фуража. Может, припоздавшие обозники и спешат?

Во всяком случае, стражники смотрели на повозки без тревоги. А вид одной, что едва не опрокинулась, вызвал смех. Когда из повозки выскочили одетые в рванину мужики и ловко вытащили колесо из ямы, один из стражников приметил черную форму под тряпьем и ножны на боку. И другой заметил шлем на голове, когда ветер сорвал капюшон.

Последовало небольшое замешательство и только потом донесся крик:

– Эй! Они же в доспехах!

И еще через несколько бесконечно долгих секунд раздался окрик старшего воина:

– К воротам! Живо!

Даже сейчас тревогу поднять не посмели, думали, свои приехали, только вырядились как дураки. Однако несколько воинов поспешили вниз.

Одна из верениц повозок ближе других подобралась к воротам. До тех оставалось полсотни шагов. Благо под стенами не было ни насыпи, ни рва. Только ряды заостренных кольев, вкопанных в землю под углом.

Когда наверху заорали, возница первой повозки еще раз наддал вожжами по окровавленному крупу мерина и тот сделал последний в жизни рывок на три десятка аршин.

Мерин издох, подтолкнув повозку почти под ворота. И скинувшие лохмотья воины с арбалетами в руках рванули вперед. А следом напирали другие. Почти три десятка воинов за несколько секунд преодолели небольшое расстояние и влетели в открытые ворота раньше, чем со стены спустились стражники.

Двое молодых стражников почти добежали до ворот. Вид влетающих внутрь крепости чужих воинов поверг их в шок, но только на мгновение. Сказалась выучка, стражники разом достали топоры, а один набрал воздуха в грудь, чтобы засвистеть.

Но сперва свистнули болты, пробили доспехи и тела под ними. Стражники отлетели к ступенькам, ударились о них и замерли навсегда.

А к воротам спешили другие воины. Кое-где повозки оставляли и бежали сами, развивая на коротких дистанциях максимальную скорость, чтобы успеть поддержать своих, отстоять ворота и войти в крепость.

Уловка удалась на все сто, и две с лишним сотни воинов втекли в крепость, готовые убивать направо и налево каждого, кто станет на пути. Не делая разницы между безоружными и вооруженными. Сейчас не до сортировки. Счет идет на доли мгновений, на половину вдоха.

Нурамет дал отмашку, когда увидел, как к воротам бегут бойцы капитана Кэрмута. Тот сам спешил на повозке по другой улице. Капитан успел заметить на стене нескольких стражников и подал знак своим бойцам. Те вскинули арбалеты и сделали залп. Двое стражников упали вниз, один улетел назад. Все, теперь пошел открытый бой. Пора начинать и полку.

Каждый десяток пехотной роты имел две повозки. В основном их использовали для перевозки припасов, доспехов и оружия, а также палаток и остальной поклажи. Но сейчас всю поклажу с них сняли, а ее место заняли бойцы. И повозки рванули к городу, охватывая его со всех сторон, замыкая кольцо окружения и отрезая все пути отступления.

А навстречу цепочкам бойцов потянулся набирающий силу гвалт. Город протер глаза и начал реагировать на нападение.

* * *

Собственно крепость, кроме внешних стен, состояла из четырех строений, образовывавших прямоугольник. Ближе к воротам был дружинный дом, слева конюшни, справа кузница, склады и амбары, напротив помещения командира гарнизона и оружейная. Все строения имели толстые стены с узкими окнами-бойницами, мощные двери на железных петлях и представляли собой блокгаузы. Внутренний прямоугольник был второй линией обороны на случай, если враги захватят стены.

Когда, наконец, поднялась тревога и воины короля стали поспешно выбегать во двор, передовой отряд хордингов уже был внутри крепости и теперь спешил занять и внутренние строения, чтобы не дать гарнизону организовать оборону.

…Капрал Тореб Длинный первым выскочил к дружинному дому, удачно срубил вылетевшего из двери воина и коротко свистнул, призывая свой десяток следовать за ним.

За спиной раздался громовой голос капитана Кэрмута, тоже добравшегося до ворот:

– Рассыпались! Стены очистить! Взять дом!

Приказ слегка запоздал, уже два десятка спешили к дверям дружинного дома, остальные разбежались по крепости, блокируя все входы и выходы и перехватывая вражеских воинов.

Тореб толкнул дверь, вгляделся в полутьму, услышал в глубине строения топот множества ног. Кто-то рядом закричал:

– По бойницам бей, вон рожи торчат!

Несколько бойцов вскинули арбалеты и дали недружный залп, отгоняя от бойниц на втором этаже королевских воинов.

Помощник капрала Хижар бросил в дверной проем факел. Когда только успел распалить? Огонь осветил коридор и чье-то лицо, наполовину скрытое шлемом.

Тореб выстрелил из арбалета и противник отлетел к стене, хватаясь за торчащий из живота болт. Капрал дернул рычаг, взводя стальную тетиву и досылая новый болт, и устремился внутрь. Следом затопали Хижар и воины десятка.

Короткий коридор заканчивался лестницей, по которой уже спускались вражеские дружинники. Еще двое выскакивали из двери справа. Топоры держали в руках, щиты еще не успели вскинуть к груди. Не ожидали увидеть здесь противника.

Тореб опять нажал на спуск, посылая болт в ближнего врага. Следом защелкали тетивы арбалетов его парней. Выскочивших врагов снесло, болты прошивали их доспехи насквозь.

– Вперед! Наверх! – крикнул капрал и побежал к лестнице.

Второй десяток капрала Алуга исчез за дверью. Оттуда сразу послышались крики и звон стали.

Наверху в коридоре десяток Тореба столкнулся с противником. Тех было почти столько же и они смело пошли в атаку на незваных гостей, выстроив три шеренги по три человека.

Более удачного варианта капрал представить не мог. Два залпа смели первую шеренгу, еще два вторую и третью. С расстояния в десяток шагов болт прошибал доспехи и тела насквозь и наполовину выходил из спины.

Воины короля не успели даже сблизиться с врагом, чтобы поразить его топорами и кистенями. Они падали на пол с проклятиями на устах, корчась от боли и бессилия, и умирали один за другим.

На первом этаже, где расположена сама казарма, воинов короля было еще больше. И поначалу десяток Алуга оказался прижат к двери. Но арбалеты исправно выкашивали волны нападающих, а когда болты в магазине закончились, хординги пошли врукопашную. В этот момент к ним подоспела помощь – еще два десятка воинов. И наступил перелом.

Капитан Кэрмут забрался на крышу дружинного дома вместе с одним десятком и оттуда наблюдал за боем. Его рота уже была во внутренних строениях, очищая их от противника. Те из воинов короля, что успевали выбежать во двор, попадали под залпы с крыши и падали на утрамбованную до каменной крепости землю. Остальные умирали в помещениях.

Рота капитана Фебха заняла стены крепости и сейчас штурмовала арсенал. Противник был раздерган на мелкие группы, изолирован в разных концах крепости и погибал под залпами арбалетов и ударами фальшионов.

Воины короля не привыкли драться в таких условиях и гибли один за другим. А для хордингов штурмовой бой в ограниченном пространстве был привычен. Не зря же его так долго и упорно отрабатывали в лагере!

Редкие попытки прорвать кольцо окружения ни к чему не приводили. Всех выбивали подчистую. Человек пятнадцать – двадцать заперлись в одном из помещений казармы, но туда немедленно полетели подожженные куски пакли, связки тряпья, потом бомбы. Для воинов короля это стало шоком. Громкий грохот в помещении, жалящие осколки камня и железа, дым и смрад вышибли из обороняющихся последние силы.

Уцелевшие защитники крепости пошли в самоубийственную атаку, но их расстреляли из арбалетов, не дав сойтись грудь в грудь.

Менее чем через час после начала штурма крепость была захвачена, а гарнизон вырублен подчистую.

Поднявшийся в городе переполох, конечно, осложнил дело, но не смог помешать полку занять позиции и провести зачистку. Арбалетные роты встали по периметру, а третья и четвертая пехотные вошли в город.

Разбившись на десятки, держа зрительную или звуковую связь, они быстро, но без лишней суеты проверили каждый двор, каждый дом, каждое строение. Искали воинов короля, тех, кто ночевал не в крепости, а у подруг и жен. Попутно проверяли, насколько население агрессивно и способно к сопротивлению.

Паника поднялась чудовищная. Неготовые к приходу врага, не привыкшие к виду чужих воинов, неспособные осознать, что происходит, горожане реагировали как могли.

Вопили женщины, хватавшие в руки что попало и пытавшиеся убежать, куда глаза глядят. Кричали дети, норовя залезть в какую-нибудь дыру. Мужчины кто запирал двери дома, кто искал топор или вилы.

Мало кто отваживался напасть на хордингов, однако десяток таких идиотов нашлось. Кое-кому повезло, им просто дали по лбу и отняли оружие. А кое-кто угодил под удар фальшиона или болт арбалета. Во время штурма и зачистки, когда бойцы действуют на опережение, вылезать с топорами смертельно опасно.

Несколько королевских воинов все же нашли. Кого застали во дворе, кого на улице, а кого-то и в постели. Последним повезло, их не убили. Связали руки, выволокли наружу и оставили под присмотром.

Воины труса не праздновали, пытались вступить в рукопашную, но без особого успеха. Королевская армия хорошо обучена бою в поле, на просторе. А в тесноте комнаты, где толком и не размахнуться, они были не так уж ловки.

Строжайший приказ по армии не отвлекаться во время боя на сбор трофеев и баб свято соблюдали в обоих корпусах. Каждый боец четко знал: погоня за добычей – это ослабление десятка и роты, а значит, и полка. За такое одно наказание – позорная смерть.

И хотя в домах горожан были занятные вещи, украшения, ни один боец не тронул ни единой тряпки, не прижал в углу ни единой девки.

Они знали – после боя все будет. После, но не сейчас!

* * *

Роты продвигались от окраины к крепости и несколько десятков даже забежало туда. Но их помощь не требовалась. Капитаны Кэрмут и Фебх знали свое дело, как и их бойцы. От командиров двух первых пехотных рот к Нурамету поскакали гонцы и вскоре сам полковник направил своего коня к крепости.

Следовавшие один за другим доклады указывали на то, что город был взят быстро, без потерь и без осложнений. В крепости штурм продолжался около часа. Но удержать хордингов ослабленный, застигнутый врасплох гарнизон не мог.

Один за другим падали защитники крепости, в числе последних погиб капитан Ос-Менга. Нескольких воинов короля и десяток слуг взяли в плен. После короткого умелого допроса пленники указали на тайники и склады, где хранились припасы.

Нурамет приказал начальнику штаба и писарю заняться описью имущества и отрядил в их распоряжение три десятка воинов из арбалетной роты. Они в деле почти не участвовали, силы сохранили.

Сам полковник вместе с четвертой пехотной ротой двинул на помощь к разведэскадрону. Следовало разобраться с отрядом гарнизона, отосланным к заливу. И чем быстрее, тем лучше.

9 Корпус «Закат». Маленькие радости победителей

Капитан Берган заприметил эту молодку еще во время зачистки города. Третья рота блокировала закатную и полуночно-закатную стороны, там было мало больших строений, зато хватало хлипких срубов и пристроек. Видимо, тут жила не самая богатая часть горожан.

В соседнем дворе только что застрелили выскочившего без порток, но с топором воина короля, и капитан приказал внимательно осмотреть тот дом, а сам с десятником забежал в этот.

В небольшой комнатушке с низким потолком и одним-единственным окошком, узким, похожим на щель, кроме дряхлой бабки никого не было. Однако из второй комнатки донесся приглушенный вскрик, явно женский. Капитан дал знак десятнику, отбросил занавеску и прыжком влетел в проем.

Еще в прыжке он развернулся, присел, уходя от возможного удара и готовый ударить сразу фальшионом и ножом. Но на него никто не нападал. Зато из-под лавки смотрели две пары донельзя испуганных глаз.

Берган спрятал нож и знаком приказал хозяевам вылезать. В этот момент из другой комнаты раздался шум и ругань десятника.

– Бех, что у тебя?

Десятник ответил не сразу, потом опять выругался и прохрипел:

– Старика нашел под тряпьем.

– Живой?

– Да.

– Тащи сюда!

Повинуясь жесту и грозному оклику, из-под лавки вылезли две бабы. Одной уже за тридцать, оплывшая фигура, вислая грудь и натруженные от работы руки. Правда, лицо миловидное и глаза живые.

А вот второй бабой оказалась… девчонка! В самом соку, лет пятнадцати, а то и меньше. Мешковатая одежда не скрывала ни стройной фигуры, ни высокой налитой груди. Лицо красивое, даже очень. И вообще, ладная такая девчонка. В глазах страх, щеки бледные, губа закушена.

Капитан подошел к ней, бросил еще один взгляд, провел рукой по стянутым косой волосам. Платок спал и волосы стали видны во всей своей красе.

Десятник втолкнул в комнатку мужика лет сорока с лишним, сгорбленного, с длинными руками.

Видимо, все семейство в сборе. Попрятаться не успели, теперь ждали, какую участь им приготовят захватчики.

Времени у Бергана не было совсем. Надо идти дальше, зачищать город, искать воинов короля. Но уйти просто так он не мог, завороженный красотой девчонки. Даже десятник, сам отец трех дочерей, и тот засмотрелся на молодку.

– Бех, скажешь, чтобы сюда потом никто не подходил, ясно?

Десятник сообразил, кивнул и добавил:

– Я на стене знак нарисую.

– Во-во. Мол, не трогать!

Капитан подмигнул девчонке, бросил взгляд на ее родителей и пошел к выходу. С улицы опять раздались выкрики, надо быть там, с ротой.

Хлопот хватило до самого вечера. Оставшийся за полковника начальник штаба майор Мохетог проверил расстановку постов, приказал выставить дополнительные, а потом ушел в крепость. Там нашли большие запасы продовольствия, фуража, железа, кож и прочего.

С полком шел один из помощников заместителя командира корпуса по тылу. Вообще-то на нем лежали все вопросы сбора и сохранения припасов, но пока один он не успевал. Сейчас этот помощник с двумя десятками бойцов обходил город и проверял запасы у жителей.

Берган как всегда проверил расстановку постов, обошел свой сектор, что выделил ему Мохетог, проследил за тем, чтобы рота вовремя поужинала, а потом легла отдыхать. И только после этого, оставив за себя оруженосца, пошел в тот дом.

Он опасался, что девчонка с родителями могли исчезнуть, хотя вряд ли бы они миновали посты. Но тревога все же тянула душу.

Однако все были на месте. Мать и отец девчонки встретили капитана настороженно и с опаской. Уже прошли по улицам и дворам гонцы, уже прокричали приказы новых хозяев, обещали никого не трогать и не грабить. Но требовали подчинения. Полного. А за попытку напасть на хордингов или скрыть что-то обещали смерть.

Берган видел страх в глазах хозяев дома, видел желание удрать как можно дальше. Но внимания на это не обращал. Его интересовала девушка.

– Где она? – отрывисто спросил он и, уловив слабый кивок мамаши в сторону второй комнатенки, пригрозил: – Не лезьте туда!

В комнате царил полумрак. Тонкая лучина, воткнутая в стену, едва освещала помещение и сжавшуюся фигурку на низкой лавке. Когда капитан вошел, девчонка вздрогнула и спрятала лицо.

Берган подошел вплотную, положил руку на плечо девчонки и заставил встать. Отвел ее руки от лица, всмотрелся. Хороша, очень хороша! Молода, хотя уже в возрасте, когда девочки становятся не только женами, но и матерями.

Чем-то она напоминала капитану его первую жену, умершую во время родов. Наверное, выражением лица и взглядом. Та тоже поначалу дичилась.

– Как тебя зовут? – спросил он, приглушая голос.

Девчонка ответила не сразу, долго молчала, потом едва вышептала:

– Акеара…

Легкая – на местном наречии. Подходящее имя. Девочка и впрямь легка и бегает, наверное, быстро.

Капитан провел рукой по ее плечу, заметил страх в глазах и скупо улыбнулся.

– Ты мне нравишься. Акеара…

Девчонка увидела хищное выражение его глаз, попыталась отойти, но сильная рука удержала ее на месте. Она закрыла глаза, вздохнула, отчего грудь пришла в движение.

Капитан поднял девчонку на руки и подошел к лежаку. Это был настил из досок, застеленный сеном и накрытый шкурами. Не очень мягкий, но вполне пригодный для отдыха.

Берган уложил девчонку на лежак, ловким движением стянул с нее платье, преодолевая слабое сопротивление, повернул на спину и навис над ней. Девчонка слабо вскрикнула, попыталась закрыть руками грудь и низ живота.

Капитана это распалило, он стащил с себя одежду, потом погладил девчонку по голове, шепнул: «Не бойся». Слова подействовали мало, девчонка одеревенела. Но капитан знал, что делать. Сильным, но мягким движением он развел ноги девчонки в стороны и осторожно вошел в нее.

Девчонка выгнулась, вскрикнула раз, другой, попробовала сбросить с себя тяжелое тело, но ничего, конечно, не вышло. И тогда она застонала. Не догадываясь, что этим только распаляет страсть капитана еще больше.

Берган слышал шум в другой комнате, но не останавливался. Накопленное за время похода желание, наконец, нашло выход. Он продолжал дело, чувствуя, как девчонка под ним размякает и больше не сопротивляется…

Через полчаса он вышел из комнаты, на ходу застегивая пояс. Увидел сидящих у оконца родителей девчонки, покопался в поясном кошеле, вытащил две серебряные монетки. Такие перед самым походом начали делать в княжестве вместе с медными. Это были новые деньги и хординги пока к ним привыкали.

Капитан положил монетки на стол.

– Я беру вашу дочь в жены. Теперь она моя! Это подарок и выкуп. Завтра приеду, привезу еще подарок. Купите ей хорошей одежды и еды. И себе тоже.

Хозяин дома смотрел на чужого воина со смешанным чувством изумления и страха. В жены? Значит, не убьет?

– Вы меня слышите?

– Да, мэор, – выдавил мужчина.

– Мы пойдем дальше, а она пока останется здесь. Скоро сюда придут наши. Ей помогут, если надо. Переселят в другой дом, этот плох. Теперь она жена командира, ей положена выплата. Если понесет дитя – еще одна выплата. Понимаете?

Мужик только кивал, не в силах произнести хоть слово. Его жена и вовсе молчала, не смея подать голос. А ну как этот страшный воин рассердится?! Женщина смотрела на серебро. Это целое состояние! На него можно купить и дом, и скот, и одежду. Эти хординги богаты! Очень богаты!

– И смотрите у меня! – пригрозил напоследок Берган. – Чтобы сидели тихо! Успокойте дочь.

С этими словами он вышел из дома.

Мужик остался сидеть на месте, а женщина кинулась к дочери, проверить все ли с ней в порядке и жива ли она. А заодно сказать о несметном богатстве, что подарил ее муж. Может, оно и хорошо, что так вышло?..

Капитан Берган не был единственным, кто в эту ночь получил женские ласки. Заслужившие отдых воины нашли себе подруг среди местных женщин и весело проводили время. Кое-кто последовал примеру капитана и сделал свою подругу женой. Молодые парни спешили жить, потому как судьба воина полна опасностей и другого раза может не выпасть. Значит, надо брать свое и как можно больше!

Разведэскадрон настиг конный отряд гарнизона неподалеку от Юфанга. Те уже возвращались обратно, и встреча вышла довольно неожиданной. Дозор эскадрона заметил противника первым, и у капитана Завака было немного времени для принятия решения.

Засаду устраивать уже некогда, да и негде, вокруг открытая местность, до ближайшего леса полверсты. Остается прямой бой. Численный перевес за хордингами, за ними же фактор внезапности. Так что иных вариантов нет – бить первыми и наверняка!

Отдав приказы, капитан повел эскадрон вперед, к небольшому холму у дороги. Там силы разделились, два десятка обошли холм слева, а три встали справа, готовя удар в голову вражеской колонны.

Отряд ехал по дороге открыто, не высылая дозоров. Он на своей земле, чего опасаться? Да и о врагах ничего не слышно. Словом, нет причин для беспокойства.

Командир отряда десятник Луат обратно особо не спешил. Капитан Ос-Менга всегда найдет для него дело, так что пока есть возможность отдохнуть от службы, ее надо использовать.

Осеннее светило наконец выглянуло из-за туч и здорово припекало. Луат позволил воинам скинуть шлемы и доспехи и ехать налегке. И сам снял шлем. Доспех, правда, оставил, только привыкал к новому, купленному три октана назад. Хорош доспех, крепок. Держит меч, кинжал и скользящий удар топора.

О доспехе он и думал, когда отряд приблизился к холму и из-за него на дорогу вдруг вылетели всадники в незнакомой форме и доспехах.

Появление чужаков поразило всех, откуда они здесь? Десятник пришел в себя раньше других, нахлобучил шлем на голову, перехватил лежащее поперек седла копье и заорал:

– Атакующий строй! Брони взденьте, недоумки!

Но надеть вновь доспехи и перестроиться для атаки воины не успевали. Чужие всадники упредили их в развертывании в линию и теперь быстро сокращали дистанцию.

Луат видел, что их меньше, чем его людей, видел странное оружие в их руках и полное отсутствие копий. Значит, первый удар будет за его отрядом, а это многое решит. Лишь успеть встретить как надо.

– Копья наперевес! Живо в галоп!

Разогнать лошадей на такой дистанции трудно, но десятник все же пришпорил коня и погнал его прямо в центр вражеского строя.

Его воины спешно натягивали доспехи, а кое-кто, поняв, что не успеет, хватал копье и пришпоривал коня.

До врага оставалось пол сотни шагов, когда за спиной раздался громкий свист и непонятный крик «Трапар нгер!»

Луат бросил взгляд назад. С другой стороны холма на дорогу вылетела еще одна группа всадников. Она заходила в тыл его отряду, отрезая пути отступления.

Вместе врагов было даже больше, чем у него воинов, а значит, бой предстоит тяжелый и неизвестно, кто выживет после него.

Луат крикнул своему помощнику, чтобы он завернул полтора десятка и встретил вторую группу. А сам опять пришпорил коня.

Строй королевских воинов подровнялся и был готов ударить в копья, но противник повел себя странно. Сократив дистанцию до двух десятков шагов, он пустил коней вскачь вдоль строя отряда. А потом воздух наполнился свистом и три десятка болтов полетели к целям.

Из седел разом вывалилась половина воинов. Остальные не сбавили темп, но враг повернул коней и начал отступать. А потом вдруг вновь остановил коней и каждый всадник взмахнул рукой.

Луат, раненный в ногу, копья не выпустил и продолжал скакать впереди своих. Он видел взмах двух десятков рук и круглые предметы, что летели в их сторону. Один ударился о землю прямо под копытами коня, от него вроде шел дымок.